Тунцеловы. Глава 19

                19
      Сегодня покинул мою каюту сосед Коля. Он живет в каюте с матросом Кочкиным. После ухода оттуда негров они сделали в ней уборку, дезинфекцию и потравили тараканов. В каюте сразу посветлело.
      Пошел месяц июнь, началось календарное лето. Весь день судно в поисках рыбы. Ведём промысел в открытом океане. Сейчас на нем такой штиль, что, кажется, плывешь по безбрежному озеру. И только изредка водная гладь испещряется узором наложенных множественных колец, разбегающихся под лапками взлетающей летучей рыбки, или мелкими кружочками на месте падения дождя.
      Сегодня больных нет. Волнуюсь за больного с травмой стопы на “Ткварчелли“. Хотя бы ему стало легче. Не вовремя заболел там судовой врач, уехав в Конакри. Я боюсь, как бы у больного не развилась гангрена стопы. Ведь излившаяся кровь рассасывается плохо, если её излилось много.
      Пришел ответ из больницы рыбаков на мою радиограмму: оба больные с “Мурекса“ не списываются с судна по заболеванию: нет оснований. Капитан ругал меня за эти радиограммы. А его, в свою очередь, ругал флагманский капитан Щербицкий, что, мол, теперь каждый будет приходить к судовому врачу, чтобы списаться с судна в связи с продлением рейса. И добавил: пусть врач платит сам за радиограммы.
       Все дни, после ухода из района Сьерра-Леоне в открытый океан, были небольшие уловы: по 5 – 7 тонн тунца. Во время завтрака стармех сказал:
– Сегодня тунцеловная компания в Москве будет решать, что с нами делать.
– Я знаю, что у нас продуктов на три дня, – сказал повар.
“Плохи наши дела, – подумал я. – Вдруг голод на судне. Умные люди засолили себе рыбы, и проживут как-нибудь, а у меня ничего нет. Плохо ходить в рейс на малом судне“.
После полдника капитан собирал рапорта о согласии и несогласии продлить рейс. Он отдаст эти сведения флагманскому капитану, а тот, собрав сведения со всех семи судов. отправит их в Москву, где будет решаться вопрос нашего пребывания на промысле. Капитан распорядился залить всю рыбу солевым рассолом, и через три дня пойти на выгрузку.
      Заходил ко мне четвертый механик с угощением: принес кусок вяленой рыбы марлина. Я поблагодарил и подвесил мясо на веревочке в углу. Но я не люблю рыбу, тем более, что нам такую же сегодня давали на полдник, и я съел только половину порции. Вечером у меня была от нее изжога и, к тому же, я, учуяв запах подвешенной рыбы, решил, что ей не место в санкаюте. И отдал этот кусок мяса старпому.
      Пришло время нашей швартовки к “Ткварчелли“ для выгрузки. Я подошел к борту, увидел технолога Юру и спросил о состоянии его больного друга.
– Трудно сказать, – ответил технолог. – Лучше вам самому посмотреть.
      Я подумал, что там по-прежнему гематома и отек стопы и начал собирать необходимые принадлежности для возможного вскрытия припухлости. Пересадили меня нормально. К моей радости, у него нога пошла на поправку. Гипс он уже побил, и стопа была свободна. Кровоподтёков не было. Имелось только значительное утолщение пяточной кости, что обычно бывает в виде костной мозоли после перелома или при воспалении надкостницы. Я оставил ему мазь с гепарином, обезболивающие таблетки, вату и бинт. Наложил ему на стопу согревающий компресс. Через десять дней ему уже будет можно смело наступать на нее, а пока – осторожно.
      При возвращении на судно, я узнал от капитана, что, якобы планируют отправить нашу “Турбинеллу“ на ремонт в Херсон. Тогда мне придется перейти на “Неретину“, взяв с собой всё необходимое. Я сказал, что в таком случае я
оставлю старпому аптечку, а весь медпункт заберу с собой, потому что без медикаментов я не врач.
– Это ещё не ясно, – сказал капитан. – Может, ещё останешься здесь.
– С этим вопросом тянут потому, что надеются на возвращение врача “Ткваричели“ из Конакри,- предположил я.
– А он вернется, – сказал капитан. – Говорят, что у него в госпитале ничего не нашли, и спрашивают, почему его не забирают.
      Вечером выгрузка была закончена, и наши суда разошлись. На следующий день к нам подошла “Неретина“. На её буксир “скиф“ мы отдали груз соли для чанов. Сейчас мы стоим в дрейфе и ремонтируем машину. Затем дали ход. Проходили мимо стаи  больших акул. Сегодня объявили о переходе на трехразовое питание, как на берегу.
Это связано с тем, что заканчиваются продукты.
      Сделали замёт. Видать, он последний. Я понял, что это нужно капитану для отчета, что, мол, еще один замёт сделали. Он сказал, что идем “поближе к дому“, в сенегальско-мавританскую зону. Но там сейчас штормит, и потому лучше “отметаться“ здесь. Улова почти не было: мелкие полосатые тунцы и одна акула. Всего 300 килограмм. Привели в порядок палубу и опустили промысловую стрелу. Вечером остановились на ремонт машины.
                (продолжение следует)