Одна дума в дорогу не годится. Глава 22

              22

На площадке и ступеньках высокого крыльца пестрели одежды нашей группы. Девятый класс, как всегда, шумно беседовал, оживлённо жестикулируя. На площадке, недалеко от подростков, сгрудились взрослые.

Завуч снова обрела прежний, уверенный вид.

- Как вам экскурсия? – с довольным выражением лица спросила Вера Николаевна учеников из 9 «Б».
 
- Отлично, – весело откликнулись те. – Есть, что посмотреть.

- Здешняя природа завораживает.

- Я влюбилась в эту природу.

- Оставайся здесь. А мы – домой.

10 «А», стоя на ступеньках, был тих и безмолвен, будто находился в мечтательной дрёме.

- А вам? – обратилась Вера Николаевна ко взрослым.

- Тяжеловато.

- Да, – сразу согласилась завуч, – мне тоже тяжеловато показалось. Сюда нужно не один день приходить.
 
Многие родители подхватили:

- Конечно, хочется все экспонаты посмотреть.
 
- И чтобы обязательно с рассказом экскурсовода.

- Пользы больше было бы.

Не успели родители порадоваться, что и их мнение тоже что-то значит, как Вера Николаевна объявила:

- Возвращаемся к автобусу, на набережную Которосли. 



Я шла и думала о перипетиях судьбы. Сейчас Ярославль – туристический город, обласканный судьбой. В XI веке ветер перемен безжалостно сёк здешних обитателей – мерянский народ.

Люди из племени меря* обожествляли Мать-Природу, относились к солнцу, ветру, земле и воде, как к могучим сородичам. «Лесные люди» делали капища на лоне природы, в тех местах, где указывали волхвы. Тут же дружным племенем проводили и праздники, установленные предками. Меряне приносили нехитрый скарб на капище своего бога, которого считали заботливым и мудрым. Они искренне верили сокровенной воле лесного хозяина – Велеса. Как к старшему родичу, обращались к этому богу «лесные люди». Через волхвов просили у него житейской мудрости, хорошего урожая, удачной охоты и недюжинного здоровья. На первом месте у мерян-язычников стояли мирские хлопоты, грубая сила и человеческие страсти. А волхвы, получившие дар тонко воспринимать окружающий мир, были главной опорой племени: жрецами, кудесниками, предсказателями, целителями, хранителями веры предков.
 
Но жили в непроходимых волжских лесах и другие волхвы – шуйные*, выбравшие тёмный путь, сторону повелителя тьмы и разрушения Чернобога. Шуйных волхвов очень боялись не только простые меряне, но и волхвы племени, потому что чернокнижники требовали человеческой жертвы для Чернобога. Кипящие страсти в языческих душах всё же толкали мерян к чёрным магам.
 
Густые лесные чащи Медвежьего угла щедро дарили мерянам и пищу, и одежду, и материал для сооружения землянок, и укромное место для общения с богом. Не ведало финно-угорское племя, отделённое от остальной Руси непроходимыми лесами, что где-то, в городе Киеве, великий киевский князь Владимир Святославович решил объединить народ в одно государство. Для этого правителю нужна была единая вера. «Волохатые»* жрецы многих подвластных князю Владимиру племён требовали, чтобы объединение русских земель возглавил славянский бог – огненный Сварог, ведь в разрозненных племенах верховодили и Перун, и Род, и Даждь-бог, Хорс, Велес, Стрибог, Макошь, Лада.

В народе волхвы пользовались непререкаемым авторитетом, а великокняжеская власть во многом уступала беспредельному могуществу языческих жрецов. И киевский князь Владимир Святославович решил осуществить собственный план: приобрести сильного союзника, экономического и политического. Выбор пал на христианскую Византию. Хотя князь и был язычником, но о христианской вере знал от бабушки – княгини Ольги. Пожелав жениться на византийской принцессе Анне, христианке, и сам сменил веру. Затем убедил креститься взрослых детей, рождённых от других жён, своих приближённых и членов их семей. С этого и началось крещение Руси.

С киевскими язычниками не было особых проблем: они почти безропотно приняли крещение в водах Днепра, сбросив с себя амулеты и надев вместо них нательные кресты.

Волжские волхвы не желали никому отдавать власть, а заодно и волю, поэтому подняли на бунт соплеменников, твёрдых в языческой вере. Мерянский же народ не думал о власти, он думал о земле, в которую врос, как многовековой дуб, и раскинул в стороны роды-ветви.

Так было и в Новгороде, где, кроме славян, жили племена чуди*. В древнерусском государстве появилось много лютых ненавистников Христа как проводника неделимой власти великого киевского князя. Жрецы запугивали христиан, проповедовавших благочестивую жизнь, напускали чары на бывших соплеменников, заклятиями наводили оцепенение на княжескую дружину. Когда не удалось запугать верховную власть, восставшие язычники пошли на решительные меры: убивали священников или сжигали их вместе с паствой в деревянных храмах.
 
Не такая ли духовная брань когда-то шла и в Иудее, где проповедовал Иисус Христос? Не так ли фарисеи* и саддукеи* ополчились против нового учения, потому что оно подрывало основы их учений, а более всего авторитет самих фарисеев  и саддукеев  в народе? Человеческая психология не изменилась за тысячу лет после тех судьбоносных событий.

Христианский правитель, князь Владимир, объявил непокорных волхвов вне закона, решив очистить Русь от ползучего мрака – волхования. В церковном Уставе было положено наказание за колдовство – сожжение, чтобы порвать узы народа с «погаными» колдунами.

Наступили тяжёлые времена противоборства новой религии и веры предков: времена „огня и меча“.
 
Предполагают, что и ростовский князь Ярослав – великородный отпрыск, в одночасье порвал многовековые устои мерянской земли. После грозного явления местному народу в Медвежьем углу христианин Ярослав приступил к завоеванию тёмных умов аборигенов. Он, как и его отец, полагал, что местные язычники живут в лесах, «яко звери». Князь Ярослав запретил волхование, призвал мерян покаяться и принять крещение. Ростовский властелин считал, что будет лучше, если проповедники любви и милосердия провозгласят «зверям» заветы христианства. Недалеко от Велесова капища молодой князь-попечитель заложил церковь в честь ветхозаветного пророка Ильи, в своё время боровшегося с язычниками в Израильском царстве.
 
Но покаяние – это не столько сокрушение о грехах, сколько сознательный переход к новой жизни, изменению ценностей. После крещения на первое место в жизни верующего должен взойти Бог – совершенство, идеал, к которому нужно стремиться.

Даже те молодые меряне, которые прониклись идеями любви Христа и приняли крещение, снова возвращались на языческое капище, чтобы разделить с кровными родственниками жертву Велесу. Ростки новой веры молодых мерян ещё не окрепли, не укоренились: новообращённые христиане не могли глубоко погрузиться в духовную жизнь. Нужен был монастырь – центр духовной жизни, светильник веры во Христа.
 
Подняли волжские волхвы своих людей против князя и епископов. Проводили ритуальные убийства и сожжение христиан. Два епископа покинули землю, вставшую на защиту веры „отчич и дедич“*. Возможно, в те времена и появилась в Киевской Руси поговорка: чудь да меря – нет хуже зверя.

Восстание волжских язычников было подавлено. Не желая напрасной потери мерянской крови, язычники отошли выше по реке Которосль.
 
Разве так Христос призывал поступать своих последователей во времена кровожадной Священной Римской империи?! Чем же верующие древнерусские князья отличались от римских воинов-язычников, распявших Христа?! И может ли истинно верующий человек быть одержим великой идеей, заставляя народ страдать?! Нельзя строить государство, цинично оправдывая перегибы унизительной фразой «лес рубят – щепки летят». Может быть, поэтому языческая вера и скрылась в русских генах, и двоеверие до сих пор свойственно русскому человеку? Не можем мы, русские, никакое дело творить без „шоковой терапии“!

Оглянуться бы нам на прошлое, чтобы твёрдо усвоить: религиозный фанатизм – это признак гордыни.
 
Но, говоря о X-XI веках, нельзя забывать, что у каждого языческого племени был  собственный кумир, «повелевавший» племенным общинам вести определённый образ жизни. Завоёвывая территорию другого племени, язычники не только сжигали жилища, уводили скот и пленённых людей, но и уничтожали чужих идолов в знак победы. Не так ли поступали и новоявленные христиане – киевский князь с сыновьями – бывшие язычники? Потому и не смогли князь Владимир и его сыновья справиться с искушением «рубить» народ под себя.
 
Сейчас по миру шагает другая мировая религия, уверенно неся «зелёное знамя». Страшно представить, что будет с нами, если она придёт на смену христианству. Что будем делать, когда затмит другой бог многовековые православные традиции, когда адепты другой религии „огнём и мечом“ будут выжигать и вырубать из нас православную веру наших отцов и дедов?!

Конечно, современный человек рассуждает, исходя из нравственных устоев новейшего времени. А тогда, во времена духовной смуты в Киевской Руси, было понятно только одно: язычество с необузданными страстями изжило себя, нужен другой бог, милосердный и любящий, личным жизненным подвигом призывающий народ к совершенству через постоянное умерщвление животных инстинктов. Только Любовь могла облагородить чувства, сотворить настоящую личность, которая способна понять другого человека и помочь ему подняться после нравственного падения.
 
Тысячу лет назад древнерусские властители не задумались о том, что духовные изменения в человеке не могут произойти быстро, хотя в великокняжеской семье Владимира новая вера тоже прижилась не сразу, а только через поколение и только посредством ЛЮБВИ.

Надо признать, что в основной массе люди недальновидны, поэтому Бог призывал избранных, чтобы они несли Его слово народу (как, впрочем, и сейчас). Божьи избранники – это люди, которым Святой Дух даровал возвышенную мудрость. Только личность такого размаха, как Ярослав, и могла встряхнуть «волохатую» Русь! Господь по уму и крест дал этому мыслителю! Он как человек ошибался в жизни, но как избранник Божий совершил христианский подвиг: просветил народ, дал ему законы и отстоял Русь от захватчиков.

И всё-таки… Нельзя оправдать жестокость ни киевского князя Владимира, ни ростовского князя Ярослава, ни мерянских волхвов; но можно понять страдания простых мерян, чьи души, как бесчувственные поленья, стругали и князья, и волхвы. „О, времена! О, нравы!;

За тысячелетие Православие вросло в русские души. И вряд ли когда-то из наших душ смогут искоренить веру во Христа. Эта вера всегда будет жить в каком-то потайном чуланчике, образовавшемся ещё тысячу лет назад, как бы про запас – на случай тяжёлого времени. Стоит лишь избраннику Божьему зажечь светильник в душе, и …

Мы вышли на набережную. Я посмотрела на тихую реку. Впереди, в тёмно-синих водах Которосли, у самого берега, колыхалась искажённая монастырская стена со сторожевыми башнями. Только пышные кроны редких высоких деревьев, как несгибаемые воины, верно отражались в воде, посеребрённой солнечными бликами, словно сединами времени.

На мгновение показалось, что ожила русская старина. Хотелось просто постоять здесь несколько минут и насладиться умиротворением волжской природы. Но когда над тобой тяготеет чужая воля, то свобода действий ограничена. Как оголтелая, я защёлкала кнопкой на видеокамере. За полминуты успела сделать около десяти фотографий реки, её живописных берегов. Солнце шаловливо расцвечивало объектив видеокамеры всеми цветами радуги. Воздушная стихия благоволила, приятно обвевая моё разгорячённое тело и успокаивая растревоженную душу.
 
Теперь бегом в автобус!


        СНОСКИ:

* МЕРЯ – финно-угорские племена, населявшие территории современных Ярославской, Костромской, Тверской, Вологодской, Ивановской, Владимирской и Московской областей.

* ШУЙНЫЙ  ВОЛХВ (от слова шуйца – левая рука) – жрец, не гнушающийся человеческой крови, убийства младенцев для желанного достижения совершенства в мрачном деле колдовства.

* ВОЛОХАТЫЙ – буквально: облачённый в мохнатую шкуру. Считают, что от этого слова произошло другое – «волхв».

* ЧУДЬ – собирательное название племён и народностей: веси, суми, еми, ижоры, эстов и др.

* ФАРИСЕИ (церк.) – адепты одной из трёх религиозно-общественных школ в Иудее. Это священники, которые из личной выгоды отстаивали обрядовую религию, включая культ жертвоприношений. Считали себя благочестивыми, а остальных людей нерадивыми в вере. Слово «фарисей» позже стало синонимом лицемерия.

* САДДУКЕИ (церк.) – приближённые к власти библейские священники, провозглашавшие земные радости. Были очень богаты и вели роскошный образ жизни. Антагонисты учения фарисеев, так как не верили в загробную жизнь души, воскресение мёртвых, духов и ангелов.

* ОТЧИЧ И ДЕДИЧ (устар.) – предки, предшествующие поколения.


Светлана Грачёва
Воскресенск