На двух дорогах

Глава 1
Саша
Помню это как сегодня. Обычный день: небо затянуло тучами, осень гонит ветры, сдувая первые пожелтевшие листья. Наступила пора перемен. Комнаты провалились в сумерки: обезумевшие вдовы загадывают желания, допивая последние капли дешёвого вина, из бокалов, доставшихся по наследству. В то время, как холостяки, выглаживают старые рубашки, проживая под одной крышей с любящей матерью.
Успокоив хаос ненужных вещей, я проснулся, медленно вытягивая ноги, вдыхая  воздух, набитый колючей пылью. Стены, словно сдавливают, прогоняя хозяина за пределы дома, используя хитрый план, выдвигая пешку в жертву с моей любимой мелодией.
Звонит друг Миша, говорит, что хочет увидиться,  рассказать о случившемся горе, но не по телефону. Долго упираться не стал.
Да, забыл сказать, что мы из маленького провинциального городка, который гордится своими просторами полей и грязными улицами покрытыми паутиной трещин.
Миша ждал меня на нашем месте, возле старого дуба, опустив голову в чёрную землю, укрытую слезами  дерева. Что можно сказать о моём друге? Он   простой парень среднего роста, худой. Бледное лицо, рыжие волосы и зелёные глаза.
Сегодня Мишке не до смеха, тревога заставляет его крушить жёлтые листья под ногами, только яркие волосы дают обманчивую иллюзию счастья. 
- Привет, что случилось?
 Однокашник взволновано начал издалека. История заключалось в том, что  Миша, две недели назад, заселился в общагу, похожую на свалку (по его словам), но всё компенсировали соседи, не дающие скучать. Со всеми познакомился, нашёл новых  друзей, обожающих крепкие напитки. Пожил  так неделю, и перед  отъездом на выходные домой надумал заняться уборкой. Но  совка не было, и чтобы  далеко не ходить, решил постучаться в комнату напротив, где жили девочки. Дверь  открыла невысокого роста хозяйка, с такими голубыми глазами, что он забыл, зачем пришёл.  Что-то    промямлил про совок, девушка ответила: «Да, конечно, бери».  Вернувшись в свою комнату, парень схватился за голову, пытаясь остановить гормон счастья, выливающийся из ушей – «пельмешков».
Придя в себя, понял,  на него смотрит недоумевающий сосед.
- Что с тобой? – с беспокойством поинтересовался Сергей.
 Наконец услышав третьекурсника, Миша расспросил  о новом чуде, с которым только что столкнулся, вплоть до слухов о ней и, самое главное, не занята ли она кем-то. Но много он не узнал, только то, что её зовут Арина, на год старше, учится на втором курсе. Парня в общаге у неё не было, всех отшивает, но девчонка прикольная, общительная, весёлая, однако  по клубам ходит редко. Короче говоря, запала эта девушка моему другу очень глубоко. Туда, где было много свободного места для них двоих.
Слушать историю первой любви, было всё интересней. Выходные пролетели незаметно. Возвращаясь в общагу, Миша понимал, что надо как - то действовать, но как с ней себя вести он точно не знал. Помощь пришла сама собой. Соседка из её комнаты, предложила поближе узнать  друг друга, и договорилась, что они с Ариной придут вечером на чай. За учёбу он сильно не переживал, всё думал, как заинтересовать её, чем зацепить такую девушку, если она всех  отшивает. Оставалась надежда, что ему повезёт дважды.
 День  прошёл быстро:  до 14.00 на парах, душ, покушать и вот уже вечер. 212 комната, хозяином которой был рыжий парень по имени Миша, переполнялась людьми. Как он и ожидал, вместе с соседкой пришла и она. Растерявшись, решил не обращать на неё внимания. Познакомились, девчонки из 225-ой  предложили очаровательную игру и, смеясь, достали из чёрного пакета четыре литра пива. Суть игры была такова: расставляются рюмки, наполняются пенным настоем, рядом колода карт… Правил всех я  не вспомню, главное то, что в результате, Миша охмелел и был раскрепощённый, что с подвигло  на первые  попытки заговорить с ней. Но  Арина, игнорируя его, не поддерживала разговор. Бледный ухажёр не понимал, что происходит. Сомнения терзали его: или он ей отвратителен, или у неё есть парень дома. Девушка не даёт ему шансов, чтобы озабоченный Миша ни на что не рассчитывал в дальнейшем.
Но почему-то потом она  пошла на контакт, может, опьянела, и ей уже было всё равно. Разговоры были ни о чём, что заставляло его  думать, о потерянном шансе. Пиво закончилось, и все потихоньку  уходили по комнатам, в том числе закрытая Арина. Миша обломался. Выпроводив  последнего гостя, он выключил свет, лёг в кровать и, засыпая, вдруг услышал её голос.
Глава 2
Миша
Голос был слышен  не в комнате, а из тёмного тоннеля грязных плафонов. «Миша, иди не думая», - что-то сказало внутри. И ему повезло, она была одна, уйдя в телефон, который уносил её скуку.
- Чего не спишь? – спросил Михаил, присаживаясь рядом с принцессой.
- Не хочется! А ты чего?
- Тебя услышал.
- Это я так по телефону громко говорю? – удивилась Арина.
- Видимо да, но я рад, что ты так громко говоришь, иначе не сидел бы с тобой.
- Так сильно хотелось со мной посидеть?
- Очень!
Арина слегка улыбнулась, задержав свой взгляд на одуванчике.
- И как тебе быть первокурсником? – поинтересовалась  девушка.
- Нормально, но мне больше нравится проводить время в общаге, чем на парах.
- Ничего удивительного.
- Расскажи о себе, - неожиданно предложил Михаил.
- Даже не знаю с чего начать.
- А ты просто начни, мне интересно послушать,  – настаивал парнишка.
- Ну, я сама из села, закончив  школу,  не смогла поступить в университет, балов не хватило, пришлось идти в ПТУ на повара. Получила специальность и пришла за высшим. С тех пор я тут, и теперь передо мной сидит первокурсник, который хочет со мной сидеть, когда все спят. А ты? Какая у тебя история?
- Меня зовут Миша.
- Это уже известно.
- Не перебивай меня!
- Ой, прости, не хотела, продолжай.
- Я из маленького городка. Закончил 11-ый и сразу  сюда.
- Молодец! А ты чем-нибудь интересуешься, может хобби какое есть?
- Я не знаю, хобби ли это, но я люблю читать книги, в частности романы.
- Похвально, а почему романы?
- Всегда было интересно, с чего начинаются отношения и почему они заканчиваются, то есть ищу тот переломный момент, где кто-то был не прав, от чего чувства остывают и люди уже чужие.
- И с чего они начинаются?
- С остановившегося времени, где падают звёзды.
- Ты забавный.
- А ты красивая.
- Ладно, мне пора спать, - спрыгивая с подоконника, сказала Арина.
- В чём дело, почему уходишь?
- Ни в чём, просто хочу спать.
- Давай провожу до комнаты?
- Хорошо, провожай.
- Я сказал что-то не то? И поэтому, мы стоим у твоей двери?
- Не знаю, найди ответ в романах, спокойной ночи.
- Обязательно найду, но думаю, он мне не понравится.
Синяя дверь закрылась, подарив Мише одиночество в тоннеле  грязных плафонов.



Глава 3
Саша
Поднявшийся ветер уносил с собой дубовые  листья из-под наших ног, заставляя перенести разговор на другое время. Миша так и не узнал моё мнение по поводу новых событий в общаге. Но, конечно, он понимал, что беседа повторится ещё не раз, пока не найдётся ответ, который его успокоит.
Тем временем на кухне меня ждала кареглазая женщина, которую последние восемнадцать лет, я называю мама.
- Где был?
- С Мишей встретился.
- И как его дела?
- Вроде, нормально, а чего ты спрашиваешь?
- Уже и спросить нельзя? – нахмурилась мама. – Если ты помнишь, кто я для тебя, то подобный вопрос теряет всякий смысл. Мы последнее время вообще не общаемся.
- Возможно!
- Чай будешь?
- Я лучше бы перекусил.
Пока мама разогревала сырный суп, вопросы не переставали бить в меня, как в мишень, дабы попасть в душу и откопать что-то нужное, что даст покой моей взволнованной матери. Ржавая навязчивость родителей, по отношению к своим детям, не злит меня. Это всего лишь одна из возрастных перемен, которые должен пережить каждый человек. Просто кто-то смирится, что его ребёнок закрылся, боясь, что это навсегда, а кто-то, как моя мама, будет расспрашивать до победного конца, пока усталость не возьмёт своё.
- А папа скоро приедет? – спросил я, переводя разговор на другую тему. 
- Ты же знаешь, что он в Норвегии.
- Тебя не расстраивает,  что он постоянно в поездках?
- Турагентство это его хлеб.
- Я это понимаю, просто дома без него всё по-другому.
- Согласна.
- А почему он меня с собой никогда не брал?
- Наверное, считает, что ты сам должен заработать на поездку.
- Это он тебе такое сказал?
- Нет, мне так кажется, – сказала мама, опуская свой взгляд на сиреневую кружку сладкого кофе. 
- Что-то я устал, пойду, поваляюсь?
- Погода, наверное. Ты только не забывай.
- Что не забывать?
- Что я тебя люблю, – ответила мама.
- Я тоже тебя люблю.
После громких слов, я уже укрывался мягким пледом на диване, ныряя в мир снов, где проблемы остаются по ту сторону гнилой двери, имя которой -  реальность.
***
Упоительную тишину сапфирового сна, нарушил танцующий на кремовом ковре телефон, угрожая взорваться, если не отвечу на входящий без стука звонок.
- Да?
- Ещё раз привет,- отозвался Миша. – Ты  что, спишь?
- Что-то типа того.
- Наши через час собираются в кофейне, ты как? Желание есть?
- С вами, хоть на край света!
- Отлично! Тогда там и встретимся.
Диалог завершился, толкая меня к новым событиям и без того длинного дня.
Если и есть  волшебство, о котором пишут в сказках, то я точно знаю, что оно происходит в нашей кофейне. Усеянная неоновыми гирляндами, она манила прохожих запахами свежей выпечки и крепкого кофе с корицей и печальными аккордами без устали играющего на гитаре музыканта. Сладость капризной ночи привела меня через разбитый тоннель к  друзьям.
- Чего так долго? – спросил Влад, протягивая мне руку в знак приветствия.
- А куда спешить? – ответил я, пожимая его ладонь.
- Например, ко мне! – вступила в разговор кареглазая девушка по имени Юля.
- Я тебя и не заметил.
- Странно, а вот я тебя всегда замечаю, даже кофе тебе купила.
 - Спасибо, очень приятно, тогда с меня два кофе.
- Ловлю на слове.
- Может, вы прекратите слизывать мёд, и Никита договорит, как он впервые поцеловал девушку? – заявила  Лиза.
- Зачем ты им такое рассказываешь? – выкрикнул я, не сдерживая любопытство.
- Что значит им? – не удержалась Лиза. – Мы все его друзья.
- Но вы - девочки, - не унимался я.
- Я ему тоже самое говорил, но Никита есть Никита, - поддержал меня Влад.
- Да пошёл ты, вместе со своими шлюхами из общаги! – взревел Никита, видимо выкрикнув то, что давно накипело у него внутри.
- Какими такими шлюхами, Никиточка? – вытянул шею Влад. - Ты за ту шлюху Свету, за которой ты бегал?
- Она не шлюха! Я за других твоих девок, которыми ты так гордишься, – не успокаивался Ник.
- Влад, выйди, покури, – приказала Елизавета, явно имеющая власть над ним, в отличие от других девушек.
- Ладно, кто со мной? – шмыгнул носом Влад.
  - Было бы неплохо, – встал из – за стола Миша.
После ухода курильщиков, ко мне подсела Юля. Она что – то царапала ручкой на салфетке, прикрывая левой рукой мягкую бумагу, чтобы никто не увидел её секрет. Синие чернила, разливаясь в слова, прилетели на мою ногу: «Давай сбежим!». Испытав на себе внимание девушки, не говори, что это неприятно, прячась за словами, что парень всегда должен проявлять инициативу. Белые молнии идей бились в голове, предлагая не так много   вариантов реакции на слова подруги. Я ещё не успел сделать окончательный выбор, как Юля, взяв меня за руку, выволокла на улицу.
- Вы куда это собрались? – влез Миша, вставая с  лавки.
- Мы надумали пройтись, – ответил я, улыбаясь.
- А с вами можно? – не унимался Миша.
- Нет! – махая рукой, выкрикнула Юля.
Нашу прогулку сопровождала одинокая луна, не пропускавшая ни одного слова, чтобы после, рассказать всё звёздам, решившим уйти в эту ночь, для более важных дел на другом конце земного шара.
- Хотелось бы угадать, почему мы сбежали, – глядя себе под ноги, промямлил я.
- Тут всё очевидно, угадывать нет смысла!
- Я только сейчас понял, что мы с тобой никогда не общались наедине.
- То-то же, – сказала Юля, убирая с губ каштановые волосы. – А ты чем-то интересуешься? Хобби, увлечения.
- Думаю, что нет.
 - М… печально.
- Но это не значит, что со мной не о чем поговорить.
- Возможно.
- А ты любишь танцевать? – старался я поддержать разговор.
- Не сильно, как-то стесняюсь.
- А со мной станцевала бы?
- Ты такие вопросы задаёшь.
- Ответа ты так и не дала.
- Я думаю, что вопрос, не совсем уместный там, где нет музыки.
Выдохнув страх, я остановился, отыскивая в телефоне любимую песню.
- Ты что делаешь? – удивилась Юля.
- Приглашаю тебя на танец.
Не давая возможность придумать отговорки, я взял её за талию, увлекая  в ритм мелодии.
- Люблю эту песню, – сказала Юля, улыбаясь вишнёвыми губами.
- Теперь у нас есть только наше воспоминание.
- Согласна, – промолвила шатенка, положив голову мне на грудь. – Давай поставим песню на повтор. Не хочу отсюда уходить, мне здесь нравится.
Мы танцевали в пустынном парке, где частыми гостями были закрытые в себе люди, принимавшие на душу горячительные напитки. Но сегодня они не удостоили нас своим присутствием, разрешая полностью насладиться моментом.
- Мы всё время убили на танцы, – прижимаясь ко мне, проговорила Юля. – Мне надо до одиннадцати быть дома.
- Не вижу никакой проблемы, пошли, я тебя проведу.
- Саш, мне так хорошо с тобой, не верится, что всё это происходит.
- А  мне не понятно, что случилось у тебя внутри, потому как ты всегда была чем-то  занята, когда я звал тебя гулять.
- У меня на тот момент был парень, и какая бы я тогда была девушка, гуляющая со всеми подряд.
Красные листья, запутавшиеся в волосах, делали мою спутницу такой милой, что я улыбнулся на её ответ. При  этом я был  полностью с ней согласен, зная, как легко клеятся к девушкам гнилые ярлыки осуждения, растаптывая репутацию, чаще всего невиновного человека. Колючие сказки острых людей, погубивших не одну душу, заставляли многих танцевать под их дудку, лишая собственного мнения. Это приводило Юлю в ужас: «Хоть бы никто, ничего плохого не подумал». Именно в этом скрывалась зефирная красота провинциального города, где каждый тебя знает, если не лично, то уж точно через скользкую паутину слухов, которую так тщательно плетёт ядовитый паук социума. 
Холодный ветер, когда-то давным-давно потерявший собственное тело, превратившись в незаменимую сущность, подталкивал нас к подъезду моей королевы, лишённой своих преданных слуг, оставивших обещание вернуться с кислыми сладостями на зелёной комете.
- Вот мы и пришли, – произнесла Юля, надувая и без того пухлые губы, показывая этим неловкий момент прощания.
Насторожившиеся деревья, задержав дыхание под доспехами коры, ожидали от меня правильных слов.
- Я хочу увидеть тебя снова!
- Саш, я тоже хочу тебя увидеть, главное чтоб ты не пожалел, когда узнаешь меня ближе, настолько ближе, что я смогу рассмотреть узор твоих  глаз.
Пробежавшие мурашки, не успев насладиться свободой, скрылись в уютные норы, услышав незнакомый голос, отбивающийся от стен подъезда, укрытых снегом побелки.
- Ты чего сбрасываешь мои звонки? – прорычал лысый парень, напрягая до скрипа скулы лица.
- Игорь, что ты здесь делаешь? – отвечая вопросом на вопрос, вспыхнула Юля.
- Ты мне просто ответь, почему не отвечаешь на звонки? Может ты тупая, и не знаешь, что надо делать, когда тебе звонят?
- Ничего не перепутал? Мы уже месяц как расстались, я тебе ничего не должна, иди от сюда и не позорь меня своими замашками.
- Ничего не должна? Ничего не должна? – повторяя эту фразу в разных интонациях, разжигая свой гнев в лопнувших капиллярах, кричал бывший парень моей Юли. – Сколько денег я на тебя потратил? А то, что ты оставила внутри, кому теперь надо?
- Ещё раз повторяю, уходи, мы это всё уже обсуждали.
- Давай ещё раз обсудим!
- Она только что объяснила, что не хочет! – пропищал я, вылезая из тени страха.
- Это ещё кто?
- Оно тебе не надо кто это! – огрызнулась недовольная Юля.
- Я спрашиваю кто это? И что вы тут делаете вдвоём?
Желание сотворить чудо, не покидало меня, но всё, на что я был способен, это угрожающе смотреть на него, надеясь, что ему это покажется угрожающим.
- Ты чего уставился? – взревел Игорь, толкая меня в многоэтажный дом.
Решительные движения толкового парня принесли мне бесценный опыт, в виде будущего фингала и разбитой губы.  Но  королевский блок, закрывающий лицо худенькими ручками, дал возможность Игорю проверить моё солнечное сплетение, от чего холодная земля, уже начала лечить мой пострадавший глаз.
Оттягивая за куртку бывшую любовь с вопросом: «Что ты делаешь?», Юле удалось остановить безумие в голове лысого парня и опомнившись от схватки с неравным ему соперником, он натянул капюшон, закрывая налитые кровью глаза. 
- Это ты во всём виновата!
- Если я виновата, то ты идиот!
- Закрой свой рот! – заорал на весь район Игорь.
- Вы чего тут раскричались, молодёжь? –послышался старческий голос  из окна.
  Не видя лица своего пожилого спасителя, принимая грязевые ванны из  окурков, я услышал удаляющиеся шаги, никем не понятым, отвергнутым парнем, чему деревья были свидетелями.
- Саша, вставай, ты простудишься.
- Это меня сейчас мало волнует.
- Не выдумывай, поднимайся, пойдём, сядешь на лавку.
Подчинившись приказу и всё также держась за солнечное сплетение, куда прилетел последний удар, забравший всё моё желание когда-либо драться, я уселся на указанное место.
- Сейчас, я дам тебе салфетку, - обрадовалась Юля, запуская руку в сумочку.
- Не стоит, всё нормально.
- Не выделывайся, пожалуйста, - вытирая моё лицо, не унималась моя спутница. – Ты был прямо как рыцарь!
- Смешно.
- Не вижу ничего смешного, главное, что ты попытался мне помочь.
- Попытался, это уж точно.
- Не цепляйся за слова, ты настоящий мужчина, гордись этим.
- Ты говорила, что я могу пожалеть, когда узнаю тебя ближе. Так вот, я не жалею.
- Я не имела в виду лысого Игоря. Я говорила о том, что со мной сложно, такой знаешь, характер на любителя.
- Ты называешь его лысый Игорь, это забавно.
- А какой он?
Сполна насмеявшись, мы решили завершить нашу  прогулку, после чего каждый пошёл своей тропой обязанностей, вытоптанной родительским теплом и поросшей нашим недовольством подчинения их правилам, пока мы проживаем под одной крышей, усеянной гвоздями компромиссов.
***
Может, не стоило сразу закуривать ледяную сигарету, но огонь горит, а первый вдох уже сделан. Пусть дым проникнет не только в мои розовые лёгкие, но и спрячет сердце от позора. Печаль заставляет курить сигарету за сигаретой, в надежде, что никотин поможет найти правильное решение и успокоит натянутые нервы.
Шаркая, как бродяга, я двигался в направлении севера. Почему - то  пришло в голову присесть на скамейку  возле рыжего кота, чьи зелёные глаза, можно было разглядеть при слабом освещении уличного фонаря, который подсматривал за нами, через защитное стекло от вандалов, способных украсть его душу, а после, разбить о стену дома, тем самым окончательно убив его сущность дающую свет.
Доски издали скрип, а мой друг даже не посмотрел в мою сторону, лишь замурчал, царапая старое дерево прозрачными когтями. Я нашёл своего собеседника, и если это крик о помощи, то пусть его услышит мягкое существо, кирпичного цвета.
- Если что, если это так важно, то меня зовут Саша, со мной приключилась беда, - признался я бездомному рыжику. - Как же это глупо. Ну ладно, продолжаю, - кот всё так же поддерживал разговор своим мурчанием. - Буквально час назад, меня отлупил парень моей подруги, или она мне уже не подруга, а что-то большее, это всё так сложно, тебе не понять, как бы ты не пытался, и весь ужас заключается не в том, что меня побили, а в том, что я не смог дать сдачи. Как же это унизительно, мне стыдно, слышишь? – мурчанье кота остановилось, и звук пропал где-то в глубине его грудной клетки. – Да, да! Теперь-то ты понял. Я лежал на земле и губами чувствовал окурки, которые мало ли кто курил, может это был алкоголик с герпесом на губах. Что я говорю, ведь ты просто кот. Настала минутная пауза, в которой ветер раскидывал листья, тем самым отвлекая моего нового друга.
– Знаешь, она мне так нравится, так сильно хочу называть её моей. И  самое смешное, что со мной всегда так: влюбляюсь по уши, ухаживаю, угождаю... А потом – вдруг холодный душ: «Я не могу так сразу, я хочу больше о тебе узнать».
Не выдержав моего нытья, пушистое животное, созданное для ласки, убегает за жёлтыми листьями, надеясь, что это что-то съедобное.
– Да! Уходи, видимо  и мне пора домой, спасибо тебе за поддержку, может, ещё встретимся.
Ветер, услышав мой голос, поднялся в звёздное небо, боясь, что его заметит парень в грязной куртке. А я шёл домой, рассматривая созвездия и мечтая о лучшей жизни, где мне больше не придётся общаться с котами.
Вход в моё убежище, охраняемый пятиэтажным змеем, по хребту которого, люди спускались и поднимались каждый день, был открыт. И если серые персонажи грустят о том, что никто их не замечает, то, поверьте мне на слова, бетонный змей, никогда не забывает о своих жильцах, желая им удачи в  приключениях, наполненных болотной однообразностью побед и болезненных поражений.
Таким же персонажем был и я, чьё задание заключалось в том, чтобы не разбудить стражника в столь поздний час, когда только-только просыпается нечисть, одурманивающая людей, толкающая их  на преступления и гнусные поступки, пропитанные запахом орхидеи и зелёной мяты.
Подъезд, дверь, ключ, коридор и вот оно - зеркало, не упускающее момента показать мне всю правду запечённой крови с солью и луком под левым глазом и тонкой линии тесно стоящих тромбоцитов на губе. Вздох и закатившиеся глаза продемонстрировали моё желание повторить ритуал «дымопоглощения», что я, собственно говоря, и сделал, забыв о том, что хлопнувшая дважды дверь могла разбудить маму.
- Что здесь происходит? –  спросила моя родительница, застав меня врасплох сидящим на позвоночнике дозорного.
- Мама?
- Ты сошёл с ума?
- Я это, просто…
- Что с твоим лицом? – протягивая ко мне тонкие пальчики, произнесла Мария Сергеевна.
- Не знаю, что сказать.
- Заходи домой!
Обработав ссадины, она уложила меня спать, так и не узнав правду, закрытую на девять замков, злым дедом, любившим червивые яблоки.
***
Громкие звуки, доносившиеся из кухни вместе с запахом яичницы, разбудили меня в семь утра, если, конечно, мой телефон показывает точное время. Злость, не желание начинать это воскресенье так рано, когда все студенты пытаются высосать всё из последнего выходного. Мне приходится взять себя в руки и разделить завтрак с мамой, которая так настырно гремит тарелками, чтобы кое - кто обратил на неё внимание.
- Ты чего так шумишь?
- Доброе утро, сынуля.
- Доброе!
- Раз уж ты проснулся, у меня есть для тебя задание.
- Не начинай, солнце только встало.
- Тем лучше, сейчас позавтракаешь и пойдёшь за водой.
- Куда?
- За водой, за водой.
- Ты шутишь?
- Какие же тут шутки.
- У нас есть вода.
- Мне подруги рассказали, что каждое утро, возле нашей котельной продают чистую воду на разлив.
- А  чем тебе наша не угодила?
- Не сравнивай. Кушай, одевайся и вперёд.
- Надо было не заходить.
- Что?
- Да так ничего, говорю погода сегодня хорошая.
- Не груби матери.
Сонный коридор и опять это зеркало. Глаз напух, а вместе с ним новые цвета украсили моё лицо. Странно, что мама ничего не сказала по этому поводу, вид у меня убогий. Как ему удалось одним ударом, не считая губы, так сильно меня помять? Может и хорошо, что я почти не сопротивлялся, а то я бы себя, вообще, не узнал.
Одолев завтрак, отправился с баклажками на поиски чудо машины, и,  как ни странно, она нашлась быстро, подарив мне незабываемую картину «Очередь», из тех людей, которых почти не замечаю, направляясь на учёбу. Лысые, бородатые, молодые, пожилые мужчины, явно не имеющие постоянного дохода, присутствовали на этом банкете. Я не осуждаю безработных людей, но, скажу честно, это отталкивающее зрелище. Дело даже не в одежде, а в том, о чём они говорят, что обсуждают, что их интересует. Из женщин были только бабушки, рассказывающие о своих болезнях, жалующиеся на внуков, от которых не дождёшься помощи. Я сильно не выделялся в этом обществе, где синяки на лице носят как медали, а выбитые зубы расцениваются как полноценное здоровье. Но что-то здесь было родное, ведь простота людей, всегда успокаивает больное сердце, уставшее от лицемерия.
- Молодые люди, пропустите бабушку, а то она говорит, что ей плохо, – обратилась седая женщина к лысым парням в бурках. - Ей всего два ведра набрать.
- Два ведра? Как же она их потащит, если ей плохо? – удивился один из них, чьё лицо покрывала щетина с плешью.
- А вы бы взяли  и помогли ей.
- Ага, сейчас, самому надо спешить -  скоро на работу.
- А где это ты работаешь? – заинтересовались мужики, чей голод так явно проявлялся в заострённых скулах.
- Да вот, Мироновна попросила помочь, уголь закидать.
- Счастливчик…
- Где уж там, надоела эта собачья жизнь.
- Ой, только не начинай, и так тошно.
Пропуская всех бабушек, чьи ряды бесконечно пополнялись, я отодвигался всё дальше от машины. Воды мне так и не хватило, во что я до сих пор не могу поверить, возвращаясь, домой налегке. 
- Где вода? – удивилась мама.
- На меня не хватило.
- А такое возможно?
- Как видишь да!
- Ничего страшного, одевайся, пойдём к бабушке.
- Что? Никуда я не пойду. У меня последний выходной, нельзя просто побыть дома и ничего не делать.
- Нет, нельзя.
- Я никуда не пойду, можешь не просить.
- Саша, не поднимай мне нервы!
- Ты сама себе их подымаешь. Делай как знаешь, а я пошёл спать.
- А ну - ка вернись.
Не продолжая конфликт, закрываю за собой дверь в спальню, от стука которой пришла и зависть к Мише – ведь он уезжает сегодня в общежитие от всего этого безумия.
Мелодия, открытые карие глаза и я снова в сознании. Любимая песня, поставленная на входящие звонки, взрывала мой мозг, напрягая барабанные перепонки.
- Да! – выкрикнул я собеседнику, по ту сторону телефона.
- Привет, это Михон. Как дела? Чего орёшь?
- Не важно, что случилось?
- Да так, решил тебе предложить встретиться.
- Ты ж уезжаешь сегодня!
- Да, всё верно. И это как бы встреча, чтобы мне помочь.
- Чем помочь?
- Сумки донести.
- Ты прикалываешься?
- Реально нужна твоя помощь, я один их не дотяну.
- Миш, мне лень.
- Да, да, я понимаю, одевайся.
- Ничего не перепутал?
- Вроде бы нет, я буду ждать у твоего подъезда.
- Ладно, через сколько?
- Десяти минут тебе хватит?
- Раньше не мог позвонить?
- В общем, я уже одет, так что долго там не затягивай.
 - Засранец.
- Я тоже тебя люблю.
Квартира опустела после ссоры с мамой, и давящая совесть, словно летала в воздухе, пытаясь как можно быстрее проникнуть в мой мозг и растолкать бесценное воспитание, которое заставит меня, извиниться перед любимым  человеком. 
***
Скрип железной двери выпустил меня на волю и сразу подарил рыжего друга, стоящего в белых кроссовках, утопающих в грязи двора. Потёртая куртка, кричащая о том, чтоб её вышвырнули на мусорку, всё так же висела на худых плечах студента, купившего её, ещё будучи школьником, надеявшемся поразить одноклассников своей индивидуальностью.
Искрящиеся лучи солнца не давали  глазам открыться полностью, заставляя поднимать правую руку от света, отражающегося в оконах пятиэтажного дома, крепко вросшего в сырую почву.
- И где сумка? - спросил я.
- Не сумка, а сумки. Там, на лавочку положил, только смотри осторожно, ручки могут оторваться, сильно не дёргай, вчера всю ночь их пришивал.
- Они ж клетчатые!
- И что?
- Тебе не стыдно с ними ехать?
- А ты как думаешь? – проговорил Миша, опуская зелёные глаза.
- Мне было бы стыдно.
- Поэтому мы пойдём через поле, сразу к железной дороге, там есть остановка, мне мама всё объяснила, как туда добраться.
- Я не пойду через поле, смотри какая погода, да у тебя уже кроссовки в дерьме.
- А я не поеду на автобусе к ЖД вокзалу, там все из нашей школы будут, увидят ещё эти сумки. А  запах маминых котлет? Ты об этом подумал?
- Вы в одном городе выйдете из электрички, они тебя в любом случае увидят.
- Там я постараюсь от них улизнуть, - уверенно заявил Миша, видимо полностью продумав свой план, как скрыться от знакомых людей.
- Улизнуть? – улыбнулся я. – Ну как скажешь.
- Наконец-то, я уже устал слушать твой бабский визг.
- Я не баба, просто там грязь, будем как свиньи.
- Да, да, я понял, бери сумку.
Капроновые нити затрещали, и мы отправились в путь, ныряя в жёлтую жижу, перемешанную с осенними листьями и мусором, оставленным людьми, не уважающими свой город.
Окутанное туманом поле предъявляло явные следы выпавших осадках этой ночи, которые так и  не добрались до главной цели - города, неподвижно стоявшего больше ста лет, берущего своё начало от маленького села «Косые горы».
Напичканные сумки расходились по швам, выпячивая по бокам пивные животики. Казалось, они так и просили выкинуть из них  килограмм пять картошки, два кочана капусты, пакет, набитый яркой смесью оранжевой моркови с луком и две банки клубничного варенья, чья сладость не уступала изысканным десертам лучших ресторанов Парижа.
- Долго ещё идти? – хныкал я, сжимая из последних сил, ручки старой сумки. – У меня уже руки млеют… Может, передохнём?
- Думаю, что нет, уже почти пришли, - не поворачиваясь, отозвался Миша.
Он был прав, вдалеке уже виднелись разноцветные крыши домов села «Косые горы», в котором мой отец провёл всё своё детство с бабушкой Полей, ныне усопшей от рака поджелудочной железы.
- Я тебе говорил, что мой папа родился в этом селе?
- Да, тысячу раз, тысячу первый мне не пережить.
- Ой, да иди ты в задницу!
- Мой папочка жил в такой дыре, а потом он стал таким богатым и крутым, я тоже хочу таким стать, - кривлялся Миша, говоря не естественным голосом.
- Сейчас сам сумки понесёшь!
Но Миша, не обращая на меня внимания, продолжал свою шарманку, из давно забытых мною слов.
- Придурок! – с улыбкой, процедил я.
- Фу, кажется, пришли. Ставь сумки, только аккуратно, - успокоился, наконец,  Миша, делая первый шаг на платформу.
- Странно видеть плитку на платформе, когда в селе даже нет асфальта.
- Согласен, но мне всё равно.
Не успев сказать Мише, что он олень, по поводу его безразличия, у меня зазвонил телефон.
- Что там у тебя?
- СМС пришло.
- Так прочти.
- Да ты что, прям прочесть, да?
На этот  выпад, мой друг только ухмыльнулся, осматривая швы на ручках, так кропотливо им сделанные по приказу  отца.
- Ну что там? Чего молчишь?
-Влад написал. Говорит,  есть порошок, ждёт меня в общаге на пробу.
- Ты дебил?
- При чём тут я?
- Не иди туда! – крикнул Миша, зажигая и без того огненные волосы.
- Может он прикалывается.
- Может, но Влад последнее время сильно изменился, а вдруг и вправду наркота.
- Да откуда у него деньги, не выдумывай.
- И что, пойдёшь к нему?
- Думаю да, почему нет? У меня последний выходной, дома мама достаёт, а там девки накормят, потрещим, чаю выпьем, это будет весело. Уж точно веселее, чем дома за компом.
- Что у тебя на плече? – спросил Миша, протягивая указательный палец в сторону засохшего пятна. – А ну-ка повернись.
Сделав то, что попросил Миша, я вспомнил, что надел ту куртку, в которой вчера валялся у Юлиных ног.
- Охренеть, Саня, ты где валялся, как бомж?
- Нигде я не валялся!
- Не трынди! Подожди, ты в этом убожестве вчера с Юлькой по городу гулял? – хлопнув в ладоши Миха. – Ещё за мои сумки что-то говорит.
- Когда я гулял с Юлей, куртка была чистая, до того момента, пока не пришёл её бывший.
- Чего, чего? И вправду, у тебя ещё и фонарь под глазом, как я сразу не заметил, – выкрикнул Миша, после чего начал хохотать, держась за живот, пригибая острые колени.
- Ты ненормальный? Это не смешно!
- Фух, - выдохнул Миша. – Рассмешил, прости, продолжай.
- Ты что обдолбался?
- Прекрати, я сейчас упаду, - не мог успокоиться зеленоглазый студент.
- Надеюсь, тебя собьёт поезд.
- И что там произошло?
- Да ничего такого, я провёл её домой, а там он, ну и …
- Дал тебе по роже!
- В общем да.
- Ублюдок вонючий, приеду, рожу ему разобью.
- Ты?
- Да, я!
- Ты себя видел? Он с тобой тоже самое сделает, а в конце подотрётся твоим лицом.
- Мне твои советы не нужны, можешь не пугать.
- Да ты же никогда не дрался, обоссышься, когда он тебя пинать начнёт.
- Я дрался!
- Во сне не считается.
- Да пошёл ты! Он тронул моего друга, значит один раз, его точно надо треснуть по лысой башке, а потом можно и обоссаться.
Постояв двадцать минут в дружеской атмосфере, мы закинули сумки в приехавшую электричку, и мой рыжий друг отправился на учёбу, прячась в тумане, где я уже не мог его разглядеть.
Глава 4
Миша
Нёсшаяся электричка со скоростью сто километров в час, разрезала туман, оставляя его за собой, цепляясь за возможность, быстрее добраться из точки А в точку Б, дабы снова возвратиться в исходное положение, тем самым выручая рабочий класс и юных студентов, горящих надеждой попасть в новый дом, где имена родителей, выплывают  крайне редко из опустевших кошельков, если таковые имелись.
Саша, давно ушедший с остановки «Косые горы», и не думал о том, что посеял семена волнения в Мишину душу. Умастившись возле грязного глаза железного дракона, заплывшего разводами от разлагающейся тряпки уборщицы,  ненавидящей свою работу, парень тревожно рисовал картины предстоящего поединка с лысым обидчиком друга. Иногда Михаил чувствовал запах маминых котлет с белым чесноком, который долетал до него из спрятанной под деревянные рёбра сказочного существа, сумки. Это  заставляло его оборачиваться, в страхе встретить недовольный взгляд пассажира. Взгляд разоблачителя источника запаха, из-за которого худому парню было так неловко. Но,  не увидев и намёка на отвращение, Миша успокаивался, вспоминая о том, что Саша идёт принимать наркотики на пробу. «Да не может этого быть! Он не прогнётся», - говорил себе Миша, глядя вдаль бескрайних полей.
До конца поездки в один конец, оставалось две остановки, после чего электричка будет стоят двадцать минут, чтобы возобновить свои силы, перед отъездом. И, именно, на эти минуты, рассчитывал зеленоглазый бедняк.
План состоял в том, чтобы знакомые Миши покинули транспорт, пересев в бюджетную машину, давая ему фору на то, чтобы не быть замеченным.
Дождавшись, пока новые пассажиры займут свои места в опустевших вагонах, бледный парень, не торопясь, решился выйти на платформу. И вдобавок к этому коктейлю, ещё пять минут, простоял на  вокзале, наблюдая из панорамного окна, как его одноклассники уезжают на лимонном троллейбусе в сторону серого общежития. Путь был свободен, и Миша мог спокойно выдохнуть, глубоко застрявший камень стыда.
  Ржавенький  автобус, забитый рекламой открытия нового универмага, довёз главного героя до остановке «Три столба», после чего отправился в круговое путешествие по вылизанным улицам, поднимающимся то вверх, то вниз, развлекая пузатого водителя, бесплатным аттракционом, в котором не запрещают курить персиковые сигареты.
Положив надоевший груз у своей комнаты, Миша начал шарить по карманам в поисках ключа с номером двести двенадцать. Нащупав его в заднем кармане потёртых джинсов, он услышал за спиной знакомый голос, ласкающий его уши уже больше двух недель.
- Симпатичные сумочки.
- Арина? - удивился Миша. - Я это, да, сумки, они, в них ничего особенного нет!
- Ты только приехал?
- Да! А ты?
- Я не уезжала, домой не хотелось.
- Весело тут было?
- Ну, такое, тебе бы не понравилось.
- Смотря с кем оставаться.
- М.., согласна, - выдержав минутную паузу, Арина продолжила, рассматривая  собеседника. – Я тут кушать приготовила, ты не голоден? Не хочется кушать одной.
- Да, да, конечно, голоден… А почему одной?
- Соседка приедет только завтра утром.
- Я сумки только закину и сразу к тебе.
- Хорошо, буду тебя ждать,- улыбнулась Арина. – Только дай мне десять минут, я мясо дожарю.
- Конечно, конечно, как скажешь. Значит,  через десять минут буду у тебя.
- Ладненько, ну, я пошла?
- Ага, иди.
- Мы с тобой какие-то странные, не находишь? – уходя, виляя сочными бёдрами, обтянутыми джинсовыми шортами, крикнула Арина. На  что Миша, только покивал  головой в знак согласия.
Закрыв за собой дверь, Миша начал шептать в пустой комнате: «Господи, Господи, спасибо, спасибо тебе». Радуясь не только халявному ужину, но и вниманию красивой девушки, к которой он был не равнодушен,  первым делом зеленоглазый ухажёр решил привести себя в порядок. Он перебирал свой гардероб, который состоял из двух футболок одного цвета, шортов, одной парой спортивных штанов и джинсов, в которых он приехал, ну и, конечно же, одной парой красных шлёпок, завоевавших его сердце на рынке.  Причесавшись у зеркала рукой и взяв у соседа духи, Миша был готов.
Три стука в покрашенную дверь, вернуло дрожь, ушедшую на десять минут сборов. Скрип, и Арина манила его к себе, обратив внимание на стоптанные шлёпки и  аккуратно подстриженные ногти, что было редкостью для парня, жившего в этом общежитии, где его сверстники  больше походили на обезьян.
- От тебя приятно пахнет, зачем надушился? Мы будем просто кушать!
- Это я ещё дома надушился, просто стойкие, - соврал Миша, вспоминая ценник на коробке, указывавший сумму  -  сто двадцать одну гривну. 
- Ты салат будешь?
- Что положишь, то и буду.
- Хорошо, как скажешь, - накладывая полную тарелку, продолжила Арина. – Чем дома занимался?
- Родителям помог, встретился с друзьями, узнал, что у кого нового случилось, ну и приехал к тебе на ужин.
Арина улыбнулась, остановив свой взгляд на зелёных глазах, ныряя в них полностью, ощущая холод во всём теле, в котором никогда бы не призналась лучшим подругам.
Вспышка, искра, треск советского стула и Миша впритык прижался к губам, ощущая всю их мягкость, плавно прижимая её нижнюю губу своими губами.
Поцелуй длился меньше минуты, превращаясь в вечность, после чего, Арина отпрянула, не сказав ни слова, а лишь снова задержала свой взгляд на понравившихся ей глазах. И, не удержавшись, продолжила поцелуй, заглушавший все шумы старого общежития.
- Нет, всё, остановись, - шептала длинноволосое создание. - Ты охренел что ли, хватит.
Миша, не успевший выйти из ванильного дурмана, не слышал её, продолжая целовать вишнёвые губы, которые что-то говорили.
- Я что сказала, очнись, - выкрикнула Арина, дав затрещину, открытой ладонью.
Удар, поставивший его на место, отрезвив от любовного напитка, так редко принимавшего Мишей, если под словом «редко», можно понимать -  никогда.
- Что на тебя нашло? – спросила Ари.
- А на тебя?
- Так всё, тебе пора!
- Ты прикалываешься? А покушать?
- Пошёл вон! - крикнула разозлившаяся девушка.
Прогнувшись под тиранией соседки, старшей его на год, Миша спустя короткое время целовал не сладкие губы длинноволосой шатенки, а белую наволочку своей подушки, под музыку бурчащего желудка.
Готовить было лень, поэтому хозяин комнаты, принял решение выключить свет и нырнуть в пушистую кровать, обдумывая свои ошибки, но так и не найдя ответа на резкие выпады вспыльчивой Ари, просто продолжал жадно есть бесплатный воздух, который так хорошо заходил в присыпку с пылью. Так прошли два часа безделья, Миша утопал в воспоминаниях нового счастья, если не считать колючей пощёчины.
Стук ногтями по дереву, пробежавший парень в отражении зеркала и Миша вновь видит перед собой Арину, державшую в руках тарелку с не тронутой едой и чашку горячего чая с запахом фиалок.
- Впустишь?
- Да, конечно, проходи.
- Ты не доел, и я решила тебе принести.
- Спасибо.
- Извини, что я тебя огрела, мне так неловко.
- У тебя есть парень?
После недолгого молчания, Арина сказала, что свободна, и что не привыкла, когда на неё набрасываются.
- Если честно, на меня это не похоже, я не такой, просто что-то стрельнуло в голове.
- М-м, я понимаю. Может, включишь свет, а то тут как-то темновато.
Включив свет, рыжий хозяин сразу приступил к еде, уже наученный тому, что с начало нужно есть, чтоб потом не страдать от голода, если она вдруг опять сорвётся и  заберёт еду.
- Очень вкусно, спасибо, особенно мясо.
- Оно немного остыло.
- Ничего страшного, мне нравится, а чего ты не пьёшь чай.
- Это я тебе принесла.
- Так давай пить с одной кружки, - предложил Миша, присаживаясь рядом с Ариной на твёрдую кровать соседа по комнате.
- С одной? Что за бред?
Но Миша, как будто не услышав её, предложил ей клубничное варенье, на что она дала согласие.
Облизывая ложку за ложкой, они пристально вглядывались друг другу в глаза, рассказывая смешные истории из своей жизни и попивая чай из одной чашки, забыв о том, на сколько это странно.
- Может, останешься?
- Ну, уж нет, я лучше пойду домой, спасибо за приятный вечер, - промурчала Ари, вставая с кровати.
- Уже ночь.
- Благодарить за приятную ночь, звучит как-то пошло.
- Для меня нормально.
- Я не сомневалась.
- Не оскорбляй меня!
- И не собиралась, - прошептала Арина, протягивая ладонь к Мишиной щеке, куда прилетел её удар.
Наступившая пауза, будто вернувшаяся из недавнего прошлого, подтолкнула двух не сопротивляющихся людей друг к другу, сплетая губы и запах волос в одно целое.
- Как ты это делаешь? – произнесла одурманенная девушка.
- Что делаю?
- Целуешь меня так, как я того хочу.
- Не знаю.
- Всё, - выдохнула Арина, оставляя последний поцелуй, делая его самым сладким. – Я пошла домой.
- Может, всё-таки останешься?
- Нет, это точно, можешь не упрашивать.
- Завтра встретимся?
- Посмотрим.
- Ну, ладно.
- Ну, ладно, - повторила Арина, выходя из комнаты, забыв свою посуду, которую придётся мыть Мише.
Глава 5
Саша
Птицы, плывущие с зелёными русалками, видели меня, шаркающего по выжженному дну, забирающего колючие водоросли в город, где им совсем не место, среди опухших бродяг и расписанных стен.
Так я прошёл по истоптанным тропинкам, меняя их на асфальтированные дороги, расстеленные ковром по всем улицам, делающим огромный лабиринт удобным для жителей, стаптывающих свою обувь до чёрных дыр и болей в суставах с искривлёнными улыбками отчаяния и безысходности.
Вытирая ноги о чей-то изношенный свитер, пропитанный сыростью осени, я вошёл в общежитие №3 по улице Германа, где меня встретила дежурная, хорошо знающая свои обязанности защитника студентов, которым могла угрожать опасность от проходимцев с разноцветными глазами хамелеона. 
 - Куда? – задала вопрос дежурная, выплёвывая грязный ноготь в мою сторону.
- Здравствуйте!
- Здрасте.
- Мне к Владу Тихомирову.
- И что?
- Можно пройти?
- Нет, нельзя, - огрызнулась женщина за стеклом, поглаживая седую волосинку в шоколадной родинке.
- И.
- Что и?
- И как мне это сделать?
- Что сделать?
- Пройти к нему, вы что издеваетесь?
- Ты покричи мне ещё тут, сопляк вонючий, понатаптывают тут, а мне убирать. Туда - сюда, вы что - смерти моей хотите, думаете, мне приятно смотреть на ваши прищавые рожи, а?
- Что мне нужно сделать, чтобы подняться к нему?
- Мне всё равно, делай что хочешь, но если ты ещё раз, зайдёшь в своих грязных валенках, я тебя ими накормлю.
Стук дверью, вонючий свитер, полные лёгкие недовольства и я стою на улице, возле разбитой урны, доставая телефон, подаренный родителями.
- Да? – отозвался Тихомиров.
- Алло, Влад, меня не пускает дежурная!
- А, ты уже пришёл?
- Да! В общем, разберись, а то у меня с ней что-то не заладилось.
- Сейчас порешаю!
Не прошло и пятнадцати минут, как Влад вышел на улицу и позвал меня вовнутрь.
Проходя мимо знакомой дежурной, я поймал на себе ядовитый взгляд, провожавший нас до лестничного пролёта.
- Что с ней не так?
- Да она, типа, всегда такая.
- Я ей ничего такого не сказал, чтоб так орать. Да она меня, вообще, не знает -  первый раз видит!
- Забудь.
- Ненормальная!
- У нас есть другая дежурка, мы её называем Беллой. Разрешает всё, и в магазин ночью, и девок провести в неположенное время, а эта - просто с приветом.
- Я заметил.
- Не ты один, - сказал Влад, толкая дверь в свою комнату, за которой всё это время нас ожидало: две кровати, облущенный стол с засохшими жвачками, два стула с вырвавшимися на свободу пружинами и наклеенные по  стенам плакаты. Всё это было укрыто невидимой паутиной волосатого паука, прячущегося от любопытных глаз под подоконником.
- Ты ж у меня ещё ни разу не был?
- Ну да.
- А, то Миша, наверное, заходил, ему, кстати, понравилось. Сказал, что лучше, чем у него дома!
- Он преувеличивает.
- А тебе как, нравится?
- Нормально.
- Что значит нормально?
- Неплохо.
- Это ты просто домашний, знал бы, сколько я девок покатал на этой кровати.
- Не сомневаюсь, - улыбнулся я.
- Отвечаю. Вчера, например, Ольку из соседней комнаты. Мы когда по коридору шли, она мне улыбнулась, ты видел?
- Это та, что без зуба и с грязными пятками?
- Ты бы лучше на её жопу посмотрел, а не на пятки!
- Поздравляю тебя.
- Спасибо, но ты, типа, я вижу, не сильно впечатлён. Думал, что тут евро ремонт с горячими девками, которые ждут не дождутся, когда придёт Саша и выберет одну из них, выстроившихся в шеренгу в  нижнем белье или, вообще, без него!
 - Да всё нормально, успокойся.
- Ладно, что это я, - фыркнул Влад, обводя комнату голубыми глазами. - Чай будешь?
- Давай.
Поставив на пол кружку с налётом в три слоя, Тихомиров залил в неё воду из баклажки, а после пришла очередь обгоревшего кипятильника, поднявшего  остатки старого чая.
- Это что такое? – удивился я, искривляя губы.
- Ты о чём?
- Об этом! – сказал я, указывая на предложенный мне чай.
- А что не так? – недоумевал Влад.
- Чашка грязная, ты её даже не помыл после кого-то!
- Хватит выделываться.
- Я не буду это пить.
- Зачем я тогда всё это делал? Ну, ты и странный! - выкрикнул мой друг, что заставило меня улыбнуться. – Есть пиво, мы вчера с Олей не допили.
- Ну ладно, давай. Надеюсь, у неё нет герпеса на губах?
- Не язви, а если бы и был, ничего страшного, мы пили из кружек.
- Из этих? – спросил я, не скрывая смеха.
- Да пошёл ты. Я перед тобой выкаблучиваться не стану. Не хочешь  - не пей, не прикасайся тут ни к чему, а то, не дай Бог, заразишься ещё.
 - Ладно, ладно, я пошутил, всё нормально, вот смотри, я пью.
Потягивая выдохшийся напиток из двухлитровой бутылки, я спросил о сегодняшнем сообщении. Тихомиров  напрягся и закрыл дверь на щеколду, висевшую на одном кудрявом гвозде.
- Да, да, всё верно, у меня есть порошок, - заторопился Влад, и лицо его покрылось капельками пота. – Решил именно с тобой поделиться.
- Ты прикалываешься?
- Нет! – с улыбкой восторга ответил Влад, надеясь на похвалу за столь усердный труд. Но всё величие происходящего резко изменилось: испуганные глаза, дрожащий голос. – Я надеюсь, ты никому не рассказал за то сообщение?
- Нет, - соврал я.
- Главное Мише не рассказывай, а то он ещё тот жук.
- Чего это?
- Потому что, когда вы с Юлей ушли из кафе, я ему предложил травки.
- Когда это было?
- Вчера. Мы на лавке с ним сидели, курили, а вы как раз выходили. Он ещё тогда к вам напрашивался, видимо, со мной не хотел оставаться. А знаешь почему? – разозлился Влад, не дожидаясь моего ответа. – Да потому что он сволочь, вот он кто. Я ему по-братски предложил, копейки с него бы не взял, а он на меня так посмотрел,  как будто я ничтожество. Тварь, мразь! – выдохнул одуревший студент. – Но ты не такой, поэтому я тебя и позвал, а не этого придурка, надеюсь, он уже уехал! – прорычал Влад.
- Да, уехал.
- Слава Богу, - протянул Тихомиров. – Ну что, давай начинать? - проговорил мой друг, доставая из старой книги, спрятанный прозрачный пакетик с белым песком.
- Это что за хрень?
- Фен! Ты что, никогда такого не видел?
- Я думал, ты прикалываешься надо мной. Где ты это нарыл?
- У Седого!
- Седого? И кто это?
- Да там, один мужик, не важно. Мне его старшие общежития посоветовали, если захочу что-нибудь попробовать.
- Зачем тебе это нужно? – выкрикнул я, вставая с кровати.
- Не смотри на меня, как Миша!
- Как не смотреть?
- Да вот так, как сейчас. Ты меня осуждаешь, как будто я наркоман, а я не наркоша, понятно?
- Влад!
- Что?
- Очнись. Ты слышишь, что  несёшь?
- Это не наркотик, от них просто становиться веселее, - сказал Влад, протягивая мне свою драгоценность.
- Да пошёл ты со своим говном, - выстрелил я, выбивая на пол крошечный кулёк с мукой.
- Что, что? – удивился Влад, тоже вставая с кровати, забыв о подарке Седого.
- Что слышал!
- Посылаешь меня, а то, что я хотел поделиться с тобой, как с другом, как с лучшим другом.
- Выкидывай  это дерьмо!
- Ты обалдел, да я тебя выкину!
- Будешь принимать это, я общаться с тобой не буду.
- Да ладно, чего ты? – запаниковал Влад, ища в моих глазах поддержки. – Если ты боишься порошка, то  у меня и таблетки есть на продажу, но тебе я дам, ты же мой друг, а Седому я всё объясню, может и тебя подтянет, вот здорово было бы. Ты, я и все девки наши. Знаешь, как они таких любят? – нырял в мечтах Влад, глядя сквозь моё тело.
- Я надеюсь, ты ещё не колешься.
- Ты придурок? Я же не наркоман, и, вообще, говори по тише, здесь тонкие стены.
- Знаешь,  я, наверное, пойду домой.
- Домой значит? Как пойти погулять, то Влад всегда рядом, всегда поддержит, ему не сложно, а как со мной посидеть, так нет - до свиданья пишется раздельно?
- Всё, я пошёл!
- Иди, иди, - сказал Тихомиров, закрывая спиной дверь, делая живое препятствие.
- Отойди!
- Иди, давай, иди, - проговорил Влад, толкая меня в грудную клетку.
- Ты что делаешь?
- А что такое? Кому-то что-то не нравиться? – толкая меня сильнее, удивился голубоглазый студент.
- Руки свои убери! - сказал я парню, который килограмм на пятнадцать превышал мой собственный вес.
- А что ты сделаешь? Мамочке расскажешь, что твой друг наркоман?
- Ты мне не друг!
- А кто же я тогда?
- Мне по хрен кто ты!
- Видимо, фингал у тебя за  длинный язык?
- Это тебя не касается, дай пройти!
- Может мне с другой стороны поставить? Было бы забавно, - прошипел Влад, рисуя наигранную улыбку.
До этого момента, я никогда не представлял себе Тихомирова, как человека, от которого мне придётся обороняться, и застрявший ком в горле, показал мне, насколько сильно я боюсь его. Но произошло чудо: стук в дверь спас моё лицо.
- Блин, это Тоха! – видимо, телепатически догадался студент, начиная быстро прятать наркотики, создавшие эту гадкую атмосферу.
- Сейчас открою, - пропищал Влад, боясь своего соседа.
- Быстрей давай! - раздался  требовательный голос из – за двери.
Через секунду в комнату вошёл высокий парень лет двадцати, у которого, казалось, борода растёт от подбородка до пальцев ног.
- Вы чем тут занимаетесь? – спросил бородач.
- Общаемся, - отчитался Тихомиров.
- Общаетесь? Или целуетесь?
- Ты нормальный? –вспыхнул Влад.
 - А ты считаешь меня не нормальным?
- Да нет, собственно.
- Ладно, я пошёл, - буркнул я, выходя в коридор.
- Твоя девушка ушла, побежать за ней не хочешь?
Ответа Влада я уже не услышал, пытаясь как можно быстрее пройти мимо дежурной, ковыряющейся в носу, а дальше по знакомым улицам к родному дому.
***
Влетая в квартиру, я даю волю эмоциям: избивая любимый диван, стол, рюкзак… рюкзаку достаётся дважды. Снимая грязные кроссовки, возле кровати, я кидаю их в настольную лампу, опустившую голову в знак покорности хозяину. «Это что ещё такое было?» - говорю я вслух, падаю на кровать, цепляя затылком быльцу, от чего в голове ещё больше закипает злость к предателю, опустившего меня так низко. «Да кто он такой, чтоб так унижать меня?» - не унимался я, уже сидя на стуле, опуская глаза на пачку сигарет, вылетевшую из рюкзака. «Плевать», - с этими словами, я закуриваю сигарету у себя в комнате, не открывая окна.
Затяжка, ещё затяжка, без паузы, и всё, кажется, меня попустило. Хорошая штука эти сигареты, как бы их не оскорбляли, но эти белые рабы, набитые мёртвыми листьями, приятно шипящие при втягивании, успокоили меня.
Плюнув на тетрадь по английскому языку, я тушу сигарету и отвлекаюсь на сообщение от Юли: «Говорить можешь?». Мне сейчас не до неё, но всё же я набираю номер и слушаю длинные гудки.
- Привет.
- Привет, Юль, что случилось?
- Хотела узнать, как ты после вчерашнего.
- Всё хорошо, не переживай, только не рассказывай никому о моём позоре. А хотя, я сам почти всем рассказал, так что это не важно.
  - И не собиралась, - отрезала Юля.
Повисла неловкая пауза, с засохшими губами, невольно дрожащими в поиске слов.
  - Юль.
- Что?
- Не обижайся.
  - Я не обижаюсь! Просто ты всё говоришь в таком тоне, как будто злишься на меня.
- Это не так.
- Надеюсь. Ладно, сменим тему?
- Давай.
- Хотела у тебя узнать на счёт клуба.
- Какого клуба?
- Нашего клуба! Ты так говоришь, как будто их много в этом селе. В общем, мне позвонила Лиза, предложила отпраздновать воскресенье, сказала, что всех соберёт, а я не удержалась и хотела узнать пойдёшь ли ты.
- Мне никто не предлагал.
- Она видимо ещё не успела. Так что, ты пойдёшь?
- Куда я денусь, конечно, пойду.
- Отлично, я буду тебя ждать.
- Приятно слышать.
  - Ну, всё, до встречи, а то слишком много сладкого.
- Хорошо, там встретимся, - промолвил я улыбаясь.
- Пока, пока.
- Пока, Юль.
Не успел телефон отдохнуть на столе возле остывшей слюны с мокрым окурком, как вибрация вновь открыла его глаза, показывая мне сообщение от Лизы: «Встречаемся в 21:00 в Капрале, не опаздывай».
Закатив рукава, я принялся за уборку, опасаясь, что мама увидит весь этот ужас. Но мама так и не пришла, задерживаясь у бабушки. Раскладывая всё по своим местам, я вошёл в некий транс, где перебираешь свалившиеся на тебя проблемы, если их можно таковыми назвать. Юля, за ней меня преследовал Влад в своей нищей общаге. Как себя с ним вести? Что сказать при встрече или просто игнорировать? Будь я сильным и бесстрашным, Тихомиров пожалел бы, что так себя вёл. Первым ударом я выбил бы ему зубы, а после поднял их с пола и затолкал бы в самую глотку, из которой пришла бы рвота в его грязные чашки. Вот с такими мыслями, я закончил уборку, приступая к позднему обеду.
За окном смеркалось. Бестолковое выражение лица смотрело на меня из зеркала, волосы торчали в разные стороны, и блестели от жира, который я не успел смыть утром, а сразу отправился на помощь Мише. Интересно, как он там со своей Ариной или Алиной, наплевать, первым я звонить не стану, ведь у него новая жизнь, а я так, утраченное прошлое с подбитым глазом. Шаг за шагом, и я всё больше накручивал себя, как шизофреник, пока не включил душ и не смыл весь этот бред, стекающий по моему костлявому телу, которое я должен любить, чтоб быть счастливым.
На часах 20:30, а мамы всё не было дома. Правильней было бы позвонить ей, узнать почему она до сих пор не пришла, может что-то случилось, но в моём случае, необходимо воспользоваться моментом, свалить из дома, оставив записку, что вернусь поздно, а вишенкой на торте, будет режим без звука на мобильном, за что меня неоднократно ругали, называя идиотом. Таким довольным и чистым, я шагал по безлюдным улицам, настраивая себя на танцы с красивой девушкой.
Клуб «Капрал», находится на перекрёстке двух улиц: Тюльпан и Дружбы. Именно на этих улицах, чаще всего случались аварии, связанные с алкогольным опьянением  водителей, покинувших ночной клуб, наполненный весельем молодёжи и мордобоя сопляков, впервые попробовавших дешёвый алкоголь на карманные деньги. Глупо отрицать тот факт, что таким же сопляком был и я, надеявшимся  пополнить свой архив воспоминаний. 
Громкая музыка, разрисованные красавицы, разбитая посуда под столами, ухмылки парней с кривыми коронами и огромный ассортимент алкоголя на любой кошелёк или дырявый карман жонглирующий мелочью. Всё это предлагал ночной клуб «Капрал», с барменом по прозвищу «Козлиная борода» и тремя официантками влюблённых в диджэя не выходившего из запоя.
Как прекрасен мир, в мерцании огней, в ароматном тумане, в пьяных улыбках, коротких платьях, откровенных декольте и рваных диванах на которых собрались все мои друзья, включая Влада, пытающегося не смотреть в мою сторону, чего нельзя было сказать о Никите с улыбкой клоуна, явно залитой крепкой водкой.
- С тебя 200 гривен, - прокричала Лиза.
- За что это?
- Две бутылки водки, кальян, нарезка, вино и пицца, вроде бы всё.
Протягивая мятые купюры, я увидел Юлю, прекрасно выглядевшую в синем платье, искоса поглядывающую в мою сторону, держа трубку кальяна возле алых губ. Именно эта картинка застрянет в моей голове надолго, после чего, я буду сравнивать других девушек с этой красотой, но не найду похожей и близко, хоть чем-то напоминающей её.
- Ты как всегда опаздываешь, - сказала Юля.
- Не выдумывай, - ответил я, присаживаясь рядом, невольно вдыхая запах её духов.
- Да что ты говоришь.
- Саша, давай выпьем за последний выходной, - выкрикнул Никита, протягивая рюмку огненной воды. - Влад, ты с нами?
- Этот тост я пропускаю, - выдавил Тихомиров, злобно поглядывая в мою сторону.
- Не глупи, наливай ему, - подхватила Лиза.
  - Так я уже, - обрадовался Ник.
- Я сказал нет! Что не понятного? – подорвался Влад, направляясь к барной стойке.
- Не обращайте внимания, - заступилась Лиза, демонстрируя нижний ряд ровных зубов.
- И не собирался, мне больше достанется, - сказал Никита, забирая порцию Влада.
Звон рюмок, и мы выпили первую дозу лекарства. Никита при этом залил в себя две сразу, показывая какой он стойкий. Не унимаясь, парень с улыбкой клоуна, наливает следующую порцию, на что Лиза отказалась, а я дал согласие.
- Зайка, хватит себе наливать по две рюмки, - заявила Лиза.
- Жалко, что ли? – удивился Ник.
- Не жалко, только домой себя сам тащить будешь.
- Если проблема только в этом, то я согласен, - перебил Никита. - У меня сегодня отличное настроение, нужно с кем-то завести роман, а трезвым я на это не способен.
  - Научился целоваться и сразу в бой? – спросила Юля.
- Можно и так сказать.
- Мы пить будем? – забеспокоился я.
- Ах да, конечно, прости, а то эти болтушки.
- Кого это ты назвал болтушками, - огрызнулась Лиза, выкатывая серые глаза.
Не выдержав продолжения диалога, я не стал дожидаться тоста и в одиночку опрокинул рюмку, закусывая лимоном, а после, забирая трубку кальяна, подарил Юле цыганский поцелуй, от чего, все были в шоке, особенно Никита, сказавший, что никогда такого не видел. Это был наш первый поцелуй, пускай очень грязный и в нём мало нежности, но он был, навечно закреплённый в нашей памяти. В жизни, как показывает практика,  всё происходит не так как в книгах или в мелодрамах, где плохие моменты, можно вычеркнуть, либо удалить монтажом.  Остаётся лишь радоваться тому, что ты решился на это, каким бы идиотом,  не показался со стороны. Печально, что в реальности, всё зависит от твоей уверенности, без неё, можно отхлебнуть большой глоток горя, с плохими воспоминаниями, от чего заставляю себя побороть страх, намертво засевший в моей груди.
- Я хочу танцевать, кто со мной? – спросила Елизавета, вставая с дивана.
Никто ей не ответил, и мы все ринулись в атаку, на заполненный танцпол, удивляя людей, смешными движениями.
 Так пролетели два часа, от танцпола к столику и обратно в разгар развлечения. В глазах начинало двоица, но Ник, не унимался, заставляя меня пить, о чём потом сам пожалеет, обнимаясь с унитазом.
Тихомиров, всё так же восседал на троне, вероятно надеясь, что кто-то подойдёт к нему с расспросами, но мы все игнорировали его, кроме Лизы, которая потеряв на него все силы, решила сдаться, уйдя в плен к брюнету с татуировкой на шее.
Поднятые руки, пытались словить невидимую дымку, ускользающую в моих пальцах, и это увидела Юля, оторопев от моего странного поведения.
- Всё нормально? – не удержалась она, отвлекая меня от важных дел.
- Да, я просто летаю.
- Я так и поняла, пошли на воздух.
- Зачем? Мне так хорошо.
- Там будет ещё лучше.
- Ну ладно, - промямлил я, пробираясь сквозь толпу, за моей королевой.
Девушка в «синем», вывела меня на задний двор, где были подвешены садовые качели на двоих.
- Только сильно не раскачивай, - предупредил я, держась за голову.
- Я знаю, не переживай.
- Ты не выглядишь пьяной.
- А я и не пьяна, - поправляя волосы, ответила королева.
- Мне нравится твоё платье.
- А мне понравилось, как ты поцеловал меня при всех.
- Правда? - спросил я, пытаясь начать поцелуй.
- Не стоит.
- Это почему?
- Ты пьян.
- И что?
- Я не настолько страшная, чтоб целовать меня, напеваясь в стельку.
- Ты замечательная и очень красивая, всегда хотел это сказать, - прошипел я, закрывая глаза, падая в непредвиденный сон, который закончился мягкими губами Юли, видимо разорвавшей свои принципы.
- Хочу конфетку.
- Ты видимо, сильно пьян, но ладно, я исполню твоё желание, только никуда не уходи, я быстро.
Смотря в звёздное небо, я наслаждался осенней картиной, которую загородил Тихомиров, держа в руке стакан воды.
- Как себя чувствуешь? – спросил Влад.
- Отвратительно, всё кружится, когда закрываю глаза.
 - У меня как раз с собой лекарство, от такой болезни.
- Но я не болен.
- Нет дружище, ты как раз болен. Вот тебе таблеточка,- сказал Тихомиров, протягивая таблетку, которую я выпил, запивая самой вкусной водой.
Мы посидела ещё с пять минут, пока не пришла Юля, прогоняя Влада, с двухместной качели.
 - Удачи вам, - выкрикнул голубоглазый парень, натягивая змеиную улыбку, в надежде на предстоящий концерт в моём исполнении.
- О чём вы говорили? – заинтересовалась принцесса.
- Он меня лечил?
- В каком смысле?
- Он дал мне самую вкусную воду, ты такой никогда не пробовала, - добавил я, показывая пустой стакан.
- Да ладно, - заулыбалась Юля, - я тебе тоже кое-что принесла.
- И что же это?
- Самую вкусную конфету.
- Не может быть, - замурчал я, гипнотизируя её глазами, в надежде получить это чудо.
Распаковывая вафельную конфету с кремом, Юля положила её мне на влажный язык, от чего сладость начала таять, приводя меня в безумие от удовольствия, но что-то пошло не так, и кремовый вкус сменился на приторный яд, вызвавший мою рвоту на стоптанную землю под качелей.
- Ты что творишь, фу, Саша.
- Прости, - закашлялся я.
- Та ладно, не извиняйся, просто слишком  неожиданно. Улыбался, улыбался, а потом резко… ну ты понял.
- Я сейчас мало что понимаю.
- Ладно, мы об этом забудем.
- Можешь принести воды.
- Да, конечно, ответила Юля, оставив меня рассматривать рвоту, в которой я увидел таблетку, подаренную Владом.
На мгновение мне показалось, что я отрезвел, находясь, всё это время под чарами колдуна, в серой мантии, но это была лишь вспышка, за которой я снова утонул в зелёном болоте с опухшими корягами, торчащими из-под воды.
Глава 6
Миша
Яичница, шипящее масло, обугленная сковорода и голодные глаза студента, тщательно наблюдающие за процессом.
- Миша готовит яичницу? – удивилась Арина.
- Будешь?
- Ну, если мы добавим в неё помидоров, тогда да, – произнесла Ари, кусая нижнюю губу.
- Через десять минут у меня?
- Опять эти десять минут, давай лучше у меня, я закину помидоры, и мы пойдём ко мне.
- Почему не ко мне?
- У тебя соседи.
- А у тебя?
- А у меня соседка учится во вторую смену. Эй, у тебя глаза загорелись!
- Не может быть.
- Поверь мне. Только не приставать.
- Обещаю.
- Проверим.
Вернувшись в комнату за солью, Мишу остановил сосед, разговаривающий по телефону.
- Что случилось? – спросил Миша, дождавшись окончания телефонного разговора.
- Есть работа.
- Поздравляю.
- Я надеялся, что ты пойдёшь со мной.
- А как же я буду ходить на пары.
- Это только на сегодня. В общем, этот человек звонит мне, когда необходима помощь. Поверь, деньгами он не обидит.
- А что делать-то?
- Нужно будет грузить семечку.
 - Семечку?
- Да!
- Что за семечка?
- Семечка из подсолнуха, придурок! – не выдержал Сергей.
- А, понял. Это мешками нужно грузить?
- Нет, там специальная лента.
- Лента?
- Ой, короче, ты пойдёшь?
- Да, только во сколько?
- В шесть вечера.
- Договорились.
Ударив по рукам, кулинар вернулся на общую кухню.
- Ты где пропал? – заявила Арина.
- Да там, не важно, - решил не признаваться Михаил.
- Уже всё готово.
- Нет, подожди, ещё не всё, - влез студент, добавляя соль.
- Ты что творишь, я уже солила.
- Ой.
- Ничего страшного, пойдём уже.
Забрав раскалённую сковороду, бледный ухажёр, снова оказался в её комнате.
Синие обои, чёрные бабочки с гирляндой, украшали бетонные стены. Две кровати с мягкими игрушками, давали понять, что ты находишься в комнате девушек, но висящие лампочки без плафонов, возвращали в атмосферу бедного общежития, о котором забыло государство, выстроенное на мечах высоких мужчин.
- У тебя миленько.
- Спасибо, в тот раз ты не заметил.
- В тот раз, я замечал, только тебя.
- Угомонись уже.
- Прости.
- Не извиняйся. Запомни солнышко, нельзя тому, кто спрашивает. По этому, делай и не извиняйся.
- Чтоб ты снова, меня ударила?
- Этого не повторится, обещаю, - сказала Ари, поднимая руки вверх, показывая свою беззащитность.
- Проверим.
- Не подкалывай. Ну что начнём? Сегодня я очень голодна, могу сама всё съесть.
- Я не против.
Серебряные вилки искололи глубокую сковороду, а белый хлеб с колбасой утолил голод людей, вкушающих изысканное блюдо, приготовленное в четыре руки.
- Чаю? – предложила хозяйка, вытирая рот рукавом.
- С фиалками?
- Есть ещё кофе.
- Чаю, только с фиалками.
- Ладно, с фиалками так с фиалками. Может фильм, посмотрим?
- Отличная идея.
- Тогда я поставлю чайник, а ты выбери что ни будь.
«Почему всё так хорошо слаживается?», - задавался вопросом Миша, уже выбравший что посмотреть и успевший удобно расположиться на кровати, возле плюшевого медведя.
- Эй, это кровать Оли, - влезла Арина, вернувшись в комнату.
- С этой кровати лучше смотреть.
- Да? Ну ладно, и вообще, пошла она к чёрту, - подхватила красавица, ложась рядом с Мишей, который дрожал всем телом от пышногрудой королевы в мягком топе и чёрных лосинах.
Живот вздрагивал и покрывался мурашками от пальцев пианиста, играющим на ней, как на фортепиано. Пульс в шее, долгий поцелуй, прелюдия горела  огнём.
- Остановись! – выдохнула Арина.
- Нет!
- Да. У меня всё во рту пересохло.
- У меня тоже.
- Тогда чаю! Надеюсь, его хоть кто-то выключил или там вся вода выкипела.
- Позже.
- А давай сейчас, всё равно ничего не будет, можешь не надеяться.
- Ну ладно, - сдался каменный извращенец.
- Миш, мы сильно спешим.
- А мы спешим?
- Вообще-то да. Ты понимаешь, что ты меня целуешь, а парнем моим не являешься?
- Это обидно.
- Ну, уж прости.
- Я думал, мы уже встречаемся.
- Первый раз слышу.
- Я тебе не предлагал, это да, но всё говорит само за себя.
- Мне ничего не говорит и вообще, я не хочу быть в отношениях, настрадалась уже.
- А я хочу.
- Твои проблемы.
- Не веди себя так.
- Как мне себя не вести? Я тебе пытаюсь объяснить, а ты упёрся в свои отношения, как будто сейчас всё плохо.
- Это не нормально.
- Что тут не нормального, мы классно общаемся, лично меня всё устраивает.
- Ладно, не хочу продолжать эту тему, но мы к ней вернёмся.
- А сейчас будем пить чай!  - выкрутилась Арина, оставляя зеленоглазую подстилку смотреть в потолок.
Чаепитие закончилось, как только пришла Оля, ошалевшая от увиденного, но не подав виду, начала переодеваться, заставляя уйти непрошенного гостя.
  - До вечера? – спросил Миша, уже стоя в коридоре.
- Посмотрим, как я себя буду чувствовать после скандала.
- Какого скандала?
- Этого! – ответила девушка, указывая пальцем на свою дверь за которой пряталась озверевшая Ольга Петровна.
- Ну ладно, тогда до скорого.
- Подожди, - добавила Ари, оглядывая пустой коридор, после чего подарила нежный поцелуй,  - пока.
Исхудавший бедняк вернулся в своё жилище, застав «напряжённого» соседа.
- Ты на время смотрел? – спросил Сергей Александрович.
- Полшестого.
- Они скоро приедут за нами, и лучше если ты будешь одет, во что-то грязное.
- У меня нет одежды для работы, только та, в которой я хожу на пары.
- Ладно, сейчас подыщем.
Серёга, достал из шкафа рванные джинсы с ободранной курткой, и грязные кеды наполненные семенами подсолнуха.
-  А ты во что оденешься?
- У меня ещё есть одежда, ты только вытруси всё из кед, а то неудобно будет ходить.
- Спасибо, выручил.
- Та ладно, главное там не ной что устал.
- Договорились, за это можешь не переживать.
Одевшись как бомжи, парни вышли на улицу, решив подождать работодателя на крыльце, служившего в этот момент, отличным местом для детей, устроивших вечеринку.
- Классно вырядились! – начала знакомая  рыжего парня.
 - Спасибо, - отреагировал Миша.
- Да пошла ты! – не удержался Сергей.
- Сам пошёл.
- А ты не лезь к нам.
- Серёга, успокойся, - заступился худой рыцарь. - Она моя знакомая, не начинай.
- Не переношу  этих  малолеток.
- Сам ты малолетка, - высказалась Лена, демонстрирую голые ляжки.
- Как тебя зовут? – спросил Сергей.
- Надо будет, узнаешь.
В этот момент, подъехала голубая машина с тонированными окнами и парням,  отдыхающим в этой компании, не пришлось заступаться за Лену, рискуя получить в голову от сожителя Миши.
Дверцы хлопнули, но Сергей всё поглядывал на Елену, уже отвлёкшуюся на подругу в солнечных очках, видимо забывшую о том, что уже вечер.
- А как её зовут?  - спросил Серый, заинтересованный девушкой, давшей ему отпор.
- Ленка.
- Лена значит, хорошее имя, мне нравится.
 - Так запетляй с ней.
- Не гони коней, я только имя её узнал.
Выехав за город, колёса остановились возле старого здания с огромным участком асфальтированной земли, укрытой горами сырой семечки.
- Она прям на земле, - заметил наёмный работник.
- Ну да.
- Ужас, и куда она пойдёт дальше, - интересовался Миша.
- Понятия не имею, и ты не спрашивай, - добавил Серый.
- Что делать помнишь? – обратился начальник в коричневой куртке.
- Да, конечно, - ответил Сергей Александрович.
- В этот раз постараемся сделать всё быстро, главное дождаться фуру, пока она не приехала, делайте что хотите.
Погода ухудшалась с каждым оборотом стрелки на часах, но фура всё не ехала. Рабочие замерзали, греясь сигаретами, от которых начинало тошнить. Ушедший час в никуда, злил Мишу, уставшего стоять в безделье, но не Сергея, явно привыкшего к таким паузам в работе.
- Зачем нас так рано забрали? – не выдержал Михаил, прыгая на одном месте.
- Не думай об этом, - зевая, ответил сосед по комнате. 
- Я хочу есть.
- Ты говорил, что не будешь ныть!
- Это да, но мы просто стоим, и я замёрз, а он, - указывая пальцем на машину, в которой был начальник. - Сидит там и греется.
- Думаю что да, - улыбнулся Серый. -  Наверное, кушает бутерброд с колбасой и сыром и всё это запивает сладким чаем. Как же ему сейчас хорошо, не то, что тебе.
- Прекрати!
- Можешь семечки поесть.
- Обойдусь.
- Смотри, кажется, там видно фары.
- Где? – обрадовался замёрзший студент.
- Там, за мусорными баками.
Огромная машина с прицепом, въехала во двор, ленту вывезли на улицу, после чего началась работа. Засыпая ленту лопатами для уборки снега, она не успевала закидывать мелкий груз, казалось, что даже покашливала, утопая в сухих камнях.
 - Хорошо работаете парни, - влез начальник, успевший напиться из карманной фляги.
Холод прошёл, уступая поту с болью в плечах, отказывающихся от не посильной ноши, но работа продолжалась без паузы на отдых. Лопата вниз, лопата вверх, танец не заканчивался под мелодию двигателя.
-  Ну как вы там? – не унимался начальник, - сейчас ещё одна приедет.
- С прицепом? – спросил Сергей, вытирая мокрый лоб.
- Да, - ответило начальство.
- Чего, чего? – еле разогнулся Миша.
- Ты как?  - поинтересовался сосед.
- Устал.
- Чем больше сделаем, тем больше заработаем.
- У меня руки дрожат.
- Есть хотите? – крикнул молодой начальник.
- Да! – не удержались голодные парни.
- Сейчас смотаюсь в город, что-то куплю.
- Он с зарплаты не вычтет,  - опомнился Миша.
- Нет, - успокоил Сергей Александрович, стоя по колено в семечке.
Первое задание выполнено, головокружение бьёт ключом, открывая потайные двери второго дыхания, нуждающегося в пище, купленной начальством, игнорирующим вождение транспорта, в не трезвом виде. Ужин в виде беляшей, крепкого чая, заваренного в банке, утолил боль в желудке, издевавшемся над слабыми рабочими, играющими в песочнице из плодов подсолнуха.
Миша смотрел в небо, пытаясь найти равновесие для следующей машины, требующей полной погрузки товара, но лопнувший мозоль на пальце, молил о пощаде, разукрашивая ладонь, надеясь вымыть её кровью с сукровицей, мечтающей задержаться в созревшем теле парня, проклинающего этот день и те золотые подсолнухи в бескрайних полях одиночества.
- Падай! – предложил товарищ по лопате.
- А можно? – спросил Миша.
- Ты на ней стоишь, так что, если лечь на неё, хуже не станет.
- Хорошо, - согласился рыжий напарник, улаживаясь на холодную гору, - а мы не простынем?
- Простынем.
- Да пофиг.
- Согласен.
Можно орать, размахивая руками, паниковать от усталости, но чтоб тебе заплатили деньги, нужно отработать план, выдуманный таким же человеком как ты, с такими же потребностями, но не с таким же мышлением, от чего ты рвёшь волосы на голове, воспитывая в себе упорство и надежду в лучшую жизнь.
  Лента возобновила работу в 23:00 и окончила погрузку в 2:00. Парней хвалили, что смогли быстро всё закончить, расплатившись с ними по четыреста-пятьдесят гривен каждому.
- Это же половина моей стипендии, - радовался Миша, пересчитывая заработанные деньги.
- А я тебе что говорил?
- Спасибо Серёг, но если честно, я очень устал, посмотри на мои руки, они дрожат как от перфоратора.
- Понимаю. Ничего, сейчас домой, тёплый душ и спать, ты кстати на пары завтра идёшь?
- Конечно!
- Ты ж не готовился!
- Так за посещение тоже ставят баллы.
- Ты как хочешь, а я спать, не хочу смотреть на рожи преподавателей и оправдываться, почему не готов, хотя на самом деле им всё равно, - высказался Сергей Александрович, сплюнув застрявшие сопли в перегородке носа.
Швыряя руль автомобиля в разные стороны, пассажиры крепко вцепились в сидения, напрягая ягодицы, ёрзая от резких поворотов счастливого начальника.
- Вы бы могли остановить возле цветочного магазина? – крикнул Миша, вытягивая шею как черепаха.
- Конечно, - ответил капитан.
- Я хотел быстро купить и вернуться назад.
- Конечно, - повторил ответ начальник.
 - Ты что творишь? – недоумевал Сергей.
- Цветы хочу купить.
- Это понятно, но зачем тратиться на неё? Ты ради этого горбатился столько часов?
- Не будь жлобом? – влез в разговор капитан.
- Цены хоть знаешь? – не унимался Сергей.
- Куплю что подешевле!
- Ещё один жлоб, - заявил начальник, выдавливая зелёные пузыри от смеха.
Остановив транспорт возле указанного места, работающего круглосуточно, рыжий парень открыл для себя новый мир, холодных лепестков, излучающих смерть и тоску по родным местам. Связанные, сдавленные в одну композицию, как называли их флористы, они смотрели в любую сторону, только не на покупателя, дабы остаться в том климате, в котором вероятность выжить, была куда больше, чем в тёплых комнатах с искусственными красками.
- Здравствуйте, - поздоровалась продавщица, широко раскрывая глаза, демонстрируя невинное приветствие, для расположения к себе, грязного клиента, у которого денег хватит, только на засохшую гвоздику в половом ведре.
- Здравствуйте, а сколько стоит букет роз? – протрубил Миша, почёсывая затылок слипшихся волос.
- Розы продаются поштучно, одна штука стоит пятьдесят гривен.
- То есть на сто гривен огромного букета не будет?
- Думаю что да, - согласилась хозяйка, удерживая смех.
- А сколько стоит этот букет с фиолетовыми цветами?
- В этой композиции есть: гербарии, петушки и одна орхидея.
- Очень красивый.
- Триста гривен! – оборвала женщина.
- Триста?
- Да, триста! – прыснула продавщица, подумав о грязных ушах студента, - нелёгкий выбор?
- Нет, просто не могу определиться, - ответил нищий оборванец, вспоминая о заработанных деньгах, боли в руках и спине.
 - И что же вы решили? – подталкивала убийца цветов.
- Беру!
- Что, правда? – удивилась женщина с ножницами.
- Да, упаковывайте! - дёрнулся Миша, пропуская сарказм мимо ушей.
- Он уже упакован.
- А, тогда вот деньги, - сказал студент, крепко вцепившись в купюры.
Мероприятие окончилось, Михаил выбегает с букетом цветов, надеясь на поддержку приматов.
- Ты там кредит оформлял? – вспыхнул водитель.
- Простите и спасибо что подождали.
- Сколько отдал за него? – спросил Серёга.
- Триста!
- Триста? Ты с ума сошёл? – рявкнул напарник. - То есть, на себя ты потратишь сто-пятьдесят гривен, а ей букет за триста? Молодец, ничего не скажешь.
- Это композиция.
- Чего? – улыбнулся Сергей. - А можно у тебя с этой композиции, попросить один цветочек? – загорелся Серый, протягивая руку к орхидее.
- Только ни этот, - запротестовал Миша, - возьми петушок!
- Петушок! – повторил улыбающийся начальник, заметив двойной смысл названия цветка.
Вытянув предложенный кусочек из композиции, Сергей обрадовался наживе, смотря на фиолетовое создание.
- Ленке подаришь? – поинтересовался Михаил.
- Хотелось бы, только не знаю, где она живёт.
- На третьем этаже, а вот на счёт комнаты, не подскажу.
- Спасибо, а в какой комнате я и так узнаю, в коридорах же висит расписание дежурств.
- Быстро ты.
- Надеюсь, извинит, за то, что я её послал, - засмеялся Сергей.
 - Ну ты и мудак, - влез начальник следивший за извилистой дорогой.
Измятые, потные, уставшие, озабоченные мыслью об отдыхе, краснолицые крестьяне возвратились домой, встретив дежурную общежития.
- Вы на время смотрели? – орала дежурная, выставляя откормленный живот.
- Простите, - ответил Миша.
- Что мне твоё простите. Общежитие закрывается в одиннадцать, вы знали об этом?
- Знали! – выступил Михаил, опуская зелёные сапфиры в знак поражения.
- Я пожалуюсь в деканат!
- Не надо, пожалуйста, – испугался рыжий скелет, когда в это время, Сергей улыбался, насвистывая мелодию у себя в голове.
- Не надо было так поздно приходить, в следующий раз, будете ночевать на улице, - рявкнула дежурная, пропуская парфюмеров, с острым запахом соли.
- Дайте ключ от душа, - вспомнил Сергей.
- Да, конечно, Серёж, как всегда на столе.
- Чего? – удивился Миша.
- Чего встал? Иди в свою комнату, - выругалась дежурная.
- Почему она с тобой такая лапочка? – спросил рыжий парень, идя по коридору.
- Она с первокурсниками злая, потом заметишь разницу.
- А на счёт деканата?
- Если белочку словит, то пожалуется.
Поднявшись на второй этаж, Миша решил не переодеваться, а сразу вручить цветы Арине.
Дождавшись, когда Серёга спрячется в их комнате, зеленоглазый студент, трижды ударил в дверь, где жила его принцесса. Спустя пару минут, Арина вышла, забыв надеть маску благодарности за  роскошный подарок.
- Это тебе, - улыбнулся ухажёр с худыми руками.
- Спасибо конечно, но ты же понимаешь, что меня это ни к чему не обязывает! – сказала Арина, с тупым выражением лица.
 Миша был в шоке от услышанного, перед глазами всё промелькнуло: луна, фуры с прицепами, семечка, лопаты, гудящая лента, пьяный предприниматель, действующий на нервы, цветочный магазин с насмешками, но смог  ответить лишь так.
 - Да, конечно, ты свободна, делай что хочешь, - прошептал бледный парень, уходя к себе, оставляя Арину с букетом цветов, которых она не заслуживала.
- Как всё прошло? – спросил Сергей, увидев поникшее лицо работяги.
- Сказала, что её это ничем не обязывает, - ответил Михаил, присаживаясь на свою кровать.
- Что? – рассмеялся Сергей, - сочувствую, братан, тебе надо было мне весь букет подарить, не так бы расстроился.
- Надеюсь, Лена тебя не пошлёт.
- Я её потом так пошлю, неделю отходить будет, - сказал Серёга, не зная о том, что Лена сделана не из того мягкого теста, как большинство девушек.
Миша ушёл в себя, заставляя плачущее сердце забыть о девушке, не ответившей взаимностью, на красивый поступок добряка в грязной одежде, а дальше только душ и холодная кровать с приведениями.
Комната замерла в ожидании детских слёз мальчишки, но этого не произошло, ребёнок лишь больше укутался в колючее одеяло, съедая себя изнутри, как настоящий мужчина с густой бородой в цвет рыжих бровей.
Глава 7
Саша
Глоток свежего воздуха, боль в голове, перегар, застрявший в горле, тяжесть и непонимание увиденного. Комната, не похожая на мою квартиру: закрытые шторы, фотографии в рамках на стене, кофейный столик, переполненный журналами, набитые полки книг и маленький телевизор с моим отражением. Я попытался встать и вступил в миску с содержимым, издающим кислую вонь, носок тут же пропитался этим составом мерзости.
- Это что ещё за …? – выкрикнул я, снимая мокрый носок.
Из соседней комнаты, выбегает Юля, одетая в пижаму, с рисунком котика на груди.
- Ты чего орёшь? – спросила королева, увидев меня с носком в руке. – Я специально свет оставила включенным, чтоб ты миску заметил.
- Я заметил, - подтвердил я. – Куда его выбросить?
- Мусорное ведро на кухне.
Выкинув грязный носок, вместе с чистым, я взялся за уборку содержимого в миске, сгорая от стыда перед Юлей.
- Ты помнишь, что вчера было? – спросила красавица, наблюдая как я, мою миску в ванной, включив сильный напор воды.
 - Помню, как катались на качели, и ты ушла за водой.
- А потом?
- Потом проснулся в …, а где мы сейчас?
- Ты у меня дома, я тебя привезла, мне ещё таксис помог тебя затащить, сама бы я не справилась.
- Как я себя вёл?
- Ты то спал, то тебя рвало и так постоянно.
- Какой кошмар.
- Ничего страшного, но знай, пить ты не умеешь. В следующий раз, не ведись на провокации Никиты, - высказалась Юлия. – Пить хочешь?
- Очень, но с начало умыться.
- Хорошо, подожду тебя на кухне.
Смывая всю грязь с лица треугольника, я вспомнил, что ставил мобильный на беззвучный режим.
Юля наливала в стакан воду, пока я наблюдал двадцать шесть пропущенных звонков от мамы.
- Спасибо за воду.
- Не за что.
- А как так, что у тебя никого нет дома?
- Мама работает в больнице и сегодня в ночную смену, а на счёт папы … ты знаешь.
- Во сколько она возвращается?
- Обычно в девять.
- А сейчас 06:50
- Да, так что можешь не спешить.
- Я очень хотел бы остаться, но мне нужно бежать домой, пока мама не начала обзванивать морги, если она уже их не обзвонила.
- Она не знала, что ты ушёл в клуб?
- Как бы да.
- Так позвони ей сейчас.
- Не думаю, что это хорошая идея, лучше дома с ней поговорить.
- Ну как знаешь, не хотела бы я себе такого сына.
- А ты не смей представлять меня своим сыном, попахивает извращением.
- Иди уже, извращенец.
 Одевшись, влезая босыми ногами в обувь, я выбежал на лестничную площадку, а после вернулся к Юле, подарив поцелуй в знак благодарности за оказанную заботу, на который она ответила взаимностью, улыбаясь, назвав меня дурачком.
Улица, утренний холод, лужи, листья, собаки ещё не проснулись, а я уже пробегал по их территории. В животе бурчал голод, глаза слипались, словно намазанные майским мёдом, рот превратился в химический котёл без влаги, настроение упало в пропасть, от быстрой ходьбы, тело вспотело и неприятно покалывало на спине, и ещё этот кот с отрубленным хвостом, на которого я успел наступить, перепугавшись до первых седин засаленных волос.
Я знал, что попал в ситуацию «закрытых дверей», улизнуть не возможно, остаётся казнь, слава Богу, не публичная, о ней узнает только я, мама и лопоухие соседи.
Дверь была не заперта, в зале и на кухне, горел свет. Видимо мама ходила из комнаты в комнату, не находя себе места. Я нашёл её уснувшей на стуле, облокотившейся на холодильник. Стол был накрыт на одну персону: пустая чашка, сахарница, фантики съеденных конфет и уставший телефон, принявший на себя все крики Марии Сергеевны. На счёт три, разбужу её, и будь что будет. Раз, два, три … три, три, но ничего не происходит, стою как вкопанный, боясь разбудить маму.
Затем, принимаю решение оставить всё как есть, понимая то, что я не готов к раскаянью и диалогу, где дорогой мне человек, плачет и рвёт на себе волосы, в надежде вразумит заблудившегося сына.
Разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, наслаждаюсь своим спокойствием и возможностью выспаться, но успеваю  задеть стул, звук которого, приводит маму в сознание.
- А, Саша, наконец-то, ты пришёл, - сказала хозяйка квартиры, уходя в свою спальню. – Не забудь, тебе сегодня на учёбу.
Мама ушла, не стукнув дверью, а я всё так же остался на своём месте, с приподнятыми плечами вора, попавшегося на краже. Сердце бешено колотится, я готов гореть на костре, чувствую, как огонь подбирается ко мне, но это всё самобичевание и ничего больше. Власть одного человека над другим. Воспитание, как проклятье, связывает по рукам и ногам, не пошевелиться. Был бы я стар и немощен, точно словил бы сердечный приступ.
Она даже не прочла лекцию о правильном поведении, просто пошла спать, почему же я ем себя изнутри, когда всё хорошо.
На часах 7:50, мне и вправду нужно на учёбу, о каком сне я мог мечтать. Душ, чистая одежда, бегу с мокрой головой на остановку, рюкзак натирает плечи, джинсы покрылись пятнами от луж, которые мне не удалось перепрыгнуть, заспанные пассажиры матюкают свою работу и бедную жизнь в той дыре, где им повезло родиться.
-  Молодой человек, вы можете на меня не дышать!
- Простите, - сказал я, наливаясь краской, сильнее сжимая поручень.
- Вы всё равно дышите в мою сторону.
- Что прикажете сделать?
- Не напиваться так, наглая ты морда.
Отвернувшись к мужчине, стоящим за моей спиной, я услышал поддержку в мой адрес.
- Не обращай внимания на эту дуру, у неё, наверное, мужа нет.
Приподнятое настроение облило приятным теплом, я будто сиял изнутри, улыбаясь своему единомышленнику. Видимо он сам не раз слышал острые высказывания людей, за свою слабость, предательски окрасив его щёки и нос.
- Ты случайно не сын Димы Гурина? – спросил мой спаситель.
- Случайно да, - ответил я, удивляясь вопросу. - Откуда вы его знаете?
- Это мой одноклассник. Ты, кстати, сильно на него похож, ещё до того, как он отпустил бороду.
- А как вас зовут?
- Для тебя дядя Гриша.
- Я о вас ничего не слышал.
- Не удивительно. Мы с твоим отцом перестали общаться, после того, как я ушёл в техникум, а он остался в школе. Ладно, моя остановка, передавай ему привет от меня.
Дядя Гриша вышел на шахте, спеша на работу, выбранную им ещё в детстве. Маршрутка зашумела, отправляясь в путь, и спустя минуту, я уже не видел одноклассника моего отца, одетого в потёртую куртку, синие джинсы и местами отклеившиеся от подошвы ботинки. Большинство мужчин нашего города, работают на этом предприятии в надежде осуществить мечты, добывая чёрное золото, и так, год за годом, яркие фантазии уходят за горизонт терриконов, превращаясь в ничто, как детская сказка, потерявшая власть, над повзрослевшими гордецами.
Удар по тормозам и я пулей вылетаю из транспорта, зная о том, что уже опоздал на полчаса. Бегу по парку, в голове целый сценарий отговорок, голуби разлетаются в разные стороны, земля просит о пощаде, а на языке крутиться: «Простите, я проспал. Простите, я проспал».

***
Тишина, словно в морге, разбивалась под моими ногами, дёргаю дверную ручку, вламываюсь как террорист со словами: «Простите, я проспал».
- Гурин! – выкрикнула Светлана Яковлевна. – Что вы себе позволяете?
- Простите, - добавил я, пытаясь не смотреть ей в лицо.
- Вон из кабинета!
- Но я …!
- Я сказала вон!
Закрывая дверь, успеваю заметить улыбку клоуна, сдерживающего смех, от забавной картины.
Расстроившись, иду в столовую позавтракать, но повар с медвежьими руками, говорит, что ещё ничего не готово. Приходится пить чай с печеньем, наблюдая, как уборщица моет пол, приговаривая оскорбления в мою сторону.
- Ноги подними!
Подчинившись приказу уборщицы, в столовую забегает Никита.
- Тебя как отпустили? – интересуюсь я, запихивая маленькие печенюшки со вкусом ванили.
- Отпросился в туалет.
- Умно, ничего не скажешь.
- Ага, ты как вчера домой добрался?
- Я у Юли ночевал.
- Да ладно, а я у Лизы. Тебе что-то перепало?
- Нет.
- И мне тоже.
- Эй, не трогай печеньки!
- Ага, - сказал Никита, отбирая мою чашку, запив сухие изделия. – Ладно, я на пару, а то орать будет.
Уходя, Никита напоминает мне, как я поцеловал Юлю и что я должен научить его так целоваться. Показывая клоуну средний палец, забываю о том, что всё это время, за нами наблюдала уборщица, навострив  уши, свисавшие до локтей. 
- Идиоты! – высказалась женщина, выжимая половую тряпку.
Делая вид, что не услышал оскорбления, продолжаю пить некрепкий чай с общей кастрюли для студентов.
Не могу сказать, что  люблю свою специальность, но точно знаю, что я влюблён в это место, в эти стены, даже в эту женщину, моющую пол. Это как один, огромный организм, все выполняют свою задачу, мы словно обязаны вести себя отвратительно, пока мы студенты, пока мы ещё имеем на это право, потому как через полтора года, нас вышвырнут, как ненужные вещи. Преподаватели забудут наши фамилии, уборщица умрёт от цирроза печени, повар обзаведётся детьми, а мы, вернувшись сюда, будем вспоминать, как курили за углом, обливая грязью первокурсников, как засыпали на парах и позорились на праздниках, выступая на сцене. Безжалостное время, кинет нас в водоворот с трупами, где мы постареем, почерствеем, называя себя мудрецами, а после, присоединимся к тем трупам, вращающимся вокруг нас.
Ничего с этим не поделаешь. Время не назвало свою валюту,  которой можно оплатить дальнейшее существование, среди недовольных людей, которым всего мало и никак они не нажрутся, высасывая всё из земли, забыв положить в неё что-то своё, если не считать то тело, способное превратиться в прах или компост, для удобрения почвы.
Прозвонил звонок, мне подали водянистую кашу с сильно обжаренной  котлетой. Доев всё до последней крошки, я ушёл в свою аудиторию, где нашёл Никиту, уснувшим за партой, украшая её лужами слюны.
- Проснись, идиот, - выкрикнул я.
- А, что? Я не сплю, простите.
- Какой же ты осёл.
- Так это ты! Зачем меня будишь, придурок?
 - Дома спать будешь.
- Ага, - сказал клоун, снова опускаясь на парту, влезая лицом в слюни. - Кто это сделал? – вытираясь как кошка, верещал Никита, поглядывая  по сторонам, решив, что кто-то, нахаркал на парту, пока он спал. А  мне оставалось только наблюдать за этим идиотом. – Это ты сделал! – взревел мой друг, облизывая палец для контрудара в моё ухо.
- Да ты сам это сделал, олень.
- А, ну тогда пардон, - извинился девственник, вытерев парту рукавом.
 Началась пара, в кабинет вошёл преподаватель низкого роста, с худыми руками и огромной головой. Он вечно мямлил, за что был прозван «Соской», но каждую пару он доводил до конца, не обращая внимания на выкрики глупых студентов. За шестьдесят минут, постоянно вылетало «Соска» или «Заткнись, Соска». Мне было всё равно, что о нём говорят, я понимал, что этот человек, приходит в техникум, не по своей воле, ему нужны те копейки, на которые он прокормит себя до следующей зарплаты. Это так явно отражалось в его глазах, будто он говорит: «Когда же это всё кончится, и я смогу устроиться бухгалтером в огромной фирме, где меня запрут в каморке с компьютером, и я начну нормально зарабатывать».
Раздалась мелодия, все начали переглядываться, в поисках хамского поведения. Звук издавался из кармана моего соседа, но он спал, не подозревая беды, пока я не разбудил его, подарив хорошую лычку. Никита подорвался, почёсывая голову, оглядываясь по сторонам, готовый наказать обидчика, но увидев знак благодарности в жесте преподавателя, не решился дать сдачи, а слюнявый палец для меня был предсказуем и не страшен, когда ладонями крепко сжимаешь собственные уши.
- Кто там тебе звонил? – поинтересовался я.
- Это СМС, а лычку я тебе припомню, - прошипел Никита.
- Лиза написала?
- Если бы, - ответил Ник, читая сообщение. – Это Влад, пишет, что хочет встретиться в кофейне. Пойдёшь со мной?
- А во сколько?
- Да вот, сразу после пар.
- Ну ладно, пойду.
Никита улёгся спать, наполняя аудиторию кислым перегаром, а я внимательно слушал «Соску», имя которой Эдуард Анатольевич.
- Впервые в научном труде, слово «экономика» появляется в четвёртом веке до нашей эры, у Ксенофонта, - пошатываясь от сквозняка, рассказывал преподаватель, держа правую руку в кармане широких брюк, давно вышедших из моды восьмидесятых годов, явно доставшиеся от деда.
- Соска, - выкрикнул Федя Карнаухов.
- Который называет её «естественной наукой», - продолжает Эдуард Анатольевич.
- Заткнись  Соска, - подхватывает Гена Петрачков.
- Аристотель, противопоставлял экономику хрематистике.
- Как дела у мамаши, Соска, - надрывался Сергей Пурахин.
Так продолжалось до конца пары, а я всё ждал встречи с Владом, чтобы высказать ему в лицо, что я о нём думаю и о той таблетке, чудом не успевшей раствориться в моём желудке.
Глава 8
Миша
- Куда ты собираешься? – спросил Миша, отрывая голову от подушки.
- О, ты уже проснулся, - сказал Сергей, прихорашиваясь перед зеркалом. – Ты завязывай спать по вечерам, а то так всё проспишь!
- Так куда ты идёшь?
- Сегодня на «Мираже» бесплатный вход для студентов, а ты пойдёшь?
- Нет, сегодня не хочу. Да и денег нет.
- А я тебе говорил, что не надо тратиться на этих баб.
- Не начинай, - вспыхнул Миша, зарываясь лицом в подушку.
- Если девушке нравится парень, то и деньги для этого не нужны, - заявил Сергей, не обращая внимания на просьбу соседа. – Хочешь узнать, с кем я иду?
- С кем? – без интереса, спросил скелет под одеялом.
- С Леной! – ответил надушенный красавчик, приподнимая выбритый подбородок.
- В смысле? – подскочил Миша. – Когда ты успел с ней познакомиться?
- Пока ты вчера плакал в душе…
- Я не плакал!
- Да, да, конечно. В общем, пока ты рыдал, я сбегал к Елене, извинился перед ней и предложил сходить в клуб, на следующий день, - хвастался Серый, одевая, дырявый носок. – Кстати, спасибо тебе, за тот петушок, ей очень понравился.
- Какая же ты сволочь! За мои кровные копейки, девушку себе завёл.
- Дело не в цветке. Я мог бы прийти к ней и без него, но с ним получилось эффектней.
- Надо выпить чаю! – добавил Михаил, вставая с кровати.
- Пей свой чай, пока студенты будут пить водку и зажиматься с девками.
- Желаю удачи, - сказал Миша, закрывая за собой дверь.
Выйдя из комнаты, бледный парень встретил свою принцессу, одетую в короткое платье с внутренними карманами, где она грела свои руки, глядя на чудовище с рыжими волосами, торчащими во все стороны.
- Ты только проснулся? – спросила Арина.
- Да, а ты собираешься в клуб?
- Да, девочки позвали.
- Удачно вам отдохнуть, - процедил Миша, направляясь в кухню с ржавым чайником из коморки коменданта.
Спасибо от Арины он не услышал и не видел, как она смотрела ему в след, рассматривая запущенное тело с копной густых волос. Словно помятый одуванчик с кучей проблем.
Общага гудела ещё час, собираясь в путешествие по грязной реке. Студенты бегали из комнаты в комнату, создавая хаос в коридоре. Шум, треск, визг, водка, разбавленная с соком для девочек и чистая для мальчиков. Нужно дойти до определённой кондиции, чтоб меньше тратиться в клубе, где цены кусают безработные кошельки, подаренные любящей бабушкой на Рождество.
Настала тишина, Миша достал книгу в твёрдом переплёте, нырнув в её сухие страницы, забывая обо всех проблемах и ожиданиях  бессмысленной жизни, где нужно только радоваться, принимая её, как лучший подарок в красивой обёртке на день рожденье. Он летал по странам, захаживая в дорогие рестораны, ужиная с роскошными дамам, смущая одну за другой, но тут же возвращался обратно, в свою Богом забытую общагу, как только защиплет глаза от углублённого чтения. Спать он не хотел, поэтому приходилось читать, изредка поглядывая на ноутбук Сергея, который не включить  без разрешения хозяина.
Маленькая стрелка часов кружилась в танце, показывая два часа ночи, а Миша всё читал, делая паузу на глоток пакетированного чая с двумя ложками сахара, застывших на дне керамической кружки.
Стук в дверь, нахмуренные брови и не желание вставать с кровати, заставили проигнорировать человека в коридоре, но стук повторился, явно от удара ногтей о покрашенную советскую дверь с номером 212. Всё было понятно, это Арина. Миша вскочил, подбрасывая книгу в космос, забыв положить закладку.
- Привет, - сказал рыжий одуванчик.
- Впустишь?
- Конечно, проходи.
Арина остановилась в центре комнаты, смотря в никуда, дрожа всем телом, создавая ауру жалости к себе  и своему опьянению.
- Да ты вся дрожишь! – забеспокоился Миша, обняв хрупкую девушку, вдыхая аромат перегара и крепкий запах табака, впитавшийся в её кожаную куртку.
- Поцелуй меня! – прошептала Ари.
Зеленоглазый ухажёр, целовал её со всей страстью влюблённого парня, забирая вкус перегара себе на язык. Верхняя губа, нижняя губа, шея и снова губы с закрытыми глазами. Они уснули под тёплым одеялом, не завершив поцелуи ярким финалом, где всем правят вздохи вспотевших тел.
Лучи солнца пробивались сквозь тонкие шторы однокомнатной квартиры, без кухни, туалета и коридоров. Все спали, кроме Сергея, только что вернувшегося из клуба, ошарашенного увиденной картиной 18+. Громко запрыгнув на кровать, разбудив соседей, Серый притворился спящим, дожидаясь ухода Арины.
- Миш, я пойду к себе, - прошептала Ари, боясь разбудить, притворившегося Сергея.
- Оставайся, зачем спешить?
- Нет, я пойду, - сказала Арина, вставая с кровати.
Снимая Мишину футболку, оголив большие груди с маленькими сосками, вечно поправляя волосы, приводя скелета в восторг, она была готова уходить от поцелуев настырного парня, впервые увидевшего всю красоту осеннего утра.
Дверь захлопнулась, а вместе с ней подпрыгнул Сергей, пропустивший через свои уши, всю любовь молодых людей.
- Сколько можно было лизаться? Меня чуть не стошнило от этих чавканий.
- Не надо было нас будить.
- Я специально это сделал, чтоб она ушла, я смотреть на неё не могу.
- Рот свой закрой, пока не договорился.
 - А что я такого сказал?
- Ты говоришь так, будто она мерзкая или шлюха какая-то.
- Так оно и есть!
От неожиданных слов, Миша не успел сжать кулак, дав оплеуху по голове Сергея (раскрытой ладонью). Покрасневший сосед тут же накинулся на Мишу, сбивая его с ног, применяя удушающий приём, до полного спокойствия противника. Миша извивался как червь на полу, мечтая о кислороде. Два хлопка по плечу Сергея и воздух вновь заполнил его лёгкие.
- Ты что творишь? – выкрикнул Сергей, вставая на ноги.
- Не смей её так называть! – прохрипел рыцарь.
- Я добра тебе желаю, а ты на меня кидаешься, - сказал Серый, маршируя по комнате. – Ты же не знаешь, что было в клубе, я просто так словами не разбрасываюсь.
- Что было в клубе?
- Твоя Ариночка, лизалась с каким-то пацаном и более того, она просила меня, тебе ничего не говорить. Ходила пьяная, шаталась с ним везде. Как тебе это? Нравиться?
- Это бред, она не такая. Ты мне сам рассказывал, что в общаге у неё нормальная репутация.
- Все они не такие, Миш. Только после него, она пришла к тебе, видимо запуталась бедненькая.
- Она не такая! – кричал Миша, сжимая набухшие кулаки, готовые к бою.
- Вот идиот! Короче я спать или уже на пары собираться? Достала эта учёба, пойду покурю.
Сергей вышел на курилку, оставляя соседа, мучатся на полу, но недолго думая, Миша бежит к Арине, тарабаня в синюю дверь.
- Ты в своём уме? – спросила Ари.
Забрав девушку в свой дом, Миша забыл о рамках приличия, оставив на запястья три синяка.
- Рассказывай! – выкрикнул тиран.
- Что рассказывать?
- Сама знаешь что!
- Просвети меня, потому что я не знаю о чём ты, - сопротивлялась Арина.
- Ты целовалась с кем-то в клубе?
- С чего ты взял? – спросила недотрога, посмотрев на пустую кровать Сергея.
- Я ещё раз спрашиваю, ты целовалась…
- Да, целовалась. Ты мне не парень, чтоб меня отсчитывать.
- Как ты можешь так поступать? Сначала с ним, потом со мной. У тебя вообще мозгов нет?
- Это был мой знакомый, в этом нет ничего серьёзного, мы просто отдохнули.
- Ты слышишь, что ты говоришь?
- Я могу уйти?
Вопрос обезоружил Мишу, в котором кипела боль, не понятная Арине, давным-давно ушедшая от неё, заменив правильные отношения, на грязь и похоть во флаконе удовольствия.
- Иди, я тебя не держу.
Глава 9
Саша
Прозвенел звонок, деревья пошатнулись, рюкзаки заскрипели на плечах, разноцветные кроссовки спешат в направление выхода. Уборщица не успевает делать замечания. Преподаватели вытирают вспотевшие лбы. Повара домывают кастрюли. Аудитории пустеют, превращаясь в вакуум. Волосы взлетают от прохладного ветра, это свобода, понедельник закончился.
Все столпились на крыльце, наблюдая за проливным дождём, подкуривая тонкие сигареты. Накинув на головы рюкзаки, мы несёмся на остановку, наступая в глубокие лужи с жёлтой листвой. Маршрутки забиты учениками, не пошевелиться. Кто-то не купался, кто-то не стирал носки, не знаешь куда отворачиваться, повсюду лица с гнойными прыщами. Пять остановок и клоун толкает меня в плечо, намекая на наш приезд домой. Всё так же шагая по лужам, обходя серых бродяг, мы подходим к кофейне.
Заползая в тёплое заведение, мы спешим к Тихомирову, оставляя мокрые следы на полу. Никита приветствует Влада дружескими объятиями, чего нельзя сказать обо мне. Молча усевшись напротив недруга, я даже не подал руки для рукопожатия.
- А этого ты зачем привёл, я только тебя звал! – заявил Влад, вытирая мокрый нос.
- Что значит этого? Он твой друг!
- А ты спроси у него, друг я ему или нет.
- Я чего-то не знаю? – спросил Никита.
- Ты многого не знаешь, - сказал я, пристально наблюдая за наркоманом.
- Зачем ты пришёл, идиот? – прошипел Тихомиров, облокачиваясь на спинку стула.
- Чтоб ты Ника, на наркоту не подсадил!
- Какую наркоту? – удивился клоун.
- Ты громче крикни, на улице тебя ещё не услышали.
- Ты торгуешь наркотой? – спросил Никита, поднимая заросшие брови.
- А как ты догадался? – выдавил Влад, делая глоток горячего чая.
- Давай без сарказма, я серьёзно спрашиваю. Ведь это, насколько я знаю, уголовное дело.  За это могут посадить.
- Будешь себя нормально вести, никто тебя не посадит!
- Это всё так страшно.
- Смотри, какой у меня телефон, - сказал Влад, положив на стол смартфон чёрного цвета. – Такой как у Сани, только мне его не папочка купил, а я сам.
- Зачем ты дал мне таблетку в клубе? – не выдержал я, угрожающе глядя в глаза Тихомирова.
- Потому что ты мне не нравишься! Я хотел, чтоб с тебя все ржали. Чтоб все знали, какой ты дебил.
Никита совсем поник от услышанного, я видел в его глазах осознание того, что дружба кончена, пришло время прощаться.
- Ладно, Влад, нам с Саней пора, не забудь удалить наши номера, а если я увижу тебя с Лизой -  напишу заяву, - добавил Никита, вставая с удобного стула.
- Чешите, мне не нужны такие ссыкуны! – выкрикнул Влад, ударив по столу. – А ты чего уставился? – обратился ко мне Тихомиров.
- Смотрю,  какое ты чмо!
 - Чмо значит! – прошептал наркоман, облизывая чайную ложку, и что есть силы, треснул ею о мой лоб.
Зажмурив глаза, я хватаю его кружку, используя как кастет, нанося удары по рукам, прятавшим лицо хозяина, но один удар отлично прилетел в бровь, рассекая тонкую кожу моего бывшего друга.
- Саня, успокойся! – вмешался клоун, оттягивая меня от стола, выволакивая на улицу, где под деревом прятался музыкант, промокший до нитки.
- Смотри, а кружка не разбилась.
- Что на тебя нашло?
- Он с меня чуть наркомана не сделал.
- От одной таблетки ничего бы не было.
- Так пойди, возьми у него, первая бесплатно.
- Молодые люди вы могли бы вернуть чашку, - сказал официант, подмигивая музыканту.
- Да, конечно.
Возвратив недостающий фрагмент сервиза, мы пошли по домам, поправляя мокрые рюкзаки на плечах, обсуждая случившееся до мелочей, как любит Никита и его бабушка, в которую он превратится в старости.
Покашливая, вытирая сопливый нос, я вхожу домой, слышу поучения, долетевшие из зала, где кружится хоровод из трёх голосов, активно обсуждающих правильное поведение, в неправильном обществе, в окружении волков, пытающихся урвать как можно больше денег, оставив конкурентов позади.
Неслышно пробираясь по коридору, прижимаясь к стене, я вижу троицу за накрытым столом, распивающую вино из неизвестной мне бутылки, закусывая твёрдым сыром на шпажке. Приехал папа, не удержавшийся от объятий с костлявым сыном, единственной его достойной победой, которой он был горд.
- Ты чего так долго? – спросил чернобородый глава семьи. – Уже стемнело, а ты где-то бродишь под дождём.
- Мы с Никитой зашли в кофейню.
- Надеюсь, ты голодный, потому что я привёз такое мясо, которого ты ещё не пробовал, - сказал отец, присматриваясь к моему лицу. – Что с глазом?
- Долго рассказывать, - заявил я, опуская голову, демонстрируя мокрые волосы.
- Ну ладно, оставим на потом.
***
Плотные шторы скрывали праздник в нашем доме, от тысячи замерших огней улицы, ожидавших прихода рассвета, для передачи дозора, над вечно бегущими людьми.
Мне всегда нравилось то тепло, которое приносил отец в своё построенное царство, после долгой отлучки по приказанию сердца и избранному пути.
Долгожданный разговор кареглазых людей начался, помогая с каждым вопросом снимать изумрудные маски, одетые для защиты от незнакомцев.
- Так ты говоришь, девушку нашёл? – спросил папа, пристально смотря мне в глаза.
- Я тебе ничего не говорил.
- Значит, я сам догадался.
 - Какая такая девушка? – спросила бабушка, с явным недовольством. – А не рановато ещё? Ходи, гуляй, а на девок на этих не засматривайся, знаю я их, сама такой была.
- Екатерина Анатольевна, дайте ему сказать, - огрызнулась мама, питавшая любопытство к молчаливому сыну.
- Ну, знаете ли, - добавила бабушка, потирая обручальное кольцо, давно ушедшего мужа.
- В общем-то, рассказывать нечего, просто гуляем, общаемся.
- Ну да, конечно, - улыбнулся отец. – А имя у неё есть?
- Её зовут Юля, - сказал я, смущаясь, выбрасывая глаза в потолок.
- Юля значит! Знала я одну Юльку вертихвостку, так она постоянно крутилась возле твоего деда и ждала, чтоб я побыстрее сдохла.
- Что вы такое говорите? Это же неправда! – выступила мама.
- Тебе-то от куда знать, я вот с ней когда встретилась, знаешь что она у меня спросила?
Мама сделала жест головой, давая понять свекрови, что не знает ответа.
- Она спросила, не сдохла ли я. Это ж надо какая дрянь, - бушевала бабушка, одетая в чёрное платье.
- Екатерина Анатольевна, может сменим тему? – опуская глаза, прошептала мама.
- А о ком вы говорите? – недоумевал отец.
- Это они об уборщице, бабушке Юле, - ответил я, сдерживая смех.
- Бабушке Юле! – произнесла сквозь сжатые зубы Екатерина Анатольевна.
Папа рассмеялся, сказав, что та уборщица, больная на голову, если позволяет себе такое говорить.
- Больная, не больная, а волосы ей выдрать надо было! – наливая себе вина, выстрелила бабушка.
- Не сильно ли много вина для тебя? – забеспокоился чернобородый сын.
- Поднимаю тост! - вскрикнула Екатерина Анатольевна.
Быстрыми движениями набитой руки, папа разлил всем красного зелья.
- За злых людей, которые сведут меня в могилу, а после, станцуют на ней.
Все были ошарашены этим тостом, кроме злой дамы в чёрном, которая высушила свой бокал до дна.
- А теперь, извините, необходимо подышать свежим воздухом, - сказала бабушка, вставая из-за стола.
- Ты и курить собралась? Да что с тобой происходит? – взревел недовольный сын.
- У тебя забыла спросить!
- А на нашем огоньке всё веселее и веселей, - вздохнув, произнесла мама.
После ухода недовольной женщины, папа поднял бокал.
- За мой приезд и за мою семью.
Все поддержали этот тост, сделав по хорошему глотку дорого напитка.
- Ты лучше расскажи про Норвегию, - вставил я, допивая свою мизерную порцию вина.
- Я её почти не видел, мы в основном заполняли бумаги, - сказал отец, закрывая правой рукой лицо золотого лиса на перстне.
- Я скучала по тебе, - прошептала мама.
- А как я скучал, - взяв за руку свою жену, проговорил отец.
- А как я за вами скучала, - встряла вернувшаяся бабушка, сразу же потянувшись к бутылке.
- В тот раз, тебя утешали капельницы, после вина, - нахмурился сын.
- Так что ж мне теперь, не пить сов…
Не успев договорить, раскрасневшаяся бабушка, упала с искривлённым лицом на поджидавший её диван. Руки дрожали, пытались остановить смерч, проносившийся в теле.
- Где твои таблетки? – спросил папа, задевая открытую бутылку нектара, который забирал здоровье его матери.
Уходящая в нирвану бабушка, не услышала ни слова. Крепкий отвар виноградного сока, не хотел отпускать её, держа в своих ветвях сердце старушки.
- Маша, вызови скорую! – вскрикнул муж.
- Уже! – успокоила мама.
Не прошло и тридцати минут, как в зале оказались гости в белых униформах, с предложением забрать пострадавшую от красной воды.
- Я поеду с вами! – вызвался единственный сын поседевшей женщины.
- Мы за вами следом, там и встретимся, - сжимая в руке сумочку, добавила супруга.
Ситуация накалялась, но я не испытывал никаких эмоций, это не первый раз бабушка попадает в больницу и не последний, заставляя думать о том, что это нормально. Чёрные мысли о безразличии к своему родственнику не покидали меня, до тех пор, пока я не сел в лимонное такси, отвлекаясь на проезжающие машины за мокрым от дождя окном. Красота провинциального города открывалась с каждым оборотом грязных колёс, пока не показалась больница, залитая светом от первого по пятый этаж.
 В приёмной больницы на угольном кресле, залапанном тысячами отпечатков пальцев двух поколений, сидела тучная, коротко-стриженная женщина с янтарным камнем на  безымянном пальце, к которому тянулись капельки пролитого кофе.
- Вас до сих пор не перевели в палату? – нахмурилась мама. – Может вы как-то побыстрее, видите же ей плохо.
Чёрная дама, придя в себя после сахарного укола, молча ожидала приговор.
- Не торопите меня, - дописывая последние предложения на листке, ответила янтарная женщина. – Вам в 315 палату, она находится на третьем этаже.
Бледный коридор с вафельными плафонами третьего этажа встретил нас радушно, заманивая в назначенную палату.
Бабушка уснула, как только прозрачная змея вцепилась в её блеклую вену. Жидкие волосы расползлись по подушке, пальцы изредка подёргивались, разжигая страхи в сердце сына, но всё закончилось хорошо, только он не захотел покидать маму, отправив супругу домой, с приказом приготовить нежирный суп для пострадавшей.
 В такси раздалась мелодия, звонила Юля, с предложением переночевать у неё и купить бутылку вина, которого было слишком много сегодня.




Глава 10
Миша
Холод аудиторий, бурчанье тридцати желудков, накрашенные брови совершеннолетних девушек, скучающий вид парней в грязных кроссовках, застёгнутая на все пуговицы рубашка преподавателя, тесно сжатые книги на полках и звук пляшущих ручек не успевающих конспектировать знания, добытые из интернета. Всё это говорит о том, что происходит волшебство превращения обывателей в мудрую интеллигенцию двадцать первого века. Стук в дверь навострил сосредоточенные уши. Врата отварились, создавая сквозняк между коридором и серой аудиторией.   
Миша не обратил внимания на человека, стоявшего в ожидании, пока не услышал своё имя из четырёх букв.
- Извините, пожалуйста, можно Мишу на пять минут?
- Какого Мишу? – съязвил доктор наук, поправляя очки в золотой оправе.
- Это меня, - подпрыгнул бедный студент, проверяя застёгнута ли ширинка.
- Идите, только недолго, - сказал преподаватель, вцепившийся в свой предмет, надеясь перевернуть мир, идеями пятидесятилетнего девственника.
- Арина, что ты делаешь? – спросил Миша, выйдя в пустой коридор.
- Я принесла кофе, - ответила шатенка, указывая на раскалённые стаканчики, стоявшие на подоконнике.
- Что тебе нужно?
- Я пришла извиниться.
- Извинилась! Всё, я пошёл, - огрызнулся рыжий одуванчик.
- Подожди, выслушай меня, - поторопилась Ари, схватив Мишину руку. – Я была не права, прости. Я просто перепила.
- Пей дальше!
- Ну почему ты такая задница! – крикнула принцесса, взрывая мозг преподавателя, услышавшего оскорбления в сторону обиженного парня. – Я была пьяная, прости, я бы никогда не поступила так с тобой, будь ты моим парнем.
- Что ты предлагаешь?
- Давай начнём всё заново.
- А как начинают всё заново?
- Я тебе покажу, - обрадовалась Ари, закидывая нежные руки на плечи растаявшего парня.
Верхняя губа, нижняя губа. Всё повторилось как десять часов назад, в той комнате с закрытыми шторами, где не танцуют медленные танцы, а целуют легкомысленных девушек с улыбками Афродиты.
- Давай прогуляем пары! – предложила девушка.
- Даже не знаю.
- Не ломайся, будет весело, сходим на реку.
- На реку?
- Ага, я туда часто хожу, когда мне грустно. Покажу тебе своё любимое место.
- Ну, давай, - поддался Михаил, удивлённый новому открытию трезвой Арины.
Забросив пары в долгий ящик безрассудства, влюблённая парочка отправилась по широким улицам к месту, где землю разрезает поток воды с подводными камнями и упавшими мостами древности.
- Хочешь секрет? – спросила русалка, присаживаясь на скамейку, возле длинноволосой ивы.
- Хочу.
- Я не умею плавать.
- Я бы научил, не будь так холодно.
- В детстве я упала с дерева в воду, вот с такой же ивы как эта, - сказала принцесса, прикасаясь к коре пугливого растения. – Меня увидел парень, проезжавший на велосипеде. В общем, он меня спас, спасибо ему, а на следующий год, когда я приехала к бабушке на летние каникулы, я узнала, что этот парень утонул, на какой-то праздник. Видимо напился и полез в воду.
- Жуткая история, - добавил Михаил, не успевший связать свою жизнь с обратной стороной счастья.
- У меня много таких историй. Как будто меня окружает всё самое плохое.
- А как же я?
- Ты моя находка, поэтому я не хочу тебя потерять. Ты не похож на остальных парней. Взять даже то, что ты читаешь.
- Это потому,  что у меня ноутбука нет.
- А ещё ты добрый.
- Этого не отнять.
- Но я могу сделать тебя злым. Как вчера ночью.
- Не начинай, - отрезал одуванчик.
- Видел бы ты своё лицо.
- Ты надо мной смеёшься?
- Нет, просто вспомнила. Давай сделаем кораблики из наших стаканчиков! – предложила Арина, вставая с лавки.
- Это как, просто выкинуть в воду?
- Да, посмотрим, как они плывут.
- А тебе точно девятнадцать лет? – пошутил рыцарь, сопровождая голубоглазую принцессу.
Выкидывая мусор в реку, молодые люди наблюдали за своим изобретением, обгонявшим друг друга на волнах быстронесущейся реки, безжалостно отбиравшей души мужчин, женщин и детей, не перебирая возрастами, проглатывая всё целиком, вместе с одеждой и слезами живых родственников, наполнивших реку до краёв.
- Мы гуляем уже два часа! – опомнилась Арина, посмотрев на часы.
- Где-то так, а что? Ты куда-то спешишь?
- Да, у меня автобус через полчаса.
- А куда ты собралась?
- Друзья в соседнем городе, позвали на шашлыки.
- Много у тебя друзей.
- После школы нас разбросало кого куда, и мы иногда собираемся отдохнуть, узнать кто как живёт, что нового случилось.
- Тебя провести? – перебил Миша.
- Если тебе не сложно.
Направляясь за руки к остановке «Три столба», девушка постоянно останавливалась, угощая парня тёплыми поцелуями благодарности и крепкими объятиями русалки, уплывающей на автобусе в сторону юга, где горизонт разделит их истории на один день.
Бывает, счастье человека настолько сильно выливается из мягкого сердца, что, кажется, будто его можно потрогать руками, подержать в ладонях, ощутить тепло чужой энергии. Именно таким заряженным, словно батарейка, был Миша, бегущий на всех парусах к общаге, перепрыгивая разбитый асфальт и впадины, наполненные забродившей водой. Промчавшись мимо дежурной, Михаил столкнулся с соседкой Арины, задавшей роковой вопрос для обессиленного организма, переполненного  гормоном счастья.
- О, Миш, привет, ты не знаешь, Арина уже уехала к парню?
- К какому парню? – удивился одуванчик.
- Как к какому? К своему. Она мне вчера сказала, что собирается после пар ехать, а я не знаю, ждать её обедать или нет.
- Откуда я могу знать, где твоя Арина, - разозлился рыцарь.
- Ну как это, вы постоянно вместе.
- Ты ошибаешься, я с этой подстилкой не общаюсь.
- Сам ты подстилка! – среагировала соседка, растопыривая пальцы.
- Ты куда-то шла? Вот и иди!
- Придурок! Как она вообще общается с таким говном. Я ей всё расскажу, что ты сказал, - пригрозила девушка с засохшей козявкой в носу.
- Передай, передай, не забудь приукрасить, - крикнул Миша вдогонку уходящей девушке.
- Да как так-то! – выразился скелет, оставшись наедине с самим собой, разбивая кулаки о бессильные стены. – Я! – последовал удар. – Потом какой-то пацан в клубе, - ещё один удар. – Теперь парень, не знающий обо мне и её похождениях, - бубнил Миша, присев на пол, подкурив сигарету с тройным фильтром (новым прорывом табачных заводов). – Всё это так мерзко! – закончил одуванчик, выдыхая тёплый дым, врезавшийся в ноги Сергея.
- Ты ничего не перепутал, здесь не курим, ещё раз увижу, сразу съедешь! – подбодрил Сергей Александрович.   
Глава 11
Саша
Правда это или нет, но вода поднимается вверх, нарезанные овощи превращаются в водоворот, пар летает, врезаясь в бирюзовый кафель. Остановите это безумие, но железо продолжает водоворот с огромными пузырями, забирая часть компонента на экспертизу. Ещё чуть-чуть и мама перестанет. Нет, ты врёшь. Огонь не прекращает наслаждаться ржавой посудой, беспомощно позволяющей себя пытать, одним единственным способом, известным пламени с синими языками на конце заострённых пик.
- Мам, - обратился я, сидя на табурете.
- Что, Саш?
- Я хотел тебя кое о чём спросить.
- Слушаю, - заявила мама, помешивая горячий суп для Екатерины Анатольевны.
- Меня тут в гости позвали.
- Так поздно?
- В общем да! Если я пойду, то это будет не сильно страшно, по отношению к бабушке? – спросил я, ломая кривые пальцы.
- Делай, как знаешь, ты уже не маленький.
- Так что, я пойду?
- Иди, - вздохнула мама, явно не желавшая отпускать сына в столь позднее время, когда стрелка часов перевалила за девять ночи.
Развеивая мысли о заболевшей бабушке, я отправился по приглашению в Юлин дом, зная, что он будет свободен до самого утра. Круглосуточный магазин, выручил меня в ответственный момент. Купив всё, что было нужно, стучусь в квартиру королевы.
- Что-то ты долго, - заметила Юлия, впуская меня в прихожую.
- Иди ко мне, - произнёс я, целуя несопротивляющиеся губы с влажным языком страсти.
- Я тебя не для этого позвала.
- А для чего? – спросил я, улыбаясь, зная, о чём идёт речь.
- Для того самого, не будь дураком. Я думала посмотреть фильм, выпить вина, а ты сразу так целуешь.
- Я просто соскучился, ничего больше, - запротестовал я с лицом девственника.
- Смотри мне! Тогда не останавливайся, мне понравилось.
- А что за фильм?
- Какая-то мелодрама, ты не против?
- Я только за!
Присаживаясь на диван, укрытый узорами обещаний, мы приступили к вину и просмотру фильма, целуя каждый сантиметр друг друга, купаясь в лёгких градусах некрепкого вина и я растворился в малиновом сиропе с тёплыми круассанами, выпивая всё через радужную трубочку, оставив молочную улыбку на её лице.
Полночь, давно ушедшая за горизонт серых полей, не успела увидеть нас, глубоко вдыхающих воздух уютной комнаты.
Случилось то, что не входило в Юлины планы, решившей перенести любовные игры на несколько месяцев вперёд, а не кидаться в омут с головой так быстро, забывая о своих принципах воспитанной девушки, но случилось, и жалеть здесь не о чем.
    - Как ты? – спросил я, восстанавливая дыхание.
- Хорошо, - ответила довольная Юля, прижимаясь ко мне, целуя моё плечо. – И ещё, больше этого не будет, не хочу, чтоб ты считал меня такой доступной.
- Зайка, я знаю тебя с самого детства. Никогда, слышишь? Никогда я не подумаю о тебе плохо.
- Где мы были раньше?
- Я всегда был рядом, только постоянно молчал, не мог найти к тебе подход.
- Так это я виновата?
- Конечно, нет.
- Хочешь пить? – задала вопрос королева, решив спасти меня из путаницы слов.
- Очень, только не вина.
- Я тоже его не хочу.
Надев халат, обтягивающий аккуратную грудь, местами покрасневшую от моей (страсти)похоти, она ушла на кухню, оставив меня с мыслями о потерянной девственности.
- Я дома, - раздался голос, долетевший из прихожей.
- Мама? Что ты здесь делаешь? – обезумела Юля, держа в руке два стакана воды.
- Не поняла? А что, собственно говоря, случилось?
Одевшись со скоростью света, спрятав бутылку вина под диваном, в надежде, что пробка не выскочит, залив ковёр чужого дома, я вышел на свет, не видя смысла прятаться. Увидев Юлину мама, я был потрясён: короткая стрижка, тучная комплекция и янтарный камень на безымянном пальце.
- Здравствуйте.
- Виделись, - ответила янтарная женщина, присмотревшись к запуганному лицу.
- Где это вы виделись? – удивилась Юля.
- В больнице.
- А что ты делал в больнице?
- Бабушку свою укладывал, - помогла недовольная женщина, ожидавшая моего ухода.
Может показаться странным то, что я не знаю Юлиных родителей, общаясь с ней с самого детства, но факт остаётся фактом. На день рожденье она всегда приглашала только Лизу и учились мы с ней в разных школах, проживая в нескольких кварталах друг от друга. Поэтому знакомство с её мамой, произошло именно в такой ситуации, где не каждый хотел бы оказаться.
- Юль, я наверное пойду, - предложил я, заглядывая в карие глаза моей девушки.
- Да, так будет правильно, только не обижайся, ладно?
Янтарная женщина поволокла купленные продукты на кухню, освобождая прихожую для ухода незнакомца.
- На тебя сейчас будут орать? – спросил я, одевая узкую обувь.
- Потом расскажу.
Наша ночь испорчена, прощаясь тихими поцелуями, я не хотел её отпускать на моральный расстрел, осознавая в случившемся свою вину, но пройдя пару улиц, вдыхая осенний воздух, я понял что произошло. Прокручивая любимую запись в голове, снова и снова, ныряя в прошедшую действительность, замедляя время осколками испорченных часов, я говорю вслух.
- Я больше не девственник! 
***
Сентябрь подходит к концу, приглашая грозы с проливным дождём под взрывные овации грома, наполнившего небо тоннами вокала, бородатого баса, в наш город. Листья сменили окрас с сочно зелёного на красно-жёлтые оттенки потухшего солнца. Зачуханные собаки, вечно слоняющиеся в лабиринтах улиц, искали слабую добычу в жалости религиозных людей, идущих за своей мечтой, укрытой обязанностями семейного долга. Осенние восходы солнца стали всё холоднее, отодвигая Перуна как можно дальше, от жадных обитателей земной кары.
- Саша, проснись! – крикнула мама, вытягивая меня из другого мира.
- Я не сплю!
- Ты уже так полчаса не спишь! Сколько можно тебя будить, на часах уже восемь!
- Как восемь? – подорвался я, надевая джинсы. – У меня пары начинаются в восемь.
- Вот и я о том же! Не забудь сегодня сходить к бабушке после пар.
- Хорошо.
- Деньги есть? – забеспокоилась мама.
- Та вроде.
- Значит, в технаре позавтракаешь, и опять напоминаю, сходи к бабушке.
   - Хорошо, хорошо, - сказал я, убегая на остановку.
Оказывается, я опоздал на пару «Соски», поэтому переживать не было смысла. Выслушав насмешки над учителем, одевшим новый галстук с розами, в надежде произвести впечатление на физрука женского пола, с фигурой богини, я высидел ещё три пары грозных преподавателей, которых боялся весь техникум, включая назойливую уборщицу.
Учебники полетели в бездонный рюкзак, болтающийся на моих плечах, и я, не спеша, побрёл к городской больнице. Ветер поднимал пыль, залетавшую в рот с неприятным хрустом на зубах, обувь покрылась тем же песком, превращая кроссовки в заношенные ботинки скалолаза. Отдавая здоровье тысячам ступенек, я врываюсь к бабушке, сидящей на кровати, приговаривая гадости в адрес докторов, не знающих предпочтения поседевшей женщины.
- Папа ушёл? – спросил я, целуя сухую щёку бабушки.
- Для начала, здравствуйте!
- Да, да, здравствуй, бабушка.
- Сколько можно тебя учить, ты же позоришь нашу семью.
- Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю в очередной раз.
- Не перебивай меня, сколько можно тебя просить. Никогда не перебивай человека, тем более старшего тебя. Может этот человек откроет тебе мудрость, а ты всё пропустишь мимо ушей из-за своей спешки.
- Тебе здесь скучно? – выстрелил я, пытаясь перевести тему разговора.
- Немного, а всё из-за этих тупоголовых врачей. Занимались бы мной как подобает, мне бы не было скучно, все, что они мне могут предложить, так это капельницы, от которых тошно, - высказалась бабушка, найдя свободные уши для не нужной информации. – Ты мог бы выполнить мою просьбу? – немного замешкавшись, процедила Екатерина Анатольевна.
- Всё что хочешь, может тебе купить фруктов? – задал я вопрос, увидев гору еды, купленной заботливым сыном.
- Нет, спасибо, я и это не съем. Собственно говоря, в этом и заключается моя просьба.
- Я весь во внимании.
- Ты мог бы сходить в церковь за поворотом и поставить свечку за здравие, только не говори конкретно за моё, попроси для всех родственников, так будет правильно и забери всю эту еду, оставь только йогурт и булочку.
- Это шутка такая?
- Какая шутка, балбес, иди и исполни мою просьбу, неужели так сложно? Здесь же за поворотом, недалеко ведь, а ты выделываешься.
- Мне как-то неловко, я триста лет не был в церкви, а тут сразу с едой идти, я ж там ничего не знаю.
 - Ничего страшного, не потеряешься, взрослый уже. Ты главное голову включай, правильно спроси, что, где и люди тебе помогут. За спрос в глаз не бьют, знаешь такую поговорку?
- Ладно, схожу!
- Жизнь - она, Саша, быстротечна. Вот  есть, например, бабушка, а потом раз и её не станет, а жить надо так, чтоб не всё для себя, а о духовном подумать, о вечном.
- Ба, не начинай.
- Всё, иди, я тебя здесь подожду.
- А папа мне потом по голове не даст, что я у тебя всё забрал?
- Мой сын? Ты что, с дуба рухнул? Если скажет чего, то я быстро на место поставлю. Поэтому слушайся бабушку! Он ещё не дорос,  твой отец, чтоб жизни меня учить. Давай, собирай манатки и шуруй, потому как темнеет быстро, а там мало ли, может у них служба какая, может, заняты все, так что иди засветло.
Собрав все продукты в пакет с крепкими ручками, отдавливающими мои пальцы до тёмно-синего цвета акварели, я отправился в путешествие, перешагнув порог больницы. Как и говорила бабушка, церковь находилась за поворотом, явно построенная с тем умыслом, дабы радовать заболевших людей, золотыми куполами  Божьего храма с высокими ступеньками, доходившими до второго этажа городской больницы, наблюдавшей за торжеством святого дела.
Упираясь всем корпусом, я попадаю в дом Господа с расписными стенами, оживающими в мерцании плачущих свеч. Огромная комната, бескрайний потолок, иконы в человеческий рост и тишина, давящая на барабанные перепонки, заставила проснуться дрожь в грудной клетке, покрытой мурашками непонимания.
- Вам чем-то помочь? – поинтересовалась женщина низкого роста в розовом платке, украшавшим пепельные волосы.
- Мне нужно поставить свечу за здравие! – признался я, доставая мятые купюры.
- Давайте я вам помогу, - сказала незнакомка, заходя за прилавок, где продавались слипшиеся свечи, разной толщины.
- Мне одну, вот эту, - выговорил я,  указав пальцем на понравившуюся мне восковую палочку.
Вручив мне предмет обряда, розовый платочек провёл меня к месту следующей процедуры, где исполнилась первая просьба моей родственницы.
- У меня тут с собой еда, - начал я, переступая с ноги на ногу. – В общем, я должен или хотел бы, не знаю, как это сказать правильно…
- Пожертвовать? – догадалась женщина.
- Да! Именно это слово я и искал, спасибо, просто мне так неловко.
- А что в этом такого неловкого?
- В принципе, ничего.
- Ну вот, так-то лучше. Добрые дела, они на то и добрые, чтоб сердце своё очищать от грехов. 
  Настала минутная пауза, в которой с грохотом закрылась входная дверь, впустив высокого батюшку, одетого в рясу чёрного цвета, облегавшую огромное тело богатыря, избравшего свой путь без насилия, на что способны его медвежьи руки.
- Я, наверное, пойду, - запнулся я, почувствовав себя лишним, в компании этого человека, заполнившего всё пространство.
- Куда это ты собрался? Негоже оставлять людей, нуждающихся в помощи, - прогремел батюшка, выталкивая слова из выглаженной бороды в цвет своей рясы.
- Если нужна помощь, то я только за! – испугался я, предложив кандидатуру хилого парня.
- Вот и хорошо. Ступай за мной, только будь осторожен, здесь высокие ступеньки, не рухни мне на спину, - сказал святой человек, всё тем же сильным голосом, уведя меня за собой в подвальное помещение, где находились длинные столы из крепкого дуба. – Ну, взялись.
Вытащив на свет три неподъёмных стола, соединив их в один огромный стол для большой компании, меня заставили принести посуду из другой комнаты, а после, за-сервировать стол на двадцать шесть персон, которые будут пить воду либо сладкий чай из деревянных кружек ручной работы профессионала, знающего толк в (обращении)работе с долговечным существом.   
Я был словно под гипнозом, получая удовольствие от происходящего, просто делал то, о чём меня просили, и был рад помочь. Возможно это атмосфера с высокими потолками и горящими свечами, делала из меня другого человека, совсем не похожего на меня в обычной среде, где правит жестокость и насмешки сверстников, являющихся огромной частью моей повседневности.
Пришло время встречать гостей, люди в грязной, потёртой одежде, заходили без остановки, удивляя меня своим видом беспомощности перед жестокими правилами этого мира и одновременно видом опасности, на что указывали их наколки.
Смеркалось, после молитвы чернобородого батюшки все приступили к трапезе, от которой я отказался, побрезговав посудой, за что мне было стыдно, но подливать, убирать, приносить, в общем, помогать, я не отказывался, за что был награждён похвалой.
Кушали люди без определённого места жительства. По  разным причинам попали они  в эту тяжёлую ситуацию: кто был сиротой, слонявшейся по миру и не находя себе места; кто потерял всё после знакомства с алкоголем; кто систематически попадал в тюрьмы после окончания школы - и всё это так страшно, когда пытаешься поставить себя на их место, понимая то, что ты вернёшься домой, где тебя любят, никогда не бросят, каким бы плохим ты не был. Больше всего, поражали опухшие ноги, и обувь, если таковой её можно назвать. Подошва, привязанная бинтом к ноге, порезанные валенки, не сумевшие уместить в себе искалеченные ноги, кроссовки с разными шнурками… И всё это так страшно, страшно не понятно для избалованного ребёнка, каким я себя считаю, которому посчастливилось поучаствовать в добром деле, благодаря бабушке, уставшей меня ждать на больничной койке.
Банкет был в самом разгаре, челюсти только и успевали пережёвывать пшеничную кашу с мелко нарезанной курицей, подлива вытекала из потрескавшихся губ на седую бороду, грязные ногти мелькали над тарелками и во всей этой процедуре, я заметил неусидчивого мужчину, явно чем-то озабоченного. Он вертелся из стороны в сторону, заглядывая в глаза товарищей, но все игнорировали его вопросы, связанные с неразделённой любовью. И в какой-то момент он увидел меня, пытающегося не заглядывать в миски опухших людей.
- А ты кто такой? – обратился ко мне, озабоченный бродяга.
- Можешь не отвечать! – подсказал батюшка.
- А я что-то не так спросил? – удивился алкоголик.
- Меня зовут Саша, я просто пришёл помочь.
- Похвально! Ты приехал из какой-то семинарии? – не унимался любопытный человек.
- Нет, я здесь живу, просто зашёл в церковь.
- А из какого ты района, может, я знаю твоих родителей?
- Тебе нечем заняться или тебе мало еды? – спросил сосед алкоголика, посчитавший лишним любопытство своего друга.
- Как ты говоришь, тебя зовут? – переспросил бомж, вставая из-за стола, надвигаясь в мою сторону.
- Саша, - ответил я, наблюдая перед собой, низкого мужчину с раздутыми ноздрями.
Незнакомец вглядывался в моё лицо, пытаясь что-то отыскать в прыщавой обложке совершеннолетнего парня.
- А ну-ка, сел на место! – взревел батюшка, недолюбливавший балаган в святом месте. – Нечего приставать к гостю, который тебе помог.
 - Его глаза! – прошептал мужчина, не обращая внимания на бас священника. – Твою маму случайно Машей не зовут?
- Так и есть, - подтвердил я.
- Знаешь ли ты, что она сделал со мной?
- Я дважды повторять не стану! – настаивал батюшка.
- Она разбила моё сердце. Тебя ещё не было. Мы с ней вместе учились, а потом она вышла замуж за того бородатого идиота, как же я его ненавижу.
- Ты ещё и ругаться здесь вздумал, - не выдержал святой человек, хватая за шкирку влюблённого мужчину.
Выпроводив голодного обитателя улиц, батюшка уселся на свой стул со словами: «Не обращай внимания, это у нас впервые, так что не бойся, а в следующий раз если соизволишь, то приходи помогать, мне помощь пригодится».
- Сколько я его помню, он всегда говорит о какой-то Маше, - сказал бродяга, дождавшись молчания батюшки. – Ему тогда лет тридцать было, как мы познакомились, а потом вовсе спился и умом тронулся от своей Машеньки, а я так и не видел её ни разу.
Я сидел с широко открытыми глазами с мыслями о недоевшем мужчине, ожидавшим своих друзей на улице.
Попрощавшись со всеми, я вышел из церкви, проходя мимо плачущего алкоголика, крепко закрывшего своё лицо ладонями. Хлюпанье сопливого носа провожало меня до самой больницы, где отдыхала моя бабушка, всматриваясь в огромное окно, заменившее телевизор с одной трансляцией о погоде.
Глава 12
Миша
Дочитывая последние страницы книги, взятой из пыльной библиотеки, Миша испытывал удовольствие, предвкушая неожиданную развязку детектива, наполненного кровожадностью убийцы, применявшего опасную бритву в качестве насилия над своими жертвами женского пола. Финал не заставил себя долго ждать, открывая занавес читателю, влюбившегося в главных героев страшной истории. Маньяк убил себя своим же лезвием, окружённый отрядом полиции, Книга закончилась, оставив искры в глазах бледного рыцаря, растянувшего улыбку до ушей с веснушками. Вдыхая страницы прочитанной книги, Михаил услышал удар в дверь, обнаглевшего человека, не уважавшего чужую собственность. Под впечатлением смелого детектива, зеленоглазый бедняк преодолел дистанцию в два шага, открывая врата в собственный мир, впустив трёх парней наполненных протеином.
   - Говорят, ты девочек подстилками называешь! – заявил высокий парень, забывший поздороваться с хозяином дома.
- Не помню такого, - отмахнулся Миша, зная, чем заканчиваются истории, когда приходят на разборки втроём.
- Я тебе напомню! – выстрелил спортсмен, толкая доходягу в костлявую грудь.
- Отвали от меня, - успел пропищать рыцарь, прочувствовав на своей шкуре прогиб в исполнении коротко-стриженного парня, которым так сильно гордится тренер, приглашая на областные соревнования.
Треснувшись о бетонный пол, укрытый красным ковром, Миша потерял сознание, превратившись в беспомощную тушу, попавшую под обстрел фирменных кроссовок. От громкой брани, в комнату ворвалась Арина, останавливая озверевших дикарей.
- Арина, он это заслужил, - кричал борец, размахивая тяжёлыми руками. – В следующий раз будет знать, как тебя  называть подстилкой.
- Кто вам такое наплёл?
- Соседка твоя приходила и всё нам рассказала. Если бы не тренировка, я этого щенка ещё вчера придушил бы.
 - Пошли вон отсюда или я позову дежурную.
- Ты ей помогаешь, а она ещё недовольна. Хрен тебе, а не в кино на выходных.
- Да пошёл ты в жопу со своим кино!
- Сама пошла в жопу!
- Ген, пошли отсюда, мне ещё в общаге пожить хочется, - забеспокоился друг хулигана.
- Ладно, - согласился Гена, освобождая комнату рыжего парня с глистами.
Оставшись наедине, Арина пыталась вернуть в сознание худого мальчика, впервые оказавшегося в такой ситуации, где тебе никто не поможет и слушать тебя никто не станет. Вылив холодную воду из чайника на лицо пострадавшему, девушке удалось разбудить рыжего ухажёра, ещё находившегося в лёгком дурмане, от сильного удара головой. Поднявшись на локти, Мишу вырвало. Картина становилось всё отвратительней, рыцарь отходил от бесплатного наркоза, возвращаясь в зимнюю спячку. Сообразив, что это сотрясение, Арина вызвала скорую помощь, оставаясь с малышом до их прибытия. Крики дежурной, сопровождавшей фельдшера, ворвались в комнату 212, обливая девушку грязью за такой беспредел, но Миша спас положение принцессы, сказав, что он упал со стула, пытаясь убить волосатого паука. Проблема якобы была решена, о дикарях никто не узнал, бедняк отправился в больницу с белыми спасателями, закончив этот день с закрытыми глазами на койке для пострадавших граждан этой страны.
Ночь заменила тёплое утро, с яркими лучами солнца, играющими на веках больного. Михаил проснулся с болью в затылке, обнаружив на соседней кровати свою принцессу, скрутившуюся в клубочек под колючим одеялом.
- Арин, Арина, - повторил Миша, пытаясь разбудить изменницу.
- Ты проснулся? Как себя чувствуешь?
- Ты почему здесь?
- Мне разрешили переночевать, присмотреть за тобой.
- Это, конечно, приятно, но я хочу, чтобы ты ушла! – заявил недовольный пациент.
- Что ты такое говоришь? Я тебя не оставлю!
- Езжай к своему парню, а мне больше мозги не пудри!
- К какому парню? Я тебя не понимаю.
- К своему, Ариночка. Мне всё рассказала твоя соседка, нечего тут ломать комедию. Так что, собирайся и уходи, делать тебе здесь нечего, - продолжал настаивать Миша, приподнимаясь с кровати.
- Ты поэтому назвал меня подстилкой?
- А как тебя ещё назвать? Может, тебе ещё спасибо сказать. Как ты, вообще, так можешь? С начало со мной, потом с каким-то придурком в клубе, а после возвращаешься к парню. Кто ты после этого?
- Я так запуталась.
- Я тоже Арин, я тоже.
- Прости меня, я не хотела, чтобы так всё произошло.
- В том - то вся и загвоздка, что хотела. Тебя никто не заставлял это делать. Послала бы меня, куда подальше и я бы не лез к тебе.
- Я знаю, просто ты мне нравишься, - призналась пошлая девушка, в надежде на сочувствие зеленоглазого рыцаря.
- Тебе много кто нравится!
- Может, я и подстилка, как ты говоришь, но я ни с кем не трахаюсь, как наши девочки из общаги.
- Лучше б трахалась, но с одним.
- Закрой свой рот, достал меня осуждать, я не твоя девушка.
- Вот и я об этом же, иди домой!
- Никуда я не пойду, я отвезу тебя в общагу, а потом делай, что хочешь.
- Ты почему святую включаешь? Раньше надо было думать, не сейчас, когда я тебя ненавижу.
Разговор прекратился с приходом постаревшего врача, не имевшего никакой жалости к пациентам, думая только о доме и своей семье, которая разрешает ему выпить бутылочку холодного пива в компании плоского телевизора.
- Как себя чувствуете? – задал вопрос доктор, выдыхая утомление от надоевшей работы.
- Вроде бы хорошо.
- Встать можете?
Вставая с неудобной кровати, Мишу немного мутило, в чём он не признался врачу, в надежде вернуться домой.
- Собирайтесь и запомните, что вам рекомендуется постельный режим, у вас есть знакомые, которые за вами присмотрят?
 - Я присмотрю! – вызвалась Арина, увидев закатившиеся глаза скелета.
- Тогда я вас не задерживаю, - произнёс доктор, покидая палату пострадавших.
- Что ты делаешь? – спросил Миша.
- Помогаю тебе обуться, разве не понятно.
- Если тебя грызёт совесть, то не нужно идти на такие жертвы, ты мне не мамочка.
- Сегодня я твоя мамочка! – улыбнулась принцесса.
Доехав на такси до общежития, Миша почувствовал стыд, за неимение денег, а та последняя двадцатка, которую он отложил на дорогу в родной город, ему вряд ли помогла бы. Расходы взяла на себя Арина, проводившая ухажёра до самой кровати.
- Ты что-нибудь будешь?
- Арина, иди к себе, - огрызнулся студент. – Спасибо тебе за всё, но я не хочу, чтоб ты мне помогала.
- Ладно, как хочешь. Надеюсь, Сергей тебя не бросит. Кстати, где он сейчас?
- Вчера не появлялся.
- Ну, тогда спи! Если он через час не появится, я зайду к тебе и накормлю чем-нибудь.
- Дверь будет закрыта!
- Ничего страшного, я вчера закрывала комнату твоими ключами. Так что они побудут у меня, пока тебе не полегчает.
 - Да что с тобой происходит, не надо меня опекать, я не инвалид!
- А я не подстилка!
Миша отвернулся к стене, слушая мягкие шаги Арины, уходившей из комнаты мальчиков, где стояла вонь непереваренного борща. Не прошло и пятнадцати минут, как боец уснул, чуть слышно посапывая греческим носом.
Сон уводил за собой всё дальше, открывая тайны внутреннего мира, где подсознание выдаёт яркие картинки минувших дней. Мама готовит что-то вкусное на кухне, заглядывая в кастрюлю. Всё наполнено домашним уютом, кажется, будто можно прикоснуться к маме, увлечённой кулинарией. Она слегка жмурится от горячего пара, пальцы блестят от нарезанного лука, обручальное кольцо переливается в свете вспотевшей лампочки и в какой-то момент, полки начинают падать, сваливаясь на пол, кухонные приборы дребезжат от землетрясения, всё превращается во тьму, словно чёрный туман из щупалец осьминога, ведёт за грани дозволенного.
- О, Серёг, ты почему такой счастливый? – спросил Миша, оказавшись на пересечении четырёх улиц, где солнце горело красным огнём, обливая тёплым светом двух прозрачных людей.
- Сам не знаю, наверное, потому, что всё хорошо, нечего грустить, так что не грусти там ладно?
- Ладно, - согласился скелет, ошарашенный реалистичным сном.
- Ну, я тогда пошёл, приятно было познакомиться.
- А куда ты?
- Сам не знаю, - ответил добрый сосед, направляясь в сторону раскалённого солнца.
С каждым шагом уходящего парня, Михаил замечал, как тает его тело, стекая мелкими каплями на дорогу неизвестного города. Диалог как начался быстро, так быстро и угас, возвращая Мишу в реальность. Холодный пот стекает по лбу, глубокое дыхание невозможно усмирить командой дрессировщика, глаза вываливаются из орбит и эта боль в затылке.
Скрип, запах куриного бульона - Арина снова не на своей территории. Волосы собраны в густой хвост, кардиган пританцовывает в такт сочным ягодицам, браслет трётся о керамическую тарелку, забота надумала стать повседневностью.   
- Ты почему такой мокрый? Может температура?
- Не знаю, - отдышавшись, ответил Миша.
- Мне такой странный сон приснился.
- Ничего страшного, куда ночь, туда и сон.
- А сколько сейчас время?
- Десять утра, так что эта поговорка немного не в тему, - сообразила красавица. – Я сварила бульон, тебе нужно поесть, только не выделывайся, ладно?
- Опять это ладно!
- Ты о чём? – недоумевала Арина, нарезая тонкие кусочки хлеба.
- Не знаю, просто застряло у меня в голове это слово «ладно».
- Ничего страшного, и не такое бывает после сотрясения.
- Ты ещё и шутишь над этим.
- Прости, - извинилась девушка, протягивая тарелку в иссохшие пальцы студента.
- Очень вкусно, - произнёс Миша, забыв на мгновение, по чьей вине он не может встать с кровати.
Наблюдая за мальчиком, уплетавшего ложку за ложкой, комната впустила двух людей с поникшими лицами, среди которых было лицо предпринимателя, заплатившего рыжему студенту всё до последней копейки за полную погрузку семечки в две фуры с прицепами.
- Здравствуйте, - поздоровался рыцарь, откладывая трапезу на потом. – Я себя плохо чувствую, поэтому подработать у вас не смогу, может в следующий раз? – спросил зеленоглазый мальчишка, делая огромные усилия над собой, держа ровную спину перед собеседниками.
- Я не за этим пришёл, - сказал бизнесмен.
- Я не могу это сказать, поэтому позвала к тебе этого человека. Для меня это слишком…
- Да что произошло? – не выдержала Арина, длительной паузы остолбеневшего незнакомца.
- Ты что здесь делаешь? – огрызнулся комендант, не заметивший постороннего в комнате по номеру 212.
- В гости пришла.
- Как пришла, так и уйдёшь, поэтому не лезь в разговор.
- Может, вы действительно объясните, зачем пришли, - заступился рыцарь.
Предприниматель прошёл вглубь комнаты, присаживаясь на кровать Сергея, пропускавшего неловкий разговор. Ладони вспотели, голос пропадал в остром кадыке, язык пересох, покрывшись белым налётом, глаза избегали взглядов, отворачиваясь в неизвестность, серебряный  крест повис на толстой цепочке красивого переплёта, все затаили дыхание от молчаливого колхозника из села «Пчёлкино».
- В общем, Сергей сегодня умер.
- Как это умер? – спросил рыцарь.
- У нас ночью была погрузка муки, он что-то говорил про головокружение, но останавливаться не хотел. Делал как все, в общем, как всегда. Хороший парень, ничего плохого о нём не скажешь. А потом упал. Закинул мешок на плечо и упал. Он не споткунулся, просто упал. Всё произошло так быстро. В общем, я принёс его заработанные деньги и ещё немного сверху, передай его матери, если не сложно. С ней я точно не смогу разговаривать.
- Мне кажется, придётся! – заявила Арина, не удерживая слёзы.
- Ты-то чего лезешь? Видишь же человеку плохо! – влез комендант, услышав наглость со стороны студентки.
 - Я обязательно передам! – прошептал Миша, рассматривая побледневшего богача.
- Спасибо, правда, большое спасибо! – сказал предприниматель, доставая купюры из синих джинсов. – Я не хотел, чтоб всё так вышло, я в этом не виноват, - добавил бизнесмен, уходя из бедной комнаты, наполнившейся горем.
- Его мама приедет после обеда, она с начало отправится в морг на опознание, а после к тебе за документами. Так что, упакуй все его вещи.
- Да, конечно.
Комендант ушёл, оставляя Арину с запуганным одуванчиком, не находившим себе место среди чёрных событий, упавших на светлые волосы. Подушка, широко открытые глаза, состояние апатии бьёт ключом, разбирая робота на мелкие детали. Шестерёнки закатываются в мелкие щели плинтуса, отыскивая воспоминания ушедшего человека, на перекрёстке четырёх дорог. Голубоглазая шатенка, не успевает проглатывать слёзы, льющиеся в искривлённые губы. Она дрожит всем телом, опускаясь на Мишину грудь. Острые ногти, сжимают худые плечи скелета, ища поддержки в запутанном сердце. Успокоившись, вдоволь выплакав потерю знакомого человека, Арина вспоминает новость, в надежде отвлечь от тёмных мыслей рыжеволосого одуванчика.
- Стоит ли это говорить, но я рассталась со своим парнем! – прошептала изменница на ухо рыцарю, неподвижно лежавшему под грузом событий последних трёх дней.
Потеря человека, всегда оставляет след в бардовом сердце. Клапаны беспрерывно работают, впуская душу в несуществующий город, где улицы названы в честь близких людей и ненавистных врагов. Такой улицей был Сергей. Она была построена недавно: ровный асфальт, идеальные многоэтажки, в переулках трудятся люди без лиц. Кто-то закидывает уголь, кто-то носит кирпич, кто-то, взвалив на себя мешок муки, с лёгкостью наполняет фуру от пола до потолка. В нашем мире – это называется грязной работой, покрытой кровоточащими мозолями и болью в пояснице, но в этом мире, под крепкой атмосферой сердца – это чистый и достойный труд, за который тебе не стыдно перед сверстниками, перед родными, перед всем миром, который считает, что это благое дело, отдавать здоровье для  других людей.
 Спустя несколько дней, Сергей будет похоронен в родном селе, под рыдания постаревшей мамы, отдавшей всю любовь трём сыновьям из древнего рода Ткаченко. Громкие слова закончатся, как только каждый попрощается с ним и безжалостные шиферные гвозди, забьют крышку гроба. Бархат провалится под землю, лакированный крест воткнётся в почву и дело кончено. Человека больше нет, лишь только память, живущая в несуществующих городах бардовых сердец.
Глава 13
Тихомиров
Провинциальный город затихает, улицы пустеют, магазины опускают защитные ролеты. Холод усиливается, впуская ветер с одиноких полей. Луна виднеется на небе, одновременно с уходящим солнцем, расплывающимся в оранжевую гущу на бескрайнем горизонте. Машины паркуются в сырые гаражи, плотно стоящие друг к другу, напротив многоэтажных зданий. В окнах загорается свет, семьи приступают к горячему ужину. Бабушки звенят спицами, ныряя в экран телевизора. Школьники отпрашиваются у родителей на поход в центр. Жизнь кипит, в крепких суставах двадцать первого поколения.
Именно в этот обычный день, Тихомиров опускает бульбулятор, наполняя лёгкие ржавым дымом с неприятным запахом. Превратив два колпака в пепел, он возвращается в комнату из накуренного туалета двух унитазов. Разглядывая безумные глаза в зеркале, ему приходит идея, добавить к конопле белой пыли, отложенной на продажу лысым хулиганам, позволяющим обвести себя вокруг пальца. Высыпая порошок на новый смартфон, он отмеривает две тоненькие дорожки. Трубочка из-под сока, переправляет белоснежный груз в дыхательные пути, обволакивая приятной свежестью. Зрачки расширились, травка окрасила белки в нужный цвет, сгорбленное тело наполняется философией Азии, руки ласкают плед, призывая нирвану. Из далёкой глубины доносится стук. Страха не существует, он способен на подвиги в этом чудесном состоянии, летая по своим владениям. Дверь как будто открылась сама, впуская маленькую птичку под именем Лиза.
- О, Лизочка, - обрадовался Влад, думая, что это галлюцинация. – Только ты у меня осталась.
- Что с тобой происходит? – задала вопрос подруга, надеявшаяся поставить его на ноги, после долгого рассказа Никиты.
- Со мной всё отлично, а почему ты спрашиваешь? - удивился наркоман, стоя на ватных ногах, болтаясь, словно поплавок на волнах солёного моря.
- Что с твоими глазами? – испугалась птичка, прикладывая ладонь к лицу лучшего друга.
- Не знаю, я их не вижу. Они всегда от меня прячутся. Их не так просто отыскать. То тут, то там и всё, где-то завалялись, - бормотал Тихомиров, нежно взяв руку девушки в свои клешни.
- Что ты несёшь? Ты что правда принимаешь какую-то дрянь?
- Это не дрянь - это мои сладости, - ответил Влад, падая на кровать, автоматически усаживая Лизу рядом с собой, не отпуская слабую руку птички.
- Тебе не страшно становится наркоманом?
- Я не наркоман! – заявил пылесос, поглаживая подругу по ноге. – Ты знала, что я в тебя влюблён, Лизочка?
- Догадывалась, но сейчас не об этом и хватит трогать мою ногу!
- Тебе не нравится? – спросил падальщик, запуская руку под короткое платье.
- Руки свои убери! – отдёрнулась птичка, вставая с советской кровати.
- А зачем ты тогда так одеваешься, если не хочешь чтоб тебя трогали?
- Всё, я ушла, потом поговорим, когда отрезвеешь! – заявила Елизавета, направляясь к выходу.
Преграждая ей дорогу, Тихомиров забыл обо всех церемониях влюблённого парня, набрасываясь на девушку семнадцати лет. Она кричала, призывая на помощь хоть кого-нибудь, но громкая музыка из сабвуферов не позволяла крикам долететь до нужных ушей. Красивое платье помялось в руках наркомана, всё тело ломало от боли, слёзы залили лицо, смывая макияж нетронутого цветка. Синяки украсили слабые руки, пытавшиеся вырваться из хватки предателя, надругавшегося над ней. Стыд переполнял мысли девушки, разрушая детскую психику.
Молчать и сохранить всё до самой могилы. Не рассказать о случившемся никому, кроме лучшей подруги. Получить клеймо изнасилованной, обвиняя себя за свой визит или рассказать всем, чтоб этот мерзавец получил по заслугам, утопая в своей же мерзости, на которую способен. Провинция не имеет жалости к таким девушкам, за что я её осуждаю и презираю всем сердцем. Город, состоящий на семьдесят процентов из ублюдков, не имеющих ума в повседневной жизни. Мы все говорим о милосердии и о добрых поступках, но тут же начинаем смеяться, подталкивая человека к крайностям, вскрывая тонкие вены или делая шаг со стула.
Добравшись к дому, наступая босыми ногами в лужи, Елизавета излила душу своим родителям. Они не боялись, что подумает общество, им нужен Тихомиров, сладко спавший под любимую песню женского дуэта «Гвоздика».   
Не прошло и двух часов как в комнату Тихомирова ворвались правоохранительные органы, задержав Владислава по трём статьям нарушения закона: изнасилование несовершеннолетних, употребление и хранение наркотических веществ.
Голубоглазый парень, стал новостью номер один, как преступник, получивший по заслугам. Он не воспринимал действительность до следующего утра, осознав всё немного позже, придя в себя после сильно действовавшего препарата. Владик плакал, прижимая колени к груди, обдумывая неизбежный вердикт судей, безжалостно карающих нарушителей закона. Возможно, он не сделал бы это, не будь одурманенный подарками Седого, но преступление совершенно и надо понести наказание.
Экспертизы сделаны. Е. А. Соколова была действительно изнасилована В. Г. Тихомировым, который в свою очередь был в неадекватном состоянии, что подтверждают анализы мочи, выявившие наркотические вещества, повлиявшие на его рассудок. 
Глава 14
Миша
Бетонные стены, деревянное окно с кривой форточкой, выцветшие обои, оббитая штукатурка возле ржавой раковины. Треснувшая мыльница, полки, заставленные документами. Стулья годные лишь на дрова. Аквариум, наполненный зелёной водой, огромный стол на подгнивших ножках, благодарственное письмо, вставленное в рамочку. Подоконник, усеянный трупами мух, освежитель воздуха с ароматом апельсина, сейф набитый золотом гномов и овальная картина, демонстрирующая пейзаж заострённых гор, куда мечтает уехать сутулый комендант.
- Одну минуту, я только допишу последнюю строчку, - извинился медведь, впустив рыжего парня в свою берлогу. – Что случилось?
- Я хотел бы переехать в другую комнату! – признался Миша, вспоминая как страшно оставаться наедине с кроватью Сергея.
- Это ты из-за того, что умер твой сосед?
- Его звали Сергей.
- Да, да, всё верно, его вещи забрали?
- Да, забрали, - сказал одуванчик, ныряя во вчерашний день, пропитанный горем приехавшей мамы.
- Всё прошло нормально? – поинтересовался комендант, отпивая холодный чай, успевший покрыться плёнкой.
- В каком смысле нормально?
- Может она устроила скандал, потому что мне она угрожала судом, но мы-то ни в чём не виноваты. Сергей ушёл до закрытия общежития, поэтому винить нас не в чем.
- Рад за вас.
- Не паясничай! Всем очень жаль этого парня, но он сам решил заработать деньги, вместо того, чтоб готовиться к занятиям.
- Мы можем сменить тему? – спросил Миша, не дожидаясь ответа. – Я пришёл к вам, чтобы вы заселили меня в другую комнату.
- Ладно, сейчас посмотрим, - процедил комендант, доставая тетрадь метр на метр. – Можно заселиться в 221 комнату.
- Так там живёт Илюша гей!
- Какой ещё гей? Это хороший мальчик! А то, что вы все над ним смеётесь, это не говорит о том, что он другой ориентации.
 - Не обязательно на нашем этаже, - отбивался бледный студент, ища возможность избежать нежеланного соседа.
- Молодой человек, сейчас сентябрь, в комнатах живут по два или по три человека. 221 комната мальчиков, единственная, где живёт один студент, не считая твоей конечно.
- Заселите меня туда, где живут по двое!
- Ты здесь не командуй! Говорят в двести двадцать первую, значит в двести двадцать первую, что не понятного? А если не нравится тебе, то, пожалуйста, переезжай на квартиру и не морочь мне голову.
-  Я просто не хочу с ним жить!
- Это мой племянник! – не выдержал правитель общежития. – И ты будешь с ним жить, либо оставайся в своей комнате и я к тебе кого-то подселю, например Илью.
- Вы издеваетесь? – запротестовал одуванчик.
- За словами следи! И будь рад тому, что я тебе хоть что-то предлагаю, а не говорю: «обратись через полгода».
 - Когда заселяться? – сдался Миша, испепеляя взглядом коменданта.
- Ключ возьми у дежурной и заселяйся, только свой отдай, когда вещи перенесёшь.
Разговор закончился, осадок злости поднимался со дна недовольства. Миша не хотел жить с человеком, опозоренным на всю общагу, зная о том, что и к нему может прилипнуть голубой ярлык социума. Ключ от нового дома, прыгал в кармане, оставалось собрать вещи перед знакомством. Всё уместилось в две клетчатые сумки, зеркало пришлось оставить, боясь суеверий народа. Михаил стоял посредине комнаты, вспоминая интересные моменты. Ничего так не взволнует, как прощанье с привычными местами, но время пришло, пора уходить. Открывая дверь, рыцарь подскакивает от неожиданного звука, перегоревшей лампочки. Комната тут же провалилась во мрак, казалось, что кто-то смотрит на тебя серыми глазами. Мурашки пробегают по рукам, сумки вылетают из комнаты 212. Стало так холодно. Мише причудилось, что перед ним стоит Сергей, желающий попрощаться в последний раз.
***
Илюша гей, сидел перед компьютером, поправляя чёрные волосы, доходившие до разрисованных  плеч. Под рукой красовалось бутылочка тёмного пива с этикеткой злого тигра, добавлявшего агрессии брутальному парню, ещё в детстве полюбившего тяжёлый рок. Увидев нового соседа, Миша не понимал идиотской клички, подаренной человеку с амбициями воина.
- П, п, привет, - начал диалог Илья, заметив пришедшего студента. – Ты, ты, ты почему с сумками?
- Меня заселили в твою комнату! – ответил переселенец, почёсывая затылок.
- Ты, ты вроде жи, жи, живёшь по ту строну ко, ко, коридора.
- Да, всё верно, но пришлось съехать.
- Го, говорят, у нас на этаже умер ка, ка, какой-то чувак.
- Да, это был мой сосед, - признался Миша.
- И, и, и ты не захотел там жи, жи, жить после этого?
- Понимаешь, как бы правильно сказать. Мне жутковато там оставаться.
- По, по, понимаю! У, у меня разбился друг на мотоцикле, только я остался жив, а, а, а он умер, по, потому что отдал м, м, мне свой шлем.
- Ты после этого заикаешься?
- Нет, э этот дар у, у меня с де, де, де, де, - заикался рокер. – Ну, ты понял.
- С детства?
- Да! Пиво будешь? – предложил воин, заранее зная ответ первокурсника, всматривающегося в его татуировки.
- Давай, только у меня нет денег, - предупредил одуванчик, вспоминая несчастные двадцать гривен.
- Не, не парься.
Общение длилось до полного опустошения бутылок, пока их разговор не прервала Арина, не посчитавшая нужным стучаться в комнату мальчиков.
- Как ты узнала, что я здесь? – спросил ухажёр, вставая с неудобного стула.
- Видела, как ты заходил в эту комнату с сумками.
- Ясненько, знакомься – это Илья.
- Мы знакомы, - сморщилась Арина. - Я пришла попрощаться. У меня электричка через час. Подумала, что стоит увидеть тебя перед отъездом, узнать, как ты себя чувствуешь.
- Всё отлично, как видишь.
- Это хорошо, - прошептала Ари, целуя Мишины губы, не смущаясь Илью, пытавшегося не смотреть в их сторону. – Ну, я пошла, пока, пока.
- Пока Арин, - произнёс ошарашенный одуванчик.
- Вы, вы встречаетесь? – поинтересовался рокер, дождавшись ухода красавицы.
- Я ещё сам не понял.
- И, и, и не поймёшь!
- В смысле не пойму? – удивился рыцарь, открывая вторую бутылку пива.
- Она мне весь мо, мо, мозг съела и, и изменяла мне.
- Ты сейчас серьёзно? – спросил Миша, облокотившись на советский стул.
- Э, э, это она дала мне кличку «Илюша гей». К, которую все, по, потом подхватили.
- Какая же тогда будет у меня? – засмеялся рыжий студен, узнав историю поганого прозвища.
- П, посмотрим, но я тебя так то, то, точно называть не буду.
- Выпьем за это! – улыбнулся Миша.
Звон бутылок, разговоры ни о чём, пьяные советы в тот же мусорный пакет, который никогда не пригодится. Ловушки из прочных сетей, расставленные для собеседника, дабы вскрыть гнойники и снять маски. Спустя час разговора, Илья подтвердил своё первое впечатление о хорошем парне, от которого не стоит ожидать гадких поступков и предательства с громкими насмешками студентов, желающих получить пулю в подарок, от рокера, унаследовавшего ствол деда, любившего ходить на охоту.
Глава 15
Саша
Сигарета повернулась к ладони. Тёплый дым, ласкает пальцы. Будущее больше всего интересует семнадцатилетнюю Лизу. Как жить дальше? Как смотреть людям в глаза? Нужно переезжать и быстрее! Туда, где никто не знает, и все проходимцы интересуются лишь своей жёлтой шкурой, разрисованной татуировками настоящего, неподдельного безразличия к окружающим и всему миру в целом.
Никита нервно грызёт ногти, выплёвывая отростки на пол беседки, в которой нас всех собрала Юля, для поддержки лучшей подруги. Опухшие глаза, говорят о скорби. Случившегося не изменить, не перемотать назад. Плёнка жизни, обрывается сразу же, как только ты начал смотреть запись. Сутулое общество не находит правильных слов, мы просто молчим, находясь рядом. Я могу прикоснуться к ней, почувствовать  дрожь, почувствовать холод обиженного тела, но не прочувствовать горя свалившегося на мою подругу, изменив ауру сильной девушки.
Идёт дождь, бурные потоки воды, сваливаются с шиферной крыши нашего домика без окон, а мы всё молчим, перерабатывая мусор в новые идеи для спасения, но терпение лопается как мыльный пузырь, выплёскивая недовольство на предавшего всех  друга.
- Сука, мразь! – выкрикнул Никита, ударив кулаком по столу, занеся две занозы в нежную лапку. – Блин, как больно! – продолжил клоун, вытягивая тонкие палочки, засевшие в слабой руке. – Как он вообще мог так поступить? Ублюдок!
- Да заткнись уже! – не выдержала Лиза.
- Он знал, что ты любишь Мишу! Подонок, чтоб он сдох в той тюрьме!
- Ты любишь Мишу? – спросил я, вспоминая о том, что Михаил, забывший о своих друзьях, никогда не догадывался об этом.
- Зачем ты это сказал, придурок? – выстрелила Лиза.
- Это все знали! – отбился клоун, вытягивая занозу ровными зубами.
- А Саша вот не знал!
- И что теперь? Будет знать.
- Ребят, а давайте Мише ничего не говорить о том, что случилось? Пожалуйста, - умоляла Елизавета.
- А давайте это, вообще, никогда не обсуждать? – предложила Юля, обнимая Лизу за плечи.
- Согласен,  - заявил я.
- Я тоже, - добавил Никита, выпустив изо рта покрасневшую руку.
- Спасибо, ребят, спасибо, - поблагодарила Лиза, услышав поддержку своих друзей.
  Стало теплее, мы были нужны друг другу, чтобы быть сильнее, чтобы нести свой долг, в любых ситуациях, кроме предательства, выросшего как бурьян в молодом саду, повредивший все деревья, но не убивший, а только поранивший глубокой раной. Цветы расцветут, нужно только дождаться весны, нужно только переждать бурю, и время исцелит раненых, исцелит обиженных на судьбу, на обстоятельства, на мерзкие поступки, ведь всё уходит и это правило жизни, осталось только ждать, обложив себя нужными людьми, как стенами, которые спрячут от сильного ветра и холода, пронизывающего до костей.
- Что это за женщина там идёт? – спросила Юля, прищурив глаза.
- Где? Я ничего не вижу! – обернулся клоун.
- Это мама Тихомирова! – выстрелила Лиза, расширив глаза. – Она приходила сегодня, просила, чтоб я забрала заявление.
- И что ты ей сказала? – испугалась Юля, надеясь на правильный ответ подруги.
- Её не пустили ко мне в комнату. Она просто кричала и рыдала. В общем, это был ужас, не хочу, чтоб это повторилось.
- Может она нас не заметит, - произнёс Никита, надевая капюшон.
Женщина приближалась, шаг за шагом и она вот- вот подойдёт к беседке. Начнётся разговор, где достают пистолет, приставляют дуло между бровей и отвергают все твои мольбы, все твои уговоры, всё катится в тартарары и ты стоишь,  плачешь, надеясь на чудо, но чудо не произойдёт, ты лишь только попыталась разжалобить людей, которых растоптали гораздо сильнее, чем тебя, разорвали пополам, унизили, наплевав на весь род, оставив клеймо взлетающей бабочки бирюзового цвета. Она хочет взять вину на себя, вспоминая, как держала маленького Владика на руках, его глаза были похожи на космос, кожа пахла чистотой и надеждами, но пришёл скелет в чёрном, красный галстук свисает на рёбрах, он погубил сына, который пожелал поставить в пример седого бродягу. Выбор сделан. Давай же, что ты теперь сможешь за клеткой, опасный ты или проходимец без лица, тебе не выбраться. Я тебя прощаю, ты свободен, но это иллюзия, тебе показалось. Ветер принёс слова, о которых ты мечтаешь.
Мама Тихомирова проходит мимо нас, подъезд закрыт, номер не известен. Слёзы, дождь, печаль, промокшее пальто, зонт остался дома, каблуки тонут в глине, черви чувствуют жёсткую резину на спине, разворот на сто восемьдесят, ушла, Лиза вздыхает, все смотрят ей вслед.
- Я не хотела, чтоб всё было так! – протянула Елизавета. – Он сам виноват! Почему я, зачем мне всё это надо.
- Лиза, мы тебя не осуждаем. Да, он был нашим другом, но он поступил как... - не могла договорить Юля, всматриваясь в лицо подруги.
 - Как мразь! – помог Никита, закрыв наш диалог.
Глава 16
Миша
Потеря человека, всегда оставляет след в живом сердце. Пульс подбрасывает клапаны. Бардовая река несёт воздушные шары. Дерево сбрасывает листья, но не сбросит воспоминания. Они засели так глубоко, и каждый зевака вылавливает их снова и снова.
Отстаньте от меня! Нет! Мы хотим ещё! Как это случилось? Расскажи! Говорят, у тебя сосед умер, а как его звали? Закройте свои рты! Нет, голубчик, ты обязан! Сергей прости! За что ты извиняешься, мне не больно! А сколько ему было лет? А правда что его мама приезжала и угрожала коменданту судом?
- Зайди ко мне после пар! – приказал куратор, встретив Михаила в коридоре университета.
- Вы хотите поговорить о моём соседе с общаги?
- Да!
- Мне неприятно об этом говорить, - защитился рыцарь, но куратор предлагает свои услуги.
- Мы обязаны об этом поговорить. Ты не должен держать это в себе. Так что я тебя буду ждать.
- Может в следующий раз? У меня дела! – отговорился одуванчик, пытаясь уйти от надоевшего собеседника.
- Хорошо! Но не затягивай! Приходи в любое время.
- Я вас понял, обязательно приду! – пообещал студент, удаляясь как можно дальше от всего этого.
Чем же ты мне поможешь? Тем, что тебе тошнит от своей работы? Хочешь домой! Хочешь, чтоб мечты сбывались! Тебе плевать на пустоголовых студентов. Наигранность твоё оружие. Можешь не доставать боеголовку, ведь мне не нужен взрыв. Нужен покой. Тебе это не знакомо!
День, но солнца нет. Дождь, но так прекрасно. Рыцарь выбрал прогулку. Место с русалками, самое лучшее, что подарила Арина. Промок до нитки, но не уходит. Зрелище завораживает. Одуванчик рисует картины прошлым, но оно не задерживается в настоящем. Нужна поддержка, от которой он отказался.
 - Ты почему та, такой мокрый? – спросил воин, увидев вернувшегося соседа.
- Под дождь попал!
- Так от университета идти три се, се, секунда! – недоумевал Илья, прихорашиваясь перед зеркалом.
- Я ещё прогулялся, - добавил скелет, снимая мокрую куртку.
- Под до, до, дождём? Ну, ты и странный!
- Кто бы говорил, - огрызнулся рыжий парень. – А ты куда собираешься?
- На ту, тусовку.
- Тусовка?
- Да! Хо, хочешь со мной? – предложил рокер, пристёгивая длинную цепь к петельке на потёртых джинсах.
- Может в другой раз, - ответил одуванчик. – Настроения нет!
- Ну, ну как знаешь.
Кирзачи заскрипели. Волосы аккуратно сложены в блестящую резинку. Шипованный плащ застёгнут на все пуговицы, и рокер удаляется на вечеринку, оставляя соседа в одиночестве, где он сможет в тишине валяться на кровати, рассматривая кривые стены общежития.
Паутина в углах, засохшие пятна, крошки на столе, потемневшие кружки, таракан прикасается к ноутбуку, книги неизвестных писателей, обстановка в стиле хапуги, что поделать – это красота породистого студента.
    Телефон вибрирует в кармане. Надпись на экране: «Ариночка».
- Привет! – поздоровался Миша, закрыв зелёные глаза.
- Ты почему вчера не отвечал? Я такой новостью хотела поделиться.
- Ты вроде не звонила.
- Странно.
- Так что случилось? – напомнил ухажёр, переворачиваясь на спину.
- В общем, я вчера одному парню предложила встречаться, а он мне отказал! Можешь в это поверить? – кричала Арина, явно недовольная отказом.
- Что? – переспросил одуванчик, не поверивший своим ушам.
- Говорю, меня отшили!
- Ты нормальная, вообще?
- В смысле? – остолбенела принцесса с бульвара красных фонарей.
- В прямом смысле? Я здесь, я рядом, а ты ищешь кого-то. Говоришь, что я  тебе нравлюсь! Целуешь в губы, а ведёшь себя, как дура! Знаешь что? – спросил Миша, побрезговав ответом. – Не звони, не пиши мне! Достала! Сколько можно меня мучать?
- Миша, - отозвалась девушка по ту сторону телефону.
- Всё! Потеряйся!
Устройство связи летит в стену. Пиво заливает презрение. Шторы плотно закрыты. Рубильник выключает свет. Сергей стоит сзади, но рыцарь не думает об ушедших, он хочет выкинуть все чувства  в окно.
- Тварь! – выкрикнул скелет, упав на колючее ложе.
Это как несущийся поезд, окна открываются и на ходу вылетают посылки. Деревянные коробки разлетаются вдребезги, ты не успеваешь всё сложить по полочкам, вещи валяются на рельсах. Большинство из них испорчены. Не подлежит ремонту. Так и последние четыре дня. Светлые волосы темнеют от навалившихся проблем. Необходимы друзья, не телефонные разговоры, а присутствие человека. Здесь и сейчас. Но ты далеко и никому не нужен, только молодому куратору, поверившему в педагогику как в магию, но не тут-то было, ты кричишь всем до свидания.


***
Следующий день не заставил себя ждать. На часах десять утра. Рокер заблудился на вечеринке. Стук в дверь открыл глаза свежих листьев. На пороге стоит принцесса в ожидании чуда.
- Что тебе ну…? – недоговорил Михаил, не успевший надеть штаны.
Арина набросилась с поцелуями. Ей нужен одуванчик, доказавший свою любовь неподдельным криком. Рыцарь обезоружен. Принцесса хочет одного и она это получает целиком и полностью. Страсть разливается из переполненного бокала. Зрачки расширены, обида ушла. Пот укрывает плечи. Вздохи закружили голову. Каштановые волосы превратились в волны. Губы не отпускают жертву. Замок открыт. Занавес сорван. Выступление в самом разгаре. Тело тает в желанном. Конец близок, и он настал.
- Что на тебя нашло? – спросил Миша, восстанавливая дыхание.
- Прости меня!
- Извинения приняты, - улыбнулся бедняк, рассматривая блестящее лицо.
- Я, правда, не подумала, что ты это так воспримешь.
- Забудем об этом, – вздохнул ухажёр, получивший подарок за свои страдания.
- А ты хитрый!
- Почему?
- Мы не встречаемся, а ты получил, чего хотел.
- Так давай будем вместе! Я очень этого хочу.
- Миш, не начинай, пожалуйста, всё ведь так хорошо, - заявила Арина, отвернувшись к стене.
- Я думал, что всё это говорит само за себя.
- Что тебе это говорит? – спросила девушка, не повернувшись к собеседнику.
- Что ты моя, а я твой!
- Я тебе не вещь, чтоб я была твоей!
- Зачем ты это всё начинаешь? – злился рыцарь, уставившись в нежную спину богини.
- Что начинаю?
- Свою тупорылую игры!
- Я не играю тобой! – отбилась красавица, развернувшись на сто восемьдесят градусов.
- А что ты делаешь? Как это понимать?
- Почему для тебя это так важно?
- Потому, что я хочу построить что-то крепкое, чтоб это было навсегда!
- Это точно не со мной.
- А что тогда с тобой? – выкрикнул Миша. – Ломать себе голову?
- Не нравиться? Так, вообще, перестанем общаться!
- Ты так говоришь, как будто тебе всё равно, но чуть свет, бежишь ко мне!
- Я не вижу тебя своим парнем! – не выдержала принцесса, оголив пышную грудь.
- Не видишь меня своим парнем? А то, чем мы занимались? Ты сама себе противоречишь!
- Я, наверное, пойду, - прошептала Арина, спрыгивая с кровати.
Лифчик застегнулся на два крючка. Свободная майка повисла на плечах. Шорты обтянули ягодицы. Она готова уходить и она ушла. Миша был в шоке. Рыцарь хотел говорить и говорить, сражаясь с драконом, поселившимся в голове принцессы. Девушка предоставила почву для размышлений. Делай с ней, всё что хочешь, ей плевать, только не оскорбляй. Проглоти как всегда и запей ядом надежды, ты ведь так это любишь. Ты сам себе всё нарисовал. Выкидывай листы, выкидывай краски. Художник создавал не ту картину. У неё нет продолжения, ты сам всё выдумал и сам в этом жил. Стеклянный дом рухнул, ты весь в осколках, пришло время остановиться.
Гава 17
Саша
Утро, настроение каторжника. Учёба достала, но приходится взять себя в руки. Я снова проспал. На кухне бодрый отец пьёт чай, делая записи в ежедневник. Всё распланировано, даже чай, которым он наслаждается.
- Доброе утро, - приветствует меня папа, приподняв древесные глаза.
- Не такое оно и доброе!
- Да ладно, перестань. Потом будешь скучать по учёбе.
- Точно не сегодня.
- Я хотел с тобой поговорить, присядь.
- Пап, я опаздываю.
- Ничего страшного, я тебя подброшу.
- Ну ладно, что случилось?
- Мы сегодня  с мамой уезжаем в Киев. Хочу сделать для неё сюрприз. Поэтому ты несколько дней побудешь один, - говорил отец, замечая улыбку на моём лице.
- Ничего себе, а во сколько вы уезжаете? – удивился я, зная как мама, ненавидит спонтанные поездки.
- Часов в 18:00.
- Мама не обрадуется! – предупредил я папу, ёрзая на стуле.
- Люблю, когда она злится, - обрадовался хозяин, сверкнув глазами предпринимателя. - В общем, постарайся прийти домой, пока мы не уехали и на будущее, не сделай из хаты сарай.
- Не переживай, всё будет в лучшем виде, - заявил я, представив голую Юлю на своей кровати.
- Давай умывайся, и поехали, не хочу, чтобы ты опоздал.
Зажигание, стёкла опущены на половину, рюкзак валяется на заднем сидении, погода прекрасна. Радио подтверждает солнечный день. Маршрутки не успевают за автомобилем белого цвета. Ремень безопасности крепко держит моё тело, но не тело отца, готовое к утренней пробежке. Мне никогда не стать таким как он. Это потолок, до которого я не допрыгну. Кажется, что папа всё знает, всё умеет, готов к переменам, готов радоваться жизни в обычные будни. Где он это нашёл? Как воспитал в себе эту уверенность? Может в армии, которой я так боюсь.
- Почему ты никогда не брал меня за границу? – задал я давно волновавший меня вопрос.
- Молчал, молчал, а потом выстрелил, - сказал папа, внимательно наблюдая за дорогой.
- Просто интересно. Ведь все хотят побывать за границей.
- И все хотят на халяву!
- То есть, если бы ты меня взял с собой, то это была бы халява?
- А ты б за что-то заплатил?
- Нет! Моей стипендии даже на дорогу не хватит, но ты мой отец, вроде это как-то правильно, что ли.
- А правильно в восемнадцать лет нигде не работать?
- Я же учусь, какая работа.
- То, что ты так живёшь, я уже считаю, что разбаловал тебя!
- Где ж ты меня разбаловал? – удивился я, выплеснув недовольство. – Машину не даёшь мне, карманные деньги ограничены, вещи покупаете раз в два месяца, за границу не возишь, чем же ты меня разбаловал? Даже ноутбук новый не купили, а я тысячу раз просил, – раскрылся я на повышенных тонах, почувствовав себя капризной девочкой.
- Всё сказал? Ничего не забыл? – напрягся отец, крепко вцепившись в штурвал.
- Да, всё! – огрызнулся я, уставившись в прохожих, спешащих на работу. – Давно надо было это сказать.
- Дай свой телефон.
- Зачем?
- Дай свой телефон! Быстро! – приказал отец, выставив правую руку.
Мой телефон оказался в руках водителя, который достал SIM-карту, а после вышвырнул устройство в окно.
- Ты что творишь? – выкрикнул я, увидев как телефон, угодил в канаву.
- Рот закрой! – рыкнул папа. – Снимай куртку.
- Ты сейчас серьёзно? Она ж с Италии! – перепугался я, зная о том, что произойдёт.
 - Куртку, живо!
Любимая вещь приземлилась в лужу. Мне стало не по себе. Я готов рвать и метать.
- Может, и штаны с меня снимешь? А что, пойду голым, нормально.
- Когда мы с мамой вернёмся, ты переедешь в общежитие.
- В какое общежитие?
- В слепое и безглазое. Не переживай, тебе понравится. Я там жил, и ты поживёшь, может, что-то в твой башке и поменяется.
- Папа, - пропищал я, испугавшись нового жилья без горячей воды.
- Если ты ещё раз, - продолжал отец. – Поднимешь на меня голос, я тебя порву, ты меня понял? Ты меня понял? – повторил вопрос родитель, не услышав ответа на первый вопрос.
- Да, понял пап, прости, не хотел. 
- Твоя остановка, выметайся!
Если с утра было настроение каторжника, то сейчас я чувствовал себя бесполезным говном и неблагодарным сыном. Внутри всё скребёт. Желание провалиться сквозь землю, не покидает меня. Как извиниться перед родным человеком, чтоб он простил и понял, что я жалею о своих словах. Папа прав, как не крути, он воспитал девочку, которая не видит будущего, а только требует. Какой же я подонок!
Дверь в аудиторию была открыта. У доски стояли незнакомые мне люди в белых халатах.
- Гурин! – выкрикнула Светлана Яковлевна. – Быстро садись, ты всех отвлекаешь!
- Что здесь происходит? – спросил я шёпотом Никиту.
- Помнишь, нам ещё в школе рассказывали про болезнь передающуюся половым путём?
- СПИД?
- Да! Вот они об этом и рассказывают.
- Наша лаборатория находится в центральной городской больнице. Тест может сделать каждый, он бесплатный. Так что приходите, не стесняйтесь, потому как ВИЧ – инфекция передаётся не только половым путём, а всеми нами перечисленными до этого, - закончил человек в белом халате, передав слово преподавателю.
- Мы обязательно придём к вам. Потому как здоровье всегда на первом месте.
- Ты почему такой злой? - спросил клоун, заметив выражение моего лица. – Что-то сучилось?
- С папой поругался! – ответил я, не скрывая правды от друга.
- А что ты сделал?
- Попросил его взять меня с собой за границу, - выдавил я, вспоминая разговор в машине.
- А он что? – не унимался Никита.
- Наорал на меня и сказал, что через несколько дней я должен съехать в общагу. Потому что я не благодарный сын.
- В какую общагу? – остолбенел Ник.
- Туда, где жил Тихомиров, я полагаю.
- Как я тебе завидую! Я б с тобой с удовольствием заселился, но мама меня не отпустит. Я ей как-то предлагал, но она на меня наорала и сказала, что  маленький ещё, чтоб решать, где  жить.
 - Можно я у тебя сегодня до шести побуду, пока родители не уедут?
- Без проблем, а куда они уезжают?
- В Киев.
- Ого, сами в столицу, а тебя в общагу, - рассмеялся Никита, получив замечание от Светланы Яковлевны.
Четыре пары, обед в столовой, трёхкомнатная квартира моего друга, кофе, чай, бутерброды, на часах 17:30, путь свободен, я готов уходить.
- Так если хата свободна, может у тебя сегодня, посидим?
- Я хотел позвать только Юлю, - сказал я, проверяя карманы джинсов. – Не дашь позвонить?
- А где твой телефон?
- Папа выкинул! – произнёс я с обидой.
- Что? – удивился Никита. – Ну, он у тебя и жёсткий.
- Не то слово!
Десять цифр, которые я выучил наизусть и Юля поднимает трубку.
- Да, Никит, что случилось? – спрашивает королева.
- Привет, Юль, это Саша.
- О, привет!
- Ты чем сегодня занимаешься?
- Вроде, ничем, а есть что предложить?
- Да! У меня сегодня свободная квартира. Хочу тебя пригласить к себе.
- А мы будем только вдвоём? – уточнила девушка.
- Да! Я больше никого не звал.
- Правильно, потому что я уже соскучилась.
- Я тоже соскучился, - улыбнулся я, прикусив нижнюю губу. – Через сколько придёшь?
- Думаю часа через два.
- В этот раз без вина?
- Вы пили вино? – влез в разговор Никита.
- Не хочу вино, в тот раз оно было лишним.
- Всё! Буду тебя ждать, до встречи.
- Пока, пока, - попрощалась королева, явно с приподнятым настроением.
- Когда это вы пили без меня вино? – не унимался клоун, выставив слезливые глаза.
- Не начинай!
- Я просто хочу знать, когда и при каких обстоятельствах вы без меня бухаете!
- Всё, пока, Никит, потом как-нибудь расскажу.
Квартира была в моём распоряжении. На столе оставили пять тысяч гривен и маленькую записку с поручением: «Саша, эти деньги тебе на еду и на присмотр за бабушкой. Завтра её выписывают, так что с утра будь в больнице, не проспи. Привези бабушку к нам, она поживёт с тобой до нашего приезда. Будь хорошим мальчиком, я тебя люблю. Твоя мама».
Всё не так плохо, как кажется. У меня есть полдня, чтобы побыть с моей девушкой. Я начал с уборки, закончил душем, на теле висела чистая одежда, как же это мне нравится, словно новый год в сентябре, осталось дождаться подарков, которые придут с минуту на минуту.
Юля пришла ровно в 20:00. Мы застыли в дверях. На выпускном она не была так красива как сейчас. Ровные волосы, роскошное платье, аромат духов наполнил квартиру. Помада прилипает к моим губам, я чувствую терпкое платье. В этот раз без фильма. Стеснения нет. Всё происходит естественно, без лишних движений, без неуклюжей дрожи в пальцах. Она в моих руках, она в моей голове, она в моём сердце, она моё всё.
Продолжение в следующей книге