Маруся и Ленин

…Подходил к концу первый год жизни Маруси в заготовительной артели. Хозяин артели да пара помощников, включая Марусю со старой стряпухой Нюрой, всегда были на месте, а остальные мужики-старатели промышляли пушного зверя в лесу с осени до весны. С поздней весны охота была под строгим запретом, зверю давалась передышка на воспитание молодняка. Каждый старатель понимал, что необузданное истребление зверья в лесах ударит его же самого – станет меньше зверя, не сможет он добыть достаточно шкур для пропитания своей же семьи…
Маруся ненамного выросла за этот год, и к своим неполным восемнадцати годкам выглядела подростком…Ее вполне можно было принять за мальчонку, если бы не раскосые к вискам глаза, зеленым огнем полыхавшие на скуластом личике.
Каждый старался ненароком либо погладить её по голове, либо сунуть лишнюю краюху хлеба… Уж больно тоща была Маруся. 
    Однажды старатель принес за пазухой маленького лисенка со сломанной лапой и сунул его Марусе. Лисенок спал у Маруси за пазухой пока лапа не зажила настолько, что смог он прихрамывая бегать повсюду за Марусей. Старатели диву давались на такую преданную дружбу. Со временем стал лисенок откликаться на имя «Игнаша» и вскоре превратился в красивого большого лИса с удивительным медно-серебристым оттенком меха.
Когда солнце освещало Игнашу, то Маруся даже зажмуривала глаза-ей казалось, что от Игнаши во все стороны летят солнечные брызги…
С утра до позднего вечера Маруся крутилась по хозяйству, подметала полы, развешивала шкуры, научилась понимать какие шкуры хорошие, а у каких мездра жесткая…Частенько приходилось Марусе разминать жесткие шкурки пемзой, и от этого её руки все время были в цыпках.
Однажды забрел к ним в артель чужак, бросил на прилавок огромную связку песцовых шкурок и о чем-то долго спорил с хозяином артели. Видимо не смогли они сторговаться, да поладить между собой. Чужак в сердцах ударил громко кулаком по прилавку и сильно пнул сапогом крутившегося под ногами Игнашу.
Чужак ушел, а Игнаша лег в дальнем углу и стал отказываться от пищи...Маруся старалась отпоить его теплым молоком, жевала для него хлебные мякиши. Все было напрасно. Игнаша умирал. И когда он затих навсегда на её руках, Маруся обезумела от горя. Даже потеря собственного дитя в прошлом не отозвалась в её душе такой болью. Она все качала и качала мертвого лиса и не давала никому забрать Игнашу…
- Зайдется девка-то… шепнула хозяину стряпуха
Приготовила она макового отвару на молоке, да и влила силой в Марусин рот. В те времена младенцев частенько маковым отваром успокаивали, чтобы не мешали в работе своим криком и есть не просили… Уснула мертвым сном Маруся, а когда открыла глаза, то уже нигде не было её Игнаши. Все внутри Маруси заледенело от горя. Она никому не жаловалась, продолжая справно исполнять свою работу в артели, но ночами плакала безутешно в подушку.
Однажды подозвал хозяин Марусю и кинул ей на плечи красивую шкуру огромной лисы. Красной медью играл на солнце богатый мех, зеленью сверкали стеклянные глаза…
Взглянула в эти страшные глаза Маруся и лишилась чувств… На неё смотрел неживой Игнаша.
- Эк незадача… крякнул хозяин и убрал шкурку подальше.
А через пару дней велел Марусе собираться с ним в город. В руке он держал небольшой узелок.
- Вот Маруся, пора тебе пачпорт справить.. Негоже тебе без документу быть.
Сроду не бывало у Маруси никакого «пачпорту», и она не понимала об чем таком хозяин толкует. Но послушно шла рядом, так как привыкла слушаться и подчиняться.
    В городе хозяин привел Марусю к писарчуку, и что-то ему стал шептать на ухо. Писарчук вгляделся в Марусино бледное личико и спросил:
- Тебе годков-то сколько?
- Осьмнадцатый…
- Так.. А народилась-то ты когда?
- На стретенье…
- Ну что ж, так и запишем – 8 сентября 1903… А батюшку-то как величали?
- Пантелей… тихо прошептала Маруся, чувствуя беду неминучую. Стало ей страшно, что вот сейчас схватят её и отправят назад в деревню к родителям… Позору для них она бы не вынесла. Ох, уж лучше смерть! Твердо решила Маруся про себя, что перережет себе горло острым ножиком для обработки мездры, если её решат отправить назад в деревню.
- Ну что ж, Мария Пантелеевна, а с какой деревни будешь?
Замялась на мгновение Маруся, пытаясь унять сердечную дрожь
- С Погореловки…  назвала она дальнюю деревню и затаила дыхание от страха, а вдруг да откроется её обман…
Но видимо писарчуку были безразличны Марусины страхи. Он убористо писал в бумаге что-то и посыпал написанное мелким песком… Сдунул песок и с довольным видом прочел написанное:
«Сей документ выдан девице Погореловой Марии Пантелеевне, урожденной от 8-го сентября 1903 года в селе Погореловка, Змеиногорского уезду… »
Писарчук еще что-то читал в бумаге, но у Маруси все кружилось перед глазами, и сердце сильно колотилось по ребрам…
Хозяин развязал узелок, полыхнул на солнце медный мех в оплату за работу писарчуку…
Когда они вышли на улицу, хозяин сунул бумагу Марусе в руку
- Береги документ Маруся, будешь его кажный раз показывать коли спросют тебя – кто ты и откудова будешь родом. Да смотри не потеряй, другой раз не подсоблю…
    Через месяц взял хозяин Марусю за руку и привел на текстильную фабрику. Ужас обуял Марусю при виде высоких фабричных корпусов, и множества баб и мужиков, спешащих на рабочую смену.
Не привыкла Маруся и к тому, что хозяин артели робел при разговоре… Обычно разговаривал он шумно, громко и авторитетно. А тут стоял он перед комиссаром в черной кожанке и мял свой картуз…
- Подсобите, люди добрые, вот прибилась сиротинушка к нашей артели, запоможите, Христа ради… не дайте пропасть сироте. Не прокормить мне её, у самого семья большая…
Удивляется Маруся, какая семья у хозяина?  Он сроду бобылем живет, да и среди артельщиков никого из родни не имеет… Но молчит, от страха сковало ей язык, а руки занемели так, что и не поворотиться…
- Ладно дядя, давай сюды свою сиротинушку. Советская власть никого в обиду не даст, и для любой сироты кусок хлеба найдется…
Откланялся хозяин артели, вручив Марусю её участи.
- Ну что девка, а пачпорт-то у тебя имеется али как?
Дрожащей рукой достала Маруся из-за пазухи свернутый в трубочку документ.
- Ну вот что Мария Пантелеевна, пошли со мной.
Строгий комиссар шагал споро, и Маруся еле-еле успевала за ним. В фабричной конторе комиссар зычно крикнул «Семенова-а-а…»
С некоторых комнат высунулись любопытные головы, да тут же и скрылись…
«Семенова-а-а-а…» еще раз гаркнул комиссар, напугав Марусю до полусмерти.
- Ну чего Вы, товарищ Черных так надрываетесь? Вот она я…
Откуда ни возьмись появилась та самая неуловимая Семенова.
- Ну вот что, товарищ Липа, необходимо определить товарища Марусю к нам на работу, койку в общежитии ей предоставить, да рабочую карточку выдать.
Товарищ Липа, скрипнув черной кожанкой, поправила красную косынку на голове и сдвинула папиросу в уголок рта.
- Что можешь, товарищ Маруся?    выдохнула она клуб дыма прямо в марусино лицо, чем напомнила Марусе Змея Горыныча из баушкиной сказки.
- Грамоте разумеешь?
- Разумею… прошептала Маруся – и счету могу…
- Отлично!    обрадовалась огнедышащая Липа – мы тебя, товарищ Маруся, на курсы Ликбеза отправим, будешь нам помогать с безграмотностью бороться.
   В общежитии была огромная комната с множеством кроватей, возле каждой кровати имелась тумбочка. Марусе досталась койка возле окна в самом конце комнаты. Кровать была застелена стареньким суконным одеялом и даже имелась подушка, набитая соломой. В комнате было тихо и чисто. Жилички все были кто где, кто на рабочей смене, кто дежурил в столовой, кто участвовал в агитационных митингах…
Маруся робко присела на краешек кровати и не знала, что ей делать дальше. Но в комнату снова ураганом ворвалась товарищ Семенова, ухватив Марусю за рукав, она потянула её за собой…
…И вот первый день марусиной самостоятельной жизни клонится к закату. Марусе казалось, что её подхватил сильный ветер и понес, понес над миром…
Когда она вечером снова очутилась в комнате, там уже было полно народу. Старые и молодые женщины и девушки наполнили комнату разноголосым гомоном…
Рядом с марусиной койкой была койка Зинки Лампадки… Толстое, изрытое оспинами лицо Зинки приветливо улыбалось Марусе. Шумно Зинка улеглась в кровать, и та, скрипнув пружинами, провисла чуть ли не до пола… Непривычно Марусе оказаться среди такого количества людей, особенно после тихой артельской жизни… Но усталость берет свое и Маруся засыпает.

Незаметно пролетели три месяца, и обвыклась Маруся в новой обстановке. На рабочую карточку Маруся получала хлеб, пшено и папиросы… Толстуха Зинка помогла ей сменять папиросы на кое-какую одежку… Старая-то уже совсем истрепалась, да и весной стало несподручно ходить в пимах, жарко. Вот так появились у Маруси её самые первые в жизни старые разношенные армейские ботинки, которые она с немым восхищением каждое утро надевала. Две поношенные, но еще крепкие юбки, да жакетка плюшевая с новой кофтой сделали Марусю настоящей богачкой. Но самым своим большим богатством считала Маруся красную косынку, о которой так давно она мечтала… И вот теперь носит Маруся такую же красную косынку, как у товарища Липы Семеновой!
  Теперь Маруся не так вам себе, а товарищ Маруся, учительница на курсах Ликбеза…
Каждый день она обучает грамоте бородатых мужиков, горластых баб, да смешливых солдатиков. В классе все любят новую учителку, да вот только вид у ней не больно представительный, не шибко видать её из-за стола.  Потому, наверное, и зовут ее все в классе «наша Маньша»
- Товарищ Маруся, готовься к проверке. Комиссия придет проверять как идет обучение народа грамоте…
    Растерялась Маруся, не знает, что и думать. Что за комиссия? 
Наутро пришла в класс страшная «комиссия» и расселась по углам на стульях. Дрожат руки у Маруси, пишет она пример математический на доске, доска низенькая… неудобно Марусе писать и вдруг слышит за спиной голос:
- Маньша, пержу-то убери, не видать ничого…
Ушла комиссия.
- Эх дядька Панкрат! Что ж ты так перед комиссией-то?
- Дык Маньша, я же не сказал «жопа» - я же культурно сказал «пержа»…

Летят дни-денечки новой Марусиной жизни… Вдруг незаметно для самой себя стала Маруся всем необходима. Стала участвовать в митингах и ходить по дворам, привлекать народ на курсы Ликбеза… Ликвидация безграмотности была очень необходима молодой Республике Советов, и чувствовала Маруся, что и она сама необходима этой интересной новой жизни…
- Собирайся Маруся, в Москву поедешь вместе с товарищами к самому товарищу Ленину… Отвезешь ему наши гостинцы и передашь ему наш пролетарский поклон!
Растерялась Маруся, это как же так??? Аж в самую Москву… Где это???  Из далекой Сибири Москва представлялась Марусе загадочной и непонятной…
Сборы были недолгими, и Маруся с двумя красноармейцами и сундучком с гостинцами для Ленина отбыла в Москву.
В стране царила разруха, Красная Армия громила останки банд, которые регулярно грабили поезда… Вот в такое неспокойное время и была отправлена Маруся в стольный град Москву на встречу с Лениным.
Громыхают теплушки, то тут, то там играет гармонь….
Едет Маруся – удивляется… Такой простор бескрайней земли открывается ей из открытого проема теплушки. Страшно делается ей от такой необозримости.
- Не журыся Маруся, все это - наша Расея-матушка..
Красота…
  В чистом поле встал поезд и ни с места…
Ночь голимая кругом, ни зги не видать. А только слышит Маруся крики и треск винтовок. Схватила она сундучок с подарками для Ленина, да и сиганула прямо из теплушки в чистое поле… Больно ударилась коленками о насыпь, да и скатилась по ней в густой бурьян. Затихла в бурьяне Маруся, прислушивается…
Со всех сторон кричали люди, стреляли бандиты… Изо всех сил сжала Маруся голову, чтобы не слышать, что вокруг делается… а потом и вовсе от страха лишилась чувств.
 Пришла в себя Маруся оттого, что солнце щеку припекло, да от тишины. Не было вокруг ни поезда, ни бандитов… Одно только чистое поле на сто верст вокруг.
Стоит Маруся, прижимает сундучок к груди и шагу ступить с места не может.
Вскарабкалась она на железнодорожную насыпь, чтобы подальше осмотреться, да только ничего не увидела. Все одно и то же перед глазами-то было - степь да ковыль на сто верст вокруг. Отряхнула Маруся юбки свои да и пригорюнилась, что теперь делать? Громко заурчало в животе у Маруси - голодная слюна заливала рот. От сундучка пахло невероятно запашисто. Уселась Маруся прямо на рельсы, поставила сундучок перед собой и нерешительно приоткрыла крышку. Краем глаза увидела Маруся в приоткрывшуюся щелку три свертка завернутые в беленую холстину, за два жбана с медом, а еще огромные рыбины были заворочены в грубую рогожу. Три больших каравая хлеба в беленой холстине источали невероятный запах русской печи и напомнили Марусе баушку... Да как она Марусе на печи сказки про Ивана крестьянского сына сказывала. Мается Маруся - и голодно в животе, а отщипнуть кусочек от каравая не смеет. Ведь это же самому Ленину подарки.
"Я чуток отломлю..." советуется Маруся с Боженькой и чувствует, что тот как бы одобряет ее решение. Отломила-таки Маруся кусочек, а каравай то уже немного зачерствел,  корка то совсем что каменная сделалась. Проткнула Маруся пальцем каравай чутку подале, да и начала понемного выщипывать мякиши из серединки каравая. Сразу захотелось пить нестерпимо. Отвернула Маруся вощеную бумагу на крышке берестового жбана, да и залезла в него пальцем. А там!!! Ой, МЕД!!! Липовый да такой пахучий, что у Маруси аж голова закружилась... Вот и стала Маруся выщипанные мякиши с медом есть, так было вкусно, что и про жажду на время забыла она. Да только вдруг услышала она стук какой-то. Скоренько Маруся завернула наполовину выкусанный каравай обратно в холстину, прикрыла аккуратно жбан с медом, наглухо закрыла сундучок и снова прислушалась.
 Стук слышался все ближе и ближе. И вот уже видит Маруся диковинную телегу, которая сама по рельсам едет. Правда в телеге два мужика сидят, да быстро так какую то палку в руках крутят. Стоит Маруся на рельсах, а сойти вниз не решается. Остолбенела. Тут диковинная телега сама остановилась прямо перед Марусей.
- Куда путь держишь красавица? - весело окликнул ее мужик помоложе.
- В Москву, подарки товарищу Ленину от сибирских рабочих везу. Да вот на поезд
  бандиты напали. А я тут осталась.
- Ну давай забирайся к нам в дрезину, мы тебя вмиг до самой Москвы и домчим, тут
  уже близко.
- Дяденьки, я шибко пить хочу.
- Эка беда, вон с фляжки хлебни...
   
И поехала наша Маруся навстречу своей новой жизни под стук дрезины. Сморило ее скоро сном непреодолимым, и соснился ей дивный сон... Будто едет она в розвальнях с братом Васяткой, а кругом снега и елки сибирские в этих снегах красавицами стоят...

- Эй девка, очнись, ужо как приехали. Вот он - наш завод электростали...

 Очутилась Маруся прямо посреди огромного цеха, в котором что-то стучало, громко ворочалось и выпускало огромные клубы горячего пара... Чисто в преисподней. Но тут подбежали  к ней какие-то люди, подхватили Марусю под руки и повели за собой. В конторе снова ей пришлось повторить свою историю про подарки от сибирских рабочих товарищу Ленину. Ее история вмиг облетела весь завод, и стала Маруся моментально знаменитой. Все стали кликать ее "Сибирячка"
Определили Марусю в общежитие, поставили на работу учетчицей и сразу же выписали рабочую карточку на продукты и мануфактуру.
И только уже вечером в общежитии удалось Марусе умыться и немного привести себя в порядок. Сундучок она поставила под кровать и совершенно не знала теперь, что с ним делать. Она познакомилась с веселыми девчатами, которые совсем были не похожи на ее сибирских. А наутро Маруся впервые вышла на работу учетчицей за заводе Михельсона в Москве.
Вихрем закрутила революция скромную марусину жизнь, и вот уже Москва открыла ей свои объятия. Незаметно для себя начала Маруся осваиваться в столице.
Политзанятия в марксистском кружке делали свое дело и начала Маруся больше понимать и про революцию и про самого Ленина... Однажды спохватилась она, что про сундучок то забыла, открыла его и обмерла: хлеб то каменный сделался совсем.
Опечалилась Маруся - да что тут поделаешь, далеко товарищ Ленин, не добраться до него Марусе. Вздохнула она, да и вынула все из сундучка; все вынула, а вот один нетронутый жбан с медом все же оставила... А вдруг все таки доведётся ей свидеться с товарищем Лениным???
Закружилась Маруся в новой жизни, да так, что и вся тоска по дому сжалась маленькой птичкой в ее сердце и не пела больше тоскливые песни свои.
Незаметно для самой себя превратилась Маруся в скуластую сибирскую красавицу с ярко зелеными раскосыми глазами. Когда она смеялась, то на румяных щечках играли милые ямочки.. Ох и красивой же стала Маруся!
Не одно мужское сердце ныло по по Марусе, да только она к себе никого не подпускала, все еще помнила каково это - сносить чужие побои.

А в один день прибежали подружки к Марусе и взахлеб стали тараторить, что на завод сам товарищ Ленин приехал и сейчас будет перед рабочими выступать в цеху. Схватила Маруся сундучок из-под кровати, прижала его к сердцу и побежала за всеми, боясь пропустить выступление товарища Ленина.
Сдавили Марусю со всех сторон рабочие, жадно ловят каждое слово Ильича...
Звучат с трибуны слова "Земля крестьянам... Хлеб мир равенство... Умрем или победим!!!"
Слушает Маруся пламенную речь вождя мирового пролетариата и чувствует себя словно частью огромного существа, которое заполнило собой все пространство цеха и тяжело дышит и ворочается...Вспомнила Маруся, а сундучок-то с ней!!! Вот когда она мед-то Ленину передаст! И начала она к выходу протискиваться, видит как Ленин уже с трибуны вниз спускается и прямо идет в машине, которая уже ждет его у входа в цех.
Спешит Маруся, и вот  - она уже перед машиной и протягивает Ленину сундучок... Невероятно!!!! Он улыбается и передает усатому товарищу рядом со словами " В детдом передайте"...
А Марусю уже отталкивает какая-то женщина и начинает жалостливый рассказ о том, что на железнодорожных вокзалах конфискуют хлеб...
И вдруг - слышит Маруся как из-под платка у этой женщины раздаются три выстрела, и товарищ Ленин падает прямо на руки подбежавших людей.
Подхватили люди Ленина на руки и быстро понесли куда-то.. А женщину схватило сто тысяч рабочих рук и начали рвать на части. Но тут вмешался красноармейский патруль и эту женщину куда-то увели.
Стоит Маруся и не может с места сдвинуться. А в сердце поселилась тревога - выживет ли товарищ Ленин?
   Каждый день вся страна, затаив дыхание, читала в газетах медицинский бюллетень о состоянии товарища Ленина. Марусино сердечко замирало от страшных строчек "товарищу Ленину стало хуже.." Или же наоборот билось сильнее, если медицинские сводки были бодрыми и вселяли надежду, что Ленин останется жить.
И вот наступил замечательный день, который огласили заводские гудки со всей Москвы - ТОВАРИЩ ЛЕНИН ПРИСТУПИЛ К СВОИМ ОБЯЗАННОСТЯМ и снова горит зеленая лампа в его рабочем кабинете в Кремле!
Маруся просто была невероятно счастлива, что она сумела передать товарищу Ленину сибирский мед и горячие приветы с Алтая! Она втянулась в бурлящую жизнь Москвы, и мысль о возвращении домой в Сибирь ни разу не посетила ее. Как-то само вдруг решилось, что вот это и есть ее настоящее место в жизни, ее настоящее дело... Ни свет ни заря уходила Маруся на работу, после смены спешила в партийную школу, где постигала азы марксизма и готовилась к построению коммунизма во всем мире.
Весенним днем накануне дня рождения товарища Ленина получила Маруся рекомендации от своих товарищей по работе для вступления в партию большевиков. Она была очень удивлена всем тем замечательным словам, которые говорили о ней товарищи. Все как один отмечали ее ответственность и готовность к выполнению всех поручений...
Так что в коммунистическую партию большевиков была принята Маруся общим голосованием единогласно. Она крепко прижимала к груди свой новенький красный партийный билет и не могла поверить, что все это ей не снится...
 И закрутило Марусю по партийным поручениям, на работе она стала заместителем парторга цеха, и уже трудно было узнать в ней несмелую деревенскую простушку.
Когда Маруся выступала на партийных собраниях, то все заражались ее пламенной энергией, ее горящие глаза вселяли твердую веру в близкую победу коммунизма на всей планете...
 И казалось Марусе, что она летит на крыльях своей мечты в светлое будущее.
Морозный январский день застиг Марусю совершенно внезапно - УМЕР ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН ВОЖДЬ МИРОВОГО ПРОЛЕТАРИАТА
Черная толпа народа двигалась медленно, шаркая ногами, выдыхая морозный пар их тысячи глоток... Люди шли отдать последний поклон вождю. Было очень тихо и очень холодно, и тысячи, тысячи людей, шли тесно прижимаясь друг к другу. Казалось, что эта живая змея из людских тел готова растерзать любого, кто станет на ее пути... Маруся шла в середине этой толпы и вдруг остро ощутила свою причастность ко всем этим людям. Это был ее народ, ее партия, ее будущее - и поняла Маруся, что вся она теперь принадлежит им...
 Кровавое солнце вставало над Россией.