Любит - не любит

Фотография любимого лежала на столе.Прям посерединке,рядом с недопитой чашкой зеленого чая.Последний глоток этого полезного,пахнущего сеном,напитка Алина сделать не смогла:горло перехватило спазмами тоски и тревоги.

- Опять она! - слабые  очертания лица незнакомой женщины проступали сквозь портрет любимого,- Блондинка. Ну что с ним поделаешь!?

Он - это ее любимый. Не полюбить такого было просто невозможно. Противоречиво - загадочный, талантливый, доверчивый, умный, добрый, беспощадный, серьезный и безалаберный.

-Таких в природе не бывает, - нередко говорила Алина, глядя прямо ему в глаза, - ты посланник другой планеты.
- Ага, - улыбался он, коварно прищуриваясь и притягивая к себе подругу.
- Ты провокатор и манипулятор! - смеясь, отвечала она и сама припадала к его губам.

- Люблю тебя, люблю, - шептала Алина, сливаясь с любимым и растворяясь в его обьятиях.
- И я... себя люблю, - то ли шутил, то ли искренне признавался он.

Долгие месяцы их странного романа Алина ждала других слов. Другие слова были. Но все не те.

Ажурные блинчики по утрам, наваристые борщи на обед и романтичные ужины, приготовленные руками девушки, не давали должного результата: путь к сердцу  любимого, равно как и к телу, оставался неисповедимым.

Нет, были у этих двоих и страстные ночи, и нежные поцелуи, и тайные откровения, и горькие ссоры, и легкие примирения. Но чего-то, чего то самого простого, ясного и важного не хватало.

К тому же любимый мог, как  неожиданно прявиться, так же неожиданно и пропасть. Мог жарко согреть и тут же обдать диким холодом.

Любит-не любит? Ни одна ромашка не могла дать Алине ответа на этот вопрос.

- А ты погадай, поворожи, - как то посоветовала Алине  подруга.
Подруга была мудрой. Занималась йогой, изучала изотерику и временами осваивала тантрический секс.

- Не, не мое это, я хочу, чтоб все было по-настоящему, не хочу никакой магии.

Но, измученная ожиданиями и домыслами, Алина однажды все же решилась на таинственное действо.

Все бы ничего, да ни колдовать, ни ворожить, ни гадать по- настоящему Алина не умела. А действо - то должно  в тайне оставаться, и потому про планируемый акт колдовства не было поведано никому, даже мудрой подруге.

Ближе к вечеру субботнего дня, когда любимый вновь неожиданно и спешно исчез, едва чмокнув Алину в щечку, девушка заперла дверь, выключила всюду свет и, положив перед собой  фотографию избранного, сосредоточила на ней взгляд.

Со снимка на Алину,чуть улыбаясь, смотрел красивый темноволосый мужчина. "Ну и что ты хочешь увидеть?" - словно вопрошали его глаза.

"А на самом деле, что?" - задумалась ворожея.

Нужно было сосредоточиться, собрать всю свою душевную энергию и направить ее по нужным каналам.

Алина сомкнула ладони, потерла их, представляя, как все ее внутренние силы концентрируются меж ладошек. Потом приложила руки к лицу и вспомнила про мантры.

- Хари рама, хари рама, хари рама, омммм, - тихонько загудела Алина, посылая волшебные звуки из горла в верхний  резонатор.

То, что резонатор сработает и пошлет сигналы во Вселенную, сомнений не было. Через пять минут настойчивого гудения в голове Алины зазвенело и перед глазами замелькали мушки.

Этого было достаточно, чтобы прекратить медитацию, а ко всему прочему, других мантрических звукосочетаний Алина не знала.

Мушки повспыхивали разноцветными пятнышками и опустились на портрет любимого. Любимый подмигнул Алине и превратился в блондинку.
- Черт! Нужно же такое увидеть!
Девушка тряхнула головой и потерла ладонями глаза.

- Не, мантра тут не катит. Проще нужно, проще.

Проще простого было просто смотреть на любимого.
Через десять минут непрерывного вглядывания в родное лицо, глаза Алины заслезились и сквозь слабую пелену тумана она вновь увидела очертания светловолосой женщины.

- Чтобы это значило? Соперница?- в горле перехватило и в висках мелко и нервно забился пульс.
- Но ведь он... Ведь он говорил, что я единственная, неповторимая!

Память быстро перебирала все слова, все фразы, некогда сказанные любимым.
- Каждый человек единственный и неповторимый в своем роде,- словно услышала Алина его голос.
- Значит, я для тебя не...?
- Я сказал только то, что сказал.

Краткий эмпирический диалог двоих был мучителен. Алина опустила голову на стол, прижавшись щекой к фотографии, и всхлипнула.

Звук открываемой двери заставил быстро высушить слезы и приподнять лицо.
Любимый вошел, как всегда, с беспечно приветливой улыбкой.
- Ну что же ты спать не ложишься, а? На работу, дорогая, завтра.

Хлопок дверцы кухоного шкафчика, шипение чайника, запах его любимого кофе.
Подошел. Близко. Волнительно. Взял со стола свое фото. Внимательно посмотрел.
- Любуешься? - улыбнулся, - я и сам собой любуюсь. Я - спать.

Алина молчала. Любимый, захватив чашку с кофе, спокойно направился в спальню.
Эта удивительная особенность - засыпать после чашки кофе - обьединяла их, как многое другое. Оба любили и не переносили одни и те же запахи, цвета, вкусы и звуки.
Оба любили безграничность свободы и оба выстраивали одни и те же границы.

Алине казалось, сегодня она нарушила его границы. Тайно от него перешагнула предел. Но разве могут быть пределы у близости?

- Скажи, а какая из женщин для тебя самая близкая? - укладываясь рядышком и чуть отодвигая к стенке засыпающего любимого спросила Алина с осторожной надеждой.
- Самая близкая - новая.

Честность и неожиданность ответа резанули Алину по сердцу.

- А... А я?! Я, выходит, давняя, старая? - стараясь сдерживать дрожь в голосе выдохнула она.
- А ты для меня всегда новая. Мужчина зевнул и, вытянув руку из под подушки, притянул к себе Алину: "Спи, дуреха."

Дуреха, прижавшись губами к груди любимого, молчала. Мысли, всплывшие воспоминания и сегодняшняя ворожба с явлением блондинистой незнакомки за ликом любимого не давали уснуть.

Давила тоска, но плакать нельзя. Мужчины не терпят женских слез. Женщина всегда должна быть здоровой и жизнерадостной. Мужчина скисает от кислой женской физиономии рядом,а потом сбегает. А еще сбегает от недоверия, от физического голода и душевного холода.

Когда и кем Алине были внушены сии правдиво сомнительные истины, неизвестно. Только сейчас она думала о другом. Ей хотелось сбежать самой. От своей тоски, от своих сомнений и вопросов. И, возможно, от того, кто был их источником. Хотелось, но не моглось. Рядом, мягко и тихо похрапывая, источая едва уловимый запах табака, кофе и солнца, спал тот, кого она выбрала вторым после Бога.

Любит- не любит... Так ли это важно, если он рядом? А блондинка... Пусть она будет. В тумане, далеко, как миф.
В мифы можно верить и не верить, как впрочем, в гадание и ворожбу.