Разрушенный храм

… Я стоял на развалинах разрушенного Храма, что в одной из крохотных деревень нашего района, и ветер шевелил седые волосы мои. Не слышал я сладкоголосого пения птиц, потому как в тот миг плакала душа моя, хотя глаза оставались сухими. Мне было всё равно, какой ворог разрушил сию церковную обитель: иноземный ли завоеватель или свой супостат-безбожник. Подверглась разрушению нравственная основа русского духа, враг покусился на святая святых – тысячелетнюю православную веру народа, без живительных истоков которой не может быть самой нации.
Недавно я слушал народного духовного пастыря, новоизбранного Патриарха Кирилла. Как всегда бывало на Руси, вместе с невосполнимой потерей обретает она в трудную, почти гибельную годину, великого Учителя, благословленного Господом на подвиг многотрудный – приобщению заблудших душ, как простых людей, так и власть предержащих, к воспитанию в себе православной веры, утраченной за десятилетия, столетия неразумной, несправедливой, богоборческой жизни. Слушать проповедь Патриарха, впитывать в себя живительную силу его слов могли все миряне, даже не умудренные в церковной словесности. Ибо чистая русская речь, не опоганенная новомодными извращениями, лилась фимиамом из уст Святейшего.
Умный человек понимал: речь идет о сохранении и приумножении народа русского и его государственности. Знаю, не все россияне слушают слово глашатая божьего одинаково. У одних навертываются на глаза слезы, и вера, надежда, любовь лечат израненные жизнью души. Другие же, фарисействуя, осеняют себя лживым крестным знамением, давно потеряв Бога не только в Храме, но и в душе. Не покаяние приводит их в церковь божию, не отказ от греховной жизни, в которой персты их омочены кровью миллионов загубленных россиян православных, но надежда, что Бог и Церковь станут на их сторону и оправдают неправедные дела их. Космополиты, они равнодушны к истории Православия. Храбрые и корыстные в неверии своем, они трусливы перед Смертью, которая поведет их на суд Божий. Увы, они не верят в геенну огненную, в круги ада, которые им предстоит пройти, и по которым они уже идут в земной жизни…
Размышления сии на развалинах разрушенного Храма не встревожили, а успокоили меня. Узрел я вокруг кресты православные, плиты гранитные с обязательным крестиком, под которым вечным покоем спали неведомые предки мои, просто знакомые хорошие люди, достойно прожившие жизнь свою.
Я вновь услышал сладкоголосое птичье пение, увидел красоту божьего мира даже в сим грустном месте. Старушка, подметавшая могилу, пережившая сынов и дочерей своих, пристально посмотрела на меня и спросила:
– Что задумался, сынок? Не грусти – им теперь хорошо без нас. А вот нам…
И старческой пергаментной рукой смахнула слезу с морщинистого лица.