Эдуард Волков. Интервью с Романом Трахтманом. 1

ЭДУАРД ВОЛКОВ.ИНТЕРВЬЮ С РОМАНОМ ТРАХТМАНОМ, шефом Центра отлова и стерилизации. 20 апреля 2020 г.

(В трёх частях).Часть I.

Интервью получилось огромным. Я интервьюировал Романа в присутствии Михаила Головина непосредственно в ЦОСе почти 2 часа.

В силу ряда неблагоприятных жизненных обстоятельств, расшифровка интервью (оно было записано на диктофон) крайне затянулось.

Предлагаем Вашему вниманию первую часть.

Э.В. Перед интервью Роман показал мне все вольеры, и я их все сфотографировал.

Мы договорились с Романом, что я ему буду задавать самые острые вопросы, наиболее актуальные и распространённые в среде зоозащиты, и он не будет уклоняться от ответа на них.

ПЕРВЫЙ и самый горячий вопрос.

Вот я в сетях читаю жалобы, что Роман Трахтман не выпускает кураторские собаки. Я в данном случае говорю только о них, о кураторских собаках. Ловцы их отлавливают, и потом их не возвращают кураторам. Как Вы можете, Роман, это прокомментировать?

Р.Т. Во-первых, Эдуард, я рад, что Вы, наконец, посетили и обследовали это злостное заведение Некрополь, ведь все зоозащитники и многие волонтёры именно так и говорят, что это зло.

Э.В.Я предпочитаю говорить, что это Центр отлова и стерилизации при Некрополе.

Р.Т. Хорошо. Вы сами видели и сказали, что собаки находятся в удовлетворительном состоянии

Э.В. За исключения первых двух вольеров – 33 и 34.И линейки маленьких вольеров.

Р.Т. Вы нигде не увидели скелеты, разбросанные собачьи кости и всё такое. Собаки накормлены, напоены, ведут себя расслаблено. Собаки даже во дворе на свободном выгуле не хотят выходить. Это говорит о том, что здесь работают люди, которые никакого стресса собакам не причиняют.

А теперь о Вашем вопросе, о кураторах. Я дам ответ на него несколько развернуто. И начну издалека.

Во-первых, сам этот эксперимент с кураторами, который обсуждается в Кишинёве последние полгода…

Э.В. Кураторство было заложено у Карла в Регламенте еще 5 лет тому назад.

Р.Т. Не надо меня перебивать…

Э.В. Я уточняю.

Р.Т. Так вот, меня тревожит, что эти люди не наделены по Регламенту никакими правами. У них есть обязанности, которые, естественно, они не соблюдают и нет абсолютно никаких прав. И когда приезжает Служба отлова и отлавливает их собак, они никак не могут этому противостоять.

Э.В. Я отогнал бы твоих ловцов к чертовой матери.

Р.Т. Секундочку. Дайте закончить.

Э.В. Роман, интервью — это не только твои монологи, но это и диалог.

Р.Т. Секундочку. Хорошо. Я отвечаю на Ваш вопрос. Я имею в виду не физическую конфронтацию. А то, что нет у них прав по Регламенту. Физическая конфронтация - бессмысленна. Речь идет о правах кураторов, которая не позволит нам отлавливать этих собак.

Э.В. Сразу по ходу вопрос. Вот ты показывал мне вольер с кураторскими собаками. Они все там стерилизованы. Зачем Служба отлова их забрала у кураторов?

Р.Т. Объясняю. Для того, чтобы Вы поняли, зачем мы отловили этих собак, Вы должны понять, по какому принципу работает наша Служба. Мы не просто забираем собак с улиц, хотя и такое происходит – в школах, в парках и т.д. –

Э.В. В парках находятся мирные собаки, я многократно это наблюдал в сквере Центрального собора, они абсолютно никого не трогали и вообще не обращали внимание на людей. Это – идиотизм, оттуда их было забирать.

Р.Т. Продолжаю, мы забираем собак оттуда, как правило, со дворов, где на них жалуются. Я Вам сейчас покажу вот эту кипу бумаг. Посмотрите сами. Вот их все нам с начала года прислал Отдел контроля и защиты животных. Это всё -жилой массив, детсады, а не просто улица. А во дворах люди больше всего жалуются на кураторские собаки, потому что эти собаки там живут. И извините, эти собаки там засирают дворы.

Э.В. Что значит, люди жалуются. Может жаловаться какой-нибудь убогий. Надо же разобраться, есть ли основание для отлова? Вот жилой дом. В нём живут десять семей. Девятерым дворовая мирная стерилизованная собака не мешает, а вот десятый написал жалобу, или позвонил с жалобой на эту мирную собаку.

Р.Т. Вот-вот.

Э.В. Чем она Вам не нравится?

- Может укусить.

- Но она же мирная, еще никого не кусала, смотрите, какая ласковая.

- Не кусала, а может.

Роман, так надо же разобраться. Человек явно настроен враждебно даже против мирной собаки. Остальные жильцы не против, а только у одного есть претензии, причём безосновательные.

Р.Т. Эдуард, Вы абсолютно правы в том, что говорите. У нас ведь есть Отдел контроля и защиты животных, который и должен выезжать на место и расследовать, есть основание для жалобы, или его нету. А они этого не делают. Вот в руках я держу наряд. В нём указан адрес и написано, стая собак. Всё. Ясно, что отдел на место не выезжал, не выяснял, какая там обстановка, какие там собаки, мирные или агрессивные, стерилизованные, или нестерилизованные. А ловцы на основании этого наряда должны всё стаю выловить, всех собак в этом дворе. А, может быть, там рядом находится и кураторская собака.

Вот еще один наряд, посмотрите сами на него. Здесь написано – стая собак.

Э.В. Так(читаю) Str. Drumul Viilor – Pietrarilor. C;ini maidanezi.

Вы можете мне сделать копию этого наряда?

Кстати, здесь просто указано - бездомные собаки, а не стая, хотя сути это не меняет. Наряд принят 7 апреля. Исполнен 8 апреля. Собаки не обнаружены.

Да, в наряде, Роман, ясно указано: отловить собак, простерилизовать и вернуть назад. А также написано: не отлавливать собак с клипсами, если об этом нет указания в наряде.

Р.Т. (Обращаясь к Михаилу Головину) Сделай копию.

О чем это говорит? О том, что собаки, на которые жалуются люди, это те собаки, которые они видят каждый день, это кураторские собаки. Поэтому, когда мы приезжаем на адреса и спрашиваем людей, каких собак забирать, они говорят нам, вот этих, вот этих, которых бабка кормит.

Э.В. Тем не менее, Вы не имеете право их забирать, если они с бирками. В наряде ведь ясно указано: не отлавливать собак с клипсами. Вы грубо нарушаете и Регламент, и предписание наряда.

И кто это говорит?

Р.Т. Люди говорят, жаловались которые.

Э.В. И что из этого? Если она стерилизована и вакцинирована, если мирная – не имеете права забирать.

Р.Т. Секундочку, секундочку. Люди во дворах, которые там живут, которые являются такими же гражданами как я, как Вы…

Э.В. Есть люди, которые подвержены кинофобией…

Р.Т. Дайте закончить…

Э.В. Минимальная цифра в популяции – 1,5 %...

Р.Т. Не перебивайте, дайте закончить…

Э.В. По Кишинёву это около 10 тысяч людей…Которые будут жаловаться на самых безобидных, мирных собак.

Р.Т. Дайте закончить. Пожалуйста. Эти люди являются гражданами и имеют право, полное право на неудобство, которое их окружает.

Э.В. Демагогия. Неудобства должны быть реальными, а не вымышленными. Нет никаких неудобств.

Р.Т. Это Вы говорите. А они говорят…

Э.В. Мало ли что они говорят…

Р.Т. Вот Вы имеете право, и они имеют право…

Э.В. Жалоба должна быть обоснована. Во дворе, где я живу, есть мирные собаки, они никого не трогают, или спят, или играются между собой. И там же гуляют женщины с детьми, никто никого не трогает. Люди не беспокоят собак, собаки не беспокоят людей…Никто ни на кого не жалуется…

Р.Т. Вы имеете полное право такое говорить, а я не имею такого права, я должен реагировать на жалобы.

Э.В. Это не твоя забота. Ты должен выполнять наряд. Где сказано, с клипсами не отлавливать! Всё. Точка! Не надо нарушать Регламент.

Р.Т. По регламенту Служба контроля и защиты животных должна поехать по этим адресам, чтобы урегулировать конфликты, чтобы к нам заявки на отлов не попадали. А если они к нам попадают…

Э.В. От них попадают?

Р.Т. Ну Вы же видите…

Э.В. Хорошо, стоп!

Два момента. С ними всё понятно. Раз они прислали наряд, Вы обязаны выполнить.

Р.Т. Так.

Э.В. Хорошо, эта тема закрыта. Претензии к ним. Они из Отдела не разобрались в ситуации, не поехали на место, было лень, просто выписали наряд. Хотя у них на нарядах стоит запись – с клипсами не отлавливать. Без клипс, даже кураторских, получается, имеете право, а с клипсами – не имеете право.

Второй момент. Но Отдел Вас обвиняет, что Вы отлавливаете без нарядов.

Р.Т. Как без нарядов. Я ведь Вам показал кучу нарядов, посмотрите сами.

Э.В. (Роман берёт со стола огромную пачку нарядов и машет передо мной).

Р.Т. Это только за три месяца. Скажите, пожалуйста, для записи, что Вы видите.

Э.В. Роман, без проблем, я вижу большую кучу нарядов на отлов, но самое смешное и не радостное для тебя, что эта куча не опровергает обвинения в Ваш адрес. Ибо каких-то собак Вы всё равно собираете без нарядов.

Р.Т. Послушайте, вот мы приезжаем во двор, женщина, мужчина, ребёнок пожаловались на собаку. Мы вызываем тех, кто жаловался. В одних случаях, они выходят и говорят, забирайте этих собак, в других случаях не выходят. Мы видим собак во дворе, и мы их забираем.

Э.В. А зачем Вы забираете? Вы не имеете на это полномочия. Пусть Луганов и Яковенко выписывают Вам наряд на отлов. Есть наряд – отлавливаете, нет наряда – не отлавливаете. Претензии к Отделу, а не к Службе отлова.

Р.Т. Так вот, они выписали. Они требуют их отлавливать.

Э.В. Только тех, кто указан в наряде.

Р.Т. Смотрите сюда. Вот посмотрите. Я вам сейчас показываю сообщение от Ирины Яковенко

Э.В. Это – фигня. К делу не относится.

Р.Т. Вы не торопитесь с оценкой. Инспектор службы контроля и защиты животных требует от меня, от нашей Службы прислать им отчёты по всем примерно четыремстам нарядам, что они нам прислали в последние месяцы. Они требуют от нас, чтобы мы выполняли их наряды. Так что Вы хотите?

Э.В. По поводу нарядов мы уже выяснили. Мы говорим о втором моменте. Вы приехали, а тех собак, что в наряде, нет.

Р.Т. Каких тех? У собак нет идентификационных данных.

Э.В. Тех, на кого выписан наряд. На которых жаловались. А другая какая-то собака Вам попалась на глаза.

Р.Т. Подождите, секундочку. Мы служба отлова бездомных животных, любая собака, которая является безнадзорной на момент появления наших ловцов, подлежит отлову.

Э.В. Нет. Вы грубо нарушаете Регламент. Вы не должны по собственному усмотрению отлавливать собак. Только по нарядам.

Р.Т. Так вот, мы и ловим по нарядам.

Э.В. Я говорю о другой ситуации. Вроде, ясно объяснил. Когда Вы ловите не по нарядам.

Р.Т. Какая-то бабушка может потом позвонить и сказать, Роман — вот эта собака, никого не трогала, а Вы её отловили, это другая трогала, её надо было отловить. А как мы можем это определить? Есть Служба контроля и защиты животных, она должна конкретно указывать, кого отлавливать, а кого – нет.

Э.В. Роман, ты соскакиваешь.

Р.Т. Нет, не соскакиваю.

Э.В. Ты, как и Карл, а еще точнее, как Возной – два сапога пара. Скользкие оба. Прыгаете с одной темы на другую.

Р.Т. Давайте я расскажу, как должна работать реально Служба отлова в совершенном варианте. И Вы со мной, согласитесь.

Отдел контроля и защиты животных должен приезжать по адресу. Рассматривать заявку. Если во дворе есть собаки, которые представляют опасность наряду с кураторскими мирными собаками, то ОКЗЖ должна уведомить кураторов, что сегодня или завтра приедет Служба отлова, поэтому изолируйте Ваши собаки.

Э.В. Подожди, подожди, давай всё по порядку. Во-первых, у одних кураторов может быть возможность временной изоляции, передержки своих собак, у других такой возможности может не быть. Это – раз!

Во-вторых, если есть кураторские собаки и они не стерилизованы и не вакцинированы, то ведь их надо все равно отловить, чтобы стерилизовать, вакцинировать, а потом без всяких проблем вернуть кураторам.

Или дать срок кураторам простерилизовать, провакцинировать свои собаки. Разве не так?

В-третьих, но если ОКЗЖ известна ситуация в этом дворе, известно, что там есть простерилизованные кураторские собаки, то достаточно позвонить кураторам (хотя строго говоря, и в этом нет необходимости), ведь в наряде ясно написано, с бирками собак не отлавливать, а это означает, отлавливайте ТОЛЬКО БЕЗ БИРОК, ИЛИ КАК НАПИСАНО В НАРЯДЕ – БЕЗ КЛИПСОВ.

Но я согласен с тобой, что ОКЗЖ должен выехать на место и изучить ситуацию, ЕСЛИ ОНА НЕ ИЗВЕСТНА ИЛИ КОНФЛИКТНА, побеседовать на месте с тем, кто написал жалобу или позвонил, выяснить, есть ли там кураторские собаки, а потом действовать по ТВОЕЙ С МОИМ УТОЧНЕНИЕМ схеме.

Р.Т. Так вот, они не делают этого.

Э.В. Понятно. С этим всё ясно. Но ты должен ясно вбить в головы ловцов, что они не имеют право отлавливать собак с клипсами.

Р.Т. Или вот еще один связанный с этим вопрос. Они могут прислать фотографию. Черно-белую. Дворовых собак. Но на ней они выглядят так, словно все от одной мамы. И что делать ловцам? У них же лимит полчаса на каждый адрес. И как по фотографиям определить, какую собаку отлавливать, какую нет?

Э.В. Сразу вопрос по ходу. Я в сетях читал, что ловцы за каждую собаку получают по 30 лей. Так ли это?

Р.Т. Нет, конечно.

Э.В. Им как платят? Сдельно или повременная оплата?

Р.Т. У них есть фиксированная оплата.

Михаил Головин(М.Г.) Зарплата у них не зависит от количества отловленных собак.

Э.В. Это – стопроцентно? А то, повторяю, писали в сетях, что за каждую отловленную собаку они получают 30 лей. Поэтому они заинтересованы в отловле как можно большего количества собак. И им без разницы – чипирована или не чипирована, мирная или не мирная. лишь бы отловить побольше.

М.Г. Нет, это не так. Они здесь могут получить нагоняй, если, допустим, в течение какого-то периода вообще не привозят собак. То есть один день не привезли собаку, мы говорим про экипаж. Если в один день не привезли собак, во второй день…

Р.Т. Имея на руках наряды. На отлов по определённым адресам.

М.Г. То к этому экипажу будут вопросы. Где ты ездишь, ты тратишь бензин, ты накручиваешь километраж? Но плана по количеству собак, какого-то минимального лимита у них нет.

Э.В. Понятно. Подытожим этот вопрос.

Что мы выяснили? Мы выяснили, как должно быть, это раз. На местах, откуда поступают жалобы, Отдел контроля и защиты животных должен прояснить ситуацию. Какие собаки имеют кураторов, и они не отлавливаются (если только они стерилизованы, а если не стерилизованы, то должны быть два варианта: или тоже отлавливаются для стерилизации с последующим возвращением куратору, или куратор дает письменное обещание, что сам её простерилизует к такой-то дате), или собаки, которые отлавливаются.

Р.Т. А те, которых не отлавливают, не должны быть в нашем поле зрения.

Мы приезжаем делать работу. Мы не можем сидеть и выбирать, какую ловить и какую не ловить. Если мы приехали, то Отдел контроля и защиты либо должен быть на месте отлова, либо с вечера должен предупредить кураторов по данному адресу: дорогие кураторы, заберите Ваших собак с этого двора, завтра здесь будет отлов.

Э.В. То, что должна быть согласованность работы между Службой отлова и ОКЗЖ вопросов нет. Точно так же, как должна быть прочная связь между кураторами и ОКЗЖ, который должен знать всех кураторов по всем адресам, иметь их телефоны и предупреждать о предстоящем отлове.

Р.Т. У нас же как: когда человек кормит собачек, то это его собачки, но как решать проблему, которые его собачки натворили, то это не его собачки. Сколько раз я приезжал во двор и говорил куратору, вот на эту собачку есть жалоба. А в ответ я слышал: а это не моя собака. Но вы же её кормите. Да я просто так, из жалости.

Э.В. Роман, и такая ситуация может быть. Но случается и ситуация, о которой мы говорим.

Но знаешь с чем я категорически не согласен, что кураторы должны прятать уже стерилизованных собак, на ушах которых клипсы или бирки.

Ты совершенно прав, что если клипс нету, то есть, кураторская собака пока не стерилизована, то куратор должен её убирать на момент отлова. Но если на ушах клипса и нет жалоб именно на эту собаку, то что же, твои ловцы незрячие, или, прости за грубость, дебилы? Не могут отличить собаку с биркой или собаку без бирки? Это же видно по ушам? И ведь в наряде, который ты мне дал, ясно написано, с клипсами не отлавливать. Так в чём проблема.

Р.Т. Я остаюсь на своей позиции.

ВТОРОЙ ВОПРОС.

Э.В. Ладно, понятно. Первый вопрос мы рассмотрели достаточно подробно и всесторонне, его мы, вроде, прояснили.

Теперь вот вопрос на данный момент самый горячий, самый острый. Кураторы жалуются, что в ЦОСе содержатся их кураторские стерилизованные собаки – специально подчеркиваю – СТЕРИЛИЗОВАННЫЕ. Просят и требуют, верните нам наших собак, под роспись, под документы. Надо, мы подпишем требуемую бумагу. В ситуации, конечно, что он - точно куратор, а не самозванец. Пусть до этого звонит в ОКЗЖ и регистрируется там как куратор, или едет лично, но кураторам надо вернуть кураторских собак.

Вот когда я недавно публиковал Обращение к тебе, Роман, устрой фестиваль пристройства собак из ЦОСа по примеру Москвы и Нью Йорка, то нашлись такие зоозащитники и волонтёры, которые стали оскорблять меня: какое пристройства, шутите Волков? Ведь Роман не хочет возвращать даже кураторам их стерилизованных собак, которые у тебя в вольерах.

Р.Т. В связи с чрезвычайной ситуацией, пандемией, которая у нас сейчас есть, нас Центр находится в карантине.

Карантин для нас не означает, что мы не работаем. Мы то работаем, как Вы могли и сами убедиться. Но люди не могут сюда приходить. Это – раз.

Два, забирать собак отсюда, когда люди должны быть на самоизоляции, это тоже неправильно, непозволительно.

Вот женщина забрала собаку отсюда, выпустила во двор, а сама пошла на самоизоляцию.

А кто будет этой собакой заниматься? Кто будет её кормить? Кто будет за ней следить, кто будет отвечать? Мы ведь находимся на самоизоляции. А ведь 65-70 % - я не побоюсь назвать эти цифры – это пенсионеры. Они тем более должны быть на самоизоляции.

Э.В. Эти цифры ты взял с потолка.

Р.Т. Нет. Миша я прав или нет?

Э.В. Что Вы здесь будете вдвоём лепить про возрастной состав кураторов, меня мало волнует. Ты Роман – известный фантазёр в отношении цифр.

Р.Т. Не перебивайте. Я же Вас не перебиваю. Я поясню, почему я Мишу спрашиваю, потому что мы разговариваем с этими людьми. Более половины кураторов – это люди пенсионного возраста.

Э.В. Вот ты сам себя и поправил. А ведь у нас в сетях, в группах в основном люди молодые, зрелые, одним словом - допенсионного возраста. Много девушек, женщин до пенсионного возраста.

Р.Т. Не важно, все они должны находиться на самоизоляции. И наше предприятие на карантине от людей. Не от животных. Животные не на карантине. Животным ничего не угрожает. И они никому не угрожают. И мы им не угрожаем. Люди не должны приходить сюда, чтобы мои работники от них не заразились. И чтобы они сами не заразились, приходя сюда. Чтобы им не надо было выходить постоянно на улицу, кормя собак.

Э.В. Всё?

Р.Т. Всё!

Э.В. Демагогия.

Р.Т. Как скажите.

Э.В. Я сейчас задам встречный вопрос, и ты на него ответишь.

Р.Т. Хорошо.

Э.В. Карантин карантином. Но Вы ведь здесь в ЦОСе по-другому можете построить работу с кураторами, учитывая это обстоятельство. Обратиться к ним с предложением, что если они хотят забрать своих собак, то для этого будет составлен график, в какое время можно забрать собаку, к примеру, с 14 до 16, или до 17, чтобы не мешать работе ЦОСа, чтобы они были в масках и перчатках, для каждого будет выделено, предположим, по полчаса или по часу, заранее им надо будет обговаривать по времени свой приезд. Всё, почти всегда можно найти взаимоприемлемый компромисс.

Р.Т. Не согласен. Мы – муниципальное предприятие, которое имеет свой режим работы. И здесь не может быть никаких дискуссий по поводу встреч с кураторами, компромиссов. У нас есть утверждённый режим работы, а сейчас карантин, точка.

Э.В. Где документ, который запрещает Вам Выдавать кураторам их собак? Покажи этот документ.

Р.Т. Обратитесь в пресс-службу Аутосалубритате(АС).

Э.В. Да не буду я никуда обращаться, так как это ты забираешь кураторских собак и это ты не возвращаешь их кураторам. Я пришел, Роман, к тебе, я с тобой сейчас разговариваю, а ты меня посылаешь по адресу.

Р.Т. Я этих документов не держу. Вы можете обратиться в юридический отдел АС.

Э.В. Во-первых, я эту организацию на дух не переношу. А, во-вторых, и это главное, у исполнителя всегда должны быть документы, согласно которым он действует. По-другому просто быть не может в государственной, муниципальной или какой-нибудь иной организации. В противном случае – произвол. Роман, ты не обижайся, но это самодурство с твоей стороны.

Р.Т. Чего мне обижаться. Я не девочка, чтобы мне обижаться.

Э.В. Роман, ты мог бы кураторских собак сейчас выпускать под роспись. Составить график.

Р.Т. Давайте, я Вам еще раз объясню. У нас есть куча контрактов на тех собак, которые мы отдавали людям. Каким-то образом, собаки, которые были зарегистрированы, что ушли на Ботанику, оказались в Парке “Ла извор”.

Э.В. Верю, верю. Но ведь это единичный, а не массовый случай.

Р.Т. Значит, компромисса с людьми, которые не могут сдержать своего слова, быть не может.

Э.В. Так ты и не выдавай таким людям, которые запятнали себя, а выдавай тем, кто не запятнали себя.

Р.Т. Причём здесь запятнали – не запятнали. Я повторяю, на данный момент мы работаем в режиме карантина. И мы не можем идти ни на какие уступки. У нас есть режим своей работы, которому мы все подчиняемся.

Э.В. Это всё общие слова – карантин, режим. Люди у Вас работают.

Р.Т. Вы видели своими глазами.

Э.В. Люди у Вас работают, значит ничего страшного не произошло бы, если Вы начали бы выдавать собак.

Р.Т. Собаки не передают нашим работникам вирус, а люди, которые придут за собаками, зайдут к нам, могут передать.

Э.В. Я же говорил, они должны быть в масках.

Р.Т. Маска не спасает, Вы же образованный человек.

Э.В. Маска и перчатки спасают. Кстати, а Ваши работники без масок, они могут заразиться друг от друга. Кто-то там придёт с зараженными руками…

Р.Т. Ладно, я ответил на этот вопрос, какой у Вас следующий вопрос?

Э.В. Хорошо, но, чтобы ты знал и не обижался, я так и запишу, что это – то, что ты не выдаёшь собак кураторам - произвол, самоуправство со стороны Романа Трахтмана.

Продолжение здесь  - http://proza.ru/2020/06/07/93