Во всём виноват Колобок Часть III Глава V

А лесная школа продолжала свою работу. Заяц с Мишкой довольно–таки быстро освоились с “Правилами эксплуатации книжки» и теперь всё их внимание было обращено на картинки, которых, надо сказать, там было великое множество. Ворона сначала смотрела сидя на ветке, но потом слетела на землю, вытребовала себе самое лучшее место, посередине между Зайцем и Мишкой, и просмотр картинок продолжился с неослабевающим интересом. Привыкнув к тому, что картинки никуда не сбегут и что на них можно смотреть сколько угодно ученики принялись их живо обсуждать, а поскольку они ещё не знали, что картинки лишь поясняют то, что в книге написано, рассматривая их выстраивали свои версии.

– Ну это не иначе как Илья Муромец. – авторитетно заявил Мишка. – Был он у нас как–то проездом, ещё Соловья с собой увёз, а здесь стало быть один, без Соловья.
– Это он до того как его увезти. – уточнил Заяц. – Ворона, а ты что тут делаешь?

Картинка была известной всем, даже малым детям, но неизвестной лесным жителям. На ней был изображен Илья Муромец сидящий на коне перед здоровенным камнем, а на камне разумеется сидела ворона. Конь видимо устал, потому что голову опустил, а Илья Муромец то ли думал, то ли с вороной разговаривал.

– У нас таких камней нет. – сказал Мишка. – Я точно знаю. Это где–то не у нас.
– Ворона, где это? – Заяц посмотрел Ворону. – Куда это тебя занесло и что ты там делала?
– Куда надо туда и занесло. – кровь предка, птицы–говоруна, не давала Вороне сознаться в том, что она сама впервые видит этот камень и что вообще не она там нарисована. – Далеко это, вам туда ни в жисть не дойти. А что делала, то и делала, с Ильей разговаривала. Совета он у меня спрашивал, как жить дальше?

Ворона сама не подозревала, насколько она была близка к правде, не на сто процентов конечно, но всё-таки. На то, что на камне что–то было написано внимания никто не обратил, потому что читать никто из них не умел, пока не умел.

– Так это ты что ли насоветовала Илье Соловья с собой увезти? – удивленно спросил Мишка.
– Может и я. – важно ответила Ворона. – Я завсегда умный совет могу дать. Ты  сам у Соловья спроси.
– Да верим мы тебе Ворона, верим. – язвительно–уважительно сказал Заяц. – Хорошо что ты у нас есть.
– Это как? – не поняла Ворона.
– Есть у кого мудрого совета спросить. – вполне серьезно продолжал Заяц. – Мишель, цени. Понял?
– Понял, как не понять. – подхватил подначку в адрес Вороны Мишка, а вот Ворона не поняла, наверное гены птицы–говоруна помешали.

Ботаник смотрел на приятелей и радовался за них и вместе с ними. Ему–то никто не помогал, ну разве что инопланетяне, и то анонимно, и книжек с картинками никто не покупал, газетами приходилось довольствоваться, а там ерунду всякую пишут и картинки не такие интересные.

«Первопроходцу всегда труднее, чем тем кто идёт за ним. – подумал Ботаник. В том, что именно он первопроходец и есть, Ботаник нисколько не сомневался».

Теперь же он стал не только первопроходцем, но и учителем, и наставником, а это, как считал Ботаник, был «высший пилотаж» и он годился, гордился, что именно на него выпала эта почётная обязанность.

***

– Пусти, а то задушишь. – Ольга оттолкнула дядю Сашу, но оттолкнула так как это умеет делать только женщина, отталкивая, но и притягивая одновременно. – Дышать нечем.
– А я вот тобой дышу, но не хватает.

Надо было что–то делать, в смысле, Ольге надо было что–то делать, иначе посиделки могут закончится, известно чем они могут закончится, и фантазию напрягать не надо. Ольга это прекрасно понимала, но не то чтобы не хотела дальнейшего развития событий определенного самой Природой, скорее как раз наоборот, хотела и очень хотела. Но то ли обстановка была неподходящей, то ли на этот счёт у Ольги были какие–то свои соображения, она предложила дяде Саше прогуляться по Лесу, что так сидеть?

Сработало неистребимо–неумолимое – «пусть помучается», хотя, если уж быть честным, в этом случае «мучаются» оба, причём один из них добровольно хоть и через силу. А что если так оно и должно быть?

Дядя Саша истолковал предложение Ольги разумеется по своему и согласился. Да что там, он  согласился бы гулять с Ольгой даже если бы знал, что где–то там, в лесной чащобе, их поджидает стая волков или разбойников, а то и те, и другие сразу, вместе. Это были мелочи на которые дяде Саше было наплевать, и опасаться такой встречи надо было не дяде Саше, а волкам с разбойниками.
Лес оказался совсем не таким, каким он виделся ему во время предыдущих походов за грибами, ягодами и просто так, в одиночестве или в компании с кем–то. Оказывается Лес был живым. Теперь дядя Саша видел это совершенно ясно и отчётливо. Почему так, он не знал, может погода была такая, а может быть потому, что рядом была Ольга, которая и делала всё вокруг живым и радующимся жизни. Лес был подобен большому городу с той лишь разницей, что в городе живое соседствовало и уживалось рядом с неживым, а здесь всё было живое.

Взять те же дома, в городе. Их вполне можно сравнить с деревьями в лесу, и те, и другие из себя большие. В домах кто–то живёт и на деревьях тоже кто–то живёт. Но если дом считают живым, жилым, так говорят о нём, только покуда в нём кто–то живет, сам по себе он жить не может, то дерево, оно само, что ни наесть, живое и его жители тянутся не к груде причудливо уложенных кирпичей, бревен или бетонных плит, а к живому существу – живое тянется к живому.

Вокруг пусть ещё и не старого, но взрослого и умудренного жизнью дерева всегда растут молодые деревца, дети, так получается. Вокруг дома со временем тоже появляются «детки», вот только выглядят они не совсем так, как «родитель», потому что это не дома, а гаражи да сараи. Жить в них, если конечно постараться или если уж деваться некуда, можно, но не в этом дело. Дело в том, что ни гараж, ни сарай никогда не вырастут и не превратятся в дом, в котором будут жить люди, а маленькое деревце превратится, и на нём, и вместе с ним будет кто–то жить.

В лесу не было дорог, дорог в том виде в котором их придумали люди. Дороги были придуманы людьми как подсказки и указатели выбранного направления. Если идешь по дороге, то рано или поздно придёшь, даже если совсем не туда, куда собирался идти.

Однажды кем–то проторенная дорога указывает направление движения, а не помогает выбрать одно из множества направлений и соответствующих им дорог. И подразумевается, что если пойдешь не по дороге, кем–то до тебя проторенной, то неминуемо заблудишься, а то и вообще, сгинешь и пропадешь неизвестно где. А в Лесу дорог нету и они есть одновременно, есть даже там где их быть не должно и не может быть, ведь даже через самый буреломный бурелом пройти можно.

В Лесу ты выбираешь дорогу, а не дорога, своей привлекательностью, выбирает тебя, зачастую тем самым обманывая, здесь ты с дорогой на равных. В Лесу все дороги выглядят одинаково, только выбирай, не ленись. Правда, попадаются тропинки: те что лучше видны, людьми протоптаны, а те что по незаметнее, звериные тропы. Это или лазутчики больших будущих дорог или дороги дорогами не ставшие, неизвестно почему. И в отличии от дорог, придуманных людьми, на лесных дорогах, и даже протоптанных кем–то тропинках, нет выхлопных угарных газов, воздух везде чист и свеж.

***

Дядя Саша вспомнил деревья и кусты растущие вдоль дорог и вынужденные дышать выхлопными газами автомобилей.

«А ведь и мы, как те деревья, тоже живём у какой–то дороги и тоже дышим разными выхлопами. Только деревья не могут уйти в другое место от дороги, потому и вынуждены дышать этой гадостью, а мы можем уйти, но почему–то не уходим. – подумал он».

Непонятно, кто и за что, за какое место, укусил дядю Сашу, но факт остается фактом. Гуляя по Лесу с красивой, да что там красивой, прекрасной женщиной, тем более женщиной любимой, в голову дядя Саше лезла во эта вся дребедень. Ему бы думать о том где найди место поукромнее для того чтобы…, а он в философию ударился.

Да уж, не прост оказывается дядя Саша, и на дурака вроде бы непохож, а на тебе. Хорошо хоть Ольга не знает его мыслей, а может и знает, только виду не подаёт. А может быть она его сама заколдовала чтобы отвлечь от планов и действий хоть  очень приятных и желанных, но почему–то считающихся среди людей срамными, а некоторыми, даже мерзостными. Наверное те, кто считают естественное и прекрасное мерзостью на белый свет каким–то другим способом появились, только не говорят каким.

Что и как там работало и двигалось в голове у дяди Саши, неизвестно, но он опять отчебучил. Вместо того, чтобы, как велит Природа, заговорить ласковыми словами, зацеловать и тем самым лишить Ольгу малейших сил и желаний к сопротивлению дядя Саша начал ей рассказывать о Ванюне, о том как его машина сбила и какой скандал ему, дяде Саше, за это Марья устроила.

– А я говорила тебе, жениться им надо. – Ольга остановилась и погладила ствол березы.
– И я ей тоже самое говорил. – согласился дядя Саша.
– Ты к Ивану–то съезди, проведай.
– Конечно съезжу. Завтра и поеду.
– Правильно. –  повернувшись к каким–то кустам, дядя Саша был не силен в биологии, Ольга негромко позвала. – Лесовик, поди сюда.

 Таким лесным чудесам дядя Саша уже не удивлялся, один раз уже видел, но не тут–то было. Из кустов вышел мужик, правда не тот который грибы ему собирал, а другой. Но не в этом дело, дело в том что одет этот мужик был в самый обыкновенный армейский камуфляж, причём почти новый.

– Здравствуй, Лесовик. – приветствовала его Ольга. – Набери нам малины да земляники, больному отвезти надо.
– Здравствуй, Ольга Никитична, и ты добрый человек здравствуй. – поздоровался Лесовик. – Это мы всегда с превеликим удовольствием, это мы запросто. Куда принести, сюда что ли?
– К двум березам принеси. Спасибо тебе.

Лесовик согласно кивнул и скрылся в тех же кустах. Дядя Саша, хорошо хоть ответил на приветствие, на этот раз был удивлен и удивлен не тем, что мужик вышел другой а тем, что одет был в камуфляж.

– Ну чудеса. – озадаченно произнес он. – Откуда же он камуфляж в лесу достал, неужели камуфляж в лесу растёт?
– Скажешь тоже, – засмеялась Ольга. – Конечно же не растет. Это Соловей со Змейкой со своей службы привозят, и дарят. Одежда хорошая, прочная и удобная, лесовикам нравится. Тем более, Лесовики иногда и к людям выходят.
– Неужели выходят? – удивился дядя Саша. – Вот никогда не подумал бы.

Тем, кто любопытные стоит присмотреться. Чаще всего на остановках или у магазинов, среди бабушек, торгующих соленой капустой, вареньем и ещё чем–то домашним, можно увидеть непонятной наружности мужика, одетого в камуфляж.

 Поскольку у нас всегда и всех встречают по одёжке, столь непрезентабельный наряд такого человека воспринимается как одежда с чужого плеча, что на самом деле почти правда. Ну а сам её носитель причисляется вольному племени людей странных, не от мира сего, а то и вообще, бомжей. Вместо того, чтобы работать и деньги зарабатывать этот бездельник по лесам шляется, грибы–ягоды собирает и продаёт, а деньги потом конечно же пропивает.

Только если уж решили присмотреться, присматривайтесь повнимательнее: у мужика лицо не испитое и глаза светлые, и говорит он тихо, но значимо. И ещё, обратите внимание на то, что он продает: если это ягоды, то отборные, если грибы, то один к одному, а если травы да коренья, то совсем не такие, какие в аптеках и на рынках продают. Мужик этот никто иной как Лесовик и есть, самый настоящий. А к людям он приходит непонятно зачем: может и вправду денег заработать, а может быть затем, чтобы дать то, что Лес готов дарить, но люди отвергают в силу лени или своего невежества.

– А ты и не думай. – Ольга неторопливо пошла дальше. – Надо будет твоему Ивану трав набрать. Покуда в больнице, пусть ягоды ест, они тоже силу большую имеют и пусть его врачи лечат, может что и вылечат. А как домой вернётся, мы его сами лечить будем, по настоящему.

– И ты будешь?
– Конечно же буду. – обернувшись сказала Ольга. – Куда же я от вас денусь?

«А улыбка, какая же у неё улыбка! – ошалело подумал дядя Саша, но воли рукам почему–то не дал, сам не понял почему».

***

Первая книжка была просмотрена от корки до корки и ученики сразу же принялись за вторую, при этом на Ботаника никто из них внимания не обращал, как будто его и не было вообще.

Следующая книжка оказалась детской энциклопедией и картинки в ней нарисованные были, в своем большинстве, лесным жителям непонятны. Неожиданно для всех, в первую очередь для себя, Ворона оказалась самой эрудированной и стало быть просвещённой. Дело в том, что в отличии от Зайца с Мишкой, которые кроме Леса ничего не видели и даже самого Ботаника, жившего в деревне, Ворона летала везде и иногда даже залетала в город. Поэтому пусть и не все, но некоторые из картинок ей были знакомы.

– Эти дома называются, завод. – Ворона со знанием дела комментировала картинку, на которой был изображен завод в его стилизованном виде: с цехами, трубами и дымом идущим из этих труб.
– И зачем он нужен этот завод? – спросил Заяц.
– Значит нужен раз построили. – Ворона не знала зачем нужен завод и что он из себя представляет вообще, но кровь птицы–говоруна продолжала стучать в её сердце. – Туда люди ходят. Утром приходят, а вечером уходят.
– А почему дым идет? – Зайца не так просто было провести вокруг пальца. – Дым–то зачем?
– Они там костры жгут. – Ворона явно была способна превзойти по вранью своего невольного учителя, Зайца, только он мог врать с серьёзным видом и без подготовки. – Если они будут жечь костры на улице, то не ровен час, могут дома свои поджечь да и лес тоже. Вот и определили им для этого специальное место. Они приходят туда, разводят костры, жгут их, а потом уходят домой.
– Хорошо придумали. – уважительно то ли к Вороне, то ли к тем кто эти заводы придумал сказал Мишка. – Огонь штука очень плохая, от него никакой пользы, одни беды.
– А зачем они костры–то жгут? – не унимался Заяц. – Непонятно.
– Что тебе непонятно, лопоухий? – Ворона вошла во вкус, тем более что её слушали, и теперь она сама стала не хуже заправского учителя. – На людях нет ни перьев, ни шерсти. Они же одежду носят чтобы не замерзнуть. А там, выходит что греются и от одежды отдыхают. Понял?
– Понять-то понял, – Заяц прижал одно ухо к щеке, у него это означало что он сомневается. – но всё равно, как–то странно это.
– Что ты пристал? – встал на защиту Вороны Мишка. – Правду она говорит. Посмотри на тех же Лесовиков, они тоже огонь разводят, греются. А в городе наверное людей очень много живет, вот для них и придумали специальные места чтобы греться.
– Ладно, пусть греются. – согласился Заяц.

***

Ботаник сначала аж ошалел от того, какую судьбу определила Ворону нарисованному в книжке заводу, а стало быть и настоящим заводам. Он–то знал для чего на самом деле нужны заводы, в газетах вычитал, и что там происходит на самом деле. Сначала было он, по привычке, собрался вмешаться в разговор и рассказать как всё обстоит на самом деле. Но потом, подумав, решил не вмешиваться. Пусть, покуда читать не умеют, фантазируют, это тоже полезно. А когда читать научатся, тогда прочитают и про завод и ещё много про что.

«Надо только будет не пропустить момент, когда они прочитают про завод. Интересно, как тогда Ворона будет выкручиваться? Заяц ей за этот завод пощады не даст, поиздевается всласть. – подумал он».

Энциклопедия оказалась не то чтобы не интересной, а непонятной и внимание учеников всё чаще и чаще отвлекалось на какие–то мелочи и разговоры к процессу обучения отношения не имеющие. Видимо этим и решил воспользоваться Ворона которая, как ни странно, где–то научилась считать.

– Значит так. – Ворона опять взлетела на ветку, чтобы важнее выглядеть ну и чтобы не достали в случае чего. – Каждая вещь, она хозяина любит потому что положен ей хозяин.
– Ты это к чему? – не понял тайные хитросплетения Вороны Мишка.
– Да что тут непонятного, – Закрыл энциклопедию Заяц. – Сейчас, Мишань, книжки начнёт делить, кому какая.
– Ворона, ты что такая жадная? – Мишка начал искать чем бы кинуть в Ворону, но ничего не нашёл, а книжку было жалко. – Лети сюда, я тебе по лбу дам, а то кинуть в тебя нечем.
– Я не жадная, а справедливая и хозяйственная. – Ворона проигнорировала Мишкины угрозы, тем более что сейчас они были невыполнимы. – Я предлагаю просто определить каждой книжке хозяина. Нас трое и книжек три штуки. Что тут непонятного?
– А Ботаник? – ехидно спросил Заяц.
– А мы ему их будем давать читать. – нашлась Ворона. – Он в деревне живёт, там книг много, а газет так вообще полным–полно, сама видела.
– Ворона, лети сюда, я тебе по лбу дам, очень хочется. – повторил свою просьбу Мишка.
– Хватит вам ругаться, – вмешался Ботаник. – Вы лучше библиотеку сделайте.
– Кого? – получилось так, что Заяц, Мишка и Ворона спросили Ботаника хором, потому что не знали что это такое за библиотека.
– Это такое место у людей, где они хранят книги. – принялся объяснять Ботаник. – Там лежит много книг и кто захочет, может туда прийти и взять почитать любую из них а потом, как прочитает, возвращает. Понятно?
– Понятно. – кивнул Мишка. – Тогда давай, устраивай, если знаешь как это делается.
– Ничего не надо устраивать. – продолжал Ботаник. – Просто храните книжки в одном месте и берите читать их когда захочется. Вот и всё.
– Нет не всё! – Ворона даже хотела было слететь на землю, но вспомнив о Мишкиной просьбе, передумала. – Всё равно старший для этой самой, как её, нужен.
– Библиотекарь. – подсказал Ботаник.
– Вот–вот, он. – согласилась Ворона. Разумеется она хотела чтобы старшей назначили её, а она уж поставит дело как надо.
– Тогда пусть Ботаник и будет этим самым библиотекарем. – предложил Заяц.

Мишка с предложением Зайца согласился сразу. Ворона сначала хотела было воспротивиться и продолжить гнуть свою линию, но подумав и видимо что–то там у себя сообразив, согласилась.

– Хорошо. – согласилась Ворона. – Стало быть, Ботаник, ты теперь ещё и этот самый, как его…
– Библиотекарь. – подсказал Ботаник.
– Я и говорю что библиотекарь. – последнее слово всегда должно было оставаться за Вороной, она была уверена в этом.

А вот интересно, вспомнил ли сейчас Ботаник свой сон, в котором он был библиотекарем? Неважно вспомнил он его или нет, но сон сбылся пусть и не совсем так, как снился, это мелочи.

Ботаник стал библиотекарем. Пусть библиотека пока и состояла всего из трёх книг, но это пока, лиха беда, начало. Появятся и новые книги, в том что они появятся Ботаник не сомневался, и будет их всё больше и больше. Дело не в этом, дело в том что сейчас родилась и появилась первая в истории Земли лесная библиотека, и Ботаник стал первым лесным библиотекарем, а до такого даже сон со всей его богатой фантазией не додумался. Вот так вот!