Дожить до рассвета. Гл. 10. Расплата. Повесть

        ГЛАВА 10. РАСПЛАТА

      Пугала, пугала себя страшилками сексуального рабства, но все-таки дом не бросила, спокойно дожила до пятницы. Уйдешь со своим чемоданом, а, если грабители вынесут все ценное? И будут потом Юлины родители до пенсии выплачивать компенсацию за свою слишком правильную дочь. Да еще по судам затаскают, обвинив во всех смертных грехах.

      Вернувшись после сдачи физкультурных нормативов на стадионе института под вечер, Юля долго плескалась под душем, решив не рисковать и через час отбыть к бабуле. Сумка — чемодан была сложены еще со вчерашнего вечера, осталась мелочевка и продукты в пластиковый пакет.

      «Кто его знает, этого Михаила Леонидовича? Сказал ведь, что ужин в ресторане он оставляет на вечер приезда. Подкинет денег чиновникам в конторах и рванет в одиночестве по прямой из Москвы. Водит он машину, по рассказам Романа, классно. Только спать ляжешь, а он со своими ключами уже на пороге. Лучше исчезнуть вовремя».

     В ожидании закипающего чайника Юля забрала из душевой свои шампунь, мочалку, резиновые тапочки. И, когда доставала из холодильника коробку с яйцами, баночки с вареньем и медом, кусочек сыра в масленке, вдруг за спиной открылась входная дверь, и в проеме появилась Зинаида. Стремительно обернувшись, Юля вскрикнула от неожиданности. Ей показалось на мгновение, что сзади Зинаиды стоит Михаил Леонидович.

      — А где все остальные? — тихо проговорила молодая женщина и, не дожидаясь ответа, опустилась на стул у входа.

      Юля растерялась. Зинаида была в свободном белом больничном халате, без грима на лице, в каких-то заштатных шлепках. Светлые волосы, как после душа, висели нерасчесанными до плеч прядями. Не было нарядной сумочки, красного кожаного чемодана.

     — Господи! Зина! Что случилось? — Юля выглянула с опаской в коридор и, убедившись, что там никого нет, прикрыла дверь.

       — Налей мне, пожалуйста, очень горячего чая с крепкой заваркой. Я, наверное, пневмонию заработала своим купанием, — Зинаида достала из пакета Юли булку, намазала ее толстым слоем масла, положила приличный кусок оставшегося сыра и стала с жадностью уминать этот внушительный бутерброд. — Как хорошо дома! Черт меня понес в этот круиз! Где Михаил Леонидович? Где Наталья?

     Юля достала из шкафчика два чужих полулитровых бокала, поставила перед Зинаидой банки с медом и вареньем:

     — Почему ты в таком странном одеянии? Где ты была? Я в доме сейчас одна. Наталья с детьми и Михаилом Леонидовичем уехали в Москву. Разве тебе они не позвонили?

      И тут случилось непредвиденное: Зинаида кинула на стол недоеденный бутерброд, резко отодвинула бокал и, уткнувшись в согнутый локоть головой, зарыдала навзрыд. Этот всплеск то ли отчаяния, то ли боли, а, возможно, жгучей обиды, продолжался долгую минуту. Потом Зинаида громко высморкалась в кухонное полотенце, вытерла им же лицо, схватила бокал с кипятком и, обжигаясь, сделала несколько глотков. Доела бутерброд и, несколько успокоившись, вскочила со стула, подошла к окну.

       И Юля опешила, потому что рассказ заведенной Зинаиды был таким неожиданным для нее, с ее правильным воспитанием примерной девочки из благополучной семьи с положительными любящими родителями, что пришлось и краснеть, и бледнеть, и опускать в смущении глаза, сжавшись от стыда:

     — Ты думаешь, чем я занималась во время круиза? Думаешь, любовалась лесистыми откосами волжских круч правого берега и заштатным безлюдьем пологого левого берега?

      Нет, под шум турбин теплохода я после Камышина, когда сплавила свою Анюточку маме с папой, предавалась любви с еще одним путешественником, старше меня лет на десять. Он не отходил от меня с первых минут круиза, играл с моей девочкой, поил меня шампанским, просил у меня разрешения поцеловать в щечку, так целомудренно обнимал за талию, что я растаяла, как несовершеннолетняя девчонка.

      Мне не пятнадцать лет, я великолепно понимаю, чего мужчинам от меня надо, чем я прельстила Михаила Леонидовича, когда после окончания технологического колледжа устроилась работать продавщицей в «Магните». Но этот мужчина на теплоходе был неотразим. Он так искусно требовал и добивался моей любви, что я поверила всерьез, что я — самая прекрасная из всех женщин. Что у меня, действительно, божественное тело, прекраснейшая улыбка, мои поцелуи — волшебная сказка!

      Мы выходили из каюты только, чтобы не пропустить запланированные обеды, ужины, завтраки и экскурсии. О таком я читала в женских романах, но думала, что это — выдумки авторов. И я опять купилась на слова. Это был третий мужчина в моей жизни. В пятнадцать лет мне задурил голову парень, вернувшийся из армии. Но его любовь была, как гонки на автомобиле: быстро, нетерпеливо, азартно и подряд несколько раз, чтобы досыта. Через два месяца я залетела, мне сделали аборт, а обещавший жениться испарился в Москву. Я уехала после школы в Саратов и была очень осторожна.

       Михаил Леонидович меня сразу очаровал. Он ухаживал красиво, приглашал в кино, дарил огромные букеты, разорился на золотую цепочку, серьги и ничего не требовал сразу. А потом он привел меня к себе в дом и предложил стать его третьей официальной женой, как у мусульман. И я, дура, согласилась. Ведь он так красочно расписал возможности свободных и обеспеченных женщин в семье, которым не придется работать, посвящая себя только любимому мужчине и детям.

       Познакомившись с его женой Ираидой и Натальей, я высокомерно сразу решила для себя, что для начала я потерплю их присутствие в доме, но обязательно выиграю в этом соревновании. Если Михаил Леонидович клюнул на двадцатисемилетнюю Наталью, значит, Ираида ему давно надоела, и мне не составит труда лишить ее официального статуса первой жены.

      В Интернете я прочитала, что в России двоеженство запрещено. И находиться в статусе второй или первой любовницы при живой жене, да еще в одном доме, под общей крышей я долго не собиралась. Поэтому с первого дня я резко отодвинула двух своих соперниц от моего нового мужчины. Да, я притворялась и очень удачно.

      Это в мусульманских семьях, где возможен союз сразу с тремя или четырьмя женами, мужчина должен соблюдать определенные правила: очередность в совокуплении с женами, дарить одинаковое содержание, подарки и любезности.

      Но Михаил Леонидович — не восточный мужчина. И он сразу поставил передо мной свою цель — ему нужен наследник. Первая жена больна. Он ее жалеет и больше не ждет от нее чуда. Но в обществе для всех она считается его официальной женой. То есть, она — не соперница мне в постели. Наталью взяли в дом в качестве медсестры. И, привыкнув к ней, Михаил Леонидович рискнул и начал использовать ее в качестве покорной любовницы. Наталья влюбилась в хозяина и стелилась под него с огромным удовольствием. Она родила ему подряд двух девочек. Даже, когда стало ясно на УЗИ, что и вторая попытка у Натальи неудачная, она отказалась делать аборт.

      И тогда Михаил Леонидович привел меня. Я была в его вкусе. Он этого не скрывал. Михаил — очень страстный мужчина. Я быстро поняла, что ему надо в его возрасте, чтобы он все время хотел тебя, как конфетку. И я была в постели распущенной сверх нормы, я облизывала его с головы до ног, доводила до обморока своими выкрутасами. И добилась, что он дрожал только от моих прикосновений. Начал выводить меня в люди вместо Ираиды. И очень огорчился, когда стало известно, что у меня тоже будет девочка.

      Он продолжал выплескивать в постели на меня все свои любовные прихоти, видимо, надеясь, что позже повезет с такой молоденькой дурочкой, как я. Но и следующие после родов попытки тоже оказались неудачными. Он стал ко мне остывать. Винить других в своих неудачах — глупо, сам виноват, что ему не везет с мальчишками.

       И я сама с великой радостью легла под другого мужчину на теплоходе, чтобы отомстить этому надутому индюку Михаилу Леонидовичу за легкое пренебрежение ко мне, за то, что сделал из меня развратную женщину, что не взял меня в официальные жены. Я решила ублажать так моего нового знакомого, чтобы у него не было сомнений в моей сексуальности. Он был потрясен моим телом, моими возможностями, увлекался, как мальчишка, желал меня постоянно. Но, когда я ждала от него признания и дальнейших предложений в конце круиза, он заявил мне, что женат, но расставаться со мной не желает. Он снимет мне шикарную квартиру и будет наслаждаться моим обществом с превеликим удовольствием каждую свободную минуту.

      И тут на меня что-то нашло. Мы уже подплывали к Саратову. И я сиганула с нижней палубы в воду. Какое-то минутное помутнение рассудка: всех к черту — и Михаила Леонидовича с его ненасытной жадностью к моему телу и похотью, и нового любовника с его официальной женой.

      Меня вытащили быстренько. Сумочка утонула. Вкололи успокоительное, нарядили в эту несуразную одежду, подвезли на «Скорой помощи» по указанному адресу. Мой чемодан и пакет с мокрой одеждой в беседке. Ты меня, наверное, осуждаешь, Юля? Но когда в Волге я нахлебалась ледяной воды, то единственной мыслью почему-то были какие-то пророческие слова: «Только бы дожить до рассвета!» Почему, как ты думаешь?

       Юля вспыхнула словами утешения, но все ее пылкие высказывания о предательстве мужчин, об их проходящих чувствах, о единственной малютке, которой нужно посвятить всю оставшуюся жизнь, пролетали мимо Зинаиды бесполезными звуками. Она через пять минут поднялась, заглянула в холодильник, достала пачку пельменей и поставила сковородку на огонь:

     — Ладно, Юля! С тобой все понятно! Умираю с голода! Ты будешь жареные на сковородке пельмени? Обожаю с детства! Значит, Михаил выпроводил Наталью из дома совсем? Отлично! Ты завтра съезжаешь, как я поняла! Если я осталась жива и не утонула на середине Волги в грязной воде, значит, больше я не потеряю ни одной минуточки. Сразу после приезда заставлю Михаила развестись с женой. Пора кончать эти восточные сказки. От меня он квартирой не отделается. И у моей малышки будет законный отец.

       Зинаида залила готовые пельмени густыми слоями жирного майонеза и жгучего кетчупа, насытилась и, не говоря ни слова, неторопливо стала подниматься по лестнице в свою комнату.

       Юля улеглась на свой диван, мысленно пытаясь переварить все эти труднодоступные для нее подробности продажи своего собственного тела посторонним мужчинам ради минут сомнительного удовольствия. И все это называется элементарным и совсем не поэтическим словом — секс. А, может быть, они забывается в экстазе чувственности и шепчут что-то про любовь? Послушаешь излияния этих Зин и Наташ, и будешь сама скоро в Интернете писать в комментариях вместо сонетов Шекспира безграмотную прозу про трахающихся в постелях мужчинах и женщинах.

    И, уже засыпая, в каком-то подсознательном измерении чувствуя приближающуюся опасность, Юля заставила себя подняться и накинуть чугунный крючок на литое мощное кольцо старинного запирающегося устройства.

      Но осторожный стук в дверь она услышала сразу, а после первых слов Михаила Леонидовича тотчас очнулась, словно и не ложилась спать:

       — Юля, девочка моя! Открой дверь! Теперь уж никто не сможет помешать нам с тобой поговорить!

      «Главное, спокойствие! — Юля быстро начала одеваться в темноте. — Нужно поддерживать с ним разговор через дверь, не нарываясь на оскорбления. И обязательно выяснить его намерения. Может быть, Михаил Леонидович, действительно, желает счастья своему пасынку со мной, и все мои предположения просто оскорбительны для нормального человека?»

      — Михаил Леонидович, извините, пожалуйста, но я считаю неудобным для девушки в столь позднее время вести разговоры с мужчиной наедине в пустом доме. Как говорят: «Будет день — и будет пища». Вы, наверное, устали с дороги, Вам нужно принять душ и отправиться на отдых. А завтра спокойно поговорим…

       Юля не успела закончить свой монолог. Михаил Леонидович два раза изо всех сил стукнул по двери кулаком, и его прорвало:

— Юля, неужели ты думаешь, я смогу уснуть один в постели, когда ты находишься в двух шагах от меня! Я летел на сумасшедшей скорости, чтобы, наконец-то, сказать тебе, что я болен тобой, как мальчишка! Я полюбил тебя с самой первой минуты, как увидел входящую в мой двор юную красавицу! Это я сразу же позвонил в Москву своему родственнику с просьбой приткнуть куда-нибудь Романа на должность, чтобы только немедленно избавиться от него здесь, в Саратове. Этот несдержанный сопляк не имел права быть рядом с тобой. И ты оказалась на высоте. Не легла под него сразу же, как все современные вертихвостки. Каждый мужчина всю жизнь ищет свою женщину, которая для него создана природой! Поэтому мы полигамны. Ты меня слышишь, Юлечка? Я, наконец-то, нашел тебя! И ты не смотри, что я женат! Ираида — это моя ошибка. Она тоже это давно поняла. И мы сразу же с ней расстанемся, когда она вернется. Она с такой радостью уехала без меня в санаторий. Нас с ней ничего не связывает. И для меня сейчас важно только одно — чтобы ты сказала мне «Да!». Только со зрелым мужчиной, таким, как я, ты узнаешь волшебство истинного понимания любви — этого напитка страсти, фантазии, всплеска всех жизненных сил, упоения и сладострастия. Эти мальчишки привыкли только брать от женщин, снимать пенки невинности и беспорочности, совершенно ничего не ценя в этой жизни, как первобытные самцы. Юлечка! Я повезу тебя в Париж, в Лондон, на экзотические курорты Индонезии. Твое слово будет для меня законом. Только доверься мне!

      Юля еле-еле сдержалась от желания, находясь в относительной безопасности, высказать тотчас все, что она думает о всех женатых мужчинах и о самом Михаиле Леонидовиче, в частности. Она вдохнула глубоко и выпалила:

      — А как же ваши рассуждения о восточной семье? Как-то не клеится ваше признание в любви ко мне с доводами о пользе многоженства? Куда вы Зинаиду определите с вашей родной дочерью? И откуда вы столько денег наберете, чтобы каждую следующую новую избранницу с вашими детьми устраивать на жительство в Москву или Московскую область?

      Михаил Леонидович на минуту замолчал, и Юля испугалась этой тишины за дверью, которая могла означать, что хозяин дома тоже пытается придумать, каким макаром ему удастся выкурить из комнаты беспомощную девицу. Его следующие откровения заставили Юлю буквально залиться краской:

     — Юля, если ты сейчас же не откроешь дверь, я в считанные мгновения сниму ее с петель и буду брать тебя прямо на твоем диване. Ты сейчас же станешь моей женщиной! Но уверяю тебя — ты не пожалеешь о том, что скоро произойдет. Ты познаешь такую глубину чувственности и нежности, которую может дать женщине только любящий мужчина! Не бойся меня, девочка! Утром ты проснешься в новом качестве в моих объятиях, и сама будешь просить о продолжении моих ласк. Доверься мне, прелесть моя! Открой дверь, умоляю тебя в последний раз! Я хочу тебя!

      Юля судорожно схватилась за мобильный телефон, но тут же нервно рассмеялась:

      «Что ты скажешь наряду полиции, если они даже и явятся к закрытой калитке, где их встретит сам хозяин дома и объяснит вежливо, что это ложный вызов? Что он только что явился из Москвы и уже лег спать. Жена на курорте, а больше дома никого нет. Да еще сунет парням в форме приличную сумму за потраченное время. Нужно звать на помощь Зинаиду! Если Михаил Леонидович начнет ломать дверь, буду орать, как будто меня убивают».

     Но звать на помощь не пришлось. За дверью вместо угрожающих ударов топором или визга дрели раздался воркующий голос Зинаиды, которая или не слышала любовные излияния своего гражданского мужа к будущей жене своего пасынка, или, подслушав, просто напросто сыграла роль полного неведения в своей спальной комнате после пробуждения ото сна:

     — Мишенька, родной! Ты уже вернулся! Как я соскучилась по тебе! Зачем ты меня отпустил одну на эту долгую неделю от себя! Ты будешь ужинать? Или я спою тебе нашу колыбельную песенку? Миша, я хочу тебя! Пошли ко мне!

     За дверью послышалась какая-то возня, и недовольный голос Михаила Леонидовича:

     — Зина, ты совсем стыд потеряла! Разгуливаешь по дому голая! Иди в свою комнату!

     Но Зина не унималась:

     — Унеси меня к себе, как раньше! Где ты найдешь человека, преданнее меня! Только я смогу родить тебе сына, долгожданного, здорового, сильного и красивого! Я на все согласна. Только нужно, чтобы мы постоянно были только вдвоем. Почему у нас ничего не получалось до этого? Потому что ты разменивался на всех женщин, всем хотел быть мил. Пусть они на Востоке строгают детей хоть от шести жен сразу! Ты — совсем другой. Я читала в Интернете, что природа позаботилась о том, чтобы мужчина и женщина хотели быть вместе в течение продолжительного времени, необходимого для зачатия, рождения и выращивания младенца. А ты попробуй отдавать всю свою мужскую силу только мне одной. Увидишь сразу результат! Хватит рваться на части! Ты очень мудро все решил и с Натальей, и с Ираидой. Я тебе их всех заменю! Умоляю, не будем больше терять время! Я сейчас взорвусь от невозможного желания!

      После непродолжительной возни на лестнице послышались удаляющиеся шаги. Юля включила, наконец-то, свет в комнате и, прилипнув к двери, старалась угадать дальнейшее развитие событий — миновала опасность для нее лично, если Зинаиде удастся погрузить своего любовника в разнузданность секса, или Михаил Леонидович, облизнувшись в постели привычной утехи, продолжит свои домогательства к ней, Юле?

      Она надела куртку, проверила еще раз замки на чемодане, ключи в кармане, приготовившись к стремительной эвакуации из своей комнаты и дома, а потом, сняв крючок, приоткрыла дверь. Да, права была Наталья, когда презрительно говорила о притворстве Зинаиды. На втором этаже раздавались восторженные охи и вздохи увлекшейся женщины, которую явно устраивали домогательства распалившегося мужчины.

      Так быстро Юля еще никогда не бегала, даже на районных туристических слетах в школе с полной выкладкой рюкзака за плечами, со свернутой четырехместной палаткой в паре с партнером. Выдохнула только за калиткой, когда, швырнула связку ключей обратно через забор. На ощупь, в полном мраке выбралась на слабо освещенную пустынную улицу и трясущимися руками вызвала по телефону такси.

     Привокзальная площадь жила своей необъяснимой ночной жизнью, когда заметно снизилась интенсивность машинных гонок по окружности вокруг массивного памятника в центре. Толпились на остановках пустые такси, дожидаясь немногочисленных выбросов пассажиров после очередного объявления по радио о прибытии пассажирских поездов.

     В залах ожидания под гулкими сводами огромного вокзала было многолюдно, и Юля с трудом примостилась на лавке рядом с пожилой семейной парой. Эта тревожащая душу обстановка предстоящего каждому путешествия, смены впечатлений, встречи с новыми людьми взволновала необычно. До рассвета оставалось около шести часов, и за это время она смогла бы проехать почти половину пути до своей станции, если бы нашелся подходящий поезд. Но дома ее визит был бы неправильно понят родителями: «Уехала на учебу, значит, — учись».

     Но сейчас ее растревоженному сердцу после всех этих эмоциональных потрясений нужно было только одно лекарство — мирно укачаться на нижней полке плацкартного вагона в полутьме убегающей неторопливо осенней ночи.

      Юля со своим чемоданом на колесиках пристроилась в конце небольшой очереди к билетной кассе. И ее взбудораженный мозг выдал вполне законченный и верный рецепт: впереди два входных дня. Ночной поезд до Москвы, сутки в дороге, воскресение — в столице, потом на вечернем скором поезде — потеря еще суток, и во вторник — уже без опоздания на второй паре в институте. С билетами особых проблем пока нет, сезон отпусков кончился. Денег должно хватить, так как родители подкинули приличную сумму на зимнюю куртку и теплые сапоги. Хотя спокойно можно проходить еще год во всем старом. Не перед кем красоваться! Зато осуществится детская мечта — побродить по Москве, пока на дворе задержалось осеннее продолжение летнего солнечного долголетия.

     Оставался только один большой вопросительный знак — Роман. Когда он планирует свой прилет в Саратов? А вдруг в это воскресение? Юля решительно достала телефон. Даже, если Роман сейчас спит, она его разбудит.

      Роман ответил через мгновение:

      — Что случилось? Почему такой поздний звонок? Юля, у тебя все в порядке?

      Голос Юли задрожал от внезапно закапавших слез:

      — Когда ты прилетишь в Саратов?

      Роман помолчал несколько секунд, а потом проговорил негромко, видимо, выйдя из комнаты и осторожно подбирая слова:

— Юля, ситуация несколько изменилась. Понимаешь, в жизни моей мамы произошли такие неприятные события, о которых она только сегодня мне откровенно рассказала. Это не телефонный разговор. Мама была так взволнованна, что мне пришлось вызвать врача. Сейчас она спит после успокоительного укола, и я боюсь ее разбудить. Мой отчим — законченный негодяй! И она к нему больше не вернется никогда! Я сбросил на электронную почту своему начальнику заявление о недельном отпуске за свой счет. И я остаюсь здесь, в Кисловодске вместе с мамой до конца ее путевки. Юлечка, тебе немедленно нужно уйти из этого дома, где царствует этот подлец…

      Юля резко перебила Романа, представив его состояние:

    — Рома, я все знаю. Когда приедешь, поговорим с глазу на глаз. Мне было  трудно даже представить, что придется рассказывать тебе обо всей этой грязи, про которую мне поведали эти ваши «жилички» в кавычках. Не отходи от матери ни на минуту! Она — очень мужественная женщина, если решилась на такой шаг! Жду твоих звонков! Во вторник я вернусь в Саратов из небольшого путешествия. Рома, до встречи!

       Она взяла билет на первый же проходящий поезд до Москвы, и в полумраке спящего вагона, сняв куртку, в спортивном костюме с удовольствием вытянулась на верхней полке, улетев моментально в каких-то ярких картинах налетевшего сна. А ее серый чемодан на колесиках, как верный пес, остался под столиком терпеливо караулить ее брошенные внизу кроссовки.

     Предыдущая глава 9.  http://proza.ru/2024/08/24/1499

    Следующая глава 11.   http://proza.ru/2024/08/24/1674