Возле кладбища одинаковые люди. Часть третья. Две

Часть третья.
Две семьи, сны, реальность, воспоминания.
1.

Неудивительно, что мне потребовалось больше недели, чтобы привести в порядок, упорядочить те не совсем обычные рассказы, которые мы услышали от наших новых знакомых, как по отдельности, так и всех вместе. Хотя именно совместная процедура обсуждения ничего толкового не дала совсем. Наши гости не просто стеснялись друг друга. Они ревновали, они не хотели говорить чего-то лишнего, да и просто терялись. От того картина не складывалась. Напротив более усложнялась, и не могли нам помочь вопросы, которые очень умело и обстоятельно задавал Сергей Владимирович. Тогда и было решено говорить по отдельности, а уже потом мне предстояло попробовать составить из этого цельную палитру, причем хотелось не упустить ни одной детали. Самым необычным, почти непостижимым было то, что всем им было суждено оказаться вместе. Сделать это намного позже тех событий, которые и были основой всего. Что говорить о том, что они не могли воспринять всё это в нормальной реальности. Не могло подобное уместиться в их головах. Что угодно, пусть будет совпадение, пусть случайность. Но только не злой умысел, не предначертание чужой, совсем недоброй силы. Да и опасность, не выглядела близкой, терялась в предчувствиях, суевериях, странных ощущениях. Конечно, пролазила внутрь теми самыми воспоминаниями, но не более. От того и было нам трудно найти общую почву под ногами. От того, как бы ужасно это не звучало, нам был необходим следующий ход со стороны, так называемых одинаковых людей. Только все же вернемся к Анне и Виктору, Варваре и Алексею, ко всему, что связывало их, к тому, что их разъединяло…

…Виктор видел страшный сон. Никаких монстров, кровавых сцен, мистических, темных призраков в нем не было. Напротив, была обычная обстановка, были знакомые лица. Только находились они, и он с ними на совершенно чужой, незнакомой территории, которая самым непостижимым образом старалась проникнуть в сознание Виктора, одной единственной мыслью: всё не чужое, а наоборот, всё это твоё, всё это принадлежит тебе, твоей семье.

Неказистый домик, окрашенный темно синим. Два окна, с белыми наличниками и рамами. Темный и старый шифер сверху. Скрипучая калитка, которая никак не хотела садиться на свое место. Выше пасмурное небо, и тучи всей своей тяжестью согнувшие к земле две невысокие черемухи.

 Грязь на их листьях запомнилась Виктору особо отчетливо, а в соседней ограде без перерыва тявкала маленькая собачонка. Близко была дорога, по ней на большой скорости пролетали автомобили. И если бы Виктор сам себе выбирал жилье, то он никогда бы не купил этот домишко. Начавшись с описания, первая часть сна закончилась выводом, который был лишь вступлением, а страшное случилось позже.

Внутри незнакомый домик оказался, на удивление просторным. Кажется, в несколько раз, может и больше, потому что помещения уходили куда-то вглубь, превращались в две очень просторные комнаты с множеством мебели в виде стеллажей. Горел тусклый свет, и кто-то разделил первую комнату на две части. Хотя перегородки не было, отсутствовала и какая-либо ширма. Только в голове Виктора обозначилась тонкая красная линия, она делила комнату, за ней находился голос Анны, а в нем было что-то не то, что-то непривычное, что и позвало за собой самую первую мысль Виктора — тревожную, но непреодолимую, и Виктор двинулся навстречу голосу любимой женщины. Сердце с каждым шагом стучало сильнее. Предвкушение уже наполнилось страхом, а голос Анны уже звенел приятными нотками, в нем была кокетливая распущенность, в нем чувствовалась незнакомая Виктору игра. Следующие два шага ничего не изменили, зато, когда перед Виктором оказались две небольшие ступеньки вниз, он услышал мужской голос.

— Зачем ты продолжаешь меня мучить?
Низкий, но приятно мягкий баритон не скрывая желания, заигрывал с Анной. Она же отвечала взаимностью, она поддерживала тональность. И в этот момент Виктор понял, что погружается в пространство самого страшного в своей жизни кошмара — без монстров, без мертвецов, без крови, без падения с высоты, а всего лишь с изменой Анны, всего лишь с тем, что она может быть с другим, может любить другого.
— Мы же Сережа обо всем договорились — смеялась Анна.
По слуху Виктора сильно резануло чужое имя, он еще не видел их, а голос Анны продолжил.
— Не злись, ты же знаешь, что я с тобой и ни с кем больше.

Виктор, плохо ощущая себя, сделал еще два маленьких шажочка вперед. Теперь он мог видеть Анну. Она стояла, прижав к себе какую-то тряпку, или, что, скорее всего, это была тонкая кофточка. Одета Аня была в темное платье, её волосы, изменив привычному, тоже имели темный оттенок. Слегка коричневатый, малость переливающийся от падающего света, а может это сверкали серьги. Незнакомые, которых Виктор не видел у своей жены, так же как и эти туфли на высоком каблуке. Но насколько всё это шло Анне, как сильно подчеркивало её красоту, делало стройнее, кратно привлекательнее, что у Виктора начала кружиться голова, что-то замелькало в глазах. А возле Анны был мужчина среднего роста. Он был моложе Виктора. Десять лет, никак не меньше лежало между ними. Может от того глаза незнакомца так вожделенно блестели. Может от того они, обладали женой Виктора прямо сейчас, не замечая ничего вокруг ни самого Виктора, ни этого отвратительного полумрака, который сгущался всё сильнее, и сильнее.

— Аня я очень сильно соскучился, разве ты не помнишь об этом. Вспомни, сколько минуло лет, и всё это время я ждал. Бесконечность пустое слово по сравнению с моими мучениями. Пожалуйста, прекрати меня изводить. Не прогоняй прочь нашу счастливую возможность быть близко вновь, не делай этого, не откладывай даже на один вечер.
— Сергей не надо. Я прошу тебя. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю, один вечер пролетит быстро, очень быстро. И я вновь буду твоей, всё будет так, как ты захочешь.
— Ты же знаешь, у меня нет никакого терпения. Больше уже нет, невыносима эта пытка, Аня.

Голос того, кого Анна называла Сергеем, звучал жалобно, слишком откровенно. Виктор в одно мгновение почувствовал противный привкус во рту, но Анне, похоже, эти слова сильно нравились. Она тихо кокетливо рассмеялась, затем томно, глубоко произнесла, сделав шаг навстречу Сергею.
— Потерпи, всего один день.

Теперь их разделяли считанные сантиметры, а в следующую секунду Сергей сильно прижал Аню к себе. Жадно сплелись их горячие, вожделенные губы. Он прижимал её все сильнее, стараясь превратить страстный поцелуй во что-то куда большее, но на счастье Виктора, Анна неожиданно отстранила от себя Сергея. Сделала она это без всякого раздражения, напротив игриво, дразня его, выталкивая за последний барьер, за тонкую ниточку. Он же с трудом дышал, он не мог и не хотел скрыть бушующего желания, и если бы она сделала хоть один жест, если бы произнесла хоть одно слово, то он бы тут же начал срывать с себя одежду, а спустя пару секунд не пожалел бы и её стильного одеяния.

Виктор наконец-то сумел открыть рот. Громко насколько мог, выкрикнул имя жены, но не услышал собственного голоса. Попытался снова, и вновь повторилось то же самое. Крик оставался внутри него, не находя выхода наружу. Тогда Виктор смело двинулся вперед, но и здесь его ждало разочарование. Анна и Сергей удалились от него ровно на то расстояние, которое он преодолел. Виктор попробовал еще раз, но все повторилось вновь, и тогда Виктор сквозь сон ощутил, что ему необходимо проснуться. Только сделать этого он не мог, а еще через мгновение он переместился в другое место, где сильно шумели станки, и пахло свежей древесиной. Теперь он видел своего старого друга Андрея, тот смеялся каким-то идиотическим смехом, неотрывно смотрел на Виктора, и при этом крутил с бешеной скоростью колесо, которое находилось с правого бока станка. Виктор же пытался подойти к другу ближе, он сам того не понимая хотел рассказать другу о своём. Тот его не слышал, продолжал крутить колесо, и Виктор перешел на крик.

— Моя жена мне изменяет. Она любит другого человека. Я не хочу в это верить, но я только что видел её с ним.

Только Андрей не слышал. Всё сильнее крутилось колесо. Через несколько секунд оно начало увеличиваться в размере, заполнило весь объем сна, и только после этого Виктор проснулся, ощущая сильное сердцебиение.

Старый будильник, звенящий противным треском, еще не сработал, хотя был поставлен всего на один час вперед, а это означало, что Виктор проспал совсем немного. Оборудование работало в обычном режиме, сигнализационные табло показывали полный порядок, но Виктору было не до этого. Даже если бы он очнулся от громкого сигнала “авария”, то исправляя ситуацию, он бы все равно думал только о своём странном и неожиданном сне.

Аварии не было, и Виктор лишь поменял своё местонахождение, заменив самодельный топчан, на рабочее кресло за столом, затем закурил, понимая, что не может просто так выкинуть из головы обыкновенное сновидение. Но раз за разом старался сделать именно это, только не шло, что-то не связывалось. Новое резало на части голову, до этого ведь не было ничего подобного, но откуда?, но почему? Как всё это стало возможным? Почему он верит в это, может просто бред, может какой-то скрытый страх, взял и вылез наружу. Сделал своё дело, не спросив разрешения, но тогда от чего так сильно сжимается внутри и доказывает: что нет, всё не просто так, а напротив первый шаг — зацепка к новому, только обозначившемуся.

Дальше Виктор напрасно напрягал память, пытаясь добиться того, чего не было на самом деле. Когда он видел что-то странное в поведении своей жены? Когда он мог задуматься, но сделал этого? Ничего не приходило в голову, лишь тикал на столе старенький будильник, да сильно, привычно гудело за дверью.

“Нет смысла себя накручивать. Это всего лишь сон и не более того”, а время на круглом циферблате подошло к шести утра.

 И зимнее утро никогда не торопится расстаться с ночью. От того темнота за большим окном виделась совсем непроглядной. На потолке, чуточку мигая, горела большая люминесцентная лампа, а Аня выглядела совершенно другой, нечаянно увиденной со стороны, благодаря этому куда более привлекательной. И пусть у неё никогда не было такого роскошного платья, пусть вымышленными казались соблазнительные серьги, с их безумным блеском. Но Виктору хотелось представлять её такой, несмотря на то, что кошмарный сон незаметно, но уверенно смешался с темнотой за окном. Вместе с ним исчез образ незнакомого соперника, пропал его возбужденный голос — осталась Аня. Стрелки же отмотали еще один круг, за ним еще один круг, и холодный воздух улицы окончательно похоронил не самый хороший временной отрезок.

Была остановка общественного транспорта, еще на прежнем месте какое-то время оставалась новая Аня, пока грязный автобус с номером семь ни отворил перед Виктором своё неприглядное нутро. Хорошо, что там имелись свободные места. Хуже, что быстро начали мерзнуть ноги, и очень медленно менялись привычные окрестности.

Через сорок минут Виктор оказался в своей квартире. Быстро разделся и, изменив многолетней привычке, первым делом оказаться на кухне, прошёл в спальню. Анна спала, почти так же, как он мысленно предполагал: на правом боку с распущенными волосами,  с наполовину потерянным одеялом, так что оголенным было левое плечо, а на нем виднелась тонкая кремовая полоска её ночной рубашки.
 
Теперь можно было выдохнуть свободнее, но тут же поймать себя на мысли, что если он Виктор хотел увидеть в постели с женой того самого мужчину из сна, то это будет по меньшей мере глупо, а если копнуть глубже, то полным идиотизмом, но мыслям трудно запретить реагировать на образы и ассоциации. Тогда лучше их отогнать, и Виктор через полминуты оказался на кухне, где тут же загудел чайник с голубоватой подсветкой, зашумела микроволновка с тарелкой куриного супа. Сам же Виктор уставился в окно, хотя там не было ничего интересного. Микроволновка звякнула. Виктор обернулся и увидел входящую на кухню Анну.

— Доброе утро, давно пришел, — сказала она.
— Нет, только что — ответил Виктор.
— Что-то не так? — спросила Анна, с некоторым недоумением наблюдая за странным и чересчур внимательным выражением на лице мужа.
— Нормально всё, с чего ты взяла — неуверенно произнес Виктор.
— Взгляд у тебя какой-то не такой. Не помню, чтобы ты так на меня смотрел в последнее время — Анна постаралась улыбнуться, подошла ближе к Виктору, который по-прежнему находился в положении стоя с кружкой чая в руках.
— Не замечаешь меня, что здесь еще сказать — Виктор намеренно изобразил что-то издалека похожее на обиду, а на самом деле больше похожее на заигрывание.
— Правда? У меня совсем иное мнение — Аня своим тоном подыграла Виктору.

Она была одета в шелковый халат. Хорошо, забыв о стеснительности, выделялась, натягивая ткань, привлекательная грудь. Распущенные волосы светлого окраса спадали ниже плеч. Красивые серые глаза смотрели на Виктора, не скрывая откровенной нежности, их взгляды пересеклись. Анна приблизилась к Виктору на расстояние одного короткого вдоха. Он сразу почувствовал исходящее от неё манящее, обольстительное тепло, которое неудержимым желанием окружило всю её стройную фигуру. Виктор не удержался, он прижал Анну к себе. Начал искать её губы, но она притворно сопротивлялась.

— Ты чего, что с тобой?
— Соскучился по тебе — чуть слышно прошептал Виктор.
— Правда? — игриво произнесла Анна.
— Очень сильно прям, нет терпения — уже громче произнес Виктор, а у самого в голове мгновенно всплыли слова Анны, обращенные не к нему, но совсем недавно “потерпи, еще один день”.

Хорошо, что сон оставался в поглотившей его ночной мгле. Находился где-то высоко от Виктора, наверное, блуждал между большим количеством холодных и далеких отсюда звезд. Может, был ближе, но помешать точно не мог, потому что близкая и очень теплая Анна произнесла томно вздохнув.

— Не ожидала от тебя этого, с утра пораньше.
Виктор ничего не произнес. Он вновь прижал Анну к себе и на этот раз их губы быстро нашли друг друга. Руки не уступали губам, дыхание участилось.
— Пойдем в спальню — прошептала Анна.
Виктор же её испугал, неожиданно приподняв, а через секунду она оказалась у него на руках.
— Десять лет такого не было, что с тобой всё же случилось — ласково шептала Анна Виктору на ушко, пока он вместе с ней преодолевал такое нестерпимое расстояние до их общей кровати.

В одно мгновение испарился халат Анны, где-то рядом с ним нашли себе пристанище её трусики. Чуть в стороне, но недалеко можно было увидеть наспех брошенные вещи Виктора, и самую малость скрипела кровать, хотя они в эту секунду лишь продолжили прерванный поцелуй. Который, поддавшись их страсти, впитал в себя всё чары сексуальной обнаженности, он же сократил до неприличия прелюдию, но они не стали этому противиться, и через пару минут Виктор и Аня слились в одно целое. Вот тогда сильнее заскрипела кровать, ей помогал их обоюдный стон, но время не спешило закончить блаженство быстро, от того с каждой секундой повышалась температура, от того были неразличимы слова, которые пыталась шептать Аня, уже сейчас чувствуя, что такого не было давно, может всё те же десять лет с того дня, когда Виктор так же, как и сегодня не имея сил сдержать бурлящее желание, поднимал её на руки. А страсть устремилась к финалу напролом, за этим пропало ощущение реальности, а когда усилия достигли вершины, то реальность вернулась, но была она робкая, по-настоящему счастливая, хоть и лишенная всякой стеснительности.

Они еще долго лежали обнаженные, иногда смотрели друг другу в глаза, но при этом молчали, боясь спугнуть посетившее их счастливое откровение.

Через полчаса Виктор заснул, и Анна вновь засверкала бриллиантовыми блесками. Огромное их количество слепило Виктора. Всё её черное платье переливалось вспышками. Волосы, уложенные в красивую, незнакомую прическу отливали похожим сиянием. Анна снова была ослепительной брюнеткой. Руки были оголены до самых плеч, глубокое декольте притягивало каждый взгляд, останавливало дыхание. Но при этом сон вызывал сумрачное, тяжелое беспокойство, вот-вот должен был появиться тот самый мужчина по имени Сергей, и Виктор должен будет его увидеть возле Анны, несмотря на большое количество посторонних людей, которые находились рядом с Анной, рядом с ним Виктором. И уже сейчас Виктор понимал, что ничего не сможет изменить в прописанном без его ведома сценарии. Так и случилось. Сергей вынырнул со стороны, он был в стильном, чёрном костюме, начищенные туфли блестели, сливаясь с платьем Анны в одно целое. Глаза вновь испепеляли Анну, облизывали её, не стесняясь никого из присутствующих.

А Виктор в очередной раз не мог сдвинуться с места.
Сергей целовал Анне руки, затем обнял за талию. Она улыбалась, испытывая нескрываемое наслаждение. Громче заиграла музыка. Сергей тут же увлек Анну за собой. Они смешались с десятком танцующих пар.

Виктор тщетно пытался найти их глазами. Всё кружилось, всё сливалось единым движением, еще громче играла музыка, а за ней следовало углубление восприятия, которое было параллельной частью сна. Как бы еще один сон, заключенный в тот, что сейчас уже видел Виктор. Только в какой-то момент кто-то решил, что этого мало, и нужно добавить, расширить картину, чтобы окончательно запутать несчастного Виктора или напротив помочь ему поставить всё на свои места. Это получилось. Виктор видел не просто незнакомого Сергея, а человека, который встречался ему много раз. Совсем рядом, почти каждый день, как-то обыденно, буднично. Именно от того прежний Сергей заметно повзрослел, в один миг он и Виктор сравнялись возрастом, а танец продолжал кружить собою всё вокруг. Анна звонко смеялась, она была необычайно счастлива. Обновленный Сергей не уступал ей в этом, а Виктору оставалось лишь смотреть. У него даже не было сил ревновать. Порочное чувство исчезло вместе с молодым Сергеем, осталось недоумение, и всё более чарующе звучала незнакомая музыка, такая несовременная, такая неуместная, но всё же поглощающая, затягивающая в себя Виктора, Анну, Сергея, незнакомых людей, неизвестный зал с шикарными люстрами, сам сон и его двойную сущность…

…Виктор проснулся, ощущая сильную тяжесть в голове. Рядом с ним стоял Анна, которая собиралась на улицу, на ней были одеты джинсы и кофта, на лице имелось свежее вмешательство косметики. От неё исходил приятный запах хорошо знакомых Виктору духов, еще она улыбалась, смотря на него. Виктор еще несколько мгновений не мог избавиться от вяжущего шлейфа сновидения, не понимал, от чего Аня улыбается, пока она ни заговорила.

— Ты чего проснулся, проспал всего час. Спи еще, я схожу с Ольгой по магазинам, а позже заберу детей, а то, наверное, папа уже с ума там сходит.
Анна снова улыбнулась, она никуда не могла деть своего хорошего настроения, щедро делилась им с Виктором, но он не мог разделить её чувств, поскольку два странных сна подряд, еще никогда не посещали его, а Анна главная их виновница была перед ним, создавая тот самый непереносимый контраст между реальностью и тем, что находится по другую сторону.
— Скорее мама — выдавил из себя Виктор.
— Может, и она тоже — не стала спорить Анна, этим немного удивив Виктора.
Он начал подниматься с кровати.
— Не будешь спать? — удивленно спросила Анна, по-прежнему не понимая, что случилось и почему обычные три-четыре часа отдыха мужа с ночной смены, превратились в один час.
— Слишком возбудился, с твоей помощью — натянуто улыбнулся Виктор и поцеловал Анну в губы, только сделал это легким, чуть ощутимым касанием.
Анна ответила на слова и поцелуй Виктора своим легким поцелуем.
— Ну, я пойду. Если пойдешь в гараж, то принеси картошки и две маленькие банки огурчиков.
— Моркови, свеклы не нужно? — по привычке уточнил Виктор.
— Нет, еще есть — беззаботно ответила Анна.
— Долго будешь? — спросил Виктор, и этот вопрос был лишним в устоявшейся схеме их общения, от того Анна посмотрела на мужа с интересом.
— Неужели скучать по мне будешь?
— Даже не сомневайся — уверенно ответил Виктор, но в этот же момент думал о другом, о том, что с противной настойчивостью дарили ему два похожих сновидения.

Через час после того, как Анна покинула квартиру, на улице оказался и Виктор. Утренний морозец к тому времени давно уступил своё место дневному зимнему теплу. Сквозь неплотные и низкие тучки пробивался скупой солнечный свет. Обещая завтра еще более теплую погоду, с запада тянул теплый ветерок. Снег пока не прилипал к обуви, но был довольно мягким, к тому же прямо на глазах Виктора происходил процесс обновления замерзшей влаги. Мелкие, чистые снежинки, не причиняя неудобства, покидали невесомость воздуха, обретали своё новое пристанище на земле, на куртке Виктора, на деревянной лавочке, которая стояла неподалеку от входной в подъезд двери, на тонком железе разноцветных автомобилей, которых всё же было еще не так много, поскольку вечер лишь готовился вступить в свои права через несколько часов.

Не изменяя привычке, Виктор быстрым шагом двинулся в сторону своего гаража, но пройдя не более пятидесяти метров неожиданно остановился. Прямо напротив него, возле белой тойоты находился тот самый Сергей, который совсем не давно был участником неожиданного кошмара, а сейчас он спокойно стоял в компании невысокого толстого мужчины, что-то говорил своему собеседнику, пока ни повернул голову в сторону Виктора и так же, как и сам Виктор, потерялся в пространстве, не сводя своих глаз с Виктора.

Если первоначальная мысль могла обмануть Виктора, заявив: в этом нет ничего особенного, ты просто видел этого человека, каким-то образом запомнил его лицо, вот он и появился в мире твоих сновидений. Только она, не успев закрепиться в сознании, исчезла. Для этого было достаточно того как незнакомец или Сергей посмотрел на Виктора. Не просто посмотрел, он продолжал смотреть, не уступая в этом самому Виктору. Их взгляды изучали друг друга, и теперь было ясно, что сон не явился из ниоткуда. Он имеет связь с реальностью, он её часть. Может больше, он и есть сама реальность, искаженная в деталях, но явившаяся в таком виде, чтобы Виктор знал — Анна ему изменяет.

Одно мгновение тогда опередило несколько месяцев. Виктор, еще не зная, о чем будет говорить, уверенно сделал два шага навстречу Сергею. Тот не смог скрыть напряжения на своем лице, но именно в этот момент раздался женский голос.

— Алексей, мне еще долго ждать. Мы поедем или нет.
Виктор и Алексей (он же Сергей, по версии Виктора) одновременно повернули головы в сторону голоса. Возле темного кроссовера корейского производства стояла симпатичная женщина с сумочкой в руках.
— Иду я — достаточно громко произнес Алексей и сразу начал за руку прощаться со своим знакомым.

Виктор же оставался в статичном и каком-то неловком положении. Посередине внутри дворовой дороги, с ключами от гаража в правой руке и с так и незажженной сигаретой в левой руке. А незнакомая женщина, потеряв интерес к Алексею, не сводила своих глаз с него Виктора. Он готов был смутиться, но лучше было уйти.
“ Почему она так смотрит. Странно как-то всё. А она ведь привлекательная, такие красивые глаза, фигура” — думал Виктор, отходя быстрым шагом в сторону, и на какое-то время, забыв о Сергее или Алексее, с этим Виктор пока определиться не мог.

“Интересно как её зовут, у неё должно быть очень красивое имя” — Виктор старательно сохранял в воображении образ чужой женщины, открывая гараж, и после того, когда с сумкой в руках не торопясь пошёл обратно, и от чего-то хотел увидеть её вновь, но без присутствия Алексея, который в мыслях Виктора, помимо предполагаемого любовника Анны, занял место мужа незнакомки, но мужа нелюбимого, иначе бы она ни смотрела настолько откровенным взглядом.
А женщина и вправду имела очень красивое имя — Варвара.

2.
Совсем рядом, в соседнем доме, в том же новом микрорайоне, которые росли, как грибы после дождя, завлекая несчастных в будущем, и довольных в день заселения граждан…

…Однообразные, панельные, с пластиковыми трубами, гремящими через весь этаж после любого сливания воды в санузле или кухне. Холодные утонченными стенами и жутко дорогие для счастливых новоселов, редко имеющих понятие о реальной себестоимости своего долгожданного счастья, которое к тому же сильно утяжелялось добродушной помощью банков, и которая, как нетрудно догадаться, становилась помощью лишь самим банкам, еще конечно, строителю монополисту, департаменту по обслуживанию этого самого монополиста. А, в общем, район был похож на район, дом на дом. Названия тоже не отличались разнообразием, в них всё время имелось что-то из цветной палитры, направлений частей света, ну еще понятий из предмета природоведения; горы, ручьи, холмы, озера…

… Располагалась обычная двухкомнатная квартира, с обычной обстановкой внутри неё.

Алексей уже больше часа сидел возле экрана своего ноутбука, просматривая многочисленные фотографии друзей и знакомых. Делал совершенно бессмысленные комментарии и частенько поглядывал на свои наручные часы. Время подходило к девяти часам вечера, а Варвары всё не было. И еще вчера это не вызвало бы у Алексея каких-то особых переживаний, но только не сегодняшним вечером. Он и без того очень тяжело провел весь, уже почти, истекший день, но слишком большое количество неприятных ощущений и не собирались оставить в покое его воспаленные чувства. Хотел поговорить с Варварой утром, но не нашёл подходящих слов, чтобы начать. Вторая попытка созрела сразу после обеда, но на этот раз помешали дети. Они обычным образом лезли к родителям, не давали прохода, задавали свои наивные, чем-то трогательные вопросы. А когда мать Варвары Наталья Ивановна забрала ребятишек к себе, то Виктор заметно перегорел и вновь не решился начать необходимый ему разговор с женой. Иногда думал: может и не стоит, особого повода все-таки нет. Конечно, хотелось еще раз припомнить Варваре события недельной давности, когда на корпоративе в их общей конторе, Варвара слишком уж увлеченно танцевала с Артемом. И хоть Артем был хорошим товарищем самого Алексея, стерпеть подобного Алексей не мог. Почти сразу, не сходя с места, он высказал Варваре свои законные претензии. Она же вместо ожидаемого покаяния или смущения, ответила ему тем же самым. Припомнив Алексею, его чересчур откровенные разговоры с Ириной. После этого они не разговаривали весь оставшийся вечер. Молчали и весь следующий день. Это было уже серьезней, и тогда Алексей решил покончить с этим, первым предложив Варваре перемирие.

Сейчас всё было иначе и от чего-то хуже, хотя его непереносимые сомнения в верности своей жены, явились из сна. Слишком реального сна, даже более реального, чем привычная обыденность…
…Варвару обнимал незнакомый Алексею мужчина. Чем-то он напоминал самого Алексея. Такой же рост, схожее телосложение и даже улыбка, обнажающая ровные белые зубы. Только вот вёл себя незнакомец иначе. Что-то изысканное сквозило в его неторопливых манерах, а говорил он вовсе каким-то старомодным образом. Сейчас так не говорят. Подобное можно увидеть лишь в старых черно-белых фильмах, которых Алексей не любил, от того не смотрел, но почему-то смог запомнить фрагменты.  Вот они и пришли к нему в голову…

… А как этот тип целовал Варе ручку, как это ей нравилось…

 Её глаза возбужденно блестели. От ощущения скорой близости увеличивалась в размере грудь, а этот мужчина склонялся к ней всё ближе и ближе. Он шептал ей на ушко, Варя страстно отвечала ему, а его руки уже не стеснялись чувствовать её тепло.

Если бы хоть когда-нибудь Алексей мечтал о ней такой. Если бы он представлял её в таком незнакомом виде, то хоть что-то могло бы быть объяснимо, но ничего подобного не было — не было никогда. И теперь можно было ненавидеть самого себя за то, что она устраивала его такой, к какой он привык. И неважным было то, что они уже далеко не первый год вместе. А странное безразличие, которое он испытывал иногда, на фоне привычки и усталости. Разве этого не бывает у других?
Незнакомец же недолго оставался в безымянном положении.
— Юра — прошептала Варвара и потянулась к нему, ища своими страстными губами возможность откровенного и затяжного поцелуя.

Проснувшись, Алексей в течение первого часа старался поскорее вышвырнуть очередной неприятный сон из головы, применяя для этого всё те же приемы, что и прошлый раз, что и позапрошлый. Только объяснения, предназначенные самому себе, уже совсем не действовали, несмотря на всю свою простоту. Ну, накрутил сам себя, вот и возвращается всё это обратно. Еще неведомым образом раскрашивается, увеличивается в объеме прямо на глазах. Где Варвара выглядит особенно счастливой, и не может всё окончательно связаться. Но от чего раз за разом хочется повторять это снова и снова, просто подмывает вновь и вновь возвращаться к этому чрезмерно реальному сну, в котором он, в котором она, в котором сам Алексей, но со стороны, но в отдалении. И Варвара, которая провоцирует, которая изводит. Или это сам Алексей хочет, чтобы его провоцировали, — только день пролетел.


За окнами остановился поздний вечер, и с каждой минутой всё более неуместными выглядят картинки, заставки, сообщения — всё то, что так щедро проецирует открытый экран ноутбука. Стараясь уже в который раз заменить собою весь остальной мир, что остался за дверью и окнами.

 В странной тишине, несмотря на отсутствие сильного мороза, и присутствие первого этажа, который так сильно не любит Варвара и с каждым разом заводит один и тот же разговор: квартиру нужно продать, затем добавить денег и купить другую, но здесь же поблизости, но непременно не ниже третьего этажа и не выше шестого.

Алексей закрыл одну страничку. Вышел из еще одной, а вместо них открыл их семейную фотогалерею. Посмотрел всего несколько фотографий, как услышал, что наконец-то появилась Варвара. Пока был слышен лишь звук открывающегося замка, но уже сейчас Алексей решил: разговор состоится.

Варвара ни о чем не подозревая, освободилась от верхней одежды. Совсем немного постояла у зеркала и только после этого обратила внимание на стоявшего в коридоре мужа. На его странное выражение лица, на его явно недовольный взгляд.

— Соскучился? — наиграно спросила Варя и тут же проследовала на кухню.
— Соскучился, ты время вообще смотришь? Одиннадцатый час уже пошёл.
— Дети не хотели меня отпускать.
— И мама тоже?
— Что ты сразу к маме цепляешься. Она вообще ни слова не сказала. Телевизор смотрит, оторваться от него не может. Хорошо папа с ребятишками, так они ему проходу не дают.
— Я вообще-то думал, что ты в другом месте и не удивился бы, если ты сегодня и вовсе не пришла — Алексей с большим трудом выдавил из себя эти не совсем складные слова и после этого постарался не смотреть на Варю.
— Вот это новости. Я чего-то Леша не пойму на что ты намекаешь.

Если бы Варвара отреагировала жестко, то можно было бы усомниться. Но она произнесла свои слова совершенно обыденным тоном, с нескрываемой степенью удивления, и Алексей понял, что слишком велика разница между его болезненным воображением, и тем, что называется реальностью. В которой с большой долей вероятности может, и не было никого Юры, но Артем ведь был, и Варвара не один раз строила ему глазки. К тому же со слов Стаса: Артем был совсем не против, завязать отношения с женой коллеги по работе, и даже высказывался о том; что как же Алексею повезло, иметь такую красивую и понимающую жену.

— Ты думаешь, я забыл, как ты ему улыбалась.
— Слушай, ты больной или как. Специально решил мне настроение испортить. Давай я начну вспоминать, кому ты улыбался. И только не говори мне, что всё это мимолетное явление, вызванное парами алкоголя.
— Если ты меня не ревнуешь, то это твои проблемы, а я вот не могу к этому относиться спокойно и не нахожу себе места. Да и как я понимаю, дело не только в Артеме.

Алексей и сам не понял, каким образом сумел произнести то, о чем думал больше всего. Артем же сразу остался в стороне, мгновенно превратился в уже ненужный предлог. Потому что имелось нечто иное, пришедшее из сна. Но при этом куда более явственное и сильное, чем Артем, чем всё с ним связанное.

Вот теперь Варвара заметно смутилась и слишком долго держала паузу, что было ей несвойственно. Данное обстоятельство сразу заметил Алексей, но еще не мог понять происходящего. Не верилось, что он так быстро и точно, на свою беду, попал в цель. Неужели всё это имеет место быть? Каким образом, от чего и почему такое возможно?

Но две странности совпали, и каждый держал в своём сознании своё. Алексей мог лишь усилить присутствие некого Юры, мог перевести его еще на одну ступеньку ближе к их с Варварой реальному миру, а Варвара думала о том, каким образом такое могло случиться. Ведь еще никто не научился читать чужие мысли, а каких-то фактов в виде записей в дневнике или чего-то подобного, она никогда не вела и поэтому не могла оставить. Только факт оставался фактом, и неведомым образом её муж сумел вторгнуться в мир, куда дорога ему была заказана. Потому что это был только её мир и не чей больше.

3.
Тем более его должны были звать Юра. Конечно, где-то его и сейчас так называют, но тот, кого она про себя называла Юрой, оказался Виктором, и узнала она об этом буквально позавчера, при этом совершенно случайно, а разве могло это случиться по-другому.

Он был слишком сильно похож на Юру. Как две капли воды или, как там говорится в подобных случаях. Только поверить в то, что такое возможно было трудно, от того оставалась крохотная частичка, что тот мужчина всё же ошибся, окликнув Юрия Виктором дважды, но при этом странная надежда не имела прочности в своём основании. Поскольку тогда, и он Юра должен был её узнать. Пусть он не обращал на неё особого внимания до этого, но все же они были знакомы. Но ведь сейчас она сильно изменилась, и он мог её не узнать. Мог принять за совершенно незнакомую женщину, не разглядев в ней своей бывшей одноклассницы.

 Пятнадцать лет большой срок. Теперь Варвара выглядела иначе, а тогда она была полной девочкой с короткой стрижкой, слишком стеснительной, смертельно неуклюжей. К тому же абсолютно потерянной, как для себя, так и для всей остальной жизни. И напрасно её родители с завидным упорством твердили: ты очень красивая, и скоро станешь еще лучше, и всему лишь назначено своё время. Они были правы, но тогда она слушать их не хотела. Не верила ни единому слову, воспринимая всё за самую неприятную лживую жалость.

Хорошо, что были у Варвары подруги, и нужно сказать, что именно это обстоятельство являлось самым ценным в те годы. От того запомнилось с особой теплотой, ведь оставаться одной, — что может быть хуже этого. Иногда, кажется, что ничего, а если еще учесть возраст, то картина станет совсем мрачной, но у Варвары были две подруги Рита и Таня. К тому же они не имели склонности к лишнему весу. Напротив были стройными и даже худенькими, и никогда не позволяли себе даже напомнить Варе об её недостатке, несмотря на то, что она сама частенько заводила этот разговор и еще чаще думала, что их многолетняя дружба лишь устоявшаяся привычка с первого класса, когда они и познакомились, в самый первый школьный день. В тот самый, когда было много больших букетов и никуда нельзя было скрыть ощущение полного счастья, всеобъемлющего праздника, в котором еще не было толстых, худых, длинных, маленьких — казалось, что не было. Да, нет, в тот день точно не было ничего подобного.

Только время часто бывает безжалостным. Течет оно быстро. Незаметно меняются интересы, совсем другими становятся разговоры. Всё чаще и чаще удивляет зеркало, и однажды из обычного предмета превращается в злейшего врага, которому доставляет удовольствие раз за разом издеваться над несчастным отражением. Конечно, иногда бывает иначе. Бывает совсем по-другому, но не в случае с Варварой. С ней всё было именно так, и смотреть в зеркало было пыткой. Анализировать увиденное становилось настоящим кошмаром, и поэтому ненужно было удивляться, что в самый необходимый момент у Варвары не было поклонников. Никто не смотрел в её сторону, томно вздыхая и обдумывая как подойти к своей мечте, как начать с ней разговор. Не кто, а в первую очередь он, тот, кто имел имя Юра.

А она была безумно в него влюблена. Жаль, что не одна она. Но так бывает и не всегда этому есть разумное объяснение, просто данность. Да и что пускаться в лишние рассуждения, если бы была она одна. Разве это что-либо изменило? Конечно, нет. Ведь он был очень красив, он был хорошо сложен и высок ростом. Еще он был душой любой компании, и дружить с ним считалось достижением. Вот от того и был он довольно высокомерен, иногда противно ироничен и совсем неудивительно, что от него так и разило нескрываемым самолюбованием. И снова жаль, что мало кто замечал столь существенные недостатки, а видел лишь то, что хотел видеть. В числе этих многих была и Варвара, у которой к общей слепоте добавлялись вполне обоснованные комплексы собственной неполноценности, в которых она могла признаться подругам, но вот поделиться чувством неразделенной любви не могла и больше всего на свете боялась, что её подруги могут об этом догадываться.

Впрочем, они всё знали. Да, и Рита неровно дышала по отношению к Юре, поэтому разговор начистоту всё же состоялся. Страшно было покраснеть, признавшись, но на счастье Вари всё обошлось хорошо. Это с подругами, а с Юрой, конечно, нет. Он так и не посмотрел в её сторону даже мельком. Кажется, что он и вовсе не знал об её существовании или воспринимал подобно пустому месту, может неодушевленному предмету, а она продолжала мечтать о нём.

С мыслями о лучшем, с подбором разных красивых, сентиментальных слов для их будущего объяснения, которое никогда не должно было состояться, пролетели для Варвары два последних года в школе. За это время ничего не изменилось, ничего не улучшилось. Юрий так и оставался хрустальной мечтой, и нечем не помог выпускной вечер, на котором Варвара собиралась хотя бы попробовать превратить мечту во что-то более осязаемое, по принципу пан или пропал. Но врожденная стеснительность, умноженная на неослабевающие комплексы неполноценности (хотя к этому времени Варвара заметно похудела и похорошела, это замечали всё, за исключением всё того же Юры) не позволили Варваре даже попробовать осуществить задуманное. Горько плакала она наутро, и не от того, что остались позади долгие, и по большей части, счастливые, школьные годы, а именно то того, что не смогла даже попробовать объясниться с Юрой.

Правда, оставалась небольшая, но вполне реальная возможность встретить Юру на улице через какое-то время, и что естественно будет повод начать разговор, по давно заведенной традиции между людьми, которые не виделись какое-то время, а до этого много лет провели вместе, в одном общем коллективе.

— “Как живешь? Где учишься? Что новенького? Как там поживает Володя, а как дела у Дениса?

И так слово за слово, а дальше всё будет зависеть от его взгляда, от его слов и интонации. Сразу станет видно, насколько он захочет разговаривать. Заметит ли он, как она изменилась. Поймет ли он, что теперь перед ним совсем другая девушка, а та которую он не замечал осталась в прошлом. И если случиться так, что всему положительному будет суждено сбыться, в один день или вечер, в одной плоскости, где-нибудь между хорошо знакомыми ей и ему домами, то чем чёрт не шутит, всё может стать возможным, и три года пропадут, исчезнут в одно обыкновенное мгновение, может в течение минуты, может их будет несколько. Только когда временной отрезок останется позади, он пригласит её в кино или театр, возможно в клуб, в гости — какая разница, — когда они будут гулять каждый вечер под светом низких зимних фонарей. Обязательно пойдут на открытый каток, ведь он много лет занимается хоккеем, а она хоть и не фигуристка, но очень хорошо стоит на коньках. Он будет её ловить, чтобы она не упала. Затем они будут падать вместе, на гладкий и совсем не холодный, а напротив разогретый их счастьем, лёд. А может тогда, когда наступит тот самый момент, что волнует больше всего, и она, стесняясь, попросит выключить свет в комнате, которой суждено, будет стать самым важным воспоминанием и открытой дверью в счастливое будущее, где они обязательно будут вместе. Может быть, всего лишь слово за слово…

Только случилось так, что осенью все того же года, когда Варвара еще с некоторым трепетом и волнением посещала лекции в местном университете, в который поступила на удивление легко, избежав особых переживаний. В её повседневную обыденность пришло крайне неприятное известие, связанное с тем, что теперь ей нужно будет оставить любые надежды и планы на скорую, и как ей казалось, все же удачную встречу с Юрой.

Рита, та самая с которой очень много лет была дружна Варя, и с которой они сейчас учились в одной группе, как-то невзначай, совершенно простодушно сообщила о том, что Юра уехал из города вместе со своими родителями, а первоначальная информация, что он поступил в строительный университет оказалась неправдой. Никуда он не поступал и даже вроде не планировал этого делать. Рита, быстро переключившись, продолжила говорить о чём-то другом. Всё так же весело, всё так же беззаботно, а Варя так и застыла на месте, онемев от услышанного известия.

После, как казалось, Варваре наступил совсем иной этап в её жизни. Куда более осознанный, поскольку мечта отодвинулась в очень уж туманную даль, стала практически недосягаемой. Ничего нельзя было с этим сделать. Оставалось смириться, а Варя к тому времени окончательно преобразилась. Теперь окружающие её люди видели перед собой красивую девушку. Многие из них не имели понятия, что когда-то всё выглядело иначе, что стройная привлекательная студентка не всегда была такой, и несколько лет назад не привлекала к себе посторонние взгляды. Хотя всё ведь осталось на своих местах, просто приняло в себя нормальное возрастное изменение, от которого Варя похудела, не прибегая к каким-то диетам и тренировкам. Мягче стал её взгляд, куда более плавными движения, увереннее голос. По-другому теперь выглядели её длинные светлые волосы, выразительнее виделись её привлекательные ресницы, и по-настоящему женской, хорошо подчеркнутой, отражалась в зеркале грудь. И не один раз Варя застывала в странной нерешительности, смотря на своё отражение, и что-то хотело обмануть, говоря: не ты, там какая-то другая девушка, но наваждение длилось недолго. Осознание же хотело ликовать, малость боялось сглазить, от того Варя сразу начинала искать недостатки. Находила быстро, списывая что-то ненужное на нос и губы. Тут же оправдывала виновников с помощью своих же голубых выразительных глаз, который были созданы подавить недостатки соседей, и сделать Варю счастливой быстро и надолго. И точно до того момента, пока она ни начнет копаться в своем внутреннем мире… А вот там и скрывалось самое неприятное, самое трудное, и при этом самое близкое. До ощущения слёз своё, что связывает вчера и сегодня, и ставит под сомнения всё чарующие ощущения, которые раз за разом щедро дарит ей зеркало, незаметно превратившееся из недруга в друга.

Она была слишком зажатой. Стеснялась обыкновенного общения, ни говоря о чем-то большем. Часто краснела, еще чаще не могла подобрать необходимых слов и каждый раз хотела как можно скорее ретироваться к себе домой. В свою уютно обставленную комнату, где её ждала привычная, от того дорогая сердцу обстановка. Которая не поставит её в тупик, не заставит чувствовать сковывающую неловкость. И пусть это всего лишь предметы, приборы, игрушки. Только они часть её мира, созданного в течение многих лет, того мира, что гораздо ближе и понятнее, чем любая мысль о будущем. И если бы она могла, то никогда не посмела бы хоть что-то изменить. Но слишком часто комфортная среда начинала терять прочность, испытывая на себе атаки со стороны панических приступов, которые рождались в голове Варвары под влиянием того самого будущего от которого некуда было деться, да и спрятаться хоть на время становилось всё труднее и труднее. Оно же виделось однозначно жестким, в силу своего однообразия, что и было его главным оружием: “так и будешь сидеть здесь, пока ни превратишься в старуху, и тогда никто и ни вспомнит, а как зовут эту старую, страшную тетку”.

Только настроение понятие изменчивое. Наверное, самое изменчивое из всех понятий, что связаны с чертами характера и поведения. Кажется, что многое из того, что было сказано чушь, и никто в точности до сих пор не знает, когда и от чего изменится не только собственное настроение, но и всё давно сложившееся отношение к жизни. Для этого ведь достаточно чего-то совершенно мимолетного, чего-то яркого и пьянящего радостью, и всё плохое, заунывное в один момент сменится хорошим, наполненным жизнью настолько, что не унести, не справиться. Так бывает.… Но бывает и наоборот, когда вчерашняя тоска покажется райским спокойствием от того, что новая темнота непереносима. Нет возможности даже быть рядом, но нужно жить. Нужно перебороть…

Так и Варвара не всегда чувствовала себя несчастной. Бывало, что она очень громко смеялась, еще веселее шутила. И пусть для этого ей был необходим круг близких, так что от этого? Этот круг иногда имеет свойство расширяться, впускать в себя кого-то нового. Да и день не всегда все же похож на день, и не всегда отличаются эти дни лишь изменением предметов в расписании занятий, погодой за окном — иногда куда большим, и напрасно затем Рита говорила Варе, что она сама виновата, и Валера был ей хорошей партией. Не просто другом, не просто молодым человеком, а именно партией. Потому, что серьезный, из хорошей семьи, не скрывающий своих планов и методов их осуществления.

Варвара же не понимала, в чём собственно заключалась её вина. Хотя всё лежало на поверхности, и она должна была в какой-то момент, если ни взять инициативу в свои руки, то хотя бы быть несколько активнее. Но она понимала по-другому и надеялась, что Валера проявит себя в куда большой степени, и не потому, что он мужчина, а от того, что он всё же первым хотел с ней сблизиться. Да и то, что он мужчина тоже нельзя было сбрасывать со счётов. Так же как, что она обманывала саму себя, говоря: не было в его поведении действительного желания быть с ней.

Хотя именно этого иногда боялась. Но уж точно не ожидала, что Валера со всей его серьезностью может иметь и обратную сторону. Он ведь всё время старался быть возле неё, он постоянно звонил ей, говорили совершенно не о чём и обо всём сразу одновременно. Они встречались, они были в кино, были в кафе, на концертах. А затем он резко начал её избегать. Этим поставил её в полное непонимание, а причина была очень проста.

Другая девушка, уступающая Варе по всем параметрам, к тому же живущая в общежитии, и приехавшая в общежитие из маленького, богом забытого, городка. Взяла Валеру и сделала то, чего не торопилась делать Варвара. Подарила ему себя, дала ему почувствовать, что, и для него серьезного отличника и тихони может быть доступно женское тело, без особых промедлений, а вместе с ним и куча бонусов в виде осознания состоявшейся взрослой жизни. Хотя может всё не так, а куда проще и чем-то банальнее, но первый жених не состоялся.

А через полгода появился второй и действовал он, почти с точностью до наоборот. Испугал Варю своей нетерпимостью, огорошил своей простотой и слишком откровенной прямолинейностью. Всё это казалось Варе пошлым, не стоявшим и отголоска будущего, а днём сегодняшним она не жила, потому что не умела этого делать, да еще и не пробовала. Потому второй ухажер по имени Артем, был, отвергнут ею самой, и в этом случае её подруга Рита не стала высказывать противоположное мнение, а спокойно согласилась с доводами Вари.

Учеба закончилась. Юру Варя так ни разу и не встретила. Отучилась хорошо. Без сомнения, стала умнее, но не опытнее. С этим багажом вступила во взрослую жизнь, которая оказалась куда более приветливой к Варваре, поскольку через пару месяцев после трудоустройства в одну известную в городе компанию Варя встретила Алексея, который как оказалось, обладал всеми нужными качествами для покорения сердца Варвары.

Сбылась мечта мамы о внуках. Появилась уверенность, вместе с ней пришла основательность. Изменилось всё, кроме одного единственного, что именовалось мечтой. Она осталась на своём месте, а вместе с ней являясь её частью, жил, ничего не зная об этом, уже довольно повзрослевший Юра, которого Варя по-прежнему вспоминала. Уже не любила, каждый раз себе об этом напоминая. Говорила, что просто помнила, но не отпускала. И очень сильно боялась того, что если мечта однажды появится на пороге, неожиданно заглянет в её уютный и обустроенный мирок, то всё может разрушиться. Всего лишь от того, что глубоко вдохнув прошлое, смешав его с уверенностью настоящего, не сможет она отказаться от того, чтобы ни прикоснуться к неосуществленной, и до сих пор болезненной, мечте.

А тот парень Артём. Он совсем не тот, который был давно, был в университетские годы. Просто тёзка, да и она просто хотела пофлиртовать. Видя, что еще может кому-то нравиться, и разве можно устоять перед таким откровение. Когда собственный муж начинает временами забывать о том, что у него еще очень привлекательная, несомненно, красивая жена.

4.
После произнесенных Алексеем слов пауза продлилась дольше, чем положено.

 Теперь Алексей выглядел еще более растеряно. Явно смутился, не ожидая столь странной реакции со стороны жены. Слишком точным оказалось попадание, хотя именно в это не хотелось верить в первую очередь, потому что такого не бывает, и потому что он Алексей ни ясновидящий, ни экстрасенс и ни колдун. Тогда откуда это? Почему Варя не могла скрыть ошеломления, не могла справиться с нервным потрясением, а лишь странно смотрела, пытаясь прийти в себя.

На это ей понадобилась минута, никак не меньше. Пока она замедленно выкладывала на стол немногочисленные покупки, хорошо понимая, что не справилась с неожиданностью и тем самым поставила себя в крайне неловкое положение. И теперь нужно оправдываться, но почему? Понимание поспешило Варе на выручку, поскольку она не могла себя хоть в чем-то обвинить, а Алексей тем более не мог этого делать. От того, что всего этого не было, и Юра оказался не Юрой. Да и не было его во дворе вовсе, а тот, что был по-прежнему оставался лишь в её мыслях, и Алексею при всём желании, нет туда дороги.

— Значит, я не ошибся — глухо произнес Алексей, испытывая довольно непривычные ощущения, которые не спешили его покинуть, а напротив начали стремительно нарастать, трансформироваться во что-то большее, уже похожее на чувство испуга.
Одно дело иметь подозрения, пусть и косвенные. Совсем другое, когда они неожиданно подтверждаются, заполняют собою всё существо, и если что-то необходимое, спасительное не разрушит их в ближайшие минуты, то может случиться совсем уж плохая ситуация, которая быстро перейдет в кошмар. Испортит ближайшие дни, затем недели, а после и вовсе может перечеркнуть всё годы, прожитые с Варварой.
От того Алексей несмотря на всю свою наигранную воинственность боялся своих слов больше, чём Варвара, которая сейчас старалась не отводить глаз от Алексея, но по-прежнему держала необходимую ей паузу.
— Ты вообще представляешь, что собирает твой язык. Смотрю на тебя и не понимаю, что с тобой происходит. Насчет Артёма мы с тобой уже всё выяснили и про твою интрижку с Ирой всё ясно. Но если уж начал, то продолжай.
Ничего необычного Варвара не сказала, да и не могла. Но и этого было достаточно, чтобы поставить Алексея в тупик.
— Что продолжать? Ты, что думаешь, я побегу нанимать частного сыщика? Просто вижу, что с тобою что-то происходит, что ты какая-то другая. Конечно, тебе того мало. Но мне достаточно.
— И на основании этого ты мне устраиваешь сцены? Говоришь таким тоном, как будто поймал меня в постели с любовником?
— Тебе мало того, что я сказал. Тебе мало, что я и дети у тебя оказались где-то на заднем плане. Тебе мало, что ты начинаешь жить какой-то своей жизнью.
— Слушай Леша, я совсем ничего не понимаю. Возможно, что я иногда занята своими делами по работе и как всё люди бываю в не самом хорошем настроении, но чтобы я жила какой-то своей жизнью. Этим скорее занимаешься ты. Не отходишь от своей машины, от этого чёртова ноутбука. Если ты хотел, чтобы мы с тобой поругались, то считай, что у тебя это получилось.

Варвара демонстративно приняв выражение крайней обиды, проследовала мимо Алексея, давая ему понять: разговор окончен.

Алексей же чувствовал, что в какой-то мере перегнул палку, и что может, поторопился со столь неясным выяснением отношений, и чтобы хоть малость исправить ситуацию произнес.
— Ну ладно, я не совсем прав. Сам не знаю, что на меня нашло.

Только Варвара не собиралась его слушать, а он не стал повторять попытку сгладить состоявшийся диалог, резонно рассудив: лучше будет сделать это завтра.

5.
— И всё же Варя, когда появился Юра?
Слова Сергея прозвучали неожиданно. Варвара лишь мельком и сильно сбиваясь, рассказала о событиях, связанных со знаковыми местами в нашем необычном деле. Поэтому она растерялась, переводила глаза то на меня, то на своего мужа Алексея.
— Какой еще Юра? Я не знаю ничего об этом. Мне достаточно соседа Вити — не удержался Алексей и при этом даже вскочил с кресла, но быстро вернулся на своё место.
— Не забывай о себе, о своих делах с Анной. Перед тем, чтобы тыкать меня в присутствии людей, которые не имеют отношения ко всему этому — Варвара не уступила в напоре мужу.
— Но не совсем мы посторонние люди, еще неизвестно, что и как в ваших отношениях — спокойно произнес Сергей.
— Так что же с Юрой — вмешался в разговор я.
— Я не говорила, не хотела о нём говорить. Мне лишь казалось, что это он. На самом деле его не было — зажалась Варя, покраснела, и было видно, что ей с большим трудом дается каждое слово.
Алексей же продолжал нервничать. Постоянно смотрел вниз, изучая там что-то только ему доступное.
— Не совсем понятно, и всё же, когда он появился? — настаивал на своём Сергей.
Мне в этот момент хотелось ненадолго прекратить происходящее, чтобы самому спросить у Сергея: откуда он это взял, ведь Варя ничего об этом не говорила, даже не намекнула.
—Несколько месяцев назад. Я не помню точно, но кажется, что так.
Варя старалась не смотреть на Алексея, постоянно поворачивалась в мою сторону, а я был согласен с её мужем. Разве можно не ревновать такую красивую и чертовски привлекательную женщину.
— Он сам тебя нашел или вы встретились как бы невзначай — спросил Сергей и, не дождавшись ответа от Вари, поднялся на ноги и стал перебирать на столе свои заметки, которые были написаны карандашом, на мелких листочках, вырванных из лежавшего рядом блокнота.
— Он появился возле нашего дома. Стоял и всё время курил. Я наблюдала за ним из окна и, что естественно не верила собственным глазам. Если Виктор лишь похож на Юру, и мне показалось. То на этот раз сомнений не было ни грамма. Я точно знала, что это он. Только от чего-то подумала: Юра ведь никогда не курил.
— А Гирляйна в тот момент не было? Ну, рядом, где-то во дворе?
Сергей вернулся на своё место, держа в правой руке тот самый карандаш, которым он и делал свои заметки.
— Я не помню. Я не смотрела, не искала его глазами — тихо проговорила Варя.
— Конечно, какой может быть Гирляйн, когда появился Юра — себе под нос пробурчал Алексей.
— Жаль, если бы он был, то мы могли бы утверждать, что они разные люди — произнес Сергей.
— Ты считаешь, что второй предстал в образе Юры? — спросил я.
— Не знаю, просто думаю — ответил Сергей и сразу после того посмотрел на Варю, которая еще сильнее смутилась.
— Варя, ты сама вышла к нему? — спросил Сергей, после того, как была убита небольшая, но ощутимая пауза.
— Нет, он сам поднялся и позвонил к нам в квартиру. Я тогда сильно испугалась. Долго не открывала, не зная, как себя вести, что говорить — через силу говорила Варя, а Алексей уже не поднимал головы.
— Что он сказал, когда ты открыла дверь?
— Я не хочу сейчас рассказывать — уверенно ответила Варя и её взгляд устремился в сторону мужа, давая нам понять, что стоит за её позицией.
— Ладно, вернемся к этому позже. Расскажите о своем визите в брошенный дом, а затем на кладбище. Это вы можете сделать без труда, тут нет ваших семейных противоречий — очень спокойно попросил Сергей.
Я приготовился записывать, вытащив свой блокнот. Который был в два раза больше того блокнота из которого Сергей вырывал свои листочки.
— Я не смогу, мне говорить бывает сложно — произнес Алексей, от того, что Сергей посмотрел на него в первую очередь.
— Пусть Варя, у неё здорово получается — предложил я, явно симпатизируя Варваре, которая мне нравилась и я не хотел обманывать себя в этом, но не делал каких-то выводов далее.
— Алексей добавит, если будет необходимо — поддержал меня Сергей.
— Не понадобится этого, что, а рассказывать она умеет — быстро вильнул в сторону Алексей.
— Может более расширенно — предложила Варя и этим в немалой степени нас удивила.
— Можно, даже очень интересно — сразу согласился я.
— Я несколько против. Хочется, чтобы рассказ о первом визите в брошенный дом прозвучал отдельно — возразил Сергей.
— Хорошо, тем более разница во времени большая — согласилась Варя.
— Получается, что не очень большая — подал голос Алексей.
— Да, бывает, время сжимается — отвлеченно произнес я, вспоминая свои ощущения, которые мне уже однажды подарило старое городское кладбище.
— Сергей можно я кофе выпью? — спросила Варя.
— Конечно, я как-то забыл. Чайник включил, кружки достал — смутился Сергей и тут же хотел подняться, чтобы исправить свою оплошность.
— Я сама, и вам всем сделаю — произнесла Варя, быстро покинув комнату.
— Ты Леша видел Юру? — спросил Сергей, пока Варя готовила нам кофе.
— Нет, мне до сих пор не по себе от этой её истории, о первой неразделенной любви — глухо и натянуто произнес Алексей.
— Не стоит так воспринимать. Ничего особенного в этом нет, и каждый испытывал что-то подобное. Разве не так? — я постарался нивелировать недовольство Алексея.
— Так-то оно так, но ни в такой же степени — не изменил своего тона Алексей.
— Женщины, в этом и есть их прелесть — возразил я.
— Действительно — произнес Сергей.
Алексей хотел выразить своё мнение, но в этот момент появилась Варя, в её руках были две кружки с ароматным кофе, от которых шёл такой уютный и очень вкусный дымок.

— Леша помоги мне, что сидишь — довольно ласково, можно сказать, по-домашнему попросила Варя, и я удивился этому, еще недавно она говорила и смотрела на мужа несколько иначе.

Алексей не стал сопротивляться, взял из рук жены кружки. Варя тут же отправилась за оставшимися на кухне, а нам оставалось ждать и завидовать супругам, поскольку мы оба были разведены и не было вариантов приобрести моменты семейного счастья в обозримом бедующем.

Через несколько секунд появилась Варя. Кружки с кофе оказались в руках каждого из нас. Осталось успокоиться, спокойно насладиться вкусом, чтобы далее выслушать рассказ Варвары.

— Где твоя счастливая ручка? — у меня спросил Сергей.
— На месте — уверенно ответил я.
— Вы будете записывать? — спросила Варя, улыбнувшись.
— И не только, еще переработаю, из первого лица в третье — я тоже улыбнулся, посмотрев на Варю.
— Понятно, затем дайте почитать — Варя отхлебнула крохотный, стеснительный глоточек кофе.
— Я же просил — наигранно отреагировал я.
— Хорошо, я забыла — оправдалась Варя.
— Не такие мы уж старики — добавил я, хотя все поняли, о чём шла речь.

6.
Они познакомились на четвертый день, после того, как Варя начала свою трудовую деятельность. Алексей сам подошёл к ней, когда она, выйдя на улицу, сначала задержалась, разговаривая с коллегой по работе Натальей Ивановной, а затем долго соображала, стоит ли ей сразу поехать домой или, пользуясь благоприятной погодой прогуляться на расстояние пары остановок, с посещением многочисленных магазинов. Которые любезно приглашали к себе цветными и затейливо разнообразными вывесками.

Решение затормозилось на несколько минут, но по их истечению Варя всё же решила отложить магазины на конец первой рабочей недели и двинулась в направлении остановки общественного транспорта, где её ожидали сразу пять вариантов различных автобусных маршрутов, и от того долго стоять и ждать ей не придется.
— Девушка, давайте я вас подвезу — произнес молодой парень, незаметно оказавшийся возле неё.
Его голос прозвучал уверенно, но когда она, не справившись с неожиданным предложением, уставилась на него, то он сразу смутился и уже не выглядел уверенно, как пару секунд назад.

— Я вас не знаю — это всё, что смогла придумать Варя, желая избавиться от неожиданно появившегося джентльмена.
 
То что хотела избавиться помнилось точно и вполне вероятно, что ей без особо труда удалось бы осуществить своё желание, поскольку Алексей выглядел неуверенно и любое резкое или даже необычное слово могло мгновенно перечеркнуть всё его намерения.

Хотя он готовился все эти три дня, ну если несколько точнее, то два с половиной, с того самого момента, когда впервые увидел в коридоре новую сотрудницу, и когда его бывшая одноклассница Олеся недоуменно пожав плечами, ответила на его вопрос.

— Не знаю, наверное, новенькая. Да и совсем молоденькая, видимо, только что из университета. Постой, Леша, ты вроде кобелем никогда не был. Что-то я тебя не совсем понимаю.
— Да, я так просто спросил — ответил Алексей и малость покраснел, не справившись со столь откровенной реакцией Олеси.
— Неужели серьезно? Тогда не теряйся — широко улыбнулась Олеся.
Олеся, кокетливо махнув рукой, скрылась за одной из многочисленных дверей, а Алексей еще долго думал о том, почему ему и вправду ни попытать счастья.

Два дня он непрерывно и очень обстоятельно подбирал необходимые слова. Думал о том, что совершенно ничего не знает о ней, кроме её имени, которое сразу сильно понравилось и даже по-своему запало в душу. Далее в воображении возникали различные варианты их диалога, то в том самом длинном офисном коридоре, то на входе в здание, то в небольшом кафе, где многие сотрудники коротали обеденное время. Но как-то не складывалось. Было от чего-то неубедительно, пока в голову не постучалась простая мысль: предложить ей, подвезти её до дому. Он ведь уже видел, что она в одиночестве садится на маршрутный автобус с номером два ли семь…

…Только в назначенный день он, как и полагается, струсил, и обычным образом, чтобы непременно себя оправдать, решил перенести всё задуманное на завтра, а еще лучше на пятницу. Быстро убедил себя, в без альтернативности данного решения, нашёл частичное оправдание в виде ничего не подозревающей Натальи Ивановны, которая разрушила его планы, заведя с Варварой разговор, который никак не был предусмотрен Алексеем…
Но одна неучтенная деталь сменила другую. Рядом с Алексеем появилась Олеся.
— Ну что ты давай. Ничего страшного не будет — засмеялась она, поскольку видела и уже сумела оценить крайнею робость, что сейчас испытывал Алексей.

Эта откровенность мгновенно задела за живое. К тому же Олеся не собиралась уходить, а, не стесняясь собственных намерений, хотела посмотреть сможет ли Леша переступить собственный страх.
Теперь выбора не осталось. Алексей глубоко вдохнул, еще глубже выдохнул. Посмотрел на улыбающуюся Олесю, и смело двинулся к Варваре.

“ Смотри и не сомневайся” — кажется, удалось сделать именно такое выражение лица, в пику настойчивой и очень любопытной Олесе.

Варвара смутилась сильнее Алексея, и со стороны это было хорошо видно. Он еще не успел ответить на не совсем обычную фразу “я вас не знаю”, как она опустила глаза вниз, чтобы изучить каждую пылинку на своих новых туфлях. Не подняла глаз Варвара, и когда он мгновенно потеряв наигранную уверенность, произнес:

— Меня зовут Алексей. Я работаю, точнее мы работаем вместе, только в разных отделах.

Следующие слова Алексея прозвучали тише предыдущих, но Варвара хорошо поняла их смысл. Только продолжала молчать, как будто он обязательно должен был что-то добавить к сказанному, и теперь Алексей понял, что появившиеся опасения при виде Натальи Ивановны были не такими уж беспочвенными, и сейчас он попал в чудовищный конфуз, несмотря на свои полные двадцать шесть лет, и как ему казалось, на совсем немалый опыт общения с девушками. Оставалось самому опустить глаза вниз, а лучше прошептать: извините, и тут же под воображаемый смех и свист окружающих граждан ретироваться в направлении своего автомобиля.

Краска начала подступать к лицу. Где-то сбоку должна была находиться Олеся. И когда Алексей уже мысленно произнес: “извините меня”, заговорила Варвара, которая испытывала еще большее затруднение, поскольку была уверенна, что на неё сейчас смотрят всё, кто находится здесь, и даже окна здания не являются хоть каким-то исключением из этого. И всё что нужно — это начать говорить, или как в избитой фразе, провалиться сквозь землю.

— Мне очень неудобно согласиться — произнесла она и тут же покраснела, понимая, что ответ вышел совсем не таким, как она хотела, и вместо вполне резонного отказа, она озвучила что-то вроде согласия.

А Алексей уже окончательно пожалел о своем желании познакомиться, потому что ничего не приходило ему в голову. Несколько секунд показались чем-то близким к вечности, в которой он выглядел настолько жалко, что если бы мог представить себе всё, что ждет его между крыльцом и неподалеку расположенной остановкой, то никогда бы не согласился на это даже мысленно.

Варвара стояла рядом. Он не мог решиться смотреть ей в глаза, и нужно было бы им разойтись, признав этим абсурдность неудачного знакомства. Но случилось очередное вмешательство третьего лица, которое, по всей видимости, было послано свыше им обоим одним из богов, отвечающим за создание отношений между мужчиной и женщиной, который не выдержал столь драматического процесса и, превратившись в коллегу Алексея Константина произнес:
— Соглашайтесь Варя. Леша хороший парень, ей богу, видите, как он смутился.

Спустя несколько дней Варвара думала о появлении Константина. Думала об его словах и не была уверена, что смущение является верным признаком хорошего парня или девушки, потому что она в те секунды была смущена не меньше, и в момент реального появления Константина, соображать могла с трудом, с очень большим трудом. Но всё же изобразила подобие улыбки, за которую готова была убить саму себя, но чуточку позже, а сейчас тихо, почти интимно прошептала.

— Ну, если вам Алексей будет нетрудно.

Сам же Алексей, кажется, плохо её расслышал, но точно понял по губам и глазам. Константин, изобразив жест прощания рукой, быстро исчез из вида.

— Пойдем, вон моя машина — не своим голосом произнес Алексей, оглянулся, боясь увидеть Олесю, но её, слава богу, не было.

Варвара не стала чего-то говорить, молча последовала за ним в сторону автомобиля, а он по-прежнему боялся на неё смотреть и весь короткий отрезок пути изучал особенности тротуарной плитки.

Ехать было не близко, а если учесть большое количество светофоров, то промолчать всю дорогу было невозможно. Да и смысла подобное размышление не имело от того, что первый шаг они уже сделали. Значит, нужен второй, за ним третий. Об этом и думал Алексей, когда отъезжал со стояночного места, когда подъехал к первому светофору и сделал пару неуверенных действий, за которые тут же мысленно обругал сам себя. Варвара же не заметила того вовсе, она продолжала ждать и точно знала, что если он не заговорит, то она продолжит молчать, а единственное, что скажет, будет обыкновенное — спасибо.

Прошло еще несколько минут. В салоне автомобиля был слышен лишь тихий шум двигателя, звуки соседних автомобилей. Они успели миновать еще два перекрестка, и только после того до Алексея дошло, что он не знает куда нужно вести Варю, а значит, дело неминуемо сдвинется с места.

— Варя я еще не научился читать мысли, да и сильно перенервничал. Сам не знаю, что на меня нашло. Только мне нужно знать, куда нам ехать.

С плеч Алексея свалился огромный груз. Он почувствовал: ничего страшного не случилось. Варвара удивилась сама себе, потому что только сейчас вспомнила о том, что не сказала ему ни слова о местонахождении своего дома. Может от того скромно улыбнулась, а Алексей как раз в этот момент отвлекся от дороги, посмотрев на неё. Их взгляды встретились. Алексей впервые не отвел своих глаз. Она выдержала и уверенно произнесла.

— Улица Льва Толстого, там я покажу, куда.
Алексей утвердительно кивнул. Проехали еще метров пятьсот, и теперь Варя начала бояться, что он так и не начнет необходимый разговор. Странно, но вначале не хотела, а сейчас переживала, что ничего не будет, что на этом всё и закончится. От этого всё время смотрела в окошко, за которым продолжали мелькать чужие лица, деревья, дома, вывески. А Алексей снова молчал, не отводя глаз от дорожного полотна.
Красный сигнал остановил движение, оставалось совсем недалеко.
— Варя не знаю с чего начать. Никогда со мной такого не было — неожиданно раздался голос Алексея, немного испугав Варвару.
— Я вам так и не представилась, хоть вы и так знаете моё имя — ответила она, вспомнив всё перипетии их странного знакомства.
— Разве, ну какая разница — произнес Алексей.
— Просто неудобно получилось — Варвара говорила уже спокойно, просто вышло время обязательной скованности, и теперь Алексей казался почти своим, несмотря на столь крохотное количество произнесенных между ними слов.
— Варя не называй меня на вы, то мне уже неудобно — произнеся свою просьбу, Алексей постарался улыбнуться Варе самой простой и открытой улыбкой.
— Я называла тебя на вы? — переспросила Варя, а её голос звучал так, как будто они довольно давно знали друг друга.
— Было, только вновь неважно — ответил Алексей, поворачивая на улицу Льва Толстого.
— Тогда ладно — произнесла Варя.
— Куда теперь? — спросил Алексей, чувствуя, что всё страшное осталось позади.
— Второй поворот влево, а за ним сразу мой дом — пояснила Варя.
— Давай в субботу встретимся — предложил Алексей.
— Я не против — быстро и просто согласилась Варя.

7.
С поры их знакомства пролетел целый год. За это время изменилось очень многое в жизни обоих и совсем недалеко было до того момента, когда они официально расписавшись станут мужем и женой, хотя и сейчас они жили вместе. Испытывая все прелести семейных радостей и огорчений. Иногда ругались, но не сильно, а так, чтобы показать характер. Быстро мирились и тут же старались доказать друг другу, что ссора случилась по совершенному недоразумению, и ненужно искать виноватых. Куда проще признать, что виноваты вместе. Добавить, что больше этого не повторится. И этим в очередной раз обмануть самих себя, но вновь как бы невзначай, совершенно несерьезно, если хотите между делом, в суете. Чтобы еще долго не изменились их горячие поцелуи, не потускнели близкие и нежные слова, а все недомолвки можно было бы по-прежнему не оглядываясь и ничего не боясь выкидывать в мусорное ведро — коричневое, находившиеся в тумбочке под раковиной, возле труб и вентилей.

От чего Варя вспомнила эту странную историю, когда они, обнявшись, смотрели очередной кинофильм. Сейчас она вспомнить не могла. Предположения были неважны. Может сам фильм, да, скорее всего, он. Было в нём что-то страшное, что-то мистическое. Было непохожее, но вызвавшее сходные ассоциации, и Варя вспомнила то, о чём долгие годы старалась забыть, и уж точно старалась не думать, не вспоминать.

Алексей поначалу не хотел воспринимать её слова всерьез, старался всё перевести в шутку, но в какой-то момент увидел, что его любимая Варя совсем не шутит. Об этом говорил её голос, это еще в большей степени выражало её лицо. Алексей прекратил вставлять веселые комментарии, поняв, что сегодняшним вечером их ожидает несколько иная программа…

…Нужно добавить, что программа неприятно удивила.
Всего два раза давно ушедшие события посетили Варвару во сне. Первый раз случилось это, когда ей только исполнилось двенадцать, а во второй раз, ровно через год. День в день, перед тем, как ей исполнилось тринадцать. Но самое странное заключалось не в этом. Куда кошмарнее было, что первый сон получал продолжение, которым являлся сон второй. Поэтому Варвара сама того нехотя посмотрела две полноценные серии одного фильма, с разницей ровно в год, с всё более мрачным сюжетом, которому не было места в её повседневной жизни, но он существовал совсем рядом. Он никуда не делся из сумрака запретных тем, и лишь неведомая сила, яркой, набирающей силу молодости, могла раз за разом загонять его туда, где он и должен находиться. Туда, куда нет дороги нормальному восприятию. Туда, где темнотой закрыт каждый еще не сделанный шаг, туда, где нет и самой жизни. Но, где неожиданно, того не желая оказалась в один обычный вечер Варвара. К тому же была не одна, а с соседкой. Девочкой, которая была Варе ровесницей, только училась в параллельном классе с литерой “б”, и которую звали Света.

… Варя давай не пойдем туда — произнесла Света, когда они остановились возле входной двери в брошенный, неживой дом.

Перед ними находилось небольшое крыльцо, ровно в три ступеньки. По бокам имелись перила со следами основательно стертой синей краски. Еще четыре, резные стойки, что держали над их головами старинный и очень примечательный козырек, который имел ажурную окантовку со всех своих трех сторон. Коричневый, пошарканный металл сверху козырька, а сама дверь слегка поскрипывала, то немного приоткрываясь, то вновь пряча освобожденную щель, и этим как бы приглашая войти в гости.

— Посмотрим, интересно же — не согласилась Варя.
— Не знаю, чего там может быть интересного — сомневалась Света.
— Может вещи какие-нибудь старые, мало ли что — не особо веря самой себе, настаивала на своём Варя.
— Ты что, давно всё оттуда утащили — достаточно серьезно возразила Света.
— Наверное, ты права — наконец-то сдалась Варя.
Они продолжали стоять в одном шаге от старого крыльца. На улице потихоньку обозначал присутствие летний вечер. Его заметно торопили приходящие с восточной стороны тучи. С каждой минутой увеличивалась их плотность. Совсем недалеко отсюда, в полной готовности, находился прохладный дождь, но при этом не чувствовалось ветра. Лишь тянуло, лишь немного беспокоило будущую ночь. Но ни граждан, ни ушедший день. От того, что в его течение было жарко, а во второй половине стало душно.
— Пойдем — предложила Света и сделала два небольших шага в сторону от крыльца, к асфальтированной дорожке тротуара.
Варя не сразу последовала за подругой. Она еще какое-то время рассматривала вход в дом. Затем с очевидным опозданием произнесла: — Пойдем — сказала тихо, как бы самой себе, но через секунду уже находилась рядом со Светой. Они на пару метров отошли прочь от дома, но следующее движение было нарушено голосом Вари.
— Ведьма, та самая.
Варя схватила Свету за руку, а из-за угла дома действительно появилась страшная старуха, наполовину пригнутая к земле. С крючковатой и кривой палкой в руках, с огромной бородавкой под крючковатым носом. На её голове был черный платок. Глаза казались пустыми, затянутые мутной, неразличимой поволокой.
…Они уже видели её. Так же внезапно, только за триста метров отсюда. Примерно час или более тому назад. Сразу за мостом. Она неожиданно оказалась прямо перед ними и зачем-то громко стукнула своей корявой палкой об асфальт, сильно их испугав.
— Ведьма — прошептала Варя.
— Она и есть — еще тише добавила Света, а старуха смотрела на них, ничего не говоря.
— Бегом — крикнула Варя, и короткое замешательство мгновенно растворилось в ритме их короткого забега.
Через пятьдесят метров они резко остановились и сразу синхронно обернулись. Ведьма оставалась на прежнем месте, но вновь смотрела на них, повернувшись боком.
— Смотрит, куда мы пойдем — уже куда более испугано прошептала Варя.
— Хорошо, что она еще за нами не пошла — произнесла Света.
— Настоящая ведьма — сказала Варя, и они сделали еще несколько шагов, отдаляясь от ведьмы, которая оставалась на прежнем месте.
— А ты думала, они только в сказках бывают — мрачно, хоть и несколько по-детски произнесла Света.
— Давай за ней проследим — неожиданно предложила Варя.
— Ты что с ума сошла — не скрывая испуга, не согласилась Света.
— Ну, не съест же она нас — уже более веселым тоном сказала Варя.
Просто ведьма была всё дальше, к тому же не двигалась, застыв в статичном положение. От того страшная история с каждым шагом начинала превращаться в забавное приключение, которое требовало, несмотря на первоначальный испуг, всё же продолжить столь интересную игру.
Но Света была против.
— Нет, тетка Дарья нас потеряет. Мама точно ей позвонила.
— Тогда ладно — согласилась Варя, вспомнив о том, зачем они оказались в пределах этих старых домов, тихих проулков, высоких тополей и почти чужого для них времени, с настоящей ведьмой посередине улицы, которую от чего-то не замечают немногочисленные взрослые люди, которые хоть и редко, но появляются то на одной, то на другой стороне тротуара.

В руках Светы был сверток. В нём ткань, а точнее готовое платье, которое мама Светы сшила для своей сестры, а та не хотела или не могла ждать слишком долго. Не могла по неизвестной причине приехать за своей обновкой сама, от того девочки и оказались здесь, выполняя поручение мамы Светы. Еще вероятно, что их, уже нервничая, заждалась тетка Дарья, которой хотелось прямо сейчас провести минут пять возле зеркала, примеряя платье, чтобы спустя два часа встретиться с Игорем Владимировичем, который был совсем не против стать третьим по счету мужем тетки Дарьи.

 Красивая была она, несмотря на свои полные тридцать шесть лет.
Быстро передали они сверток с платьем. Пока тетка Дарья работала утюгом, попили чая с конфетами. Сразу должны были возвращаться домой, но этого как раз не случилось. Возраст штука не всегда предсказуемая, от того они сначала оказались на центральной городской площади. Затем посетили гостеприимную набережную. Съели по стаканчику мороженого, и только после того двинулись в обратном направлении, где их уже поджидал, не замеченный до этого, жуткий наполовину разрушенный дом…

…— Бегом внутрь! — громко произнесла Света, и они в одно мгновение оказались под крышей того самого дома, который решили оставить без внимания меньше минуты назад.
Дальше, Варя выглядывала через самое ближнее окошко. Видела, что ведьма вновь остановилась. Стоит почти напротив них, смотрит на фасад дома. И, без всякого сомнения, глазами ищет их.
— Что делать будем? — спросила Варя, отстранившись от краешка оконного проёма.
— Не знаю — прошептала в ответ Света.
— Может, постоит и уйдет — мало веря самой себе, предположила Варя.
— А если нет, если она сюда войдет? Она же видела, что мы сюда забежали — не согласилась Света.
— Нет, она в землю смотрела — очень серьезно возразила Варя.
— Точно, она нас по запаху хочет определить — еле слышно произнесла Света и в это же время она, заменив Варю, старалась выглянуть наружу через тот же оконный проём.
— Пойдем, может выход с другой стороны дома есть.
— Давай из крайнего окошка выпрыгнем и бегом отсюда — предложила Света.
— Высоко, ты что — отвергла предложение подруги Варя.
— Тогда пойдем, искать выход — согласилась Света и первой двинулась в объятия страшного, давно покинутого людьми строения.

Что-то нехорошее сопровождало каждый их шаг. С каждым вдохом чувствовалось что-то труднообъяснимое. Казалось, что даже стены и потолки с нескрываемым интересом не сводят с них своих незримых глаз, а скрипящие под ногами полы отвечают своим товарищам взаимностью, от которой удлиняется безжизненное эхо непонимания. Зачем они здесь? Неужели они не понимают, что нельзя им здесь быть? Почему они так медленно идут? Ведь нужно бежать, еще громче кричать. Тогда и мы сможем помочь, разрушив зловещее молчание. Но нет — тихо, а в этом застыл запах чужого, смешавшись с молодой горячей кровью.

— Туда — прошептала Варя, сообразив в какой стороне, может находиться второй выход.
Света молча согласилась.
— Я же говорила — облегченно произнесла Варя, рукой указав в направлении небольшой лестницы за которой была видна дверь.
— А если она заколочена — засомневалась Света, но проверить им не удалось.
Потому что из полумрака, почти из ниоткуда, возник силуэт человека. Девочки тут же замерли на месте. Тень сделала шаг в их сторону, и теперь хорошо было видно, что это не совсем человек, а что-то страшное, малообъяснимое.
— Сюда! — закричала Варя.

Бегом, не оглядываясь, бросились они по лестнице, ведущей на второй этаж. Слава богу, что находилась она рядом, сразу за их спинами, в тот момент, когда увидели они настоящего монстра. Совсем непохожего на те фантазии, которые частенько озвучивались в их дворовой компании, в школьной обстановке, и даже не напоминающего тех, кого они видели с экрана телевизора. Когда, пусть и редко, но имелась возможность посмотреть так называемые фильмы ужасов.

— Мамочка, что мы сразу домой не пошли — захныкала Света.
Варя пока молчала. Они стояли, прижавшись к стене. Рядом была лестница, и хорошо, что на ней было неслышно никаких шагов. Молчали сигнализаторы ступеньки, не раздавался с их стороны тот жуткий скрип, который эхом повис в недвижимом пространстве после того, как девчонки оказались на втором этаже.
— Тихо — прошептала Варя, хотя Света сейчас молчала, не продолжая было начавшуюся истерику.
Очень медленно, беззвучно подошла Варя к краю лестницы, в то место, где верхняя ступенька сменялась своими близнецами, ведущими вниз, и где с правой стороны её рука нашла старое, но, как казалось, прочное ограждение.
— Что там? — еле слышно, одними губами прошептала Света.

Только Варя не торопилась с ответом. Её глаза видели человека. Обычного, крайне неприятного и опасного, но всё же человека. С остроконечной бородкой, бледным, несмотря на полумрак, лицом. Хищные глаза, которого двигались медленно и совсем не поднимались к верху, искали чего-то внизу. Ниже необычных, похожих на музейный экспонат сапог, ниже грязного и полностью превратившегося в серое однообразное месиво пола.

— Там дядька обыкновенный — наконец-то прошептала Варя, но её голос не соглашался с её же словами, звуча натянуто, выражая последнюю степень страха, который готов был сорваться в любую секунду, броситься, не разбирая дороги.
Только вот бежать было некуда.
— Он просто стоит? — не превышая тональности, спросила Света.
— Да что-то ищет на полу.
— Может, уйдет.
— Может, если ведьма в него не превратилась — прошептала Варя, продолжая самым краешком наблюдать за страшным субъектом в темном плаще и откинутым на спину огромным капюшоном, который в данный момент не пытался проявить какой-либо агрессии и вообще ничего не делал, окромя того, что продолжал глазами искать что-то упавшее вниз.
— Не говори о ведьме — с еще более усилившимся ужасом в голосе попросила Света.
Сильный, прорезавший тишину кашель, раздался в десяти метрах от них, в одной из давно брошенных квартир, повторился через несколько секунд, но уже куда более тише.
— Там кто-то есть — прошептала Варя.
— Пойдем туда, попросим, нам помочь — уверенно предложила Света и не дождавшись от Вари ответа, двинулась в сторону звука.
— Осторожнее — прошептала Варя, когда они оказались внутри одной из бывших квартир, и им оставалось лишь заглянуть в комнату, из которой раздавался кашель, да и сейчас было слышно странное сопение, смешанное с приглушенным дыханием человека.
— Это снова он — произнесла Варя, превысив привычную громкость.
— Как он? — изумившись, спросила Света.
Незнакомец их услышал. Медленно, как бы не веря своему слуху, он повернул голову.

Наверное, это случилось позже. Тогда Варя не имела времени, чтобы осмыслить образ того, кто находился перед ними. Вот только, несмотря на полное совершенное сходство, в его глазах, в его движениях было что-то иное. Еще испуг, который чувствовали не только они, но и этот человек, деть было некуда.

А в те секунды он оторвался от своего занятия и, как бы ни замечая их, последовал к выходу. Девочки отскочили в сторону, вновь прижались к стене. А двойник того, что оставался внизу, быстрыми шагами кинулся к лестнице.
— Ушёл — просто произнесла Варя, посмотрев на Свету, которая почти полностью сливалась с всё более густым полумраком.
— Подождем не много, а то второй может быть внизу — через темноту раздался сдавленный голос Светы.
— Домой пора, вот нам достанется — сама не зная зачем Варя озвучила то, что сейчас было далеко не на первом плане, но являлась настолько неоспоримым, что можно было бы и не говорить.
А через проемы окон, через рамы, не имеющие стекол, пробивался тусклый, слабый свет. И хоть не имел он уже былой силы, но разительно отличался от той мутной темени, что окутала собою коридор, лестницу, стены, а вместе со всем этим и самих девчонок.
— Он что-то рисовал — голос Светы напугал Варю, прозвучав неожиданно.
— Что рисовал? — спросила Варя и тут же увидела, что Света, почти как загипнотизированная двинулась к стене, возле которой совсем недавно находился человек так сильно похожий на того, что остался внизу и никак не мог опередить их, чтобы предстать перед ними вновь.
 
На светлых, довольно пыльных обоях чёрным карандашом была нарисована карта или схема, как две капли воды похожая на те загадочные картинки, которые неоднократно встречались в фильмах и книгах о приключениях: стрелки, линии, значки, странные буквы, прямоугольники, квадратики, черный крест — всё это сейчас было перед глазами, было натуральным и совсем непохожим на хоть какой-то, пусть и самый изысканный розыгрыш.

— Интересно — задумчиво прошептала Света, не отрываясь от настенной графики.
— Домик ведьмы — произнесла Варя, указав на большой прямоугольник в самом центре карты, возле которого находился выделяющийся на общем фоне крест, который был обведен, как минимум дважды.
— Пойдем Свет, может там уже никого нет — добавила Варя.
— А если есть — отреагировала Света, по-прежнему не отрываясь от изучения карты.
— Ну, сюда они же не идут. Значит мы, им не нужны  — слишком резонно и даже по-взрослому предположила Варя, но ошиблась.
— Ты что делаешь? — не скрывая испуга, спросила Варя, видя, что Света очень аккуратно начала отрывать со стены странную карту.
Получалось это хорошо. Обои легко покидали своё пристанище.
— Еще не знаю, но здесь точно какая-то тайна — ответила Света в тот момент, когда кусочек обоев скрылся в кармане джинс Светы.
— Давай, пойдем — вернулась к своему Варя.
Света кивнула головой в знак согласия. Они вновь оказались в коридоре, преодолели пару метров в направлении лестницы, — и услышали звук тяжелых шагов, который перемешивался с ненормальным, свистящим дыханием.
— На лестнице — плохо различая собственный голос, прошептала Варя.
Света ничего не сказала, а жуткий звук был всего в пяти-шести метрах от них.
— Это она — обреченно сказала Света и начала пятиться вглубь коридора, который всё одно заканчивался тупиком. Варя последовала за подругой, а из-за угла вот-вот должен был появиться обладатель загробного дыхания.
— Выбрось эту карту — сама не понимая, откуда пришла ей в голову эта мысль, попросила Варя.
— Ты думаешь — чуть не плача Света начала доставать обрывок обоев из заднего кармана.
Варя не имела времени для объяснения, да и не очень понимала, что должна была она подумать. Света же бросила скомканную карту в сторону лестницы, туда, откуда через считанные мгновения должен был появиться монстр. Клочок бумаги закатился в один из углов.
— В комнату — произнесла Варя и схватила Свету за руку.
Именно в этот момент, оборвав суматошное дыхание, вонзившись в память намертво — появился зловещий облик. Ничего человеческого в нем не было. Был туман, за которым проступали смутные очертания фигуры. Сутулой, неказистой. Где слишком большой виделась голова, еще длиннее руки, которые почти касались пола.
А тупик в виде двух пустых комнат с коридорчиком в два шага, и кухонькой чуть в стороне, был наполнен не застывшим воздухом, и уже не было в нем затхлости брошенного, в нем обитала смерть. Всё от и до, всё от пола до потолка, всё впереди и всё позади, всё то, что сейчас отсчитывало последние секунды.
— Нужно прыгать — сама не веря себе, произнесла Варя, глядя на оконный проем без стекла, находившийся прямо напротив них.
— Я не смогу — обреченно, еле слышно прошептала Света.
Ужасный звук начал заполнять коридорчик.
— Мать твою Дурадил, куда поперся! — резкий крик разорвал тишину, сразу остановил движение шипящего звука.
— Помогите! — что было силы завопила Варя.
— Помогите нам! — еще сильнее закричала Света.
— Эй, что там ещё! — раздался крик снизу.
— Дурадил, я иду! Бокарь давай за мной! — этот голос раздавался снаружи, а по лестнице уже сильно стучали быстрые шаги.
Хлопнула дважды входная дверь.
— Кто здесь, кто кричал! — пьяный голос был уже в длинном коридоре второго этажа.
— Дурадил ты где! Что там! — несколько опаздывал тот первый голос, который явившись из ниоткуда спас Варе и Свете жизнь.
Третий раз сильно хлопнула входная дверь.
— Мы здесь дяденька — громко произнесла Варя, и через пару секунд перед девчонками появился Дурадилов младший.
По коридору двигались его друзья, и совсем другими стали стены, потолки, рамы, обои.
— Вы девки чего здесь делаете? — изумился Дурадилов.
— Мы не хотели — прошептала Варя, смотря на Дурадилова, который совсем не выглядел страшно, и даже исходящий от него сильный запах спиртного не мог напугать.
— Что случилось? — с вопросом на устах в комнату влетел крупный мужик с давно небритым лицом.
— Мы ведьмы испугались — произнесла Света.
— Нашли, где шататься. Здесь куда ни плюнь, в ведьму попадешь — это говорил обладатель того самого голоса, что принес для девчонок счастливую концовку страшной игры.
— Мы не знали — Варя произнесла очередное объяснение.
— Давайте бегом домой. Чтобы духу вашего здесь не было. Были бы вы мои дочери, прямо сейчас ремнем отхлестал бы — вновь говорил обладатель голоса, который был явно старше своих друзей и действительно годился девочкам в отцы.
Варя и Света не стали дожидаться второго наставления и быстро оказались в уже полностью темном коридоре. Следом за ними двинулись и их спасители.
— Спасибо — произнесла Варя, неожиданно остановившись и обернувшись назад.
— Был всё же кто или померещилось от страха? — спросил крупный мужик с не бритым лицом.
— Чудовище, самое настоящее — серьезно ответила Варя, а Света в этот же момент подняла с полу, ей же выкинутую карту.
— Запомните это место и никогда здесь не появляйтесь — бурчал Дурадил, когда они спускались по лестнице вниз, плохо различая ступеньки.
— Ты зачем эту карту с собой взяла? — спросила Варя, когда они уже достигли окрестностей собственного двора.
— Интересно, там точно какая-то тайна — ответила Света.
Варя хорошо помнила, что хотела возразить, но им навстречу показалась мама Светы, за ней поспевали родители Вари.

8.
— А во сне события выглядели иначе? — спросил Сергей у Вари, сразу после того, как она закончила свой рассказ.
— Да, но лишь в отдельных деталях. Даже возможности сновидения не смогли сильно омрачить произошедшее.
— Детали касались этих двоих, внешне одинаковых людей.
— Да.
— Они были ближе к вам, и что особенно важно, они были ближе к друг другу.
— Точно, только откуда вы можете знать такие особенности — удивилась Варя.
— Часть моих возможностей. Если бы их не было, то вряд ли нам удалось хоть как-то сдвинуться с места — очень спокойно сказал Сергей то, о чем уже не один раз шла речь.
— Да, конечно — согласилась Варя, а нам с Алексеем оставалось лишь присоединиться к ней.
— Варя всё же расскажите об этих изменениях.
Сергей к тому времени давно допил свою порцию кофе. Выглядел он сосредоточенно, можно сказать, угрюмо, и не пытался скрыть от нас того сильного напряжения, что испытывал сейчас.
— Даже не знаю с чего начать — таким образом, начала Варя и тут же замолчала почти на целую минуту, в течение которой молчали и все остальные.
— Лицо того человека, хорошо нам известного, когда он рисовал на стене карту, — оно было другим. Если в реальности он выглядел немного отрешенно и точно не сразу увидел нас, то во сне, — всё иначе. Он походил на второго, на своего двойника. У него был в точь-точь такой же взгляд.
— Но он при этом продолжал рисовать? — не удержался Сергей.
— Нет, напротив, он закрыл от нас карту спиной. Неприятно улыбнулся и сделал шаг в нашу сторону. Он не сводил с нас своего взгляда. Мы хотели выскочить, сделать то, что уже делали, но из этого ничего не вышло. Потому что за нашими спинами появился второй. И, несмотря на сон, я понимала: это одно лицо, один человек, который может находиться одновременно в двух образах.
— А схема? Она оставалась на стене или ты больше её не видела? — вновь задал вопрос Сергей.
— Она была. Я отчетливо помню, что видела её до того момента пока не исчезла Света. Я повернула голову, и это было самым жутким. Светы не было рядом. Я осталась одна.
— Может карта всё же была? Может ты не заметила, потеряв подругу?
— Нет, не было. Я всё время смотрела перед собой, на этого типа. За его спиной была чистая стена, и не было оторванного клочка обоев.
— Отлично, я так и думал — поднявшись на ноги, произнес Сергей.
— Думаешь, что смерть Светы связана с этой схемой? — я не удержался, хотелось озвучить свои выводы.
— Безусловно — торжественно ответил Сергей.
— Хорошо, но как я понимаю: на схеме было изображено место захоронения двойника Гирляйна. Только вот неувязка у нас получается. Гирляйн либо союзник, либо вообще одно лицо с обитателем кладбища. Зачем ему выдавать местонахождение могилы? Чтобы заманить туда? Или по какой другой причине?
— Нет ни в коем случае. Я думаю, что для обитателя кладбища, напротив необходимо скрыть место собственного захоронения. Еще не знаю, но от этого многое зависит. Именно поэтому он и убил Свету, которая по наивности взяла с собою этот проклятый клочок бумаги. Да и сон Вари говорит о том же самом: исчезла Света, не стало и карты.
— Тогда как же Виталя Гирляйн? — не унимался я.
— Здесь сложнее. Хотя вывод, на мой взгляд, может быть только один. Внутри самого Гирляйна идет или шла борьба за собственное существование, и какая-то сила пыталась таким образом выдать двойника, чтобы его захоронение стало известным.
— Ну, допустим, мы найдем его могилу. Что тогда дальше?
— Андрей ты забегаешь вперед. Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Только уже сейчас уверен, что история с картой повторится и в рассказе Анны.
— Знаете, я несколько раз видела, как у того странного типа меняется лицо. Можете мне не верить, но это происходило прямо на глазах. Он даже не может этого скрыть. Одного человека меняет другой. После того, как я это впервые увидела, то мне стало по-настоящему страшно. Я тогда детей на неделю оправила к своим родителям.
Варя, произнеся своё дополнение, сидела с очень серьезным видом и постоянно переводила взгляд то на меня, то на Сергея, то на Алексея.
— Сделаю еще кофе? — спросила она, так и не дождавшись от нас каких-либо комментариев.
— Нужно поужинать. Сейчас выпьем кофе и давайте сходим в одно замечательное кафе, совсем неподалеку. Расходы беру на себя, хочу угостить вас сегодня — предложил Сергей.
Сергей намеренно сменил тему, чтобы по-своему разрядить обстановку. Я уже несколько раз замечал в его поведении подобные приемы и не видел в этом чего-то плохого, напротив, это помогало отстраниться от тяжести слов и мыслей.
— Давайте мы внесем всё же свою лепту — не согласилась с Сергеем Варя.
— Поддерживаю — произнес я.
— Не более тридцати процентов от суммы, не обижайте меня — засмеялся Сергей.

А через пять минут Варя продолжила рассказ, чтобы закончить его за столиком уютного кафе, которое располагалось всего в двух сотнях метров от дома Сергея, на первом этаже каменного дореволюционного здания.
— Света пропала почти через год. Трудно сказать точнее, но примерно так. Была весна следующего года. Я хорошо помню, что вокруг были лужи, а в тот день, когда я узнала об её исчезновении, была солнечная погода. Хотя узнала я всё же вечером, после разговора со своей мамой.
— Варя, а за этот почти полный год, вы рассматривали эту карту? Предпринимали какие-то попытки что-либо отыскать? — спросил Сергей.
— Нет, точно ничего не было или я в этом не участвовала — уверенно ответила Варя.
Сергей утвердительно кивнул головой. Варя продолжила.
— Может Света одна. Я не знаю. Я тогда совсем об этом не думала. Её ведь искали, целую неделю. Жуткие были дни, но я от чего-то ни разу не связала её исчезновение с нашим визитом в брошенный дом.
— Варя, а обстоятельства смерти Светы. Было тогда хоть что-то известно. Я имею в виду тебя, одноклассников — голос Сергея как бы подстроился под интонацию, с которой говорила Варя.
— Нет, если что и было известно, то только взрослым, но они постарались надежно нас от этого отстранить.
— На похоронах ты была?
— Были мои родители. Я даже не знаю почему, но никого из друзей и одноклассников не было.
— Странно — произнес я.
— Может, ничего и не было странного. Я после видела, как выглядела Света в гробу. Если бы тогда, если бы увидела в реальности, то страшно представить.
Варя и сейчас с трудом сдерживала поток не самых лучших эмоций. Было видно, как тяжело даются ей воспоминания, о той уже далекой отсюда весне.
— Варя, можно вернуться к сновидению — предложил Сергей, но я не согласился.
— Давайте всё же ужинать.

Никто не стал со мной спорить.

…Гирляйн тащил мертвое тело Светы. Ему было тяжело. Он постоянно останавливался и осматривался по сторонам.

Я не знаю почему, но я была уверена, что он напрасно делает это. Потому что ночь, — черная и абсолютно безжизненная скрывала, что меня, что и его с телом убитой Светы. Еще я знала: он её не убивал, он просто должен оттащить её тело, туда, где его найдут позже.

Видел ли он меня? Мне от чего-то кажется, что нет. Этого не было прописано, и именно поэтому он не мог меня различить, не мог даже почувствовать. Зато меня хорошо видел другой, что всё время держался чуточку в стороне. Я иногда теряла его из виду и в один момент даже подумала, что он исчез, что он оставил нас. Мне тогда сразу стало легче, но это был лишь временный обман.

Он никуда не делся. Он так и сопровождал нас до самого берега речки. И лишь когда Гирляйн (я тогда не знала, как его зовут) бросил тело в кусты, после того, как он надежно всё замаскировал, — тот второй удалился, забрав меня с собой.

Я ведь тогда завидовала Гирляйну. Я лучше бы осталась с ним на берегу. Лучше бы я была возле мертвой Светы, лишь бы не возвращаться в этот проклятый дом. Только выбора у меня не было, мне пришлось вновь оказаться там, вернувшись назад во времени, в тот момент, когда я потеряла Свету, а прямо на меня уже двигался Гирляйн, позади меня находился его двойник.

Всё стало расплываться в моей голове. Полностью пропало зрение, но при этом я могла хорошо, даже обостренно, слышать. Могла чувствовать запах смрадного дыхания. А через несколько секунд возле меня возникла полная пустота. Еще мгновение и появилось зрение. Только теперь я была совершенно одна. Я и ночь. Я и отвратительный, брошенный людьми дом, а в нём голос Светы.

— Варя я здесь! Варя я потеряла тебя!
Ничего более жуткого я никогда не слышала. Что уж говорить о пронизывающем страхе, который сдавил мое дыхание, сделал омертвевшим тело. А Света продолжала звать меня.
— Варя я же здесь! Я по-прежнему здесь! Почему ты меня не слышишь!

Я отлично её слышала, но не отвечала. Даже сквозь мутную дымку сна я понимала самое страшное: Светы больше нет. Её тело сейчас лежит в кустах, там, где и оставил его тот человек. А сам уже ушёл оттуда. Он и сейчас всё еще идет, направляемый светом полной луны, не замечая домов, редких огней, дорог, тротуаров, окон. Нет для него ничего этого. Только он, только берег, там кусты в них тело мертвой девочки, которую он не убивал. Он уверен в этом, но что-то настойчиво его путает: зачем он рисовал карандашом на стене ту непонятную картинку.

Я же замерла, увидев Свету. Менялось её лицо, то было привычным, то на нём появлялись кровавые разводы, ссадины.
— Света? — произнесла я.
Но она не ответила. Она не могла. Рядом с ней стоял этот страшный человек, он держал её за руку. Он не делал каких-то движений. Он вообще ничего не делал, но при этом делал всё, а если точнее, то всё уже сделал.
Оставалось одно, очень странное и страшное своей простотой: что я здесь делаю, зачем я так долго здесь?
Так и не ответив на собственный вопрос, Варя замолчала.
— Неужели Света сама пришла в этот дом. Нет, я не могу в это поверить — произнес я, чувствуя на коже ледяные мурашки.
— Вряд ли, скорее он её туда отвел — ответил мне Сергей и его голос мало чем отличался от моего.
— Она бы не пошла. Тем более она видела его, она не могла забыть, что с нами было — возразила Варя.
— Этого мы видимо никогда не узнаем — я подвел что-то вроде промежуточного итога.

Алексей же всё время молчал, внимательно слушал. Говорили мы тихо, хотя в кафе почти не было посетителей. Окромя нашего столика, был занят только один, за которым мило ворковали двое влюбленных. Приятный полумрак интимно окутывал их чем-то романтичным, но исполняя туже роль, не касался нас даже намеком на какую-либо романтику. Скорее наоборот, и мы были погружены в полный мрак, и совсем неважно было, что события, о которых мы вели речь, случились очень давно. Только никуда и сегодня не делась их сила, а завтрашний день мог лишь пообещать, что лучше не станет, а его временные сменщики, уж точно постараются сократить расстояние между нами, и тем, что имело место, как казалось давно.

Мы все знали об этом. Мы все об этом думали. Ни один из нас не сомневался в этом. Ни для кого сейчас не было секретом, что день за днем, час за часом меняется Виталий Гирляйн. И если до этого, и был он разным человеком с тем, кто был рядом с ним, то теперь уж точно осталось немного до того дня, когда одинаковые люди станут единым целым. А если они были единой формой до этого, то теперь, без всякого сомнения, поменяется содержание, а за ним обязательно наступит следующий этап, который и беспокоил нас больше всего.

— Я не хотела туда идти. Если бы Лёша меня не уговорил, то никогда бы там не оказалась — начала Варя.
— Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, хотел таким способом разогнать Варины страхи, перевести их в шутку. Я ей тогда поверил, но всё же оставалось немножко сомнений и очень хотелось, чтобы всё это действительно оказалось чем-то вроде несуществующих легенд. Я был тогда уверен, что делаю правильно. Да и казалось, что нам просто необходимо необычное приключение. Слишком часто стали мы цапаться по мелочам, временами не замечать друг друга — неожиданно в разговор вступил Алексей.
— Надеюсь, вы отправились туда днем? — спросил я будучи уверенным в точности своего предположения.
— Нет, мы наоборот дождались вечера, к тому же всю дорогу я рассказывал подобные истории, конечно, вымышленные. Хотелось ощутить полное погружение в опасное дело.
— Тогда ведь уже был забор по периметру дома — я вставил своё наблюдение.
— Да, но в нём достаточно отверстий — улыбнулся Алексей.
— Вот через одно из них мы и проникли внутрь огороженной территории — начала Варя.
— Ты еще зацепилась рукавом кофты — вмешался Алексей.
— Помнишь, а я об этом забыла.
— Ну, это не так важно — поспешил вмешаться Сергей.
Варя и Алексей после замечания Сергея на какое-то время и вовсе замолчали.
— Обстановка чувствовалась? Я так полагаю: если одинаковые люди там или где-то поблизости, то и сам дом принимает несколько иную сущность. Мы хорошо это почувствовали с Андреем, когда были там позавчера. Жаль, что не удалось обнаружить обоих. Лишь Виталик мелькнул, но сразу скрылся — вновь заговорил Сергей.

Я утвердительно кивнул головой.

9.
— Сначала ничего не было — произнесла Варя.
— Тишина смешанная с привкусом смерти — произнес я, вспомнив свои впечатления при посещении брошенного дома.
— Скорее что-то пыльное, застывшее. Как будто время здесь не движется обычным образом, а делает это как-то иначе, как бы останавливаясь, затем вновь, но очень медленно набирая ход. Когда я была там со Светой, то ничего подобного не было. Я ничего не замечала, не чувствовала этого состояния. Поэтому и подумала об этом в первую очередь.
“Как-то всё не так” — крутилось у меня в голове, а Алексей и здесь пытался шутить.
— Один раз Варя, всего один раз — вставил своё Алексей.
— Потому что дальше стало совсем не до шуток — серьёзно посмотрев на мужа, произнесла Варя, а я в этот момент подумал, что и тогда во время их визита в странный дом, она также смотрела на него.
— Действительно появилось что-то ненормальное. Понимаете, сам воздух стал другим. Он сгущался прямо на глазах, становился тяжелым. Очень трудно объяснить, но Варя права.
— Мы недолго были на первом этаже. Лёша спросил: где была карта? Я жестом указала на лестницу. Мы очень осторожно поднимались вверх, и в это же время внизу появились отчетливые, какие-то шаркающие шаги. Я тогда взяла Лёшу за руку, а после, когда мы покончили с лестницей, сильно хлопнула входная дверь. Я остановилась, смотрела на Лёшу, а он тогда произнес, то без чего уж точно можно было обойтись:
— Хозяин за нами пришёл.
— Думаю, он был прав. Конечно, я забегаю вперед, но вы видели его или Гирляйна — после долгого молчания напомнил о себе Сергей.
— Нет, мы только слышали. Мы чувствовали его присутствие. Еще хочется добавить, что я тогда уже пожалел, что втянул Варю в это приключение.
— Ты же считал, что я тебе ерунду всякую рассказываю — обижено проговорила Варя.
Алексей не стал чего-то возражать своей жене, а продолжил свой рассказ.

— Самое интересное ведь началось чуть позже. Варя рассказывала о странном доме, о непонятной схеме, о девочке Свете, которая взяла с собой этот клочок бумаги, а через какое-то время погибла. Только я не мог связать всё воедино. Не складывалось, выглядело как-то ненатурально, но когда я увидел на стене ту самую карту, когда я светил на неё фонариком своего телефона, всё окончательно перевернулось. Откуда вновь здесь появилась карта? Кто нарисовал её заново? В чём заключается секрет? Я на какое-то время напрочь забыл о шагах снизу, обо всё более сдавливающем страхе, что пропитал собою не только нас Варей, но и всё вокруг, всё до основания. Если до того были частички, крошечки иронии, игры, то теперь они исчезли полностью. Заменились неоспоримым выводом: всё по-настоящему.

— Вы взяли схему с собой или запомнили её? — спросил я.
— Нет, Лёша сфотографировал её на телефон. Я была против этого, пыталась ему помешать. Только он всё равно сделал снимок. Не знаю, что на него нашло — добавила Варя.
— Тогда не было хороших камер на телефонах — пояснил Алексей.
— Причём здесь телефоны. Я же просила тебя не делать снимок.
Алексей пожал плечами, мол, что было, того уже не исправить.
— Затем мы очень осторожно, освещая себе путь всё тем же фонариком телефона, покинули этот проклятый дом. Когда оказались на улице, то огромный груз свалился с плеч. Радовались как дети, что сейчас мы на свободе, и уже ничего плохого не случится.
— А вот это интересно. Если он был там, то почему не смог помешать. Не знал о том, что вы обзавелись картой? Не верится в такое развитие событий. Здесь что-то другое, и вот оно полная темень. Но хотелось бы знать именно об этом, такие вещи свидетельствуют об его слабости, некоторой ограниченности. Что могло ему помешать? Если в его планы категорически не входит, чтобы кто-то получил информацию об его пристанище, или не совсем так?
Сразу после акцентированного монолога Сергея, перед нами появилась официантка и спросила: не хотим ли мы еще чего заказать. Мы прибавили к нашему счёту две кружочки кофе и два пирожных, для Вари и Сергея.
— У нас осталась история о вашем походе на старое городское кладбище — произнес Сергей, сделав небольшой глоточек кофе.
— Думаю, на сегодня хватит — произнес я и посмотрел на свои наручные часы.
— Там ничего особенного не было. Дело происходило днем. Мы долго плутали, пока не определились с дорогами. День был хороший, теплый. Самое начало осени — начал рассказ Алексей.
— Так вы не пошли туда сразу? — спросил Сергей.
— Нет, нужно было отойти от первого приключения, а затем мы долго не могли понять: где находится нарисованное место. Пока мой друг Валера мне ни подсказал: да это же старое городское кладбище.
— Простите Алексей, а вы много кому показывали схему? — с некоторым испугом спросил Сергей.
— Нет, точно ему одному. Да и он уже давно погиб. Зарезали его грабители. Шёл домой пьяный из гаража, ну и напоролся на какую-то мразь. Он был дерзкий товарищ, вот это и погубило его — Алексей вслух вспоминал о событиях приведшим к смерти друга, но в этот же момент на лице самого Алексея отчетливо проявлялся вопрос: так ли всё было, накладывалась на воспоминания схема со старым кладбищем.
— Нет, столько лет прошло. Мы же живы — не стесняясь, озвучил свои сомнения Алексей.
— Бог его знает — добавил интриги Сергей.
— Наверное, минут тридцать потратили, пока вышли на обозначенное место. Хотя не были уверены в этом до конца — продолжил Алексей.
— Возле железной дороги? — спросил я.
— Нет, мы не видели железной дороги, хотя припоминаю, что в этом направлении двигались. Не могу объяснить точнее, но вряд ли сильно ошибусь — вмешалась в рассказ Алексея Варя.
— Да, в правую сторону, если от входа, но на схеме вроде не было никакой железной дороги — поддержал свою жену Алексей.
— А как выглядело место, было хоть что-то примечательное?
— Может, и было что-то, трудно вспомнить — задумчиво произнесла Варя.
— Попробуйте все же описать место — не мог успокоиться Сергей.
— Может, лучше нам вместе попробовать вспомнить обстоятельства, съездив на кладбище — предложил я.
— Я нет, не хочу, не готова к этому — быстро отреагировала на мои слова Варя.
— Можно, конечно — не стал отказываться Алексей.
— Попробуйте вспомнить, ну хоть что-нибудь, а затем решим, что будем делать дальше. Тем более у нас еще будет история Анны и Виктора — вновь вернулся к своему Сергей, а я прекрасно понимал, почему он настолько настойчив.
Ключевой вопрос лежал перед нами, и у нас не было пока что на него ответа.
— Аня с Виктором тоже были на кладбище? — не удержалась от вопроса Варя.
—А вы не обсуждали это с ними? — вопросом на вопрос ответил Сергей.
— Нет, у нас несколько иные разговоры — ответила Варя и тут же акцентировано посмотрела на Алексея.
Он ответил ей таким же взглядом. Сергей сделал глоток из маленькой кофейной кружки.
— Мы начали разговор с ними, но ничего не вышло. Супруги поругались, перешли на выяснение отношений, а на кладбище они были, причем почти в одно время с вами — с некоторым опозданием Сергей ответил Варе.

— Невозможно описать то, что мы там увидели. Сейчас вспоминаю и, несмотря на то, что мы там были давно, ощущения ужасны. Я тогда был шокирован, не могу подобрать слов. Но если попробовать. Там невозможно было протиснуться между оградками. Кругом всё заросло, всё заржавело, провалилось. Только и приходилось смотреть, чтобы не наступить на могилу, потерявшую своё ограждение и всё остальное с ним вместе. Эти кучи мусора, от того, что и было атрибутами могил. Кто-то ведь сгребал это? Еще деревья, представляете: они слились одним целым с металлическими прутьями оградок. Я никогда не видел ничего подобного. Муторно было, пробило до самого основания.

— Да, не один раз видели мы всё это — я поспешил подтвердить слова Алексея, который всё же попытался вспомнить детали похода на старое городское кладбище.
— Ну, может, фамилии, старые имена, даты, какие необычные памятники — старался помочь Алексею Сергей.
— Нет, хотя вспомнил. Была фамилия умершего человека, на деревянном кресте. Только дело в том, что запомнилось это не из-за фамилии, а из-за того, что она отпечаталась на дереве. Как бы трафарет, когда-то были буквы, как-то по отдельности, не знаю — Алексей пытался соображать, как мог появиться трафарет, но у него ничего не получалось.
— Мы видели столь необычные отпечатки — я вновь поддержал Алексея.
— А фамилия, сама фамилия? — Сергей пытался заставить Алексея вспомнить.
— Кстати, что-то необычное, но я не запомнил, точнее не помню.
— Никого возле вас не было? — спросил Сергей.
— Нет, вроде — ответил Алексей.
— Но как же нет, а старик. Мы еще остановились возле него, выбравшись на дорогу. Он убирался внутри очень старой оградки. Ты еще сказал: наверное, родители у него там — не согласилась и дополнила Варя.
— Точно, как я мог забыть — согласился Алексей.
— А когда мы подошли к нему ближе, то он у нас спросил:
— Потеряли кого детки? Найти не можете?
— Вы что? Что вы ему ответили? — Сергей даже поднялся со стула.
— Не помню, что-то незначительное. Ты думаешь, что это был он? — изумленно спросил Алексей.
— Уверен, он не мог вас предоставить самим себе — возбужденно сказал Сергей.
— Мы сказали: здесь ничего невозможно найти, зря потратили время — дополнила Варя.
— А он ответил нам: да, время безжалостно…

….Наверное, странно, но после слов Вари, которая озвучила слова старика, я мысленно вернулся к его же словам, но с другой стороны. Я ведь так же ощущал эту жуткую изнанку существования. Кто-то может сказать: исход, завершение, итог. Но я ведь подумал не об этом, хотя нельзя было стороной обойти эту тему. Только всё одно в сторону, может вглубь. Но потому, что я впервые ощутил, а дальше принял данное за аксиому, — у времени совсем недоброе лицо.

Чтобы его увидеть достаточно, побывать здесь, на старом городском кладбище. Присмотреться глубже, куда более основательно. По возможности пробыть здесь час, лучше два. Впитать с каждым шагом атмосферу, пробираясь сквозь ветки, нехотя наступая на могилы, лишенные имени владельцев. Не иметь возможности одолеть десять метров, видя примечательный памятник.

 Нет дороги — всё заросло, всё закрыто, без ворот, без замков. Не зачем бывать здесь. Лучше остановиться, чтобы вдохнуть в себя настоящую суть времени, сделать это на его территории. Там, где оно любезно предоставляет нам эту возможность, но мы не спешим, нам некогда… пока некогда.

А люди, как же люди?

Они были, но утратили своё. Утеряли то, что и хотели оставить ему. Оно взяло принадлежащее себе. Оно стерло всё, что посчитало лишним. Быстро заглушило боль и скорбь, напрочь уничтожило следы. Не оставило ничего. Чтобы сравнялось, чтобы остыло, и уже никто не смог почувствовать.

Никто. Даже те, кто был здесь в те минуты. Кто помнил, кто когда-то чувствовал. Так что говорить о тех, кто попал сюда чужим, незваным гостем. Испугался, не имея возможности принять стертого однообразия смирения. Ужаснулся, не имея сил ощутить свою ничтожную сущность, перед величием времени. У которого совсем недоброе лицо. Как бы мы ни пытались, забывшись в какие-то минуты, поверить в обратное. Как бы мы ни пытались обмануть себя, чтобы в очередной раз ему угодить. Каждым словом, каждой мыслью, любым действием, всяким движением. Заглушая вечного мятежника по имени разум, который лишь хочет напомнить о том, что забвение — это не добро, а часть мрака, которая не всегда нуждается в присутствии ночи. Потому что уже догнала ночь, оставив дневной свет лишним, среди завалов, узких непреодолимых проходов, брошенных могил, поваленных крестов, забытых имен — всего того, что уже стало лишь крошечной частью всемогущего и безжалостного времени.

10.
Мы расстались ближе к одиннадцати вечера, а уже в семь утра Сергей звонил мне. Не было много времени, чтобы обстоятельно его выслушать. Пришлось договориться на шесть часов вечера. Но кое-что Сергей всё же успел озвучить. Его голос был напряженным. Интонация, с которой он говорил, еще не могла избавиться от ушедшей восвояси ночи. Сергей рассказывал отрывок ночного сновидения, как казалось ему очень важный. Он несколько раз произнес: что всё это может играть ключевую роль, и что теперь мы точно сдвинемся с места, с одной стороны, а с другой нам предстоит узнать много печального, что и породило всё это дело, которое иногда казалось чем-то вроде игры взрослых людей, но на самом деле было далеко не так. Сергей очень жалел, что нам обоим нужно отправляться на работу, что мы не сможем встретиться прямо сейчас. Но что делать? Таковы правила повседневности.

И лучше бы он не звонил. Так думал я в течение всего рабочего дня, который казался непередаваемо длинным, почти остановившимся. Часто я смотрел на часы. Еще чаще они надсмехались надо мною, показывая: пять минут, всего пять минут, нет, уже шесть. Только есть ли в этом разница. Я хорошо понимал, что да. Минута к минуте, уже обеденный перерыв. Далее безликая суета еще более потеряла вес. Разговор, действие, указание начальника, вновь необходимый процесс. Очень уж скучно, когда за воротами на время остался куда более обширный мир. Три часа дня. Ослабло напряжение в четыре, а в голове застыли отрывки слов Сергея: он сжег несколько домов — это его любимое дело, я не знаю, но он одержим этим…

… Огонь разгорался всё сильнее. Уже не было слышно криков людей. Они были еще минуту назад, теперь лишь страшный гуд, смешанный с феерическим полетом искр. Завывание, переходящее в истому, с каждой секундой явственно становящееся экстазом. Ветер — друг, такой же, как он, чувствующий то же самое, что и он. Здесь и сейчас. Иначе, от чего он с каждым разом спешит к пиршеству смерти, непередаваемому, самому приятному из всех, что возможны. Пусть Рутберг думает иначе — это его дело. Если не понимает, то не о чем и говорить.
 
Сильные крики, вой сирен испортили ощущения. Афанасий отошёл в сторону, в узкий длинный проход между огородами, ведущий к похожему на тот, на котором сейчас и находился Афанасий, но уже полноценный переулок.

Отсюда тоже было всё хорошо видно, даже под необычным ракурсом. Стали собираться люди, держались они подальше от огня, который уже вошел в самую сладостную фазу, когда вся суета людей со шлангами в специальном одеянии уже не имеют никакого прока, да и они понимают это, сосредотачивая своё внимание на соседних постройках. Они бояться не его Афанасия, они бояться его старого друга — ветра, который разошелся не на шутку, ловя только ему и Афанасию понятный кайф.
 
Афанасий, выждав еще две-три минуты, двинулся в сторону толпы зевак. Почти подошёл, как увидел то, чего быть не должно и точно не входило в его планы. Со стороны горящего дома метнулась отчетливая тень, нарушая уже состоявшуюся идиллию. В одно мгновение Афанасий бросился наперерез. Узкая снежная тропинка помогла ему, и через десять секунд он настиг мальчишку лет семи.

— Уйди от меня, исчезни чудовище! — закричал мальчишка.
— Прочь, сгинь! — крик переходил в визг, а через мгновение Афанасий уверенным движением сломал мальчику шею.
Тело целиком скрылось в сугробе мягкого снега.
— Дрянь какая-то — процедил сквозь зубы Афанасий.
И двинулся в обратном направлении. Еще немного постоял рядом, с всё более увеличивающейся толпой, затем отошёл в сторону.
— Эй, а ты кто таков?
Услышал Афанасий. Повернувшись, он увидел грузного мужика, который с угрожающим видом двигался к нему. Афанасий, вдвое уступающий в размере пьяному мужику, специально, завлекая последнего за собой, не торопясь двинулся в тот же узкий проход.
— Эй, гнида, ну-ка стоять! — распалялся несчастный, но Афанасий не обворачивался, он продолжал идти.
— Стоять, сказал!
Афанасий услышал, что его преследователь перешел на бег.
— Сюда, сука! — совсем близко ревел мужик.
Афанасий резко остановился. Мужик настиг его. Дальше было два движения, и объемное тело упало с переломанной шеей под ноги Афанасия.
— Мерзость, настоящая мерзость — прошипел Афанасий и быстрым шагом покинул место, где остался лежать незадачливый противник.

Остановился он через метров сто и долго смотрел на отсвет пожара. Глубоко вдыхал ноздрями запах гари, от которого приятно кружилась голова, появлялись образные видения, в которых всё было лучше, всё было сладостней.

Еще сильнее горел огонь. Диким воем кричали обреченные люди. Вооруженное оцепление старалось с каждой минутой отодвинуться дальше от огня, чувствуя обжигающую, смертельно чудесную энергию пламени. Безразличным выглядел Рутберг, а возле него был он Афанасий, не имеющий силы сдвинуться с места, ощущая ни с чём несравнимое блаженство…

…— Откуда у тебя столь значительные выводы, и мне совсем непонятно, каким образом мы сможем продвинуться в решении этого дела. Наша задача была помочь Анне, затем к ней присоединилась Варя, но и их мужья, хотя они до конца не осознают опасности — обстоятельно начал я, оказавшись в квартире Сергея.

Мы сидели на кухне. Прямо передо мною было стандартное, пластиковое окно. За ним находился мощный ствол старого клена, от которого отходили крепкие ветви, на которых о чем-то своем, неизвестном мне, щебетали воробьи. Хаотично перепрыгивали с ветки на ветку. Одни улетали, другие прилетали.

“Иная, совсем иная жизнь” — думал я, ожидая ответа на свои слова от Сергея.
— Я не совсем соглашусь с озвученной задачей. Первоначально всё выглядело так, ну, можно, так сказать. Хотя я думаю, что всё же главное — это старое кладбище, и то, что происходит там, спрятавшись от всего остального мира. А Аня и Варя, со своими мужчинами, стали для нас необходимой дорожкой, которая была подсказана теме же силами, что заставили Виталика нарисовать на стене карту. Поэтому, нам всего лишь необходимо: найти и уничтожить могилу двойника Виталия.
— Хорошо, но при чём здесь страсть двойника Виталия к огню?
— Бог с ней со страстью, куда важнее, откуда она взялась. Мне казалось, что ты внимательно меня слушал. Я озвучил эпизод, в котором увидел прошлое этого человека.
— Да, война, убийство мирных жителей — задумчиво и мрачно произнес я.
— От прошлого никому еще не удалось улизнуть просто так, обязательно найдутся следы — торжественно заявил Сергей Владимирович и даже поднялся на ноги, впрочем, он так делал всегда, когда его накрывала волна творческого вдохновения.
— Не хочу, но всё же огорчу тебя — я не разделил восторг своего друга.
— Интересно — произнес Сергей Владимирович, ожидая от меня продолжения.
— Так бывает, что иногда для выяснения обстоятельств прошлого не хватает и нескольких десятков лет, а у нас нет времени. Анна и Варя уже не один раз говорили, что Виталий изменился, что он выглядит совсем иначе, чем в тот период, когда они начали его замечать.
— Да, ты во многом прав, но информация по двойнику Виталия появилась в моей голове, а это очень важно. Я хочу сказать, что если пришло это, то будет продолжение. Извини, трудно говорить об том, к чему еще не можешь, как следует привыкнуть.
— Нет, это ты меня извини. Я, иногда забываю о твоих способностях, и вижу всё лишь в рациональном порядке — я честно признался в том, что не учел сложившихся правил.
— Если бы всё по полочкам, шаг за шагом. Только я не успел тебе рассказать еще об одном событии — Сергей вернулся за стол, а я потихоньку, маленькими глотками, отхлебывал горячий чай.
— Тогда не тяни — с интересом отреагировал я.
— Дело в том, что вновь появилась та самая старушка, о которой я тебе уже рассказывал.
— Та, что о квартире говорила?
— Да, но на этот раз наше общение касалось дела об одинаковых людях.
— Странно, неужели она к этому причастна?
— И не только она, но и сама квартира. Она жила в ней до меня, причем на протяжении двадцати лет. Звали её Елена Ивановна. И она занималась тем делом, чём сейчас заняты мы с тобой.
— Поразительно звучит. Я был уверен, что мы первооткрыватели.
— Я нет, чувствовал, что корни глубоко уходят.
— Получается, что она умерла. И насколько давно?
— Не сообщила, но мертва она точно. Собственно, поэтому мы сейчас здесь сидим и разговариваем.
— Что она тебе поведала об этом деле?
— Много, но всё загадками, как-то недосказано.
— Значит всё не так просто.
— Основная суть её слов в том, что никакой легенды об одинаковых людях не существует. Весь тот туман, та встреча сумрачным субъектом в центральном парке, полный бред или дезинформация.
— А что же тогда?
— Сложнее, несколько сложнее. Есть некий Рутберг, есть его детки. Всем им нужно переродиться. Для этого необходимо время, наверное, что-то еще. Но обязательно никто не должен знать об их пристанище. Она назвала это: привязка. Так и сказала: привязка для них самое главное, не будет её, тогда всё конец.
— А о самих детках говорила?
— Дети Рутберга, с её слов: это самый мерзкий сброд, чьи грехи велики настолько, что их переоценить невозможно.
— Ну, а сам Рутберг?
— Она сказала: что нужно постараться не встречаться с ним, мы слишком не готовы, и он уничтожит нас очень быстро.
— Даже обидно.
— Вот и у меня такое же ощущение.
— Но думаю, лучше послушаться.
— Посмотрим.
— Что двойник Виталия, что сам Виталий?
— Здесь нам самим придется поработать и подумать.
— Как же тогда пиромания?
— Видимо, подсказка.
— Получается, что ты был прав, говоря о том, что нужно найти место захоронения двойника Виталия или самого Виталия.
— Может уже и самого Виталия, но реальный Виталий существовал, и были они разными людьми. Не было никакого двойника, просто тот другой принимал облик Виталия.
— Картина расширилась, но задача не изменилась. Только ведь по-прежнему не совсем ясно, почему он так долго ждал? Прошёл не один год с того времени, как Аня и Виктор, Варя и Алексей посетили дом, видели карту, затем кладбище. И вот только сейчас он начинает действовать, почему?
Я высказал всё свои соображения, совершенно ничего не утаив. Сергей думал в течение нескольких минут.
— Знаешь, и первоначальный этап не совсем прост. Он убивает Свету, он убивает мальчика — соседа Анны. Но при этом он не трогает ни Анну, ни Варю?
— У них не было карты.
— Какая разница, они её видели, были рядом.
— Есть лишь одно предположение. Он чем-то ограничен. Он не может всего того, чего хочет.
— А если не хочет, если играет в только ему известную игру.
— Возможно, но всё же сомнительно. Ведь перед ним прямая угроза.
— Ладно, но вот страсть к огню. Она не проявляется в этом вопросе.
— Думаешь? А я считаю, что всему своё время. Есть интересный аспект. Не знаю, обратил ли ты внимание, но Варя и Лёша, Аня и Витя в какой-то момент оказались соседями, в одном подъезде, на одной лестничной площадке. Случилось это недавно, ровно в то время, когда уже появился в обозрении девушек Виталя Гирляйн. Как тебе такой ход?
— Ему нужно их объединить?
— Точно, чтобы уничтожить вместе.
— Но тогда больше шансов, что им совместно будет легче вспомнить, а значит начать действовать против него. Что в итоге и случилось.
— Здесь трудно за него думать, но есть мысль: он хорошо знает, что помимо старых знакомых, есть и другие силы.
— То есть мы.
— Не только мы, но и те силы, о которых я тебе недавно рассказывал.
— Ему нужно, чтобы они были вместе. Ему нужно, чтобы они стали друзьями — я пытался размышлять вслух.
— Вполне возможно, что есть еще какой-нибудь символизм. Этого нельзя сбрасывать со щитов. Куда интереснее, что его заставило ждать — задумчиво произнес Сергей и, взяв сигарету, направился на балкон.
— Пойдем, покурим, всего не разобрать в один вечер — произнес он уже с балкона, через открытую дверь.

А вечер был и впрямь хорош. Не так часто выпадает столь умиротворенная тишина. Когда всё сливается чем-то единым. Нет ветра, приносящего непогоду. Застыли на одном месте редкие, пусть и тяжелые облака. Никто не кричит снизу, почти не слышен хорошо обозримый перекресток на подъезде к старой площади. От того легче дышится и кажется, что совсем нет нужды торопиться. Часом меньше, часом больше…

…Вот здесь хочется сделать небольшое отступление, чтобы зафиксировать побочные мысли, которые всё же находили себе место в моей голове во время нашего, не совсем обычного разговора, который в свою очередь вновь не особо двигался вперед, рождая больше вопросов, чем ответов.
 Только оставлю наш диалог в покое, потому что, выйдя на балкон с ажурными кованными ограждениями я вновь вернулся к квартире. Странно, но в течение последних дней я совсем не вспоминал о ней, и хоть Сергей несколько раз косвенно касался её в своих упоминаниях, я был далек от этого. Так как будто речь шла о чём-то совершенно постороннем, никоим образом ко мне не относящимся, и если не считать первый день моего появления здесь, то можно было бы подумать, что ничего и нет, что ничто меня и не связывает со столь странной и близкой жилплощадью, что нет и никакой связи между квартирой прошлого и новым форпостом, возле самой границы со старым кладбищем. Но я отлично знал, что это не так. Только от чего-то думал об этом, пока Сергей, погруженный в собственные мысли, молчал, а моя сигарета медленно превращаясь в дым, сливалась с умиротворением застывшего вечера.

“Квартира прошлого, в самом центре географического, исторического, образного понимания. С балкона которой можно было бы увидеть старый брошенный дом на улице Песочной, если бы не большое здание, построенное лет тридцать назад. И маленький домик возле кладбища, который в данную минуту стоит в полном одиночестве, продолжая нести свою вахту. Между ними есть отчетливая связь. Прямая линия, хотя ведь домик моложе квартиры, как минимум на четверть века. Но он выглядит старше её, в этом нет сомнения, несмотря на всё приложенные людьми усилия. Почему? А ведь всё просто, от того, что одно здесь и совсем иное там, на границе миров, между живым и мертвым. Там иначе движется время, там стопроцентно присутствует незримый коэффициент износа, но только ли его?
 Смешивается мертвое и живое, разбавляется, делает время не настолько однородным”.

— Нужно узнать, где он убил того мальчишку и Свету — очнувшись от своих размышлений произнес я.
— Что-то пришло в голову? — с нескрываемым интересом посмотрел на меня Сергей.
— Расстояние — ответил я.
— Действительно, Варя говорила о том, куда Свету приволок Гирляйн. О том, что пропала она в доме, но и это всего лишь видение, а где он её убил неизвестно — поддержал меня Сергей — Ты думаешь, что он ограничен в передвижении, что у него есть граница, простая, но четкая — закончил Сергей, прочитав мои мысли.
— Да и то, что эта граница отодвигается по мере приближения его времени — уверенно произнес он.
— Чём ближе срок его освобождения от кладбища, тем он сильнее — добавил Сергей.
— Нужно сопоставить информацию — продолжил я.
— Элементарная вещь. Как тебе пришло это в голову? — спросил Сергей, его лицо приняло торжественный вид, он не мог скрыть, насколько доволен моим или уже нашим открытием.
— Думал о квартире и доме возле кладбища, об их связи — озвучил я.
— Дети Рутберга, а ведь звучит, к чертовой матери — засмеялся Сергей.
— Жаль старушка ничего о нем не рассказала. Постой, а как же брошенный дом. Он ведь довольно далеко от старого кладбища, а он был там не один раз — задумчиво, испытывая неприятные сомнения, произнес я.
— Нет, ничего страшного. Уверен, что это то самое исключение, что лишь подтверждает правило, и еще обязательно есть связь, которая делает исключение действенным — опроверг мои опасения Сергей и при этом эмоционально махнул рукой, чтобы разрушить и намек на какие-либо вопросы.
— Завтра хотели встретиться с Анной и Виктором — напомнил я.
— Конечно, вот и проверим теорию пассивности нашего подопечного. Нет сомнения, что тот несчастный мальчик был убит неподалеку от старого кладбища.
— Хорошо было бы очертить первоначальную границу — предложил я.
— Интересно, но чтобы вычислить его рост, нам нужны факты следующих его действий, не думаю, что это важный аспект. Вполне может быть, что он уже достиг максимального ареала, а далее обретет полную легальность. Ну, а за этим и вовсе мрак — подверг мою мысль сомнению Сергей.
— Поеду домой, поздно уже.
— Давай я тебя довезу.
— Если хочешь, только рад буду.
— Может у тебя останусь, ты не против?
— Глупости не собирай, заодно и послушаем, что шепчет кладбище.

11.
В тот злополучный день, когда Варвара сначала увидела Юру через окно, а после он оказался с обратной стороны двери в её квартиру, она ощущала сильное волнение. Какое-то время, не двигаясь, стояла возле двери, затем вернулась назад в гостиную. Там находилась секунд двадцать, слушая пиликающий сигнал, который издавала белая, квадратная коробочка, размещенная на стене, с левой стороны, чуть выше уже упомянутой двери. А по истечению этого времени вновь вернулась на прежнее место, надеясь на то, что сигнал больше не повторится. Оставит её в покое, вместе с тем, кто находится всего в двух шагах от неё, отделенный от неё металлом дверной конструкции.

Но звонок запищал вновь. Его звук только сейчас заставил вздрогнуть, а спустя секунду Варвара уже в какой раз замерла, слыша, как сильно стучит собственное сердце, как с большим трудом, её испуганное сознание, пытается сопоставить возможные варианты действий, которых было всего два: открыть или не открывать. Тот, что второй ближе, но за ним пустота, за ним убийство многолетней мечты, уничтожение части самой себя. Ведь нет никакой возможности скрыть, нельзя обмануть собственное я, и больше всего хочется, чтобы он увидел, чтобы осознал, насколько он ошибся. Насколько он был слеп, даже ни разу не глянув в её сторону. Не думая о ней на протяжении стольких лет, начиная с аудиторий и рекреаций, продолжая школьными (пусть и нечастыми) вечеринками, финальным аккордом, которых стал тот самый выпускной вечер. А после вся прожитая, взрослая жизнь — вплоть до сегодняшнего дня, пока он Юра ни появился здесь. Пока он сам ни нашёл её. Пока ни захотел увидеть её своими глазами. Ведь нет никакого сомнения в том, что ему кто-то о ней напомнил, что он уже был здесь, уже видел её, а сейчас решился не просто поговорить, не просто о себе напомнить, — он пришёл для того, чтобы то, что должно было быть, наконец-то обрело своё законное место.

Значит нечего медлить. Нужно взять и открыть дверь, впустить внутрь опоздавшее, признавшее свою ошибку, время.
Только от чего что-то ненормальное вертится на уровне скрытого подсознания. Что не дает окончательной уверенности. Что старается поставить под сомнение все выводы и чувства, проще которых ничего не может быть. Почему легче согласиться со вторым вариантом, и не открыть дверь. Навсегда похоронив то, о чем так хорошо было мечтать, что никогда не покидало воображения, что много раз казалось лишь призрачной химерой. И вот пришло, вот всё в одном шаге. Только открыть дверь.

Но почему странным показался взгляд Юры, от чего такими незнакомыми были его движения. Почему на его лице, не могла она увидеть и тени волнения, отзвука предвкушения. Нет, было в этом что-то не то, что-то необъяснимое, неестественное, и не просто было — оно чувствовалось.

Еще тридцать секунд между третьим и четвертым звонком, уместили в себя все трепетные и в тоже время тревожные размышления Варвары. А дальше она не смогла устоять, и всё же открыла перед Юрой дверь.

— Привет — произнес Юра.
И сразу постарался широко улыбнуться. Варя ответила тихо, опустив глаза вниз.
— Привет.
— Ты меня извини, что я решился, взять и просто зайти. Сам не понимаю, как у меня хватило на это смелости — проговорил Юра, и его голос нисколько не изменился, такой же, как и тогда, когда Варя слышала его в последний раз.
Слышала со стороны, находясь на расстоянии двух-трех метров, в тот момент, когда между громко играющими песнями возникла пауза.
— Ничего страшного, только откуда ты узнал, где я живу. И вообще, почему вдруг обо мне вспомнил — произнесла Варя, смутившись, и только сейчас сообразив, что они по-прежнему разговаривают через порог — Проходи, я одна дома — добавила Варя, прежде чем Юра начал отвечать на её вопрос.
Юра вошёл робко, стеснительно. Осторожно осмотрелся по сторонам.
— Я встретил Маргариту Алексеевну. Случайно зашел разговор. Вот она и дала мне твой адрес, ну, еще кое-какую информацию — произнес Юра, следуя за Варей на кухню, где она тут же включила электрический чайник и думала, чем же ей угостить своего незапланированного гостя.
— Не совсем поняла, какая Маргарита Алексеевна? — спросила Варя, действительно не понимая, о ком идет речь.
— Ну, Рита, твоя подруга. Ты чего её не помнишь? — удивленно произнес Юра, присаживаясь с краешка обеденного стола.
— А Рита, конечно, Рита. Я просто привыкла к тому, что она для меня лишь Рита — улыбаясь, говорила Варя — Чаю хочешь? Могу накормить, если будешь? — продолжила Варя.
— Нет, спасибо, я только что пообедал — отказался Юра.
— Ну, хоть чаю — настаивала на своем Варя.
— Чаю, можно — согласился Юра.
Спустя несколько минут Варя поставила перед ним кружку с горячим чаем. Сама разместилась за столом, напротив Юры, но через десять секунд вновь оказалась на ногах, поняв, что так ей будет удобнее продолжить разговор, который еще даже не коснулся главного.

Юра какое-то время молчал, отхлебывая чай маленькими глоточками. Варя украдкой изучала его лицо, его глаза. И в эти секунды ей казалось, что и не было ею прожито столько лет, а значит не вместили они в себя все события, определившие её жизнь, её саму, которая сейчас стоит напротив того самого человека, явившегося для того, чтобы как раз и поведать ей об этом: о том, что ничего разделяющего их никогда не было. И если сейчас они выйдут на улицу, то и само время в одно мгновение отмотает свою незримую кинопленку, вернув те дни, когда все было возможно.

Но, может и сейчас.

— А её ты как нашел? — спросила Варя, очнувшись от кратковременного наваждения.
— Так мы уже не один раз общались, с того времени, как я вернулся в наш родной город — просто и очень спокойно ответил Юра.
— Странно, она мне ничего не говорила — усомнилась Варя, почувствовав прилив легкой досады.
Как такое могло случиться? Это совсем не похоже на Риту.
— Давно ты вернулся, и где был? — спросила Варя, вытащив вопрос из своих же мимолетных сомнений.
В этот момент Юра впервые замешкался, посмотрел на Варю, и в его глазах мелькнула незнакомая, чужая тень.
— Да, уж два года назад — произнес Юра.
— А где был, так и не сказал — напомнила Варя.
— В столице, только не совсем всё хорошо сложилось — быстро нашелся Юра.
— Ясно — произнесла Варя, понимая, что на этом нужно прекратить подобные вопросы, если захочет, то сам расскажет.
— Я ведь совсем не об этом поговорить хотел — несколько сбавив тембр, произнес Юра, не сводя в этот момент своих глаз с Вари.
Варя мгновенно почувствовала нарастающее волнение, ведь еще немного и речь пойдет о самом главном, о том, что не покидало во время разговора ни на секунду.
Предчувствия не обманули Варю.
— О чём? — изменившимся, томным голосом спросила она.
— О том, почему я так сильно хотел тебя увидеть, почему не удержался, и явился сюда — произнес Юра, вновь не отводя своего взгляда с лица Вари.
Варя ощутила, что краснеет, что вдвое увеличился пульс, что она не ошиблась, и что ничего ей не пригрезилось.
— Говори — еле слышно прошептала Варя, стараясь в этот момент не смотреть на Юру.
— Трудно начать, но отступать ведь некуда, да и глупо — произнес Юра.
 Интонация его голоса самым непостижимым образом, переворачивала всё с ног на голову, и сейчас Варя была почти стопроцентно уверенна, что они не находятся в её квартире, — они в полутемном зале, среди танцующих белый танец пар. Только сами не танцуют, стоят в сторонке. Блистающее разными цветами затемнение мешает им увидеть друг друга лучше, знакомая мелодия прячет первые слова, что произнес Юра, Зато насколько хорошо Варя слышит стук собственного сердца, и с каким большим трудом  даётся ей каждое произнесенное в ответ слово. Всё плывет, нет конца мельтешению. И если бы только это, если бы только на этом остановился кадр, но нет. Еще есть измененный сценарий, тот самый, что так долго она готовила, не подозревая о том, что судьба имеет совсем иные планы.

Юра сам подошёл к ней. Она лишь вздрогнула. Она всё равно бы не смогла решиться.
— Боялся, что ты уйдешь — произнес Юра.
— Я хотела, уже собиралась — прошептала Варя.
— Хорошо, что не ушла — несколько тише произнес Юра.
— Почему, хорошо? — плохо слыша собственный голос, произнесла Варя.
— Я хотел поговорить, хотел предложить, чтобы мы с тобой встречались — запинаясь, с заметной неуверенностью говорил Юра.
— Нет, это я хотела — отреагировала Варя и тут же почувствовала, что ей стало стыдно за свои слова, не стоило этого говорить.
— Правда, никогда бы не подумал, что ты хочешь со мной дружить — произнес Юра.
— Я думала, что ты видишь, что смеешься надо мной — шептала Варя, стараясь не смотреть Юре в лицо.
— А вот ты ничего не заметила. Я уже целый год, как влюбился в тебя. Только о тебе и думаю. Я просто очень стеснительный. Просто делаю вид, что такой общительный и смелый.
Юра еще что-то говорил, но Варя не различала слов. В её голове всё сильнее звучала изменившаяся, набравшая темп, музыка, всё более интенсивно кружились танцующие пары, мелькали счастливые лица одноклассников, которые даже не подозревали, что могут настолько мастерски исполнять чарующий танец танго.
— Я тогда так и не смог решиться, не знаю, что меня останавливало. Понимаешь, это просто какая - то дурость, я хотел сказать, ну, когда ты не принадлежишь самому себе.
— Я не совсем понимаю тебя — произнесла Варя, после того, как хорошо расслышала слова Юры, и сразу после того, как сумрачное, обольстительное наваждение в одну секунду пропало, вернув Варю назад в пространство хорошо знакомой кухни.

— Я о том, что в те годы, подстраивался под мнение своих друзей и знакомых. Боялся потерять свой авторитет, боялся того, что на меня станут иначе смотреть, что меня будут обсуждать. Поэтому и не смог объясниться с тобой. Лишь мучился, переживал. Затем откладывал на потом. Мне казалось, что всё поправимо. Нужно просто подождать. Я тебя разглядел в выпускной год, не верилось, но привлекательней тебя не было не только в нашем классе, но и во всей школе, во всей нашей окрестности. Еще я до смерти боялся, что у тебя кто-нибудь появится, и ты влюбишься в него. Может было лучше, если бы это случилось.

Юра поднялся из-за стола и подошел к Варе, которая в эту минуту стояла возле окна, чтобы слушать Юру, находясь к нему спиной. Так было легче.
— Неужели я была настолько несовместима с твоей компанией, с твоими интересами — произнесла Варя, в её голосе не было упрека, лишь тень досадного разочарования.
— Мне так тогда казалось, но я же говорю: что это полная ерунда — ответил Варе Юра.
— А затем, когда осталась позади школа? — спросила Варя.
— Не могу объяснить. Я даже приходил несколько раз в твой двор, ждал тебя. Но мне не повезло, а затем мы переехали в другой город. Я ведь тогда еще не был самостоятелен, лишь изображал из себя такого. Вот и не смог, нужно было остаться здесь, снять комнату.

Юра говорил очень правдоподобно. У Вари сейчас пропали последние сомнения. Исчезли и те мимолетные тени, что пытались заставить не поддаться нахлынувшему миру чувств, образов, воспоминаний. Оставалось всего пару предложений, чтобы Варя согласилась на всё, что предложит, возникший из самого небытия, Юра.

— Я очень переживала, я тоже не находила себе места — произнесла Варя.
— Я тогда был в тебя влюблен, а когда уехал отсюда, то понял, что люблю тебя еще сильнее. Но ведь не это самое главное, куда важнее, что я и сейчас тебя люблю. Казалось, что всё минуло, прошло. Стерли годы мою тоску и неразделенную любовь, но я увидел тебя вновь. Случайно, понимаешь, совершенно случайно. Затем разговор с Маргаритой, а после я уже осознанно стал здесь бывать. Так бывает, моя милая Варя. Только не торопись, сказать мне: нет. Я прошу тебя об этом и сейчас не имею права хоть чего-то от тебя требовать, но жду, но надеюсь.

— Я не смогу сказать нет. Я все эти годы тебя любила, и только сейчас понимаю, почему не могла забыть, не могла выкинуть тебя из своей жизни. Если бы я знала, что ты любишь меня, если бы хоть кто-нибудь мне намекнул на это.

Поддавшись пьянящему порыву, выговорилась Варя. И теперь ждала только одного, что следующая секунда станет поцелуем.
Уже второй раз предчувствия её не обманули. И неизвестно, чтобы случилось дальше, но зазвонил телефон, лежавший прямо на кухонном столе.
Алексей сообщил о том, что освободился с работы немного раньше и уже едет домой, а звонит, чтобы узнать: нужно ли купить хлеба, может чего-то еще.
— Давай встретимся завтра. Я буду ждать тебя возле фонтана в центральном парке. Примерно в семь часов вечера. Затем погуляем, сделаем то, чего не случилось у нас в наши лучшие годы — произнес Юра.
Варя ничего не произнесла в ответ, она лишь кивнула головой в знак согласия.
— Я пойду — грустным голосом сказал Юра.
— До завтра — прошептала Варя, еще не зная каким образом, она спланирует непредвиденное, но такое желанное свидание.
…Мне было тяжело перерабатывать рассказ Варвары. Я не мог заставить самого себя, не ставить собственные ощущения на место Варвары. Меня так и тянуло испытать этот ужас, даже понимая, что Варвара не знала, что она не имела понятия о том, с кем разговаривает. Кто так умело манипулирует её чувствами и воспоминаниями.

Всё одно я не мог достигнуть дна пропасти. Ведь один момент, ведь если что-то пойдет не так, и тогда всё могло сложиться трагически. Я не знаю, могу лишь сопоставлять и анализировать: почему и зачем Афанасию понадобился этот странный и умелый спектакль. Чем был он ограничен, если не мог получить своего куда более привычным для него способом. Но что было, то было. А если бы мы знали все нюансы, то насколько легче было бы нам покончить с тем же самым Афанасием Вышерядовым…

На следующий день испортилась погода. К вечеру весь небосвод полностью покрылся серыми тяжелыми тучами. Но дождя не было. Лишь иногда, какими-то фрагментами с неба проскальзывали мелкие капли. Ветер мгновенно срывал их в сторону, от того падали они не вертикально, а чуть ли ни под углом в сорок пять градусов. Может от того, может с помощью чего-то иного, но через минуту проявления осадков исчезали, даже не успев как следует намочить тротуарную плитку, по которой, держась за руки, прогуливались Юра и Варя.

Не торопились, ничего на сегодняшний день не планировали. Побывали на набережной. Целовались возле того самого фонтана, где и встретились. Посидели в уютном кафе, расположенном на открытом воздухе.

Темнело же быстрее обычного. Юра частенько поглядывал вверх, и в эти моменты Варя замечала, что он озабочен чем-то помимо неё, но тут же списывала его странное выражение лица на всё больше портившуюся погоду.

— Есть одно место, очень важное для меня — начал Юра, но намеренно не закончил, чтобы придать своим словам наибольшую интригу.
Варвара не замедлила заинтересоваться.
— Какое место, памятное с детских лет? — спросила она у Юры.
— Угадала, но не просто с детства, а с детских воспоминаний, что связаны с тобой — улыбнувшись, ответил Юра.
— Шутишь? Мы не общались с тобой в то время. Если мне не изменяет память, то ты пришёл в нашу школу, в седьмом классе — возразила Варя.
— В том-то и дело Варя, что мы стали одноклассниками позже, а в первый раз встретились значительно раньше — проговорил Юра.
Они в этот момент остановились на перекрестке, хотя зеленый сигнал светофора уже как десять секунд сообщал, что можно перейти дорогу.
— Нет, не помню. Не было ничего подобного — беззаботно отреагировала Варя.
— Было, и как раз в том самом месте, поэтому оно для меня является таким важным, тем местом, где я впервые увидел тебя. Нет, конечно, я тогда еще не влюбился. Да и вспомнил, что это была ты значительно позже. Только произошедшее стало определяющим для нас знаком. В этом я уверен.
— Если я и видела тебя, то не помню — рассмеялась Варя.
— Естественно, тебе было не до меня. Я тебя тоже запомнил, только от того, что слишком необычное приключение со мной тогда произошло.
— Прекрати меня интриговать. Рассказывай, где и когда меня видел — забавлялась Варя.
— Ну, я не помню, какой год был. Но можем посчитать. Мне тогда было одиннадцать, значит тебе столько же. Я тогда с другом на рыбалку ходил. Ничего мы не поймали, нет, кажется, одно чебака. Пошли назад, вот тогда и случилась наша встреча.
— Я не люблю рыбную ловлю — умиленно, игриво произнесла Варя.
— Я тебя не на реке встретил, а возле.… Здесь, кстати, совсем недалеко. Нужно пройти всего сто метров вниз по вот этой улице.
— Ничего не понимаю, ничего не припоминаю, но пойдем, если недалеко — продолжала веселиться Варя.

12.
— Пойдем, я думаю, тебе будет очень интересно — произнес Юра, улыбнувшись.
Варя не заметила, как в его глазах блеснул злобный, отдающий красным отсветом, огонёк.
— Сколько уже время, мне ведь домой нужно. Только не смейся, что я как девчонка говорю. Если раньше мама на время смотрела, то теперь этим занимается муж — тараторила Варя.

 Но Юра не торопился высказать своё мнение, проигнорировал он и вопрос о времени, уже хорошо видя старый брошенный дом, войдя в который он стремительно обретет силы, которых так не достает ему на расстоянии всего десяти метров от действительно очень важного для него места. Того места, где он уже больше месяца назад убил настоящего Юру. Совсем неважно, что тот, вместе со своим другом Сергеем, к этому времени превратились в законченных алкоголиков. Непросто было свести их вместе, непросто, несмотря на их слабость, было заманить под крышу культового строения. Куда проще было спрятать их обгоревшие, изуродованные останки, поместив их рядом с хозяйскими, которые он Афанасий с огромным желанием бы уничтожил, но не имел такой силы. Не имел её и сам Рутберг.

Размышления сослужили Юре дурную службу. Он не заметил, как изменилось лицо Вари, как в один миг она перестала смеяться и шутить, а когда он обратил к ней свой взор, то она испугано прошептала: — Кажется, я знаю, что это за место, и тут же остановилась.

— Страшноватое место, но сейчас мы уже давно не дети. А тогда было очень жутко. Как сейчас помню свои ощущения. Мой друг и вовсе дал дёру оттуда, бросив меня одного на произвол судьбы — беззаботно произнес Юра и, посмотрев Варе в глаза, взял её за руку.
— Я здесь два раза была. Во второй раз уже довольно взрослой девочкой, но ощущения от того лучше не стали — произнесла Варя, по-прежнему не двигаясь с места и продолжая смотреть на хорошо обозримые очертания мрачного дома.
— Так ты опытная. Я тоже здесь бывал дважды. Только в последний раз совсем недавно, и обнаружил что-то очень интересное. Вот хочу тебе показать — не меняя прежней интонации, говорил Юра.
— Карту? — спросила Варя.
— Ты тоже её видела? — изумленно спросил Юра.
— Да, но это какая-то детская игра и не более того — высказала своё мнение Варя.
— Я видел карту, но есть еще кое-что, куда более интересное — произнес Юра, сделав шаг вперед, и Варя всё же последовала за ним.
— Ты меня видел вместе с еще одной девочкой? — спросила Варя, с потрясающей четкостью вспоминая давно минувшие события, и чем ближе был дом, тем яснее и доступнее становился образный ряд, так как будто кто-то намеренно подтягивал это к ней, безжалостно сокращая временной промежуток.
— Да, но вы почему-то нас не заметили, а затем появились те пьяные мужики, но я и дал оттуда дёру, а друг мой убежал раньше.
— Вы внизу были? — спросила Варя.
— Ну, да, в левом от входа крыле, если правильно помню. Мы тогда через окно влезли внутрь дома — простодушно и обстоятельно вещал Юра, а до угла брошенного дома оставалось уже не более тридцати метров.
— Страшное место. Почему его до сих пор не хотят снести — произнесла Варя, ощущая на коже противный холодок, который сейчас шёл не только со стороны дома, но, и как показалось Варе, от идущего рядом Юры, который сейчас не смотрел в её сторону и ничего не говорил.
— Ты лучше сейчас скажи, чего там такого интересного, а то мне не хочется заходить внутрь — произнесла Варя.
—Нет, тебе это необходимо увидеть. Такое нельзя будет забыть, уже никогда. Тем более оно связано с тобой и со мной, с нашей встречей, что стала возможна благодаря этому — ответил Юра и быстро отвернулся от Вари, поскольку его лицо начало перекашиваться от простреливающих судорог, которые он сейчас был не в силах остановить.
— Нет, давай в другой раз завершим это приключение — резко сказала Варя, остановилась и тут же сделала несколько шагов в обратном направлении.
Юра быстро повернул голову, в его фокус зрения попала сутулая фигура Виталика Гирляйна, который в эту секунду испугался еще больше, чём Варя, почувствовав хорошо ему знакомое, загробное дыхание, что сейчас исходило от незнакомца, который находился рядом с отлично известной Виталию женщиной.
 Страшно Виталию стало не от того, что секунду спустя он признал за незнакомым обликом Афанасия, а от того, что он попался на глаза тому не вовремя, очень уж опрометчиво. Виталий стремглав бросился за угол, чтобы быстрее исчезнуть из обозрения Афанасия и его безусловной жертвы.
— Это тот самый человек. Я знаю его, давай уйдем отсюда — громко произнесла Варя.
— Какой еще человек? — спросил Юра крутя головой во все возможные стороны, а перед этим вновь приблизившись к Варе, которая успела отступить уже на добрых пять метров назад, от того места, где первоначально остановилась.
— Он спрятался, я тогда видела его там, и с ним был еще один. Точная копия того, только тот и вовсе не человек.
— Варя, милая, я ничего не понимаю, о чём ты — произнес Юра, а после многозначительной паузы, заговорил вновь, но уже более серьезным тоном.
— Я знаю, о ком ты говоришь, но не бойся. Этот человек, как бы сказать, всего лишь псих, ну, не совсем нормальный, только безобидный. Мы тоже его видели.
— Пойдем домой, проводи меня, если можешь — голосом, не принимающим возражения, попросила Варвара.
— Конечно, что ты говоришь. Только так, чтобы нас не увидел твой муж и твои соседи — очень мягким голосом, так как будто и не было предыдущей темы, произнес Юра.
Через десять минут, миновав притихший в вечерней темноте храм “Богоявления”, они остановились, не дойдя до дома Вари сотню метров, возле небольшого магазинчика с яркой вывеской, сообщающей о самом свежем во всей округе разливном пиве.
— Встретимся завтра? — спросил Юра.
— Нет, завтра не могу, только в субботу — ответила Варя.
— Целых три дня. Какое мучение, но, а если в субботу, то можешь остаться на ночь?
— Нет, как-нибудь позже, и для этого ночь совсем необязательна — проворковала Варя, по-своему поняв слова Юры, а через несколько секунд добавила — Обними меня.

Запланированная суббота прошла великолепно. Никогда до этого Варя не испытывала столь сильного сексуального и душевного удовлетворения. Весь мир раскрасился цветной палитрой, и еще нисколечко не раздражал Алексей, с которым у неё так же состоялась яркая и продолжительная близость. Завтрашний день, не стесняясь, обещал еще больше интересных и приятных ощущений, всего того, чего так не хватало ей в последние годы.

Но ведь недаром говорят о том, что есть полоса белая, есть черная, и тогда разве может быть удивительным, что за черной полосой неминуемо наступит отрезок белого цвета.

Нет, совсем не подходит. Какой еще отрезок?

Случилось то, что яркий, необозримый горизонт, что вечерний закат, который стал частью продолжительного, страстного поцелуя. Да, еще много и много чего подобного, где свет, где трепет взволнованного сердцебиения, где он и она.

Только всему этому, на счастье Вари, не суждено было случиться.

Никаких усилий не было приложено Варей, чтобы остаться в живых. Да и сейчас, находясь рядом с нами, рассказывая о странных и смертельно опасных событиях, которые совсем недавно имели место в её жизни, она, кажется, до конца так и не понимала, что находилась буквально на один волосок от смерти, что если бы не вмешательство мало пока объяснимых сил, то не было сейчас нашего разговора.  То же самое касалось Анны, но об этом позже.

Конечно, Варя ничего не знала, конечно, она ни о чем не могла догадываться. Так бывает, а от того, бывает и в ровной степени наоборот, — сила действия всегда равна силе противодействия. От чего мне сейчас пришло это в голову, ведь не всегда данное утверждение работает. И мы не находимся на уроке физики, а вот от этого и стоит в горле неприятный ком. Насколько всё близко, чудовищно просто. Хорошо, что им положены ограничения, иначе страшно представить. А может, тогда и не было уже ничего.

Только очередное свидание Вари с Юрой, которое должно было включить требуемую Юрой ночь, не состоялось. Причиной тому стал обыкновенный телефон, который зазвонил, высвечивая на экране фотографию, имя, номер, той самой старой подруги по имени Рита. Было это в шесть часов вечера, ровно за сутки до встречи с Юрой, ровно за двенадцать часов до того, как Алексей должен был уехать на два дня к своим родителям (Варя сослалась на плохое самочувствие, предложила перенести визит на более поздний срок, а родители Алексея жили в соседнем городе).

Спустя пять минут Варя, испытывая неподдельное возбуждение, делилась с Ритой своими счастливыми эмоциями и переживаниями. Говорила то громко, то переходя на шепот. В какие-то моменты ей казалось, что открывается входная дверь и вот-вот в пространстве коридора появится Алексей. Не стоит упоминать о том, что Варя ни разу не подумала, в каком положении сейчас находится её муж, отец её детей. А вот о том, что Рита подтвердила слова Юры, напомнить лишним не будет. После этого если и были сомнения, то они просто обязаны были исчезнуть, а так как к этому моменту, уже успели пропасть даже робкие отголоски, что всё же имелись в день их первой с Юрой встречи, — то слова Риты лишь дополнили картинку, в которой наизусть выученная сказка, взяла и стала былью. Хотя всё таки некоторый осадок остался, да и Рита как-то неуверенно, сбиваясь поведала, почему она ничего не сообщила Варе о том, что встретилась с Юрой, и что он спрашивал о Варе. На середине этого невнятного объяснения Варя и вовсе перебила подругу, не дождавшись очень важной детали, которая обязательно бы прозвучала.

Но как бы там не было, разговор между подругами затянулся на целых полчаса. Была потеряна не только первоначальная причина, по которой звонила Рита, но и то, о чём еще неделю или меньше того, хотела узнать у Риты Варя. Ну, и вместе с тем остались в стороне довольно важные обстоятельства, о которых уже было упоминание чуточку выше, и которые могли сообщить: что в разговоре между Ритой и Юрой не поднималось вопроса о месте проживания Вари, о том, что Юра выглядел несколько иначе, был он изрядно потрепан жизненными невзгодами и давно забыл о существовании предмета под названием бритва.

Может быть, на этом всё бы и закончилось. Думать так не хочется. Но появился Алексей. Разговор между Ритой и Варей сначала потерял свою интимность, а после Варя была вынуждена его прекратить, пообещав, что позвонит очень скоро, и действительно позвонила. Только случилось это не на следующее утро, а спустя целую неделю. Вот тогда Рита, сделав выводы исходя из настроения подруги, сказала: что Юра уже давно не тот, и стоит ли связываться с человеком, который давно движется лишь в сторону деградации. Варя выслушала, ни разу не перебив, а когда настала её очередь поддержать тему, то произнесла всего одно предложение: Юру убили уже больше месяца назад.
Рита ничего не поняла, начала расспрашивать. Но Варя сначала уклонилась от объяснений, а затем, сославшись на неудобства, в очередной раз прекратила разговор на самом интересном месте.
— Слушай, я или с ума схожу, или каким-то образом кошмары становятся реальностью. Я не хочу сейчас тебе ничего предъявлять, но ровно пять минут назад возле нашего подъезда у меня состоялся странный разговор — произнес Алексей, с интонацией, что была хорошо знакома Варе, так он говорил, когда действительно совсем ничего не понимал или выражал крайнею степень неприязненного удивления, но еще не раздражения, которое всегда было следующей ступенью, в зависимости от того каким образом сложится разговор или события.
— Ты о чём? — испытывая мгновенно нахлынувшее напряжение, спросила Варя.
— Сам не знаю, но ко мне подошла древняя старуха, и просила передать тебе дословно: Юра был убит больше месяца назад. Если хочешь последовать за ним следом, то продолжай общаться с тем существом, которое выдает себя за твоего несчастного одноклассника, а если нет, то узнай сама, о чём я говорю.
 Варя стояла с открытым ртом, в руках у неё было кухонное полотенце.
— Вот и вновь тот самый Юра — произнес Алексей, но ничего к этому не добавив, удалился из обозрения Вари.
И вот только сейчас, одним махом, вылезли наружу все изгнанные Варей сомнения, которые, не обманув заявились первыми, еще в тот временной отрезок, когда Юра топтался под окном, когда он еще находился за дверью, держа свой палец на кнопке электрического звонка.
Какое-то время Варя находилась на кухне, но отвлечься на обыденные занятия ей не удалось. Поэтому, спустя минут десять, она начала пролистывать свой список контактов на телефоне. Набралось всего два варианта (исключая Риту), которые могли дать хоть какую-то информацию, которые были связаны с далеким прошлым и теми людьми, что находились в обозрении того времени.
— Привет Таня, как твои дела? — спросила Варя, после того, как на её счастье, первый же из двух номеров, оказался не просто действующим, но и ответа долго ждать не пришлось.
— Нормально всё у меня. Ты-то какими судьбами, забыла уже, когда тебя слышала. Сразу даже не узнала — ответила Таня.
— Спросить кое-что хотела — произнесла Варя.
— Варвара у тебя голос сильно подавленный, что случилось, говори? — обычным, бесцеремонным тоном, спросила Таня.
— Ты Юру Колесникова помнишь?
— Ну, естественно, жаль, конечно, что он настолько опустился, перед тем как это случилось. Да и случилось ведь, как раз из-за пьянства.
— Так он вправду погиб или умер? — с хрипом в голосе спросила Варя.
— Варвара ты чего? Тебе кто-то сказал, а ты не поверила? — удивленно спросила Таня.
— Да, примерно так — ответила Варя.
— Я сама на похоронах была, он всё же мне брат двоюродный — уверенно пояснила Таня.
— Прости, забыла об этом совсем — еле слышно прошептала Варя, ощущая, как противные ледяные мурашки покрывают всё её тело.