Я согласна на медаль...

«Каждый ребёнок советской эпохи прошёл через лагеря. Советские мамы и папы за свой ударный труд получали возможность абсолютно бесплатно отправлять своих отпрысков в лагерь. Каждое уважающее себя предприятие имело собственную детскую загородную резиденцию, как правило, на берегу реки, озера, а если повезёт – и моря! Свой первый лагерный опыт я получила по окончании третьего класса. На работе папе дали путёвку в летний лагерь под названием "Дружба". Путёвку дали папе, а поехала я. Домашний ребёнок, отличница, чистое, непорочное дитя.

Большой чемодан с моими вещами закрылся лишь тогда, когда папа сел на него сверху. Под тяжестью его веса защёлка сомкнула зубы, но верхняя крышка надолго запомнила папины формы. Чемодан был неподъёмным. Там были вещи на все случаи жизни. И каждая имела бирку с моими инициалами. Этот чемодан по приезде в лагерь я поставила в чемоданную, где он благополучно простоял ни разу не открытым до самого отъезда. Хотя случаев жизни было много.

В старших отрядах жизнь кипела. Крутилась любовь, плелись интриги, совершались набеги на палаты девочек и побеги за территорию. Младший сводный отряд от завтрака до отбоя пасся на прилежащей к корпусу территории и вытаптывал на ней траву. Скукота была страшная. Мне до слёз хотелось домой. А тут ещё у кого-то из мальчишек обнаружили дизентерию. Нас посадили на карантин. И на горшки. До выяснения фактов причастности к этому безобразию.

Я никак не могла выдать результат. Не то со страху… Не то со страху! Мои соотрядники один за другим покидали изолятор, успешно пройдя тест, а я продолжала сидеть, как курица на яйцах. Наконец, весть о предстоящем родительском дне каким-то положительным образом повлияла на мой пищеварительный тракт, и он поразил медицинский персонал своими показателями. Я была отпущена на свободу. Когда на следующий день ко мне приехала мама, я вцепилась в её руку, и отпустила лишь тогда, когда, подписав заявление у начальника лагеря, она забрала меня домой.

Вторым лагерем в моей жизни был "Артек". Побывать в "Артеке" мечтали тысячи девчонок и мальчишек. Я оказалась там, даже не намечтавшись. Путёвкой в "Артек" меня наградили за отличную учёбу, примерное поведение и активное участие в телеигре "Один за всех и все за одного". На ленинградском телевидении была такая передача. Снимали её на Чапыгина, а показывали на всю страну по центральному каналу. Вместе с другими счастливчиками я села в поезд Ленинград – Симферополь, чтобы целых сорок дней провести у моря в самой лучшей детской здравнице страны.

Мой чемодан был уже значительно меньше, но всё равно увесист. Мама собрала мне всё самое лучшее и нарядное, чтобы её девочка не ударила в грязь лицом. По приезде нас всех отвели в баню. Забрали чемоданы и домашнюю одежду, после чего выдали лагерную. Начиная от маек, заканчивая демисезонными пальто. Да, таковы были местные порядки. Все артековцы ходили в форме. Чтобы никто не выделялся, и никто не комплексовал. Своими были только трусы и обувь. Мой чемодан опять оказался невостребованным и простоял всю смену в чемоданной на полке.

Я попала в дружину "Янтарная", что носила имя Гайдара. В Горный лагерь. По утрам нас возили на автобусах в школу. А после обеда начиналась активная артековская жизнь. В "Артеке" было уже гораздо веселей. Мы пели песни, участвовали в конкурсах, купались в бассейне под открытым небом, ходили строем. На смотре строя и песни я получила грамоту, как лучший командир.

Была я хрупкой и маленькой, а командовала громко и звонко, чем приводила в умиление взрослых. Мне выдали грамоту на имя Худковой Елены. Я очень долго не выходила из строя, чтобы её получить. С трибуны всё объявляли и объявляли: "Награждается Худкова Елена, 11 отряд". Потом кто-то толкнул меня в бок и сказал: "Иди, тебя вызывают". Как выяснилось, перед награждением старший вожатый уточнил у нашего дежкома фамилию командира отряда. Девочка с Украины ответила: "Лена Худкова". Так с её лёгкой руки, а точнее из-за её хэкающей "г", я из Гудковой превратилась в Худкову.

Я была первой награждённой в отряде. Ко мне то и дело подходили ребята с просьбой показать грамоту. Я гордо доставала её из-под матраса и, не выпуская из рук, демонстрировала любопытствующим. Но недолго счастье длилось. Моя лучшая подруга Юзефа неожиданно для всех получила малую артековскую медаль за победу в соревнованиях по настольному теннису. Такой подставы от неё я не ожидала! Грамота – это хорошо, но медаль-то лучше! Грамоту нельзя носить на груди, грамоту никто не видит, грамота не звенит и не сверкает на солнце! Я радовалась за Юзефу, но меня душила зависть! А когда Юзефа в составе сборной команды дружины поехала на общелагерные соревнования по теннису, и – о ужас, счастье-то какое – привезла большую артековскую медаль и чемпионский титул, я лишилась сна! Такой радости за подругу я вынести не могла!

Я ждала своего часа. Он вот-вот должен был настать. Приближался конкурс художественной самодеятельности. Но за день до своего триумфа меня свалила температура. В буквальном смысле. Вероятней всего с температурой я ходила уже не первый день, а когда она достигла апогея, меня бросило в жар.

Приехала машина и отвезла меня в изолятор, куда со всех дружин и лагерей свозили вышедших из строя пионеров. Так акклиматизация и лёгкая простуда, заработанная ещё дома, растоптали мою надежду на медаль. В изоляторе я каждый день полоскала горло, ходила на процедуру под названием "кукушечка". Это когда лежишь на кушетке, запрокинув голову назад, тебе закапывают в нос какое-то горькое лекарство, а ты, чтоб его не проглотить, всё время повторяешь "ку-ку", "ку-ку". Вот так прокуковала я конкурс художественной самодеятельности, где должна была занять первое место.

Как-то перед самой выпиской я сидела в холле и вместе со всеми смотрела мультик. Потом кто-то переключил канал, и тут невероятным образом на экране появилось моё лицо. Это лицо глядело в камеру широко испуганными глазами и что-то говорило. Ребята закричали: "Лена, Лена, тебя показывают!" Я и так видела, что меня показывают. И знала почему. Это был утренний повтор программы "Один за всех и все за одного", благодаря которой я попала в "Артек". Весь день только и говорили об этом. Я чувствовала себя знаменитостью. Но мне не нужна была слава, я была согласна на медаль!

По возвращению в отряд меня ждал ещё один удар. У трети ребят на груди красовались артековские награды разного цвета и достоинства. Это было ужасно. То есть это было замечательно! Но это было чудовищно! В конце смены в артековской школе мне вручили похвальную грамоту за отличную учёбу. Опять грамоту. Пусть с печатью и подписью, но всего лишь бумажку. "Почему за отличную учёбу не дают медали, я вас спрашиваю?! По какому праву!" – хотелось кричать мне от отчаяния.

Смена пролетела быстро. Наступил итоговый сбор отряда, на котором нужно было представить к награждению лучших из лучших. Я была председателем совета отряда. Активно участвовала во всех делах. У меня появился шанс на медаль. Вожатый торжественно начал: "Сейчас мы должны будем выбрать самого активного пионера. Того, кто всю смену был примером, кто многое сделал для лагеря, для отряда, кто хорошо учился, кто занимался спортом, кто умел дружить и проявлял инициативу. Этот человек получит самую высокую артековскую награду!" Началось бурное обсуждение. Сердце в моей груди куда-то поскакало, а мои уши стали ловить настроения товарищей. Я уже представила себе эту самую высокую артековскую награду, эту самую большую артековскую медаль! Такую, что видна издалека! Такую, что ни с какой другой не сравнится!
 
Претендентов было пять. В их числе и я. Началось пофамильное голосование. И вот, чудо, с перевесом в два голоса я вырвала победу у нашего флагового. Неужели справедливость восторжествовала?! Меня радостно поздравляли, жали руку, аплодировали. Наконец, вожатый подытожил: "Я поздравляю Лену Гудкову, она удостоилась высокой чести, высшей награды пионера-артековца – фотографирования у развёрнутого знамени дружины. Завтра после обеда нужно подойти в пионерскую комнату в парадной форме. А теперь, ребята, – продолжил вожатый, – мы должны выбрать десять человек, которые будут награждены артековскими медалями...".

Третьим лагерем в моей жизни был "Зеркальный". Я приехала туда на зимнюю смену пионерского актива. Путёвку снова получила совершенно бесплатно. И не говорите, что в советское время мы плохо жили! Лагерь был несравнимо меньше "Артека". Не имел своего гимна. Точнее гимн был, но являлся лишь перепевкой "Артековской клятвы" (гимна "Артека"). В школу мы ходили пешком, в столовую тоже, потому что всё было рядом. После учёбы катались на финских санях и лыжах. Играли в снежки. Пели песни в орлятском кругу. И каждый вечер собирались на отрядный огонёк, обсудить прошедший день и подвести итоги.

Я опять была избрана председателем совета отряда. Жизнь текла размеренно и тепло, а главное – душевно. В "Зеркальном" царила удивительная атмосфера любви и праздника. С одной стороны, была дисциплина и режим, с другой – творчество и общение. Здесь каждый был на виду, каждый мог проявить себя, каждый находил себе друзей. После отбоя мы засыпали под "Колыбельную Светланы", часто ходили к "Разбитому сердцу", и в любую свободную минуту пели песни, обнявшись за плечи.

Я влюбилась в "Зеркальный" уже будучи взрослой, когда приехала на сентябрьскую смену старших пионерских вожатых. Не став поступать в институт, решив немного отдохнуть от учёбы, я пришла в свою школу на должность вожатой. Первого сентября я провела дружинную линейку, а на следующий день уже стояла с чемоданом у Дворца Пионеров имени А. Жданова, чтобы отправиться на обучение в "Зеркальный".

Та неделя в "Зеркальном" перевернула всю мою жизнь. Такой феерии эмоций, радости и любви я никогда не видела. Приезжать в лагерь надо уже взрослыми людьми. Или подростками. Вот тогда вы поймёте, что такое лагерь! Он раскрывает всех, как на ладони. Он как сцена усиливает каждое слово и жест. Он удесятеряет эмоции, потому что каждый отдельный голос вливается в большой хор. Он дарит любовь и забирает сердце. Вы чувствуете, что только здесь вас понимают, что только здесь вы можете быть собой, что только здесь вас ждут и любят...

Сцена "Зеркального" сделала звёздами тысячи мальчишек и девчонок. Каждый, кто имел здесь успех, заразился страшной звёздной болезнью. Звёзды "Зеркального"! Их целый небосклон! Больших и маленьких. На этом звёздном небе есть и моя звездочка! Звезда, которая взошла, благодаря этому удивительному месту на земле.

Свою любовь к "Зеркальному" я выражала в песнях. Как только моя рука научилась держать гитару, я запела о "Зеркальном". Песни рождаются до сих пор, потому что лагерь не отпускает, потому что семья зеркалят растёт. А значит, всё больше и больше становится людей, которых "Зеркальный" сделал счастливыми! Тот, кто ещё здесь не был, нас не поймёт. А жаль!»