РИНА

               
Не знаю почему вчера вспомнилась мне Рина Левинзон, с которой я не виделся лет 20-30 Подумалось, что при ее активности она не может не быть в ФБ и решил набрать в нужной графе ее имя. Не ошибся я и в хорошем и в очень плохом смысле. Я обнаружил не только сайт, а целый поэтический клуб Рины Левинзон и сначала обрадовался. Но не ошибся я и в другом: не очень надеялся я застать ее в добром здравии - возраст никого не щадит. 
И вот грустная статья на сайте, где о Рине  говорят в прошлом времени.
    А в первые мои израильские годы мы дружили. Все случайно в этом мире: случайно и нет жили мы в центре абсорбции  Кфар Сабы, не совсем случайно познакомили меня с писателем Феликсом Розинером (светлой памяти) и совсем не случайно Феликс дружил с Риной, у них кажется был роман - а какая богема без романов! И вот оба они Феликс, Рина приехали в наш центр абсорбции, где устраивались вечера для олим, Рина читала свои стихи, какая-то юная девочка пела в паузах. После вечера я пригласил Феликса и Рину к нам “домой”, если это можно назвать домом - 20 кв. м. На троих - тесновато, очень! Феликс сначала не хотел заходить, потом согласился, а еще потом-потом он скажет: я зашел на 5 минут, а остался навсегда. Знаю, что примагнитил его не я, его очаровала моя очаровательная жена Светлана, театралка, всегда по студенчески приветливая и всегда очень хлебосольная даже в этом подобии дома.   
   Уместились все, Света поскребла по своим  волшебным сусекам, она как-то умеет это делать, и нашлось что выпить и закусить,  и очень нашлось о чем поговорить, все были не из тех, кому за словом в карман.  Отлично посидели. Тут я и познакомился с Риной Левинзон. Оказывается, она выступала в соседнем центре регулярно и в нашем разговоре между прочим заметила, что у нее есть проблема с певицей, которая сопровождает ее выступления. Папа юной певицы очень за нее боялся и создавал организационные неудобства. Все в этом мире случайно, и случайно я оказался бардом, а кто в те времена не был бардом. К своему бардейству я относился и серьезно и не очень - хобби. И поскольку я живу тут в центре абсорбци на месте, организационных проблем с пением на выступлениях Рины не предвиделось, и вот решили мы с Риной выступать вместе, так и сделали, она читала - я пел. Сколько времени это продолжалось не помню.   
   В какой-то момент мы получили квартиру и прощевай Кфар Саба. Но продолжали дружить, хотя совместных выступлений уже не было, и мы виделись редко. А потом и эти встречи растворились в пространстве-времени: она в Иерусалиме, я в Тель-Авиве… Еще потом по нелепой случайности - медицинской неряшливости я потерял слух и навсегда выбыл из всякого бардейства, клубов и вечеров... вот почему и не знал о существовании ДОМА ПОЭТА Рины Левинзон. И случайно вспомнив вчера о Рине, нашел в интернете целый ее клуб, да не нашел самой Рины - сильно опоздал.
   И вот вспоминается последняя моя встреча с Риной. Это было в начале 90х. Я тогда был чуть ли не единственным русскоязычным человеком в Союзе Художников Тель-Авива, и когда хлынула большая алия подвизался помогать в приеме олим-художников в основном в качестве переводчика. Но тем не ограничился и стал проводить олимовские вечера в клубе СХ, приглашал бардов, поэтов, артистов. Я даже добился какой-то субсидии министерства, позволившей мне выступающим платить, что было в диковинку, ибо напимер поэты непрестанно читали свои стихи себе и другим совершенно бесплатно и, кажется, приплатили бы еще слушателям, если бы не олимовское нищенство. Запомнилось выступление семьи Мушкатиных, театра Хаита “Люди и куклы”. Приятный курьез случился с выступлением Клячкина: я пригласил его в первые же его израильские дни выступить у нас, и он выступил. В этот же вечер собрались в СХ израильские художники на свою какую-то встречу и нежданно оказались слушателями Клячкина. Художники не поняли, что концерт не для них, а Клячкин не понял, что это публика не для него, но как ни странно, все получилось отлично: не поняв ситуацию артист и зрители отлично поняли язык искусства, слушали незнакомую русскую речь очень внимательно, а председательница Союза Рахель Шавит чуть знала русский  потом долго расспрашивала меня, уточняя содержание текстов, вечер прошел отлично!
Я договорился с Клячкиным встретиться еще! Увы, все знают, что произошло - трагическая случайность - пути господни!
   А потом я отдал свой клуб, свою сценическую площадку двум бездомным артистам-олим, где они попытались организовать свой театр, но посетителей в СХ было мало, театр долго не продержался. Должен сказать, что мне потом очень нехватало этой сценической площадки и возможности выступить иногда со своими песнями, или стихами. Вскоре мы переселились в Реховот, в приличный дом, и я устраивал бардовские вечера у себя дома.
   Но последняя встреча с Риной произошла, когда я пригласил ее выступить на вечере в СХ Тель Авива. Вечер получился странный: Рина приехала не одна, а привезла группу детей, чего я не ожидал, и дети  выступали. Потом еще кто-то выступал, и я прочел пару своих стихов, сама Рина не читала.
   А надо сказать, что тогда я сочинял песни, но почти не сочинял “голых” стихов (без музыки). Однажды у нас дома я решился прочесть ей стих, или два. Реакция ее была отрицательная, что меня не удивило и не очень огорчило, тогда я даже сочинил однострочный стишок: “В поэты я себя не прочу и вовсе я того не хочу!”
   Я действительно никогда не хотел быть профессиональным поэтом, у меня даже есть некоторое предубеждение против профессионализма в поэзии и не только. Это конечно очень шаткая позиция и как говорят, я тут со своей точкой зрения не согласен. И все-таки, хочется, чтоб стих шел от души, а не от профессионализма. Говорят, что человек до старости должен сохранить в себе ребенка, видимо этого ребенка я ищу в поэзии, а он всегда дилетант. Все великие открытия совершаются дилетантами просто потому, что открытия невозможно нигде вычитать, выучить, иначе они не будут открытиями. Недавно моя жена Светлана, не написавшая в жизни ни строчки под влиянием жизненных катаклизмов стала писать стихи, и они прекрасны, хотя и очень не профессиональны.
   Все, что я говорю сейчас не имеет отношения к стихам Рины - они прекрасны, я всегда поражался ее умению так “закрутить” слова, что они превращаются в искусную метафору и яркий образ. Я, убей, так не умею. Рина родилась поэтом, поэтому у нее нет противоречия меж детством и профессионализмом. Но о поэзии Рины Левинзон надо говорить отдельно и говорить умеючи, оставлю это профессионалам, вернусь к последней нашей встрече
    Вечер не очень удался, потому что был то не детский утренник, а именно вечер. Другие выступавшие и я не очень к этому клеились. Но память эгоистична, и я отчетливо запомнил один момент, слова Рины обращенные ко мне косвенно . В конце вечера она  обратилась к публике, сказала несколько слов и в том числе такие слова: “вы слышали прекрасные стихи”, а поскольку читал только я, то это звучало как долгожданная похвала в мой адрес. Так это, или не так, уточнить теперь явно не удастся. Но в любом случае тот последний стих, который ей кажется понравился, очень подходит по своему содержанию к тому, чтоб привести его здесь сегодня.

Как в этом мире все случайно
Нас как-то зачали нечаянно
И как-то не под той звездой
А под холодной и чужой
И маемся весь путь земной

Как в этом мире все случайно
Мы ошибаемся отчаянно
И как-то пропускаем мимо
Что было так необходимо
Мы все-таки обходим мимо

Как наши души неприкаяны
Безвинные мы все же Каины
И как стремимся окаянно
Брегам земли обетованной

И встреча! Тут и возгорится
Все что дотоле только мнится
Все что дотоле только снится
Вот-вот! И все ж не совершится

Что ж в жизни сей необходимо?
Идет она невозвратимо.

Но поскольку с Риной я в основном все-таки пел, приведу одну из чудом сохранившихся старых, еще магнитофонных записей песни того перестроечного времени.
МАВЗОЛЕЙ  https://www.youtube.com/watch…
Привет всем участникам поэтического клуба Рины Левинзон!