Митрофаныч и День Мести

Митрофаныч и День Мести.

Призывался Митрофаныч в Германию. Не хотели брать, весу мало.
Пережил войну ребенком. Призывался. Очень хотел служить в Германии.
Forst Zinna. Бывшие склады Вермахта. Продовольственные. В роте охраны. Ходил в наряд с удовольствием.
Любил и знал немецкий язык. Хотел побывать в Германии. Посмотреть. Пообщаться. Почему так произошло.
Не хотели немцы разговаривать с беларусом. Да и особист майор Наймушин накричал. Не лезь, дурак, мы тут социализм строим.
По приезду в теплушках. Вышли. Плевал и сцал на немецкую землю. Столько она несчастья принесла его семье, родным и близким.
Только мама и брат остались живы. Деревню и двести родственников спалили.
Живьём. Немцы.

На третьем году службы отличник боевой и политической подготовки устроил резню. Страшную.
Никто не узнал и не нашел исполнителя.

По возвращению из Германии, пришел Митрофаныч, поседевший, на кладбище своей деревни , полностью спаленной.
Карателями.
Сел Митрофаныч у каплицы. Разложил на чистый рушник нехитрую снедь. Запалил свечку.
Налил маленковский стакан. По края.
Прочел молитву за упокой своих. И тех .

И умер. Не выдержало сердце маленького солдата.

В Германии в местечке. По прибытию.
Увидел как живут немцы побежденные. Свиные сосиски. Пиво. А как красиво одеты. Брукованые улицы. Вспомнил, как нечего было жрать в послевоенные годы. Как пухли от голода. Как ходил фининспектор.
Хромой Селиван, бывший партизан, родом из-за Урала, и осевший на хлебной должности после 44го. И забиравшего. Под плач мамы. Последнее масло. И председателя колхоза, Лукаша, за мешок муки входящего к вдовам, ибо жрать нечего было.

И как сейчас живут наши замполиты и офицеры. И какие продукты отгружают в Вюнсдорф, в штаб ГСВГ , ему земляк из под Клецка рассказал: вина, шоколад, икра, паштеты.


И тогда Митрофаныч решил мстить.

Вырезал через месяц, после Дня Мести, за ночь, роту танкистов Народной Армии ГДР. Запалил штаб их и семейное офицерское общежитие.
Вернулся в свою часть и зверски убил замполита Скворешникова, издевавшегося над Митрофанычем за его мову, за то, что остался жив на оккупированной территории, что зря вас товарищ Сталин не всех вывез в Сибирь перед войною, и товарищ Жуков правильно вами гатил все поля и переправы аж до немецких границ , бросая в атаку белорусов. Я бы вас всех бы сразу расстрелял, вы ещё хуже украинцев, те хоть сразу мстят, а от вас и не знаешь когда и чего ждать.
Запомнил Митрофаныч нехорошие эти слова. Сильно запомнил. Нарезал на своем сердце.
Забрали они ему в душе последние человеческие чувства. Как так , и православные они в деревне были, и власть советскую приняли с горем пополам, но приняли.
Больно тогда задели эти слова рядового, потрясли. Как же так. Они же ждали Красную армию. Как воздух. Как самую Жизнь.

Ни военные дознаватели, ни контрразведка , ни Штази , никто так и не смогли найти следы исполнителей этой диверсии.
По итогу, результаты были засекречены, списаны на действие разведки НАТО, дело сдали в архив.

В 1982 году. В Германии. ГСВГ.
В гарнизоне Людвигслуст. Перед Днём Мести.
Нас, при заступлении в караул, усиленно накачивали. Страхами. Проверяли до одурения команды на немецком. Выдали третий магазин.
А замполит рассказал застарелую байку. Как немцы, которые из Верфольф, зарезали на посту , на артскладах, часового. Мол, по подземному затопленному ходу пробрались, недобитки.
На День Мести.

Тогда , в 50х, подполковник Мусин вывел роту разведчиков и они в отместку , ночью, перерезали горло немецким танкистам. Из соседней части. Чтобы знали и помнили.

Из той части , с солдатами которой мы каждые выходные на стадионе играем в футбол.

2020 год.
На месте деревни Митрофаныча бор шумит. До неба.
Нет частей ГСВГ. Нет СССР. Нет ГДР.
В Людвигслусте 12 тыс . Население. Не счесть пивоварен.

Но я не хочу повторять.