Литературная версия фронтовой судьбы моего дяди

ЛИТЕРАТУРНАЯ ВЕРСИЯ ФРОНТОВОЙ СУДЬБЫ МОЕГО ДЯДИ
НИКОЛАЯ ПОПОВА.

Попов Николай Федорович – 1918 г. рожд. До войны работал слесарем на заводе «Севморпуть». Был призван в Красную армию в 1941 году. Последнее письмо от него родители получили из Архангельского госпиталя. Попытки определить его дальнейшую судьбу успехом не увенчались. Считается пропавшим без вести.

Толчком для версии послужила фотография на обложке книги Елены Ржевской «Берлин, май 1945». В солдате у испещренной надписями стены Рейхстага я легко узнаю себя 27-летнего.
Фотографий Николая не сохранилось. Наверное, были, но пожар 18 июня 1942 г. для многих домашних архивов мурманчан стал роковым. Однако отмечаемое многими сходство мое с дедушкой Федором Семеновичем логично подводит к предположению моего сходства и с Николаем Федоровичем.
Столь же логично объясняется и его молчание. Возможно, его письма просто не доходили до адресата. Барак их в Шанхае сгорел, бабушка с младшей дочерью были в эвакуации, дедушка с мамой меняли местожительство за первые два года войны, как минимум, трижды. Да и писем от Николая могло быть после последнего, полученного из госпиталя, не больше двух-трех. Получив их обратно с пометкой, что адресат выбыл, он из госпиталя вновь попадает на фронт. Дальнейших же попыток разыскать родителей и сестер он не предпринимает, так как видимо вскоре оказывается в плену. За версию с пленом говорит выцветшая гимнастерка солдата с книжной обложки и отсутствие на них знаков солдатской доблести. Известно, что столкнувшись с большим контингентом освобожденных военнопленных, фильтрационные службы, не справляясь, давали добро на пополнение ими боевых частей, убыль личного состава которых, особенно на Берлинском направлении, была чудовищно высокой. Но доскональную проверку по всем военнопленным спецслужбы со временем все же провели. Как знать, не выпал ли и Николаю транзит из лагерей фашистских в лагеря советские с небольшой паузой на катившую к победному окончанию войну. Здесь он и думать не смел, про родителей заикнуться: в лагеря советские они уходили заклейменными изменниками Родины – власовцами. А о том, что и близким изменников перепадает от тех «кому надо» по первое число, они знали.

Есть у этой чисто литературной версии и вариант поиска. Известно, что все надписи на Рейхстаге перед ремонтом были сфотографированы. А в то, что солдат с обложки книги, очень похожий на меня 27-летнего, избежал соблазна оставить свой автограф, трудно поверить. Следовательно, поиск лежит через изучение зафиксированных надписей. Знать бы еще, где снимки с ними хранятся?