5 Побег

Изнутри
Чем ближе к выходу они спускались, тем страшнее становилось Кларе. Нет, она не боялась стать жертвой системы обеззараживания помещений, а также у неё не было страха перед стражами охраны порядка, но её охватывал панический ужас, когда она думала об улице. Вот уже 1825 и ещё 115 дней она не выходила за пределы своей квартиры. Вначале по принуждению, потому что так было безопаснее, потом по привычке, а потом стало некуда идти, да и зачем? В квартире всё находилось под рукой, в квартире было безопасно, в квартире царила созданная ею самой атмосфера тепла и уюта. В собственной квартире ты сама себе королева – понятно, что у одних королевство малюсенькое как у Клары, а у других – не обойдешь и за неделю! Какая бы ни была квартира – это царство личной свободы, это укрытие, это гнездо.
Конечно-конечно, нужно и в ней подчиняться навязанному извне порядку, соблюдать некоторые правила – а как же без них? Но в целом там ты сам себе хозяин. А Клара больше всего на свете ценила свободу, она и с мужем вечно вздорила потому, что не хотела подчиняться его воле, вечно ему не нравилось, ни во что она одета, ни какие сериалы смотрит, ни что она ест, ни какими духами душится. Ещё бы, когда он был из интеллигентов – профессорский сынок!
- Что ты там копаешься? Шевели ногами! – прокричал с нижнего пролёта Карл и его голос разнесся по этажам. – Следом, уже сдавленным шепотом к сказанному добавилось матерное ругательство.
- Тебе, может, жить надоело? Сейчас запустят обеззараживающий снаряд – будешь со своим тараканом лёжа на полу ножками дрыгать!
И даже после такого грубого окрика Клара не прибавила шагу.
Но им повезло – то ли не было под рукой снаряда, то ли гелиокоптер забарахлил, но санитарная обработка замешкалась, и они успели выбраться.
Лестница чёрного хода заканчивалась мусорной площадкой. Площадку заполняли контейнеры, выстроенные аккуратными пирамидками. От контейнеров почти не пахло, но изнутри доносилось наглое шуршание. А если бы даже они и пахли, Кларе было почти всё равно – ноги у неё подкашивались, по телу волнами разгуливала крупная дрожь, рёбра, не давая свободы дыханию, сжимали грудь. Она пододвинула ближе и села на один из мусорных ящиков, и, приготовившись умирать, прижала таракана к груди.
- Постой, я сейчас, - посмотрел на неё Карл равнодушными глазами, опустил кота на пол и скрылся за неприметной боковой дверцей. Кот заинтересованно стал всматриваться в пирамидальную постройку мусорных ящиков, вынюхивая источник шуршания.
Глядя на кота затуманенным взором, Клара сползала на щербатый пол, тело её слабело, голова опускалась всё ниже и ниже на грудь. Она почти перестала дышать, Когда появился Карл. В обеих руках, бережно прижимая к груди, он держал четыре подозрительных бутыли.
-Уфф, тяжелые, еле дотащил!
- На-ка, глотни, болезная, полегчает, - почти насильно он влил ей в рот фиолетовую жидкость с отвратительным запахом.
- Аааа, паразит, козий ты сын, - прохрипела она, задыхаясь, потом, отплёвываясь, закашляла. Перед глазами у неё всё поплыло, лицо запылало, горячая волна ударила по пяткам, но дрожь мгновенно прекратилась.
- Так я ж говорил, что лучше станет, - сказал Карл, запрокидывая голову, и с громким бульканьем вылил добрую кружку жидкости себе в рот.
– А что, когда привыкнешь, – посмотрел он на Клару поощрительно, - она ничего будет, не такой противной кажется. Знаешь, я первое время, когда на меня охотиться начали, запаниковал: решил, что лучший выход для меня - отравиться. Нашёл шкафчик с этой дрянью – видишь – на ней череп с костями нарисовали - взял и выпил почти половину этакой бутыли, а она, родимая, хорошо пошла. Вот только благодаря ей я и выжил, - говорил Карл, любовно поглаживая принесенные бутыли. – Хочешь ещё глотнуть? Нет? А я, пожалуй, добавлю!
- Да пошел ты, знаешь куда? - Лекарь недоношенный, токсикоман недорезанный, - начала поносить его Клара вполне окрепшим голосом.
Но тут за стеной раздался звуковой сигнал, от которого сразу заныло в груди. Обвинительная речь Клары замерла на полуслове. Дрожащей рукой она прикрыла не успевший закрыться рот.
- Что это было? - Прошептала она, навалившись грудью на таракана.
- Нам с тобой очень повезло, - прошептал Карл в ответ. – Потом объясню, а пока нам нужно где-нибудь спрятаться и сидеть тихо-тихо. Вон видишь, стоит пожарный шкаф? Туда и залезем! Сейчас здесь появится мусорособирательная машина. - В шкафу его голос раздавался как в бочке. – Прости, что на ногу наступил!
Так вот, эта машина помимо всего прочего запрограммирована на уничтожение крыс и реагирует на каждое малейшее движение.
Сквозь прорехи дверцы они увидели как гофрированная стена, закрывающая выход на улицу, с тяжёлым скрипом поднялась, и в проёме показались щупальца, увенчанные бомбошками которые слегка искрились электрическими разрядами. Показавшаяся во весь рост машина, приподнявшись на задних колёсах, сделала несколько молниеносных выпадов в центр мусорных пирамид своими четырьмя щупальцами. Шуршание и цоканье коготков прекратилось, по мусорному отсеку разнесся запах палёной шерсти.
- Свят-свят-свят, - прошептала Клара, шевеля одними губами, вжимаясь спиной в стену металлического шкафа, от чего он зашатался. - Тише ты! – зашипел Карл, - а то поджарят нас как на гриле!
Сейчас, - продолжал Карл – машина погрузит в багажный отсек мусорные контейнеры и крышка закроется. Потом она развернется и подаст сигнал для выезда. У неё сзади есть а-ля скамеечка. Вот туда-то нам нужно заскочить вместе с котом и тараканом. Нам повезло, что это старая модель. Скамеечка была сделана для двух дворников, которые убирали после машины мусорный отсек.
- Двигаться нужно очень быстро. Вот она уже развернулась, вот уже открылся проём – давай на счёт три беги!
- Раз, два, три, - прошептал Карл и вытолкнул Клару из шкафа.
И вот уже, вцепившись в поручень, зажмурив глаза, прижимая локтём к животу клетку с тараканом, Клара выезжала в опасный, полный неожиданностей, ставший незнакомым мир без скафандра, без маски и без перчаток.
- Эгегей! – подбросил вверх кота Карл и завопил во всё горло, забыв об осторожности. Кот разразился протяжным воем.
Снаружи
Клара осторожно открыла глаза: в соответствии с законами перспективы сужающаяся полоса улицы с ровным клином одинаковых домов уходила за покрытый кудрявым облаком горизонт. Их мусороочистительная машина с надписью на боку «За чистый город!» шла в потоке равномерно движущихся автомобилей, фургонов и подобных ей механизмов. На удивление на улице находились люди. Велосипедисты проложили колею по левой стороне дороги. Они перемещались подобно муравьям на равном расстоянии друг от друга, блестя белыми масками на лицах. С правой стороны по мягкому покрытию гуськом бежали, активно шевеля упругими ногами, безликие тела: на глаза были надвинуты козырьки, лица закрывали разноцветные повязки. По дорожкам возле домов, там, где на газонах упорядоченно росли усеченные садовым инструментом деревья, шагали фигуры другого плана.
- Чок-чок, чок-чок, - раздавался мерный звук ударов их палок об асфальт.
- Красота….- обомлела Клара. – А я–то думала, что город давно вымер! А тут такое творится! Люди! Спортсмены! Мамашки с колясками! Всё как в кино!
- Да, - выпятил грудь Карл. – Красиво получилось! Недаром я столько сил на устройство этого порядка потратил!
Они сидели плечом к плечу на гладкой скамейке и вертели по сторонам головами, удивляясь увиденному.
- Что-то мне эта картина напоминает, - высунулась Клара за борт. - Где-то я подобное видела. А, вспомнила! Когда внуку исполнилось 5 лет, я ему подарила игру «Спаси зайчика». Так вот там в таком же заведенном порядке двигались охотники, волки и лисы. По правилам нужно было провести беззащитного зайца из конца в конец до хилого леска на краю поля, до его норы. Я несколько раз пробовала, но «моего» зайца или кто-то съедал, или кто-нибудь подстреливал…
- А я, когда мне было 5 лет, играл пластмассовыми солдатиками. В то время как у моего соседа была настоящая электронная игра, стреляющее патронами ружье и настоящая каска. Мне тогда так хотелось пострелять и повести солдат в атаку! Мои-то солдатики что могли? – Только стоять и на бок валиться! А его армия вела массированные наступления и побеждала во всех сражениях! А мальчишка тот был дрянной! Подумаешь, папа его директором промбазы работал! Мне он до своих игрушек и дотронуться не давал, говорил, что сломаю. Тогда, чтобы ему нос утереть, я начал лепить танки и пушки из пластилина, а когда подрос, то увлекся моделированием – делал макеты идеального города из картона и бумаги вот с такими же как эта прямыми улицами. Я рисовал свежевыкрашенные тротуарные поребрики, ровные дома с гладкими фасадами, чтобы ничто в них не выпячивалось и не выделялось. Рисовал и мечтал о новом порядке, хотел избавить мир от вычурного старья, избавить от псевдосвободы и населить его спокойными послушными гражданами. И я это сделал!
- Да причём здесь ты, - посмотрела Клара на его синюшнее лицо, на стриженную неровными клочками голову, на линялый свитер, из коротких рукавов которого торчали волосатые руки со скрюченными подагрой пальцами, на широкие выношенные штаны, на поджатые под скамейку босые ноги.
- Как причём? Да это ж я всё построил, я всё создал! - Карл напыжился, выпрямился и преобразился – вид его стал величественным и гордым. – Правда, красиво получилось?
Я в селе родился, отец на комбайне, мать дояркой работала. Летом на улице пыль столбом, весной-осенью - грязь непролазная, зимой сугробы по матицу, а мне всегда нравились порядок и чистота. А что? Посмотри вокруг - я своего добился! До большого человека вырос! А всё потому, что умел людям угождать – и большим и маленьким. Люди меня за это любили, но не все, конечно! Но своих друзей я не забывал….Всех за собой наверх вытащил, когда градоначальником стал. И вот какая-то сволочь из своих меня подсидела: в самый разгар эпидемии объявили они меня заразным с уровнем заразности высшей категории и стали за мной гоняться… – вот поэтому я пять лет из мусорного отсека не вылезал, прятался! А ведь я им и цветы, и покрытия, и площадки строил…
- Постой, постой! Не ты ли перед самым началом изоляции свои законы устанавливал и вещал о них по всем углам? Гад! – размахнулась Клара и ударила Карла в левый глаз. – Так это, значит, всё ради твоей любви к порядку произошло! Так это, значит, это я из-за тебя пять лет своих внуков не видела! Да ты мне, паразит, жизнь переломал! Клара опять было замахнулась, но бить не стала, а заплакала. Карлу тоже очень хотелось врезать ей в её мясистый, покрытый синими прожилками нос, но и он передумал и вместо этого обнял за плечи.
- А куда мы едем? - Спросила, всхлипывая, Клара, видя что они давно уже катят мимо пустырей, застроенными серыми, угрюмыми, слепыми ангарами.
- Куда-куда? Мы едем на центральную свалку, - сказал Карл и уткнулся носом в мягкое плечо Клары.