О папе...

Оплакивая умерших, мы плачем о себе.
Наверное...

Папы нет больше 25 лет.

От тотального ощущения потери меня тогда спасло то, что я была в начале романа с моим будущим мужем. Это смазало восприятие боли, которая выходила на поверхность ссорами "непонятно с чего". Даже травмами, тоже тогда для меня совершенно не понятными.
Я злилась на будущего мужа. А он искренне не понимал, почему. Да и я не очень понимала. И объяснить ни ему ни себе не могла.

...В пятницу мы праздновали день рождения любимого.
В субботу мы с дочкой пошли в гости к дедушке. Был душевный и теплый вечер. Отец был веселый. Показывал мне купленный накануне кларнет с хрустальным мундштуком. Очень радовался покупке. Придумывал, как будет реставрировать редкую вещицу. Планы. Разговоры. Чай. Жизнь.

Мы вприпрыжку бежали с дочкой домой по Невскому (папа жил в доме, в котором теперь Стокманн). И мне было очень-очень хорошо. Незабываемо хорошо.

Утром позвонила мачеха и сказала, что папе стало плохо, и его отвезли в больницу. Диагноз не ясен. Обострение язвы? Какая язва?!
Папа - здоровый мужчина в самом расцвете сил. Он никогда ничем особо не болел к своим 50-ти годам. Тем более язвой.

Молодая жена держит руку на пульсе. Дома у них маленькая дочка. Все идет по плану. Питер. Центр города. Мариинская больница. Неужели что-то может случиться плохое?!

Понедельник. Я на работе. Может, сходить в больницу вечером? Да вроде ни к чему. Мачеха там. Вот в среду будет выходной, и я спокойно схожу.

Вторник. Я снова на работе.
Папа умер рано утром. А я узнала об этом только вечером. Меня берегли... Стояла у телефона в кабинете директора и не понимала, как мне надо реагировать "правильно" на крик мачехи: "Разве тебе на сказали?! Он же умер!"

С работы меня отпустили.
В тот день было тепло, даже жарко.
Я шла и смотрела на высокое вечернее солнце. Жара.
Ничего не понимаю...
Что-то не складывается в моей голове.
Ни боли. Ни слез. Застывшее удивление.

День похорон. Холодно.
Снег.
Кладбище. Много народу. Очень много папиных друзей. Растерянные. Подавленные. Один долго-долго стоял, схватившись руками за голову.

Всего 50!...
Целая жизнь впереди...
Молодая жена.
Малышка-дочка.
Родители. Дача. Собака.
Планы.
Планов у него было очень много. Он был счастлив. И жизнь любил.

Молодая вдова. Черная, окаменевшая. Девочка, которой еще не было и тридцати. Которая была ЗА мужем - во всех смыслах этого слова. И вот все исчезло.

Бабушка и дедушка. Стоят у гроба единственного сына...Они у меня долгожители, пережили моего отца еще примерно лет на двадцать...
Страшно.

Но я этого не чувствовала.
Я просто ничего не понимала.
Я была вполне спокойная и уверенная. Даже агрессивно рулила частью процесса на поминках и похоронах.
Потом заболела "ни с чего".

А потом все наладилось, и жизнь покатилась дальше.
Замужество. Дети. Повседневность.
Быт.

А потом боль пронзила меня, когда с момента смерти папы прошло больше 10 лет.
Я осознала потерю и своё одиночество.
Я стала видеть в толпе папины голубые глаза.
Я просыпалась ночами с криком "хочу к папе!" как героиня сказки Андресена "Девочка со спичками".

Работа с психологом - тогда.
Обязательная личная психотерапия сейчас, ни первый год.
Всё давно проработано.

И вот я внезапно включилась.
Снова всколыхнулись чувства.
Новый виток восприятия.

Сегодня я плачу.
Да, это так.
Да, я удивлена. Но пока я не выплачусь, не стоит это прерывать.

Говорят, что оплакивая умерших, мы оплакиваем себя.
Наверное, я понимаю, о чем это.
Я плачу о себе.
О маленькой востроглазой девочке рядом с папой.
Ее нет. И в то же время она продолжает быть. Там и тогда. Здесь и сейчас.
О папе, который очень любил мою маму.
При том, что у них все "не сложилось" - результатом этого странного союза стала я и мои дети.

О счастливом папе, которому в роддоме сообщили, что у него родилась дочка.
О папе, который очень меня любил.
О папе, который писал мне длинные письма с картинками, сочинял сказки на ночь, привозил из поездок значки, марки и прочие гостинцы.
О папе, который говорил мне, гадкому утенку, какая я красавица. А я не верила, как и многие подростки. И не понимала, что у него могут быть проблемы гораздо серьезнее, чем то, что меня не пригласили на дискотеке. Да и зачем мне было понимать?!

О папе, который хотел отреставрировать кларнет.
О папе, который мечтал увидеть обеих дочек взрослыми и счастливыми.
О папе, который поднялся с больничной койки рано утром и упал. И его наручные часы остановились, ударившись о спинку кровати.
Всё.

О себе, которая с той весны знает, что если что-то внутри тихо шепчет: ДЕЛАЙ! То это надо делать обязательно, вкладывая себя в происходящее с полной отдачей. Потому что момент жизни - он есть только сейчас. ЗАВТРА может быть поздно. И для кого-то оно может не наступить. И встреча накануне может оказаться последней.

О себе. Которая знает, что половинка меня - это папа.
Начиная с милых веснушек и рыжинки. Продолжая многими чертами, которые могут мне нравиться или не нравиться, но они - мои. И папины.

О себе, которая вот-вот останется одна "на первой линии обороны".
Когда за моей спиной будут только могилы моих предков и память о них.

Впереди - мои дети. И моя жизнь. А в повседневности - мне некому больше будет позвонить и побыть хоть несколько минут малышкой, купаясь в ласковых лучиках родительского принятия.

Так будет. Это неизбежно.
Но как иногда хочется побыть маленькой девочкой, прижаться к папе и ничего об этом не знать!

12.04.2018