А я думал я умер

Доктор Бам умер неожиданно. Коллеги его ждали-ждали, а он не пришел, потому что умер. Случается такое времена­ ми. Не может человек прийти на работу, потому что мерт­ вый. Это у всех бывает, как правило, один раз в жизни – и не больше. Но когда случается, то приводит умершего не то что в отчаяние, но в состояние неудовлетворенности. Что дру­ гие про него подумают? Не позвонил, не предупредил. Не­ красиво. Ведь люди могли бы и подготовиться. Например, собрать по доллару на обед в китайском ресторане по по­ воду смерти коллеги, где спокойно бы поговорили о ценах на товары, о политике, жуя пересоленную курицу, залитую отвратительно пахнущим коричневого цвета отваром, напо­ минающим собравшимся, что не надо особенно радоваться: смерть придет и за ними. И не даст возможности полностью выплатить взятые кредиты на оплату дома, что будет тягчай­ шим наказанием для тихо живущего законопослушного на­ логоплательщика.
Коллеги доктора Бама по работе в психиатрическом госпи­ тале были злы: на головную боль, отсутствие денег, на непо- слушных детей, на самих себя… И, конечно же, доктор Бам был последней каплей, переполнившей громадную кастрюлю со злостью. Злость выплеснулась через край и облила всех с ног до головы, придавая лицам выражение, которое можно видеть у быка, заколотого тореадором на забаву публики. Тела скрючились, свернулись в клубочки, готовые вот-вот раскру­ титься в обратную сторону.
Стоя в коридоре, они беседовали, пытаясь казаться спокой­ ными, хотя если взять их общее кровяное давление, то его хва­ тило бы на один большой взрыв для образования параллель­ ной Вселенной.
– Я не могу представить, просто не могу, – начала сестра с длинным фиолетовым носом, большим чувством собствен­ ного достоинства и маленькой грудью, вызывающе смотрящей в потолок. – Как так? Он был молод. Не понимаю.
 
– Ему было сорок, – возразил социальный работник, за­ бывший надеть левый носок, отчего испытывал стыд, про­ явившийся на лице маленькими угрями.
– Мужчина в сорок лет очень молод, – возразила медсест­ ра с маленькой грудью. – Он мог бы ещё работать лет семьде­ сят, по меньшей мере.
– Конечно, – согласился социальный работник без носка, – и платить налоги. Он ведь купил дом.
На его лице было написано жуткое разочарование, кото­ рое окрасило угри в зеленоватый цвет. Доктор Бам умудрился ускользнуть от священных обязанностей с такой легкостью! Социальный работник умирал от зависти и чувства собствен­ ной неполноценности. Как так? Он, образованный, умный, симпатичный, оказался не в состоянии сделать это с такой же легкостью.
– Между прочим, он выглядел довольно здоровым, – вы­ разила мнение медсестра и так повернулась, что ее грудь вы­ прямилась, увеличилась в размере и посмотрела в лицо соци­ ального работника, отчего тот сделал чмокающее движение губами, немного покраснел – и замер на мгновение, как кро­ лик, очарованный удавом.
– Насколько я знаю, – к ним приблизился медбрат с суро­ вым лицом уголовника, не брившегося несколько лет, – на­ сколько мне известно, он принимал громадное количество ви­ таминов, трав и прочего хлама.
– Да, да, – согласился социальный работник, – и ходил в спортивный клуб. Не употреблял алкоголя, не курил. Он всё еще выглядел разочарованным.
– Я помню, – задумчиво продолжала медсестра, – доктор Бам однажды сказал, что никогда не ест жир, только биологи­ чески чистые фрукты и овощи. Может быть, у него были пло­ хие гены? – спросила она кого то невидимого, переведя взгляд на окно, за которым взволнованно качались клены. Казалось, они тоже переживали за внезапно ушедшего в лучший мир доктора Бама.
– Не думаю, – кашлянул социальный работник, внезапно ощутив отсутствие носка и на правой ноге. Он чихнул и доба­ вил: – Доктор Бам однажды заметил, что его родители живы-
 
здоровы, и им далеко за девяносто. А дедушки и бабушки бегают по горам, как козочки, радуясь хорошим пенсионным планам.
Все немного помолчали. Тишина была наполнена разны­ ми эмоциями, отчего в воздухе время от времени раздавались щелчки и появлялись вспышки света.
– Может, у него было слишком много стресса? – предло­ жил объяснение медбрат, почесав небритую щетину.
– Сомневаюсь, – ответила медсестра. – В последний раз, когда я с ним разговаривала, он выглядел спокойным, расслаб­ ленным, счастливым.
Все пытались решить загадку, превосходящую по сложно- сти китайскую головоломку.
– А может, его убили? – спросил медбрат, сжав со всей силой кулаки. Лицо его приобрело такое выражение, что две лениво летающие мухи быстро устремились к окну. Оно было закрыто, и мухи, потеряв сознание, упали на пол.
– Да нет, – растерянно пробормотала медсестра, глядя на лежащих мух, – я разговаривала с женой, и она сказала, что у доктора Бама был сердечный приступ.
– Я ежедневно хожу в спортивный клуб и принимаю тон­
ны витаминов, – вдруг неожиданно, ни к селу, ни к городу, выпалил медбрат, гордо подняв уголовный нос к потолку.
– А у меня родственники долгожители, – продолжал тему социальный работник.
– Что на роду написано, то и сбудется, – высказалась мед­ сестра, по-прежнему не отрывая взгляда от мух. Одна из них почти очухалась и, открыв правый глаз, с опаской посматри­ вала на медбрата.
– Я думаю, – продолжала твердым мужским голосом медсестра… – Она внезапно замолчала и о чём-то задума­ лась. – Доктор Бам не курил, не пил, – продолжила после пятиминутного молчания, – регулярно занимался спортом, не ел жира; генетика у него хорошая. Стресса не было. Да он просто не мог умереть, – внезапно воскликнула она: – Чушь. Не мог.
Дверь в психиатрическое отделение внезапно открылась – и вошел доктор Бам.
 
– Доктор Бам, вы опоздали, – гневно воскликнула медсе- стра.
– Я извиняюсь, – тихо произнес доктор Бам, – я думал, что я умер.