Не поле перейти. Глава24. Предсказания

Время действия - 1980 год.

Неделю спустя Мишка решился подойти к Саянову. Выбрал время, когда тот, покуривая папироску, отдыхал в тени.

- Товарищ прапорщик, разрешите обратиться!

- Обращайся, - Саянов исподолбья смотрел на Мишку.

- Товарищ прапорщик, то, что вы нам говорили тогда, в машине – это правда?

- Садись, - Саянов устало вздохнул, показал на какой-то ящик рядом с собой. – Правда, Морозов. Служил я в той части когда-то.

- И что? – Мишка сел.

- Что... Полигон там сделали ещё в конце сороковых. Сначала наземные и надземные взрывы проводили, а в 63-м запретили такие. Стали под землей взрывать. Я как раз в таких испытаниях и участвовал.

- Под землей - это как?

- Шахту в сопке пробивают или шурф наклонный. В неё заряд закладывают. Оборудование устанавливают разное. Ну, взрывают. А потом показания приборов снимают. Иногда сбой бывает, приходится лезть к приборам, считай, в самое пекло.

- И вы лазили?

- А куда деваться... Срочники обычно это делают. Мне тоже приходилось с ними лезть. Руководить-то нужно. Иной раз губы оближешь, так вкус паленой кожи чувствуешь.

- Как же так... А защитить никак нельзя?

- Морозов, ты в школе что по физике имел? Два с половиной сантиметра стали ослабляют излучение вдвое. Не защищают, а только ослабляют. Как прикажешь человека в тесном пространстве защищать? От пыли радиоактивной можно было бы, конечно, уберечься. Но мы просто стирали форму. И с самолетов показания снимают. Прямо над местом взрыва. Лётчиков тоже не защитишь.

Для Мишки всё это было странно и непонятно.

- Мы примерно знали, чем это грозит. Знали, что потом с людьми происходит. У всех по-разному. Кого-то рак съедает. Кто-то вот таких детей больных рожает. Кто-то силу мужскую теряет.

- А вы? – Мишка поднял на прапорщика глаза.

- Я-то? У меня жена была. Была, да сплыла. Ушла к другому. Я не винил её. Молодая. Кровь в ней играет. А я, считай, инвалид. Отпустил с миром, - Саянов сплюнул в сердцах, замолчал.

Мишка грыз травинку.

- Только ты, Морозов, в голову-то не бери. Не такую уж и большую дозу вы получили. Я смотрю, слишком уж близко к сердцу принимаешь. Хорошего от этого не бывает. И то, что я рассказал, между нами остаться должно. Сам понимаешь.

- Понимаю, товарищ прапорщик.

Больше разговоров об этом Мишка не заводил, и вроде как успокоился. Однако же нет-нет да и снился ему мальчишка с лучистыми глазами.

В конце сентября вышел долгожданный приказ №254 «Об увольнении из вооруженных сил». Домой Мишка поехал после ноябрьских праздников. Вернее, уже не домой. Мишка и сам теперь не знал, где его дом. Ехал он в Черниговку. К Наде. И в военкомат, конечно.

Мишке досталось место в середине вагона, да ещё и нижнее. В одном с ним купе ехали одни мужчины, уступать место было некому. Красота! Расстелив постель, Мишка улегся и спокойно заснул.

Проснулся он от того, что кто-то дергал его за ногу. Мишка сел, непонимающе хлопая глазами. Перед ним стояла старушка, согнутая временем и заботами. Она что-то лопотала по-казахски, указывая в сторону тамбура, и тон её был униженно-просительным. В ногах у старухи мешался крошечный узкоглазый мальчишка.

- Вот удивляюсь я, - раздался голос с верхней полки. – Сколько лет советской власти, а они по-русски не разумеют. Как будто не в Союзе живут!

- А чего удивляться-то! – парировал голос с другой стороны. – Они живут среди степей, как их деды и бабки жили. Им русский язык нужен раз в пять лет. Я удивляюсь другому – как, не зная языка, они решаются ехать куда-то, да ещё с детьми.

- Поменяться, что ли, хочет? – неуверенно спросил Мишка.

- Ну, а чего же. Место ей досталось – возле тамбура на боковой, да ещё сверху. Она уж тут полвагона прошла – никто меняться с ней не хочет.

Мишка глянул на старуху. Куда такой на вторую полку... Разве пустил бы он мать свою на это место! Да ещё и с малышом. А ну как свалится, убьётся ведь!

Мишка достал свой чемодан из багажного отделения:

- Иди, мать, располагайся!

Возле тамбура сильно тянуло давно немытым туалетом, дверь постоянно хлопала, а проходящие мимо пассажиры задевали его постель. Но Мишка не обращал внимания. Двое суток – и он будет дома. У Нади.

Правда, от неё уже месяц не было весточек. А последнее полученное письмо было каким-то суховатым, как будто обиженным. Неужели она почувствовала, что он раздумывает над их общим (или не общим?) будущим, и оскорбилась? Может быть, в его посланиях к ней что-то изменилось? Может быть, она почувствовала его беспокойство?

Ну как бы там ни было, скоро они встретятся, и все недоразумения разрешатся. Всё будет хорошо, утешал себя Мишка.

На станции С. поезд стоял час. За это время с гомоном высыпали из вагона приехавшие, понемногу заполнились места новыми пассажирами. Мишка и не заметил, когда вместо старухи с ребенком на его месте оказалась тучная баба в платке с блестящими нитками. Такие любит носить тётка Анфиса.

С гвалтом ввалились цыганки, предлагая купить какие-то сувениры, петушков на длинной палочке и модные водолазки.

- Солдатик, купи подарок невесте! – игриво обратилась к Мишке пожилая дородная торговка с грубо накрашенными глазами.

- На подарок мне, пожалуй, не хватит, а вот если погадаешь, денежку дам, - Мишка протянул руку. Слышал он, что те цыгане, которые занимаются торговлей, не гадают. Однако что-то толкнуло его на это

- Ой, милай, да как же не погадать! – весело засмеялась старуха. – Такому-то молодому да красивому!

Она взяла Мишкину руку, провела по ней своими пальцами, дунула, что-то прошептала. И вдруг взгляд её изменился, сползла с лица улыбка. Тревожно глянула она Мишке в лицо, и ужас пробежал в глубине её глаз.

- Нечего мне, милок, сказать тебе. Ничего по ладони твоей не видно.

Она бросила Мишкину руку, и пошла прочь.

- Так, может, твои глаза зорче? – Мишка повернулся к цыганке помоложе.

Но не успела та ответить, как резкий окрик старухи остановил её. Полминуты переговоров по-своему – и стайка цыганок исчезла из вагона, словно их и не было.

Мишка в недоумении смотрел им вслед. Что это было? Что увидела старуха в его судьбе? – спрашивал он себя, но не находил ответа.

Продолжение следует...