Жизнь с памятью о прошлом

       Обычные семьи  составляют большинство семей в которых  жизнь идёт от одного поколения к другому. Именно там дети получают любовь, знания, навыки и первые уроки взрослой жизни. Каждый помнит свою семью, каждый узнает что-то близкое и родное, именно поэтому я и пишу о своих родных.
Наши дети, дети наших детей должны знать, что было важным для нас и наших родных, к чему они стремились, какие цели перед собой ставили, как жили.  Поэтому я и решила писать о прошлом нашей семьи.

        Родина- место где ты родился.Это- географически.А на самом деле это то место, которое ты отождествляешь  со своими самыми близкими людьми, что будит в тебе воспоминания детства. Для меня всегда этим местом был наш Семейский край в Белогорье.Говоря или думая о родных, мне перед глазами вставала наша семейская гора с садами, ее видно издалека, когда идешь туда, где стоит  дом моих дедушки и бабушки Кирилла Ивановича и Ксении Петровны Качановых . Белогорье -село большое, до 1957 года было оно райцентром, центр села называли "слободою" и каждая часть села называлась каким то краем. Наш был Семейским, т.к. от него шла дорога на село Семейки, отсюда и название.
         
            В этом доме родился мой дед, его дети. Туда меня принесли из роддома, там наша семья жила несколько лет.В этом доме тогда жили одновременно 4 поколения .Потом мы переехали в Павловск, но этот дом навсегда остался моей малой Родиной.Как много связано с ним и его обитателями ! Когда я появилась на свет дедушке и бабушке было немногим за 50 лет.По себе знаю, как в этом возрасте любят внуков.У них уже был внук Сергей, мой двоюродный брат опередивший меня своим рождением на два года, но жил он с родителями далеко и ,по сути, я была первым долгожданным продолжением нашей семьи.Всю свою любовь они отдали мне, старшей дочери  сына Анатолия.  С первых дней жизни я была на их руках в прямом смысле слова, мой отец был их младшим ребенком и на него возлагались надежды, что будет опорой родителей в приближающейся старости, да и то, что их сердца переполняла нерастраченная любовь к детям все это и способствовало тому, что до их последних дней я оставалась их самой любимой внучкой.Любили меня и в семье маминых родителей, но обо всем по порядку.Начнем вспоминать со стороны отца.
               
               
         Семья Качановых была трудолюбивой, спокойной сельской семьей. В ней ,на моей памяти, никогда не было скандалов и разговоров на повышенных тонах, а царили покой и взаимопонимание .Дед был хозяином во дворе, а дома было царство бабушки.Она пришла в этот дом невесткой много лет назад.И с самого начала совместной жизни с дедом все заботы по дому легли на ее плечи.По тем временам дом был большой и просторный.От улицы дом отделял большой огород. Так на нашем краю стояли все дома по ее левую сторону.Этот ряд домов уютно расположился под горой у садов, здесь им не страшна были ни весенняя вода, идущая по яру, ни пронизывающие ветры. Во время войны дом пострадал, но заботливо хозяевами был восстановлен.И считался одним из больших домов на улице до середины 60-х годов, когда появились на улице  дома-новостройки.  В доме  часто собирались соседи на гулянья. Тогда из большой комнаты, по рассказам бабушки, все выносилось и за столы умещалось до 40 человек.Уже после моего рождения ,в начале 60-х годов в доме появилось электричество, соломенную крышу перекрыли металлической черепицей. к дому пристроили веранду.
         
           В доме была маленькая спаленка "Кимната",зал -"Вылыка хата", кухня "Хатына", сени "Сины".В дом поднимались по добротному крыльцу из нескольких ступенек.Крыльцо завершалось площадкой  с перилами - "балясами".Опираясь на которые я любила смотреть на улицу, а вид с крыльца открывался замечательный.Два  окна большой комнаты  выходили на крыльцо.Эта комната площадью около 16 кв. метров была светлой и теплой.На стенах были развешены фотографии в рамках.На них родня, далекая и близкая.Историю семьи я узнала по этим фотографиям.Были здесь дети и старики, мужчины -орденоносцы и женщины в платочках.Это были наши родные, всех я знала по именам ,где они живут и прочие подробности их жизни.
На столике перед висящим на стене зеркалом были выставлены заботливыми бабушкиными руками почтовые открытки, присланные родней к праздникам. Я не умела читать, но знала от бабушки от кого пришла каждая открытка.Их никогда не выбрасывали, они некоторое время стояли на столике, а потом убирались.Это было уважение к родне, их приславшими.
       
          В комнате было четыре окна, на них были короткие тюлевые занавески и белые шторки, закрывавшие нижнюю половину окна. Дом наш стоял далеко от дороги, во дворе редко бывали посторонние люди в темное время, но шторки каждый вечер задергивались и в доме было от этого еще уютнее. На окнах круглый год цвели герани, которые называли калачиками. Подоконники были узкими, цветам места не хватало  и между окнами ,перед угольником была положена доска на которой тоже были цветы.На угольник, так называлась доска прилаженная в красном углу между стенами и накрытая красной скатертью, всегда ставили веточки вербы, пасхи, крашенные яйца.Повзрослев я узнала, что сооружен угольник был моим прадедом под иконами,  но по настоянию деда-атеиста иконы перенесли в кухню, а здесь повесили репродукцию картины, на которой была изображена сирень.А на  угольник по прежнему стелили красивую скатерть.
       
           На полу были простланы длинные домотканые половики, которые  называли «дорожки». Зимними вечерами разрезали старые вещи на полоски, которые сшивали между собой и сматывали в клубки.Потом из этих клубков -заготовок заказывали половики нужной длины.Темные полоски чередовались со светлыми и получался яркий узор.Пестрые полотняные дорожки создавали уют и тепло в доме. Летом их стирали, сделать это было нетрудно.  Перед мытьем полов дорожки собирали, вытряхивали на улице, там же и развешивали для проветривания.Дома всегда ходили без обуви, в вязаных носках. Половики для меня навсегда остались символом сельского уюта.
Перед кроватями и на стульях были разложены половички-кружки, которые вязала бабушка.В комнате, справа от входа стояла кровать, горка подушек на ней была украшена белоснежной тюлевой накидкой. На кровати никогда не сидели, да и днем не лежали. Она стояла торжественно и величаво.Сидели обычно на стульях.Они были массивные, тяжелые, доставшиеся бабушке от какой то родни ,год выпуска на них не значился, но сделаны они были добротно на века.Стулья были расставлены в простенках между окнами и столами. Один небольшой, самодельный столик, стоял у зеркала, висевшего на стене, а второй, дубовый был большим и раздвижным.Его приобрели уже после войны в сельпо.Он стоял в центре комнаты, напротив входных дверей накрытый вязанной белой скатертью. Под ней была клеенка, когда приходили бабушкины подруги, то для чаепития скатерть поднималась и сдвигалась в конец стола, под стенку, а  на клеенке расставлялась посуда.Также поступал и дедушка, когда садился у стола писать  письма или бриться.А если намечалось большое застолье, то скатерть и клеенка снимались, стол раздвигался и накрывался праздничной тонкой клеенкой с крупными розами, которая бережно хранилась в сундуке. Под столом стояли четыре табуретки. так они не занимали места в комнате, а при необходимости легко выдвигались из под стола.
В простенке между окном и дверным проемом в спальню стоял диван, громоздкое сооружение местной промышленности ,но прослужившее в доме более полувека для сидения и ночевки гостей.От двери в спаленку до входной двери в комнату была стена от печки,  ею обогревалась комната, здесь же была духовка.Когда печь топилась, то духовка была открыта для обогрева.В комнату была поставлена дверь со щеколдой. Ее закрывали, чтобы из кухни запахи не попадали в комнату, чтобы сохранить тепло.Обычно она стояла открытой и не нее набрасывали сушиться ручное полотенце.
                -2-
        Дед, Кирилл Иванович, не смотря на то, что имел только образование 4 класса сельской школы, занимался самообразованием всю свою жизнь, много читал пока позволяло зрение,слушал радиопередачи.Он  был натурой тонкой, любил цветы, весной из сада приносил первый букетик пролесок, называя их "сириточками".Часто брал меня в сад, показывал цветы, говорил, что жалеть надо каждую букашку.Заходил утром в дом и сообщал новости: ласточки прилетели, черемуха зацвела,журавли пролетают. И таким теплом  светилось его лицо, когда он говорил о природе.А я бросалась на улицу смотреть на происходящее. Если бы он о нем не сказал, может и прошло событие незамеченным, но если о нем говорил дедушка-в памяти оставалось навсегда.Возвращаясь из леса, всегда давал мне горбушку хлеба "от зайчика".Я с удовольствием ела этот кусок хлебушка, веря, что он действительно передан мне.С покоса всегда приносил букетик земляники. Выбирал самые крупные и спелые ягоды, чтобы донести их мне.От него я много раз слышала слова о том, что много в мире интересных мест,но лучше нашего Белогорья ничего нет.
         
         Во дворе у него был образцовый порядок,у каждой вещи было свое место,полисадник и огород  были отгорожены изгородями из палочек вырубленных в саду. Все делалось для удобства и очень добротно. В саду трава выкашивалась, бурьяны тяпковались,под грушами и яблонями были обустроены специальные канавки задерживающие весенние воды и не дающие катиться под гору падалице.
          
         В семье деда все любили петь, пели хорошо его сестры, а он играл на гармони. Это целый пласт культуры нашей семьи.Он был гармонистом-самоучкой.До войны у него была гармонь, она осталась в дооккупационной жизни.После войны восстанавливали дом, много работали, было не до игры, но когда сыновья подросли в доме вновь появилась гармонь.Дед очень хотел научить сыновей играть, но не сложилось.На праздничных застольях он всегда охотно играл.Но чаще играл на ней он  вечерами для бабушки и меня. Частенько к нам "на посыденьки" вечерами собирались соседки, они просили деда поиграть, он  не отказывался.Они никогда не пели, сидели опустив головы.Теперь я понимаю, что каждая думала о своем, вспоминала то, что связано было с этими мелодиями из прошлого.Ведь пережить им ох, как много пришлось...
         А мне не нравилось это молчание под гармонь и петь начинала я. Бабушки были благодарными слушательницами, они аплодировали и хвалили меня, а я от песен переходила к танцам и декламациям стихов.Так проходили наши долгие вечера.Телевизоров тогда ни у кого не было, и коротали вечера в одном из домов за беседами, вязаньем, да просмотром моих выступлений.А когда у нас появился фильмоскоп, то мы смотрели диафильмы.Стена печи была нашим экраном, читать я до школы не умела, бабушка была неграмотной, дед видел очень плохо. Я, просмотрев один раз диафильм с родителями, и прослушав титры, комментировала моим пожилым зрителям каждый кадр.Конечно было там много фантазий, но они их терпеливо выслушивали.А я к каждому кадру все сочиняла и сочиняла продолжение...
       
            Любили мы вместе слушать радио.Была такая замечательная передача "Театр у микрофона" и мы прослушивали различные спектакли. Причем взрослые комментировали услышанное, переспрашивали друг у друга, что значит то или иное слово или выражение.Родители, оказываясь свидетелями этих прослушиваний, улыбались наивности вопросов, а мне очень нравилось слушать и радио и слушателей.Слушали они  трансляции концертов, нравилась им симфоническая музыка. Позже когда появился телевизор , смотрели балет.Дедушка вздыхал, переживал, что прожив столько лет, не бывал в театре.
       
            На стене всегда висел отрывной календарь, каждый день дедушка переворачивал страницу календаря, читал и говорил нам о том, что день пошел на прибыль, на сколько минут, что наступило новолуние и т. д. Он любил читать газеты, но зрение его подводило .В газете "Сельская жизнь" печатали различные житейские очерки и как только приезжали родители, то он выносил газету и мама читала ее в слух для всех.Как только я освоила чтение, то громкие читки стали моей обязанностью.
                -3-
         Кухня в доме была основным помещением.Здесь готовили еду, ели, спали, умывались, держали некоторое время появившийся в холода приплод домашней живности.На кухне центром вселенной была русская печь.Рядом с печью прилепилась небольшая печка "груба" ее топили для обогрева дома.Над плитой был небольшой выступ "комин" на нем лежали спички, дедова металлическая коробочка с табаком, здесь же стояла керосиновая лампа.Ею пользовались когда не было электричества. Около печки в холодное  время года на доске висел умывальник ( у нас его называли рукомойником), под ним на табуретке стоял тазик.С наступлением тепла, обычно перед Пасхой, это сооружение выносилось на улицу , умывались там и руки мыли, прежде чем зайти в дом.От печки до стола тянулась скамейка -"лава", на ней стоял большой чугун с водой, на нее ставились кувшины, в которые разливалось молоко после дойки коровы, под ней стояли ведро -"помыйныця" в которое сливали жидкие отходы для коровы, пустые кастрюли, ведро с картошкой, принесенной из погреба для приготовления еды. Все это было спрятано от посторонних взглядов за занавесочкой. Над лавой висела подвесная полка -"полыця" на ней хранились формы для выпечки хлеба, крупы.Она также была занавешена ситцевой занавеской. Почти в притык к лаве, у окна,  стоял кухонный стол. Им пользовались для приготовления еды, за ним же и ели. В столе хранилась посуда, а на верхней полке лежал хлеб и обязательно стояла миска со стряпанными вкусностями.С торца стола , стояла скамья, не знаю сколько ей было лет, но она была отполирована сидевшими на ней еще детьми моим отцом, его братом и сестрой. В углу, над лавкой в простенке между окнами висели иконы.
         Одно окно кухни выходило на сад, а из второго было видна вся наша улица.В это окно я очень любила смотреть, но зимой его наглухо закрывали ставнями, потому что выходило оно на северную сторону ,которую заметало снегом.От лавки до стены стояла кровать. На ней спали дедушка с бабушкой .Лишь после смерти прабабушки в 1972 году кровать убрали и на ее место поставили сундук, стоявший до этого в сенях.Между кроватью и стеной висела вешалка для верхней одежды.Под ней было кольцо, к нему привязывали телят, которым отгораживали этот угол на время холодов. Вещи с вешалки на это время конечно убирали.И такое соседство никого не смущало, наоборот радовало-в хозяйстве прибавление. а временные неудобства можно и потерпеть.Над лавой  у стола в стену был вмазан осколок зеркала, бабушка частенько в него смотрелась, поправляла платочек на голове..Я спрашивала:"Вы зачем в зеркало заглядываете так часто? "Он смеялась:"Дедуня зайдет, а я выпачкалась,испугается меня"
         
           В сенях потолка не было, здесь же стояла лестница по которой поднимались на чердак.Мне всегда хотелось попасть "на хату", но из соображений безопасности мне туда путь был закрыт, а вот кошка туда заскакивала одним махом.На ночь ее в доме не оставляли, а у печного  боровка она и грелась, а может всю ночь охотилась на мышей.Там хранились подвешенными к стропилам мешки с сухофруктами, сушеными травами, у боровка был рассыпан лук, в специальном закроме -кукуруза в початках.Из сеней был вход в чулан.Там хранились съестные припасы. В сундучке не переводилось соленое сало, в ведре стоял мед, в небольших бочках была насыпана мука и сахар.Варенье хранили в ведрах или бидонах.Пережившие голод , знающие о нужде не по наслышке, наши родные делали существенные продовольственные запасы.В селе для хранения продуктов возможности всегда были.Летом в урожайный на фрукты год сушили их большими партиями, чтобы потом варить узвар, а он в чести был и зимой и летом.Если запасы оставались, то их просушивали летом и хранили еще, то есть был переходящий запас на случай неурожая.Вкус подвяленных вишен помню до сих пор,он незабываем.Это для недолгого хранения лакомство. А все остальное сушили на солнце, потом досушивали в печи."Сушка" была твердой как камень,а иначе бы она не могла храниться долго. А в компоте они принимали свой первоначальный вид и съедались как лакомство.Варенье тоже варилось в основном из растущих в саду яблок и вишен.Сахар экономили, варили долго до коричневого цвета, чтобы хранилось без проблем.И тоже варенье было лакомством.
         
          В сенях все пространство, кроме прохода в дом, занимал большой сундук, в нем были все носильные вещи.Перед тем как  одевать их доставали, гладили, а потом ,когда снимали,    вновь укладывали в сундук.Кроме этого там лежали подаренные бабушке отрезы, платочки, узелки с вещами приготовленными на смерть, дедовы медали и прочие вещи, но рассмотреть их и узнать их историю можно было весной, когда все доставалось на просушку и выносилось на улицу.Дверь в сени  закрывалась на засов.Изнутри закрыть было просто, а вот снаружи он открывался длинным ключом, который должен был попасть в бороздки засова.Задача не из легких, особенно для посторонних. У каждого засова была своя особенность, хозяевам известная. Ключ далеко не прятали, он висел здесь же на веранде.Веранда была пристроена к дому гораздо позже, это помещение холодное зимой и невыносимо душное летом, так как все окна ее выходили на юго-запад и в них с утра до вечера палило солнце.На окнах висели шторки, но они мало чем помогали.Здесь стоял небольшой столик , рядом на самодельной табуретке -керосинка.На ней летом готовили ужин.А вдоль стены -узкая кровать, на которой иногда отдыхал дед, но в чаще играли мы с друзьями.Вдоль всей веранды под потолком была натянута проволока, осенью на ней висели пучки рубиновой калины.
         
          Снаружи дом был мазанкой, каждую весну его белили и подмазывали, а осенью утепляли, ставя вдоль стен перевязанные снопы кукурузной былки, весной она шла на корм скоту.Зимой в ней жили мыши, часто был слышен их писк. В начале 70-х годов дед оббил стены дощечкой и покрасил дом в зеленый цвет. Это облегчило им поддержание дома в порядке, но потерялась его красота мазанки.
               
                - 4-
 
          Печь в доме утром  растапливали первым делом,с вечера в нее закладывали мелкие дрова, хворост, и утром только чиркали спичкой и в печке начинали плясать огненные  блики. На них я могла смотреть безотрывно все утро.Когда разгоралось в печке, туда подбрасывали несколько поленьев, а потом закладывали кирпичики кизяка"гния",который горел долго, но не особо жарко.  А бабушка привычно начинала готовить завтрак и обед. В чугунках варился борщ, томилась каша с тыквой, пеклись блины, грелся большой чугун воды.Постепенно в комнате становилось тепло, можно было выбираться из-под одеяла, одеваться и садится за стол завтракать.Бабушка ловко у печи орудовала рогачами, которыми доставала из печного нутра посуду.Я задавала свои детские "почему?" и на все получала неспешный ответ.В небольшой кухне было уютно и всегда вкусно пахло едой.Она была бесхитростная, но всегда свежая.
 
          Вот бабушка одевает жакет и шаль и выходит на улицу.Меня приучили, что не принято  спрашивать "Куда идешь".Надо терпеливо ожидать ее возвращения. Я догадываюсь, что пошла она в погреб, ведь прихватила с собой зеленую миску, оттуда принесет  в ней квашеную капусту, соленые огурцы и моченые яблоки.И мы начнем завтракать.К столу выйдет и прабабушка Паша. Это мать деда.Бабушка всю жизнь прожила со свекровью, хотя дочери прабабушки , сестры дедушки, жили рядом, на нашей улице.К ним мы ходили в гости, а жила она здесь, с сыном.

           С детства меня учили уважать старших поступками а не словами. Приходя в дом, с прабабушкой здоровались, заходя к ней в комнату.За стол садились только после нее, всегда называли ее на "вы", замечаний не делали, обязанностей у нее не было.Она помогала по дому в меру своих сил и по желанию.Прабабушка была набожной, утро начинала с молитвы, молилась, клала земные поклоны, у нее в комнатке всегда горела лампада.Прабабушка, в семье ее звали бабуней, была изумительной рассказчицей.От нее я узнала о ее паломнических походах в Киево-Печерскую лавру, поездку в  Тифлис в начале 20 века и много-много историй, сказок и былей.И конечно рассказывала она о житии святых, о религиозных праздниках, о народных традициях. А сколько она знала песен нашего края!Она знала все окрестности, водила меня по ним, учила различать пение птиц, наблюдать за природой.Это была такая школа жизни!. С дедом у них расхождения были только во взглядах на религию. Но он с ней никогда не спорил, оставался атеистом, а в доме висели иконы.

           В прабабушкиной  маленькой спальне "кимнате" была лежанка.Чтобы пожилой женщине удобно было на нее взбираться дедушка сделал лавочку-приступок. На лежанке сушили обувь, раскладывали занесенное с мороза вымерзшее белье. Как я любила с ней там сидеть зимними днями.Слушать рассказы и воспоминания, смотреть на огонек лампады. Но долго мы с ней сидеть не могли, днем собирались и отправлялись в гости к ее дочерям. Нас там всегда хорошо принимали, но возвратившись она каждый раз повторяла "В гостях хорошо, а дома лучше".И я знала, что наш дом самый лучший.
               
                -5-

           Прабабушка моя ,Прасковья Алексеевна , в девичестве Лысенко , а по уличному их семья носила фамилию Киселевы ,прожила долгую жизнь - 93 года.Родилась она в Белогорье и всю жизнь прожила на нашей улице. Ее старший брат Иван уехал искать лучшую долю в Ростов, Василий (по прозвищу Киросиновоз ),жил с семьей тоже на нашей улице.Он был верующим, с приходом советской власти примкнул к "федоровцам",носил на спине нашитый черный крест, за что его семья была сослана в Сибирь, откуда возвратился он один (жена там умерла, а сыновья подались в город), но пожил недолго, здоровье было подорвано на строительстве сибирской дороги ,да и возраст был почтенный.Младшие, Феня и Захар, жили  со своими семьями в Белогорье.Сестру к себе в г.Данков в последствии забрала дочь, а деда Захара, жившего неподалеку , я хорошо помню. Был он совсем не похож с прабабушкой. Она высокая, крупнокостная, а он невысокий, с седой бородой, всегда улыбающийся.Я всегда думала, что лик Николая-угодника написан с нашего дела Захаря , как мы его звали, так они были похожи.

          Выдали прабабушку Пашу замуж рано, жили с мужем Иваном "как все",любви не было, при случае и ударить мог",вспоминала она.Рожала много, но в живых остались только сын-мой дед, старший из детей, и четыре его младшие сестры. В 1921 году  муж прабабушки, Иван Герасимович  умер, осталась она с детьми одна.В голодные двадцатые годы годы, он отправился на Украину за солью.Возвращался оттуда с сумкой соли, которая была на вес золота.Не дойдя 20 километров до Белогорья,  попросился на ночлег в один из домов в селе Саприно.Что там произошло никто уже не узнает. Передали прабабушке, что был он голодный, хозяева чистили картошку, а он поел картофельные очистки и отравился. Когда прабабушка с дедом пришли за ним, то соли при нем не было. Они пытались везти тело домой на тележке, но была весенняя распутица, ничего у них не получилось и похоронили они его недалеко от села Саприно.В стране творился хаос и безвластие, жаловаться было некому.Так и осталась причина его смерти неизвестной. Выживала семья  после смерти хозяина как могла, батрачили,даже побираться приходилось. В гражданскую войну деда чуть не зарубил белый офицер.Он пережил сильнейший стресс, стал замкнутым и нерешительным. В основном сидел он дома, с девушками не встречался, хотя было ему уже за 20 лет.Подрастали дочери, их надо было отдавать замуж, а матери грозила перспектива жить с сыном-бобылем.И занялась она вопросом подыскивания сыну невесты.
                *                *                *              *                *

          В престольный праздник отправилась  прабабушка в соседнее село Басовку. Там приглянулась ей девушка, симпатичная, разговорчивая, по одежде видно городская.Прабабушка не теряя времени выяснила у знакомых, что это Ксения Пономарева, приехала к тетке в гости из Ростова, где служила прислугой.Конечно она отличалась от сельских девчат и одеждой и уверенным поведением.Не долго думая, прабабушка предложила девушке побывать у них в Белогорье в гостях, познакомиться с ее сыном.О нем она сказала, что работящий и симпатичный, о проблемах конечно умолчала. Девушке в Басовке было скучновато, вот и решила она сходить в соседнее Белогорье. За просмотр же денег не берут. А скоро ей надо  отправляться в Ростов, будет что подругам рассказать о поездке.

          Пришли в Белогорье вечером, познакомилась она с семьей прабабушки и так ей стало жаль Кирилла, что решила она с ним остаться. Была ли это любовь с первого взгляда или большое доброе сердце сироты хотело отогреть этого несчастного парня, теперь сказать трудно.Но стали они жить вместе.

         Ксения была сиротой, отец погиб в гражданскую войну, мать умерла, когда ей не было и десяти лет. И отправили ее сердобольные родственники в Ростов .Начала она работать в зажиточных домах вначале нянькой, а потом прислугой. Было нелегко, по русски она понимала не все ей сказанное.Однажды хозяйка попросила закрыть форточку, а Ксения знала только слово "фирточка"-калитка.Долго бегала искала ту фирточку...Частенько получались в начале такие казусы, но хозяева были людьми добрыми , многому из городского быта научили, и с речью все наладилось.Была она неграмотной, начала учиться читать по слогам.Жила по ее словам, неплохо, справила себе приданное, были и парни, что на нее заглядывались.А это значит, что замужество было не за горами. Только оказалось оно совсем не таким как она себе его представляла.

         В селе ждала ее тяжелая крестьянская работа. Сестры мужа были на выданьи, а у них и одежды нормальной не было. Вот и перешло к ним ее приданное. Но она об этом сильно не жалела. Ее огорчало только то, что они с мужем  работали дома с утра до вечера, свекровь паломничала по святым местам да церквям, а девчата сидели на печке да песни пели. Петь они были большие мастерицы.Да и мать их выгораживала- "выйдут замуж -наработаются".Муж был внимательный, на ласки сдержанный, немного обижало, что матери не перечил когда она была  неправа. Но между собой супруги жили дружно.Обижаться на разные мелочи за работой было некогда. Лишь иногда выкраивала несколько дней, чтобы к тетке в Басовку сходить. Но там начиналось у нее беспокойство, тянуло домой, к мужу. "Бывало иду домой, вижу издали, он стоит, на дорогу смотрит...И так мне становится от этого хорошо, на крыльях к нему лечу" вспоминала бабушка.
 
         Первенец Володя родился здоровым, рос, радовал родителей, но в год заболел скарлатиной и скоропостижно умер.Тяжело переживали его смерть.А свекровь говорила, что наказал Бог семью за неверие в него.И тогда стала бабушка про себя молитвы читать, просить ребеночка. Только через три года появился в январские морозы сынок, названный Василием.А в это время коллективизация в селе началась, все в колхозы вступали.Прабабушка ни о каком колхозе слышать не хотела. Только свое хозяйство окрепло и отдать все в общий котел считала она большим грехом.Дед против воли матери не шел, бабушка была занята новорожденным сыном, жили и без колхоза.А на улице уже почти все были колхозниками, а они -единоличниками.


                -6-


         Но вот началось в селе раскулачивание, причем выселяли и отбирали имущество у таких же как и они, хозяев. Ночь не спал дед, а утром молча повел скотину на колхозный двор. Голосила во дворе прабабушка, плакала у окна бабушка, но ничего мужу в укор не сказала."Колхоз так колхоз.Будем жить как все".Чуть позже узнали, что промедли они хоть день поехали бы в теплушке на север. как многие белогорьевцы, не вступившие в колхоз, в списках на раскулачивание были и они.До конца жизни бабушка так и не смогла понять, за что их включили в эти списки.Ведь что у них появилось за совместную жизнь было нажито их трудом. Она вспоминала, что были с мужем  молодые, дружные, работы не боялись...Да и лишнего у них ничего не было, во всем себе отказывали, покупали молодняк скота да инвентарь.Хотелось быть независимыми и жить спокойно, не боясь завтрашнего дня. Так в одно утро они лишились всего, что нажили.

           Но жизнь продолжалась, стали работать в колхозе. А здесь еще одна радость -в мае 1937 года доченька родилась, Ниной назвали.Бабушка вспоминала, что жили легко, между собой дружно, детишек растили."У других дома скандалы бывали,  "жинки" корову выгоняли-синяки прятали, а только разве в селе что от соседей утаишь? А у нас такого никогда не было. Правда батько ревновал меня, но никогда не говорил , я ведь позже узнала об этом. Говорил, как она из дому уходит, тоска его прямо скручивает, а здесь еще мать под руку причитает, что воли жене много дает, как бы беды не случилось. Вон она какая стройная да ладная..."А мне никто кроме мужа и не нужен был, никого и не замечала" -говорила бабушка.От этих теплых чувств и появился в августе 1940 года сын Толик. Золовки тоже замуж повыходили, мать к ним наведывалась в гости, а жить сказала будет только с сыном и невесткой.Бабушка приняла это как данность .


         Однажды возвратилась прабабушка от своей дочери Марии с внуком, привезла в дом еще одного Толика, племянник от сына чуть старше был , всего год разницы в возрасте. Где трое деток там и племяннику место нашлось, думали погостит недолго, а оказалось, что жить он у них остался на пять лет.Мария с мужем разошлась, дочь старшую Валю  с собой взяла, а младшенького попросила мать забрать на время, правда срок не оговорила.Толик рос, его куском хлеба не обделяли, одевали и обували как своих детей. Перезимовали, летом думали мать его и заберет. Но летом началась война.
                *              *                *               
     *                *
                -7-


        Дед работал в МТСе, у него была бронь.Но он решил, что негоже дома отсиживаться, многих односельчан призывают и записался добровольцем. Переживал, как без него осенью огород уберут да дров заготовят.Хотя не терял надежду, что может к зиме уже все закончится и свою работу он выполнит сам. В июле проводили его на баржу, на которой увозили призывников. Бабушка не плакала, подбадривала деда, ведь он уходил в неизвестность, а они оставались дома. Собрала ему мешок, сухарей насыпала, белье положила, бритву,ложку с кружкой. А мать одела на шею крестик на тесемке.Думала бабушка, что возмутиться муж.Нет. промолчал, заправил под рубаху.И вот тут она поняла, что может его больше не увидеть , а ведь нет у меня кроме него никого на свете."И заголосила я , что сил было.Видела, что и он слезу смахивал, но ободрял меня, обещал не задерживаться с возвращением .
         
          "С его уходом жизнь померкла, как будто краски потускнели. Да и не хотелось смотреть вокруг. Я все время думала как он там без нас, как трудно ему на войне.Про себя молилась, просила у бога ему облегчения службы."вспоминала бабушка. А сама она продолжала крутиться по дому, ходить на работу, воспитывать детей, а мысли были с ним...Осенью потянулись через село беженцы с Украины. Они рассказывали о зверствах фашистов, от этих рассказов становилось страшно -боялась за мужа.Письма приходили от него короткие. Некогда было писать, да и условий не было, понимала это она.

        А в селе радио молчало, газет не носили, все передавали друг другу рассказы беженцев.Мужчин почти всех проводили на фронт, остались пожилые ,подростки да женщины с детьми.Весной 1942 года молодежь отправили на торфоразработки в Подмосковье.Работы в колхозе прибавилось, рук рабочих не хватало.Ночами было уже видно зарево приближающегося фронта, слышались залпы орудий. Женщины работали в поле, косили траву для скота, началась жатва, когда в село вступили фашисты.
              *                *                *                *                *
                - 8-


         Бабушка вспоминала: " Мы чувствовали ,как надвигалась беда.Фронт был близко.Душными ночами не спалось.Со свекровью вынесли и закопали в саду и огороде вещи ,напрасно надеясь, что после оккупации ими воспользуемся.После возвращения не нашли ни одного своего схрона.Беженцами было заполнено село.Это потом стали говорить, что провокаторы проверяли документы и создавали заторы. Но людей было так много, а мост то узкий, как по нему всех пропустить?Гнали скот, беженцы тащили тележки, отступали военные.Было настоящее столпотворение. А мы работали на поле.Все женщины  переговаривались в пол-голоса, пугала неизвестность.Лишь в день вступления немцев мы, немного поработав, до обеда были отпущены домой.
          
             Пришли с поля и началась бомбежка. Мы укрылись в нашем погребе, с нами были соседи, всего человек 15. Холода не чувствовали, только страх.Казалось,что земля встает на дыбы и никогда это не закончится. Вдруг резко все затихло.Посидев еще в погребе какое то время , мы вышли на улицу,Она нас встретила тишиной.Пошли по домам.Только сели за стол, как увидели. что по улице движется колонна мотоциклистов. Она была окутана пылью сельской дороги, мотоциклы стрекотали как пулеметы и проехали в начало улицы.Мы поняли, что теперь мы под немцами".

              Далеко от дома не отходили и день и второй, в селе было тихо.На третий день пришел солдат с двумя полицаями. Сказали, что нам надо перебираться в сарай, а в доме расположатся солдаты. Мы, взяв необходимое, перешли в сарай.Летом спать на сеновале было привычно, живность была под присмотром. Но как только появились во дворе солдаты, стали требовать яйца, молоко, сало. Кур переловили и общипывали прямо живых. Мылись у колодца голышом, никого не стеснялись. Мы старались реже появляться из сарая, смотрели на происходящее через щели двери.Но свекровь стала выходить то за одним , то за другим делом. Солдаты ее подозвали, показали, что сложили во дворе печь  и заставили ее выпекать хлеб. Она согласилась, да и какой у нее был выбор? Каждый день ей давали буханку свежего хлеба. Кое что она и без спроса брала. Вели солдаты себя миролюбиво. Детей не удержишь в заперти, стали они по двору ходить, солдаты гладили их по головам, угощали сахаром.Жестами показывали, что и у них есть дети, показывали их фотографии. Это были итальянцы.Они не зверствовали, а вот этого нельзя сказать о полицаях. Они были люди пришлые ,не из нашего села. Несколько раз нас собирали на выгоне, требовали сообщить, у кого члены семьи на фронте. Соседи никого не выдали, а ведь могли нас запросто расстрелять за то, что отец был на фронте.

           В один из вечеров также стали требовать идти на площадь. Я только корову подоила, пошла, а свекровь с детьми осталась в сарае. Один полицай мне сказал, "Собирайтесь ,сейчас вас погонят в лагерь, а кто останется-расстреляют. Я скорее возвратилась, сгребла в охапку детей, схватила кое-какие вещи, посадила на тележку двух Толиков,Вася и Нина следом побежали.Свекровь вывела корову и мы пошли на площадь. Там уже все соседи собрались.Кто с вещами, кто совсем без ничего.Нас выстроили в колонну, по краям шли солдаты с собаками и погнали нас к центру села. Колонну сильно не охраняли, к нам по дороге присоединялись жители других улиц.

          Когда мы дошли на Сагуновский край стемнело, начался дождь с грозой.Люди, один за другим, сворачивали во дворы мимо которых мы проходили.Дорога стала грязной, тележку было тащить все труднее, бабушка тоже свернула у одному из домов.Хозяева разрешили переночевать в сарае.Утром ожидали, что погонят дальше, но никого не было, неизвестность пугала и решили идти в сторону Андреевки. В Андреевке остановились у кумовьев. Вещей с собой почти не было, дети были раздеты. И решила свекровь сходить домой, принести хотя бы детскую одежду, да что нибудь из постели. Собираясь в дорогу, сказала, что можно и за день обернуться, но может где и заночевать прийдется.

         Когда она не вернулась на следующий вечер, бабушка заволновалась.Так в неизвестности прожили и третий день, только к концу четвертого дня она появилась во дворе дома, где находилась семья.Рассказала,что в  пути домой сложностей не было, шла не по дороге, а по садам, видела уже свой дом, как окликнул ее солдат-мадьяр, она пыталась объяснить, что идет за вещами, но он заставил ее следовать к одному из домов.Там были полицаи, но слушать ее не захотели и закрыли в подвале. Там уже сидели два незнакомых мужчины, потом к ним добавили еще несколько односельчан. Из разговоров полицаев стало понятно, что всех задержанных расстреляют как партизан. Задержанных такая участь не устраивала и решили они бежать. Ночью разобрали стену подвала и выбрались из него.Уходили молча, каждый своим путем.В последствии вспоминая случившееся, она решила, что те двое мужчин и были партизанами. Вели они себя сдержанно, разговаривали мало и видно было, что люди не местные.До Андреевки добиралась уже с опаской, боясь быть вновь задержанной. Лишь на месте к ней пришло осознание опасности, которую ей пришлось пережить.После этого бабушка сказала, что больше никуда свекровь не отпустит, если что случится, то как она останется одна с детьми.Откуда брались силы пережить эту страшную зиму оккупации она объяснить не могла.
               
                -  9-


        Дед с первых дней войны был на фронте. Все происходящее там с ним помнил хорошо, это в семье узнали, когда к нему приезжал однополчанин, собиравший воспоминания для написания книги. Помнил имена и фамилии однополчан, названия сел и городков, по которым шла его фронтовая дорога.Но рассказывать о тех временах не любил. В начале войны была большая неразбериха. Одели в форму с большим трудом, сапог не было, на ногах были обмотки с ботинками. Винтовка одна на троих.Немцы наступали, обстановка менялась каждый час, поднимали в атаки, а потом оказывались в окружении, надо было выходить из него. Места незнакомые, болотистые, подолгу бродили по лесам.О питании речь не шла, ели то, что люди давали.А мирные жители относились по разному, одни давали продукты, говорили, что и у них в семье есть кто то на фронте, а другие злились, прогоняли.Не то прихода фашистов ждали не то не верили, что перед ними солдаты действующей армии, а не дезертиры.

           Но страшное началось с приходом холодов. В подмосковных лесах осталось лежать много дедовых однополчан.Кто погиб, а кто замерз. Зима была лютая, спали на снегу.Утром то там то здесь лежали замерзшие.Особенно много потерь было среди  молодых бойцов. В декабре 1941 года дед был ранен, попал в госпиталь. Возможно благодаря этому он и остался жив.Но инвалидом остался на всю жизнь. У него было сквозное ранение легкого, прострелена левая рука, свищь на ней открывался каждую весну, раздроблены кости стопы.На излечении в госпитале Нижнего Новгорода он находился до лета 1942 года, зная обстановку с наступлением немцев на Дону выпросил отпуск  и отправился домой.

          Он успел добраться до Павловска, но в Белогорье уже вступили фашисты.Он был совсем рядом, но не попал домой и не с чем возвратился в госпиталь. В конце лета 1942 года дед был признан годным к нестроевой службе и определен к службе в обозе, который следовал за передовыми частями.Там ему поручили уход за лошадьми, на которых везли все необходимое армии. Приходилось быть и конюхом, и грузчиком, и санитаром, и кашеваром .В наступление не ходили, но отбиваться приходилось.Винтовка всегда была при нем.

          В начале весны 1943 года его часть была совсем близко от Белогорья, отпросился домой повидать семью. Шел домой, а не знал уцелела ли она в оккупации. Нашел дом разрушенным и пустым. Односельчане подсказали, что родные ютятся в Андреевке, пошел туда, разыскал, увидел и обнял всех.Бабушка и ее свекровь обрадовались его появлению, но оказалось, что пришел он совсем не на долго, помог передраться всем на свое подворье. Даже о ранении ничего не сказал и вновь ушел в часть.

        Бабушка вспоминала, что это расставание далось намного труднее, чем проводы в июле 1941 года. Столько было пережито, дома не было, возвратились в погреб. Что можно было делать без хозяина на разоренном подворье? С приходом весны стали есть все что появлялось из земли. Васе, старшему сыну, было 10 лет.Он с ребятами-ровесниками ходил по немецким блиндажам, собирали все, что найдут. Как то бабушка с его возвращением почувствовала  запах табака.Оказывается ребята нашли немецкие сигареты и курили. Стала ругать, а сын сказал, что когда покуришь, то есть не так хочется. От этих слов она заплакала, хотя стойко переносила все происходящее, а кормить детей действительно было нечем. В сарае обнаружили кучу ботинок оккупантов, там была вероятно мастерская по их починке. Это было настоящим состоянием.Обулись сами, хоть ботинки были больших размеров, а часть найденного в последствии обменивали на другие трофеи односельчан.От немцев много чего осталось. У прабабушки был фанерный сундучок, в котором она хранила свои вещи.На внутренней стороне крышки было изображение свастики.Вещь добротная, не выбрасывать же из-за этого .А сколько своего было утрачено, в сравнение не шло с найденным.После войны так и не оправились от потерь. "Ничего больше наживать не будем.Заимеем только сменное белье и все" -говорили белогорьевцы.

                - 10-

           Но жизнь требовала совсем иного. Надо было подниматься на ноги после оккупации.Своими домами и огородами занимались лишь после работы в поле. Девиз "Все для фронта, все для Победы" никто не отменял. Весной 1943 года пахали на коровах, но сев прошел в установленные сроки.В 1944 году, когда возвратился с войны дедушка, стало легче в моральном плане. Семья знала, что они все вместе, так было легче.Ведь многие односельчанки получили на мужей и сыновей похоронки, в армию забирали совсем юных ребят.

          Здоровье деда было подорвано основательно, медикаментов в селе не было, лечили травами, различными сборами.Они ли, или пребывание в кругу семьи помогло деду встать на ноги .И вскоре  был он уже на работе в МТС.А это была большая поддержка семьи, как рабочий он получал продовольственный паек, чего в колхозе не было и в помине, пусть это только хлеб, но в селе его давно пекли с травой да желудями, и куску хлеба были рады все, когда вечером делили бережно принесенный отцом  в тряпочке хлеб.Вечерами да ночами все восстанавливали свой дом и осенью уже перешли в него.

         Бабушка вспоминает "Когда батько пришел с фронта, столько радости было во мне, забылось все, что перенесли за время войны.Он изменился, то ли болезни , то ли отсутствие дома, отпечатались на его характере. И раньше немногословный, стал он еще более сдержанным. О войне вспоминать не хотел, вечерами все больше молчал.Я прибегу домой, говорю-говорю, а он молчит. Спрошу, не интересно тебе? отвечает : "Интересно, рассказывай дальше." А чувствую, что он и рядом и далеко от нас одновременно.Только после Победы оттаял, улыбаться начал.
     *                *                *                *                *
               
                -11-


         В 1943 году дети в школу пошли, а начались дожди и остались они дома, ни одежды ни обуви не было. По нужде на улицу босиком бегали и по снегу.Все у  окна сидели, на улицу смотрели.Одни большие ботинки одевали по очереди, чтобы погулять выйти.Наступление зимы ждали как бедствия. Топить печи дров не было, топили бурьяном, былкой подсолнухов.Тепла в доме от такой топки не было, поэтому сидели на теплой печи. Печь стала для семьи всем.Здесь и грелись и играли , учили уроки, спали.
          В школу Нину собирали в первый класс, из немецкого мешка пошили платье, а цвет совсем не школьный, покрасили его в отваре крапивы, стало оно грязно-зеленого цвета. Совсем иначе мечталось проводить дочь в первый класс, но выбора не было. Вместо портфелей носили самодельные сумки. Да в них то и носить нечего было. Учебник был только у учителя, вместо тетрадей писали на сшитых газетных листах.

          Отец вспоминал, что однажды у них ночевали учителя, они возвращались с районного семинара в отдаленные хутора .За ночлег денег никогда не брали, а от гостинцев не отказывались.И вот учителя дали хозяйскому сыну тетрадь. Настоящую, новую тетрадь! Этот подарок был таким неожиданным и в то же время бесценным. До войны отец был мал и тетрадей не видел, а потом только слышал о них.Но когда он держал в руках настоящую тетрадь в голубой обложке, его счастью не было предела. Так хотелось бежать к друзьям, показать подарок!Но утром он передумал, ведь поделиться тетрадью с ними он не мог, а выделяться не хотелось.Да и писали в то время сажей, разведенной водой.И тетрадь легко было испачкать, а как было ее жаль. Такую необыкновенно красивую. И долго еще тетрадь лежала в первозданном виде.

           Сельские ребята были бойкими, дружными, любителями приключений как и все в их возрасте. Они рано взрослели, нянек у них не было.Но старшие в семье всегда присматривали за младшими, разница в 3-4 года большой не считалась и дети играли все вместе. Без их исследования не остался ни один уголок своего края. Как только начинали в садах зреть вишни и яблоки, поспевать земляника все гурьбой отправлялись их собирать. Домой набирали немного, но там наедались до отвала, а потом играли до самого вечера.Уставшие и голодные бежали домой.

          На Дон малышню не отпускали, а более старшим было можно идти. "Старшие пойдут, мы немного погодя отправляемся следом.Надо идти так, чтобы пока на гору поднимаемся, они нас не увидели, а то прогонят домой. А уж когда догоним на спуске, то мчимся к реке все вместе. Так и плавать учились глядя на старших.Далеко не заходили, купались у берега, старшие ребята учили, подсказывали, а потом на лодке вывозили и бросали в воду.Приходилось барахтаться и выплывать.Хорошие уроки плавания мы получали,  к 10 годам уже все могли переплывать Дон."

        На реке летом замечательно, но всегда хотелось есть, из дома если и брали горбушку хлеба, то съедали ее по дороге.Вот и отправлялись собирать ягоды да разные листочки, а еще можно было на колхозной  огородне стащить огурцы, но это уже как постарше стали, а так боялись сторожа. Я спрашивала отца, что больше всего ему запомнилось из детства. Он задумался, а потом сказал, что детство ассоциируется с чувством голода.Детвора всегда хотела есть. Удивительного здесь ничего нет, организм рос, на подвижный образ жизни требовалось много энергии, а есть было нечего.

         В 1946 году был неурожай и засуха, работающих в колхозе кормили на полевых станах, чтобы получать обеды пошли в поле и дети. Отцу было шесть лет, он разносил со сверстниками косарям воду, собирал колоски.Он в таком возрасте зарабатывал свой хлеб.Обуви не было, ходили босиком. Трудно представить детские ножки бегущие по стерне. Отец смеялся и говорил, что это вначале было колко, а потом кожа грубела так, что не чувствовала боли.

        Летом отдых чередовался с работой по дому, родителям некогда было заниматься огородами, всей семьей их сажали, а обработка ложилась на плечи стариков и детей.И на речку или поляну играть можно было идти только сделав домашние дела.Пололи огород, поливали овощи, носили воду в дом, рвали траву поросятам, выгоняли и встречали корову из череды.Делали все, что скажет бабушка, ведь она оставалась за старшую, пока родители на работе.
         Отец вспоминал " Не помню, чтобы родители нас ругали, но если сказали что то сделать, никто не ослушивался.Мы знали слово "надо". Перед нами была поставлена задача: хорошо учиться и помогать дома. Если помогать дома не обсуждалось, то с учебой не у всех было гладко. Мне учеба давалась легко, прослушаю в школе и запомнил уже навсегда. Домашнюю работу делать не всегда получалось.После школы у нас было много дел по пути домой. То мы пошли смотреть как в кручах живут ласточки, то решили посмотреть на село с Кошевой горы, то где то за селом видели перепелок, надо бы и нам их посмотреть. Так и шли со школы мы своими путями.Приходишь домой уставший, голодный.Залезешь на теплую печку, пригреешься, уснешь.А если и проснешься поздно вечером, то никто не позволит лампу зажигать. Так и спишь до утра, а уж уроки некогда учить-пора в школу.Родителям некогда было следить за нашей учебой. В школе с первого класса нас приучали к самостоятельности, говорили, что учеба-наш труд.Собрания родителей собирали не часто, за учебу их в школу не вызывали. А вот нас как за неуспеваемость так и за поведение могли вызвать к завучу или директору школы.Это было главное наказание.Особенностью учебы тех лет было то, что вместе учились дети разных возрастов.С нами, рожденными в 1940 году, пошли в школу и более старшие ребята, которым помешала война.Со мной учились вместе братья Шинкаревы : Василий с 1938 года, Михаил с 1935 года.Они были постарше. выделялись ростом и поступками.Они неловко чувствовали себя с нами и после  четырех классов бросали школу, шли работать или учиться в ФЗУ.
               
   *               

                - 12-


         В 1952 году старший сын Качановых Василий закончил школу. Было ему 19 лет, два годы учебы было пропущено в военное время. По направлению военкомата поступил он учиться в Тамбовское летное училище на радиотехническое отделение.
Нина закончила школу в 1954 году,  после школы никуда не поступила ,зиму была дома,вечерами ходила в клуб и решила стать библиотекарем, в Верхнем Карабуте была вакансия в библиотеке, туда отправилась она на работу и поступила заочно в Ростовский библиотечный техникум.

          В это время Василий закончил учебу, получил звание младшего лейтенанта и отбыл к месту службы на Западную Украину.


          Дома с родителями оставался один Анатолий, продолжавший учебу в школе. Он учился легко, схватывал все на уроках, а если дома в учебник заглянет, то пятерку получит точно. Особенно нравились ему точные науки.На контрольных по математике успевал решать задания обоих вариантов, чтобы друзьям помочь в первую очередь, а сам получал четверки, так как помарки исправлять времени не оставалось. Как и старший брат  решил он быть военным.Для этого прибавил себе полгода.Родился он в августе, а на момент сдачи экзаменов в училище требовалось достичь 17 лет.Вот он пошел в сельсовет выправлять метрики, архивы после оккупации не сохранились, требовалось подтвердить дату рождения двумя свидетелями. Привел он соседок, они и подтвердили, что родился он в 1940 году не 11 августа, а 11 февраля. Родители удивились, но ругать не стали, хотелось и им, чтобы сын пошел учиться дальше.В

        Все складывалось неплохо. Отзвенел последний звонок и отправились они классом на Дон.Перед девчатами стали удаль показывать-нырять с круч. Для сельских мальчишек ничего в этом необычного не было , умели нырять все. Прыгнул и отец....из воды его вытащили друзья.Лицом он ударился о плывущую под водой корягу.От удара потерял сознание, лицо было залито кровью, нос  был рассечен на две части. Выпускные экзамены ему сдавать по причине травмы  не пришлось, но все благополучно зажило и отправился он поступать. На медкомиссии его забраковали. Оказалось он плохо различает цвета, о чем он раньше и не подозревал. Так отец не стал военным.

         С одноклассником Володей Черниковым поехали в Каменск Ростовской области поступать в строительный техникум. По хорошим оценкам в аттестатах их зачислили на учебу, но общежития в техникуме не было. Толик мог жить у родственников, а Володя решил возвращаться домой. И уехали домой вместе, не суждено было им стать строительными мастерами.
 

          Приехали домой, а здесь в райкоме комсомола предложили по комсомольской путевке ехать на север. Мечта о дальних  странствиях не давала юношам покоя и, не долго думая, с одноклассниками В.Черниковым, Н. Кошелаповым,Н. Бабичевым, В. Шкарупиным  он отправляется  на Кольский полуостров.

          Приехав за романтикой, он окунулся в блатной мир. Ехали на такие стройки в основном освободившиеся из мест заключения и разного рода искатели приключений .И соответственно они и устанавливали порядки на стройке.Не смотря на юный возраст отца не заинтересовало  все, что было там от блатных., белогорьевские ребята держались вместе. Работы они не боялись и стали рабочими-путейцами, строили железнодорожную ветку от г.Кировск Мурманской области к Белому морю.Дорога та имела стратегическое назначение, но до нашего времени не сохранилась.Их строительно-монтажный поезд работал на участке  у озера Умбозеро. 

           Сельский парень был очень удивлен получив первую зарплату, его отец столько получал за полгода. Конечно собрал домой посылку с гостинцами, с каждой получки отправлял переводы. Но деньгами распоряжаться не умел. Как вспоминает, после зарплаты покупали вкусно поесть, а в магазинах было много продуктов о которых в селе он и не слыхивал. Особенно запомнился ему болгарский абрикосовый конфитюр в красивых баночках. Наелся его до отвала, потом долго на него и смотреть не мог. Деньги легко тратились, а перед зарплатой уже сидели на хлебе и воде. Купил себе кожаный плащ, даже на Севере считавшийся шиком, еще кое что из одежды. И казалось, что все у него есть. Черников и Кошолапов перед Новым годом уехали домой, считая, что им не подходит северный климат. Анатолий так просто сдаваться не собирался, не затем сюда ехал, хотелось попробовать свои силы.

          Проработали так год, в отпуск с ребятами-земляками  решили не ехать, а подкопить денег , чтобы явиться в отпуск  в Белогорье франтами.
               
                - 13-

          Летом на севере белые ночи, места здесь красивые, суровые.В погожую летнюю погоду спать не хотелось и отправились ребята в поселковый клуб на танцы. Там Толик увидел среди девчат одну красивую девушку.И решил ее пригласить на танец. Не очень уверенно, а она, на удивление, согласилась. Девушка танцевала легко и красиво.Черные косы были красиво уложены у незнакомки на голове.Она показалась ему совсем неземной. Он набрался смелости и пригласил ее еще раз. И вновь она пошла танцевать. Здесь уж он решил не теряться и предложил познакомиться. Толик считал часы до следующего вечера и повторял ее красивое имя -Валентина.Нет лучше Валюша, думал он.На танцы она в этот вечер не пришла.  Но зато он у девчат. ее подруг, узнал, что приходят они из воинской части на 41 километре, Валя работает в штабе части машинисткой. Девушка она видная, ухажеров у нее немало среди офицеров, да и отец у нее военный.
          Толика озадачило узнанное, но сдаваться он не собирался. Теперь никто не скажет, чем он девушку привлек, но через два месяца они решили пожениться.Ему только исполнилось восемнадцать лет.,она была на год старше.Написал о предстоящей женитьбе родителям. Знал, что женится не зависимо от их одобрения, но в известность поставил .Но когда получил письмо в котором отец писал, что рады за него , желают будущей семье счастья и ждут их к себе домой, был рад родительскому одобрению.Отец писал также,  что он - младший из детей, с его семьей и хочется доживать родителям свой век.А молодая жена войдет в дом хозяйкой. И решили молодые отправиться на Дон. Они любили друг друга, готовы были на рай в шалаше, а где он будет стоять им было все равно.
               
                -14-


             Отец Вали был военным в звании майора. В семье ,как и в части, он был командиром. Семья была большая -пятеро детей, она старшая, папина любимица.Совсем недавно исполнилось ей 19 лет. У семьи военного жизнь проходила в переездах из одного гарнизона в другой.С переездами менялись и школы. В старших классах происходило это болезненно. И вот после очередного переезда Валентина попросила отца устроить ее на работу, а учиться она будет в вечерней школе. Так в неполных семнадцать лет пошла она на работу, стала совсем взрослой. Ей ,как старшей среди детей, приходилось много помогать в домашних делах, многое умела, мама особо не учила, просто Валя сама присматривалась, как что то делает мама и у нее все получалось.

         Но родителей побаивалась в свои 19 лет, замуж  собралась, а вот домашних поставить в известность не решалась. Подружки не утерпели, маме по секрету сказали. Как то Толик с двумя друзьями шел по улице, девчата Валиной маме его и показали. Она конечно в восторг не пришла от вида  парня в кожаном плаще и сатиновых шароварах. Но решила, что это один из поклонников дочери, а никакой не жених. За ней ухаживали красавцы молодые офицеры, а этот голубоглазый парнишка в сравнение с ними не шел. А в это время у молодых все шло к женитьбе. На кануне выходных решили они ехать в Кировск в ЗАГС,подавать заявление. Дома никому ничего она не сказала, только перед отъездом попросила подругу, маме сказать, что вернется поздно, чтобы не беспокоилась. Подруга не могла удержаться и рассказала о цели поездки. Мама стала волноваться. Она знала, что приезжих из поселков расписывали в день подачи заявления ,значит и дочь с этим парнем распишут сразу. Вот со службы пришел муж, она ему рассказала о своих опасениях. У него было хорошее настроение, он видел дочь перед отъездом с парнем, который ему понравился. Не долго думая он сказал:"Ну раз поехали расписываться, накрывай  на стол, зятя встречать будем".
      
         У самого тоже на душе было неспокойно и отправился он на перрон встречать ночной поезд. Молодые и счастливые родители возвращались домой. В кармане отцова пиджака лежало свидетельство о браке, рядом сидела его жена. Но чем ближе подъезжали они к поселку тем заметнее было их волнение  .Отец спросил маму "А куда мы пойдем как приедем?" Она ответила"Я-домой, наверное уже меня заждались, а завтра встретимся".Отца не устраивало такое положение дел, но не вести же ее в общежитие в общую комнату, а об отдельной с начальством можно будет говорить только завтра, показав свидетельство о браке.

          Вышли на перрон , он хотел проводить ее до дому, но она сжала его руку и тих сказала "папа"-кивнув на подходившего к ним офицера.Военный улыбался, протянул руку для рукопожатия: "Давайте знакомиться, а поздравлять будем дома" и пригласил смутившегося зятя к себе.Уже в окно молодожены увидели накрытый к ужину стол, всю семью в сборе. Они были очень рады, что родители так легко приняли их женитьбу и нового члена семьи. Отец поднял тост за молодых и сказал, "женились никого не спросясь,  живите так, чтобы другие завидовали раз и на всегда"Случилось это событие 14 сентября 1958 года.


         Отец стал жить в семье мамы.Из его  поселка строителей на 45 километре ей до работы было далеко добираться, а его строительный поезд проходил через воинскую часть на 41 километре. А еще ему нравилось в их семье необычность быта, так отличающаяся от сельской жизни его семьи. Теща готовила очень вкусно, с собой ему собирала обед, которого хватало и ему и друзьям. Вечерами он занимался с  Валиными младшими братьями-школьниками , подтягивая их по математике. Прошло несколько месяцев семейной жизни. Как то вечером тесть пришел со службы в приподнятом настроении, обратился к сыновьям "Собираемся, скоро мы поедем на Дон" Ребята обрадовались, а мать насторожилась."Лето не скоро, дети учатся, куда это он собрался?"


          -"Я подал рапорт на увольнение из армии и мы едем к сватам на Дон, это не обсуждается.Я все уже решил"

           Она опустилась на стул, понимая, что скоро им предстоит очередной переезд.За свою более чем 20 летнюю жизнь с военным она знала, что такое перебираться с одного места жительства на другое. Столько было в их жизни переездов, пальцев рук не хватит, чтобы пересчитать.Муж всегда следовал с вверенным ему личным составом, семьи офицеров ехали в других вагонах. Эшелоны шли долго, в пути были но нескольку дней а то и недель. Приходилось жить в разных условиях, в небольших комнатах бараков и квартирах, везде начинала с ремонтов и побелок. Через день после переезда в жилье было тепло, чисто и уютно.И  мечталось ей, что после демобилизации мужа поселятся они в городе, пусть небольшом, в уютной благоустроенной квартире, за столько лет скитаний по гарнизонам они этого заслужили. А здесь он говорит о переезде к сватам, а ведь сваты живут в селе.А   детям надо заканчивать школу, из-за переездов они учились слабовато.Младшая Людмила только пойдет в первый класс. А что там в этом Белогорье? Школа конечно есть, живут же там люди.Значит будут жить и они.  Так , не дожидаясь летних каникул в марте 1959 года семья Гребенюк оказалась в Белогорье.
       
                -15-               
         
            На поезде доехали до маленькой  станции Подгорное, здесь их ожидал трактор, на нем и добирались до Белогорья.
      
         -"Ехали в кромешной темноте,где то вдали мелькали огоньки уличных фонарей.По лаю собак поняли, что мы в селе. Вот трактор остановился,  оказалось прибыли на место и к трактору спешит человек с фонарем "летучей мышью".В темноте трудно было что то разобрать, пришедший на встречу сват принес сапоги, мы переобулись, сошли с тракторной телеги.Кругом была  тишина, которую нарушал лай собак и плеск воды. Я подумала, что это Дон, ведь говорили же, что село стоит на Дону. Сват повел нас в дом. Меня удивило, что на улице не горит свет. В доме тоже горела керосиновая лампа. На мой вопрос почему не света сваха ответила, что у них его просто  нет. Как выяснилось в последствии  свет в то время в селе был только на центральных улицах.Уставшие мы улеглись спать. Утром я увидела в окно окрестности. Никакого Дона рядом не было, это по яру текла талая вода.Все вокруг было хмурым и серым, так нас встретило Белогорье" вспоминала бабушка.


                -16-
       

           Бабушка моя,мать моей мамы, Матрена Андреевна прожила долгую ,  трудную, но  интересную жизнь. На свет она появилась в 1911 году на Алтае в селе Верх Кучук Шелаболихинского района. В это село семья перебралась из села Добрино Самарской области в 1908 году.В дальний путь собрались родители ее отца Иваков Алексей Степанович и Аксинья Антоновна. Им на тот момент было более 50 лет.Они ехали за лучшей долей для себя и семей своих сыновей, которые отправились в путь вместе со своими домочадцами.Сын Андрей Алексеевич ,отец бабушки был старшим из братьев, ему на момент переезда было 32 года.Он ехал с женой Анисьей Федоровной и дочерьми Анной,Ефросиньей, Марией.

          Ехали также семьи сыновей Якова ,Василия , и несовершеннолетние дедовы дети Гаврил,Пелагея,Аграфена. Одновременно с ними ехал на Алтай  и брат деда Иваков Трофим Степанович со своими семьями. Село Верх Кучук расположилось на кромке Кулундинского бора, со всех сторон защищенного от ветров,на чистой спокойной речке Кучук.Поселение возникло в начале 19 века, к концу века население стало увеличиваться за счет семей прибывающих из центральных областей России: Нижегородской,Самарской,Пермской, Тамбовской и других. В начале 20 века (1901-1917 г) прибыло в село 96 семей.Семьи были многочисленные .Так в семье Иваковых было 15 душ (указано в переписи).В этом селе уже жили выходцы из Самарской области, поэтому сюда и прибыли Иваковы.Земли в селе были менее плодородными, чем в других селах, лучше обстояли дела с пастбищами и развито было животноводство.Но Иваковых это не пугало.Стали обживаться на новом месте, строить дома, пахать землю, рожать детей. Весной 1911 года на новом месте родилась и наша бабушка нареченная по святцам Матреной,домашние же звали ее Лелей. После нее в 1913 году  родился  младший ребенок в семье- сын Ермолай.


         В 1914 году началась империалистическая война.Алтай был далеко от фронта, но и оттуда воевать  призывали россиян, оказался в их  числе и отец бабушки Андрей Алексеевич.Там он и погиб.В 1924 году от испанки умерла мать Анисья Федоровна. На момент ее смерти у старших сестер Анны и Ефросиньи были свои семьи, а бабушке едва исполнилось 13 лет,брату -того меньше. Остались они на попечении своей бабушки  Аксиньи Антоновны. После смерти отца семьи дядей не оставляли сирот без внимания, помогали во всем. А когда остались без матери, то помощь только усилилась.Всей родней отстроили новый дом. Но началась коллективизация и семья бабушки попала в списки подлежащих раскулачиванию.Их новый добротный дом приглянулся властям и Иваковых выселили из него в свою же баню.Не сослали лишь потому, что бабушка,как глава семьи была в преклонном возрасте.

          С началом этого периода истории народ потянулся из села. Уехали по благословению бабушки и сестры Анна,Ефросинья,Мария.А сама  бабушка уехать на отрез отказалась, здесь могилы ее родных, она тоже считала село своим последним прибежищем и желала здесь быть похороненной. Леля не могла оставить старенькую полуслепую бабушку,которая заменила им родителей в тяжелое время.Отправили вслед за сестрами в Читу и младшего Ермолая. А Леля пошла в колхоз дояркой. Работы она не боялась, умела многое.Была дояркой, косила сено на равне с мужчинами, выполняла всякую работу по дому, ведь больше было некому.

           В 1935 году бабушки не стало, в селе Лелю уже ничто не держало, оставив все имущество родным она уехала к старшим сестрам в Читу.Больше в родном Верх Кучуке она никогда не была.


            Ей было 26 лет, когда она приехала впервые в город.На жизнь у нее были свои взгляды, хотела иметь семью, но за первого встречного никогда бы не пошла. Сестры Анна и Фрося считали, что с Лелиными требованиями замуж ей  выйти будет сложно.Устроилась она работать в офицерскую столовую в воинской части.Вначале мыла посуду и потихоньку присматривалась к работе поваров.Ее интерес не остался незамеченным и вскоре она уже работала на кухне.Мужского внимания было достаточно, но за ней начал ухаживать красавец Петр и она не устояла, ответила ему взаимностью.Так началась их семейная жизнь.

         Жили в офицерском общежитии в небольшой комнатке с кухней на 10 семей.Леля видела как тяжело живется многодетным семьям сестер, помогала чем могла, выходные проводила у них. Ведь муж с утра до вечера был на службе и дома она все успевала сделать, а потом бежала помогать  сестрам. В июле 1939 года родилась дочь Валечка-черноглазая красавица.Муж говорил, что она очень похожа на его мать и очень ее любил. Дома он проводил времени мало, но почти все его уделял дочери. Бабушка умела шить, дочку одевала как куколку. Иногда ей было даже неловко за это перед сестрами, которым помогала во всем.Она по жизни привыкла помогать другим, сама довольствовалась немногим. В детстве ей не пришлось учиться.Она закончила всего один класс школы, научилась читать и писать.А тяга к знаниям была непреодолимой. Многому она научилась у соседок-офицерских жен. Ей не хотелось, чтобы говорили, что она не пара своему мужу.Стала модно одеваться, хорошо готовила, ходила в кино и театр.Оказалось, что у мужа характер не сахар. Может сказывалось его трудное детство. По его рассказам знала, что родом он с Кубани, отца своего не помнил. Мать Мария Григорьевна -кубанская казачка воспитывала его и сестру Раису в строгости.Уйдя в армию он так и остался продолжать служить окончив лейтенантскую школу. И армейская служба также наложила отпечаток на его характер. Был иногда он резковат.Но она не привыкла перечить.Знала , что лучше промолчать, не грубить и не выяснять отношения. Вечером мужа всегда дома ждал вкусный ужин, убранная комната, внимательная  слушательница и утешительница в лице жены.

         А утром он одевал отутюженную форму и уходил до вечера в часть, не всегда интересуясь как и чем она живет.
   
        Валечке не исполнилось и двух лет как грянула война. Она перечеркнула все планы, подчинила жизнь своим законам. Мужа не отправили на фронт, он нес службу по охране восточных рубежей. Его часть была на военном положении, дома он появлялся крайне редко. В 1942 году родилась вторая дочь Светлана.Прожила она недолго,была слабенькой.Молока не хватало, кормить было нечем, паек иждивенцев был мизерным, а пойти на работу бабушка не могла -на руках было двое детей,Она сдавала кровь,причем многократно, чтобы помогать фронту.

         А у сестер были свои беды, Аннушка проводила на фронт троих сыновей и на всех получила похоронки, были на фронте сын Ефросиньи Николай и брат Ермолай.Они к счастью возвратились живыми.Но сестры были в Чите, а мужа перевели в Иркутск, пришлось переехать туда и бабушке с Валей.Она очень скучала за родными, а подруг у нее не было, во времена доносов откровенничать и пускать кого то в свою жизнь было нельзя.Общалась с соседками на бытовые темы, все свои переживания оставляла в душе. В 1944 году родилась дочь, ее тоже назвали Светочкой, как и дочь которую потеряли.Бабушка меняла на продукты вещи, ничего не жалела, ей надо было беречь детей.Девочки были совсем не похожи, черноволосая Валя была рассудительной не по годам,  маминой помощницей.А Светланка соответствовала своему имени -беленькая и шустрая шалунья.
               
                -17-

        Несмотря на то, что боевые действия на Дальнем востоке так и не начались, СССР был вынужден на протяжении всей войны держать в этом регионе крупную войсковую группировку в составе которой и служил наш дед Гребенюк Петр Константинович. Японцы неоднократно нарушали государственные границы, совершали диверсии на советской территории. На первый взгляд там военными охранялись границы, а на самом деле  велись локальные боевые действия, в которых гибли люди.И война на Востоке страны была завершена в сентябре 1945 года.Дед был удостоен медали "За победу над Японией" и продолжил служить Родине в Забайкалье.


         Война завершилась, но проблемы остались.С питанием было тяжело,в лесах орудовали бандиты, те кто прятался от службы в армии и беглецы из тюрем. Жизнь была опасной и непредсказуемой.Бабушка всегда говорила, что во время войны и после нее жители тыла перенесли лишений не меньше тех людей, которые жили в районе боевых действий.Были случаи нападений на семьи военных.Женам офицеров выдали наганы для личной обороны, их некому было охранять. Наган так и пролежал дома, она ложила его на ночь под подушку больше для успокоения.  Стрелять учил муж, но она знала, что в человека вряд ли выстрелит. Но моментов требующих обороны к счастью не случилось.


        Осенью 1946 года ждали пополнения в семье.Бабушка была в доме,дети гуляли на улице.Вдруг раздался крик соседки.Первое,что пришло на ум ,что что то случилось с девочками.Она ринулась во двор, увидев,что с детьми все в порядке ,не смогла сделать и шага,боль пронзила все тело.Начались преждевременные роды. Они были очень тяжелыми,длились трое суток. Когда родился сын не было ощущения радости, лишь смертельная усталость.Брата назвали сестренки Борисом.Это имя им очень нравилось и долгожданного сына отец записал так, как просили девочки. Бабушка долго болела после родов, Борис был очень беспокойным,до двух лет не спускала она его с рук.Валя была помощницей, справлялась с домашними делами, самостоятельно училась,занималась Светланой. После войны дедушку розыскала его мать, с которой у него связь была утрачена. Она звала их в гости на Кубань, хотела увидеть внуков.Но куда было ехать с маленькими детьми и  Мария Григорьевна приехала к ним в гости сама.Было ей 58 лет,женщина не старая,но нездоровая. После дальней дороги она заболела и умерла в январе 1947 года.В конце жизни она была счастлива, что увидела своих внуков и восстановила,хоть ненадолго общение с сыном.

        Зимой 1949 года родился еще один мальчик-прямая противоположность беспокойному Борису.назвали его Сергеем.С регистрацией рождения Сергея получился конфуз.Сразу после его рождения наметился переезд,за этим вовремя не зарегистрировали его, потом закрутили дела.Неоднократно напоминала мужу, но руки у него до регистрации дошли только через год.Увидев справку регистратор опешила, чтобы не выписывать штраф за несвоевременную регистрацию рождения  предложила зарегистрировать ребенка наступившим 1950 годом. Ну раз пошли на такое, то и дату рождения изменили, поставили День Красной Армии 23 февраля.
 
        Уже подросла Светлана,в школу еще не ходила, а маме помогала, особенно нравилось ей возиться с братишками.Все домашние дела были на плечах бабушки. Воинскую часть мужа постоянно внезапно переводили с одного места на другое,это значит семья должна была быть готова в течении суток собраться и следовать к новому месту службы.Никто квартиры семье не готовил. Давали ключи и жены обустраивались сами.Бабушка рассказывала, что приходила осматривала будущее жилье и не теряя времени начинала побелку,вешала занавески, доставала посуду и готовила детям еду, а мужу ужин. Ведь он приходил со службы поздно и уставший. Иногда в помощь комендант выделял солдат для помощи по хозяйству; дров напилить, мебель занести. Но было так не всегда приходилось самой дрова и пилить и рубить,другую тяжелую работу выполнять.Все свое время она посвящала детям,которых очень любила. Они всегда были рядом с ней.Она научила их уважать своего отца. Если на что то требовалось разрешение, то оно спрашивалось у папы, если папа пришел со службы, то шумные игры прекращались- папе надо отдыхать.Дома был культ папы. Может потому,что бабушка сама выросла без отца ,ей хотелось,чтобы дети уважали своего папу.Так оно и было. Мама решала все проблемы , а преподносилось все как папина заслуга.
                *                *               *               *           *
                -18-

        Весной 1952 года родилась Людмила, она была пятым ребенком в семье. Семьи офицеров не отличались многодетностью, в них было по 2-3 ребенка. Жены военных в основном не работали, летом они уезжали с детьми в гости к родителям, отдыхали на море. Нашим родным ехать было некуда, на поездку денег требовалось немало. Дальше Читы никуда не ездили.А там родня ждала их всегда.Хоть и жили очень скромно, но родством дорожили,были гостеприимными, детей оставляли летом погостить.И каждая встреча была для сестер и племянников настоящим праздником.Часто,собираясь вместе, вспоминали жизнь на Алтае, свое детство, родню.Любили петь песни из той жизни.Людочке не исполнилось и года, как пришел приказ о передислокации части в город Калининград.Почти месяц добирались в самую западную точку страны.Проехали по всей России, побывали в Москве.Там эшелон поставили на запасной путь, разрешили отлучаться .Всем хотелось посмотреть Москву, в которую попали впервые.Но куда бабушке было с малыми детьми. А соседка Женя Крупянова засобиралась. Валя стала проситься с ней. Договорились, что дети Жени останутся под присмотром бабушки, а Женя с Валей съездят на такси на Красную площадь и без задержек возвратятся. Ведь точное время отправки эшелона неизвестно. Они ушли, а бабушка осталась с детьми. Через несколько часов их отсутствия началось волнение, вскоре начало темнеть, а никто не появлялся. У бабушки стали возникать мысли, что так можно и от эшелона отстать, ведь в темноте все вагоны одинаковые, составов на запасных путях много.А  на поиски она отправиться не может, на ее попечении не только свои ,но и чужие ребятишки. А здесь отец заскакивает в их вагон сказать, что скоро отправка. Узнав об отсутствии Вали обвиняет во всем бабушку и бежит искать начальника поезда сказать о ЧП. В это время появляются Женя и Валя. Столько восторгов от увиденного в Москве, рассказов о том, как заблудились среди составов. Бабушка отчитала соседку за несерьезность , а Вале запретила и на шаг отходить от себя. Эшелон двинулся в путь без задержки, а впечатления от увиденных кремлевских звезд остались у Вали надолго.

        Путешествие было утомительным и одновременно интересным. Утомительным ,потому что ехали с детьми, их в дороге надо было купать, кормить, водить в туалет, стирать им вещи.А интересным потому что увидели столько интересного из окон вагона.Каждый день картины за окном менялись :леса сменялись горами, равнины-реками,сибирские рубленные дома-мазанками средней полосы.

        Вот так добрались до Калининграда.А это уже европейский город. Разместили семьи военных в квартирах выселенных немцев. Бабушка на всю жизнь запомнила чистоту на улицах и во дворах вымощенных булыжником,который мылся по утрам бывшими хозяевами. Они уже не жили в квартирах,перебрались во флигели. но за чистотой следили исправно.В квартирах была вода, канализация-невидаль по тем временам. Офицерские семьи все это быстро привели в нерабочее состояние,загадили двор.Бабушка говорит, что стыдно было перед местным населением.ведь они в нас видели всю Россию. Здесь заболела Светлана. Ей не подошел сырой климат Балтики, у нее стали болеть суставы, с диагнозом ревматоидный артроз ее было решено отправить в Читу , жить она должна была в семье у тети Фроси.

         Жизнь в Калининградской области была интересной, но недолгой. Часть перевели в Архангельскую область. Там климат напоминал Алтай своими долгими снежными зимами.Ребята подросли, мама учила их ходить на лыжах, кататься на коньках.Часто отправлялись в лес, который был рядом.Борис из беспокойного малыша превратился в покладистого мальчугана, а Сергей постоянно попадал в передряги.Ему не было и 6 лет,когда он спрыгнул со второго этажа и порезал стеклом руку так, что ее зашивали от локтя до запястья, было повреждено сухожилие и пришлось долго и упорно ее разрабатывать.Был он любознательным и очень упрямым. Приходилось его частенько наказывать. Борису трудно давалась учеба, он пошел в школу в 8 лет, оставался на второй год и в конце концов оказался с Сергеем в одном классе. Если с учебой старших девочек проблем не было, то с ребятами приходилось вместе учить уроки. Бабушка знала все стихи по школьной программе, вместе с ними занималась по другим предметам, даже физкультурой. Вероятно нелюбовь к учебе была у них от  перемены школ.Каждый раз им надо было привыкать к новым учителям, новым требованиям преподавателей, к новому коллективу детей .

           Из Архангельской области часть отправили в заполярный  Североморск Мурманской области.Здесь Валя попросила у папы разрешения оставить школу и устроиться на работу. Родители понимали,что частые смены школ не идут на пользу и приняли решение позволить ей перейти в вечернюю школу и устроиться машинисткой в штаб части,где подыскивали человека для работы.Потом  последовал перевод в Березовку ,которая оказалась последним местом службы семьи Гребенюк.Петр Константинович более четверти века прослужил в вооруженных силах, участвовал в боевых действиях, был настоящим отцом-командиром тысячам военнослужащих служивших под его началом.

         Матрене Андреевне Родина не дала наград, не засчитала в стаж  годы службы супруга до, как это делалось позднее.В результате у нее не оказалось права на пенсию.Колхозный стаж не засчитывался для назначения пенсии, несколько лет работы в столовой не были подтверждены документально, а за воспитание пятерых детей получила она лишь Медаль материнства .

         До конца  своих дней они будут вспоминать годы службы. В их хорошей памяти останутся имена сослуживцев, их жен и детей, событий .Этот нелегкий путь они смогут пройти вместе, пережить трудности и беды, на мой взгляд благодаря силе духа и неутомимости нашей бабушки Матрены Андреевны.Она сделала все возможное для того, чтобы сохранить семью, воспитать детей, перенести тяготы походной жизни семьи военных. Она была очень мудрым и сдержанным человеком, но в тоже время честным и порядочным.Примеров тому много происходило на моей памяти и об этом я обязательно расскажу в продолжении повествования.