Тургеневские девушки

 Должен сказать, что второй курс историко-филологического факультета Псковского пединститута не был для меня особенно интересным.
Мы продолжали изучать начало начал: древнерусский язык и литературу, историческую грамматику, диалектику (кстати, её преподавал наш земляк Сергей Мельников), психологию и педагогику и, конечно же, историю КПСС.
Исторические науки уходили на второй план – готовилось разделение факультета на историков и филологов. Мой любимый 19 век был ещё в туманном и прекрасном «далеко». Как второкурсник, я был удостоен чести проживать в общежитии на улице Ленина. Это было уже комфортное жилье: в комнате с печным отоплением проживало пять студентов и один преподаватель с «иняза», знавший шесть или семь солидных европейских языков. «Старика» (30 лет) мы почти не замечали, он то преподавал, то сидел в институтской библиотеке. В комнате было иногда душно, иногда холодно.
Вот тогда и решили мы, молодые и бесшабашные, приступить к закаливанию. Открывали окно в глухой дворик, выскакивали на улицу по пояс раздетые и обтирались на морозе снегом. После трех или четырех таких процедур почти все простудились, а меня на «скорой» увезли в городскую больницу, где пожилой милый доктор пообещал мне двухмесячный отдых от студенческих буден.
Приехала мать, поплакала и о чем-то долго говорила с доктором в коридоре. Я же считал себя здоровым и скучал в многоместной палате, где лежал ветеран-полковник и требовал от больных абсолютной тишины. А тут как раз началась зимняя сессия, и предо мной встала реальная угроза остаться «на второй год». Однако, группа наша была дружная, пошла к декану и настояла, чтобы преподаватели принимали у меня экзамены и зачеты в больнице.
Они согласились. Я до сих пор им благодарен. Сессия была сдана успешно, и я заскучал. Полковнику стало хуже, он запретил мне слушать радио даже в наушниках. Тут меня выручил деревянный шкафчик, стоящий в коридоре. Оказалось – это больничная библиотека.
Я увидел собрание сочинений И.С. Тургенева и взял первый том. А потом случилось чудо. Тургеневские романы увели меня из душной палаты в мир старинных дворянских усадеб, где кипят нешуточные страсти, где герои влюбляются и расстаются, где долг и поиск смысла жизни бывают выше любви.
«Тургеневские девушки», умные, образованные, красивые, с сильным характером, летали надо мной как ночные ангелы. И я отдал им своё сердце, восхищался и гордился русской женщиной.
Тургеневские дамы не ездили в Москву на «Ярмарки невест», не выходили замуж за старых генералов, пусть и заслуженных. Они смело шли на разрыв отношений, если исчезала любовь. И Тургенев их не наказывал, как, скажем, Лев Толстой свою несчастную Анну.
Романы «Дым», «Новь», «Накануне», «Дворянское гнездо» были прочитаны мною за несколько дней. Читать было легко, я наслаждался чистым как хрусталь, русским языком, образным, могучим и правдивым. Он стал мне опорой в будущем творчестве, изменил моё мнение о дворянстве и дворянских усадьбах, ранее отданное гоголевскому сарказму и гротеску.
Историческая справедливость – вещь жестокая, но мы должны сохранить историческую память о «дворянских гнездах», где любили и радовались, где звенел детский смех, где под зонтиками в парках по липовым и дубовым аллеям прогуливались «тургеневские девушки», такие милые и нежные… эта память требует реставрации разоренного для «Иванов, не помнящих родства», пока без любви и почтения относящихся к русской культуре любой исторической эпохи.