Вдвоем...

                Пашка во сне заворочался – я проснулся и понял, что скоро он проснётся и будет звать маму, демонстрируя всему миру, что ему без неё плохо, что его никто не жалеет, не любит, не… и от этого ему станет и грустно, и обидно, и скучно.
                Звать маму – это значит «вынимать из меня душу» и заставлять меня чувствовать, что я бессилен перед этим маленьким созданием, перед его тревогами и, наверное, реальными болями.
                Режутся зубы – это вам…
                «Вспомните – поймёте!» – мысленно встал я на защиту сына.
                Сел, глядя на уже светлое небо. На часах – 4 часа, то ли утра, то ли дня…
                В ожидании  утренней «распевки» сына, послал в известном направлении короновирус.
                Это из-за него наша мама была вынуждена «дневать и ночевать» в госпитале.
                Вспомнилось…
                …Как-то звонит Макс: «За золотым корнем пойдёшь?»
                – Я двумя руками за любой скандал, кроме голодовки! – ответил я и проснулся окончательно. – С кем «пойдёшь»? Куда «пойдёшь»? Когда «пойдёшь»? На сколько дней «пойдёшь»?
                – Согласие или отказ сегодня. В Саянах быть в начале сентября. Дед говорит, что там пробудем не меньше недели – будем сначала погонщиками лошадей… потом слепыми исполнителями его воли, потом опять погонщиками, а потом свободны, как сопля в полёте.
                – Ясно! А дед Миша нас берёт не только погонщиками, но и как «оболтусов, которые могут созреть до восприятия увиденного»? – засмеялся я, демонстрируя добродушие и удовлетворение услышанным, представляя себя уже в горах, у журчащей реки рядом с близкими мне людьми.
                «Будь терпелив и настойчив в желаниях, не предавай, любящих тебя!» – вспомнил я напутствие деда Миши перед расставанием и мысленно уже был опять рядом с ним...
                Дед Миша – прадед Максима – моего лепшего товарища, с которым мы выросли на соседних горшках.
                …О том, что 1+1=3 я знал с детства. Потом, когда стал знакомиться со всем, что взрывается, загорается… Когда узнал, что от смешения двух веществ можно получить нечто совершенно другое, как из Na и Сl получается наша родная «соль» при том, что ни натрий, ни тем более хлор нам «не стучат»… Потом, когда узнал, что практически все продукты при употреблении с томатами становятся (или томаты – «становятся»?..) и калорийнее, и питательнее, и… одним словом – «полезнее».
                …Потом узнал, что есть: живое, вяленое, сушёное, быстрой сушки, медленной, тёплой сушки, горячей сушки, вентилируемой, невентилируемой, тёмная и светлая – на выходе дают совершено разные продукты.  А ещё были: сорванные на рассвете, сорванные по росе, в полдень, при солнце, на закате, при…
                А когда узнал, что есть: завар, взвар, отвар, томление… понял, что эта наука не для меня.
                Одним словом, понял, что последователем и приемником Колдуна, так звали деда Мишу, мне никогда не быть.
                Сам он говорил: «Раньше было проще: внук вырастал при тебе, без телевизора, компьютера и телефона,  можно было надеяться, что из него вырастет человек. Сейчас ни на что надеяться нельзя – кругом одно жульё, а мобильные телефоны незримой сетью между собой повязали людей смертельной паутиной. Жизнь осталась лишь там, куда не дотянулась страшная, костлявая рука Интернета!»
                …О Золотом корне и Маральем корне я узнал одновременно и опять же от деда Миши.
                В народе Золотой корень, а он бывает разный, в основном используют для борьбы с усталостью.
                Как говорит Колдун: усталость – сигнал о том, что дальнейшая нагрузка может навредить организму. А людям, бывает, безразлично, что пить, когда пить – для них важен сам процесс пития, после которого «хоть трава не расти». Поэтому он говорил: усталость чаще всего проявляется в том, что снабжение сухожилий и хрящей питательными веществами недостаточное. Снабжения кровью напрямую нет, приходится искать друге пути и средства доставки. Поэтому он для себя готовил «холодец» – брал и при приготовлении холодца добавлял корни Золотого корня. Сколько варился холодец столько времени готовился и отвар из коней Золотого корня.
                У блюда появлялся тонкий неожиданный вкус, а питательность его для хрящей, суставов, стенок вен, сосудов возрастала многократно.
                «Ты думаешь, что собака – дура, когда она кость гложет? Это ты дурак! А она свои зубы и косточки лечит. Она делом занята, а ты, глядя на неё и не понимая, что она делает. Кто дурак?!..» – где-то так нас учил дед Миша смотреть на окружающий  мир.
                То, что дед Миша шёл на заготовку Золотого и Маральего корня в таком серьёзном составе и с таким серьёзным оснащением, говорило мне о том, что количество людей, обращавшихся к нему с проблемами усталости: и душевной и мышечной увеличилось.
                «Не жалеет себя народ! Надо проще и «в лоб» смотреть на жизнь, а не выискивать «чёрную кошку в тёмной комнате»!» – вспомнил я почему-то.
                Встал и пошёл на кухню. Поставил чайник и оглядел «свою полку» в шкафу.
                «Да, друг Пашка! Знаю, что сказала бы наша мама – врач… Знаю! Но… Сделаем-ка мы с тобой на «просып» пустырника завар. Нормальный человек эту горечь по доброй воле пить не будет… так, когда ты проснёшься, по доброй воле и тебя слушать никто не стал бы. А вот спросонья ты и хватанёшь у нас пустырничка. Поймёшь, что горько, а орать-то уже не хочется… Орать-то не хочется! Ты будешь спокойный, как удав на солнцепёке. Мы позвоним маме, послушаем, как она будет кудахтать. Будем улыбаться и молчать, демонстрируя полное единение с папой, и прислушиваясь, как в душе мамы, пробуждается ревность. Потом мама скажет: я смотрю вам там без меня хорошо. Я подумаю: «Дура!.. Полная дура!» Скажу: «Мы очень скучаем по тебе и стараемся тебя не огорчать!»
                Валерьянка-то помягче, но она и сердце успокаивает. А это нам не надо. Нам нужна спокойная активность!
                Я вернулся в комнату к Пашке.
                «Вот так мы решили с мамой, что мы когда-нибудь поженимся, и у нас будет сын – ты!
                Когда мы спросили деда Мишу, можно ли в Саяны с собой взять девушку, дед Миша сказал: «Конечно, можно! Ещё одна лошадь нам в Саянах будет полезна!»
                «Он имел ввиду не твою маму, хотя, и твою маму тоже, а то, что в походе есть кому смотреть ещё за одной лошадью. Значит можно взять  ещё и лошадь.
                Вот так ты и появился в Саянах, на фоне гор, людей и лошадей, в кругу Золотого и Маральего корня. Была осень. Маралы уже копытили склоны гор, выбирая корень и готовясь к зиме…
                …А ты кричишь по утрам, как какая-то городская неженка! Зубы режутся – это нормально. Это надо пережить с достоинством. А ты… Зубы – не рога, они красят мужчину!»