Не поле перейти. Глава26. Дома

Время действия - 1980 год.

В Низинное Мишка приехал через несколько дней. Были уже сумерки, осенние, глухие, неуютные. И так же неуютно было у него на душе. Искать, в каком доме поселились мать с Васькой, совсем не хотелось, и Мишка направился к Вале.

Валентина, конечно, женщина харАктерная, резкая, однако же беззлобная, с ней найти общий язык проще, чем с Анфисой. А вот со старшей тёткой у Мишки отношения не складывались. Хотя, если положить руку на сердце, с ней ни у кого не складывалось. Уважать уважали, подчинялись, а тепла не было.

- Войдите, открыто! – раздался Катюшкин голос в ответ на его стук.

Мишка вошёл. Чисто. Тихо. За огромным столом сидит Катя, что-то пишет в тетрадке при последних отблесках угасающего дня. Что она умудряется видеть, ведь глаза испортит!

Взвизгнула девчонка, с воплем кинулась на шею:

- Миша! Мишенька, братик мой приехал!

Мишка обнял худенькое тело девочки. Как же она выросла за два года!

- Кать, ты чего в темноте-то?

- А я боюсь свет включать. Там трещит и искры сыпятся.

Мишка щёлкнул выключателем. Действительно, кнопке требуется ремонт. Катя прищурилась, заморгала.

- А мать-то где?

- Она у тёти Анфисы. Там поросёнка закололи, так тётя Анфиса велела ей прийти внутренности мыть. Ты раздевайся, раздевайся, - суетилась Катя. – Я вот чаю поставлю, и борщ мамка сегодня варила!

- Нет, Катя, я тогда уж туда и пойду, - и, поцеловав вытянувшееся от разочарования Катино личико, Мишка ушёл.

Во дворе у Анфисы важно сидели мужики, с чувством выполненного долга курили, неспешно беседовали. Из дома пахло жареным мясом.

Наталья тоже была у дочери. Руки красные, размоченные водой. И ей Анфиса нашла работу! А вот Василия среди резчиков Мишка не заметил.

Долгожданному дембелю все были рады, кроме, пожалуй, самой Анфисы. У этой даже улыбка на лице не появилась. После ужина со свежениной все помощники отправились по домам.

Наталья повела Мишку в их теперешнее жильё. К удивлению парня, направилась она не на освещенную фонарями улицу, а куда-то в темноту, за сараи, мимо навозных куч и дурно пахнущих помоек. Мишка с опаской посмотрел на мать – устала ведь, не по возрасту ей Анфиса работу нашла. А ну как ненароком оступится, да в грязь?

- Мама, а что, другой дороги нет?

- Далеко другой дорогой. До самого конца улицы, потом по переулку, и ещё столько же идти обратно. А здесь, хоть и грязно, да быстро.

- И ты постоянно здесь ходишь?

- Да я почти у Анфисы не бываю, - помолчав, ответила Наталья.

- А Васька-то где?

- Дома теперь уже. Допоздна работает он. Куда уж Анфисе помогать!

Домом оказалась старая мазанка, растрескавшаяся от времени. Бетонированное крылечко и крошечная скамейка у двери.

В доме две комнаты. В передней кривая печка-голландка, буфет и стол с табуретками. В жилой комнате диван, кровать матери да старый стол с точеными ножками. В углу старинный сундук. На диване спит, похрапывая, Василий.

- Мама, а где же наш шкаф для одежды? Где телевизор? А другие вещи?

Помолчав, Наталья нехотя ответила:

- Мы ведь в то лето без Егора в Черниговке горели. Сами чудом живы остались. Дом спасли, но вещи многие пропали.

Мишка покачал головой – словно осиротела мать без отца. Заметил под окнами батареи.

- Ой, да тут центральное отопление есть! Тепло?

Наталья вздохнула:

- Не доходит до нас тепло-то. Сейчас пока терпимо. Зимой будет очень холодно.

- А печка? Печку топить можно?

- Дымит и не греется печка-то.

Мишка вышел в переднюю комнату. Заметил в углу беленькую мойку с торчащим над ней краном. Но слива у мойки не было, и ведра под ней не замечалось.

- Вода в доме есть?

- Нет. Разморозились трубы. Перекрыт кран в колодце на улице.

- Понятно. Ну, а плита-то газовая где?

- В веранде.

- А зимой как же?

- И зимой в веранде готовлю. А если уж сильно холодно, то вот на электроплитке. Чай самоваром грею.

Мишка поднял глаза на проводку. Старая, изломанная, вся скрутках проводка в любой момент могла замкнуть. Ах, мама, мама, куда же вас принесло! Из чистенького ухоженного домика в Черниговке вы перебрались в это убогое жилище! Чесался у парня язык спросить, о чём же Василий думает, да знал он, что только рассердится мать. Потому и промолчал.

Спать Мишке постелили на полу в жилой комнате. Укладываясь на материных перинах, парень прикидывал – с чего начинать обустройство дома. До настоящего снега нужно успеть разобраться с отоплением и открыть воду. Остальное можно сделать и зимой.

А утром он отправился осматривать двор.

- Мама, картошку где храните?

- Вот погреб есть.

Мишка спустился по ветхой лестнице в сырую яму. Перекрытия сгнившие, покрытые толстым слоем грибка. На голой земле насыпана куча картофеля, уже начавшего портиться. В углу несколько банок с соленьями.

- А кто спускается туда? – спросил Мишка, выбравшись наверх.

- Да я и спускаюсь. Василий-то от темна до темна на работе. А я посветлу слазию, сама что надо возьму.

- А ты, мама, не лазь больше. Я сам буду доставать.

Ну вот, в планы обустройства дома уже надо вносить коррективы. Погреб нужно перекрыть до снега, да лестницу поменять.

Осмотр остального хозяйства Мишку тоже не порадовал. Но о нём, по крайней мере, можно было до лета не беспокоиться.

Ходил Мишка по новому их жилью, и думал – сколько же мать хлебнула горя, оставшись без отца! И разве не обязан он теперь защитить её от бед и невзгод, стать для неё опорой и скрасить её старость!

Продолжение следует...