Бомж

...Серая масса у мусорного контейнера вдруг зашевелилась и стала медленно отделяться от него. От неожиданности я чуть не выронила из рук пакет с мусором. Передо мной стоял бомж в длинном, грязном, тёмно-сером плаще, явно с чужого плеча, из-под которого виднелись огромные, слепленные из грязи, рваные не то туфли, не то кроссовки, тёмная спортивная шапка, натянутая до самых бровей, сливалась с брюзглым земляного цвета лицом, которое больше напоминало страшную пугающую маску с многочисленными ссадинами и шрамами, а сквозь узкие щелочки под опухшими веками невозможно было разглядеть его глаз. В какой-то момент мне даже показалось, что он вот-вот издаст страшный рык!
Видимо, еще; издали бомж разглядел пищевые отходы в большом прозрачном пакете и протянул ко мне руку, чтобы взять его. Но то, что я увидела из рукава старого грязного плаща, скорее напоминало не кисть руки, а надутую потёртую перчатку, с узором из окровавленных царапин и сочащихся ран. Эта неожиданная встреча повергла меня в такой шок и ужас, что я буквально выронила пакет из рук и бросилась обратно к дому. Мне и раньше не доставляло особого удовольствия выносить мусор: «А теперь, - пронеслось у меня в голове, - чтобы я сделала это еще; раз и встретила это чудовище... Ну уж нет! Ни за что!» Но подходя к дому, мне вдруг захотелось посмотреть, что стало с моим мусором... Обернувшись, я увидела, как бомж, стоя на коленях перед раскрытым пакетом, рылся в нём, время от времени спешно расталкивая по карманам свою добычу. Человеческая фигура, только что стоявшая передо мной, вновь превратилась в серую шевелящуюся живую массу, слившуюся с мусорным контейнером. И тут вдруг почему-то моё сердце сжалось, и недавний страх и отвращение сменились такой нестерпимой душевной болью и жалостью, что к горлу неожиданно подкатил ком, от которого стало трудно дышать, а на глаза выступили слёзы. Сердце учащённо билось, в висках стучало: «Ну почему люди могут дойти до такого?! Почему?!»
А в хмуром осеннем небе большущая чёрно-серая туча, грозно висевшая надо мной, и как бы с высока наблюдавшая за происходящим, словно что-то поняв, вдруг расстроилась, и из нее; закапали крупные капли не то снега, не то дождя. Холодный ноябрьский ветер порывисто сердито подул, разбрасывая по сторонам уже пожухлые мокрые серо-коричневые листья.
Я, будто очнувшись от страшного сна, смахнула с глаз слёзы и метнулась в дом, где было так тепло и уютно!
- Что-то случилось? – спросила мама, - на тебе просто лица нет.
- Все; нормально, - ответила я, стараясь скрыть свое; волнение. – Просто встретила у мусорных баков бомжа и очень испугалась.
- А-а-а, - протянула с пониманием мама, - когда я его первый раз увидела, тоже испытала довольно неприятные чувства. Но теперь смотрю, он частенько у нас промышляет и кажется совсем безобидным.
- Мам, а почему люди становятся бомжами? Это так страшно!– уже не скрывая волнения, спросила я.
Мама вздохнула и коротко, видимо, не желая вдаваться в подробности или считая меня слишком маленькой для серьёзного разговора, ответила:
- Наверное, судьба у них такая! – И, еще; раз тяжело вздохнув, пошла на кухню, где у нее; всегда так много дел.
- Да, кстати, хотела у тебя спросить, - на ходу бросила она, - Акима сегодня из садика сможешь забрать?
- Конечно, - ответила я и пошла учить уроки, которых было задано немало. Завтра предстоял очередной учебный день.
Но как ни старалась отвлечься от увиденного – перед глазами время от времени всплывал образ бомжа в грязном сером плаще, с одутловатым земляным лицом и узкими щелочками-глаз под надвинутой на брови шапкой. А эти ужасные огромные рваные кроссовки, слепленные из грязи! «Наверное, и обуты-то они на босу ногу... А на улице вон как холодно и сыро, - подумала я, - ведь уже конец ноября как-никак!» К горлу опять подступил ком, сердце сжалось от нестерпимой жалости и обиды. «Ну почему, - опять спрашивала я себя, - люди, которым дана только одна жизнь, вот так распоряжаются ею? Почему?! Неужели им не хочется семьи, дома, тепла?..»
Из кухни потянул приятный запах домашних пирожков.
- Мама, - сказала я, войдя на кухню, - мне его так жалко...
- Кого? – не поняла мама.
- Бомжа, – сказала я и вдруг, неожиданно для себя, расплакалась. - Ну вот тебе на,- сочувственно сказала мама и нежно обняла меня за плечи. – Он же не ребёнок или инвалид беспомощный... Захотел бы и семья была бы, и дом, и работа. Да и руки, ноги у него целы. А вот где-то по жизни свернул не туда, а правильного пути искать так и не захотел... Это слабость человеческая. Вон твои дедушка с бабушкой не одну войну пережили, а не сломались. Чего только в жизни им не пришлось испытать, а выстояли, и нам с тобой правильную дорогу в жизнь открыли. Надо только захотеть! Понимаешь? И усилия приложить надо! Как без этого?!
- Понимаю, - кивнула я, утирая слёзы.- Мам, а у этого бомжа кроссовки такие рваные! Да и, наверное, обуты на босу ногу...
-Да-а, носков у него точно уж нет, - пошутила мама, пытаясь хоть как-то отвлечь меня от грустных мыслей.
- Нет, мам, ему ведь, и правда, холодно! На улице вон уже зима на носу, а он в плаще и в кроссовках...
- Ну это решить можно, где-то у нас в кладовке папина старая зимняя куртка и свитер с рубашками висят. Ну а ботинки тоже посмотреть надо – только бы с размером угадать, - уже серьёзно сказала мама. – Носки дедушкины вязаные возьми в тумбочке, там кажется и рукавицы есть, бабушка деду вязала, а он их так и не одевал.
...Вскоре у порога стоял большой полиэтиленовый пакет с вещами и продуктами. Я даже в него маминых сдобных пирожков в отдельный пакетик положила.
Наскоро одевшись, выбежала на улицу, чтобы отдать пакет бомжу. Но его нигде не было...
Вечером я забрала братика из детского сада. Вокруг нас сновала весёлая, шумная, счастливая детвора. И опять мне вспомнился бомж... Ведь и он был когда-то вот таким же ребёнком, счастливым и беззаботным, и у него были родители, дом, семья... Где, когда и почему потерял он все; это? А ведь и его родители, наверное, так хотели, чтобы их сын был счастливым?.. Я вдруг крепко сжала в своей руке пухленькую ручонку братишки и сказала:
- Родненький! Мы все; сделаем, чтобы ты был счастливым! Только и тебе этого нужно очень-очень захотеть!
- Ага! – как будто понимая меня, кивнул головой Аким.
Я наклонилась к нему и поцеловала в раскрасневшуюся щёчку, а он обхватил мою шею своими тёплыми ручонками и смешно засопел мне прямо в ухо. И хоть мне было тяжело, я взяла его на руки и, крепко прижав к себе, понесла домой, как самый ценный груз на свете.
А утром, когда я вышла из подъезда, вдруг снова увидела его – бомжа... с большой палкой в руке, которой он ковырял в мусорном баке. Почему-то совсем не испугавшись его как в первый раз, я даже обрадовалась этой встрече и еще; издалека громко крикнула: «Послушайте! Пожалуйста, не уходите! Я сейчас вам вынесу пакет!» и стремглав, не дожидаясь ответа, бросилась в квартиру, где на пороге одиноко стоял большой пакет для него... потерянного по жизни человека.
Когда я вернулась к мусорному контейнеру, бомж сделал мне шаг навстречу, и я протянула пакет:
- Это вам, - только и смогла вымолвить я.
- Спасибо, дочка, - сказал он совсем не грубым, а даже, как мне показалось, приятным, немного охрипшим, тихим голосом, - спасибо, - чуть громче повторил он, - дай Бог тебе здоровья! И тут бомж улыбнулся такой счастливой широкой улыбкой, что глаза-щелочки немного приоткрылись, и сквозь них я увидела такие чистые голубые-голубые глаза, как будто небо подарило ему когда-то немного своей синевы. Я улыбнулась в ответ и сказала:
- Теперь вам будет тепло.
- Спасибо! Еще; раз повторил он, - счастья тебе, дочка!
- И вам! – только и смогла вымолвить я и побежала за угол дома, где
как всегда меня ждали мои подружки-одноклассницы. Весёлой шумной компанией мы поспешили в школу по знакомой дорожке. Казалось, все; было, как прежде... Дом... Школа... Друзья... Но это только казалось...
На самом деле я чувствовала, что за эти несколько дней во мне что-то переменилось... Я стала другой... Я повзрослела... Духовно...
Я вдруг задумалась о смысле жизни... И не только о своей... Теперь мне так хотелось найти тот единственно правильный путь и никогда не сворачивать с него, чтобы не оступиться или случаи; но не упасть... в никуда... в пропасть... Из которой так трудно выбраться... А порой... и невозможно!