Последний приют моего сердца

 Ночь постепенно укутывала никогда не засыпающий город. Через открытое окно в комнату заглядывали шум машин, отдалённые выкрики пьяных прохожих, смех и завывания ветра. 
 Разбросанные вокруг кровати, уже пустые бутылки вина перемешались с одеждой. Она лежала рядом, прижимая ко мне свое шёлковое обнаженное тело.
 - О чем задумался? - спросила она со своей фирменной кокетливой улыбкой.
«О чем я задумался?» на самом деле я думаю о той, что должна была бы лежать сейчас вместо неё, о том, что каждое прикосновение моей ночной спутницы оставляет на сердце невидимые царапины, каждое её движение, как и движения многих других девушек, напоминают мне о той самой единственной, что уже никогда не займёт их место возле меня. Я просто пытаюсь жить жизнью обычного человека, чувствовать кого-то рядом, целовать, обнимать и так далее. Я обманываю себя тем, что это притворство мне действительно помогает и таким образом в конце концов я её забуду.
Бессмысленно и глупо.
 Но вместо всего этого я просто ответил - да так, ни о чем.
 Моя ночная подруга из тех девушек, что будут с тобой до тех пор, пока у тебя все хорошо. Пока ты платишь, улыбаешься и платишь вновь. Она будет делать вид, что ей интересны твои дела, работа, быт, будет желать тебе «доброе утро и хорошего дня», но все это лишь мишура, которая ничего не стоит. У таких, как она всегда есть пару тройку «запасных аэродромов» с которыми она поддерживает связь, пока ты в командировке или на работе.
 Я прекрасно это понимал, и она знала, что я это понимаю. Однако, такая форма сосуществования нас абсолютно устраивала. Её – потому-что я никогда не лез в её жизнь, меня – потому-что ей это и не было нужно. Тем более в наши дни только такие девушки смогут согласиться быть красивой заменой кому-то.
 В забавное время живем. Сегодня только количество нулей после единицы на твоём счету могут дать тебе уважение, любовь и дружбу. Конечно же, качество вышеизложенных отношений  равняется тем же нулям.
И ещё одно интересное наблюдение –  количество нулей, обратно пропорционально качеству данных отношений.
Человек малообеспеченный знает точно, что с ним дружат, любят и уважают его явно не из-за денег.
Человек с более высоким уровнем дохода всегда подозревает окружающих в алчности и корысти. Долларовых миллионеров же в этом плане можно только пожалеть. Но, не думаю, что они нуждаются в нашей жалости.
Именно за такие парадоксы я и люблю жизнь. Всегда найдутся минусы и плюсы любой её версии. Невозможно выбрать ту или иную стратегию, которая будет идеально соответствовать всем твоим запросам.
 А может вовсе не стоит подбирать совершенный алгоритм обстоятельств, может нужно просто наслаждаться каждым действием этой театральной постановки под названием «Жизнь» и не пытаться переиграть то, что играет тобой. История сотни тысяч раз показывала людям, как легко могут разрушиться все их грандиозные планы, какой-нибудь случайной и незначительной мелочью. И они рвут волосы на голове, мучая себя мыслями о том, что им уже не принадлежит, а возможно, никогда и не принадлежало. А ведь именно о такой эфемерности материальных вещей писал в своих трудах Марк Аврелий почти две тысячи лет назад. Неужели на это никто не обратил внимание ? Забавно.
Я так увлёкся, что не заметил, как моя ночная гостья уснула. Завтра она пожелает мне «доброго утра» и сварит хороший  кофе. Сбросит звонок очередного ухажёра, скрывая это от меня, а я сделаю вид, что не заметил.
Так будет лучше для обоих, возможно.
 Стараясь особо не шуметь, я перелез на край кровати, отыскал ногой тапочки, встал и пошаркал на кухню. Мои размышления явно не планировали дать мне уснуть. Они увлекали меня далеко в детство, юность, в те времена, когда ещё не было особых материальных привязок, когда вставать в восемь утра считалось ранним подъемом, а учебный день в школе равнялся полноценному рабочему. Я невольно улыбнулся, открыл потрёпанную записную книжку и начал писать.

...
 Меня зовут Артур, мне 17 лет и я счастлив. Весна игриво разливалась по узким улочкам моего небольшого провинциального города. Вокруг все расцветало. Дети беззаботно гоняли мячи на школьных площадках, бабушки у подъездов любовались цветением и вспоминали молодость, дворовые собаки грелись на песке под нежными солнечными лучами, а я проспал первые два урока.
 Я проснулся, чувствуя подозрительную удовлетворённость ото сна. Обычно, когда встаёшь по будильнику такое не наблюдается. Однако, стрелки часов расставили все на свои места. До конца второго урока оставалось двадцать минут. «Ну вот и отлично» подумал я.
Все равно в выпускных классах уроки не так важны, как репетиры. А вот вечернего репетира я точно не просплю. Да и из всех школьных предметов я любил только литературу, а наша учитель литературы любила меня. Обычно я прочитывал книги ещё до того, как они попадались в школьной программе. А когда мы проходили не интересные мне произведения, я читал ей стихи Есенина. Она всплакнёт, а у меня лишняя пятерка. Все довольны. Также мне нравилось расположение времени подготовительных к выпускным экзаменам занятий – я приезжал на них с набитой спортивной сумкой и сразу же после мчал на вечернюю тренировку. Боксом я начал заниматься, как и большинство детей, для себя. Но со временем это переросло в огромнейшую любовь, граничащую с одержимостью. К семнадцати годам я выполнил норматив «кандидат в мастера спорта», выигрывал региональные и Всероссийские турниры, дома мной гордились, а в школе уважали. Но, как и любой спортсмен, я мечтал об олимпийском золоте. Тогда это казалось вполне достижимым.
 В школе у меня был достаточно узкий круг общения, 90% которого составляли девушки. С кем-то я крутил не долгосрочные романы, какие-то девушки помогали мне с учёбой и только с двумя одноклассницами я искренно дружил, и даже как-то по-родственному любил их. Лера и Вика. Я выслушивал бесконечные сопливые истории про их не складывающиеся отношения, читал ванильные романы по их советам и смотрел такие же фильмы. Делал я это исключительно ради дружбы, но все свои недовольства от прочитанного/прослушанного/увиденного высказывал сполна. Они смеялись надо мной, а я над ними. Так и дружили.
 Был у меня и друг Глеб. Мы заседали с ним на задних партах, гуляли вечерами,  шутили над одноклассниками и размышляли на различные философские темы, главной из которых была «утопичность добровольного связывания себя постоянными отношениями молодыми людьми нашего возраста». Мы вдоволь высмеивали одноклассников и одноклассниц, играющих в любовь. Делали мы это, конечно, по доброму, стараясь никого не задеть, хотя внутри нас просто разрывало от негодования. Как люди в столь свободном и беспечном возрасте самозабвенно затягивают себя в проблемы, с которыми желательно столкнуться лишь лет через десять. Для себя мы такой участи не желали. Было порой противно наблюдать за тем, как на фотографиях с любовными подписями в социальных сетях сменялись лица, а подписи оставались теми же. Ещё в школе я решил для себя, что не приемлю отношений «лишь бы было». Я чувствовал, что без сильной эмоциональной связи не смогу с кем-то встречаться и тем более строить семью. Но кандидатур на это не было и близко. Только спорт, только тренировки.
В таком режиме и проходили мои заключительные пару месяцев перед сдачей выпускных экзаменов, а после вступительных в наш местный филиал столичного университета. Забавно, учишься в провинции, а диплом Московский – неплохая уловка для родителей, пытающихся впихнуть своих чад в университет по-солиднее. У моей мамы там работал знакомый и с поступлением вопросы не должны были  возникнуть.
Я сдал все экзамены в школе, написал несколько вступительных экзаменов и стал ждать. Ответ должен был придти в течении двух недель, и на это время я уехал в загородный спортивный лагерь.
 Спортивный лагерь «Рассвет» для меня был отдельным периодом жизни. Первый раз я приехал туда в четырнадцать лет. Каждодневные тренировки, речка, веселая компания (в этот лагерь приезжали мальчики и девочки со всех спортивных школ всех видов спорта), постоянные игры, музыка, новые знакомства - все это так увлекло меня тогда и навсегда осталось ярким солнечным светом в моей душе. Я никогда не забуду то место и тех людей, что были в тот момент рядом.
  Две недели пролетели незаметно, я вернулся в город, нас собрали на зачтение результатов вступительных экзаменов. Я приехал в рубашке и даже откопал в своём гардеробе на этот случай брюки. Это был второй раз в жизни, когда я так выглядел. Первый был месяц назад на выпускном.
Но вот зачитали фамилии поступивших и моей среди них не оказалось. Мамин знакомый нашёл абитуриента по-важнее и впихнул его. Не могу сказать, что я прям сильно удивился, мое счастье, что в непредвиденных жизненных ситуациях я всегда сохраняю хладнокровие, но некоторый шлейф негодования в воздухе на тот момент повис. Я начал звонить тренеру, спрашивать у него знакомых в других институтах, мать начала звонить каким-то старым школьным приятелям, все тщетно. Но ситуация решилась сама собой и заодно перевернула мою жизнь. Приехала комиссия из самого Московского университета, и из-за недобора забрала меня и ещё нескольких абитуриентов себе. Родители пожали плечами, помогли собрать мне сумки и я отправился в путь.

 Я помню своё первое впечатление о Москве. Я вышел из метро где-то в центре и первое, что я увидел – проезжающий мимо кабриолет Rolls Royce с визжащими что-то неразборчивое девушками. - Ну, понятно -, подумал я, - лучше всякого «добро пожаловать».
 Первый месяц давался непросто. Привыкал к ритму жизни, к людям, к вечной суете, но потом свыкся и полюбил всё это. Мне посчастливилось получить неплохую комнату в неплохой общаге. Я легко подружился с однокурсниками, завёл несколько знакомств в женском крыле, и в общем вполне сносно устроился. Большинство учащихся тут были из регионов, как и я.
 Через месяц после поступления я попал в сборную университета по боксу, съездил с командой на сборы и подружился с местными бойцами. Некоторых из них я знал ещё до поступления по Всероссийским турнирам.

 Учился я на юридическом факультете, на пары не ходил, а школьных знаний вполне хватало для досрочной сдачи первой зимней сессии.
 Мой старый тренер нашёл мне в Москве отличный зал. Отношения с тренерами, как и с новым коллективом наладились сразу, после первых спаррингов, на которых обычного нового человека проверяют на прочность. В общежитии мне сделали временную прописку, поэтому теперь я выступал за столицу. Так в тренировках, сборах и соревнованиях прошли первые пол года.
Я закрыл досрочно зимнюю сессию. В университете руководители курсов и преподаватели относились к спортсменам с должным уважением и особо вопросов не задавали.
  На полноценное существование стипендии едва хватало. Благо питаться можно было в университетских столовых, а за общежитие мы платили что-то около тысячи рублей в месяц. Спасибо огромное родителям за то, что всегда помогали деньгами по-возможности. К сожалению, с каждым днём мы общались всё реже, а, по истечении полугода отношения с ними стали накаляться. Я думал, что расстояние наоборот ещё больше сплотит нас, но всё вышло несколько иначе. Постоянные ссоры, недопонимания подкашивали мое внутреннее состояние. Становилось печально от того, что окружающие чужие люди гораздо лучше тебя понимают, нежели твои родные, во всяком случае они хотя бы делают вид.
 Холодным зимним вечером, возвращаясь с тренировки в общежитие, я встретил однокурсника Женю. Впереди были два выходных дня и он был в бодром расположении духа.
Мы поговорили, он рассказал, что сегодня собирается большая компания в квартире его знакомого и предложил присоединится. Настроение у меня было поганое и я решил, что такая смена обстановки должна пойти мне на пользу. Я поднялся в свою комнату, разобрал сумку, развесил вещи, отыскал в шкафу более менее сносную одёжку, Женя ждал внизу, спустился и мы двинулись.
 Квартира его знакомого находилась где-то в черте города, до неё мы добирались часа полтора. Сначала метро, потом автобус.
 Вот он дом, подъезд, звонок. Из домофона послышался женских смех, какие-то выкрики, музыка, я сразу понял, что будет не скучно.
 Двери нам открыл ещё один мой однокурсник, я не знал, что он и окажется хозяином квартиры. Все были уже навеселе и только что пришедших нас сразу же подтянули к столу. Не могу сказать, что я никогда не пил, но мое отношение к алкоголю всегда было резко негативным, т.к. мой небольшой, но яркий жизненный опыт был с избытком забит негативными примерами, связанными с злоупотреблением этого пойла.
 Но что-то в моей голове в ту ночь перемкнуло. Тогда я ещё не знал, что ни алкоголь, ни препараты, ни что бы то ни было не решают твоих жизненных проблем и, тем более, не делают легче.
 Мне наливали одну, вторую, третью.. пятую. Звуки становились приглушённее, а девушки симпатичнее. Я подошёл к одной из них. Мы танцевали, она сказала мне своё имя, которое я не запомнил, поцеловались. Время летело незаметно. Она куда-то уехала, а я проложил пить. Не помню точно как и в какой момент вся эта гулянка закончилась, но один момент отчетливо врезался мне в голову. Так, как квартира была однокомнатной, а находящихся в ней людей человек пятнадцать, спальных мест на всех капитально не хватало. Гости равномерно расположились на всех более менее пригодных местах. Кому повезло - легли на диван или кресло, те, кому повезло меньше - легли на куртки, брошенные на пол. Я лежал на матрасе с парнем и девушкой. Голова кружилась, слегка тошнило. Наконец-то все улеглись и наступила тишина. Через какое-то время послышался шорох где-то у кресла. Потом причмокивания, а потом и короткий диалог.
 - Ну, давай.. уже все спят.
 - Ц, отстань ты.
 - Да ну чего ты? Никто не услышит.
 - Сказала, отстань.
Девушка встала и протопала к туалету.
Неудачливый соблазнитель шепотом выругался. Через секунду с другого конца комнаты послышалось, - эх, обидно, - а потом и с дивана кто-то съязвил , - чуть-чуть не дожал. Комната разорвалась неистовым смехом. Оказалось, что не спал никто. Вдоволь поглумившись над Казановой, им как-раз оказался Женя, все наконец уснули.
 Наутро голова раскалывалась на части. Я проснулся раньше всех. Перешагивая через сопящих товарищей, я пробрался на кухню. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил на ней хозяина квартиры тщательно вымывающего пластиковые стаканчики.
 «Вот это тебя проглючило, приятель» подумал я. Он смотрел на меня как ни в чем не бывало.
 – У тебя дома парацетамол есть? Голова раскалывается.
 – Да, сейчас принесу.
Какая забота. Он оставил своё непомерно важное занятие, прошёл в комнату и начал очень громко шарить по полкам прикроватного шкафа. Ждать мне пришлось, слава Богу, не долго. Он вынес таблетки, я запил их водой из под крана, нашёл свою кофту и куртку, разбросанные по разным частям квартиры и вышел на улицу.
Воздух был свеж. Нежно проплывая по небу, кружились и тихо опускались на землю крупные хлопья снега. На улице не было ни души. Я открыл карту в телефоне, примерно вспомнил маршрут до автобусной остановки и поехал домой. Вернувшись в общежитие, я завалился спать, напрочь забыв о запланированной пробежке.

  Шли месяцы, приближалось лето, такие ночные посиделки проходили все чаще и чаще. Раз в три недели, в две, потом каждые выходные. Тренировки я не пропускал, а вот с соревнований понемногу слетал. Круг общения у меня становился всё шире, связей в женском крыле общежития всё больше. Начали ходить различные слухи, мне приписывали романы, которых никогда не было, и опровергали те, что реально имели место быть. Меня это не особо волновало и даже забавляло. Теперь, когда я начинал общаться с девушками, они уже имели примерное представления о том, кто я и что мне от них нужно. И это гораздо упрощало всем жизнь. Им уже не нужно было притворяться правильными и воспитанными, т.к. отношения со мной им не светили, а мне не нужно было каждый раз им это объяснять.
 И вот однажды я сидел в комнате у одной из своих подруг. Она жила с девочкой, которая решительно отказывалась куда-либо выходить, поэтому мы просто болтали на отвлеченные темы, смеялись и пили чай. В один прекрасный момент дверь в их комнату открылась и зашла весьма симпатичная особа с тонкой талией, широкими бёдрами и ярко выраженными первичными половыми признаками. - вот эту точно нельзя упустить -, подумал я. - Губастнекий, - подумала она. Но эту её мысль я узнал спустя большое количество времени.
 – Артур, знакомься, это Алиса, - выпалила моя подруга. Я молча смотрел на гостью и, подозреваю, что взгляд мой предательски выдавал мои мысли.
 – Алиса, знакомься, это Артур. Но незнакомка лишь хитро приподняла бровь, отвечая взаимностью на мою тишину.
Подруга, заметив мое впечатление, сразу спросила Алису о цели визита, та ответила, что просто хотела спросить - не отменяются ли их планы на выходные. Получив ответ, что всё остаётся в силе, Алиса вышла.
 – О каких планах речь? - поинтересовался я.
 – Да она в гости позвала, там компания собирается, но только для девочек.
 – Ясненько.
Как выяснилось позже подруга мне соврала, собирались там не только девочки. Больше того, парочку моих приятелей тоже были в списке приглашённых, поэтому я решил не терять возможность познакомиться с Алисой поближе, и, воспользовавшись вышеизложенным обстоятельством, оказался тоже в списке гостей.

  При более тесном контакте с объектом моего влечения выяснилось, что мы до треска в зубах друг друга не перевариваем. С самых первых минут мы начали цепляться за каждую мелочь, что нам друг в друге казалась несносной. Взгляд, нелепо брошенную фразу, малейшее движение, показавшееся нам нелепым, мы обоюдно саркастично комментировали. Наши ссоры, крики и выяснения отношений на повышенных тонах под крепким градусом смело разбавляли всеобщее веселье. Как мы друг друга не убили я не знаю, но первая такая вечеринка прошла относительно спокойно. Через неделю мы собрались вновь, а потом ещё через неделю. И с каждой такой встречей наши дебаты становились громче и острее. Друзья безуспешно пытались нас примерить или хотя бы развести по разным сторонам квартиры, что тоже не приносило ожидаемых результатов. После очередного выяснения отношений мы вышли на балкон. Она чтобы покурить, а я немного освежиться.
 – Как же ты меня бесишь, - выдохнула она.
 – Ещё не заметила, что это взаимно?
Её глаза, губы, поцелуй. Что на меня нашло? Она тоже была в некотором недоумении. Мы сделали вид, что ничего не было и вернулись в компанию. 
  Вечером следующего дня я впервые написал ей. Незамысловатый диалог. Она сказала, что хочет заказать пиццу, я ответил, что как-раз голоден. 
 – Даже не вздумай приехать.
 – Адрес напомни.
 – Белозерская 1, но знай, я тебе не открою.
 – Посмотрим.
Через час я уже сидел за её столом, а она заваривала нам чай. Я пошутил что-то про её домашний халат, потом съязвил по поводу её нерасторопности. Делал я это совершенно не со зла, порой шутками мы пытаемся занять более выгодное положение, а чаще это просто защитная реакция. Я впервые волновался рядом с девушкой. На мое удивление она спокойно восприняла мои остроумные выпады, больше того - она смеялась. Смеялась искренне и даже как-то по-детски. С этого вечера и началась наша маленькая совместная жизнь.
 Сначала всё было лучше, чем можно себе представить. Мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Мы гуляли, вместе готовили еду, она ждала меня со сборов и соревнований. Каждый день созванивались. Я считал минуты до нашей встречи. Первым же делом, вернувшись в Москву с очередных спортивных выездов, я сломя голову бежал к ней. С порога меня встречали нежные объятья, поцелуи и, приготовленный заботливыми руками ужин.
Но со временем все круто поменялось.
  Её родители меня мягко говоря недолюбливали. Им нужен был сразу принц и сразу на Мазарати, а не боксёр из провинциальной однушки. В какой-то степени я прекрасно их понимаю, любой родитель желает лучшего своему ребёнку.
  Постоянное давление с их стороны делало своё дело. Я видел, что не могу никак на свою стипендию дать ей то, что с легкостью швыряют под ноги её подругам их собственные кавалеры. Она не обращала на это внимания, никогда ничего не просила и не требовала от меня. «Мне нужен только ты» – эти слова делали меня самым счастливым и самым несчастным человеком на планете.
  Я решил, что нужно что-то менять.
После тренировки мы валялись с ребятами в ринге и делали заминку, параллельно болтая на разные темы. Каждый рассказывал о засадах на учебе, работе или на личных фронтах. Я тоже рассказал им, про проблемы с финансами и с девушкой. Советов давать мне никто не собирался, да и сказать особо было нечего. Ребята сочувственно кивали, но каждый думал только о своём.
Ещё один очень важный момент, который я любил в тренировках – в зале ты забываешь обо всём. На эти несколько часов, ты полностью отрезаешь себя от внешнего мира, больше того, мир сам сужается для тебя до размеров ринга. Это словно завораживающий полёт где-то в поднебесье, и ничто не может отвлекать тебя от него, ничто не посмеет ворваться в твой освободившийся от мирской суеты разум. А после, ты вновь опускаешься на землю к своим житейским проблемам и заботам.
 Я вышел из зала, прошёл несколько метров и вдруг меня окликнули.
 – Артур, постой! - это был Тима, высокий крепкий парень с широченными плечами, выступающий в тяжелом весе.
  – Да, Тим, что случилось?
Он поравнялся со мной и очень тихо сказал, - есть вариант один, тебе же нужны деньги, верно? Так вот, есть у меня знакомый, он может предложить работу, тебе она подойдёт.
  – Что за работа?
  –  Он сам расскажет, если хочешь, завтра он подъедет к залу и вы поговорите. Но ценник тебе должен понравиться.
Так мы и сделали. Вечером следующего дня возле зала меня ждала чёрная, в круг тонированная машина.
Мы с Тимой сели назад.
  – Это он?
За рулём автомобиля сидел огромный бородатый мужчина лет тридцати. Он был раза в два больше Тимы, и один его вид располагал быть более осторожным в выражениях. Если честно, я даже плохо себе представлял, как он вообще смог залезть в этот несоразмерный ему седан.
  – Да, - ответил Тима,- я в нем уверен.
Почему он во мне уверен я тогда не понял. Да, мы часто с ним беседовали, обсуждали насущные события, можно даже сказать были приятелями, но близкими друзьями было нас назвать никак нельзя.
 – Меня зовут Мурад,- продолжил человек за рулём,- Тима рассказал мне о твоих проблемах, чемпион, я хочу тебе помочь немного. Работать будешь с людьми и с железом. За один выход будите получать на пару с Тимой по двадцать пять-тридцать тысяч. Когда сам во всем разберёшься будешь забирать за выход по 50-60 тысяч, идёт?
  – За выход куда? С каким железом?Мурад обернулся и вопросительно взглянул на Тиму.
  – Ты ему не объяснил?
  – Он согласен, я ему потом всё расскажу.
Мурад молча смотрел то на Тимура, то на меня. Возникла недолгая немая пауза. Мы вышли из машины.
  – Завтра подъезжай к залу часам к 12 ночи,- быстро проговорил Тима,- тогда всё и увидишь, а пока просто думай о деньгах, про которые тебе сказал Мурад.
Он развернулся и ушёл оставив меня наедине с букетом вопросов.
    Ровно в 12 ночи я стоял у зала. Не знаю от чего я дрожал, то ли от холода, хоть было и лето, то ли от подозрительной неизвестности.
 Подъехала старая отечественная машина. За рулём сидел Тима.
  – Садись.
Зал находился в незнакомом мне районе города, где-то ближе к окраинам. На этой земле я знал только дорогу от остановки до зала. Машина петляла по узким улочкам и переулкам. Ехали мы минут тридцать. На все мои вопросы Тима отвечал уже надоевшее мне «увидишь». Мы остановились в плохо освещённом дворе.
 – Пошли.
Мы вышли из машины, Тима достал с заднего сиденья два чёрных балахона.
 – Накинь это.
 – Чего ? За каким .. ?
 – Да накинь уже.
 –  Не буду я ничего накидывать пока ты мне в конце концов всё не объяснишь!
 – Делай то, что я тебе говорю, Артур, пожалуйста, доверься мне. Ну нет времени сейчас всё тебе объяснять, твою то мать, услышь меня, тебе нужны деньги?
 – Да.
 – Тогда просто накинь это и иди за мной. 
Тима достал из машины чёрный рюкзак и мы пошли. Шли минут пять. Наконец он остановил меня у какой-то арки, ведущей во двор, и сказал ждать. Натянув капюшон максимально на нос, он вытащил из рюкзака небольшую биту и с разбегу начал разносить припаркованный у подъезда чёрный джип. Заревела сигнализация. На тот момент мне показалось, что ничего громче этого звука в мире не существовало.
  – Тима, какого х...?,-  Закричал я, но он не слышал.
Размозжив фары, зеркала, лобовое и боковые стекла, он достал нож и продырявил несколько шин. С балкона послышался крик, и он рванулся с места. Всё это длилось не больше тридцати секунд, но для меня они стали вечностью.
 Расстояние до авто мы преодолели в миг, я никогда ещё не бежал так быстро. Сели, засвистели шины и машина рванулась с места.
  – Что здесь только что, мать его, было?,- закричал я,- ты себя рок-звездой почувствовать решил.
  – А вот это и есть работа,- спокойно сказал он.
  – Это работа? Чего?
  – Мы будем иногда так делать, а за один такой выход на двоих получим пятьдесят тысяч. Понял?
  – Никогда, слышишь, я больше никогда с тобой не поеду. Это полное дерьмо. О таких вещах предупреждать надо! Чья это вообще была тачка?
  – Понятия не имею. Мне и не нужно это знать. Я просто сделал и получил деньги, всё.
Мы прокружили по району ещё какое-то время. Он остановил машину, мы оставили в ней балахоны и пересели в другую.
 – Через пару часов её перегонят. Я довезу тебя до дома.
Ехали мы молча. Тишину обрывали только редкие мои возмущения, но в основном я просто молча отходил от произошедшего.
 Уснуть я не мог. Казалось, что в любой момент за мной приедет полиция и меня возьмут, как соучастника. Только под утро от сильной усталости я  ненадолго вырубился. Сны мне снились ужасные и проснулся я с дикой головной болью.
 Тимы на тренировке не было. Я вышел из зала и направился к остановке. Меня окликнули, это был как-раз таки он.
  – Держи, это твоё, - он протянул мне свёрток с деньгами, - там двадцать пять тысяч, твоя доля, но в следующий раз просто в сторонке постоять не получится.
  – Никакого следующего раза! И деньги себе оставь, обойдусь.
 Тима усмехнулся, - ну, поглядим. А деньги твои, ты там был, забирай.
Он сунул мне их в карман, развернулся и пошёл к машине. Я достал свёрток. Двадцать пять тысяч, это почти половина месячного заработка моей семьи. 

 Первым же делом я побежал в ювелирный, купил кулон, серьги, набрал Алисе и сказал одеваться. Сложно описать выражение её лица, когда я вручил подарок. На вопрос «откуда?» я нёс что-то невнятное про подработку и старые сбережения. Мы поехали в ресторан. Это был один из лучших вечеров в моей жизни. Да, пожалуй, все лучшие вечера были связаны с ней. Мы ели, пили и наслаждались друг другом. Потом до поздней ночи гуляли по ночной Москве. Она была такой счастливой и я чувствовал, что сделаю всё лишь бы это счастье не заканчивалось.
 Деньги улетучились быстро, я толком и не заметил как. Жизнь вернулась в прежнее русло. Её родители постоянно указывали ей на мои существующие и несуществующие недостатки, главным из которых был отсутствие миллионов на моем счету. И это было предельно по факту. Она не слушала их, никогда ничего не требовала, говорила, что встречается со мной, а не с ними, что зависит всё только от нас. Но меня это успокаивало лишь от части.
  Периодически мы ходили в кино. И в один из таких чудесных походов, принимая оплату билетов с моей банковской  карты, терминал предательски выдал нехватку денежных средств. Алиса, не мешкая, приложила свою карту, специально, якобы напомнив мне, при кассирше, что все деньги я перевёл ей перед походом в кино. Этим она хотела вызволить меня из того неловкого положения, в которое я сам себя загнал. Тогда я ещё не понимал, что в моем возрасте вовсе не стыдно не зарабатывать миллионы. Жизнь только началась и главное – стремиться стать лучше, заниматься саморазвитием, планировать свои доходы и расходы. А Алиса уже это осознавала и поэтому подсовывала мне различные книги и учебники. Предлагала вместе учить иностранные языки или взяться, на худой конец, за научную статью в университете.
Но, вместо этого я позвонил Тиме.
 Разговор получился коротким. Он велел мне купить в переходе мобильник и пару левых симкарт, денег тогда у меня на это не было, и он перевёл мне пару тысяч.
 Следующее дело мы выполняли вдвоём. Балахоны, бита, машина. Я получил свои деньги.
 Рестораны, украшения, прогулки. Я почувствовал этот обманчиво сладкий вкус легких денег и уже не мог остановиться. После нескольких выездов с Тимой, мне доверили работать одному. Теперь я один получал пятьдесят тысяч за раз. С каждым выходом всё дальше и дальше уходил страх. А затем он и вовсе исчез. Я шёл будто на работу, обычную работу, словно я инженер, плотник или автомеханик, если угодно.
  Деньги лились рекой. Но вместе с ними отдалялась Алиса. Я всё чаще начал пропадать ночами, чаще проводить время в компании Тимы и Мурада, а с ними и их знакомых девочек. На любые её вопросы о том, чем я занимаюсь, я резко огрызался.
 После очередной нашей ссоры я приехал к Мураду. Мы сели, я рассказал ему ситуацию, он выслушал и сделал плаченные выводы. Он начала убеждать меня, что всё это проходящее. Девушки всегда были, есть и будут. И если одна уходит, на ее смену поедут десять других, ещё лучше. Я соглашался с ним, хотя внутри меня шла Гражданская война. С одной стороны его слова мне казались вполне логичными, точнее хотели таковыми казаться. С другой - я понимал, что делаю всё неправильно, и сердце было не на месте.
Мы курили кальян, в один момент он встал, достал что-то из кармана и покрутился над чашей. 
  – Сейчас гораздо лучше-, хитро взглянув на меня, произнёс он.
Я не предал этому особого значения. Мы спокойно курили ещё какое-то время, но потом я начал чувствовать, как мое сердце с каждым ударом бьется все сильнее и быстрее. Руки и ноги начали понемногу неметь.
  – Мне что-то нехорошо,- прошептал я и попытался встать с кресла. Это была последняя осознанная мысль, которая пришла мне в голову на ближайшие несколько часов. Спотыкаясь, я зашёл в туалет. Взглянул в зеркало. Зрачки расширились настолько, что мои зелёные глаза теперь казались абсолютно чёрными. Белки покраснели. Сердце готово было вырваться наружу. Ни одну мысль я не мог удержать в своей голове дольше, чем на пару секунд.
   Попытался умыться, руки толком не слушались, я не чувствовал воду.. или чувствовал, точно не помню. Паника. Я выскочил из ванны.
  – Ого, вот это тебя расплющило,- усмехнулся Мурад.
  – Что это такое ? Что со мной происходит?,- мой потрясенный вид его явно взбодрил.
  – Да ладно, ты что не курил никогда?
  – Что я не курил, Мурад? Что ты мне дал?
Вдруг я резко расхохотался. Не понимаю от чего, но мне дико захотелось смеяться. Меня просто перло. Потом смех сменился вновь паникой и так продолжалось ещё неизвестное мне количество раз.
  – На, попей,- Мурад сунул мне кружку молока. Я выпил залпом, проливая всё на пол и одежду. Мурад открыл настежь окно. - дыши,- я не чувствовал свежести воздуха, я вообще ничего не чувствовал. Я смотрел на далёкий свет окон многоэтажек напротив. Потом свет начал приближаться.
 – Да остановись ты, - Мурад оттащил меня от окна. Дал пару пощёчин. Не помогло. Теперь я понимал, что значит потерять чувство времени. Мне казалось, что это длится уже несколько часов, хотя на самом деле не прошло и десяти минут. Дальше все было как в тумане. Мурад затащил меня под ледяной душ, но я не чувствовал холода, хотя понемногу сознание начало возвращаться. Он уложил меня в кровать. Я пытался собрать в голове пазл из бессистемно всплывающих в ней мыслей. Потом сознание начало отдаляться. Мясо будто бы отделилось от моих костей. Я провалился в сон. 
  Весь следующий день я помню плохо. Утром я увидел множество пропущенных от Алисы, вечером отправил смс, что все в порядке и отключил телефон. Через пару дней созвонились и наш разговор закончился очередным скандалом, я накричал на неё и сказал больше не лезть в мои дела.
Алиса ушла. Я воспринял это с надменным спокойствием. «ничего, найду ещё. Мало чтоли таких вокруг ползает».
 Но шли недели, и я все чаще и чаще вспоминал о ней. Да уж, погорячился, она же просто волновалась, не стоило мне так.
 Позвонил. Номер был заблокирован. В социальных сетях она отправила меня в чёрный список. Детский сад. Заехал к ней. Дома никого.
 Мне позвонил Тима. Сказал срочно подъехать. Теперь работать надо было уже не по машинам. Делать, по сути,  нужно было тоже самое, но уже с людьми. Денег за это платили практически в два раза больше. Долго я не думал. Если я такой плохой для неё, может я действительно такой и есть. Ну что ж, сколько угодно.
 И мы начали делать свою работу. Делали быстро и четко, когда в двоем, когда по отдельности. Выслеживаешь, заходишь вместе с клиентом в подъезд, и делаешь ему спортивный блок. Иногда заказчик просил что-нибудь сломать или передать «привет», но за это шла повышенная такса. Полиция на нас не выходила. Любые, даже самые слабые попытки нас достать Мурад решал через свои связи. Да и сотрудником были важны не исполнители, а заказчики. Поэтому наше положение мне казалось на тот момент крайне выгодным. Почти каждую нашу «победу» мы отмечали на широкую ногу. К траве добавился кокаин. Я уже практически забыл об университете, сессиях и экзаменах, но мне позвонил декан и сказал обязательно явиться на какую-то консультацию. На выходе я встретил Алису. У меня были страшные отходники и сразу же набросился на нее с претензиями. Как она могла оставить меня в такой непростой период жизни, хотя и сам прекрасно понимал, что вся вина в этом только на мне. Она пыталась что-то обьяснить, но я не хотел слышать. Когда она сказала мне всё что хотела, я просто ухмыльнулся и ушел.  И с каждым шагом мне становилось яснее, что больше мне уже ничего не вернуть.
  Следующее наше дело было в одном из подмосковных городов. Платили за него очень приличную сумму.  У Мурада было что-то личное с одним коммерсантом, доверить дело он мог только нам, поэтому отказ означал разрыв всех дружеских и партнёрских отношений, об этом Мурад намекнул отдельно. Задача была весьма непростой – аккуратно вырубить владельца дома и все там поджечь. В идеале, чтобы потом это могли списать на несчастный случай. Я думал об отказе, но, исходя из вышеперечисленных обстоятельств пришлось согласиться.
  Рождественская ночь. Мы припарковались недалеко от коттеджа клиента. Нужно было немного подождать. Все его родные ушли на церковную службу, он по неизвестным нам причинам должен был остаться дома. Так и произошло. Свет горел на кухне. Мы ждали до четырёх утра. Медленно падал снег, и сквозь него до нас доносился далёкий вой бродячих собак. Меня ждало, наверное, самое важное и ответственное дело за всё это время, а я думал только о её глазах. Я вспоминал, как медленно и нежно она подходила к нашей постели, как плавно и трепетно с неё спадала одежда на, освещаемый лунным светом, пол. Вспоминал те тёплые слова, которые она шептала мне зимними вечерами, наши беседы за ужином, наши прогулки, нашу маленькую жизнь. Теперь, сидя в машине напротив очередной цели, я почувствовал себя брошенным уличным псом, насквозь промерзшим, с бешеным оскалом, готовым перегрызть горло каждому, кто встретится на пути. Не потому что голоден, а потому что уже невозможно держать внутри эту безмерную злобу. Злобу на весь мир, злобу на себя.
Свет на кухне погас. Подождали ещё десять минут. Пора. Мы тихо покинули машину, небольшими перебежками добрались до дома, переступая с пятки на носок, чтобы снег не хрустел под нами. Перелезли через забор и оказались у двери. Тима достал отмычки. Несколько несложных с виду движений и дверь, немного скрипя, открылась. Достали биты. Прислушались. Тишина. Мы аккуратно прошли по коридору, нам встретилась лестница, ведущая на второй этаж, за ней шла дверь в гостиную и кухня. Тима знаком показал, что проверит первый этаж, я поднялся по лестнице наверх. Дом был небольшой, на втором этаже оказались всего две спальни и выход на маленький балкон. Вдруг, я услышал на кухне резкий шум падающих предметов и крик Тимы. Мигом слетев по лестнице, я бросился к кухне. В меня уже летел стул.
  – Не с тем вы связались, детишки,- послышался суровый бас. Мой напарник лежал на полу согнувшись. Теперь в лунном свете я мог разглядеть очертания столь гостеприимного хозяина. Да, Мурад выбрал себе врага по габаритам. Это был настоящий шкаф, под два метра ростом и весом на вскидку килограмм 120. И он уже нёсся на меня с ножом. Ели увернувшись я ударил ему битой в коленную чашечку, боль это дикая, знаю по себе, но он её проигнорировал. Нож ярко сверкнул под серебренным светом Луны. Взмах, второй, трений. Увернуться я уже не мог, нож летел прямо мне в горло. Я схватил его за лезвие, но боль не почувствовал. Только жар крови, стекающей по моей руке. Он силой выдернул нож и замахнулся снова, но тут же упал без сознания. За его спиной стоял кряхтящий Тима с битой в руке.
  – Валим.
Мы вылетели из дома, Тима рухнул на заднее сидение машины, я сел за руль. Газ в пол. Отъехав на более менее безопасное расстояние, я обратился к Тиме, но он не отвечал. Мы доехали до указанной лесополосы, где нас ждала другая, заранее приготовленная, машина. Тима был без сознания, тот гад пырнул его в живот, задние сидения были насквозь пропитаны кровью. За рулём другой машины нас ждал товарищ Мурада.
 – Вот же дерьмо, что у вас там произошло?
 – Всё пошло максимально не по плану, поехали быстрее, ему нужно ко врачу.
Я совсем забыл о своей руке. Он перерезал мне сухожилия, я не мог выпрямить мизинец и безымянный палец, словно их приклеили к ладони. Тима лежал у меня на руках, он дышал тяжело и отрывисто. Его кожа становилась всё бледнее, а на лбу выступали холодные капли пота. В какой-то момент он открыл глаза и взглянул на меня. Слова застряли у него в горле и вырвались сдавленным хрипом. Ещё секунда. Тишина. Взгляд его стал абсолютно стеклянным и безжизненным. В Москву нас въехало уже двое. Тело нам пришлось оставить в лесопосадках перед въездом в город. Колесить по столице с трупом в машине было бы не самым удачным решением.
 Я уже не мог сдерживать слёз. Только что на моих руках умер человек. Да, пусть не самый лучший на свете. Пусть преступник. Но..
 – Я отвезу тебя к Мураду. Дальше он будет решать, что тебе делать. Вы капитально облажались. 

Я стоял перед большим столом. Весь в крови. В своей крови и в крови Тимура. Мурад сидел напротив. Он сверлил меня своим ледяным взглядом.
  – Ты хоть представляешь, что теперь будет? А?,- еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, спросил Мурад,- теперь я уже никак тебе не помогу. Полиция выйдет на тебя, легко выйдет..
Он задумался. Я молчал. Мурад посмотрел на человека, стоящего у двери, и тот начал медленно заходить мне за спину. Всё ясно, он испугался, что я его сдам. Я улыбнулся. Мне не хотелось сопротивляться. «Решил убить меня? Давай! Это уже все равно не жизнь» промелькнуло в моей голове. Удар. Темнота.
Очнулся я в больнице. Рядом со мной сидел слегка небритый мужчина в чёрной кожаной куртке, надетой на серую водолазку. Вид у него был уставший.
  – Доброе утро, выспался ? как голова? Не болит?
Ясно, столько вопросов сразу - опер.
 – Они уже укладывали тебя в багажник, когда мы решили наведаться,- продолжил он,- ну, что расскажешь мне?
Я снова вырубился.


Писал я так долго, что не заметил, как первые утренние лучи осветили кухню. У меня уже почти закончилась ручка. Я встал из-за стола и взглянул в окно. Рассвет золотом осыпал окна Московских многоэтажек. Поставил чайник и заварил себе кофе.
Прошло уже много лет после описанных мной событий. Они очень многому меня научили и очень сильно поменяли мое мировоззрение, мое отношение к людям и к их поступкам. После у меня было много разных знакомств, много приятелей, много женщин. Менялись города, страны, менялись люди окружающие меня, менялся я. Но теперь я чувствовал, что лишь одно в моей жизни останется неизменным – где-то на этой планете, возможно даже в этом городе, живет одна девушка. Возможно сейчас она замужем и растит детей, возможно она стала карьеристкой и строит свой бизнес. Но в любом случае она так и не узнает, что была, есть и будет последним приютом моего сердца.