Прощай, осень!

Потянулись монотонные осенние будни. Без солнца, без звука. Казалось, небо навсегда потеряло свой цвет. Черно-белое фото, немое кино. Моросящий дождь усталым тапером сопровождал тихий шелест  однообразных кадров, лениво смакуя клубящуюся сизыми облаками трубку.
Иногда Лере казалось, что это и есть нормальная жизнь. Без потрясений, без сумасшедших перепадов настроения, без будоражащих иллюзий. Все просто, спокойно. И непроглядно скучно. Как  туман. Глядя на себя в зеркало, Лера подумала, что вот и она стала такая же серая, как эти осенние сумерки.  В лице не было ни одной краски, ни единой искринки. В сердце не находилось уголка, где бы теплилась надежда на счастье и понимание. Опавшее хрупкое дерево с покосившимся от  холодного ветра   гнездом, не уверенное в том, что сможет пережить наступающую зиму и зазвенеть новой весенней листвой и птичьим щебетом.
Она понимала, что опускаться нельзя,  впадать в депрессию и зимнюю спячку непростительно. Ведь рядом с ней были родные люди, желающие ей счастья и во многом зависящие от ее состояния и настроения.
Ее сын  Павел считал себя уже  взрослым и вполне самостоятельным. Студент первого курса университета. После разлуки с мужем, вот уже семь лет, Лера была для него единственным  другом и опорой. Очень старалась не терять с сыном душевную связь. Этот не по годам  чуткий и взрослый парнишка отвечал ей взаимностью и любовью.
Каждое утро сына начиналось с признания в любви своей матери.
- Ты самая лучшая на свете мама,- говорил  сын.
- Ты мой Котя, ласковый сероглазый олененок, - говорила Лера, прижавшись к теплой, покрытой юношеским пушком, щеке сына.
- Не переживай за меня, я почему-то всегда, с самого детства знал, что папы скоро с нами не будет. Я только за тебя волнуюсь, как ты одна, без его поддержки.
- Все хорошо,  мой родной, главное, что мы вместе.
Павлик  был главным человеком в жизни Леры.  Она  всегда  старалась поддерживать сына, внушать ему веру в разум и добро.
Сейчас, увидев свою мать опустошенной, он бы  искренне страдал и переживал. И Лера старалась не выдавать признаков  разочарования, живших в ней после разлуки с Ником. В который раз обидной дробью застучали в голове слова Ника, брошенные в одну из последних встреч:
- Ты сама не знаешь, чего хочешь, у тебя нет воли. Ты слабохарактерная. Поэтому не умеешь строить отношения, - резал по живому Ник, уверенный в своем праве вешать  ярлыки.
Он как будто знал, как вернее оттолкнуть ее от себя.  Как обидеть хлестко, наотмашь, чтобы рана осталась навсегда.
-Как ты можешь так говорить! Ведь я работаю, меня уважают. Я рассчитываю  только на свои силы, одна воспитываю сына.  И он растет умным и чутким человеком,- хотелось возразить ей,- А что есть у тебя? В чем твоя сила и воля?
 Последние полгода Ник сидел без работы и только занимался критикой существующего строя, порядка и мироздания в целом. В его жизненном багаже было два развода и  не было   детей. Лера не доставила ему тогда радости выяснения отношений. Какой смысл что-то доказывать человеку, не сумевшему  увидеть  главного.
 
                ******

Самым страшным и непонятным в истории с бывшим мужем была неожиданность, внезапность   разрыва их отношений. Судьба вероломным  ураганом ворвалась в    уютный тихий дом и раскидала его обитателей  в разные стороны. В другие жизни и судьбы.
Они познакомились в университете. Лера, всегда окруженная мужским вниманием, не устояла перед напором искреннего чувства, темперамента  и интеллекта будущего мужа. Его предложение руки и сердца, как он сам подсчитал, было шестым  в тот урожайный на признания год,  и не могло остаться  без ответа.
Они прожили вместе двенадцать лет, знакомые называли их  идеальной парой. Максим, спокойный и уравновешенный, интеллигентный и образованный, всегда относился к Лере чутко и внимательно. Он старался предупреждать  ее желания, оберегал ее душевный покой. В этой паре Лера была счастливой женщиной, позволяющей себя любить и отвечающая  благодарной заботой и  верностью. Она всегда была уверена, что их  союз с мужем - единственно возможный и нерушимый.
Она работала в детском театре, заведовала педагогической и литературной частью. Писала пьесы для театра, статьи для журналов и газет.   У нее оставалось время для занятий фитнесом и бальными танцами, для посещения с сыном спортивной секции и курсов английского языка. Сейчас эта налаженная семейная жизнь кажется ей просто чудом и подарком судьбы. А тогда, семь  лет назад, она принимала ее как должное, не задумываясь о том, какими усилиями приходилось  мужу обеспечивать для них безбедное и благополучное существование. До тех пор, пока его  усилия не иссякли.

                *****

Приближался день рождения Леры. Максим настаивал на том, чтобы отметить праздник шумно и весело, предлагал Лере заманчивые варианты в ресторане или за городом.
-Максим, мне бы не хотелось никаких торжеств, лучше тихо, по- домашнему.
- Нет, дорогая, ты мне устроила  настоящий праздник, к тому же наши друзья уже интересовались и настроены решительно.
Лера вспомнила, как в день рожденья мужа одна из  незамужних приятельниц  произнесла  тост, носящий одновременно комплиментарный и провокационный характер:
- Честно скажу, что я бы мечтала иметь такого мужа, как Максим, -закончила она свое выступление.
- Дерзкое заявление, - подумала про себя Лера. И еще раз мысленно поблагодарила судьбу за подаренное ей  счастье   быть любимой. Максим действительно был очень уютным, домашним мужчиной, рядом с ним всегда тепло, спокойно и надежно.
- К сожалению, второго такого мужа в природе не существует, - парировала Лера, гордо откинув шапку красиво уложенных светлых волос.
Действительно, юбилей мужа прошел торжественно  и весело.  Немного поколебавшись и покапризничав, Лера решила не лишать мужа удовольствия отблагодарить  и великодушно согласилась на банкет в ее честь. Заранее на все согласная, зная вкус и щедрость Максима, она доверила ему все приготовления.
 Буквально накануне, придя в театр,  дежурный вахтер сообщил Лере, что ее спрашивал какой-то мужчина,  интересовался, где она будет в ближайшие дни, не собирается ли куда-нибудь уезжать. Лера тихо улыбнулась, поблагодарив дежурного за информацию, догадываясь о том, что это кто-то из друзей, приглашенных мужем на ее День рожденья, готовится первым ее поздравить. День пронесся легко и игриво, предваряя ее очередное рождение, трогательно подготавливаемое дорогим ей человеком.
Лера возвращалась с работы домой, озабоченная лишь одной проблемой,  что ей надеть завтра: новое  платье или брючный костюм, который очень любил ее муж.
Вдруг у подъезда какой-то мужчина вышел из машины и окликнул ее. Лера узнала Эдика, партнера Максима по бизнесу.
- Лера, я не застал Вас в театре, нам нужно поговорить.
По выражению лица Эдика было понятно, что случилось что-то серьезное.
- Что-то с Максимом?- тихо спросила она.
Ёмкими, обрывистыми фразами Эдик  сообщил Лере, что их совместный с Максимом бизнес стоит на грани развала, что Максим должен
ему и партнерам огромную сумму денег, выплату которой он уже давно просрочил. Потом  пошли  предупреждения  и угрозы, что, если в ближайшее
время все останется без изменений, они вынуждены будут привлекать бандитов и применять силовые методы выжимания долга.
Лера не помнила, как вошла в дом. Казалось, что произошел пожар или землетрясение. Это было стихийное бедствие, несоизмеримое по боли ни с чем, ранее испытанным Лерой. Она рыдала без звука и без слез, она не могла поверить, что при внешнем благополучии за ее спиной разыгрывалась такая трагедия, тщательно скрываемая  мужем. Человеком, с которым, ей казалась, радость и горе, счастье и беда были общими.
 Дальше все полетело кувырком: день объяснения, день рожденья, день разлуки. Это был  запутанный клубок из колючей проволоки, с железными  шипами обмана и  угроз.
 Муж превратился в загнанного зверя, не способного  защитить свое жилище и действовать  логично. Максим  стал без предупреждений и объяснений  пропадать из дома на длительное время. Из квартиры постепенно   исчезли все ценные вещи. Обручальные кольца вместе с другими драгоценностями были сданы в ломбард.
Пропала возможность даже просто поговорить с мужем, поддержать его. У него началась тайная жизнь, вне дома. Кредиторы преследовали Леру  и дома, и на работе. Сына пришлось отвезти к родителям в Москву.
Лишенная возможности общения с мужем, Лера искала какие-нибудь объяснения в его вещах и документах. Никаких разъяснений найти не удалось. Среди рабочих бумаг Лера наткнулась на поздравительную открытку, подаренную мужу к его тридцатилетию. Последними строками сочиненного Лерой стихотворения были слова: «Ты только верь, и будь рядом, наш добрый, единственный, сильный!». Прошло пять лет с того Дня рождения, а Максим  вспомнил об этой открытке  и носил её с собой, как талисман и поддержку.  Сквозь слёзы  Лера остановила взгляд на лежащем на кресле шерстяном  зелёном джемпере,  который связала Максиму его мать. Эта вещь была дорога мужу, как память о матери, рано ушедшей из жизни. Максим давно не носил его, но иногда доставал из дальней антресоли, чтобы  душевно согреться. Лера взяла в руки эту давно вышедшую из моды   вещицу и бережно зашила распоровшийся по шву бок, веря, что, может быть, высшие силы помогут уберечь мужа  от беды…
Настал день, когда Лере  ничего не оставалось, как покинуть тонущий корабль, потерявший капитана, курс и попутный ветер. Лера уехала к родителям и сыну в Москву на то время, пока Максим, как пообещал,  разберет свои дела.
Оказалось, навсегда. За семь лет Максим  ни разу не дал о себе знать. Лера пыталась  искать его через друзей, знакомых и родственников. Безрезультатно.
 Через пять лет Максима решением суда признали безвестно отсутствующим. Этим летом, перед поездкой в отпуск, Лера оформила развод.
 Их брак  с Максимом канул в Лету…

                *****

Червь сомнения продолжал точить Леру. Может быть, Ник прав, и она действительно не умеет строить отношения с мужчинами. За время одиночного плавания по беспокойным волнам столичной жизни Лере несколько раз предлагали причалить к мирным берегам.   Но то ли навсегда
пропала вера в возможность  создания нового гнезда, или претенденты   попадались не те…
Трудно сказать, но факт оставался фактом: с Ником после тщетных попыток понять друг друга - полная безнадега и горечь.
 Лера  не отчаивалась. Была благодарна за все испытания, предложенные судьбой. Понимала, что посланное свыше, нравится оно ей или нет - её наследство.  Никто, кроме нее самой, не сумеет правильно им распорядиться.
 Если  бывало очень… Очень  грустно, или, наоборот, переполняла радость, она знала, что есть человек, принимающий ее в любом виде, настроении и состоянии. В его глазах  она не боялась быть слабой или некрасивой. Именно с ним она поняла в полную силу, что разделить горе - полгоря, а разделить радость - две радости. Он был настоящим другом. Единственным в этом огромном многолюдном городе.
Георгию было 72 года. Всю жизнь он  проработал театральным художником. За его плечами был  непростой  жизненный опыт  и бессчетное  количество спектаклей в Москве, за  границей  и практически во всех городах России. И сегодня он был востребован многими театрами. У него на все был оригинальный свежий взгляд  и по-детски доверчивое, открытое отношение к жизни. Его фантазия рождала неповторимые и завораживающие  сценические  решения. Будь то драматический спектакль, оперетта или детская сказка в театре кукол. В его оформлении рождался мир праздничный, яркий, незабываемый. Казалось, не только на сцене, но в жизни рядом с ним   все становились красивее и добрее.
 Несмотря на свою известность, Георгий оставался человеком скромным и простым в общении. Его можно было спросить о чем угодно, не боясь выглядеть нелепым и несведущим. Знания, талант  и опыт этого человека были не самоценностью, а служили людям.  Наверное, из него вышел бы великолепный педагог, умеющий увидеть зерно в своих воспитанниках  и  помочь им найти себя в жизни и профессии.
 Лера вспомнила, как давно, ещё в школьные годы, она занималась в студии театра кукол. Это был идеальный вариант выразить себя. Лера, по природе человек творческий, но чрезвычайно застенчивый, всегда испытывала страх публичный выступлений. Театр кукол, любимый ею до сих пор, создавал идеальные условия для творческой активности: ты за ширмой, тебя не видно.  Но возможность выразить свой мир  через голос и руки безгранична. Время, проведенное в  студии, навсегда осталось для Леры, как интереснейшее в её детской жизни. Оживляя куклу, она познавала себя, находила новые нити, соединяющие  с миром и самой собою.
 Театральна жизнь, к сожалению, была недолгой:  пришлось прервать репетиции  и выступления в связи с переездом на новое место жительства.  Тогда режиссер сказал очень дорогие для Леры слова:
- Девочка моя, как жаль мне с тобой расставаться, я бы сделал из тебя настоящую актрису.
- Спасибо вам за все, я вас никогда не забуду, - ответила Лера, уже тогда понимая, как важно в жизни встретить человека, который в тебя верит.
 Она действительно не забыла своего первого наставника в театральном мире.  Поэтому и дальнейшая её профессиональная жизнь была связана с театром.
Теперь её странствия в иллюзорном и прекрасном  мире под названием театр продолжились рука об руку с Георгием. Они  совершали незабываемые походы в лучшие театры Москвы,  вели бесконечные споры и рассуждения эстетского свойства. Профессиональные и душевные качества  делали Георгия  интереснейшим собеседником, замечательным другом и советчиком. Он сумел увидеть ее женскую сущность и четко сформулировал ее однажды.
- Я сразу понял, что вы мощная хрупкая женщина.
Лера уже привыкла, что производит впечатление женщины изнеженной и избалованной. Оранжерейного цветка, взлелеянного в тепличных условиях. Именно такой ее воспринимали большинство. И она никого не собиралась переубеждать в этом.
 Георгию удалось увидеть за внешней  эфемерностью Леры  глубоко  скрытую  боль потерь  и утрат. Свою душевную зоркость он не выставлял
напоказ. Она шла из него теплым внимательным светом мудрых глаз, легким пожатием удивительно рук. Красивых рук художника, созидателя, творца.
 Их общение носило исповедальный характер. Здесь не допускались ложь и  притворство. Обман при первой же попытке выходил наружу и выглядел  жалким и смешным.  Особенно Лера уважала Георгия  за одну очень важную составляющую его естества. Он никогда не говорил о людях плохо, не ставил себя выше других. Потеряв сына, испытав предательство со стороны  жены, а затем театра, в котором проработал всю жизнь, он остался человеком удивительно чутким и неозлобленным. Для Леры это был живой образец христианского отношения к людям и к миру. Поэтому она тянулась к нему всем сердцем, как к духовному наставнику и удивительно  интересному человеку.
 За долгий путь театральных странствий у Георгия  накопился богатейший репертуар театральных историй, притч и прибауток. Он  давал им жизнь, сопровождая  остроумными комментариями и разрисовывая  умелой кистью художника  сочными красками неповторимого юмора.
Набирая номер телефона Георгия, Лера знала, что первыми словами  будут:
- Очаровательная! Как я рад Вас слышать!
- Что-то у меня мерехлюндия какая-то,- призналась  Лера.
Это было их любимое чеховское слово, оно как нельзя лучше  выражало знакомое им обоим состояние внутреннего беспокойства и сумятицы.
- Так,  достаю рыбку из холодильника, коньячок у меня есть. Когда выйдете из метро, позвоните.
- Хорошо,-  словно убаюканная его ответным вниманием сказала Лера.
Георгий давно жил один, вернее не один, а вдвоем. С котом Тишкой. А это большая разница. Лера вспомнила одну из картин А.Шилова, где изображен грустный забытый всеми старик, на руках у него «приудобнился» (неожиданно всплыло в памяти одно из придуманных мужем слов) такой же старый и седой пес. Картина называлась «Вдвоем».
 Кот Тишка был не только невиданный красавец, но и счастливчик,  посвященный    во все творческие тайны художественной мастерской своего хозяина. Стоило Георгию приняться за работу, как Тишка огромными нездешними глазами дикого зверя начинал внимательно изучать и магнетизировать  каждый эскиз и чертеж. Он считал своим долгом  приложиться к рисункам  кошачьей лапой и согреть их  роскошным  мехом. Он благословлял  Георгия на работу и первым принимал ее. Только после
Тишкиного одобрения эскизы представлялись на обсуждение художественного совета театра.
Сидя в метро, Лера представила, как Георгий, зная ее вкус и предпочтения в еде,  готовит специально для нее припасенную рыбку.
 Невольно вспомнилось, как однажды Ник пригласил Леру в гости         «супчику похлебать». Лера предвкушала что-нибудь необычное, так как презентация приготовляемого блюда была многословной и многообещающей. К сожалению, супчику в тот день отведать не удалось. Ник,  напрочь забыв о том, что Лера  вообще не ест мяса, приготовил наваристый мясной обед. Тогда это недоразумение казалось смешным и незначительным. Сейчас из подобных мелочей,  досадливо всплывающих в памяти, как в детской мозаике, где  каждый новый фрагмент предугадывал появление следующего, складывалась картина их несогласованности, несопоставимости, несостыковки.
Направляясь к дому Георгия, Лера подумала, что все чаще при мысли о Нике возникали грустные и обидные воспоминания. Они  невольно собирались в единое целое.  Наверное, подумала Лера, шел обыкновенный процесс разочарования. Память- заступница работала на негатив, специально собирала вместе все неприглядное, чтобы, дойдя до точки, легче, одним махом отбросить   мешающий дальнейшему полету балласт в небытие.
- Скорей бы, как я устала ворошить этот прах,- неожиданно вслух произнесла Лера.
Лера верила, что всевышний не открывает новую дверь, не закрыв старой. И понимала, что осталось последнее усилие, чтобы закрыть расшатавшуюся ветхую  дверь навсегда. «Одной надеждой меньше стало, одною песней больше будет». Этот поэтический лозунг Ахматовой  стал жизненным девизом Леры. В который раз  эта мысль спасала Леру от отчаяния. Она твердо знала: ни одно поражение, разочарование не должны убить надежду. Поставить   печать уныния и неверия на сердце.
 Видимо, за подтверждением этой истины, за мотивом для новой песни и шла сейчас  Лера в гости к Георгию.
Когда Георгий занимался новым спектаклем, он как будто молодел, весь преображался. Войдя в дом, при первом же взгляде Лера поняла, что он  в творческом поиске. Подтверждением стали стопки  неразрезанного ватмана посреди комнаты, россыпь тюбиков с красками, эскизы программок и макеты спектакля на кухонном столе. Глаза Георгия горели  гордостью и лукавым беспокойством. Состояние художника, уже нашедшего путь в новой работе, но готового в любой момент свернуть на сторону. В этом сила и свобода творчества. Он был всемогущ и счастлив.
Лера очень любила наблюдать Георгия в такие минуты. Он становился особенно сосредоточенным и открытым одновременно, понятным и бесконечно загадочным. Лера привыкла относиться к нему, как к старшему
другу, с дочерней привязанностью и благодарностью. Однако иногда он казался ей ребенком, беззащитным и трогательным.
  Впервые такое чувство посетило ее на одном и спектаклей Георгия. Он пригласил Леру на  свою премьеру в Дом культуры  на Лубянке. Обычно они сидели на спектакле рядом. А в этот раз Георгию пришлось быть за кулисами, на всякий случай, если понадобится его помощь или совет. В финале спектакля, как и полагается, артисты  вышли на поклон. А потом стали приглашать всю постановочную группу, во главе с режиссером и художником. Наступил момент, когда на огромную сцену вышел Георгий.  Из зрительного зала он вдруг показался Лере таким робким и застенчивым. Художник, на фоне собственных декораций, величественно изображающих бушующие волны океана и человеческих страстей, казался маленьким, немного отстраненным, как будто даже случайным человеком.  Непричастным к происходящему на сцене. Он в очередной раз отдал спектаклю всего себя. Наполнил его своим теплом и талантом.
Невольно у Леры потекли слезы. Она поняла, что любит Георгия и от всего сердца желает ему добра. А еще молит судьбу, чтобы этот человек был с ней как можно дольше. Сидящие рядом дамы тоже утирали слезы, сочувствуя трогательной  истории любви, рассказанной в спектакле. Так что Лера  могла не стесняться своих эмоций, хотя только она знала истинную их природу…
- Наконец-то вы ко мне дошли,- добродушно - сварливо встретил Георгий.
- Вы работаете, я боялась вам помешать.
- Вы не можете помешать. Ваше дело вдохновлять и помогать.
Георгий стал  рассказывать о новой постановке, успевая при этом накрывать на стол и делать комплименты.
Когда главные новости были обсуждены, Георгий выдержал паузу и спросил, как спрашивают у больного о его неоперабельной болезни:
-Как у Вас с Ником?
-Я поставила в наших отношениях точку.
-Как, опять?
-На этот раз окончательно.
-Очаровательная, не зарекайтесь. Я, конечно, его не понимаю, он совершает большую ошибку. Не суметь удержать около себя такую женщину, как вы… Это непростительно.
- Ему никто не нужен. Я ничего не могу с этим поделать. Хочу, чтобы все кончилось. Честно.
-Ну, в это я не верю. Но одно знаю точно, что бы Вы сейчас не решили, только время расставит все по местам. Так что наберитесь терпения. Вы сильная и умная женщина.
Это были  слова, нужные Лере, как тепло очага после долгих блужданий по ледяным  просторам непонимания. Как глоток воды заплутавшему страннику.И она постепенно согревалась и оттаивала  от  простого участия и внимания желающего ей счастья человека. Хотелось остаться у него надолго, еще лучше навсегда. Чтобы успокоиться, перестать волноваться и хоть немножко расслабиться. Пожить тихой кошкой, без мышки. Молчаливой, обласканной, успокоенной. Очень хотелось быть слабой, маленькой девочкой, которую любят, жалеют и за все заранее прощают.
Лера знала, что эти сентиментальные мысли были всего лишь предрассветным зыбким сном. Слабостью, которую она могла себе позволить только с Георгием. И то на самое короткое время. У каждого своя жизнь. В чем-то похожая, понятная, но своя.
Как всегда, время рядом с Георгием пролетало незаметно.
- Спасибо вам за чудесный вечер. Не пропадайте, звоните,- грустно сказала Лера, как будто прощались надолго.
- И вам спасибо, придете домой, обязательно позвоните,- ответил Георгий, бережно прижав Леру к себе.
 Лера возвращалась знакомыми  тихими осенними переулками домой и 
думала о том,  что все, что  последние полтора года происходило в ее жизни, было закономерно и естественно. Как времена года,  сменяющее друг друга  без сожаления, без задержки, без суеты и  опозданий.
Последние осенние дни, невероятно теплые и унылые, по капле иссякали и  были удивительно созвучны состоянию Леры. Она чувствовала себя  живой частицей самой природы. Такой же тихой,  осенней каплей, беззащитно застывающей в прохладе наступающей ночи и незаметно превращающейся в прекрасный искрящийся хрусталь.
Это была осень ее жизни.
 Лера готова была  принять ее начало    мудро и благодарно. Природа, как всегда была щедра и благосклонна к этой хрупкой сильной женщине. Краски, подаренные весной и летом, приобрели особый оттенок, отзвук   и аромат,  подарив ее голосу виолончельную грусть, а взгляду - едва уловимую прелесть светлой печали. Хранимая судьбой, она легко и изящно шла своей дорогой навстречу любви и счастью.
Благодарная плодородная  земля, готовясь отдохнуть от пышного цветения и щедрого плодородия,  покрываясь первым робким снежком.
Прощай, осень! Впереди белоснежная даль неизвестности, манящая тайной и предсказуемая в своей неизменной закономерности.