Кот-рыболов

Хорошо-то как выйти в заутренний час из дома! Спуститься по деревянным облезлым и скрипучим ступеням крыльца и встать босыми ногами на мокрую траву.

И замереть. Сощурить глаза от яркого солнышка, показавшегося за крышами соседних домов, расслабиться, забыть о людской суете, да так и стоять, пока в ступнях не появится ломота от обжигающей холодом летней росы. Плечи расправить, встряхнуть руками и быстрее выдохнуть – громко, долго, насколько воздуха в лёгких хватит. Затем сделать несколько шагов: медленных, неторопливых, сбивая блестящие капли с верхушек стелющейся по земле мягкой сочной зелёной травы: дождей в июне много лило, да почти все затяжные, с крупными каплями и пузырями по лужам. Одно удовольствие пройтись по двору! А как озябнут совсем уж пальцы, присесть на низкую лавочку, справленную ещё моим дедом Григорием пятьдесят лет назад из дуба, да натянуть тёплые носочки, лучше всего натуральные шерстяные и тут же встать – не давать крови застаиваться, двигаться побольше.

А ещё лучше, взяв в сарайчике удочку и накопав в навозной куче в углу за тепличкой жирных сонных червей, заботливо сложить их в жестяную банку из-под леденцов, да отправиться на ближайшую речку. Речка совсем близко: лишь пройти мимо четырёх изб, повернуть в прогон и спуститься с пригорка.

Серый кот-разбойник Ворчун сразу же смекнул, что к чему, и устремился следом. Я его не гоню: рыбы много в окрестных водах в этом году – полосатые окуньки, горбатые лещи, караси, колючие ерши. На всех хватит. Так и идём: я бодро вышагиваю впереди – старенькое ведёрко недовольно скрипит и стонет при каждом движении, длинная удочка покачивается на плече, банка спокойно лежит в кармане чёрной охотничьей куртки, а кот не отстаёт, в предвкушении улова урчит позади, что-то там мне в спину выговаривает. Жалуется, наверное, что в прошлый раз ему достались лишь небольшие, длиной в половину ладони подлещики.

Впрочем, Ворчун всегда находит повод высказаться о своей несчастной судьбе. Были бы слушатели. Рассказывает уж больно интересно: утробным голосом тянет «м-м-м-ы», словно корова мычит. Не обращаю на него внимания. Иду дальше. Только улыбаюсь про себя.

На речке хорошо. Бросив удочку и ведёрко на берегу, сразу же скидываю с себя одежду и бросаюсь в пока ещё не прогретую воду. Не останавливаясь, быстро добираюсь до камышей на другой стороне и плыву назад, под душераздирающие вопли беспокоящегося о хозяине Ворчуна. Выбравшись из воды, чтобы согреться, делаю несколько махов руками и замечаю неподалёку, у разросшихся кустов облепихи, внимательно наблюдающего за мной соседа Николая.
– Что-то ты рано плескаться надумал, – смеётся он беззлобно. – Не замёрзни смотри.
– Приветствую тебя, мил человек! И тебе не хворать.
Покачав головой, мужчина махнул рукой и, не переставая улыбаться, скрылся в зарослях.

Я же оделся и, нацепив червя, от души на него плюнул и закинул удочку. В том месте, где упал крючок, раздался «бульк» и по поверхности воды плавно пошли, разрастаясь, круги,  – дрожащие, с ломаными очертаниями, они натыкались на торчащие стебельки рогоза и затихали.

Поплавок дёрнулся пару раз и замер. Замерли и мы с котом.

Удивительное дело – мне отчего-то всегда казалось, что Ворчун знает толк в рыбалке ничуть не меньше меня. Вроде вот только что он стоял, застыв в ожидании, а в следующее мгновение, заметив лёгкое движение поплавка из гусиного пера, кот весь напрягся, приподнял переднюю лапу, словно охотничья собака при обнаружении дичи, и, подрагивая хвостом, принялся беззвучно открывать пасть, шёпотом призывая меня не торопиться с подсечкой и не облажаться.

Неожиданно поплавок резко ушёл под воду и кот в ту же секунду, не удержавшись, одновременно с моим движением рукой бросился вперёд. Большая краснопёрка раскачивалась на леске: серебряная чешуя блестела в лучах начинавшего пригревать солнца, а хвост дёргался похлеще чем у кота секунду назад, изгибаясь под немыслимыми углами из стороны в сторону. И тут я совершил ошибку – опустил удочку слишком низко, когда рыба приблизилась к коту. Ворчун тут же решил, что жизнь неумолимо налаживается, воспользовался моментом и вцепился когтями и зубами в хвост, повиснув на рыбе.

Теперь я пытался удержать уже двоих – да куда там: под весом кота леска не выдержала и лопнула. Ворчун с громким плюхом ушёл под воду. Где-то вдалеке раздались детские крики и смех.

Вынырнул кот взлохмаченный, с вытаращенными глазами, и сразу же поплыл к берегу. Я подумал, что он упустил рыбу, но нет – кот крепко сжимал добычу в зубах.

На берегу Ворчун посмотрел так укоризненно, что мне даже на мгновение стало стыдно. Не отряхиваясь, кот поволок краснопёрку в густую высокую траву. Чтобы я, значит, не отобрал.

Запасного крючка у меня с собой не было и мне ничего не оставалось, как под насмешливые взгляды местных мальчишек отправиться домой.