Гитлер на Патриарших. 2

ГЛАВА ВТОРАЯ .
С той  минуты, когда пророк изрек "ты  сказал" , потянулась целая Вечность . Крысобой уже сбил его  кнутом на  плиты пола и пригрозил: будешь и дальше оскорблять прокуратору,  переломаю все  кости . Начну с ребер, кончу позвоночником.

Кажется подействовало . Иешуа снова  стоял перед ним с обескровленным лицом . Время  от  времени , кусая губы. Хотелось спросить, если  ты  такой  лекарь, как  остановить боль ? О, боги, как режет лоб! Будто германская палица угодила не в лицо Марку - по  голове прокуратору. И осталась в ней  жить навечно .

- Я не  подбивал чернь  ни  на  что  кроме мира и согласия. Построить этот храм в душе, об  этом  я говорил .

Стило писца тихо царапало пергамент.

- Ты смеешь лгать римскому  прокуратору? Ударить тебя еще?

- Можешь забить меня ...

Пилат кивнул. На  этот  раз  Марк Крысобой ткнул пророка кулаком, который  весил с его  голову и пол головы прокуратора. Иешуа рухнул на  колени , попытался встать. Крысобой придавил его стопой, которая весила не  меньше :

- Мне убить или  покалечить тебя , собачий высер?

- Не калечь свою  душу, Геракл.
, тихо  прошептал Иешуа.- Сбрось покрывало безумия с глаз своих ...

Крысобою показалось, он  ослышался.  Он  хотел ударить его между  лопаток  и тут же  ощутил тяжесть .  Так бывало, когда хозяин недоволен.
Вне  этой  тяжести Крысобой и все приближенные  были свободны или относительно свободны . Так  им  казалось.  Но  стоило этой удушливой тяжести заявить свои  права, никто не  рисковал ничего делать . Все  ждали когда душное марево  отступит, ждали милости хозяина. И если  ради этого следовало совершить подвиг , его  совершали такие гиганты, сравнимые с Геркулесом (он  же, в транскрипции этих чванливых эллинов,   Геракл), как собранный из мускул и мышц, словно  из  камней - могучий  Марк Крысобой, один  из  центурионов Молниеносного легиона.

Собственно для  этого они  и существовали , для этого  их сберегал сам  Понтий Пилат,  Звездочет или  Всадник Золотое копье .

Он  действительно испытывал неимоверную тяжесть. Страдания пророка только  усиливали ее .

- Как  же  нет ?! Как  не подбивал?  - рука прокуратора скользнула по листкам пергамента на  резном столике . - Вот , здесь указано: Иешуа Га Ноцри... и - далее все  то , в чем  тёбя обвинят!  В организации бесчинств и погромов, в осквернении святынь... В разрушении... Это  уже было...

Он выжидающе окинул его  взглядом:

- Мы подвергнем тебя  пыткам, ты скажешь все ! Отвечай по-хорошему!

- Я не  подбивал разрушать здания и убивать людей , это  ложь. Я учил другому : разрушить дух невежество и построить храм познания и любви. И убить часть себя  я тоже не призывал , рубить руку...

Пилат посмотрел на  него  тяжелыми глазами.  Пленник отступил на шаг, затем  вернулся . Почти одновременно вернулся на  свое  место  Марк Крысобой.

Он только качнул красным плюмажем на  своем шлеме . Ждать милости прокуратора  все равно что  ждать милость богов , которым Марк Крысобоц давно не молился. Разве только богу  очага , богу лесов и угодий Пану (у него была небольшая латифундия на  Сицилии и сто акров земли). И конечно Геркулеса,  чтобы этот могучий сын Зевса дал ему  сил на  поле брани .

Но  всякий раз , молясь, он  видел лицо Пилата. Хозяин окружал его  повсюду: жил в языках пламени армейских костров; в наплечных дротиках и пилумах; в лицах солдат, в криках рабыни ...

От  хозяина становилось тесно , и он - о, боги ! - вытеснял образ  другого сына  Зевса, императора Тиберия.

- Тут записано: "если  рука смущает все  тело, отруби руку дабы..." Ты подбивал народ  к членовредительству, живо отвечай?! И не смотри на  меня  так , будто я тебе должен денег!

- Ты  снова неправ, Прокуратор,  я ничего такого не  говорил . Вернее, прошу меня  простить, - пленник качнул слипшимися кудрями: - Тебя ввели в заблуждение...

Крысобой больше не маялся от безделья.  Холодный липкий пот жалил его  под шлемом и кожаным панцырем, одетым на  рубаху. Он  никак не  мог  понять  волю хозяина, если  только тот не  св крыла ее . А зачем ему  со -то  скрывать, если  здесь дело  государственное? Какой -то  бродяга подбивал чернь на  бунт... И назвал его , Марка Крысобоя, Геркулесом, что сравнимо с сыном Зевса...

Стоящие по обе стороны  легионеры изнывали в своих латах и шлемах.Лишь один  писец и сам  Прокуратор были заняты делом.

- Я тебя  прощаю. Твои ученики показали на  тебя , сказал Пилат . - Они  слово в слово подтвердили то ; в чем  тебя  обвиняют первосвященники. Что  ты  на  это  скажешь?

- Учеников тоже ввели в заблуждение.

- Кто  по твоему мог  это  сделать?

- Дух зла... страха , дух грязи и невежества.

Пилат захохотал:

- О, боги, где ты , дух зла? 

Он  возвел глаза  к небу , которое расплавилось добела.

Тихий голос ужаснул его :

- Он  в тебе и во  мне , прокуратор.  Ты  сам  сказал.

В этот момент все  ощутили  т о, о чем  поведал пророк . Всем  на  минуту стало страшно.  Боль отпустила часть головы Пилата, но  он  не  была больше  подвластна ему . Как  и не были в его  власти другие его  члены   Тяжестью налились его  очи и кончики пальцев стали пудовыми как  гантели, которыми занимаются солдаты.

Ему  хотелось вскочить, выхватить меч и отсечь свои  руки , которые искушать его . Затем отрубить часть своей головы , которая продолжает сверлить мозг. И - рубить все  остальные головы с тупыми, овечьими глазами,  как  у Марка Крысобоя, который не  так  давно согревал его  свой преданностью; с которым хотелось спать под  одной попоной...

"Это заходит слишком далеко, - пронеслось у него  в голове , - уйми себя, свою крайнюю плоть ..."

Тяжесть постепенно оставляла его .

Словно из небытия донесся его  глас:

- Здесь дело  государственное важности, оставить нас ! Прокуратор желает говорить один  на  один  с пре...

Он  хотел сказать с "преступником", но  вовремя прикусил язык. Такое с ним  происходило впервые.

...Пилат тихо прошептал слова благодарность и размял омертвевшие пальцы.  Приятная боль  расходились по и всем  членам.   

-Скажи, ты  ведь лекарь? Учился в Александрии у тамошних книжников. Или ?.. Расскажи о себе .

Он  наконец встал и прошелся по узорчатым плитам. Меч  больше не  оттягивал ему  плечо, а панцырь с золотой цепью, которую венчала печать империи, не теснил шею.

- Я сын  перса и самаритянки. Родился в сарае. Встречные волхвы нарекли, что  я потомок царя Давида.

- Вот ! - Пилат вытянул палец к говорящему,  - вот  они, этим духи зла и бунтовщики, которые сбили тебя с пути праведного! Как  ты  осмелился следовать их пагубам,  какой ты царь ?!

Ему  казалось, что  он  кричат,  а он  шептал в исступлении. Глаза снова наливались тяжестью, и он  снова  - о, боги ! - молил про себя  о прощении . У кого , у бродяги?!

-  Ты бы не  верил слухам, прокуратор , - молвил Иешуа, сморщив в улыбке пересохшие губы. - Волхвы никакие не бунтовщики и не духи зла.  И ты  это  знаешь .

- Все , что  наговорили о тебе , - голова Пилата качнулась в сторону стола с пергаментом, - хватит, чтобы  тебя  распяли за  подстрекательство к бунту.  Против тебя  свидетельствуют твои ученики , храмовая стража, торговцы . Анна и Каифа - твои главные обвинители. Кто  осмелится выступить в твою  защиту?

- Ты... ты  сам  сказал...

- Я?! Безумец...

Пилат обхватил голову , которая перестала болеть, и приблизился к нему .

С минуту они  разглядывали  друг -друга.

- Что  ты  сейчас сделал ? Это  была  магия ?

- Это не магия. Перестань лгать , и ты  вылечишь  сам  себя и весь  мир .

- Так это я сам...

***

- И диавола тоже не существует ?

- И  диавола тоже не существует. Откуда ему  взяться  ?

- Ни  Бога, ни  диалога... Значит и меня тоже, - усмехнулся Воланд.

Берлиоз едва не  упал с лавки:

- Как  так ? Я вас  вижу, вы  разговаривает со  мной , вас  и меня  можно пощупать. Вы  мыслите , наконец , а древние греки ...

- Кто  мыслит, значит существует . Знаю . Но штука в том , милейший мой  председатель и куратор Мосолита , что  мыслит любая амеба. На  своем уровне , разумеется. Иначе тогда придется опровергнуть Сократа и Софокла, всю греческую философию, на  которую вы  изволили опираться...

Берлиоз перестал потеть. Мысли снова входили в нужное русло.  Сейчас он  дожмет этого гипнотезера. Вот  что  значит вовремя напрягать копчик и прочие точки тела...

Краем глаза он уже давно заметил ( вернее "срисовал") двоих, что  прогуливались недалеко от  скамейки. Профессор на  них  никак не  реагировал, и это вносило надежду и тревогу.

- А не пройтись ли  нам , милейший товарищ, по парку? Русские говорят,  в ногах правды нет .

Они  встали и пошли.  Это  получилось само  собой , но  не внезапно. Берлиозу показалось,  что  этот миг  повис в Вечности и готовился ей через толщу веков . Разве что  не  со  дня  сотворения мира .

- Вы  немец ? - решительно направил он  разговор в нужное русло.

-Я? Пожалуй что  немец.

- Я так и понял, профессор.Как  обстановка в Германии , классовая борьба? Мы всем  здесь  живо  интересуемся, поддерживаем...

Этим  двое неотступно следовали за  ними. У того , чье лицо украшали усики мюнхенского конферансье, подозрительно вытянулся нос и остановились глаза. Неужели...

- Люди везде одинаковы. Классовая борьба это  борьба за  власть.

Берлиоз кашлянул, давая понять , что  профессор говорит лишнее :

- Вынужден с вами  не согласиться . Классовая борьба это  двигатель прогресса. Это  отмирание мертвых клеток капитализма, его  высшей стадии. Это лечение, короче говоря !

- Занятно -занятно . Но  я не  специалист , - трость заплясвлв в тонких бледных пальцах с хищными ногтями , - об  этом  вам  лучше поговорить с одним рыцарем. 

- Рыцарем?

-Да, один  мой  коллега. Ассистент из  свиты . Он  мне  помогает разобрать книги в той  библиотеке в кремле, о которой  вы  знаете ...

Берлиоз напрягся от  наслаждения. Вот  она , нажива! ИХ интересует кремль, покушение на...   

- Вы  хотели спросить меня  о политических убеждения?  - прочитал его  мысль Воланд. - Что  ж, извольте . Политики мои давнишние, хм, гм, клиенты.  Вторые после сумасшедших и их врачей , а иногда и первые . Если  политик не дружит с Правдой,  то  сходит с ума. А если  дружит, он  уже пророк , а не политик. С меня довольно таких убеждений. 

У Берлиоза внутри вырвался фонтан счастья :

- Тогда вы  близки к большевикам. По убеждениям,  конечно .

Они  шли  молча почти  минуту . Казалось сзади прыснул смехом один  спутник. Но  это  оказался гравий под  каблуком .

- Не  так чтобы уж  очень близко , но  в чем -то  пересекаемся,  - трость снова закрутилась и совершила круг.  - Так бы и вас  сказали. Похоже?

- Немного , - Берлиоз напряг лицевые мышцы,  - вам , профессора, только русский следует выучить, чтобы говорить в совершенстве. И отбросить эти  сказки о Боге...

- О, в совершенстве знает только Он  один . И то , стесняется , почему и отправил своего сына... Дальше вы  знаете , дальше  нам  ни к чему .

Берлиоз провел кончиком пальца по лицу :

- Вот я  бы и мог вас  с в е с т и  с нужными людьми. Вас  и ваших спутников . Подучить бы русский , чтобы  говорить без  акцента, заодно - с врачами и их пациентами. Но  последнее не  так  уж важно. Важно, что  Правда - часть политики нашего государства.И вам  будет интересно общаться с такими политиками , изучать их.

Говоря, он  пытливо  косился на  глаза Воланда. Тот  и виду не подавал, не меняя даже цветов своих .  Но  в довершении после длительной паузы заметил :

- О да , товарищ Берлиоз, теперь вы  говорите Правду.  Интересную  Правду. Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история .

" Она  уже начинается ", - подумал Берлиоз, выискивая без  следов волнений Ивана .

Но  тот  словно исчез,  в воздухе растворился. Ну не  просить, фу... этого мага-шпиона отыскать его ?

- Где собираетесь жить , профессор? Или  по  контракту...

Воланд остановился , и Берлиоз понял , вот  он  момент истины. Орали  чего все  начиналось ; потел и напрягался он , исчез Иван.

- Вы  мне  пришлись по  душе , Михаил Андреевич,  - профессор коснулся его  тростью, - и я готов с вами ... как  есть , сотрудничать, фруй.  И с вашими друзьями немного тоже. Но  не на глупые темы. Жить я буду в вашем доме , возможно или  скорее всего  - в вашей квартире.

Берлиоз  был  вне  себя  от  счастья . Но  о последнем и помечтать не  мог. Хотя  придется потеснить этого Жоржа Бенгальского, конферансье и прожигателя жизни и чужих сорочек, но  - что  не  попустишь ради дела ?

- Я не  против в принципе , - посмотрел  о н    на  трость. - Надо подготовить соседа .

Воланд был горячо "за ". Так  горячо, что  оба глаза позеленели:

- Позвольте,  этим займусь лично не  я, но  - или айн,  цвай,  драй - один  ассистент.

- Конкчно-конечно...

- Не  беспокойтесь , Михаил Андреевич , в крысу я его  не  превращу.  Он  поедет в Крым. И не беспокойтесь о своем юном друге. С ним как  раз ничего не  случится...

***

Берлиоз смотрел, не о отрываясь, в сторону набалдашника. Сама  трость была  черная , набалдашник ослепительно -белый , явно из  слоновой кости . Он  был  обточен в виде головы  п у д е л я.


Берлиоз вспомнил: такую же  голову он  видел раньше, причем не  так  давно . И он  стал искать в своей памяти подходящий эпизодиках и никак не  мог  его  найти .

Его  внезапно окатила влага. Вечерняя мгла... Она  окружал и пленительно ласкала со  всех  сторон , смыва все  дневные пагубы и заботы. Те  временно отлетали,  потом  собираясь в кучи, стремительно атаковали. Их приходилось таскать на себе... Он  уже забыл, когда отдыхал...

А пока  он  отдыхал и был  временно счастлив . Вечерняя ласкающая мгла! Она поражала как  женщина, как финский  нож , так  как  была  желанна.

И никакого таинственного "шпиоена"-профессора в области "чертики-шторы и сбоку бантик"! А с ними он  мог  расслабиться так  расслабиться , как  не  расслаблялся ни  с кем ...
   
Рядом  были редкие прохожие , похожие на  обычных советских людей . Они  шли  через пути  в указанном месте , когда вспыхивала магниевая зеленая надпись. Или, когда постовой отворачивался  - перебегали в неположенных, втягивая шею  или  одну голову в плечи . Взгляд у этих  несознательных граждан становился липкий и вороватый. Это  особенно было не  по  душе Михаилу Андреевич,  так как  он  давно причислял себя  к чекистам и был  таковым . А если  б и не  был , то  числился каНда-да том в ВКП (б). Вот  правда, какой из  двух? Этот вопрос не давал ему  покоя даже в те редкие минуты ии часы , когда  он  мог  расслабиться с секретаршей Мосолита или с тем  же  Жоржа Бенгальского,  которого  теперь придется... 

И никакого Воланда и никаких таинственных спутников ! Из  так  не  хватало!

Особенно Михаила Андреевича раздражали выпуклые глупые лица тех , кто  бежал через блестящие полосы в булыжниках; уж наверняка, испытывая ницшеанское наслаждение     -     сверх человека.

Прямо по  Фридриху Ницше! В лубянской библиотеке "для  служебного пользования" ему  порекомендовали "просеять" книги этого философа,  заявившего что  "бог  умер " и "да здравствует сверхчеловек". Ему  намекнули, что  главный чекист Ягода неравнодушен к такому творчеству.  Да и многие высокие товарищи со шпалами и ромбами. И он немедленно принялся перечитывать эти книжки дореволюционного издания , типографии Сытин и сыновья, чтобы  винить  мир  их  глазами и обнять его их, тьфу... носами ...  А если  и упасть , то  вместе с ними   И непременно - в одну  и ту же лужу, смердящую...

Он  спешил на  ту сторону через  пути в положенное месте. Ему  непременно нужно было потеряться в толпе, чтобы  оторваться от  возможного "хвоста"; пустить "топтунов" по ложному следу,  отыскать будку телефона... была где -то  рядом , как  сожрал кто !

Он  слишком поздно поймал луч. И тот  , от  железной махины , что звенела и скользила, неумолимо надвигаясь и осыпая пространство пучками розовых длинных искр. И - тот  невидимый, который  оберегал, но  сейчас не  смог пробиться через  страхи и заботы к этому умному, не  вполне, человеку . Все лица за  освещенных стеклами слились в один бледный ком . Вагоновожатая завизжала как  греческое чудовище-сирена, а кондуктор лишь звонил и не по-человечьи причитал: "Убьют ведь, товарищ, вестимо убьют,  су-ка... беляки с-саные,черти гребные! " Его рука занемела,  а лицо приняло ассиметричную форму , отчего усы прилипла ко лбу, а глаза оказались на уровне ноздрей - как  в видении Чичикова.

Берлиоз, кандидат в самую могучую  партию и сын одного из  великих народов планеты,  был ослеплен и парализован. Поднимая руки для защиты , он  как  Архимед перебирал ногами , ища точку опоры, а вместе с ней  рычаг, готовый повернуть целый  мир . Вместе этого нога  уперлась в какую-то жижу и стала "разъезжаться". Вместе с ней стал разжижаться его  могучий мозг, ограниченный сам  в  себе .

Сотрудник одной  из  самых могучих секретных служб мира увидел напоследок лицо секретарши с напудренным носиком и накрашенными губками. Она  смущенно в который раз скидывала шелковое белье , чтобы  занять "активную позицию" на стуле или в кресле. На  этот раз ее лицо хищно преобразилось. Волосы стали гладкими и рыжими, а глаза позеленели.  "Дай я тебя поцелую, котик!" - проскрежетала она  вместе с грохотом сцеплений и буферов, смрадно дыша машинным маслом...

"И это советские люди , комсомольцы! " - была  последняя искорка в голове Берлиоза, которая  уже катилась по камням, оставляя неровной бороздой кровавый след ...

Он  и впрямь считал себя  их  жертвой !