Тайны тихой провинциальной жизни I Сказ 1

Сказ про то,как мальчик Иван, Сокол и Котофей землю родную спасали

  В старые-старые времена тяжко жилось народу на земле отеческой, а всё оттого, что повадились змеи на Русь летать, города-села огнём жечь. Прилетят, народу побьют видимо-невидимо, а ещё больше в полон возьмут.
  У князя дружина могучая, богатыри знатные, сила огромная, а не справляется. Покуда доскачет дружинушка хоробрая до места, змея уж и след простыл, а от города или деревни – зола да головешки. И уж вроде бы сторожи по всем краям земли понаставили, ан нет – не успевают упредить, откуда напасти ожидать. Ждут здесь, а он, змей проклятущий, – шасть откуда ни возьмись совсем в другом месте!
  И вот приказал князь созвать старых стариков думу думать, как от такой напасти избавиться. Три дня сидели, думали, думали – ничего не придумали, зато вспомнили, что под горой, в самом дремучем лесу, у самого дальнего озера, живет столетний старец, мудрый и прозорливый, да только такой немощный, что в стольный Киев-град его и везти-то боязно, вдруг по дороге Богу душу отдаст. Тогда поехал к нему князь сам с дружиной своей.
  Долго ли коротко ли ехали, нашли деревеньку, а там сказали князю, что старец давным-давно в затворе, хранит обет молчания, ни с кем не разговаривает, ни к кому не выходит, ничего не ест.
  Закручинился князь, но решил все-таки счастья попытать и к старцу наведаться. Приказал свите своей ни в коем случае за ним не ходить и ожидать его возвращения, сколько потребуется. Сам рано поутру отправился к старцу один, без спутников своих, без слуг, пешком по тропинке, что в деревеньке указали.
  Шёл-шёл по лесу дремучему – видит: поляна небольшая; под огромным дубом, в склоне горы, пещерка выкопана; у самых корней дерева источник выбивает, от него ручеек тихонечко журчит, бежит по песочку. И такая кругом тишина, что аж в ушах звенит. Присел князь на травку и стал ждать.
  Через некоторое время выходит из пещерки старец, худой, сгорбленный, в лохмотьях, но ликом светел, борода у него белая, как ковыль степной, и глаза молодые, синие-синие – в самое сердце князю заглянули.
  Поклонился князь старцу, только хотел слово молвить,  да не успел: встал затворник на колени на камень у пещерки перед святым Распятием, что прямо в коре дуба вырезано было, и начал молиться.
  Делать нечего. Опустился князь на колени неподалеку от камня и тоже начал молитвы читать. По сто раз, наверное, все молитвы перечитал, которые наизусть знал, а старец всё с камня не  встает. Заныли колени у князя, спина заболела, начал он Иисусову молитву творить со вниманием, стало малость полегче, улетели суетные мысли, сердце успокоилось, и надежда появилась, что найдет он здесь, что ищет. Так время до сумерек и прошло.
  Заблестели звездочки на небе. Встал старец с колен как ни в чем не бывало, а князь стал подыматься – нет, не держат ноги, упал, еле-еле сумел сидя устроиться. Зачерпнул старец ковшичком берестяным водички из родника, с поклоном князю поднёс, сам глоточек глотнул и, ни слова не сказав, в пещерку свою удалился.
  Не посмел князь старца тревожить, решил ждать, что будет. Тут ноги у него отошли, смог он подняться, походил немного, размялся, а потом прилёг на траву отдохнуть.
  Вот взошла луна, осветила поляну. Вышел старец из пещерки – и снова на свой камень молитвы читать. Князь, не успевши глаз сомкнуть, тоже на колени опустился на прежнее место. Так в молитве до рассвета время и пробежало.
  Взошло солнце, поднялся старец с камня легко, как молодой. И князь встал, хотя и с кряхтеньем, но всё же не упал, на ногах удержался. Напоил затворник князя святой водицей, сам глоточек глотнул, ни слова не сказал и ушёл по едва видимой тропинке в чащу лесную.
  Хотел, было, князь вздремнуть немного до тех пор, пока старец воротится, – сна ни в одном глазу, и бодрость такая во всём теле, будто целые сутки спал-отдыхал, дорогими кушаньями угощался.
  Взошло солнышко повыше. Воротился старец – и опять на свой камень. «Ничего, – думает князь, становясь на колени, – так, видно, надо».
  Три дня и три ночи молились они, и только после этого старец заговорил.
  – Знаю, – говорит, – с чем ты пришёл. Велено мне было тебя испытать, и теперь я убедился, что более всего печёшься ты не о себе, а о земле родной. Поэтому должен я тебе помочь. Мне по воле Божией «зверие и все скоти, гади и  птицы пернаты» подчиняются, и отпущу я с тобой одного из набольших среди них – Сокола. Он речь людскую понимает и сам говорить может, когда потребуется. В клетке его держать нельзя и колпак на глаза надевать тоже. Сокол – птица вольная. Коли понадобится он тебе, взмахни белым платком, и сядет он на рукавицу твою.
  Ежели всё спокойно – Сокол будет мирно летать, гусей и уток к обеду бить-добывать, а уж коли беда подступит, он первым её заметит, наземь  камнем упадёт и головой ляжет в ту сторону, откуда враг крадется.
  Как домой прибудешь, вели отпустить к нему в стаю соколов от всех твоих начальников, от воеводы, от тысяцких и иных. Сокол их обучит дозор вести. И они то же делать будут. А теперь ступай с Богом.
  Поблагодарил князь старца, взмахнул белым платком, и сейчас слетел с неба Сокол, сел на кожаную князеву рукавицу.
  Радостный воротился князь к своей дружине, которая уже тревожилась и собиралась вслед за ним в лес выступать, и отправился с подарком в стольный Киев-град.
       
                * * *
  Все сделал князь по прибытии, как старец велел, и обучил Сокол целую стаю других соколов вести дозор над всей землею Русскою. Ну, конечно, теперь дело несравненно легче пошло. Взовьются соколы в поднебесье и кружат себе на просторе – им далеко видать, глаза у них зоркие.
  Набольший Сокол первым заметил змея трёхголового, чернее тучи, что с запада летел. Пал с неба перед самим князем и указал, куда с дружиной поспешать. Змей, хоть и с крыльями, а туша у него толстая, грузная – не приведи Господи! До городов и деревень русских ему три дня лететь,  да еще с отдыхом.
  Вмиг дружина прискакала к опасному месту и в лесочке на пригорке затаилась. Вот летит вражина, дымом смердит, крылами солнце заслоняет. Изготовились богатыри и ну осыпать змея стрелами калёными! Враз ему доспехи пробили. Не ожидал он нападения, закружился на месте, заревел страшным голосом. Пышет пламенем во все стороны, а не видит толком, откуда бьют.
  Бились три дня и три ночи, покоя и отдыха змею не давали, запутался он в крыльях своих перепончатых и свалился на землю. Налетела на него конница княжеская с копьями – тут змею и конец пришел. Города-деревни целёхоньки остались, и богатыри все живы-здоровы, только бороды им змей опалил.
  Князь на радостях пир горой устроил, а набольшего Сокола и всю его стаю велел мясом отборным накормить и снова на волю отпустить.
  Раза два или три ещё попытались змеи на Русскую землю напасть, но и они головы свои сложили.
  Повеселели города и сёла, похорошели. Принялись снова мужики землю пахать, избы новые строить. Ребятишки побежали по лугам и лесным полянам играть, грибы-ягоды собирать. Красны девицы перестали красоту свою прятать, вышли хороводы водить. Нашлось теперь время молодым богатырям у старших уму-разуму поучиться, к военному ремеслу приобыкнуть допрежь боев.             
       
                * * *
  Ну да-к ведь и змеи даром время не теряли, силы копили и раздумывали, как Русь-матушку погубить. Вот собрали они своих сородичей, улучили время да и подступили со всех сторон к земле нашей.
  Первым заметил набольший Сокол змея о двенадцати головах и князю знак подал. Выступило войско к западу с врагом невиданной силы сражаться.
  Через небольшое время другой сокол заметил змея девятиголового, с противоположной стороны летящего. И на этого супостата могучая дружина нашлась, ускакали богатыри на битву великую.
  Тут третий сокол знак даёт – летит с юга шестиголовый змей. Время какое-то потратили, но вовремя дружину ещё одну собрать успели и на врага отправили.
  А стая соколиная всё не успокаивается. Летит четвёртый сокол, пал перед князем клювом на север – стало быть, и оттуда беда грозит. И точно: трёхголовый змей пламенем пышет, уже границу перелетел, окаянный. Тут уж еле-еле наскребли дружинушку из старых и молоденьких воинов, коим еще и копьё держать в руках тяжело. Отправилась последняя дружина сражаться.
  Остались по городам и весям только больные-немощные, старики, старушки, бабы да ребятишки. Побежали, как в прежние страшные времена, по глухим местам прятаться.
  А Сокол набольший все кружит, неминучую беду чует. Видит: летит на Русь чуть поодаль от трехголового змея сама громадная змеиха, а поставить супротив неё уже некого.               
  Полетел Сокол молнией в опасную сторону, стал кружить над маленькой деревенькой на краю земли Русской. В деревеньке пусто, никого не видать, все по оврагам да по лесам попрятались. Только один мальчишечка маленький, русоволосый, в синенькой рубашонке, козу с козлятами пасёт на лугу.
  Слетел Сокол к нему на плечо. Не испугался малец, не пригнулся, только голову повернул и прямо в глаза Соколу смотрит: «Что, мол, птица, тебе надобно?»
  – Беда! – говорит Сокол мальчику. – Через три дня налетит с вашей стороны на землю Русскую громадная змеиха, она уж сколько времени голодная, давно человечины не пробовала. Всех поест, кого найдёт, деревню вашу сожжёт и дальше полетит, ни одного города или села не пропустит.
  А главная беда в том, что, напившись крови человеческой и мяса наевшись, расплодится змеиха по всей земле нашей, выведет змеёнышей тучу несметную, тогда уже змеиное отродье никому не одолеть. Дружина сюда на помощь не придёт, посылать некого – все давно бьются не на жизнь, а на смерть. Но, ежели ты не боишься, можем мы горю помочь.
  – Не боюсь! – говорит мальчик. – У меня и дед, и отец,  и братья его, и шесть старших братьев моих в княжеской дружине воюют. Меня не взяли, потому что мал, так, может, я здесь пригожусь?
  – Хорошо, – говорит Сокол. – Будем сражаться не числом, а умением да хитростью. Живет в ваших краях набольший зверь – кот-баюн по имени Котофей. Надо ему каким-нибудь подарком поклониться и помощи попросить.
  – Это можно, – говорит мальчик.
  Сейчас побежал он в деревню к своей старой бабушке, и разрешила она ему взять из погреба корчагу самой лучшей сметаны. Вышел мальчик в поле, поставил корчагу на землю и кричит:
  – Выходи, Котофей Котофеич, попробуй моего подарочка!
  Тут высоченный стог сена  поворачивается, в земле дверь железная открывается, выходит в поле большущий кот – всем котам кот. Шерсть рыжая бархатная огнём отливает, лапы могучие в белых сапожках, уши стойком, хвост трубой, глаза зелёные изумрудами горят, зубы белые жемчугом блестят, когти вострые серебром звенят, усы в обе стороны на сажень торчат.
  Подошел он к корчаге и враз сметану проглотил. Погладил себя по белому пушистому брюху, помурчал довольно и спрашивает:
  – Как тебя звать-величать, добрый молодец? И чем отплатить тебе за такой царский подарочек?
  Отвечает мальчик:
  – Зовут меня Иваном, ничем платить за подарок не надобно, я тебе сметаны ещё принесу, коли понравилась, подскажи лучше, как громадную змеиху одолеть, которая со дня на день над нами пролетать будет.
  Призадумался Котофей Котофеич:
  – Да-а, – говорит, – эти змеи и нам, котам, надоели хуже горькой редьки. Пожгут урожай – мышам полевым  опять есть нечего будет, оскудеет мышье царство-государство, а это и для нас большая беда, потому как мы тогда основного провианту лишимся. Придётся и нам в войну вступать, раз такое дело.
  Тут рыкнул Котофей громким голосом, фыркнул на все четыре стороны – выходят коты всех мастей: шесть  чёрных котов, шесть белых, шесть серых и шесть рыжих.
  – Это мои слуги верные, – говорит Котофей Котофеич. – Белые мне утром служат, серые – вечером, чёрные – в тёмную ночь, а рыжие – в ясный день.
  Приказал Котофей Котофеич слугам своим изловить как можно скорее мышьего воеводу и доставить пред его светлые очи. А Ивана попросил слушать внимательно и всё выполнять, что он скажет.
  Тут слетел Сокол мальчику на плечо и говорит:
  – Один день остается и одна ночь до беды неминуемой.
  – Ничего, – отвечает Иван, – справимся.
  И побежал выполнять то, что Котофей Котофеич наказал сделать.
       
                * * *
  Вот налетела чёрная туча великая, заслонила солнце, понесло дымом и серой – летит громадная змеиха на землю Русскую. Видит: стоит среди лесов и полей небольшая деревенька, на лугу коровы пасутся, козы гуляют, а все жители на самой большой поляне, что на высоком берегу реки, хороводы водят, песни поют. На девицах нарядных венки из цветов. Посреди поляны домотканые дорожки постелены перед шатром из полотна белёного.
  «Что такое? – думает змеиха. – Сколько раз на Русь летала – никогда такого не бывало. От одного только моего виду все спасаться бросались, по лесам и оврагам прятались. А эти меня, будто комара, не замечают, неужели не чуют, что смерть им настаёт?»
  Хоть и была змеиха голодная, а всё же решила узнать, в чём дело. Села она с шумом великим на поляну и заревела страшным голосом:
  – Ну, с кого мне начинать завтракать?
  Перестали люди хороводы водить, песни петь, выходит маленький мальчик в синенькой рубашечке и говорит:
  – Подожди-ка ты с разговорами и не шуми так сильно. Ожидаем мы чудо великое, какое бывает лишь раз в сто лет.
  – Что за чудо? – спрашивает змеиха, а сама думает: «Знаю, что за чудо, – то, что вы все здесь передо мной, как на блюде, и искать никого не надо, – в один миг проглочу!»
  – А такое чудо, – говорит мальчик, – что выйдет сейчас к нам диковинный зверь – кот-баюн Котофей Котофеич с волшебными гуслями. Направо пойдет – песню запоет, налево пойдет – сказки станет сказывать, и тут главное слушать надобно внимательно, потому что, ежели понравится тебе то, о чем в песне поётся или в сказке говорится, – сейчас надо этого пожелать, и желание тут же исполнится.
  Захохотала змеиха громовым голосом:
  – Ну и глупы же вы, людишки несчастные! Никакие ваши желания не сбудутся, потому что я вас сейчас съем!
  Не успела сказать – стог сена на поляне поворачивается, дверь железная в земле открывается, выходит кот-баюн Котофей Котофеич. Шерсть рыжая бархатная огнём отливает, лапы могучие в белых сапожках, уши стойком, хвост трубой, глаза зелёные изумрудами горят, зубы белые жемчугом блестят, когти вострые серебром звенят, усы в обе стороны на сажень торчат.
  Идет важно по дорожкам домотканым к шатру. Выходят из шатра шесть котов белых, стелют на траву ковёр узорчатый. За ними выходят шесть котов серых, кладут на ковёр подушки пуховые. Потом идут шесть котов чёрных, стелют на подушки покрывала вышитые. И уж после них выходят шесть котов рыжих, выносят гусли волшебные. Сами гусли серебряные, струны золотые.
  Взял кот-баюн Котофей Котофеич гусли в лапы, пошел направо, заиграл и песнь запел про горы златые и реки, полные вина; пошел налево и стал сказку сказывать про цветочек аленький. Упали все люди на траву и заснули крепким сном.
  «До чего маленькая и невзрачная зверушка! – подумала змеиха про кота-баюна. – Ну ничего, на закуску сгодится».
  Только подумала, как тоже захрапела, да так крепко, что аж пасть разинула. Не знала она, что коли начнешь кота-баюна слушать да в глаза его изумрудные глядеть – непременно заснёшь непробудным сном.
  Тут выносят серые коты мышьего воеводу, сдавили его так, что он пощады запросил, и велели незамедлительно созвать всех мышей, каковые ему подчиняются.
  Пискнул-свистнул он – набежало несметное войско мышей полевых и домовых, вся земля будто серым ковром покрыта. Начали мыши выполнять приказание: отгрызли напрочь у змеихи крылья перепончатые, а в пасть открытую столько песку, земли и всякого сора натаскали, что, ежели бы это отдельно насыпать, целая гора бы получилась. Пищат мыши от страха, на Котофея Котофеича не смотрят, уши горошинами заткнули, чтобы не слышать, как он поет, но, однако же, сообща с заданием справились.
  Пока работа шла, кот-баюн всё песни пел и на гуслях играл, и нельзя ему было ни на малое время остановиться, потому что разом бы все проснулись.
  Начал Котофей Котофеич уставать – вышли белые коты, стали гусли тяжёлые серебряные со струнами золотыми держать. Устали они – вышли чёрные коты, стали гусли тяжёлые серебряные со струнами золотыми держать. Устали чёрные коты – вышли рыжие, стали гусли тяжёлые серебряные со струнами золотыми держать. А кота-баюна держать некому, устал он петь и ходить, упал на подушки пуховые, на покрывала вышитые и сам заснул крепким сном.    
  Отпустили серые коты мышьего воеводу. Пискнул он, свистнул – разбежалось мышье войско, попряталось вместе с набольшим своим. Подхватили коты рыжие ковёр с Котофеем Котофеичем и унесли под землю, сами зашли, железную дверь закрыли. Повернулся стог сена на прежнее место.
  Проснулись первыми люди деревенские, кинулись в лес прятаться, как им велено было. Проснулась змеиха, потянулась, огляделась – никак не поймёт, куда же людишки подевались. Разозлилась, хотела взлететь повыше да поглядеть – никак не может, потому что крыльев у неё как не бывало.
  Тут налетел на змеиху Сокол со своей соколиной стаей. Стали птицы смелые её по глазам бить, свет белый заслонять. Взбесилась та, хотела пламенем их опалить да пожечь – не получается, вся пасть песком да сором забита.
  А соколы налетают, теснят змеиху. Жмурилась она, жмурилась, плевалась, плевалась, а пока отступала – с крутого берега в речку глубокую упала, утонуть не утонула, но унесла река тушу неповоротливую далеко-далеко в окиян-море. Взвились соколы в поднебесье и улетели к дружинам своим.
       

                * * *
  Вышли люди из леса, смотрят – никого кругом нет: ни мышей, ни котов, ни соколов, ни чудища страшного, – подумали, что всё это им приснилось, и стали жить по-старому, своими делами крестьянскими заниматься.
  А мальчик Ваня наловил рыбы хорошей, белой, краснопёрой, и пошёл к Котофею Котофеичу с поклоном.
  Повернулся стог сена, открылась в земле дверь железная, выходит Котофей Котофеич. Шерсть рыжая  бархатная огнём отливает, лапы могучие в белых сапожках, уши стойком, хвост трубой, глаза зелёные изумрудами горят, зубы белые жемчугом блестят, когти вострые серебром звенят, усы в обе стороны на сажень торчат.
  – Ну что, – говорит, – брат Иван? Какая ещё беда приключилась?
  – Да никакая, – отвечает мальчик. – Пришёл я тебя за помощь поблагодарить, к себе в гости пригласить. Может, пойдёшь к нам жить? Буду тебя сметаной да рыбой кормить.
  Засмеялся Котофей Котофеич и отвечает:
  – За добрые слова и за подарок спасибо, а в гости к вам не пойду и жить в избе не буду, я ведь вашего «кись-брысь» слышать не хочу. Вот ежели которые из рода моего или слуг моих захотят пожить-погостить в домах человеческих – это пускай. Но уж не обессудьте, коли они без спросу уходить будут, когда прикажу я им службу ту или иную справлять.
  На том и порешили. Много сейчас в избах котов и кошек всяких из Котофеева рода: и белых, и серых, и чёрных, и рыжих, и пёстрых. А наступает пора – уходят по делам, которым человеку знать не надобно.
  Вскорости вернулись славные богатыри на родину. Разбили они в пух и прах змеев проклятущих, и больше никогда эдакой напасти на Руси святой не видали.
  Рассказал мальчик Иван отцу с братьями, как им тут воевать со страшной змеихой пришлось. Порадовались они тому, что всё так благополучно завершилось, а более всего тому, что подрастает у них смелый богатырь Иван, который, ежели что, не подведёт и встанет старшим на замену.