Не поле перейти. Глава20. Госпиталь

Время действия - 1979 год.

Мишка открыл глаза и увидел белый потолок. Пахло лекарствами.

«Госпиталь!» - понял он. То, что с ним произошло, Мишка помнил отчётливо. Теперь было время всё это осмыслить.

Поножовщина в одном из лучших авиаполков – это ЧП. Теперь начнётся расследование. Начнутся вопросы. За что? За то, что денег не дал. А почему ты должен был им деньги? Потому что они требовали. Почему требовали именно с тебя? Не только с меня, со всех. Значит, занимались вымогательством? Да. Почему молодёжь подчинялась? Потому что ей угрожали. Ага... А куда же смотрели ваши офицеры?

И вот тут Мишке стало тошно. Значит, из-за них, рядовых, обслуживающего персонала, под удар попадут командиры, главная задача которых – обеспечение боеспособности армии, безопасности Родины? Значит, из-за них, ничего не значащих пешек, пятно ляжет на весь полк? На тех лётчиков, которые виртуозно управляют самолётами?

Мишка застонал от горя и мотнул головой.

- Очнулся? – подошла к нему медсестра. – Болит?

- Да.

- Сейчас сделаю укол, легче станет, - и медсестра загремела биксом.

Но легче Мишке не стало. Мысли закрутились дальше. И всплывали новые вопросы. А кто конкретно вымогал деньги? Ах, уроженцы одной и той же республики? А у кого отнимали? Так-так, граждан этой республики среди пострадавших не наблюдается. Выходит, у вас землячество процветает? То есть, национальный вопрос у вас совершенно не решён?

Это было ещё хуже. Мишка уже видел, как клеймят позором командира полка, его заместителей по политчасти, как заставляют их класть партбилеты на стол. Карьера хороших, настоящих офицеров будет разрушена. Из-за чего? Из-за кого? Из-за рядовых, которые кроме десяти классов образования ничего за душой не имеют!

И Мишка снова застонал. Медсестра, дежурившая возле него, снова взялась за шприц. После этого укола мысли стали путаться, теряться, и раненый, наконец, уснул.

Когда он снова открыл глаза, был уже вечер. Во рту пересохло, нестерпимо хотелось чаю. Такого, какой наливала мама – со свежими сливками.

- Пить! – тихо попросил Мишка.

Подошла медсестра со стаканом воды, поддержала парню голову, напоила.

- Очнулся? – в палату вошёл замполит полка подполковник Артемьев.

«Начинается...» - подумал Мишка. А замполит взял стул и сел рядом с кроватью:

- Ну, Морозов, рассказывай.

- Что? – голос у Мишки безжизненный, как будто с того света.

- Кто тебя?

- Не знаю.

- Ты дурака мне не валяй. Что там было? – тон у подполковника жёсткий, холодный. Он, замполит, за свою жизнь и не таких, как Морозов, на чистую воду выводил.

- Не помню, - равнодушно сказал Мишка, глядя в потолок.

- Фамилии называй, Морозов! С кем дрался? Кто порезал тебя?

- Не помню, - Мишка перевёл взгляд на лампочку над дверью. «Перегорит скоро, поменять бы надо», - пронеслось в голове. Лампочка слепила, от неё в глазах оставался след в виде целого роя разноцветных полумесяцев.

- Ты чего концерт тут устраиваешь, Морозов? Ты понимаешь, что покрываешь преступников? Ты же комсомолец! Я тебя посажу за укрывательство. Благодаря таким, как ты, в армии и происходит разложение, - теперь подполковник открыто угрожал.

Мишка молчал. Чего добивается от него замполит? Хочет показать, что он не в курсе того, что в его полку происходит? В таком случае он плохой замполит. А если знает, то для чего требует от него фамилии? Стукача сделать из него хочет? Так Михаил Морозов никогда ни на кого не доносил.

– Пьян ты не был. Значит, ты прекрасно помнишь всё. Зачем ты пошёл за капониры? Может, ты сам на кого-то напал, и это от тебя защищались? – продолжал давить подполковник.

Мишка взглянул на замполита. По лицу парня пробежала усмешка. Спокойная такая, всё понимающая. И от усмешки этой не по себе подполковнику Артемьеву стало. Словно обнажились все его тайные мысли и чаяния. Так усмехается человек, проживший жизнь и знающий о ней всё, когда слышит лепет ребёнка. «Да, крепкий орешек этот Морозов», - поёжился замполит.

- Даю тебе время до завтра. Утром приду, и ты мне всё расскажешь. Ты понял?

Мишка молча закрыл глаза.

Утром подполковник явился снова.

- Ну что, Морозов, как чувствуешь себя? – заботливо спросил он, усаживаясь на стул рядом с Мишкой. – Тебе ребята фруктов прислать хотели, да тебе же нельзя сейчас. Я не взял. Просили привет передать, да чтобы выздоравливал скорее. Книжку вот тебе посылают. Скучно, небось, тут?

- Спасибо, - улыбнулся Мишка.

«Тактику сменил. Теперь будет лаской у меня выпытывать», - понял он.

- Михаил, я вчера с ребятами из твоего отделения разговаривал. Они мне всё рассказали. Этих мерзавцев нужно хорошенько наказать. Чтобы другим неповадно было. Но ты должен сам дать показания следователям.

«А в душе ведь не хочет, ой как не хочет, чтобы я давал показания. Если бы хотел, то следователи уже вчера бы меня допрашивали!»

Лаской замполит тоже ничего не добился. На всё у Мишки был один ответ: «Не знаю. Не помню».

- Слушай, Морозов, а может это вовсе и не нож был? – вдруг с надеждой в голосе спросил подполковник.

Мишка с интересом взглянул на него. Что ещё придумал?

- Ошиблись ребята, которые нашли тебя. Не то подумали. А на самом деле это была... грыжа? Ну да, самая настоящая. На медкомиссии не заметили, а тут тяжести таскать пришлось, она и выросла. Может быть, так оно и было?

- Может быть.

- А в тот день ты споткнулся, упал, травмировал её. Пришлось делать операцию. А, Морозов?

- Так точно, товарищ подполковник. Всё именно так и было. Я вспомнил.

- Ну, вот и молодец. Выздоравливай.

Подполковник направился к выходу. И уже у двери повернулся к Мишке:

- Так ты не забудь: это была грыжа. Всё остальное тебе приснилось.

- И даже не снилось, товарищ подполковник.

- Ну, вот и отлично, Морозов. Выздоравливай.

Теперь у Мишки в душе было светло и спокойно. Скандала не будет. А боль от раны он переживёт.

Продолжение следует...