Учительница Полякова

В конце восьмого класса счастье однозначно кончилось совсем.

Наша обожаемая всеми Евгения Павловна Воробьева, приняв экзамены у всех, кому они полагались по порядку жизни.  Однозначно поставила нас всех перед печальным фактом. что ее преподавательское время решительно подошло к своему концу.  Ей больше никак не суметь вот так же на каждом ее уроке, как это было ею четко заведено раз и  навсегда. Вставать перед нами по стойке "смирно" и, не запинаясь ни в  одном словечке, читать страницами любого русского классика точно и наизусть. Уж очень ее сильно ноги подводили уже и до этого много лет подряд.  Но она на них стояла перед нами, потому что иначе ей нельзя было относиться к русской литературе совсем никак.

Что мы в своем восьмом тогда еще классе успели освоить за прошедший год? Мы учились одолевать самое для  меня непонятно и сложное поэтому, "сюжеты", например. Этот жанр мне так и не смог поддаться абсолютно. Ну, никак не получалось у меня пересказать сюжет любого  произведения форматом не больше одной страницы только. Там же  при этом  такие важные детали ускользали напрочь.

Но мы успели разобраться с началом писательства в России.  И смогли даже наизусть разучить оттуда самое главное. И несколько начальных начальных фраз из "Слова о  Полку Игоревом", я помню и сейчас.

Потом в ход пошли другие разные. Там и Фонвизин с Грибоедовым. И уж, непременно детально Пушкин с товарищем Лермонтовым были нами пройдены, и в чем-то даже некоторыми усвоены. Там и Некрасов с Дедами Морозами, и  Мазаями с  их Красными Носами. И его же русские бабы тоже, которые шлялись не  только  за мужьями в ссылки, но и в избы тоже мчались при    пожарах. И Гоголь тоже. Закончили тот год где-то на Островском.

Начиная еще прямо с Пушкина, я явно осознала, что абсолютно ничего не понимаю я в русской литературе. Я долдонила наизусть  то, что полагалось выучить. Отчиталась "Письмом Татьяны". Но никакого интереса их история во мне не возбудила напрочь.

 А уж теперь. Как почитаешь где-то на просторах интернета очередное откровение нового изыскателя их темных пятен в жизни. Так они же раскопали, как сенсацию, что самой Татьяне в ту пору минуло всего тринадцать лет. Значит, эта Ольга, как младшая, еще раньше жару задавала? Не хотелось мне весь роман до конца читать, и впитывать уроки.

Но экзамены как-то  были мною пройдены даже на удивление вполне себе отлично. Хоть я и не читала из программы почти что ничего из нужного.

 В девятом классе дверь в наш класс открыла решительно  новая совсем учительница родного языка.  Утверждать, что точно еще помню, как была ее фамилия, права не имею. Никаких упоминаний  о  том, что она два года преподавала в школе, нигде ни капли сохраниться не смогло. Но ни одна другая фамилия, кроме вот этой самой Поляковой  никак абсолютно у меня рядом не встает. А звали ее очень пролетарским именем. Нина Ивановна она была. Где ее смогли найти  для преподавания, тоже никаких упоминаний нет нигде.

Но другой настолько добросовестной, явно при всем старании нигде и никто не смог бы отыскать. Она сразу осознала, что с такой работой в такой невероятной школе ей просто немыслимо фортуна улыбнулась. Поэтому уровень ее стараний и подготовки к каждому занятию с нами просто зашкаливал сразу за  возможными оценками ее усердия. На каждое занятие с  нами она притаскивала очередной шедевр  из нужных в изучении всеми школярами. Начало года попало как раз на писателя Толстого. Его "Война и мир" на каждом из уроков подкреплялись очередным томом эпопеи, которую необходимо было прочитать строго по страницам, которые она уже заранее дома сама освоила, и разделила все нужное  чтению закладками для нас. Так там все в деталях было переложено. Со страницы первой до 186 читать строго обязательно, а со 187  до 216 можно пропустить. И так были обозначены все четыре  тома эпопеи. Сказать вам правду? Я не открывала напрочь и обозначенные  к прочтению страницы.

Потом буквально также  был нам представлен писатель Достоевский. И там  тоже необходимо было освоить по другим просто в нумерации страницам  текста. Это я тоже решительно отложила в сторону.И не стала напрочь открывать нужные страницы.
 Где-то промелькнул и второй Толстой. Тот, что с "Петром 1 " был разделен закладками.

Незаметно для всех подоспело и советское время тоже. Там Фурманов и Лавренев. Потом и время Шолохова настало тоже. Мне  просто крупно повезло, что я почти случайно в одной из очередных  своих больниц успела прочитать про "Целину". Поэтому в деталях  знала, что ее  тоже поднимают. Иногда.

Но уже "Тихий  Дон"  даже с  закладками на всех страницах Я освоить в школе так и не смогла совсем.

На наше счастье, тут  подоспел товарищ  Брежнев с тремя  своими  шедеврами. Их надо было детально изучать даже без закладок вовсе. Так это все и изучали, начиная с его "Большой Земли". Потом "Целина" в  изложении генсека. А там уже и "Возрождение" подкралось. Это все уместилось в объеме знаний за десятый класс.

 Так  было почти закончено официальное наше школьное образование по литературе.
 
 Впереди еще оставался только одиннадцатый класс  для нашей узкопрофильной особой школы.

 Гром с молнией раздался в конце августа для нас. Нам по страшному секрету доложили,  что Евгения Павловна снова возвращается на трудную свою работу. И весь выпускной класс она нас больше не покинет. Так это и случилось, за что я очень благодарю свою судьбу.