Как я с физмата сбежал

(будущему студенту на заметку)

Без хвастовства скажу, что учился я в школе № 50 на «хорошо» и «отлично», потому что учиться было интересно. Такие были учителя. Аттестат получил всего с тремя «четверками». В это же время, как многие молодые люди, начал писать стишки. Иногда по приглашению читал «военный стих» на митингах в День Победы.
Теперь я краснею, вспоминая их, но тогда, по мнению класса и учителей, в школе подрастал второй Пушкин, которому прямая дорога была в Ленинград, на факультет журналистики. Так оно и случилось.
И вот я уже живу в студенческом общежитии Ленинградского университета. Ребята-соседи попались отличные, разных возрастов и национальностей, однако мы сразу подружились.
И надо же было мне навестить своего закадычного друга из Дно Саньку, который тоже учился в Питере в ПТУ на сварщика! Мы долго гуляли по городу, потом взяли лодку и решили покататься по Неве. Волна была высокая, глухой дед-сторож явно не из МЧС. На середине Невы лодку нашу перевернуло, и мы оказались в холодной августовской воде! Слава богу, работники спасательной станции с помощью «моторки» вытащили нас. На следующий день ребята пошли на занятия, а я горел огнем и бредил. В обед они вызвали «скорую». Так я на две недели оказался в Боткинской больнице с воспалением легких.
После выписки пришел в деканат и спросил, что мне делать. Декан сочувственно посмотрел на меня и предложил сдавать экзамены одному. И надо же – я струсил!
Через два дня я был дома, где меня встретила мать со слезами на глазах: «Так всю жизнь и будешь в мазуте ходить!» – горько запела она длинную песню.
«И буду, рабочие тоже нужны», – смело ответил я. Однако вечером на семейном совете своё веское слово сказал отец, которого я побаивался.
Крутя в руках «Псковскую правду», вынес вердикт:
«Пойдешь на физмат в Псковский институт, там большой недобор».
И вот я уже в спортивном зале ПГПИ, где поставлено для абитуриентов 28 коек и ни одной тумбочки.
Экзамены я сдал на «пятерки», а на математике удивил преподавателей. Они спросили, где я учился, и что-то записали в журнал свой. Наверное, фамилию Адольфа Александровича Попова, нашего кумира. Скоро я начал постигать азы высшей математики.
Физмат был самым «богатым» факультетом. Аудитории были не просто комнатами, а залами, ступеньками, подымавшимися вверх.
Мебель полированная, доска во всю стену, преподаватели чуть ли не в смокингах. Но меня, увы, ничто не интересовало. Вместо цифр я писал слова, сочиняя стихи и рассказы… Так я промучился полгода. Потом решился и постучал в кабинет ректора. «Войдите», – услышал я громоподобный голос. Надо сказать, что наш ректор Ковалев (имя, отчество, к сожалению, забыл) воевал, войну закончил в чине полковника. Надев гражданский костюм, ректор в душе остался полковником. Я вошёл. Огромный мужчина в сером костюме и очках сурово посмотрел на меня:
– Ну, что, напроказил, обормот?
– Никак нет.
– Зачем пришел?
– Я учусь на физмате, а хочу перевестись на историко-филологический, дрожащим голосом промолвил я.
– Да ты умом тронулся, батенька.
Сессия на носу! Как фамилия?
– Фадеев Игорь Николаевич…
Ректор достал какой-то журнал,
полистал и возопил:
– Не пущу! Ты экзамены на одни «пятёрки» сдал. Куда прёшься, сынок?
– Не могу я учиться на физмате. На лекциях стихи сочиняю!
– Стихи? А ну-ка, прочитай.
Я прочитал самое лучшее. Ректор посмотрел на меня, покряхтел и сказал:
– Ладно, издам приказ о переводе.
А о войне ты здорово написал! Так оно и было. Правду написал. Только вот что, батенька,
тебе придётся досдать экзамены, и лишаю тебя на полгода стипендии. Лишних стипендий на истфаке нет. Согласен?
Я, конечно, был согласен и пулей вылетел из кабинета. Вскоре на историко-филологическом факультете появился новый студент…
А как замечательно было учиться по призванию! Я же навек сохранил чувство глубочайшей благодарности и уважения к суровому полковнику Ковалёву, воспринявшему мои творческие муки. Вот были люди в наше время! Так что, уважаемые будущие студенты, если засомневаетесь в правильности избранного пути, смело идите к полковнику Ковалёву или к кому-то ещё! Не ошибётесь.