Карина

   К большой овощной базе, расположенной на окраина Петербурга,  приблудилась девочка-бомж. На вид ей было лет 14-15.  Звали её Карина. Она прибиралась в конторе, подметала двор, помогала женщинам в хранилищах. Ту или другую работу она выполняла по своей инициативе, но могла положительно откликнутся и на предложенное задание.  Работники  базы жалели сиротку и покровительствовали ей.

        В штате Карина не числилась и зарплату не получала. Деньги на пропитание, а их  требовалось не очень много, так как овощи и фрукты были бесплатными, Карина добывала следующим образом.  Вечером в каждую пятницу  она выносила к автобусной остановке ящик винограда или мандаринов,  или ещё чего вкусного. Ожидавшие автобуса люди (а основном женщины) вмиг раскупали добротную, а а главное, очень дешёвую продукцию. Дешёвой она была потому, что  девочка торговала фруктами без весов и мерных ёмкостей и стоимость отобранного покупателем товара оценивала на взгляд  , при этом ей совсем была не присуща животная алчность базарных торговцев.  Хозяева базы смотрела на это сквозь пальцы, поэтому охрана на вахте Карину с ящиком  не тормозила . Нормы усушки, утруски были такими большими, что этот ящик бесследно тонул в их массе.

     Жила Карина в бывшей котельной. Там имелся водопровод и ватерклозет. Зимой она регулярно разводила огонь в топке и поддерживала в помещении котельной комфортную температуру.

     В котельной витал неистребимый дух кочегарки, представлявший собой смесь запахов дыма, угля и железа. Бетонный пол был усыпан золой, какими-то обломками, кусками железа, обрезками труб.  Сумрачно, неуютно.  Однако , после подземных коммуникаций в районе Витебского вокзала котельная  воспринималась Кариной как чертоги.

      В школе Карина натужно  училась до пятого класс , который не осилила. На этом окончилось её образование. Из четырех действий арифметики  она справлялась с двумя: умела складывать и вычитать.  Ну и делить, умножать на два, на три тоже могла.  Её мама во всю старалась получше образовать дочку, нанимая педагогов-частников. Но и те так и не смоги преодолеть твердокаменность её мозга.

     Судьба-индейка погано обошлась с Кариной.  Родилась она в 1980году. В три года врачи обнаружили, что девочка  поражена странным психическим заболеванием. Кроме отставания в развитии, припадков, немотивированных действий у неё были ещё атрофирована мышцы лица, т.е. центральная нервная система совершенно не управляла лицом. . Ни радость, ни страх, ни печаль на нём совершенно не отражались .  Маска, а не лицо. Кроме всего, эта маска-лицо была несимпатичной.  Её портил большой рот и тяжёлый подбородок.  Короче, дитё не являлось  радостью и счастьем для родителей.

      Родители Карины – военные сироты, после выпуска из детского дома стали, немного подучившись, работать на заводе «Электрик». После рождения Карины они получили двухкомнатную квартиру на Гражданке. 

      Мама Карины принимала все меры, чтобы  хоть немного поправить здоровье дочери. И к десяти годам появились обнадёживающие подвижки. Но наступили зверские девяностые. Лавиной нахлынули   новые серьёзные заботы.

     Глава семьи остался без работы. Токари Петербургу были не нужны. После долгих  мытарств устроился он в леспромхоз на на не очень денежную должность обрубщика. В этот дурной период настоящей палочкой-выручалочкой стали для семьи шесть соток в Пупышево. Они же стали и первопричиной трагедии.  Однажды при возвращение из Пупышева отец Карины неудачно  сманеврировал и их москвич коснулся  встречного  бетоновоз. Машину отбросило в сторону и пару раз перевернуло.  Водитель скончался на месте. Мать Карины умерла в больнице. Карина, спавшая на заднем сиденье, уцелела. И не просто уцелела, но даже травм серьёзных не получила. Спасатели  с трудом извлекли её из смятого автомобиля .

      Смерть родителей, а особенно процесс их похорон мощно ударили0 по психике девочки.  Всё, что было достигнуто в результате многолетних усилий врачей, пошло прахом. Карина стала беспросветно угрюмой.  Она и раньше говорила не очень связно, а теперь ещё стала и сильно заикаться.

     Конечно, из квартиры её оперативно выдавили и поселили в коммунальной квартире, откуда она тоже была выдавлена. И направилась девочка на Московский вокзал – центр бомжей и беспризорников.

     Мир беспризорников жёсткий и прямолинейный. Без полутонов. Или -  или. Очень скоро Карина стала курить, пить портвейн, и использовать свои женские данные для добывания денег, предупреждая в этом случае своего клиента: «Только с резинкой!»  До наркоты дело не дошло только потому, что в беспризорной следе дурь была не в моде, да и денег на неё не было.

     По трансляции прозвучал сигнал на обеденный перерыв.  Народ  выползал из хранилищ,  устраивался на скамейках возле блоков, разворачивал пакеты с домашними заготовками  и приступал к трапезе , обильно включая в неё помидоры, огурцы или что ещё, что было под рукой, не забывая о фруктовом десерте.

     По железнодорожному пути, между блоками, энергично шествовала  на обед в свою котельную Карина.  Рядом с ней поспешал загорелый субъект с бутылкой портвейна в кармане. В примитивном существовании Карины было два ярких удовольствия. Первое удовольствие формулировалось лаконично: стакан портвейна плюс пара палок. Это удовольствие доставляли ей голодные до женщин азиаты, которых много крутилось на территории овощной базы. Давно отлучённые от жён, они  напрочь игнорировали тот факт, что Карина – малолетка, а так же то, что она с психическими  и физическими  недостатками.

     В процессе исполнения второй палки под возбуждённой парой лопнула кроватная сетка. Оба рухнули до пола. Карина смачно матюгнулась, сбросила матрас на пол для завершения процесса.

      Кроватная сетка являла собой жалкое зрелище. Её давно  порванные железные  звенья  были соединены старыми капроновыми чулками, которые вес  Карины выдерживали. Ну, а когда на них воздействовало два тела да ещё и в динамике – случалось по всякому, вот как и сейчас. 

    Карина давно хотела попросить шофёра дядю Васю съездить на соседнюю свалку, что дымила за леском. Она рассчитывала подыскать там замену своей кровати-развалюхи. Раньше  там полно было разного железного хлама. Теперь-то, когда за металлом рьяно охотятся, вон даже рельсы отвинчивают, наткнуться на свалке на кровать – это вопрос везенья. Но попробовать нужно.   Нужно -нужно, а всё тянула. Вот и дотянула. Теперь придётся под матрас доски подкладывать.

     А чего много была на свалке так это старых электропроигрывателей, радиоприёмников и магнитофонов. Карина обзавелась двумя приличными  аппаратами  -- кассетным и катушечным магнитофонами.

     Карина была меломанкой.  Она страстно, до слёз любила музыку. Но не всю.  Киркоров, АББА, Пугачёва – всё это было по её мнению дешёвкой. Симфоническая музыка воспринималась ею с трудом. Она симфонии уважала, но не слушала. Считала их тяжелой и непонятной музыкой. Барочные вещи Моцарта, Вивальди, Генделя  она не ценила. Там присутствовала  она, от силы две мелодии, которые в течение получаса мусолились разными инструментами: не интересно.

      Любовью её была оперная музыка.  В ларьках на остановке она накупила кучу записей как отрывков из оперных произведений, отдельных арий, так и целых опер и в свободное время непрерывно их прокручивала.

      Вторым ярким удовольствием Карины (помимо стакана портвейна) являлось распевание оперных партий. Голос к неё был громкий, поэтому она, чтобы не смущать окружающих, уединялась в заброшенном блоке. Там давно вышла из строя холодильная система ,а дать ремонт ей у прежнего руководства руки не доходили, а новым хозяевам он был не нужен.

       Карина выходила на середину блока, принимала позу  и в атмосфере, пропахшей гнилью, плесенью начинали звучать стенания Виолетты,  тревоги Лизы, озорство Кармен.  Мутация голоса у неё уже прошла, поэтому пела она в полную силу.  Исполнение было довольно приличным. Конечно,  колоратуру она осилить не могла – техники никакой. Вместо отдельного выпевания тридцать вторых, она при исполнении виртуозных пассажей и рулад применяла  плавное глиссандо.

      Голос у неё был не только громкий, но и богатый. Она даже исполняла теноровые партии. Больше всего ей нравилась трагическая ария Канио из «Паяцов». Вдоволь накричавшись, Карина отправлялась в свою котельную, где допив остатки портвейна, укладывалась спать.

       К этому увлечению девочки  работники базы относились снисходительно: что поделаешь – ребёнок УО, пусть потешится. И только  Иван Андреевич, начальник овощного цеха,  волновался:

    -- Карина, у тебя хороший голос. Тебе нужно учится. Чего ж таланту пропадать.

      На что Карина, повернув к нему своё бесстрастное лицо, коротко бросала:

    -- Отстань.

      Но Иван Андреевич не успокаивался: советский был человек, ответственный.  Теперешним-то на всё наплевать.  Он сначала серьёзно поговорил с Кариной, зажёг в ней интерес, а затем отправился в Консерваторию.  Там его свели с профессором Татариновым, специалистом по вокалу.  Это был довольно молодой мужчина с правильными чертами лица и с могучей шевелюрой. Выслушав Ивана Андреевича, профессор сказал:

     -- Таких крикуний полно кругом.  Как правило – абсолютная бездарь.

     Но Иван Андреевич так красочно описывал достоинства голоса Карины, так убедительно говорил, что Татаринов согласился послушать Карину. Он предложил привезти  её в Консерваторию завтра во второй половине дня. 
Здесь Иван Андреевич смутился.   Он не стал распространяться по поводу неординарной психики Карины, но о её социальном положении сказал  и отметил, что девочка очень застенчива и к тому же плоха  одета   Лучше будет если товарищ профессор подъедет на базу.   Татаринов слегка поморщился, но видать решил идти до конца. Он   посмотрел в свой календарь-расписание и сказал:

     -- Я смогу  к вам подъехать в среду с часу до трёх.

     -- Очень хорошо. Я её подготовлю.

      Татарский приехал как и обещал. Иван Андреевич встретил его и провёл  в котельную. Там профессор, скрывая брезгливость,  поздоровался с притихшей Кариной, с сомнением посмотрел на её бесстрастное лицо, на широкий рот и спросил:

     -- Карина, ты любишь петь?

     -- Очень.

      -- У тебя хорошо получается?

       -- Да.

      -- Ты ноты знаешь?

      -- Нет

     --  А учиться ту хочешь, чтобы петь ещё лучше.?

     -- Хочу.

      -- Мне нужно посмотреть твои связки. Повернись к свету и широко открой рот.

      Карина широко разжала губы и опустила челюсть. Профессор взгляну и растопырил глаза. Это была не ротовая полость, а пещера, которая водосточной трубой глотки уходила внутрь.

      Здесь нужно сказать, что мощность, громкость голоса зависит  в первую очередь  от размеров связок, глотки и ротовой полости. Чем они больше, тем мощнее голос.  У Карины всё это было очень большим.

      Отойдя от удивления профессор предложил Карине спеть что-либо.

    -- А, что петь-то?

     -- Что хочешь. Что тебе нравится.

      Карина встала, скрестила руки на груди, высоко вскинула голову и нервно выдохнула:

     -- Играть?! Когда! словно в бреду я!
         Ни слов, ни поступков своих я не понимаю…

     Котельную потрясала яркая  ария Паяца, а профессор сидел с открытым ртом и бесконечно удивлялся, но тому, что голос девочки был очень сильным, а тому, что она исполняла мужскую, теноровую партию.

       Когда Татаринов прогнал голос Карины, то убедился в том, что диапазон его велик: от меццо до тенора.  «Не зря приехал, -- удовлетворённо думал  он, -- у девочки уникальный голос. Такой голос нужно развивать и разрабатывать. Он ещё совершенно сырой,»

      Профессор  обратился к Карине:

    -- У тебя отличный голос, но ты должна учится. Ты сколько классов окончила?

     -- Четыре.

    -- У-у-у. Начинаются проблемы. Ну ничего. Утрясём как-нибудь.

     -- А лет сколько тебе?

     -- Я с 1980 года.

     -- Тоже заковыка.

     -- Ты хочешь учится пению по серьёзному?

     -- Хочу. Очень..

      Карину отослали погулять. Татаринов начал:

     -- Девочку нужно учить обязательно. Студенткой Консерватории она быть не может ни по возрасту, ни по образованию.  Нужно договариваться с руководством о придании ей особого статуса  для проведения занятий как на дому, так, при необходимости, и в классах консерватории. И вопрос с жильём необходимо решить, поскольку в общежитие её тоже не заселишь. Опять же обучение нужно  оплачивать.  Ведь не только я один буду с ней работать. В общем проблемы есть. Будем их решать.

       Карина стала обучаться вокалу у профессора Татаринова . И чем больше она обучалась, тем гибче, послушнее и красивее становился её голос. И внешне она стала меняться.  Широкий рот превратился в просто рот,  снабжённый красивыми , полными губами. И подбородок поубавился, и крупные глаза засверкали. И самое главное: мышцы лица обрели подвижность. Дурнушка на глазах превращалась, ну не в красавицу, но в очень не стандартно симпатичную девушку. 

      То ли взросление повлияла на её внешний вид, то ли ещё что. Этим еще могла быть и любовь. Да,да любовь. Карина трепетно и жертвенно влюбилась в своего учителя.

      Однажды в конце занятия Карина медленно опустилась на колени перед Татариновым и пролепетала: «Я вас люблю.»

     Профессор оторопел. Он поднял ей, мягко поцеловал в губы и стал ей выговаривать:,

     -- Спасибо девочка. Ты очень хорошая. Я бесконечно  тронут  но ответить взаимностью не могу. Тем более у меня семья.  И возраст. Мой сын старше тебя.

     А про себя подумал: «Не хватает чтобы меня ещё в педофилы зачислили.»

      Это был удар. Карина отказалась от уроков Татарского и сидела затворницей в своей комнатушке, которую ей снимала Консерватория.

     После трёх дней отходняка она приняла решение. Карина для пополнения своего бюджета пела в церковном хоре Никольского собора. Настоятель собора отец Павел её очень ценил.  Ещё бы! С приходом Карины в хор заметно увеличилось число посетителей собора. Многие приходили специально, чтобы послушать Карину.  Именно к отцу Павлу направилась опустошённая девушка за советом и духовной помощью. Священник её выслушал, провёл утешительную  беседу и поинтересовался её дальнейшими планами. 

     -- Батюшка, я хочу уйти в монастырь. Посоветуйте, куда мне обратиться.

     -- Постриг – это очень благое и богоугодное дело. Я одобряю твоё решение. Монастырский устав не все воспринимают. Побудешь послушницей, а там видно будет.

     Отец Павел долго говорил об особенностях монастырской жизни, а под конец беседы предложил:

     -- Лучше всего пойти тебе под руку матушки Софии, настоятельницы Воскресенского монастыря. Этот монастырь только что воссоздан. Там всё в запустении. Работы очень много. Люди крайне нужны. Ты приходи  сюда завтра.  Я напишу поручительство за тебя на имя игуменьи  и с богом.
 
       Воскресенский Новодевичий монастырь, заложенный в 1849 году императором Николаем I,    располагался рядом с Московским проспектом. Здесь Карина никогда не бывала. Она с интересом разглядывала многочисленные монастырские постройки и храмы. Ансамбль монастыря (хотя многие здания были в лесах) её впечатлил. И не случайно. Этот монастырь был самым большим и богатым женским монастырём в России. К 1917 году кроме главного храма монастыря,  Воскресенского собора,  на территории обители действовали ещё  шесть церквей. Новодевичье кладбище  при монастыре считалось  самым престижным в Питере.

      В 1918 году монастырь ликвидировали, но он продолжал действовать де-факто.  Лишь в 1932 год  были закрыты все церкви монастыря, а 90 монахинь арестовали и сослали за Урал. На территории монастыря разместился НИИ электромашиностроения.

      В 1995 году монастырь был возобновлён.  Власти передали ему Казанскую церковь и три запущенных , полуразвалившихся флигеля, а в 2001 году монастырю возвратили все здания, принадлежавшие ему до революции. Автор до сих пор не может определиться: хорошо это или плохо. Как никак НИИ приносил какую-то пользу.  А монастырь?

      Игуменья София приняла Карину ласково. Девушка ей понравилась. И влились бывшая беспризорница в семью монастырских сестёр. Влилась, но не прижилась. Поощряя тягу Карины к пению,  настоятельница благословила её на участие в светских концертах. Там она и встретила свою судьбу в лице богатого мецената Перовского.

       Автор потому написал данный очерк, что таких беспризорных детей, какой была Карина, полно в Петербурге. Их , наверное, больше, чем было после Гражданской войны и голода. Это самые несчастные граждане Великого города, требующие помощи и призрения, но Великий город к ним равнодушен.  Автор, сам бывший беспризорник, до боли в сердце переживает за них, но кроме данного очерка ничем помочь им не может.      

     Карина не стала великой певицей. После скарлатины у неё пропал певческий голос. Она перестала выступать и полностью отдалась воспитанию двух дочерей, активно приобщая их к музыке.



ПЕВИЦА

1.

Каскады света текут на сцену.
Горят софиты и бьют в глаза.
Бэк-вокалисты поют отменно:
Нужны певице их голоса.


И подтанцовка в глазах мелькает,
И оркестранты под стать «звезде».
И дицебеллы слух напрягают.
А где ж певица?! Где, где! Нигде!

2.

Выходит на сцену певица.
Садится на стул баянист.
Здесь будет мелодия литься,
И будет истошное: «Бис!!!»


Без света игры, микрофонов,
Без хора, балета, гитар,
Баз фокусов а ля Киркоров
Наносится в душу удар.


Певица поёт и играет.
И песню, что страсти полна,
Сегодня зал громом встречает,
А завтра поёт вся страна.