Как Дед Мороз влюбился в дворничиху Настю

Сергей приоткрыл глаза. Он сидел на скамейке в старом петербургском дворике, где старинные дома не более шести-семи этажей были окрашены в вечно желтый цвет, а местами опавшая штукатурка чем-то напоминала мемориальные доски. Как он оказался в этом дворике, Сергей не помнил. Он помнил шумную толпу друзей-студентов, ведущую себя в Рождественскую ночь вопреки всем правилам дорожного движения. Друзья шумно и весело кричали, никто не слушал друг друга, потому как уже не одна бутылка ледяного портвейна переходила из рук в руки. Потом он сильно запьянел и сказал, что пойдет искать Снегурочку своего детства. Друзья смеялись над ним и говорили, что Снегурочка давно улетела на Канары. Он их не слушал и свернул в ближайший переулок, который вывел его на широкий проспект.
Улица ослепила Сергея безумным количеством гирлянд, неоновым светом реклам. Он остановился и, слегка покачиваясь, смотрел на проносящиеся мимо сказочные сверкающие машины. В них сидели короли и королевы, на задних сидениях – принцы и принцессы. Но Снегурочки не было ни в одной машине. Поэтому Сергей повернул назад и шагнул вновь в темную глубину города, где в редких домах еще светились окна.
Он проходил улицу за улицей, встречал молодые пары, спешащие домой, наталкивался на, слава богу, неагрессивных подростков, занятых пусканием в небо фейерверков. Наконец, он просто устал, присел на скамейку в каком-то дворике и незаметно уснул.
ГЛАЗА приоткрыл он от холода и от того, что на лицо падал какой-то пух. Но это был не пух, это падали крупные рождественские снежинки, такие, какие бывают только в Рождество. Они превратили двор, дома, подъезды в волшебную сказку.
Сказкой была и снежная баба с розовым носиком, стоявшая напротив него в красном платке вместо ведра, но с привычной метлой в руках.
– Ты кто? – спросил Сергей, подтянув «молнию» на куртке и подняв воротник. Он уже не был таким пьяным, но трезвый ум пока еще уступал дорогу хмельной фантазии.
– А тебе кто нужен, дядечка? – звонким голосом расхохоталась снежная баба.
Сергей удивился, что его, двадцатилетнего, назвали «дядечкой», но потом вспомнил про отпущенную бороду и усики.
– Мне нужна Снегурочка. Ты не видела ее? Может, это ты? Сама Снегурочка, а притворяешься снежной бабой.
– Я, дядечка, не Снегурочка и не снежная баба. Я дворничиха Настя. Видишь: работаю, снег убираю.
– А он опять нападает!
– А я опять уберу.
– Сколько тебе лет, Снегурочка?
– Сколько есть, все мои. А вот ты, я смотрю, совсем старый. Таким много пить нельзя. Кондрашка хватит.
– Это меня друзья-студенты напоили и превратили в Деда Мороза.
– Так ты студент! Тогда никакой ты не Дед Мороз, и никакой ты не дядечка. Как зовут-то тебя, студент?
– Серега. А тебя?
– Так я тебе уже говорила: я Настя, дворничиха. Вот увидела тебя, хотела разбудить.
Зима ведь, замерзнешь. Так что двигай в свою общагу, студент, не мешай мне работать.
Сергей попробовал привстать, но ноги не слушались его, были словно ватными.
– Слушай, Снегурочка, не дойти мне. Открой какой-нибудь подъезд, я на лестнице у батареи переночую.
– Вот надумал, студент Серега! – опять залилась девчоночьим смехом дворничиха Настя. – Кто-нибудь увидит, позвонит в милицию. Враз тебя из института выпрут.
– Так что мне делать?
Настя подумала, помахала метлой у скамейки и вдруг сказала:
– Хочешь, ночуй у меня, студент.
– А родители?
– Я одна живу, с двумя братишками малыми. Они сейчас, наверное, спят уже.
– Неудобно как-то…
– Твое дело. Пойдешь? Тогда опирайся на плечо.
Как он добрался до маленькой дворницкой комнатенки, Серега почти не помнил. Уже лежа на стареньком диване, разутый и раздетый, он увидел, как Настя од-
ним движением задернула занавеску и разделила комнатенку пополам. Потом скинула валенки, шубу, шапку и оказалась невысокой стройной девушкой. Немного повозившись у плиты, она поставила на стол шкворчащую яичницу и предложила:
– Хочешь, студент, поешь.
Сергей натянул брюки и в стареньких тапочках, явно не по ноге, прошел к столу.
– Настя, мы тоже хотим, – услышал вдруг он детский голос. Повернувшись к занавеске, увидел двух мальчишек лет 6-7. Настя притворно нахмурила брови и ответила:
– Ну что мне делать с вами, неслухи вы мои. Я же вам спать велела. Садитесь уж…
Мальчишки радостно бросились за стол, и скоро на большой сковороде ничего не осталось.
– Ну, а теперь, братишки, идите спать и чтоб ни гу-гу! Понятно?
– Понятно! – хором ответили братья и скрылись за занавеской.
– Не удивляйся, Сергей, это и есть мои братья. Когда мать наша умерла, а дом сгорел, приехали мы из деревни в город. В детский дом я их не сдала – люблю их очень. Стала работу искать. Город большой, работы много…
– И ничего лучше не нашла, как в дворники пойти?
– Нет, могла лучше работенку найти. А где жить? В общежитие меня с пацанами не пустят. А дворнику, пожалуйста, хоромы всегда обеспечены.
– Да, уж хоромы… И как вы тут живете!
– Так и живем. Я в двух дворах убираюсь, на еду денег хватает. Старший, Санька, в первый класс пошел. Проживем!
Настя тихонько засмеялась. И тут Сергей впервые обратил внимание на ее красоту. Черные соболиные брови, синие глаза, румянец на щеках делали ее действительно похожей на Снегурочку. К тому же на Насте был надет пушистый белый свитер.
– Слушай, Настя, а ты вылитая Снегурочка. Можно я тебя поцелую?
– Целуй, только сюда, – ткнула Настя пальчиком в щечку. – Ложись, студент, а я пошла на работу. Мне еще три подъезда от снега и льда отколотить надо.
Когда Настя ушла, Сергей прилег на диван и заснул. Снились ему гнутые сани, на облучке которых сидел он в одеянии Деда Мороза. Снежные белые кони мчали санки по пустынному Невскому проспекту. Не было ни одной гирлянды, ни одной рекламы, зато во всех домах светились окна с белыми розами на стеклах. В санях сидела Снегурочка с лицом Насти и ее два брата. Алмазы сверкали на их синих шубках, а на Насте белое пушистое платье было усеяно алыми розами. Сергей протянул руку, чтобы взять хотя бы одну красную розу и подарить ее Насте, сказать ей, что он любит ее.
И... проснулся. За окошком монотонно стучал ледоруб. Это Настя заканчивала свою работу. С неба ей светила большая Рождественская звезда.
А по большим проспектам Петербурга все также мчались иномарки с королями и королевами, с принцами и принцессами. Они спешили в свои дворцы, чтобы попробовать рождественский пирог, выпить шампанского, отведать черной и красной икры и сесть за стол, уставленный неслыханными яствами. Они тоже любили встречать Рождество.