XIII

 Поначалу Коля бежал куда глаза глядят, не разбирая дороги и чудом не поскальзываясь на льду. Только как можно дальше от этой злосчастной гимназии, где теперь от него отвернулись и учителя, и друзья. Выбившись из сил, Мансуров наконец остановился, переводя дыхание. Осмотревшись, он понял, что находится в незнакомой ему части города, значит, успел убежать довольно далеко. Он не мог точно вспомнить какие улицы пересек, но порадовался, что найти его сейчас стало действительно уже не так просто.
 "Больше я здесь не останусь, надо бежать вовсе в другую страну - в Европу или Америку! Эх, жалко, что сейчас пароходы не плавают по морю - быстрее бы добрался! Но ничего: проберусь тайком в какой-нибудь поезд - и все, поминай как звали! Возьму себе другое имя, перестану стричь волосы - и никто меня никогда не найдет!"
 С такими наивными мыслями Коля решил добраться до ближайшего вокзала, при этом спрашивать у встречных людей дорогу не решался - вдруг они еще что-то заподозрят. Конечно, юный гимназист еще не думал о том, где ему придется жить после побега и на что кушать. Он привык, что в любимых книгах всяческие подобные скитальцы-сироты непременно в конечном итоге находили свое счастье, чаще всего обретая богатых родственников или приемную семью.Веря, что удача улыбнется и ему, Коля всячески пытался выбросить из головы недавние воспоминания и продолжал бродить по городу в надежде отыскать способ уехать из Петербурга совсем.
 Однако через пару часов начало темнеть и заметно похолодало. Ежась от студеного ветра, Коля решил спрятаться в одном из дворов, где не так сильно дует. К несчастью, он уже успел очутиться в самом неблагополучном районе города, где с наступлением сумерек словно из ниоткуда возникали пьяницы, больные, беспризорники, воры и прочая бесшабашная голь.
 Под вечер они все также ютились в безветренных местах, чтобы согреться, но при этом высматривали и приличных людей, которые заблудились или просто по неосторожности оказались в их "логове". В таких дворах практически не было фонарей, а белый снег не мог как следует осветить темноту ночи. Поняв, что напрасно решил сюда прийти, Коля заторопился к дороге, ведущей на площадь, но сбился с пути и буквально  пять раз подряд возвращался на одно и то же место. Коварные дворы-колодцы редко выпускают чужих... Нервы Коли были напряжены до предела, поэтому он и не сразу заметил тени, идущие за ним. Когда же те настигли его возле решетчатой калитки, запертой на замок, бежать было уже некуда.
 Услышав в спину грубое "Эй, ты!", Коля обернулся. В нескольких шагах от него стояло дворе парней. Им было лет по четырнадцать-пятнадцать, и оба выглядели бродягами, одетыми в лохмотья, но явно этого не стеснялись. Тот, кто стоял левее, смачно высморкнулся в рукав своего драного полушубка и вновь обратился к Коле:
 - Ну чего застыл-то, а? Немой что ли! Говори какого лешего здесь делаешь, это наша территория! Что зенки вылупил, сосунок! Ступай-ка лучше домой к мамочке!
 - Да погоди, - вмешался второй, - мы чего это, просто так его отпустим, коли он зашел куда не надо было! Нет, давай-ка сперва обыщем его как следует: по морде вижу, что славненький, орешками откормленный! Небось мамка какую денежку на булочку в карман положила!
 Понимая, что с этими двумя громилами ему точно не справиться, Коля произнес:
 - Нет у меня денег... и вообще я сам сбежал и не вернусь домой!
 Оба парня так и свистнули.
 - Ты смотри-ка: какой храбрый! А все ж таки мы тебя обыщем на предмет ценного, не обессудь!
 С этими словами первый резко рванул на Коле пальто и, увидев под ним гимназический мундир, фыркнул:
 - Смотри, Степка, да это к нам сама синяя говядина пожаловала! Чего ж ты, гимназистик-божий трубочистик здесь забыл, а? Учил бы свои книжки и сидел тихонько за партой! А нет, на приключения потянуло...
 - Точно! Не сидится этим ученым в гимназии! Надо, знать, нам самим его научить... Ничего, сейчас преподам ему пару уроков! Век помнить будет! - и второй бродяга тоже резко дернул Колю за руку, но тот умудрился вывернуться.
 - Да нет у меня денег! Что пристали! - закричал Мансуров.
 Однако Степка уже успел заметить цепочку, вылезшую из высокого воротничка, который предательски расстегнулся.
 Криво усмехнувшись, парень вынул весь медальон наружу.
 - Говоришь, денег нет? А это что тогда такое? Золото! Настоящее! Да ты не рыпайся лучше, а то я не просто это сниму, а вместе с твоей башкой!
 Чувствуя, что парни не шутят и действительно могут его запросто искалечить и даже убить за медальон, Коля затих. Но расставаться с единственной теперь памятью о матери он тоже не собирался. Умоляюще глядя на этих завсегдатаев притона, он жалобно попросил:
 - Хорошо, ваша взяла, я сама сейчас вам его отдам, позвольте только поцеловать портрет мамочки в последний раз.
 Прыснув со смеха, парни все-таки согласились, не забыв назвать Колю слюнтяем и бабой. Но едва дождавшись, когда они чуть отвлекутся, мальчик со всей силы порезал острым краем украшения одного из них по пальцам руки, а затем, выиграв  время, бросился бежать. На этот раз ему повезло сразу найти выход со двора, и он уже мчался по улице. Однако преследователи не собирались сдаваться и отставать. Народа уже почти не было, полицейских тоже. А вскоре вместо дворов перед глазами Коли появился покрытый льдом канал, с одной стороны которого находилась небольшая каменная площадка, а не просто отвесная стена до самой воды. Добраться до нее было не просто из-за ограждения, но Коле благодаря своей худобе смог протиснуться между прутьями, надеясь, что его преследователи не рискнуть зимой перелезать через нее сверху. Оставалось еще совсем немного, но мальчик позабыл о том, что даже пологий спуск к ровной площадке сейчас опасен, поскольку весь покрыт льдом. Внезапно он почувствовал, что скользит и, не удержав равновесия, просто упал и покатился  вниз, сильно ударившись спиной. Распластавшись среди снега и льда, Коля с трудом попытался еще приподнять голову и встать, но ощутил острую боль, вслед за которой пришли слабость и беспощадная темнота.