Подарок морского черта 10

Счастье было таким безбрежным, таким всеохватывающим, что кружилась голова, и казалось, что этот полет в облаках будет длиться вечно. Но скверная человеческая натура, уже отравленная негативным опытом, все-таки нашептывала мерзким скрипучим шепотком, что за все нужно будет платить. И за это немыслимое счастье тоже. Стоит подумать о чёрте – и он тут как тут!

В середине рабочего дня секретарь оторвала Марину от работы с документами и сообщила, что звонит какая-то знакомая из Москвы. Марина взяла телефонную трубку.
- Маришка, привет! – раздался веселый, возбужденный голос Люсинды.
- Здравствуй, Люся.
- Слушай, я буквально проездом через Барселону. У меня сегодня вечером самолет. Давай где-нибудь пересечемся, поболтаем. Ведь почти год не виделись!

Встречаться с кем-либо из своей прошлой жизни совсем не хотелось, но и отказать было не удобно. Действительно, с Людмилой они были знакомы много лет, если не дружили, то вполне тепло приятельствовали.
- Хорошо, - ответила Марина, - давай пообедаем в каком-нибудь тихом месте.
Они встретились в небольшом уютном ресторане в центре города. Мебель из темного дерева, темные деревянные панели, украшавшие стены, изящные светильники, создавали уютную, почти домашнюю атмосферу, а отсутствие большого количества посетителей в этот час приятно контрастировало с уличной суетой. Марина изучала меню, а ее бывшая подруга, не стесняясь, сверлила ее любопытным взглядом, пока Марина не почувствовала себя мухой под микроскопом.
- Люсь, ну в чем дело? У меня что-то не так с лицом? Тушь размазалась?
- Да нет, дорогая, выглядишь ты сногсшибательно, даже помолодела лет на десять, - кривоватая усмешка исказила холеную мордашку Люсинды.
- Тогда что?
- Да вот, пытаюсь высмотреть признаки душевного расстройства на твоем лице.

Марина с удивлением и непониманием уставилась на собеседницу.
- Я, когда узнала, что ты развелась с Лернером, сразу поняла, что ты сошла с ума! Разводиться с таким мужиком, Марина, это же безумие! Настоящее безумие! Из-за какой-то бабы, которых у него было, есть и будет еще миллион!
- Дело не в бабах, Люся, - нахмурилась Марина. Есть сразу расхотелось. Она не собиралась обсуждать с кем-либо свою личную жизнь.
- Не в бабах, а в тебе, в твоей больной голове, Маришенька! Ладно, развелась, так хоть бы отсудила приличный кусок от его миллионов. Так ведь и этого не сделала! Какими-то крохами удовлетворилась. Глупо, ужасно глупо! Своим безумным поступком ты подняла целую бурю сплетен в нашем обществе. Тебе пол Москвы сочувствовало, а пол Москвы хохотало до слез и крутило пальцем у виска.

Люсинда с деланым интересом полистала меню, давая возможность собеседнице переварить услышанное. Но ожидаемой реакции не последовало. Тогда Люся сообщила:
 - А ты знаешь, что Лернер сейчас один, он расстался с этой девицей? Вокруг него, правда, кружит теперь целая стайка пираний, в надежде уцепиться за столь аппетитную добычу. И самая опасная из них – Оленька Арбузова. Помнишь ее? Охотница за миллионами. Сцапает твоего Лернера, а потом, как уже было не раз, обглодает до косточек. Тебе его не жалко? Все же столько лет вместе…
- Слушай, Люся, меня совершенно не касается личная жизнь Марка. Он давно уже взрослый мальчик. И если ему хватит ума попасться на зубок Арбузовой – это его проблемы. Я здесь причем?

Люсинда возмущенно фыркнула:
- Ну, знаешь, я тебя совсем понимать перестала. Променять Лернера – миллионера и олигарха – на нищего испанского мальчишку!.. Ты и правда с ним живешь? Ну, это вообще ни в какие ворота не лезет! – Она отшвырнула от себя скомканную салфетку и, пыхтя недовольно, откинулась на спинку стула.
- И откуда ты все знаешь, Люся? – вздохнула Марина. – На тебя что, служба внешней разведки работает?
- Слухами земля полнится, подруга.
Подошел официант. Марина сделала заказ, а Люсинда, безразлично махнув рукой с идеальным маникюром, бросила: «Мне то же самое». Официант кивнул и ушел, шелестя своим блокнотом.

Люся схватила бокал с вином, сделала большой глоток и склонилась к Марине, заодно сбавив возмущенный тон голоса.
- Молодой, красивый любовник – это я понимаю и даже одобряю! Не все ж нашим мужьям взбадривать свою остывающую кровь молоденькими любовницами. Мы тоже – люди! Но разводиться, бросать все и уезжать из родной, пусть и не самой комфортной для жизни, страны? Разве у нас в России – матушке молодых мужиков мало? А хочешь, Маришенька, поделюсь с тобой своим личным тренером по фитнесу? Парень – красавец, бывший пловец. Фигура… - Люсинда выразительно поцокала языком и закатила глаза, - ммм, загляденье! Плечи широкие, бедра узкие, длинные стройные ноги. Ну, почти как этот твой гуапо, только помускулистее будет. У него такие симпатичные кубики на животе выступают!.. – Она хищно пошевелила пальцами, будто собираясь сцапать нечто аппетитное. – Задаром отдам, ничего не пожалею ради подруги!

- Спасибо, Люся, но не нужен мне твой тренер по фитнесу даже задаром. 
- Влюбилась, да? – Собеседница так пристально посмотрела на Марину, что та невольно поежилась, почувствовав себя голой на ветру, и потупила взгляд. - Согласна, мальчик очень красивый, просто картинка. Но влюбляться то зачем? Ты хоть понимаешь, во что ты вляпалась, дурында ты моя? – В тщательно подведенных глазах Люсинды мелькнуло почти искреннее сострадание.
- Я не влюбилась, Люся, все гораздо серьезнее. Я только сейчас и жить начала по-настоящему.
- О-о-о, горе мое! – выдохнула Люся и, подперев щеку рукой, с нескрываемым состраданием смотрела на собеседницу. – А о будущем ты не думаешь? Даже если с его стороны это большая и чистая любовь (в которую я, кстати, ни секунды не верю!) что с вами будет через несколько лет? Шикарная парочка из вас получится: молодой тридцатилетний самец в полном соку и тетка предклимактерического возраста. Над вами же смеяться будут.
- Меня не интересует, что о нас думают окружающие, - попыталась отбиться Марина, чувствуя неприятный, горький привкус во рту.
- Это ты сейчас так говоришь. А когда он тебя бросит, высосав из тебя все деньги, под дружный хохот друзей и общих знакомых, тебе не до смеха будет!  Когда тебе под полтинник, такие катастрофы пережить очень трудно. Это тебе любой психолог скажет.
- Люсенька, когда мы с тобой замуж выходили, наивные дурочки, ведь искренне верили, что встретили наконец своих сказочных принцев. Что это навсегда. И что мы будем вместе с ними в горе и в радости, в болезни и в здравии до конца дней своих. А что получилось?.. Так что в красивые сказки я давно не верю. И никаких иллюзий не строю. Просто я сейчас счастлива, безмерно счастлива! И сколько бы мне не было отмерено этого счастья – годы, месяцы, дни, - все они мои до капельки! И что бы ни случилось потом, я буду благодарить бога за каждое мгновение этого счастья.

От страстного монолога Марины Люся раскрыла рот и растерянно хлопала глазами. А потом презрительно фыркнула:
- Подумаешь, какая романтика!.. Я же за тебя, дуру, переживаю, забочусь о твоем благополучии и душевном равновесии.
- Люсь, с каких это пор ты так обо мне заботишься? Лучше о своей жизни, о дочери побеспокойся. Кстати, как там Маруся? Ты ни слова о ней не сказала.
- Да что с этой Маруськой сделается?! Жива – здорова, учится в Швейцарии. Я ее уже несколько месяцев не видела.
Наткнувшись на явное нежелание Марины вступать в дискуссии о ее личной жизни, Люсинда надулась и замолчала, периодически из-под полуопущенных век бросая на нее злые, острые взгляды. Любовь, видите ли, у них! Вранье все это. Нет никакой любви! Сказки, выдумки романтичных дураков-писателей. Люсинда поймала себя на мысли о том, что ей безумно хочется подсыпать яду в бокал подруги, и недобро усмехнулась. И денег у нее больше нет, и с богатым мужем развелась, и посмешищем для цивилизованного общества стала, а в глазах счастье так и плещется. Тфу, даже смотреть противно!
Весь обед прошел почти в полном молчании. Распрощались бывшие подруги холодно и официально. Но ядовитое зерно, брошенное Людмилой, нашло питательную почву в душе Марины.


Тем же вечером дома Марина и Мигель сидели на диване в гостиной и смотрели телевизор. На экране мелькали, сменяя друг друга, картинки, но смысл происходящего ускользал от нее. Вдруг Мигель посмотрел на нее странным взглядом, притянул к себе, обнимая, и тихо спросил:
- Что случилось, керида? Что опять тебя мучает? – и прижался теплыми губами к ее волосам.
- Почему ты решил, что меня что-то мучает?
- Я же вижу, чувствую.
- Все то ты чувствуешь… - вздохнула Марина, прижимаясь к нему сильнее, вдыхая запах его кожи, волос, такой родной, такой любимый. – Скажи, Мигель, за что ты меня любишь?
- За что? – он немного отстранил ее от себя и посмотрел с удивлением. – А разве любят за что-то?
- Ну, не знаю, я ведь намного тебя старше, все время занята, не могу уделять тебе много времени, практически не умею готовить…

- Смешная! – он снова прижал ее к себе, словно укрывая от всех глупостей и несуразностей мира. – При чем здесь это? Я, может быть, с ума схожу от твоего запаха, от твоего вкуса.  Ты же вся – моя! Моя – каждой клеточкой своего тела, каждым биением сердца, каждым вдохом, каждой слезинкой. И даже чепухой, что гнездится в твоей голове – ты тоже моя. Я точно знаю, что ты была моей и в прошлой жизни, и в позапрошлой – всегда! Да, я опоздал в этот раз родиться на двадцать лет. Но с этим уже ничего не поделаешь. И это не имеет значения. Может быть, в следующей жизни ты будешь совсем девчонкой, а я - умудренным жизнью старцем. Мы же все равно будем любить друг друга. Разве ты этого не понимаешь?

Чувствуя, как закипают в глазах невольные слезы, она прижалась к нему сильнее, уткнулась лицом в его шею, ощущая, как ровно и уверенно пульсирует под кожей сосуд. Счастье такое простое и осязаемое от мыслей о будущем словно теряло свой цвет, меркло, тускнело. Слова бывшей подруги не давали покоя, и Марина прошептала, не поднимая головы, прямо в теплую гладкую кожу:
- Пообещай мне, что, когда ты меня разлюбишь, то сразу мне об этом скажешь…
- Хорошо, - пообещал Мигель и вздохнул. – Вот только боюсь, что говорить будет уже некому.
- Почему?
- Потому что к тому времени нас уже не будет, ведь все мы смертны. А если не будет тебя, то значит и меня не будет тоже.

Марина оторвалась от него, приподняла голову и заглянула в черные, глубокие глаза. Взгляд их был серьезен и печален.
- Почему, Мигель?
- Потому что без тебя я не смогу, не вынесу одиночества, керида. Я уже дышать без тебя разучился. Так что умрем мы с тобой в один день. Но этот день придет не скоро. А до тех пор, прошу, не будем отпугивать свое счастье.
«И откуда в нем такая мудрость?» - подумала Марина. И на душе стало немного легче.

http://proza.ru/2020/05/17/556