Опер, не промахнись часть 2

ЧАСТЬ 2.

     Скинув в прихожей ботинки, Федор прошел в спальню.
     На маленьком столе, где обычно жена Даша хранила крема,  стояла настольная лампа, в виде круглого шара. Она была включена, обдавая комнату тусклым желтоватым светом. Точно луна с неба опустилась к ним в раскрытое окно, да и застыла на столе, любуясь спящей женщиной, разметавшей по подушке золотистые кудри и младенцем, тихо посапывающим рядышком в детской кроватке.
     Федор и сам залюбовался женой и сыном. Всего как месяц назад привез Дашу с Алешкой из роддома, и теперь этот крохотный человечек, как полноправный хозяин, занял его место в спальне. А Федору был выделен диван в другой комнате. Так решила Даша, сказав, что по ночам ей придется вставать, кормить карапуза и они будут мешать Федору. А ему необходимо выспаться. Только на самом деле, еще неизвестно, кто кому будет мешать больше. Если судить по его поздним возвращениям домой, то это скорее он будет мешать им.
     Склонившись над детской кроваткой, Федор осторожно прикоснулся губами к крохотному лобику малыша, и тот, потревоженный отцовским поцелуем, сморщил крохотное личико, уже готовый расплакаться. Федор тихонько покачал кровать, и малыш успокоился, потягивая во сне резиновую соску.
    Следующий поцелуй предназначался Даше. Даже во сне ее лицо сияло от счастья. Она давно мечтала о сыне, и вот, наконец, сделала Федору поистине божественный подарок, подарив майору карапуза весом почти в четыре килограмма.
     Федор с особой нежностью поцеловал жену в лоб, и Даша улыбнулась. Наверное, ей снился хороший сон, прерывать который Федор не решился. Выключив лампу, он сел рядом в кресло, вспоминая о недавнем происшествии. С появлением сына Алешки, жизнь для него приобрела особый смысл. Теперь ему вдвойне есть, чем дорожить.
     Удобно расположившись в кресле, Федор закрыл глаза и заснул. А проснулся оттого, что сквозь сон услышал тихий голос Даши:
     -Федор, пора вставать.
     Открыл глаза и увидел, что уже половина седьмого. Ночь пролетела, как мгновение. Кажется, вот только присел в кресло, а уже пора вставать и идти на работу. Все, как всегда. Как, каждый день.
     Даша пеленала плачущего малыша, который успокоился сразу, как только припал губами к взбухшему соску материнской груди.
     Федор потянулся, вытягивая замлевшие ноги. Как бы хотелось провести этот день с женой и с сыном. Но надо было заставить себя подняться, и Туманов встал. Глянул на улыбающуюся Дашу. Она сидела в узорчатой ночной рубашке. Через нее просвечивалось ее роскошное тело, которое всегда так нравилось ласкать Федору. И теперь ему не терпелось, как и прежде разложить любимую женушку на кроватке, и подстегиваемый нестерпимым желанием, Федор проговорил Даше на ушко:
     -Дашунь, я так соскучился по тебе.
     Даша чмокнула его в щечку.
     -Я тоже, милый.
     Его рука скользнула к ней под ночную рубашку, прикоснувшись к бедру.
     -Надеюсь, ты не собираешься делать это прямо сейчас, - улыбнулась Даша. – Я кормлю Алешку. А, кроме того, по моему тебе пора уже собираться на работу. Надо раньше приходить домой. Вчера вечером я тебя заждалась, - без обиды упрекнула Даша, давая понять, что сейчас не самое лучшее время для приставаний мужа.
     Федор виновато отвел глаза.
     -Дашунь, раньше я никак не мог, - развел руками майор.
     -А я, между прочим, тебя ждала, - напомнила Даша, не забыв Федору погрозить пальчиком. – Ты противный майор. Но я все равно тебя люблю. Иди. И постарайся хотя бы сегодня вернуться пораньше. Мне хотелось бы, чтобы мы втроем погуляли. Как ты на это смотришь?
     Федор смотрел на это весьма положительно. Решил не разочаровывать  жену. Пообещал, хотя сам в это верил с трудом. Не любил загадывать наперед. Загадаешь, и обязательно не сбудется.


ГЛ.14



     Едва войдя в управление, Федор сразу же зашел в криминалистический отдел. Нужно было показать кинжал главному специалисту по холодному оружию, каковым являлся Семин. Кроме того, что иметь дело с ножами, финками и прочими режущими и колющими предметами ему вменялось по долгу службы, так Семин еще был страстным коллекционером. В управлении поговаривали, что дома у него неплохая коллекция холодного оружия начиная от индийских томагавков и кончая клинками из дамасской стали. Ходил даже слушок, что какой-то другой не менее страстный коллекционер, предлагал ему баснословные деньги за собранную коллекцию, но Семин отказался ее продать.
     Что касается домашней коллекции главного криминалиста, Федор ее не видел, но в отделе криминалистики, в одной из комнат, находился стенд с холодном оружием, с которым Семину довелось иметь дело по работе. Так чего тут только не было. И скоро свое достойное место тут должен будет занять и тот кинжал, которым парень чуть не прикончил майора в подворотне. А пока, Туманову захотелось побольше собрать о нем информации. За этим он, собственно,  и обратился к главному криминалисту.
     Для начала Семин внимательно осмотрел лезвие кинжала, слегка прищелкнув пальцами, как это бы сделал фокусник. Причем, осмотр оружия он начал с обнаружения на лезвии возможных отпечатков пальцев. Их он не обнаружил, зато указал майору на гравировку, отчетливо видневшуюся под мощным увеличительным стеклом.
     -И что это? – спросил Федор, рассматривая цифры.
     -Это номер завода изготовителя, - ласково, как если бы он гладил по волосам любимой женщины, проговорил криминалист, проведя рукой по лезвию кинжала.
     Лично для Федора эта гравировка пока мало что говорила. А точнее, не говорила ничего. Другое дело, для такого специалиста, как Семин.
     Осмотрев ручку, главный криминалист уверенно сказал:
     -А вот на ручке… есть отпечатки, и знаешь, если я не ошибаюсь, то похожие пальчики я уже где-то видел.
     Многие, кто получше знал Семина, говорили о его феноменальной памяти на отпечатки пальцев. Наверное, это у него было профессиональное. И если он говорит, что видел, то, значит, так оно и есть. И у опера Туманова тут же возник профессионального характера:
     -Где? – спросил Федор. – Где ты мог их видеть?
     Семин надул щеки и нахмурился, давая понять, что уж слишком многого вот так сразу от него майор хочет.
     -Знаешь, об этом я тебе скажу позднее. Надо проверить по базе данных. А пока давай поговорим о твоей вещице, - предложил главный криминалист.
     Федор Туманов охотно согласился:
     -Да я, собственно, за этим к тебе и пришел.
     -Где ты его подобрал? – спросил Семин, вертя кинжал в руках и придирчиво рассматривая его, как антиквариат, выставленный на аукционные торги.
     -Вчера вечером один мальчик хулиганчик пытался меня этим ножичком припороть…
     Криминалист Семин покачал головой.
     -Думаю, у тебя несколько неверное представление, - сказал он, указав на кинжал. – Вряд ли такое грозное оружие может вот так запросто попасть в руки к хулигану.
     -Тоже мне, грозное, - усмехнулся Федор, не находя в нем ничего такого особенного. И лезвие не такое большое, чтобы пропороть человека насквозь.
     Семин осуждающе глянул на майора.
     -А им и не надо тебя пропарывать насквозь, - сказал он, повертев кинжалом перед лицом майора, чтобы тот получше разглядел зубцы, нанесенные на противоположной стороне острого лезвия сверху. – Видишь эти зубчики. Лезвие входит в человеческую плоть легко, но потом, когда рука, сжимающая кинжал, начинает вытягивать его обратно, то эти зубцы вырвут все внутренности. Вероятность выжить после такой раны ничтожно мала. И потом, обрати внимание, после закалки, лезвие не подвергалось шлифовки с последующим полированием. Оно осталось тусклым.
     -Да, да. Тусклый цвет. Из-за этого я его даже не заметил в руке у парня, - вставил Федор, припоминая недавнюю драку, которая ему чуть не стоила жизни.
     -Вот, - с азартом произнес Семин. – На это и расчет, чтобы лезвие не бросалось в глаза. Так что тебе, майор, крупно повезло. Могло быть все совсем по-другому. – Семин поднял кинжал на уровне своего плеча, повернув его лезвием назад.
     Федор не успел заметить, на что нажал главный криминалист, но в следующую секунду раздался звенящий хлопок, и из рукояти кинжала вылетела пуля, какие обычно используют при стрельбе из малокалиберной винтовки.
     Рядом с дверью на стене, на толстой доске, висела мишень для дротиков. Пуля угодила в самый край мишени, отщепив доску.
     -Видал? – с некоторым восхищением спросил Семин, глянув в несколько растерянное лицо майора.
     -И что все это значит? – все с той же растерянностью спросил Федор, только сейчас начиная сознавать, что бы могло произойти, если бы парень поступил бы точно так же, как это сейчас сделал Семин. От пули, пусть и малого калибра, блок рукопашного боя не помог бы.
     -А то и значит, - ответил Семин с некоторым довольством, - что такое оружие не попадает в руки, к кому попало. Оно, как правило, поступает на вооружение спецслужб. И поверь уж, им не разбрасываются. Изготавливается оно на закрытых заводах. По номеру на лезвие мы, конечно, можем попробовать узнать кое-что об этом заводе. Но, думаю, это тебе мало что даст. Там содержат в секрете сведения, кому конкретно поступает такое оружие. Так что если хочешь отыскать своего вчерашнего сорванца, изыскивай какие-то другие пути.
     -Хорошо тебе говорить, другие пути, - с сарказмом проговорил Туманов. – А какие они?
     Семин пожал плечами, не желая утруждать себя раздумьями. Гораздо больше его сейчас занимало то, на какое видное местечко на стенде приладить вновь поступивший экспонат.
     -Думай сам. Ты же опер, - сказал он, не забыв упомянуть и про отпечатки пальцев владельца, обнаруженные на рукояти кинжала и пообещав, что сегодня часа через два, он точно скажет Туманову, зафиксированы ли они по базе данных в криминалистическом отделе. И тут же разочаровался, когда старший опер сказал ему, что пока этот ножичек вместо стенда, полежит у него в сейфе. До выяснения обстоятельств, как сказал Федор главному криминалисту.


     Выйдя из криминалистического отдела в коридор, Федор едва не столкнулся с Греком.
     -По всему управлению тебя ищу, - сказал Грек, отдуваясь и переводя дыхание.
     -Случилось что ли чего? – спросил Федор, заметив, какое взволнованное лицо у  капитана Грека.
     Грек утвердительно кивнул.
     -Случилось. Филатову хана.  Умер в камере.
     -Что? – Федор не хотел верить в то, что сказал Грек. – Как? Как это случилось? Когда?
     -Полчаса назад. Передачку ему принесли. Ну там: тортик, то да се, - пожестикулировал Грек руками, замечая, как Туманов меняется в лице.
     -Какой тортик? Саня? Кто разрешил?
     -А чего ты на меня орешь? – вспылил Грек. – Я-то тут при чем. Иди в ИВС, там и разбирайся, - разочарованно махнул рукой Грек.
     -Пошли, - резко сказал Туманов и пошел по коридору таким быстрым шагом, что Греку пришлось за ним едва ли не бежать рысцой.
     В подвальном помещении управления, где находился изолятор временного содержания, Туманов с Греком увидели в коридоре толпившихся сотрудников изолятора, заглядывающих в открытую дверь камеры. Увидев спешащего Туманова, все расступились.
     Филатов лежал на своей шконке на спине, запрокинув голову назад. Подушка была перепачкана в кровавой пене вытекавшей из его рта.
     Глухонемой карманник валялся на полу возле двери. У парня хватило сил, доползти до двери и  постучать алюминиевой кружкой в нее. Когда сотрудники ИВС открыли дверь, он еще был жив, корчился на полу, издавая нечленораздельные звуки.
     -Он пытался нам что-то сказать. Но мы ничего не поняли, - сказал один из сотрудников охраны. Из них троих в живых остался старик насильник и то по счастливой случайности. Когда все это произошло, его водили на допрос. Сейчас старик молился Богу за то, что в тот момент его не было в камере.
     Федор Туманов стоял посередине камеры, молча, наблюдая за тем, как прибежавшая из медчасти врач, осматривает Филатова, пытаясь отыскать у него на шейной артерии пульс. Еще до прихода майора она уже осмотрела глухонемого карманника. Наконец, она поняла, что и Филатову уже ее помощь не нужна.
     -Ну что? – спросил Федор, заметив в глазах врача разочарование. Как видно, ее больше привлекает, иметь дело с живыми, чем с трупами.
     Женщина сунула руки в карманы коротенького халата, давая понять, что ей здесь делать нечего.
     -Им обоим нужен не врач, а патологоанатом, - сказала она. – Думаю, что смерть наступила от воздействия яда, - добавила она, покосившись на недоеденные кусочки торта, лежащие на столе. Остатки последней трапезы Филатова и глухонемого карманника.
     Справедливости ради, надо заметить, что выглядел торт вполне аппетитно. Кулинары не поскупились на крем и крупные ягоды клубники, которая так и просилась в рот. Федор и сам бы не отказался отведать кусочек такого торта. Но только не этого. Скорее всего, врач права, и торт пропитали ядом, чтобы таким образом отправить Филатова на тот свет. Что это за яд,  установит экспертиза. На всякий случай, врач посоветовала к торту руками не прикасаться, сославшись на то, что возможно яд очень сильного. Ведь Филатов с карманником даже не успели съесть по кусочку, как тут же отправились на небеса.
     -Кто принес им в камеру этот торт? – спросил Туманов, не глядя на сотрудников изолятора временного содержания. Делать какие либо выводы по поводу связи дежурных сотрудников с криминалом, было рановато. Хотя Туманов и не исключал такую возможность. Слишком тяжело устоять перед искушением, когда тебе предлагают триста, а то и пятьсот долларов только за то, чтобы пронести в камеру нужному человеку передачку. Кто-то отказывается, а кто-то и нет. Велик соблазн. И потом такой сотрудник становится верноподданным мафии.
     -Я, товарищ майор, - услышал Туманов голос, обернулся.
     Глянув на коренастого прапорщика с отвислым животом, Федору захотелось отматюкать его за головотяпство, но в присутствие женщины врача, он не стал этого делать. Сдерживаясь от грубости, спросил, не выказывая голосом неприязни:
     -Кто вам разрешил принять передачу?
     Лицо сорокалетнего болвана прапорщика сделалось кислым. Неожиданно для всех, он всхлипнул, на глазах появились слезы. Кажется, только теперь он осознал свою оплошность.
     Посмотрев на него, врач решила, что ей не стоит присутствовать при дальнейшей разборке, и сказала:
     -Ну я тут больше не нужна. Пойду к себе.
     -Да. Идите, - сказал ей Туманов, не сводя глаз с пузатого прапорщика. И как только врач вышла, подошел к прапорщику и, глядя прямо в глаза, повторил свой вопрос: - Раздолбай, почему ту передал в камеру передачу, не поставив меня в известность?
     Прапорщик заморгал глазами.
     -Товарищ майор… понимаете… я хотел по-человечески.
     -Чего? – взглянул майор с удивлением.
     -Понимаете…
     Федор помотал головой.
     -Пока ничего не понимаю. Давай, по порядку, - предложил он.
     -Пришла девушка. Сказала, что у Филатова сегодня день рождения. Попросила передать торт и фрукты. Очень просила. Плакала. Ну я и согласился, - вздохнул прапорщик, тут же добавив: - Разве ж я знал, что так получится. Товарищ майор. Я ж хотел по-человечески.
     Федор кивнул на мертвого Филатова.
     -Вот, чем твое человеческое отношение обернулось. Видишь? Двумя трупами. А Филатов, будет тебе известно, проходит у нас по весьма серьезному делу. И о каком дне рождения может идти речь. Ты бы хоть у меня спросил, когда у него день рождения.
     -Товарищ майор, - попытался прапорщик что-то сказать в свое оправдание, но Федор не позволил. Сказал строго:
     -Ты не должен был приносить в камеру передачу без моего разрешения, - посмотрел он на прапорщика и спросил: - Деньги взял за это? Если взял, под суд пойдешь.
     Прапорщик вытаращил глаза.
     -Да вы что? Никаких денег я не брал. Один банан только взял. А больше ничего. Честное слово. Чем хотите, могу поклясться, - с наивностью простачка заверил он.
     Федор едва сдержал улыбку. Кому нужны тут его клятвы. А что мог он, уже сделал. Вот они, два жмурика. Вздохнув, Туманов сказал:
     -Ладно, что сделано, - покосился майор на лежащего Филатова, - того уже не вернешь. Ты девушку ту хорошо запомнил?
     -Да запомнил, - пролепетал прапорщик со вздохом.
     Не обращая внимания на его лепет, Федор Туманов продолжил:
     -Как одета она. Ну и вообще, какая она из себя. Приметы ее нужны. Понимаешь? И желательно, до мельчайших подробностей. Если разглядел, какого цвета на ней были трусы, то и это хорошо.
     -Не, товарищ майор. Трусы ее я не видел, - признался прапорщик, не догадываясь, что было это сказано Тумановым в шутку.
    Стоящий в сторонке Грек, тихонечко вздохнул.
     -Тяжело иметь дело с идиотом, - сказал он Туманову.
     -Хорошо. Сейчас бери лист бумаги и авторучку, садись и опиши ее с ног до головы. Припомни, может, есть особые приметы: шрамы или родинки на лице? Не забудь упомянуть про них. И самое главное, ее паспортные данные, - напомнил Туманов.
     Прапорщик виновато поднял на Туманова глаза.
     -У нее не было паспорта…
     -Что? Что ты сказал? Ты принял передачу от человека, который тебе не предъявил паспорт?
     Прапорщик отрицательно покачал головой, с грустью думая о том, что теперь будет с ним самим. Увольнение, в лучшем случаи. В худшем, могут возбудить уголовное дело.
     -Она мне предъявила студенческий билет.
     -Ну ты, братец, му… - Грек не договорил, получив от Туманова легкий толчок локтем в бок. – Да, - вздохнул Грек. – Ну ты даешь, дядя.
     Подождав, пока прапорщик напишет показания, Федор с Греком вернулись в кабинет. Настроение было отвратительное. Федор обшарил стол, в котором обычно хранил запасную пачку сигарет. Но сейчас пачки на месте не оказалось.
     -Черт бы ее побрал. Ведь помню же, была у меня тут пачка.
     Грек скроил такую физиономию, будто вообще не понимает, о чем идет речь, хотя три дня назад, когда у него закончились сигареты, залез к Туманову в стол и забрал оттуда эту пачку.
     -Саня, ты не брал? – спросил Федор у Грека. Тот покачал головой и соврал, не моргнув глазом:
    -Не, Николаич. Не брал. Может, Лешка? – сослался он на Ваняшина, видя, что того нет в кабинете. – А зачем тебе? Ты же все равно курить бросил, - напомнил хитрющий капитан о недавнем обещании Федора бросить курить. Произошло это, когда у Туманова родился сын, и он привез их с Дарьей домой. Впрочем, сам майор не имел большого желания раз и навсегда покончить с пагубной привычкой. Слишком уж привязался к ней. Но это было обязательным условием Даши, которая заявила, что мало того, что Федор травит себя и ее табачным дымом, так теперь еще и их сын должен дышать этой гадостью. Вот тогда Федор и дал зарок, перестать курить. Но как видно, надолго майора не хватило.
     -Бросишь тут, когда приходится иметь дело с такими дураками, - припомнил он прапорщика. Достал из пепельницы окурок. Из стола коробок спичек. Покосился на Грека.
     Тот сидел на стуле, забросив ногу на ногу с мечтательным выражением лица, и читал показания прапорщика.
     Сделав пару глубоких затяжек, Федор почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, на душе уже стало не так тошно. И даже появился некоторый интерес к тому, чем так увлекся Грек. И Федор спросил:
     -Ну чего там интересного вычитал?
     Грек улыбнулся.
     -Да смотрю, складно прапор излагает. Тоже мне лирик, мать его… И, приметы девушки описывает подробно, - откликнулся Грек.
    -А ну дай, - взял Федор из рук Грека исписанный лист. Стал читать.
    Грек подвинул к себе пепельницу, выискивая в ней подходящий окурок и ругая Ваняшина за отсутствие. Уж у него наверняка есть сигареты.
    -Е-мое! – воскликнул Туманов.
    Грек ошалело уставился на него.
    -Ты чего, Николаич? – спросил капитан.
    Федор кивнул на лист, исписанный неровным почерком прапорщика.
    -Девчина эта… - сказал Федор, легонько ткнув пальцем в  лист. – Я ее видел в кабинете у Филатова. Это ж та самая блондинка. Я еще ее принял за недотрогу, такой скромницей она мне показалась.
    Грек улыбнулся.
    -Первоначальное впечатление, майор, зачастую бывает обманчивым. А вот то, что ты ее запомнил, это неплохо. Глядишь, так нам легче будет ее отыскать. Красивые бабы всегда бросаются в глаза. – Грек хотел еще сказать что-то, но в это время дверь открылась, и в кабинет вошел Леха Ваняшин с сияющим лицом. Грек глянул в это лицо и проворчал с недовольством:
    -Явился, работничек. – Еще утром, заявившись в кабинет, пока не было Туманова, Грек велел Ваняшину пробить телефонный номер, по которому звонил Филатов, тем самым, перевалив на лейтенанта поручение, которое, вообще-то, предназначалось ему. Сам исполнять его, Грек поленился, рассудив мудро: Ваняшин молодой, энергичный, справится. И теперь, глядя в довольное лицо приятеля Лехи, Грек понял, что не ошибся.
     -Леш, ну где тебя черти носят? – с недовольством спросил Федор, притушив окурок о пепельницу. – Дай закурить.
     Ваняшин посмотрел на Федора Туманова с некоторым удивлением.
     -Николаич, ты же вроде бросил? – спросил он у майора.
     Федор махнул рукой.
     -Леша, дай мне сигарету, если тебе не жалко, - на этот раз в голосе майора отчетливо слышалось раздражение, которое Федор и не хотел скрывать. Он обратился к лейтенанту с конкретной просьбой, а бросил он или нет, это его совсем не должно касаться.
     -Да мне и не жалко. Пожалуйста, - ответил Ваняшин, доставая из кармана пачку сигарет и протягивая ее Туманову.
     Федор вытянул сигарету, сунул ее в рот. Грек так и не понял, зачем Туманов полез в стол за спичками, когда вот только что в руках вертел зажигалку в блестящем металлическом корпусе. И вообще было непонятно, для чего майор таскает ее в кармане пиджака, если никогда не пользуется ею. По крайней мере, лично Грек еще ни разу не видал, чтобы Федор прикуривал от нее. А зажигалка была стоящая, красивая. Сразу видно, ручной работы и наверняка, очень нравилась майору, раз он с ней не желает расстаться. Скорее всего, таскал он ее, как сувенир. Однажды Грек попросил майора подарить ему эту вещицу, но тот отказал, сказав, что это подарок от одного старинного друга.
    Грек даже улыбнулся сейчас, видя, что Туманов опять прикуривает от спичек, хотя сувенир лежит в правом кармане пиджака.
     -Леш, дай и мне сигаретку, - попросил Грек у Ваняшина, не дожидаясь, что ответит лейтенант, протянул руку и схватил из пачки сигарету. – Посмалю уж с Николаичем за компанию, - сказал он так, словно сделал Туманову великое одолжение.
     Ваняшин ничего не сказал на это. Да и поздно было что-либо говорить, потому что сигарета уже оказалась во рту у Грека, и он тут же ее прикурил от еще не погасшей спички майора.
     Сделав несколько затяжек, Федор задумчиво спросил у Ваняшина:
      -Где ты был все это время?
     Ваняшин посмотрел на Грека, взглядом давая понять, что тому лучше все объяснить самому. И Грек сказал:
     -Николаич, это я ему дал поручение… Ну то, о чем ты мне вчера говорил. Разве не помнишь? – попытался напомнить Грек, заметив, как сразу нахмурился майор.
     -Какое поручение, Грек? – поглядел Федор на усатого капитана и тот закашлял оттого, что в горле перехватило.
     -Да номер пробить, по которому звонил Филатов, - объяснил он.
     Туманов так взглянул на усача, что тот втянул голову в плечи, отчего сделался похожим на маленького усатого карлика.
     -Грек, это должен был сделать ты, а не Ваняшин. Почему ты не выполняешь мои поручения сам, а заставляешь это делать Ваняшина?
     -Николаич… - попытался заговорить Грек, но у него не получилось. Он замолчал, видя, что Туманов разошелся и сейчас его лучше не перебивать.
     -Покомандовать захотелось? Ну тогда садись на мое место и командуй. Руководи. А мы с Ваняшиным будем выполнять твои команды. Ну, с чего начнешь? Давай. Надеюсь, ты не забыл, сколько у нас трупов  в этом уголовном деле. А может, ты знаешь, как нам по быстрому раскрутить это дельце? Так давай, говори, не стесняйся. И я сейчас же пойду к Василькову и упрошу его поставить тебя старшим опером по особо важным делам. – Туманов замолчал, ожидая, что ответит Грек. Но Грек молчал. Сидел с полуоткрытым ртом, не понимая, что происходит с их майором. А Леха Ваняшин так и вовсе не выдержал, спросил:
     -Федор Николаич, что с вами?
     Туманов ответил не сразу. Долго молчал, о чем-то, сосредоточенно думая, потом сказал:
     -Мы все работаем в одной команде. Так?
     -Ну так, - ответил Ваняшин. Грек ничего не сказал, только кивком головы подтвердил, что он полностью согласен с майором.
     -А если так, то каждый должен заниматься тем, что ему поручается. Иначе мы черта с два распутаем это уголовное дело. Это в первую очередь касается тебя, Грек.
     -Николаич, извини, конечно. Я подумал, что Лешка помоложе, пошустрей. А потом еще этот Филатов… - Грек не договорил, скроив виноватую физиономию.
     Ваняшин посмотрел на Туманова, потом на Грека и спросил:
     -А что такое с Филатовым?
     Грек поднял голову.
     -Ты разве не знаешь? – спросил он и тут же начал рассказывать о том, что случилось с подследственным. Когда он закончил, Ваняшин погрустнел.
     -Ладно, руки опускать не будем, - поступило предложение от майора, которое он решил закрепить вопросом о телефонном номере: - Узнал, кому принадлежит номер? – спросил Федор у Ваняшина. Тот оживился, кивнув.
     -Узнал. Только тут вот какое дело, Николаич…
     Федор вздохнул, ожидая услышать от помощника не самые лучшие новости. Видно уж такой сегодня день, богатый на сюрпризы. А дело им досталось не из легких. И кому-то очень не хочется, чтобы опера докопались до истины. Этим и обусловлено наличие трупов, смерть которых выглядит на первый взгляд, как бы не слишком понятной. Так было с тем парнем, угнавшим «Мерседес» у Домедова. С самим Домедовым. С Волочко, которого заказал Филатов. А теперь вот еще и с самим Филатовым. За всеми этими смертями, стоит таинственный человек. Он коварен и опасен. Но кто он? Многое бы отдал Федор, чтобы  поскорее познакомиться с этим человеком, пока он не убил еще кого-нибудь.
     Сколько раз, принимаясь за очередное уголовное дело, Федор Туманов интуитивно пытался понять ту часть преступления, которая скрыта от оперов, некую основу содеянного. В этом уголовном деле эта основа пока оставалась неясной. Все началось с банального – кражи «Мерседеса».
    На этот счет было много версий, среди которых и версия о том, что некая группа, руководимая уголовником по кличке Бугор, регулярно совершала кражи престижных иномарок, которые потом перепродавались через торговый отдел общества автомобилистов. Руководил этим обществом – Волочко. Но ведь был кто-то и над Волочко. Сам он не мог вершить такие дела, не имея «крыши».
     Туманов несколько отвлекся, размышляя обо всем этом, потом посмотрел на Ваняшина, ожидая услышать продолжения.
     -В общем, номер я пробил. Принадлежит он некоему Николаю Константиновичу Бабенко…
     Грек улыбнулся, заглядывая Федору Туманову в глаза.
     -Нормально. Это уже кое-что, - проговорил усатый капитан и не заметил в глазах лейтенанта Ваняшина оптимизма.
     Не заметил его и Федор Туманов, потому и спросил:
     -Что-то не так, лейтенант?
     -Все, не так, - ответил Ваняшин. А Грек не удержался от вопроса.
     -Как, это? – воскликнул он, придавив окурок о пепельницу. – Видишь ли, все не так, - язвительно повторил он за Ваняшиным, потребовав немедленных разъяснений.
     -Дело в том, что человека этого уже нет в живых, - сказал Ваняшин, немало удивив Туманова с Греком. И выслушав сказанное Ваняшиным, Грек заморгал своими черными глазенками.
     -Постой. Почему это нет, когда вчера Филатов звонил ему? – обратился он к Ваняшину с вопросом, но приятель Леха только пожал плечами.
     -Может, совпадение. В общем, тут какая-то неразбериха. Я сам ничего толком не пойму, - с обидой произнес Ваняшин.
     Чтобы не дать ему расстроиться окончательно, Федор предложил:
     -Знаешь что, давай по порядку. Сведения о номере ты получил у нас в техническом отделе? Так?
     Ваняшин кивнул.
     -Так.
     Грек разочарованно покачал головой.
     -Да, - вздохнул он. - Ничего тебе, Лешка, поручить нельзя. Уж и тут у него какая-нибудь да заморочка получится. Ну узнал номер, надо было сразу и позвонить по нему. Поточнее, пробить, - посоветовал он.
     Ваняшин насупился, заметив Греку, что тот слишком умный.
     -Я позвонил. Трубку подняла женщина… - сказал Ваняшин.
     На этот раз Грек одобрительно кивнул, с интересом ожидая продолжения. Особенно его глазки заблестели, когда Ваняшин упомянул про женщину.
     -И чего дальше-то было? – спросил он.
     -Я попросил позвать к телефону Николая Константиновича…
     -Ну, а она? – тут же спросил Грек, не давая Ваняшину паузу на передышку.
     -А она сказала, что Николай Константинович Бабенко  покоится на кладбище, - в голосе Ваняшина слышалась растерянность, которая тут же передалась и Греку. Наклонив голову и уставившись в пол, он потер виски, потом спросил у Ваняшина:
     -Постой, Леха. Как это на кладбище?
     Ваняшин огрызнулся.
     -Откуда я знаю, как? Наверное, так, как и все. Сыграл Николай Константинович в ящик, вот и попал на кладбище.
     -Леша, милый, какое кладбище, если Филатов только вчера звонил по этому номеру и разговаривал с Николаем Константиновичем. Он что тогда, на тот свет ему звонил? Федор, ты хоть что-нибудь понимаешь? – обратился Грек к Туманову.
     -Пока, ровным счетом, ничего, - признался майор. – Ерунда какая-то. Человека нет, но ему звонят, просят о помощи. Ведь Филатов позвонил Николаю Константиновичу не для того, чтобы передать пламенный привет, - проговорил запальчиво майор, припоминая разговор начальника службы безопасности по сотовому телефону, который ему так ловко подсунули опера. Номер удался на славу. Сыграло то, что Филатов никогда не сидел в камере и не подумал о том, откуда в следственном изоляторе у подследственного может оказаться мобильник. И купился.
     -Да, это верно, - согласился Грек. – Филатов явно хотел попросить у этого Николая, будь он не ладен, помощи.
     -Вот именно, - посмотрел Федор Туманов на Грека, как на единомышленника, который его понимает с полуслова, и тут же спросил: - А тот что?
     Грек не стал вдаваться в подробности, кто и что там из них. Промолчал, давая возможность майору самому закончить начатую им же  мысль.
     И Федор продолжил:
     -Он отчитал Филатова за то, что тот позвонил ему.
     -А еще, мне кажется, он знал, что Волочко убит и не без помощи Филатова, - добавил Ваняшин.
     -Правильно, - одобрительно взглянул Федор на лейтенанта. – Из этого можно предположить, что? А то, что у этого человека, выдающего себя за Бабенко, имеются связи в милицейских кругах. Я думаю, теперь нам ничего другого не остается, как наведаться к той женщине, с которой Ваняшин разговаривал. Кстати, она кем приходится этому Николаю Константиновичу? Ты не спросил у нее? – спросил Федор у Ваняшина.
     -Сказала, что жена. А там, может и любовница. Кто ж ее знает.
     -Ладно. Выясним, - уверенно произнес Федор Туманов.
     В коридоре, когда опера вышли из кабинета, им попался главный криминалист Семин. Видя, что оперативники спешат, он все-таки попросил их зайти в его владения.
     -Вы не будете разочарованы. У меня две новости для вас, и как мне кажется, обе неплохие.
     Туманов, Грек и Ваняшин зашли в криминалистический отдел. Его начальник не любил вести служебные разговоры вне стен своего кабинета.
     -Вообще-то, мы спешим, - как бы, между прочим, заметил Туманов.
     -Это не надолго. Думаю, не более пяти минут, - сказал на это Семин.
     Когда опера вошли, и Ваняшин закрыл дверь, главный криминалист сказал им:
      -Звонили из лаборатории. Торт, который откушали те двое в камере, оказался пропитан сильнодействующим ядом.
     Грек хмыкнул.
     -Тоже мне новость. Это мы и сами поняли. Если бы ты еще сказал, кто его этим ядом пропитал, - уставившись на криминалиста, сказал Грек.
     Семин взглянул на Грека с укором. Кажется, хотел сказать что-то обидное, но тут встрял Федор Туманов, спросив у криминалиста:
     -Насчет второй новости можно узнать?
     -Можно, - несколько мрачновато ответил Семин, покосившись на усатого капитана. Федор подметил за главным криминалистом, что тот с самого начала знакомства с оперативниками, на дух не переносит Грека. Тактичному и сдержанному во всем главному криминалисту Семину не нравился бесцеремонный Грек, особенно его не сдержанность в выражениях и нахальство. Поэтому сейчас криминалист Семин предпочел разговаривать с Тумановым, перестав Грека замечать. Даже отвернулся от него.
     -Мне удалось установить адрес механического завода, где изготовлен кинжал. Оказывается, этот завод находится тут недалеко, под Москвой. У них там есть экспериментальный участок, где такие игрушки выпускают. Так вот партию таких кинжалов в двухтысячном году они изготовили по заказу для сводного отряда ОМОН, направляющегося в Чечню. Мне пришлось по факсу отправить им запрос с фотографией кинжала. И они прислали мне ответ. Вот он. – Семин взял со стола исписанный лист бумаги, читать который тут Федор не пожелал.
     -Огромное спасибо, - поблагодарил Федор криминалиста, бегло пробежав глазами по листу. Особенно вчитываться у Туманова не было времени. Это майор решил сделать по дороге, пока будут ехать в машине.
     -Как видите, капитан Греков, какую-то часть работы я за вас уже сделал, - с некоторой обидой в голосе сказал Семин.
     Многие в управлении уже подметили за главным криминалистом два изъяна в его утонченной натуре. Первый, это то, что Семин был человеком неразговорчивым. Таких, обычно называют молчунами. Он может сидеть в компании с улыбкой на лице, но при этом от него слова не добьешься. А второй изъян заключался в том, что он был уж слишком самолюбив.
     Время от времени, капитан Грек давил Семину на это самолюбие. Трудно сказать, умышленно делал это Грек, или у него так получалось само собой. Хотя Сан Саныч был неплохим психологом и прекрасно разбирался в людях. Иногда он задевал Семина, причем без всякого такта, что ясное дело тому не нравилось.
     -Подумаешь, - ничуть не смутившись замечанию Семина, фыркнул Грек. Он хотел сказать криминалисту что-нибудь язвительное, на что был мастак, но Федор тихонько наступил ему на ногу, и Грек прикрыл рот.
     Когда сели в машину, Федор сказал Греку:
     -Чего ты каждый раз цепляешься до Семина. Нам с ним работать и работать. А потом, он действительно молодец. Видишь, не поленился, узнал, где находится завод. Позвонил туда.
    Грек не собирался уступать. Это было ни в его принципах. А на сказанное Тумановым, махнул рукой.
    -А чего ему делать. Иной раз он за целый день из кабинета своего не выходит. Небось, в носу ковыряет. Ну и позвонил, не развалился.
    -Мне кажется, просто он тебе не нравится, - с улыбкой заметил Федор, доставая из папки тот самый лист, который ему вручил Семин.
    -Он не девка, чтоб мне нравится, - заявил на сказанное Тумановым усатый капитан и тут же добавил: - И вообще, он первостатейный жмот. Никогда полтинник взаймы не даст. Не выпивает с коллективом. Нет бы, взял поллитровочку, зашел как человек. Посидели бы. За жизнь поговорили бы. Если хочешь знать, у него даже бабы нет. Живет один. Небось, «дуню кулакову» по ночам гоняет, - хихикнул Грек.
     Молча слушавший нападки Грека на криминалиста Леха Ваняшин не смог  снести то, с каким ехидством усатый капитан проговорил про то, что у Семина нет женщины.
    -Да ты сам-то, ведь недавно с соседкой своей снюхался. А до этого тоже жил один, - сказал Ваняшин. Если бы он оглянулся, то заметил, как сразу переменился Грек в лице. Улыбка сразу пропала с усатой физиономии. Черные глаза сделались сердитыми.
     -Леш, ты на меня давай не хера не наезжай. И соседку мою не трогай. Сейчас речь идет не обо мне. Понял? И тебя я в виду не имел. Ты-то у нас бабник еще тот. Я говорил про Сему. И насчет «дуни кулаковой», это мое предположение. Мое собственное мнение. Николаич, имею я право на собственное мнение, скажи этому олуху?
     -Вполне, - машинально ответил майор, особенно не прислушиваясь к болтовне Грека, и вчитываясь в то, что пришло Семину по факсу. А Грек с довольством на лице сказал Ваняшину:
     -Слышал, что старший наш сказал. Вот так, салага. Так что не разевай на меня рот. Понял?
    Ваняшин не ответил на сказанное Греком. Свернув вправо, он прижался к обочине и резко нажал на тормоза. Грек подскочил с сиденья и стукнулся о спинку переднего сиденья, на котором сидел Федор Туманов.
     -Чо, охренел что ли? – взвыл Грек, ударившись лицом о подголовник. – Николаич, Леша-то у нас чумовой. А если бы я об стекло лицом, да до крови.
     Ваняшин оскалился в улыбке.
     -Боишься, соседка любить не будет? – съехидничал он над Греком. Заметив, что тот готов был кинуться на него в драку.
     -Ты мою соседку не задевай. Завидуешь? Так и скажи.
    Ваняшин сморщился.
     -Зная твои вкусы, могу представить, какая она уродина. Небось, весом килограмм в сто пятьдесят. Титьки, во, - он растопырил руки, изобразив, каких немыслимых размеров грудь у избранницы Грека.
     -Ну, гад, ты Лешка, после этого, - всхлипнул от нахлынувшей обиды усатый капитан, жалея в очередной раз, что Бог обделил его силушкой. С каким бы удовольствием он сейчас набил бы морду этому Ваняшину за все издевки. А так приходится терпеть.
     Федор глянул в окно и прочитал на углу дома табличку с названием улицы и номером дома. Убрал в папку  лист, который только что читал и, глянув на Грека и Ваняшина, сказал:
    -Значит так. Один идет со мной. Другой остается в машине. – Майор открыл дверь, и уже вылезая, спросил: - Кто идет со мной?
     Грек выпрыгнул из машины.
     -Я пойду. Пусть этот гад тут сидит, - свирепо глянул он на приятеля Леху. Так уж сложилось, что ссорились эти двое на дню по несколько раз, и тут же мирились.
     -Как дети, - не раз говорил им Федор и тут же корил Грека: - Ну ладно этот еще молодой, а тебе ведь уже сорок лет, а ты все, как пацан.
     -А чего я этому салажонку ехидному уступать буду, - агрессивно реагировал Грек на замечание.
     Теперь же, посчитав себя в какой-то мере оскорбленным, Ваняшину захотелось мщения, и он крикнул вдогонку Греку, который шел следом за Тумановым.
     -Иди к своей толстозадой соседке.
    Грек обернулся и с обидой плюнул в сторону Ваняшина.
    -Ну что, легче стало? – спросил Федор, когда они уже очутились в подъезде. Грек махнул рукой, сказав при этом:
    -Николаич, хоть ты меня не заводи. Лучше скажи, на какой этаж нам подниматься? – спросил Грек, направляясь к лифту. Дом был шестнадцатиэтажный. Грек не выносил высоты. Даже поднимаясь в лифте, чувствовал себя неуютно. Именно боязнь высоты, послужила одной из причин, что за всю жизнь капитан Грек так ни разу и не побывал на своей далекой родине, Греции, откуда были его предки. Он панически не переносил самолетов. И теперь, узнав, что им на шестнадцатый этаж, Грек загрустил.
    -Лучше бы я в машине остался, - захныкал он.
    Федор отнесся к сказанному Греком спокойно, всего лишь заметив:
    -Сам напросился. Я тебя за рукав не тянул.
    Входя в кабину лифта, Грек вздохнул, подумав о том, как хорошо, что с ними нет этого ехидного Ваняшина, а то бы обязательно подковырнул тем, что Грек боится высоты.
     Когда кабина лифта открылась, Федор глянул поочередно на каждую из четырех дверей, находящихся на лестничной площадке, и уверенно указав на одну из них, с номером – сто двадцать восемь, сказал:
    -Нам сюда.
    -Ты так ориентируешься, как будто не раз бывал тут, - не упустил заметить усатый капитан, сказав, что думал.
     Туманов достал бумажку, которую ему передал в кабинете Ваняшин. На ней был номер телефона и адрес, с указанием улицы, номера дома и квартиры.
    Грек удовлетворенно кивнул и, подойдя к двери, обитой лакированными рейками, нажал на кнопку звонка, прислушиваясь к приятной трели, которой отреагировал на его нажатие звонок.
    Шагов они не услышали, и потому слишком неожиданными показались щелчки замков. Словно кто-то заранее предупрежденный об их визите, стоял возле двери и ждал, и стоило Греку нажать на кнопку звонка, как дверь тут же открылась.
     Перед операми стояла женщина, не старше двадцати пяти лет, красавица. Одета она была в светлую юбку чуть выше колен и такого же цвета пиджак. На ногах – бледно розовые туфли на высоком каблуке, отчего ее стройные ноги, делались еще стройнее. Грек сразу обратил на них внимания, как бы случайно, опустив глаза. Он бы не прочь заглянуть этой крале и под юбку, чтобы посмотреть на ее нижнее белье, и теперь жалел, что юбка у нее не достаточно коротка для этого. А таким женщинам есть что показать.
     Федор Туманов напротив, предпочел хорошенько рассмотреть ее лицо, которое, по мнению майора, было безукоризненным и его можно было считать эталоном женской красоты.
    Как видно, сама красавица принадлежала к тому типу женщин, которые знают себе цену, поэтому на Федора Туманова с Греком она глянула с высокомерием, в тоже время не очень-то позволяя этим двум досыта наглядеться на нее. Спросила:
     -Я слушаю вас?
     Еще когда поднимались в лифте, у Туманова с Греком была договоренность, что первым начнет говорить майор. А Грек по ходу дела должен будет спросить ее о том, что упустит Федор. Но все получилось иначе. Уставившись на красавицу, Грек забыл об уговоре и сказал, придав голосу твердости и не забыв при всем том улыбнуться своей улыбкой, которую он считал неотразимой и обворожительной для женщин. Как всякий вежливый человек, в присутствии такой дамы, для начала капитан извинился:
     -Извините, - сказал он, и тут его понесло. Он не стал себя утруждать тем, как и что следовало спросить, и раз уж начал, решил не останавливаться, довольный тем, что красавица обратила внимания на него, а не на высокого майора Туманова. – Нам бы  повидать Николая Константиновича? – сказал Грек.
    Пухленькие алые губки красотки вытянулись от удивления, и между ними показался розовый под цвет туфель язычок.
    -Кого повидать? – спросила она. Теперь в ее глазах виделась такая растерянность, что на нее стало жалко смотреть, и Федор в душе сожалел о скороспешности Грека. Ну чего этот усач раскрыл рот.
     А Грек как ни в чем не бывало, ляпнул:
    -Николая Константиновича Бабенко? Это его квартира? Мы не ошиблись?
     -Ну в общем-то, да. Вы не ошиблись, - ответила красотка, и повела глазами на Федора, интуитивно угадав в нем старшего.
     Туманов понял, что теперь им необходимо представиться. Достал свое удостоверение. Грек тоже достал свое.
     -Майор Туманов. Уголовный розыск. Это, - кивком головы Федор указал на Грека, - капитан Греков.
    Грек кивнул и как настоящий офицер даже слегка стукнул каблуками. Но к его огорчению, красавица этого не заметила. Как показалось Греку, на него она теперь и вовсе перестала обращать внимания. И Грек, что называется, решил напомнить о себе. Когда женщина, борясь с робостью, спросила, зачем им понадобился Николай Константинович, Грек сказал:
     -Нам надо бы с ним повидаться. Уж очень он похож на одного типа, который подозревается в угоне машин. – Прозвучало настолько нелепо, что в конце Грек уже в душе раскаялся за сказанное. И как видно красавица тоже отнеслась к этому скептически. Даже усмехнулась.
     -Кто? Николай Константинович, в угоне? Да вы что? Глупость, какая. А впрочем, господа, я вам ничем помочь не могу, - сказала она со вздохом. – Николай Константинович умер… И прах его захоронен на Кузьминском кладбище. – В ее глазах появилась тоска и разочарование, и вот так сразу не скажешь, чего больше. Да, собственно, разве это так важно. Для Федора Туманова с Греком сейчас было важно другое:  Бабенко мертв, а стало быть, произошло или же совпадение номеров, или же его телефоном воспользовался кто-то другой.
     Отодвинув Грека чуть в сторону, словно этим давая понять, что пока усачу лучше помолчать и не стоит выскакивать вперед, Федор спросил:
    -Когда это случилось?
    Женщина поднесла уголок носового платка сначала к одному глазу, затем к другому.
     -Чуть больше двух недель назад, - грустно проговорила она, опустив глаза, словно этим давая понять, что господам из милиции не стоило ее тревожить своим приходом и тем более задавать нелепые вопросы, навроде того, как им повидать человека, которого больше нет в живых.
     Но господа из милиции оказались не в меру настойчивыми.
    -Вы супруга Николая Константиновича? – спросил Туманов.
    Шмыгнув носом, красавица кивнула.
    -Да.
    -Как вас по имени, отчеству? – спросил Туманов.
    У женщины в глазах появилась усталость от назойливых вопросов.
    -Извините меня. Я так устала, - подняла она глаза на майора. – Понимаете, его больше нет. Вы не представляете, каково это потерять любимого человека. Человека, который тебе дорог. Без которого жизнь не мила.
     Федор призадумался, вспомнил о жене Даше. Наверное, не пережил бы, если бы потерял ее.
     Усатый капитан Грек задумался о том, как тяжело ему было бы, если б он потерял свое вновь обретенное счастье. И Грек вздохнул.
    -Примите наши соболезнования, - сказал Туманов и напомнил: - Вы не сказали, как вас звать? – спросил он опять.
    На лице женщины появилась кисленькая улыбка.
     -Вот что, значит, иметь дело с милицией, - колко заметила она и представилась: - Зовут меня, Алла Васильевна. – Видя, что майор Туманов собирается ее опять о чем-то спросить, женщина сказала торопливо: - Извините меня, господа. Но я очень спешу. Заскочила домой буквально на минутку.
    Словно извиняясь за назойливость, Туманов проговорил:
    -Да, да. Мы уже уходим. Вот только насчет Николая Константиновича хотелось бы уточнить…
     Женщина покачала головой.
     -Неужели вы сомневаетесь в смерти мужа? – Прозвучало настолько осуждающе, что Туманов, как порядочный человек, тут же поспешил заверить:
     -Нет. Ну что вы. Просто… - и не договорил.
     -Может быть, вы хотите взглянуть на свидетельство о смерти? – спросила женщина, коварно улыбнувшись. Федор даже не успел ничего ответить, как она продолжила его обличать, и слова ее зазвучали с упреком:
    -По глазам вижу, что хотите.
    Федор не стал ее убеждать в обратном. Наоборот, он действительно хотел глянуть на этот документ. Уж слишком все несуразным казалось майору. Из головы не выходила мысль о том, что если Бабенко действительно умер, то кому в таком случаи звонил Филатов. Спросить бы об этом у него самого. Видно, кто-то уж очень хотел закрыть Филатову рот. И надо отдать им должное, у них это получилось. Филатов мертв. А теперь выясняется, что и сам Бабенко мертв.
    -Извольте. Сейчас я вам покажу его, - засуетилась женщина, не горя желанием впускать оперативников через порог. – Куда ж я его положила?.. А вот оно на тумбочке, - проговорила она, отыскав документ среди газет, валявшихся на тумбочке тут же в прихожей. – Как видите, я даже еще не успела убрать его. Как положила на тумбочку, так оно и лежит, - произнесла она, ничуть не смущаясь небрежному отношению к документу. – Взгляните, - предложила она.
    Туманов отказываться не стал. Собственно, ему и самому хотелось заглянуть в этот документ, и он заглянул. И Грек за компанию с майором, сунул свою усатую физиономию.
     -Как видите, я вас не обманула. А теперь я могу идти на работу? – спросила женщина, не забыв при этом глянуть на часы, тем самым, давая понять, что она и так достаточно уделила времени сыщикам и больше не намерена тратить на них ни минуты.
     -Да. Конечно. Извините нас, - встрял в разговор усатый капитан, улыбнувшись и успев напоследок опять глянуть на ее стройные ножки.
     -В таком случаи, всего доброго, - сказала красотка и буквально перед носом у Грека захлопнула дверь.
     Грек причмокнул.
     -Какая женщина. Мечта поэта. А какие у нее ножки, - проговорил он, глянув на Туманова и заметив, что тот нахмурился. – Ты что, Николаич? – спросил он, когда они уже подошли к кабине лифта.
     -Слушай, Сан Саныч, какого хрена ты влез? Ведь мы еще в лифте договорились, что начинаю с ней беседовать я.
     -Николаич, извини. Из башки все вылетело. Видал, какие у нее ножки?
     -Да отстань ты с ножками, - отмахнулся Федор от назойливого Грека, который все никак не мог успокоиться под впечатлением чар красавицы. – Зачем ты трепанул, что Бабенко подозревается в угоне машин? Чушь какая-то. Из-за тебя она нас за идиотов приняла, - сердито проговорил Федор, надавливая пальцем на кнопку вызова лифта, который почему-то задерживался.
    Грек стоял рядом, сопел, думая над тем, в чем упрекал его Туманов, и не находил ничего такого для серьезного обвинения. И не вытерпел:
    -А что я должен был ей сказать? Что, некто Филатов пару дней назад звонил по мобильнику и разговаривал с Бабенко? И куда он звонил ему? На тот свет? Тогда бы она нас вообще приняла за конченых идиотов.
     -Небольшая разница, - мрачно заметил Туманов.
     -Не скажи, Николаич. Ну сам посуди, как бы мы с тобой выглядели. Ее муж умер, а мы приходим, и говорим об этом звонке. Вот это действительно чушь. Чего-то наши молодцы из технического отдела видно напутали. Наверное, нам надо искать другого Николая Константиновича, - сказал Грек вздохнув. Туманов с ним согласился.
     -Получается, так. Знать бы только, где его искать, - без оптимизма добавил майор.
     Снизу послышался натуженный скрип поднимавшейся кабины лифта, и когда она остановилась, Федор вошел. За ним и Грек.
     Дверь квартиры покойного Бабенко открылась и на площадку с дамской сумочкой и большим пакетом в руках выскочила красотка.
     -Ой, подождите, пожалуйста, меня, - попросила она, торопливо захлопывая дверь квартиры и запирая ее на ключ.
     Грек попридержал дверь кабины, чтобы она не закрылась. Глянув на него, Федор увидел на усатой роже слащавую улыбку. Не сомневался, если бы эта красотка сейчас попросила бы Грека на руках снести ее с шестнадцатого этажа, тот с радостью выполнил бы ее просьбу, да еще благодарил бы за доверие.
     Федор отвернулся и нажал на кнопку с цифрой один.
     Выходя из подъезда, усатый капитан захотел прогнуться перед красоткой,  забежав вперед, галантно открыл ей дверь и предложил, кивнув на белую «девятку»:
     -Может, вас подвезти?
     Женщина улыбнулась.
     -Спасибо, но я сама за рулем, - сказала она и направилась к серебристой «Ауди» стоящей на обочине тротуара.
     -Ничего себе, - от удивления Грек даже рот раскрыл, наблюдая за тем, как красотка, подойдя к машине, небрежно бросила пакет на заднее сиденье. Потом села за руль, и не успел Грек глазом моргнуть, как серебристая «Ауди» умчалась вдаль.
     -Рот закрой, а то простудишься, - съехидничал над ним Леха Ваняшин, тут же пригрозив: - Смотри, Грек. Позвоню соседке, скажу, что на других баб пялишься, так она тебя кашей кормить не будет.
     -Ты ничего не понимаешь, салага. Это же…
     -Мечта поэта, - продолжил за Грека майор Туманов, усаживаясь на сиденье «Жигуленка». Он хотел поддеть усатого ловеласа, но тот вполне серьезно подхватил:
     -Вот именно. Художники с таких картины пишут.
     -Ага. В обнаженном виде, - добавил Ваняшин, заводя мотор своей «девятки». Грек безнадежно махнул рукой, сказав:
     -Да ну вас. Одно слово – менты. Ничего в вас возвышенного и романтического.
     Федор Туманов промолчал на такой упрек. Лично майору сейчас было и в самом деле не до возвышенного. А вот Леха Ваняшин не стерпел. Огрызнулся на Грека:
     -Тоже мне, Ромео!


ГЛ.15


     Едва Федор Туманов вошел в кабинет, сидевший за столом Грек, поднял голову и спросил с улыбочкой:
     -Ну что сказал «батяня»?
     -Поблагодарил за хорошую работу, - пошутил Федор, вспоминая разговор, который состоялся только что в кабинете начальника отдела полковника Василькова. Касался он в основном происшествия случившегося в изоляторе временного содержания. Проштрафившегося прапорщика, пронесшего отравленный торт в камеру Филатову, отстранили от работы, пока прокуратура проводит служебное расследование. Разгильдяя, скорее всего, уволят. Но досталось и Федору. Начальство всегда найдет повод, чтобы вставить шпильку. А тут как раз такой повод был – смерть подследственного, как будто Туманов обязан был сидеть с ним в одной камере и глядеть, что тот ест и пьет.
    Федор сел на свое место. На этот раз Грек не позарился на стул майора. Сидел в торце стола. Перед ним лежала газета с кроссвордом, в который Грек старательно вписывал слова. Причем, половина кроссворда уже была разгадана. Как видно, в отсутствие майора, усатый капитан не терял время зря.
      Лейтенант Ваняшин сидел за другим столом, на котором стоял компьютер. Увидев, что майор пришел, лейтенант выключил компьютер, подошел и сел к столу, выжидающе уставившись на Туманова.
     -А если говорить серьезно, «батяня» недоволен. Считает, что мы слишком затянули это дело, - сказал Федор, поочередно глянув на Грека и Ваняшина.
     -Пусть сам попробует, побегает, а мы посмотрим, - с полным отсутствием самокритики, заметил на это Грек. Посмотрел на Ваняшина. Но лейтенант сидел с задумчивой физиономией и ничего к сказанному Греком не добавил.
     -Он свое уже отбегал, - вступился Федор за полковника Василькова, считая, что будь он на его месте, то поступил бы точно также, и не снимать стружку в данном случаи с подчиненных, просто нельзя. – У нас по этому делу четыре умышленных убийства. И пока только задержан один киллер, застреливший Волочко. А кто убил автоугонщика Кушнарева, угнавшего «Мерседес» у Домедова, мы пока не знаем. Впрочем, так же, как и самого Домедова. Теперь вот еще и Филатов. Вряд ли это все дело рук одного человека. Так что работы, непочатый край, а ты сидишь, кроссворды разгадываешь.
    -Николаич, мы с Лешкой тебя ждали. Ну вот я и достал газету, - попытался оправдаться Грек.
    -Чтоб не скучно было, - подколол Ваняшин усатого капитана.
    Грек покосился на приятеля Леху и показал тому кулак. Заметив, что Туманов смотрит на газету, Грек захлопал глазенками, не понимая, чем так майор заинтересовался.
     -Саня, откуда у тебя эта газета? – спросил Туманов, подвигая газету к себе.
     -Анютка моя купила. Она с телевизионной программой. Причем, все каналы есть, - начал объяснять Грек. – Очень удобно. Только она уж старая. Куплена пару недель назад. Анютка хотела выкинуть, да я не дал. Пока кроссворд не разгадаю.
     -Две недели голову ломаешь над ним? – спросил Ваняшин с сарказмом. Но Грек постарался сарказма не заметить. Сказал:
    -Ну и что.
    -А то, - не отступал Ваняшин, сразу же переходя в нападение на усатого капитана: - Если бы ты, Грек, не от случая к случаю разгадывал эти кроссворды, а почаще, то заметил бы, что вопросы в них повторяются. И если ты не страдаешь склерозом, то запомнил бы ответы и не ломал свою бестолковку по целому часу над одним словом.
     -Спасибо за совет, но как-нибудь обойдусь без него, - с недовольством проговорил Грек, заметив с каким увлечением, Федор Туманов зачитался небольшой статьей на последней странице. На этой же странице был напечатан и кроссворд, только в самом низу. Майор водил глазами выше.
     Грек посмотрел.
     -Чего там, Николаич, такого интересного? – спросил он у Туманова.
     -Ты читал ее? – не ответив на вопрос Грека, спросил Федор, ткнув пальцем в статью на верхней полосе.
     -Не, - признался Грек. – Некогда. Время не хватает. Анютка и так обижается, что мало внимания ей уделяю. Вечером перед сном телевизор погляжу, обычно новости, и все. А чего там в статейке-то? – сгорая от любопытства, опять спросил он у Федора.
     Туманов показал.
     -Да больно интересная статейка, смотрю в твоей газете. Под названием: « Покушение на руководителя автомобильного альянса», - сказал Федор, опять уткнувшись в газету.
     Грек придвинулся ближе.
     -И чего ж там интересного? – спросил он настойчиво.
     -Пишут, что на Садовом кольце, в районе улицы Земляной вал в двадцать три часа был обстрелян «Мерседес» директора автомобильного альянса Бабенко Н.К. Господин Бабенко получил тяжелое ранение и доставлен в больницу, где и скончался, - сказал Туманов, накрыв  своей широкой ладонью статью, которую только что зачитал своим помощникам.
     С минуту в кабинете стояла гробовая тишина, нарушил которую все тот же усатый капитан Грек.
     -То есть, ты хочешь сказать, что это тот самый Бабенко? – спросил Грек у Федора Туманова, видя, что майор задумался и ничего не желает говорить.
     Федор перевел на Грека взгляд и сказал тихо:
     -Пока не знаю. Но думаю, нам стоит это выяснить. – Прозвучало как предложение, от которого Греку с Ваняшиным отказываться не следовало. Хотя никто из них и не собирался этого делать. Только Леха Ваняшин спросил у Туманова:
     -Николаич, там случайно не указано, как назывался тот автомобильный альянс, руководителем которого был Бабенко Н.К.?
     Федор убрал ладонь с газеты. Быстро пробежал глазами по тексту.
     -Альянс называется - «Авто партнер».
     -Это уже теплее, - сказал Ваняшин и перешел к столу, где стоял компьютер. Включил его, и пока он загружался, обернулся к Греку с Тумановым и, улыбнувшись, сказал: - Сейчас проверим местонахождения этого альянса по базе данных.
     Месяц назад лейтенант купил в одном из переходов диск, в котором по заверению продавца, имелись адреса и телефоны всех коммерческих предприятий, фирм и все различных фондов города Москвы. И не прошло и трех минут, как компьютер выдал справку.
     Ваняшин ликовал.
     -Смотри-ка, не обманул рыжий чертяка, - сказал он.
     Грек не понял, о ком шла речь. Тут же потребовал объяснений:
     -Это кто еще такой? – нахмурившись, спросил он у Ваняшина.
     Приятель Леха махнул рукой, чтобы Грек больше не задавал ненужных на его взгляд вопросов.
    -Да продавец, который мне продал диск, - ответил Ваняшин и радостно объявил: - Вот, пожалуйста, имеется адрес автомобильного альянса «Авто партнер».
    -Ну и где это? – нетерпеливо спросил Грек, подскочив к сидящему на стуле Ваняшину и навалившись ему на плечи, уставился в монитор.
    -Это на улице Солянка, дом номер двадцать четыре, корпус два, - сказал Ваняшин.
    Федор  похвалил лейтенанта.
    От Грека, приятель Леха похвалы не дождался.
    -Так вот через диск, каждый дурак сможет отыскать адрес интересующей фирмы. Попробовал бы он без диска, - проворчал Грек, возвращаясь на свое место. Но на его брюзжание ни Туманов, ни сам Ваняшин, просто не обратили внимания.
     Федор посмотрел на часы. Время было половина пятого, но майор решил рискнуть и предложил:
    -Ну что, сыщики, сгоняем по адресочку?
    -А не поздновато? – засомневался Грек, что вряд ли они там кого-то застанут. – Не все же у нас в стране такие чумовые как вы, господа. Есть и нормальные люди, которые приходят на работу к восьми утра и уходят в пять вечера. Так вот пока мы потратим время на дорогу, как раз будет пять часов. И может получиться так, что мы никого не застанем. Обидно будет.
    -Можешь остаться и не ехать, - сказал ему на это Туманов, но, поразмыслив немного, Грек решил не отставать от приятелей, зная, что им это не понравится. Только вздохнул, вспомнив, что еще утром, когда он уходил на работу, Анютка обещала к его возвращению сварить настоящий украинский борщ, для чего она еще вчера сбегала на рынок и купила приличный оковалок свиного мяса. Подумав о борще, Грек облизнулся, исподлобья глянув на своих сумасбродных товарищей. Ладно Ваняшин еще молодой, неженатый, ну, а майор Туманов? Молодая жена. Сын недавно родился, а он как фанатик готов до ночи проторчать на этой проклятущей работе.
     -Что за жизнь, - вздохнул Грек и, покряхтывая, поднялся из-за стола. – Ладно. Поехали. Чего встали? – прикрикнул он на Туманова с Ваняшиным, выталкивая обоих из кабинета.


ГЛ.16

     Автомобильный альянс «Авто партнер» располагался во дворе за шестиэтажным кирпичным домом сталинской постройки. Небольшой двухэтажный особнячок уютно вписался в местный ландшафт, гармонируя цветом своих стен с увядающей листвой деревьев уходящего лета.
     Хотя лично капитану Греку цвет, в который был выкрашен особняк, не понравился. На вопрос Туманова, почему? Грек не задумываясь, ответил:
     -Поносный цвет.
     С ним никто спорить не стал. Так или иначе, но каждый имеет право на собственное мнение. У Грека насчет цвета стен, было такое мнение. Федор не сомневался в том, что у Ваняшина другое.
     Грек подошел к массивной металлической двери, попытался ее открыть, но дверь оказалась запертой.
     -Ну я же вам говорил, что все нормальные люди в пять часов заканчивают работать. А сейчас, сколько время? – нарочно спросил он, хотя перед этим, буквально минуту назад, глянул на свои ручные часы.
     Время было – пятнадцать минут шестого, о чем Греку незамедлительно сказал лейтенант Ваняшин.
     -Надо было меня слушать, - проговорил Грек, уже готовый направиться к машине. Даже спросил: - Ну что, линяем отсюда?
     Ваняшин хотел последовать за Греком, но Федор Туманов заупрямился.
     -Подождите. Интуиция подсказывает мне, что в эту дверь надо просто как следует постучать, - сказал он и несколько раз ударил ногой по двери.
     Грек вздохнул и покачал головой.
     -Тяжело иметь дело с упрямцами, - сказал он, возвращаясь назад к двери.
     Они прождали еще, по меньшей мере, минуты три, пока дверь открылась. Перед ними появился здоровенный мужик в черной форме охранника. Глянув на каждого из троих, он с недовольством спросил:
    -Ну чего надо? В туалет нельзя отойти. Вы что, не знаете, сколько сейчас время? Чего колотите по двери?
     Грек с самодовольством посмотрел на Туманова. Так и хотелось сказать упрямому майору, ну что, кто из нас был прав, я же говорил вам, теперь вот получайте от ворот поворот.
     Не обращая внимания на угрожающий вид охранника, Туманов достал удостоверение, раскрыл его перед носом того и сказал:
     -Из начальства кто есть?
     -Есть, - кивнул охранник. – У нас сегодня, это, как его… - запамятовал он, почесывая за ухом.
     -День зарплаты, что ль? – пошутил Грек.
    Охранник шутки не понял.
     -Да нет. Зарплату уже выдавали. Учет у них. Во. С бумагами чего-то там копаются, - сказал охранник.
     Федор наградил его улыбкой.
     -Не беспокойся, дружище, мы им не помешаем, - сказал майор, и, потеснив плечом, попытавшегося было воспрепятствовать их вхождению охранника, вошел в здание.
     Грек с Ваняшиным последовали за ним. Причем, лейтенант входил последним и охранник имел неосторожность схватить его за рукав пиджака, о чем тут же пожалел, потому что Леха Ваняшин применив прием защиты, ловко освободился от захвата и, перехватив руку охранника, слегка вывернул ее. Не обращая внимания на его стоны, Ваняшин сказал ему тихонько на ушко:
     -В следующий раз еще сделаешь такой выпад, и совсем останешься без руки. Понял меня? Если понял, то встань у двери и никуда не уходи, пока мы не уйдем отсюда.
    Охранник подчинился. Потирая руку в локте, проговорил виновато:
     -Так бы сразу и сказали. И не зачем руки выкручивать.
     Ваняшин улыбнулся и пошел догонять Туманова с Греком, которые уже топали по коридору по ковровой дорожке.
     Отыскать кабинет руководителя альянса, было не трудно. Если на всех кабинетах входные двери выглядели довольно простенькими, то дверь руководителя на этом фоне выглядела просто шикарной.
     Секретарши на месте не оказалось, и поэтому сыщики беспрепятственно и сразу вошли в кабинет руководителя альянса. Федор Туманов открыл дверь и, входя, удивленно вскинул брови, увидев сидящую за столом Аллу Васильевну, жену Бабенко.
     -Вот так встреча, - протянул майор.
     Красавица Алла напротив, нисколько не поддалась удивлению. Она как будто была уверена, что рано или поздно опять увидится с майором Тумановым. Единственное, она не думала, что встреча эта состоится в этот же день.
     -Как вы вошли? – спросила она, несколько с прохладцей, глянув на майора и его свиту не совсем дружелюбно.
     -Нас любезно пропустил охранник, - сказал Федор.
    Женщина призадумалась.
    -Странно, почему же он меня не предупредил о вашем визите. Ну ладно, с этим мы разберемся, - пообещала она, отложив папку с бланками документов. - Садитесь, раз уж пришли. Я слушаю вас, господа сыщики? – прозвучало с высокомерием. Но опера стерпели. И не такое приходилось выслушивать. Главное, дело. Ради него они и пожаловали сюда.
    Руководительница «Авто партнера» со скрытой настороженностью наблюдала за тем, как оперативники рассаживаются в кресла. Специально предложила им сесть в кресла, стоящие возле маленького стеклянного столика, на котором посередине стояла большая хрустальная ваза с букетом цветов, чтобы видеть всех троих. Особенно надо следить за их руками, чтобы не дай Бог не подсунули под стол какую-нибудь дрянь. Алла слышала о таких проделках сыскарей. Могут и наркоту подложить, а потом сказать, будто это нашли в ее кабинете. Или того хуже, приляпать под крышку стола подслушивающее устройство. Но под стеклянный столик ничего не приляпаешь.
     Грациозной походкой, как профессиональная манекенщица на подиуме, руководительница альянса прошлась по своему огромному кабинету, на ходу носком туфли поправив уголок ковра лежащего на полу, подошла к стеклянному столику и села в свободное кресло. При этом ее короткая юбка задралась, оголив ляжки так, что Грек тихонько охнул, заглядевшись. И не оставляя надежды все же заглянуть ей  под юбку, но Алла, словно догадавшись о желании капитана, забросила ногу на ногу, чем лишила Грека возможности разглядеть детали ее туалета, и усатому капитану оставалось теперь только наслаждаться запахом ее духов. И вдыхая этот неотразимый аромат, усатый капитан с завистью думал о том, что вот бы его Анютке подарить хотя бы маленький флакончик таких духов.
    Примерно о том же самом сейчас подумал и майор Туманов, вспомнив про Дашу, сравнив ее с этой Аллой Васильевной и находя, что по красоте его верная супруга нисколько не уступает ей. Да и чего в ней особенного такого, намазана, наштукатурена она, а смыть весь этот грим, и еще неизвестно как будет выглядеть ее холеное личико. Одно можно сказать с уверенностью, глядя на ее гладкие руки с непомерно длинным маникюром: такая цаца уж точно не стоит на кухне со сковородкой.
     Мечты лейтенанта Ваняшина разительно отличались тем, что он не думал о духах. Хотя их запах возбуждал молодого и азартного до женщин лейтенанта, и сейчас в мечтах он представлял, с каким бы удовольствием разложил эту откормленную самку вон на том кожаном диване и вдул бы ей как следует.
     Видя, что руководительница альянса ждет ответа на свой вопрос, Федор Туманов кашлянул в кулак и сказал:
     -Нам бы хотелось получить от вас кой, какие разъяснения?
     Красавица Алла изобразила недоумение, сказав тут же:
     -А разве вы их не получили?
     Туманов покачал головой.
     -Не совсем. Нас, например, интересует, при каких обстоятельствах погиб Николай Константинович Бабенко? Но для начала ответьте, почему у вас другая фамилия? – спросил майор. Проходя мимо стола секретарши, он обратил внимание на лежащее заявление, в суть которого майор вчитаться не успел. Однако, успел прочитать, кому оно предназначалось на рассмотрение. Так вот предназначалось оно руководителю альянса «Авто партнер» Савинской А. В.
     -Видите ли, - несколько смутившись, проговорила Савинская, - мы с Николаем Константиновичем были не расписаны. Жили в гражданском браке.
     -Стало быть, вы его гражданская жена? – решил уточнить Грек, хотя, судя по ответу Савинской и так все было понятно.
     Женщина утвердительно кивнула, и сказала:
    -Год назад, Николай Константинович овдовел…
    -А что произошло с его супругой? – удачно вставил майор вопрос, сделав для себя маленькую пометку в блокноте. Хотя на самом деле, блокнот у майора был для вида. Весь разговор с Савинской записывался им на диктофон, лежащий в правом кармане пиджака главного сыщика.
     -Я точно не знаю, - пожала миниатюрными плечиками Савинская, глядя на которые у Федора Туманова сложилось впечатление, что они никак не подходят к ее объемистой заднице. – Николай Константинович предпочитал не вспоминать об этом. Но, кажется, его супруга умерла вследствие отравления. Перед этим она только что вернулась из-за границы. Ездила отдыхать пол путевке. По-видимому, наглоталась там какой-то дряни. Но я повторяю, дело это давнишнее. Поэтому, за точность ручаться не стану, - проговорила она, заметив на лице майора частичное удовлетворение по поводу заданного вопроса.
     -А познакомились вы с Бабенко до смерти жены, или после? – ненавязчиво спросил майор, заметив, каким неприятным показался его вопрос Савинской. Тоже самое отметили про себя и Грек с Ваняшиным, внимательно наблюдая за руководительницей альянса.
     -После, - отрывисто произнесла Савинская, не понимая, в чем ее пытается обличить этот приставучий сыщик. Ей интересно было бы сейчас узнать, что там творится у него в башке и уж не думает ли он обвинить ее в чем-то крамольном. Поэтому, чтобы у Туманова не возникло излишних подозрений на счет ее, она поспешила заявить:
     -Николай Константинович как раз создавал этот альянс, и ему были нужны надежные, порядочные люди, - подчеркнуто произнесла она. – Я пришла, попросилась к нему на работу. Вот так и начался наш роман.
     Выслушав Савинскую, Туманов улыбнулся, при чем, не забыв сказать:
     -А теперь вы, значит, решили продолжить дело, начатое вашим гражданским мужем? – Пожалуй, прозвучало сказанное, не совсем тактично, но самого Туманова это нисколько не волновало. Куда гораздо важнее такта, для него сейчас было получить правдивые, исчерпывающие ответы на свои вопросы.
     -Вы так говорите о Николае Константиновиче, как будто это имеет какое-то значение, гражданский он мне муж, или же по росписи в загсе, - произнесла Савинская в ответ, но майор тут же поправил ее:
     -Знаете, в некоторых случаях, имеет. Особенно, когда человек внезапно погибает. Вы так и не сказали нам, как умер Бабенко?
     Алла Савинская резко встала, подошла к тому столу, за которым сидела до прихода сыщиков, взяла там пачку сигарет и пепельницу и вернулась в кресло. Выглядела она чрезвычайно взволнованно.
     -Извините, - сказала она. – Не хочется вспоминать об этом.
     -Понимаем, - кивнул Грек, тут же проговорив с сочувствием: - Это вы извините нас. Но работа у нас такая, что мы вынуждены спросить вас об этом.
     Туманов ничего не сказал в оправдание. Лейтенант Ваняшин предпочел не вмешиваться в разговор старших товарищей, считая, что вопросы майор Туманов ставит правильно и потому, лучше него это не получится у них с Греком, и зря усатый капитан лезет со своими извинениями. Только лишний раз дает Савинской возможность, обдумать предполагаемые дальнейшие вопросы, которые могут последовать от Туманова. Хотя расчет самого майора построен на внезапности вопроса, и чтобы не дать Савинской собраться с мыслями, не придумать вранья. Тогда и ответы ее будут более правдивыми.
     -Да, да. Конечно. Только мне немного не понятно, почему вы вдруг заинтересовались смертью Николая Константиновича? Ведь ко мне уже приезжали из того отдела внутренних дел, на территории которого все это случилось. Спрашивали. Я даже подписала какую-то бумагу…
    -Может, объяснение? – подсказал Грек.
    Сунув сигарету в длинный мундштук, Савинская охотно кивнула.
    -Точно. Объяснение. Я им рассказала то же самое, что и вам. Они записали. Сказали, что когда расследование будет завершено, меня известят, - проговорила она грустно, бросив взгляд на большие настенные часы, стрелки на которых показывали ровно шесть часов. – Может, вы хотя бы мне скажите, есть ли какие-то новости по расследованию? – попросила она, обнадеживающе глянув на Туманова.
     Федор не посмел разочаровать такую обаятельную женщину. Улыбнулся и сказал:
     -Может, и скажем.
     -Правда? – ее глаза засветились надеждой.
    Майор кивнул.
    -Правда. Но сейчас. Чуть попозже, - сказал он и заметил, как сразу потух взгляд красавицы. Но не станешь же ей признаваться, что никакими новостями по факту смерти Бабенко, сыщики не располагают. Поэтому майор скроил глубоко задумчивую физиономию и сказал:
     -А сейчас вы нам расскажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах погиб Николай Константинович? – Туманов успел заметить, с каким изяществом держала Савинская пальцами мундштук. Даже курила она как-то по особенному, притрагиваясь губами к мундштуку так, словно для сладкого поцелуя  и облизывая кончиком розового язычка дырочку, через которую втягивала в себя сигаретный дым. Черт бы побрал таких женщин, созданных для искушения мужчин. И не мудрено, что Бабенко влюбился в нее, недоступную для простых грешных. Наверное, он пьянел от ее божественной красоты, наслаждаясь нектаром с этого дивного цветка, забывая обо всем на свете. В благодарность за ее любовь он сделал красавицу  своей заместительницей, а потом и руководителем альянса.
    Федор несколько отвлекся, поддавшись размышлениям, которые тут же отбросил, когда Савинская, отложив мундштук с сигаретой в пепельницу, сказала:
     -К сожалению, я знаю немногое. Только то, что отражено в милицейском протоколе. Николай Константинович ехал вечером на своем «Мерседесе» по Садовому кольцу. Остановился перед светофором на перекрестке Земляного вала с Казенным переулком. Там к нему подскочил какой-то человек и несколько раз выстрелил в Николая Константиновича. Потом выбросил его на асфальт, а сам сел в его «Мерседес» и уехал. Ума не приложу, неужели из-за машины кому-то  понадобилось стрелять в него. Ведь Николай Константинович был таким добрым человеком. Знаете, сколько он денег переводил на храм. Никому не отказывал в помощи. И вот его не стало, - вздохнула Савинская, вертя на пальце перстень, который стоил баснословных денег, тем самым, давая выход нервам.
    -Этот перстень вам подарил Николай Константинович? – спросил Федор, глянув на руки Савинской.
     -Что? – не поняла она. – Перстень? Ах, да. Это его подарок.
     Туманов кивнул. Грек, заслушавшись красавицу, сидел с задумчивой физиономией. Ваняшин по-прежнему, не встревал в разговор.
     -Скажите, Алла Васильевна, вы сказали нам сегодня, что прах Николая Константиновича Бабенко захоронен на Кузьминском кладбище?..
    -И что? – Савинская рассеянно взглянула на Федора Туманова.
    -Так его что, кремировали? – спросил Туманов.
    -Такова была воля самого Николая Константиновича. В больнице,  я навестила его. Ранение оказалось чрезвычайно тяжелым, и он практически  был без сознания. Но когда я была там, он неожиданно пришел в себя. Всего лишь на короткий миг. Я даже толком не успела у него ничего спросить. Тогда он и попросил, чтобы его тело кремировали. Кстати, жену свою он тоже кремировал. Не знаю почему, но это так. Ума не приложу, почему он так захотел. Но отказать ему в этом я не могла. Дала слово. Во имя светлой памяти о Николае Константиновиче, - Савинская кивнула на стену, где висел большой портрет Бабенко в рамке, уголок которого был, перетянут черной ленточкой.
    Федор тоже посмотрел на портрет.
    -Да, кстати, у вас не осталось фотографии Николая Константиновича? – спросил майор. Савинская взглянула на него удивленно.
    -Фотографии? Зачем она вам?
    -Да мы вам вернем ее потом, - пообещал майор. – Как расследование закончится, так и вернем. Согласитесь, как можно искать убийцу, не имея на руках фотографии его жертвы?
    -Ну я не знаю, - неуверенно проговорила Савинская. – А вы ищите?
    Для себя майор уже определился, как обосновать свой приход сюда. И не важно, что эту мысль ему подсказала сама Савинская. И он уверенно сказал:
    -Иначе с чего бы мы тут оказались. Мы ведем параллельное расследование по факту смерти Николая Константиновича и поверьте, нам очень нужна его фотография. – Произнесено это было так правдоподобно, что у Савинской не возникло сомнений на этот счет. Но она разочаровала Федора.
     -Извините, но тут у меня нет его фотографий. Да и вряд ли они есть дома, ведь Николай Константинович не любил фотографироваться. А потом, я затеяла дома ремонт. Не могу разобраться, где что лежит. Так что с фотографией, скорее всего,  не получится, - виновато улыбнулась она.
     -Мы это дело поправим, - сказал Леха Ваняшин, вставая с кресла. Из кармана пиджака он достал небольшой фотоаппарат, размером чуть больше пачки сигарет. Причем, такой же плоский. Наведя объектив, на висевший на стене потрет Бабенко, нажал на спуск, осветив кабинет яркой вспышкой. Один и второй раз. Закончив фотографировать, вернулся на свое кресло, на котором только что сидел.

    -Ну, сыщики, у кого, какие соображения? – спросил Федор Туманов, когда они ехали в машине после разговора с Аллой Савинской.
    -Чувствуется, эта бабеха еще та штучка, - высказался Леха Ваняшин о своем недоверии к Савинской. На что Грек не упустил тут же возразить, сказав:
     -Зря ты к ней так недружелюбно настроен. Эффектная, красивая женщина.
     Ваняшин, усмехнувшись, кивнул.
     -Во-во. Красивая. Ты не забывай мой друг, что под красивой маской может прятаться коварство. Слыхал о таком изречение? – спросил он Грека. Но усатый капитан только махнул рукой, посмотрев на молчавшего майора Туманова. Спросил:
    -О чем задумался, Николаич? Как тебе бабенка, понравилась? Не хуже твоей Дарьи.
     -Но и не лучше, - заметил на сказанное Греком майор, тут же добавив: - А задумался я вот о чем…
     Грек внимательно уставился на майора. Даже Леха Ваняшин на какой-то миг отвлекся от руля, повернувшись к Федору Туманову.
     -За дорогой следи, гад. Угробишь нас с Николаичем, - заорал на него Грек. На что лейтенант Ваняшин оскалился в улыбке и сказал:
     -Одно дело, Николаич. Он теперь у нас отцом стал. А тебе-то чего волноваться? Найдет твоя Анютка другого.
     Грек от обиды чуть не задохнулся.
    -Лешка, не выводи меня из себя. И в рабочее время хватит трепаться на посторонние темы. Мы сейчас о деле говорим. Мне, например, интересно узнать, о чем думает Николаич. В твоей-то башке, я знаю, кроме мусора никаких дельных мыслей нет. А это у нас голова, - Грек погладил Федора Туманова по голове.
    -Отвали, Грек, пока в лоб не получил, - рявкнул Федор на усача и сказал Ваняшину: - Завтра с утреца забеги к ребятам, прояви пленку. И знаешь, постарайся заодно и фотографию Бабенко сделать.
     Ваняшин безропотно кивнул, впрочем, не забыв сказать:
     -И пол подмету, и дров наколю, и орехи переберу, как Золушка. Все и сразу.
     -Ничего. От тебя не убудет, - съязвил Грек над лейтенантом.
    -Леш, пойми ты, нам срочно нужна фотография Бабенко. Завтра надо слетать в больницу. Потолковать с тем врачом, кто осматривал раненого Бабенко, - сказал Федор Туманов.
    Грек хмуро глянул на майора.
    -Это еще зачем? Сказано тебе, по факту покушения на него занимаются ребята из местного ОВД. И не стоит им мешать, - воспротивился Грек.
    -Нет, Грек, стоит. Есть у меня кой, какие мыслишки. И мне очень охота проверить, прав я или нет. Так что пока работаем по моему варианту.
    -Без вопросов, - сказал на это лейтенант Ваняшин. Капитан Грек промолчал. Насупился.


ГЛ. 17


     Лейтенант Ваняшин и в самом деле оказался молодцом. В половине десятого утра он вошел в кабинет с пачкой фотографий, лежащих в черном пакете.
     -Товарищ майор, разрешите доложить, - вытянулся он по стойке смирно. – Ваше приказание выполнено.
     Федор сморщился как при зубной боли. Не любил, когда его помощники возводили его в ранг начальника, не забывая лишний раз напоминать об этом. Всегда считал себя таким же, как они. Ну разве что на ступеньку выше. Но дело они делают общее, и начальник у них общий – полковник Васильков, «батяня», который может строго спросить с каждого, в том числе и с самого майора. А он, майор Туманов, всего лишь для них – старший товарищ. Старший по должности.
    -Леш, кончай выламываться. Скажи лучше, сделал фотографии?
    Ваняшин улыбнулся.
    -Сделал, - сказал он и высыпал на стол кучу фоток.
    -Куда так много? Ты что, хочешь тут все стены обляпать этой рожей? – взял Грек одну фотографию Бабенко.
    -Пригодятся. Скажет Николаич его в розыск объявить, так всем постовым на вокзалах раздадим по фотографии, - пошутил Ваняшин.
    -Чего, покойника в розыск? – не принял Грек шутку лейтенанта. – Ну ты Леш, вообще, - постучал он по своей голове, показав Ваняшину, какой он тупой.
    -Ладно, ладно. Все правильно он сделал. А фотки и в самом деле могут пригодится, - вступился Туманов за лейтенанта Ваняшину. Но твердолобый капитан Грек остался при своем мнение
    -Заставь дурака Богу молиться… Столько фотобумаги перевел.

    В приемном покои больницы, куда сыщики приехали, долго не могли выяснить, кто из хирургов в тот роковой вечер принимал раненого Бабенко. Пожилая медсестра, которой было, по мнению Туманова, далеко за шестьдесят, неторопливо водила пальцем по строчкам регистрационного журнала, куда заносились данные на каждого, кто поступил к ним в больницу. Сначала она спросила у Туманова дату, когда раненый был доставлен к ним. Туманов назвал. Потом его фамилию. Причем, разговаривала она так же не торопливо, как и листала страницы журнала.
    Грек не мог спокойно наблюдать за старушкой и, не выдержав, отошел в сторонку, заглядывая в коридор, где размещалась палата осмотра доставленных в больницу. Там молодой очкастый врач вместе с медсестрой осматривали полуголую женщину лежащую на кушетке.
    -Если бы я в свое время выучился на врача, тоже бы сейчас вот так мучился, - кивнул Грек на смотровую палату.
    Стоящий рядом Леха Ваняшин улыбнулся.
    -Знаешь, по-моему, из тебя получился бы неплохой гинеколог, - пошутил он.
    Грек хотел плюнуть от обиды Ваняшину под ноги, посчитав сказанное приятелем, сверх оскорблением, но вспомнил, где он находится, и отошел, свирепо зыркнув на лейтенанта своими черными глазами.
     -А вот, нашелся ваш Бабенко, - радостно воскликнула старушка, уставившись через толстые линзы очков в неровные строчки.
     Федор наклонился к столу, чтобы убедиться, не ошиблась ли бабуся. Увидел дату и фамилию – Бабенко. Дежурная медсестра, сидевшая в тот вечер на месте бабуси, вполне справилась со своими обязанностями, сделав соответствующую запись в журнал.
     -Доставлен к нам в больницу в двадцать три сорок пять. А дежурил у нас тогда… хирург Макаров. Он осматривал вашего раненого и оперировал, - произнесла бабуся на эмоциональном подъеме.
    -Понятно, - протянул Туманов, для верности сам вчитываясь в строку, где стояла фамилия дежурного хирурга. – Не худо бы с этим хирургом Макаровым повидаться? – вопросительно взглянул майор на пожилую медсестру.
     Бабуся добродушно улыбнулась, закрывая журнал.
     -Можете считать, молодой человек, что вам повезло. Леонид Яковлевич как раз сегодня тут. Делает операцию. Сейчас я узнаю, если он закончил, то попрошу спуститься сюда, - сказала она, явно желая угодить молодому майору, и подняла трубку телефона, неторопливо набирая номер хирургического отделения. – Вера, Леонид Яковлевич оперировать еще не закончил? – не торопливо проговорила она в трубку. – Закончил. Ну пусть спустится сюда. Тут из уголовного розыска приехали трое сотрудников. Хотят с ним поговорить. – Она положила трубку и, посмотрев на Федора поверх очков, сказала: - Сейчас Макаров спустится к вам. Подождите.
    Поблагодарив бабусю, Федор отошел от стола, чтобы не мешать.
    Минут через пять в приемный покой торопливо вошел высокий сухощавый мужчина лет сорока. Увидев Туманова, Грека и Ваняшина, стоящих возле окна, подошел к ним.
     -Это вы из уголовного розыска? – спросил он с некоторой настороженностью и как видно, немного взволновавшись.
     -Мы, - ответил Федор Туманов. Грек, недавно получивший от майора небольшую взбучку, теперь предпочитал в разговор не вмешиваться.
    -Я слушаю вас. Что случилось? – спросил хирург.
    Федор улыбнулся, видя в каком напряжении, сейчас находится доктор Макаров, сказал успокаивающе:
    -Да, собственно, ничего не случилось.
    -Ну слава Богу, - облегченно вздохнул врач. – А то уж я подумал невесть что. Ведь просто так вы не придете, да еще втроем. Вдруг, арестуете, - улыбнувшись, пошутил хирург.
    -Ну пока, вроде бы, не за что, - шуткой на шутку ответил майор, тем самым окончательно разрядив напряженную обстановку. – А побеспокоили мы вас, Леонид Яковлевич, вот по какому делу…
    -Я весь внимания, - тут же отреагировал хирург, сделавшись сразу серьезным.
    -Двадцать седьмого августа в двадцать три сорок пять к вам в больницу был доставлен гражданин Бабенко?..
     Внимательно выслушав Туманова, хирург утвердительно кивнул.
     -Ну, как же. Прекрасно помню. Пять пулевых ранений:  одна пуля попала в селезенку, другая пробила левое легкое. Третья прошла буквально рядом с сердцем. Две остальных попали в левую щеку. Вообще, случай был безнадежный. Это я определил сразу. Но как врач, я обязан до последнего бороться за жизнь пациента. И поверьте, я пытался сделать все возможное, - клятвенно заверил хирург Макаров.
    У Федора не было оснований не верить ему. Даже сейчас, припоминая, как проходила операция, врач изобразил такую переживательную гримасу, что Федор Туманов сразу же поспешил заверить его, сказав:
     -Мы вам верим. Скажите, Бабенко умер во время операции? – не упустил уточнить майор, припоминая то, что им рассказывала Алла Савинская. Намереваясь сопоставить сказанное ею с ответов врача.
     Макаров отрицательно покачал головой.
     -Нет. Он скончался потом в палате, уже после операции. Можно сказать, на руках у жены, - вздохнув, проговорил хирург, задумчиво глядя в окно на площадку возле входа в больницу, куда время от времени подъезжали «скорые», привозя пациентов.
     -А жене его, вы сообщили о поступившим к вам Бабенко? – спросил Туманов, пытливо заглядывая в глаза хирургу. Сейчас его взгляд был спокойный и сосредоточенный на чем-то своем. И Федор подумал, что, возможно, таким он бывает у врача во время операции, когда острый скальпель безжалостно вгрызается в человеческую плоть, выбирая то, что нужно отсечь.
     -Нет, не мы. Я не знаю, откуда она узнала о случившемся, но приехала она почти сразу же за «скорой», на которой привезли ее мужа. Возможно, ей сообщили ваши коллеги. Кстати, они потом тоже приезжали к нам сюда. Но Бабенко был уже мертв.
     -Интересненькое дельце получается, - задумчиво проговорил майор. Доктор Макаров сразу заинтересовался сказанным Федор.
     -Интересное  чем? – спросил он.
     Федор махнул рукой.
     -Не обращайте внимания. Это я так, о своем, - объяснил Туманов и произнес в некоторой задумчивости: - Скажите, доктор, вы лицо того Бабенко помните?
     Хирург Макаров не сумел скрыть усмешки, настолько вопрос майора показался ему наивным.
     -Конечно. Ведь я же его оперировал. А потом с того момента прошло не так уж и много времени, чтобы я забыл этого пациента, - не замедлил он объяснить то, что на его взгляд, майор Туманов сам должен понимать.
     Туманов одобрительно кивнул и сказал:
     -Сейчас мы вам покажем фотографию. Посмотрите, пожалуйста, - он достал из кармана фотографию Бабенко и показал хирургу. – Узнаете? – спросил майор.
     Макаров взял из рук Федора фотографию, долго и внимательно смотрел на нее, потом сказал:
     -Знаете, лицо у того пациента было обезображено… Левая часть щеки и нос… Но этого человека я никогда не видел. Однозначно, - заявил хирург, возвращая фотографию Туманову.
     -А вы посмотрите еще разок и повнимательней, - посоветовал Грек, не вытерпев больше молчать.
     Хирург Макаров холодно взглянул на усатого капитана.
     -Зачем мне  смотреть еще раз, если я вам заявляю вполне определенно, что этого человека не знаю, - ответил хирург.
     -И никогда не видели? – не отставал Грек.
     -И никогда не видел, - подтвердил Макаров, не понимая, чего от него хотят сыщики. Ведь он ответил им правду.
     -Погоди, Сан Саныч, - остановил Федор капитана Грека, который только начал расходиться, и как видно, собираясь задать врачу еще парочку вопросов. Но сейчас Туманов решил спросить у хирурга Макарова то, что считал необходимо важным в первую очередь.
     -Вы сказали, у пациента было обезображено лицо? – напомнил он.
    Макаров кивнул.
     -Да. Левая щека, нос, полость рта. Задета нижняя челюсть, - охотно объяснил врач.
     -Нижняя челюсть, - повторил Туманов, призадумавшись, и тут же спросил: - Скажите, он мог говорить?
     -Говорить? – врач глянул на Туманова удивленно, словно сожалея, что майор сам не понимает элементарных вещей. – С таким-то ранением? Сомневаюсь. Он не мог дышать носом, и мы  были вынуждены вставить ему в рот кольцо, чтобы он не сжал челюсти и не задохнулся.
     Вытянувшись на носки, Грек сунул свои губы в ухо Лехе Ваняшину и прошептал:
     -А эта сука нам чего сказала? Что Бабенко сам попросил кремировать его после смерти.
     В ответ Ваняшин кивнул, тем самым, давая понять, что он полностью согласен с Греком. Но Грек оказался этим не удовлетворен и указал Ваняшину взглядом на стеклянную дверь центрального входа больницы, чтобы лейтенант следовал за ним. И когда они вышли на крыльцо, запальчиво произнес:
     -Вот что, Леха, послушай моего доброго совета. Говорю тебе, как другу. Брать надо эту стерву Савинскую за жабры. Не чисто тут. Доктор этот тощий не узнает по фотографии Бабенко…
     -Не узнает, - согласился Ваняшин, доставая из кармана пачку сигарет. Достал из пачки одну сигарету, сунул в рот. Грек не стал дожидаться, пока приятель предложит и ему закурить, сам выхватил из его пачки сигарету.
     -Значит, что? – спросил он у Ваняшина, но тот не ответил, и Греку пришлось это сделать самому: - Значит, это был не Бабенко, а другой человек. Потому его и кремировали его, а не похоронили в гробу. Побоялась эта сука, вдруг дело закрутится и его придется раскапывать. А теперь, поди, копай. Урна с пеплом. А тела нет. Попробуй тут, проведи опознание. Нет, я сразу понял, в чем тут суть, - похвалился Грек, важно выпятив грудь.
     Справедливости ради, Леха Ваняшин заметил:
     -По-моему, сразу об этом догадался наш майор, еще, когда попросил у Савинской фотографию ее гражданского мужа.
     -Ладно, - деловито махнул рукой Грек. – В общем, не такая уж и большая разница, кто первым догадался. Главное, мы ее раскусили. Представляешь, какая хитрющая змея. Такую морду корчит, будто переживает, а сама, небось, рада радешенька, что теперь вместо Бабенко управляет альянсом. Автомагазины, стоянки, паркинги – все теперь в ее руках. Это ж, какие деньжищи там крутятся, - подытожил Грек, сказанное собой же, свернув все к меркантильному, будничному.
     Леха Ваняшин не только не возразил усатому капитану, а полностью был согласен с ним. Единственный вопрос не давал покоя лейтенанту. Его он и не упустил задать Греку:
     -Слушай, Сан Саныч, а где в таком случаи настоящий Бабенко?
     Грек призадумался, но ничего путного в его голову не пришло, и он сказал, несколько сбитый с толку вопросом приятеля Лехи:
     -Где, где. Сидит себе, где-нибудь на даче.
     -Так Савинская сказала, что у них с Бабенко дачи нет, - настаивал на своем Ваняшин, видно намереваясь окончательно доконать Грека.
     -Ну и что? У них может, и нету. А у друзей или знакомых есть. И вообще, какого хера ты ко мне прицепился. Вон иди, майора пытай, - кивнул Грек на окно, за которым стояли Туманов и хирург Макаров.
     Докурив сигарету, Грек отошел в сторонку от Ваняшина и достал из кармана мобильник. Набрав номер, сказал чуть приглушенно, чтобы Ваняшин не растопыривал уши:
     -Анютка? Привет. Это я. Как у тебя дела?
     Леха Ваняшин улыбнулся, сделав вид, будто не слушает всего того, о чем говорит Грек.
     Грека не раз бесило то, какое у ихнего майора непроницаемое лицо. И как только человек умеет так владеть собой. Иной раз, глядя в это лицо, вот так сразу и не скажешь, доволен чем-то майор, или огорчен.
     Вот и сейчас, он сел в машину с такой физиономией, словно ничего такого и не случилось. А Грек с Ваняшиным, после всего, что услышали от хирурга Макарова, сидели как на иголках, ожидая услышать от своего старшего нечто особенное, навроде того, что сейчас они немедленно поедут на улицу Солянку, чтобы взять Савинскую, как говорится тепленькую, прямо из кабинета.
     Видя, что Туманов молчит, Грек вздохнул с недовольством и спросил:
     -Ну и куда мы сейчас?
     -В бюро ритуальных услуг, - ответил Федор. А Грек вытаращил глаза.
    -Куда, куда? Вроде нам еще рановато заказывать отходняк, - усмехнулся он, тем самым, давая понять, что у них есть дела поважнее.
     -А никто и не собирается там ничего заказывать. Нам надо провести опознание, - сказал Туманов.
     Грек ненадолго призадумался, потом заметил как бы, между прочим:
     -И как же, интересно, мы это сделаем?
     Федор обернулся к сидящему на заднем сиденье Греку.
     -Очень просто, - сказал он и показал Греку фотографию Бабенко. – Вот по этой фотографии. Перед тем, как отправить тело покойного в печь, его наверняка переложили в другой гроб. Я много раз слышал о таких вещах, когда тело из дорогого гроба перекладывают в другой, попроще и подешевле. Чего зря пропадать добру. Ведь работники службы ритуальных услуг тоже хотят заработать. Потом  тот гроб продадут для нового клиента. И так, пока не протрут его до дыр. Разве кто из родственников станет наблюдать процесс сжигания?
    -Вряд ли, - после коротких раздумий согласился Грек.
    -Вот и я так думаю. Да, собственно, и не так важно, какой гроб пойдет в огонь. Другое дело, кто лежит в гробу. В случаи с Бабенко, в гробу лежал не он, - сказал Туманов. – И нам нужно от работников ритуальных услуг получить подтверждение.
     -Так и мы с Лешкой того же мнения, - подхватил Грек. – Я ему сразу сказал, что тут явная подмена, - важно проговорил он.
     Ваняшин обернулся, покосившись на не в меру разговорившегося Грека, но ничего не сказал. Да и вряд ли бы он сейчас сумел заткнуть ему рот.
     -Николаич, а как быть с Савинской? – не замедлил Грек спросить у Туманова, выразив крайнюю обеспокоенность тем, что красотка может податься в бега.
     -Никуда она не денется от такого пирога. Она теперь властелина автомобильного альянса. Да и зачем ей убегать?
     -Ну как? – сказал Грек. Самолюбие не позволило ему отступить от своего мнения. – Мы можем выдвинуть против нее обвинение… - он не договорил, заметив на лице майора усмешку.
     -Обвинение в чем? – спросил майор.
     -Да хотя бы в обмане. Врач в больнице по фотографии не опознал настоящего Бабенко. Значит, вместо него подстрелили кого-то другого, кого Савинская выдала за своего мужа.
    -И ты знаешь, зачем она это сделала? – спросил майор у Грека.
    Грек с минуту думал, а потом сказал:
    -А может, ей захотелось занять его место во главе альянса. – Сказано было как аргумент в пользу вины красавицы Савинской. Капитан Грек ненавидел подлых женщин. А именно такой, ему теперь казалась Алла Савинская.
     -Грек, ты забыл, что Бабенко сам подписал все необходимые документы о передачи руководства альянсом Савинской, - напомнил лейтенант Ваняшин. Когда они были в кабинете у Савинской, Федор Туманов спросил красотку о переходе власти над альянсом к ней. Савинская показала документы о назначение ее на пост руководителя альянса «Авто партнер». Все они были заверены собственноручной подписью самого Бабенко.
    -Если бы Савинской надо было убрать Бабенко, зачем вся эта подмена с телом. Она бы просто наняла киллера. Бац, и нет Николая Константиновича, - проговорил Ваняшин.
     -Правильно, Леша, - одобрил Туманов сказанное лейтенантом, что по своему не понравилось Греку. И он сердито спросил у Ваняшина:
     -Если ты такой умный, то может, тогда объяснишь, почему вместо Бабенко подставили другого человека?
     Ваняшин пожал могучими плечами.
     -Я пока не знаю. Спроси лучше у Николаича. Николаич, скажи? – попросил лейтенант.
     Грек уставился на Туманова, покорно ожидая ответа.
     -По-видимому, для Бабенко возникла такая необходимость, исчезнуть. Хотя пока мне и самому не понятно, для чего ему надо было исчезать. Дела в альянсе идут неплохо. Недавно ревизионное управление осуществляло финансовую проверку деятельности самого альянса и всех его дочерних предприятий. Крупных нарушений не выявлено. По крайней мере, таких, за которые бывшему руководителю Бабенко надо исчезать. Да и не стал бы он подставлять Савинскую. Она дорога ему.
     -Постой, Николаич, слушая тебя, я понял другое. А именно, ты хочешь сказать, что Бабенко с Савинской действовали в этой подмене заодно? – спросил Грек, подозревая, что майор знает нечто большее, чем они с Лехой Ваняшиным. Или, по крайней мере, догадывается, но пока до поры не хочет распространяться о своих догадках. Что ж, за это его не стоит упрекать, хотя все они в одной команде, а раз так, то, стало быть, майор просто боится ошибиться. Об этом подумал капитан Грек, подыскав оправдания для Федора Туманова, к которому относился с большим уважением. Хотя и завидовал ему. Видно уж дано человеку родиться выдающимся сыщиком. Греку этого не было дано. Но со времени их работы вместе, каждый из низ по своему дополнял друг друга и занимал свое место в общей команде. В этом Сан Саныч Грек был уверен на все сто.
    -Думаю, что да. Заодно, - произнес Федор это так, что у Грек с Ваняшиным не посмели усомниться в обратном. – Поэтому, Савинскую мы пока беспокоить не будем. А возьмем под наблюдение. Думаю, она знает, где отсиживается Николай Константинович. Вспомните, Филатов звонил три дня назад Бабенко. Трубку подняла Савинская, а потом к телефону подошел сам Бабенко.
     -Может, он дома сидит? Тогда давайте, войдем, обшарим хату? – с ходу предложил энергичный Грек. Но Федор Туманов тут же отверг предложение капитана:
     -Нет. Этого мы делать не будем. Не такой дурак этот Бабенко, чтобы сидеть дома и ждать когда мы придем. Да и сама Савинская чувствует себя преспокойненько, только потому, что в квартире Бабенко нет.
     -А чего ж тогда она нас не впустила, когда мы приходили? – не мог успокоиться Грек, и, не зная, чем еще озадачить майора. Такой уж он умный и все-то знает.
    -Вот этого я, как раз и не знаю, - признался Федор. – Может, просто не хотела. Думаешь, все так рады видеть наши милицейские рожи. Да и потом, торопилась она на работу. Сама же сказала. Или не помнишь? – спросил он у Грека.
    Грек вздохнул. Ото всей этой путаницы у него разболелась голова.
    -Да, помню, - сказал он, откинувшись на спинку сиденья и наблюдая за тем, как Ваняшин ловко подрулил к небольшому зданию, в котором размещалось бюро ритуальных услуг. Позади него высилась труба, внешне похожая на те, какие бывают в котельных. Сейчас она не дымила, но от того Греку легче не стало. Здание ему показалось чересчур мрачным и неприятным, и Сан Саныч поежился, почувствовав в груди неприятный холодок.
    Возле подъезда стоял автобус, из которого двое здоровенных парней в темных спецовках вытаскивали закрытый гроб. Тут же толпились, по-видимому, родственники, пришедшие проводить почившего.
    Туманов с Ваняшиным вылезли из машины. Грек остался.
    -Ты что, с нами не идешь? – спросил Ваняшин.
    -Голова что-то разболелась. Идите. Я тут посижу, - соврал Грек и отвернулся. Уговаривать его никто не стал.
     Директор бюро ритуальных услуг, только развел руками, когда Туманов показал ему фотографию Бабенко.
     -Знаете, - признался он, - я не приглядываюсь к лицам тех, кого мы тут отправляем в последний путь, - сказал он как будто бы с сожалением за то, что не сумел угодить сыщикам. – Да и работа моя такая, что скорее сводится к административной деятельности. У меня есть персонал, который непосредственно занимается ритуальной деятельностью. Хотите, я приглашу сюда сотрудников, и вы с ними поговорите.
    Федор отказался, сказав, что если директор не возражает, то они побеседуют с сотрудниками вне стен директорского кабинета.
    Директор не возражал. Кажется, он и сам страстно желал побыстрее выпроводить сыщиков из своего кабинета. За те десять минут, которые Туманов с Ваняшиным провели в его кабинете, на столе у него то и дело трезвонил телефон. Директор извинялся перед операми, хватался за трубку, отвечал на звонки, кому-то что-то обещал, на кого-то покрикивал, кого-то уговаривал, льстиво улыбаясь, как барышня перед свиданием с кавалером. И в результате, пару фраз, которые он  произнес сыщикам, прерываемые звонками, растянулись на целых десять минут.
     -Кошмар какой-то, - произнес Ваняшин, когда они с Тумановым оказались в коридоре.
     -А ты думал, - в голосе майора слышалось сочувствие к директору. – Легких денег не бывает. А тут, поверь мне, крутятся большие деньги.
     -Да я не про то, - махнул рукой лейтенант. – Как они работают тут. Кругом венки, гробы. Свихнуться можно, - проговорил Ваняшин, припоминая, как в кабинет к директору ввалилась бабенция огромадных размеров и притащила венок для какого-то Вениамина Алексеевича. И директор на какое-то время будто забыл о сыщиках, принялся рассматривать каждый цветочек на нем, каждую веточку. Потом повернулся к сыщикам, словно вспомнив о них, и не забыв кивнуть на венок, проговорил с гордостью:
     -Какой красивый. Такие только у нас делают.
     Лехе Ваняшину в тот момент хотелось встать и уйти.
    Пройдя по небольшому коридору, они очутились перед дверью, на которой была прикреплена табличка, извещающая о том, что сюда посторонним вход запрещен. По мнению Лехи Ваняшина, к этой табличке как нельзя лучше подошел бы череп с костями, который обычно рисуют на трансформаторных будках или изображение сгорбленной старухи с косой. Рядом стояла тележка, точь в точь такая, на которых в больницах перевозят пациентов не способных самостоятельно передвигаться. Здесь, как видно, на ней транспортировали совсем других пациентов, тех, которые уже никогда не встанут.
     Ваняшин посмотрел сначала на закрытую дверь, потом на майора, который, не обращая внимания на предупреждающую табличку, с ходу толкнул дверь. Лейтенант вздохнул и вошел в помещение следом за майором Тумановым.
     Они оказались в небольшой комнате, где хозяйничали два амбала в черных спецовках. Один стоял возле газовой печи. Другой сидел возле небольшого столика, на котором стояла бутылка водки, опустошенная наполовину и два стакана.
     За тяжелой металлической заслонкой печи вовсю бушевало пламя.
     -Опоздали мы с тобой, - сказал Туманов, вполоборота обернувшись к Ваняшину. – Они уже переложили тело и отправили его в печь, - кивнул он на стоящий рядом у стены пустой гроб. Такой шедевр по мнению майора стоил не менее двух штук баксов. И судя по всему, амбалы были далеко не дураками, чтобы отправить его в печь. Для этого у них имелось тут кое-что попроще из гнилых досок.
     Увидев посторонних, тот, который сидел за столом и пил водку, накинулся на Туманова.
     -Чего надо? – рявкнул он, перекрывая своим зычным голосом гудение исходящее от печи. – Ты читать умеешь?
     Федор улыбнулся.
     -Да вроде бы.
     Амбал подошел едва ли не вплотную, дохнув на майора перегаром и прорычал злобно сверкая глазами:
     -Тогда выйди отсюда на хер, и опять прочитай, что там написано, - он схватил Туманова за ворот пиджака, намереваясь вытолкнуть в дверь.
     Федору пришлось применить прием защиты, в результате которого кисть амбала оказалась вывернутой, а сам он, вскрикнув, присел на колено.
     -Отпусти. Руку мне сломал, - завопил он.
     Его приятель вздумал придти ему на помощь, схватил металлический прут с крюком, конец которого был остро отточен, хотел им ударить Туманова. Он замахнулся, как дровосек высоко вскинув над головой руки, но Леха Ваняшин подскочил к нему и, ухватившись руками за прут, не дал опустить его на голову майора. При этом, колено лейтенанта безошибочно угодило в пах нападавшему, отчего тот сразу же согнулся, кажется, забыв обо всем на свете, кроме своего ушибленного места.
     -Вы кто? – спросил первый амбал, понемногу приходя в себя. Не ожидал, что с ними произойдет такой казус.
     -Мы из милиции, - сказал Туманов.
     Первый амбал посмотрел на своего приятеля, сидящего на корточках с болезненной миной. Кажется, он больше не испытывал желания бросаться в драку. И это после одного единственного удара молодого опера. Что и говорить, умеют менты бить.
     -Так бы сразу и сказали, - горестно заметил первый амбал, покосившись на печь, потом на пустой гроб, стоящий у стены.
     Федор улыбнулся.
     -Да мы не успели ничего сказать, как ты бросился на меня с кулаками. А вообще, мы пришли к вам по делу.
     Первый амбал подошел, помог приятелю встать, подвел его к столу и усадил на стул. Налил ему с полстакана водки. Сам сел на другой. Больше в комнате стульев не было и Туманову с Ваняшиным пришлось стоять.
     -Сжечь что ли кого надо? – спросил он, внимательно поглядев на Туманова. Майор так и не понял, шутит он или же и в самом деле готов оказать такую услугу сыщикам. Приглядевшись к амбалу, решил, что тот не шутит. И Федору немножко как-то стало не по себе. Неужели кто-то из коллег оперов обращался к этим двум с подобной просьбой. Во всяком случаи этими специалистами не мешало бы заняться всерьез. А пока, майор достал фотографию Бабенко и показал обоим работникам крематория.
     Те посмотрели. Сначала один, внимательно и не торопясь. Потом передал своему приятелю, который, выпив водки, вроде как ожил. На фотографию тоже глядел долго, потом отрицательно покачал головой.
     -Нет, гражданин начальник. Такого клиента у нас не было. Вообще-то, сжигать нам приходится не так уж и часто, - признался первый амбал, выглядевший постарше своего напарника и как видно, старший над ним по должности.
     -Но у вас ведется какой-то учет всех, кого вы отправляете в печь? – полюбопытствовал майор.
     Амбалы как будто обиделись.
     -А как же. У нас все-таки, фирма, а не шарашкина контора. Вот, имеется журнал, для отчетности, - произнес старший амбал, извлекая из стола толстый журнал с засаленной обложкой. – Все фамилии, имена и отчества. Вот, тут они все, - постучал пальцем амбал по журналу.
     -Понятно, - задумчиво проговорил майор и тут же попросил: - А ну, дорогой, отыщи-ка мне клиента по фамилии Бабенко.
     -Да нет проблем. Запросто, - оживленно произнес амбал, не забыв уточнить: - Он из недавних?
     -Около двух недель назад, как попал в ваши руки, - улыбнулся Ваняшин.
     Второй амбал, сидевший возле стола, недружелюбно покосился на лейтенанта. А первый принялся листать страницы, говоря обещающе:
     -Сейчас отыщем, если он у нас был. У нас ведь фирма. Все записано для отчетности. Можете проверить все квитанции в бухгалтерии и свериться с нашими записями. Все один к одному.
      -Плевать нам на квитанции. Ты человека по фамилии Бабенко нам найди.
     -Не гони, начальник. Сказал, найду, значит, найду. Ну вот, - ткнул он пальцем в строчку. – Двадцать девятого августа. Вот он ваш Бабенко Николай Константинович. Этот?
     Федор посмотрел на запись.
     -Похоже, он, - проговорил майор и тут же опять показал амбалам фотографию: - Значит, этого гражданина вы никогда не видели в вашем заведении? – спросил он.
     -А чего нам обманывать? Какой смысл? – обиделись амбалы.
     -Это верно, - согласился Туманов. – Смысла вам никакого нет.
     Когда Туманов с Ваняшиным вернулись, сидящий в машине Грек открыл глаза. За время их отсутствия, усатый капитан успел придремнуть. Глядя в его сонную физиономию, Ваняшин покачал головой.
     -Ну что, дружок, выспался? Нас там с майором чуть в печь не отправили, а ты дрыхнешь тут, - последовало замечание.
     Грек захлопал глазами.
     -Какую печь? Чего ты мелешь? Николаич, про что он?
     Федор уселся на сиденье.
    -Ладно, не бери в голову, Грек. Был у нас там небольшой инцидент. Но к счастью, все обошлось вполне нормально и мы как видишь, целехонькие. Зато теперь мы точно знаем, что прах в урне принадлежит не Бабенко, а кому-то другому. Да и вот еще что, не мешало бы нам, навести об этом Бабенко справки. Установить, что он за личность такая.


ГЛ. 18


   Первые три дня Олег Кесарев подходил к дому, но войти в подъезд не решался. Видел, возле соседнего подъезда стояла старенькая «шестерка», а в ней двое парней сидели и потягивали пивко. Сколько жил здесь, никогда эту машину раньше не видел. И чутье, каким обладает загнанный в западню зверь, подсказывало ему, это засада. Его ищут. За ним охотятся.  И в машине те парни сидят не от скуки ради. Время от времени один из них поглядывал на окна квартиры Кесаря, а другой не забывал наблюдать за подъездом, за всеми входящими и выходящими. Они ждали его, словно угадывая, что деться теперь ему некуда и рано или поздно, он обязательно объявится возле дома.
     Самое лучшее, было бы на какое-то время бежать из города. Но, как и куда бежать, когда у тебя нет денег. Дома у Кесаря имелась заначка – двадцать тысяч долларов. Вряд ли менты  при обыске забрали ее. Ведь деньги лежали не где-то в тайнике, а в серванте, в шкатулке вместе с материной пенсией. А мать, не глупая, чтобы вот так взять и отдать им, она обязательно скажет, что деньги ее, копила всю жизнь для сына. Вот если бы те двадцать тысяч оказались сейчас у Кесаря, он бы сел в электричку и немедля рванул из города. А теперь он как дикий зверь, ночью прячется от людей в подвале, сторонясь даже бомжей, а днем бродит по улицам, высматривая, чтобы выхватить сумку у какой-нибудь зазевавшейся гражданки.
    Пару дней назад ему несказанно повезло. Остановившись возле сберкассы, приметил старуху. Видно она сняла со своей сберкнижки пенсию. Вышла на улицу, на ходу убирая раздутый кошелек в сумку.
    Он пошел за ней, выжидая удобного момента. Много ли надо старухи. Сначала хотел просто припугнуть. Догнал ее в подъезде многоэтажного дома. Старуха стояла, дожидалась лифта, и на вошедшего Кесаря, не обратила внимания. Посмотрела только тогда, когда он ухватился за ручку сумки, пытаясь вырвать ее из рук старухи.
    -Отдай, по-хорошему, - стискивая зубы, проговорил Кесарь. Но старуха не послушалась. Уставившись на него испуганно, она закричала на весь подъезд:
    -Милиция! Помогите!
     Кесарь ударил ее кулаком в лицо. Старуха отлетела под лестницу, а он, схватив сумку, бросился из подъезда вон. Бежать было нельзя. Это бы привлекло внимание попадавшихся людей. Поэтому, свернув за угол дома, он пошел быстрым шагом. Заглянув в сумку, увидел там кое-что из продуктов и пузатый кошелек. Раскрыв его, выгреб все деньги, в том числе и мелочь, переложив их в карман своей куртки. Кошелек выбросил. Он улика, если задержат. Хотя, если разобраться, если его сцапают менты, то и так мало не покажется.
    Теперь он себя ругал за то, что связался с Пупой. Бугра и вовсе не знал. А с Пупой они когда-то учились в одной школе. Потом как-то встретились в шашлычной на Кутузовском. Кесарь частенько заходил туда. Шашлыки там готовили отменные, да и пивко неплохое. И надо же было так случиться, что и Пупу туда черт занес. Посидели тогда они славно. Сначала побаловались пивком, а потом и до водки дошло. Обоим было что вспомнить. Еще учась в школе, оба угоняли автомобили, тем и прославились среди пацанов. Дело прошлое. Выгоды никакой от этих угонов не имели. Дурь в голове была. Покатаются по ночной Москве с девчонками, да и бросят угнанный автомобиль где-нибудь на окраине. Утром менты найдут, хозяину вернут. Одно время даже соревнования с Пупой устроили, кто больше машин угонит. Кесарь теперь уже и не вспомнил, кто оказался победителем.
    -Глупые мы с тобой были, - захмелев, проговорил Пупа. – Я тут с одним мужиком познакомился. Бабки стрижет, как шерсть с барашка. В машинах шарит, дай боже. Так вот он собирается мастерскую открыть. Если хочешь, можешь работать с нами.
    -А делать, чего я там буду? – спросил Кесарь, видя, как Пупа то и дело подливает ему водки. Но душа размякла, и отказываться не хотелось, да и водка почему-то в глотку текла как вода.
     На вопрос Кесаря, бывший приятель Пупа рассмеялся.
    -Чего раньше делал, то и сейчас будешь. Вместе с тобой работать будем. Помнится, мы так и не решили, кто из нас лучший автоугонщик.
     Кесарь захмелел.
     -Так в чем дело? Мы можем продолжить, - согласился скорее по пьяни, особенно не отдавая отчета в словах. Но на другой день Пупа позвонил, сказал, чтобы Кесарь приехал к метро Таганская. Так и началась работа Кесаря. Оттуда вместе с Пупой они угнали новенький автомобиль «Ауди», принадлежащий одному из владельцев магазина «Одежда».
     Сперва Кесарь засомневался, что все у них получится. Во-первых, машина стоит почти рядом с магазином, а во-вторых, какую это надо иметь наглость, чтобы спереть чужую машину вот так среди бела дня. Да спереть еще ладно. Но ведь на ней надо ехать, и может так получиться, что прокатятся они не более ста метров до первого гаишника.
     -Не бзди, Кесарь. Все путем будет, - успокоил Пупа, первым делом навесив поверх номеров машины, другие, которые принес с собой в пакете. Показал документы на машину с этими номерами.
    -Как видишь, у нас все схвачено. Даже если гаишники остановят, документы не вызовут у них подозрения, - заверил он.
    Кесарь возразил:
    -Да, но ведь они же липовые.
    Пупа усмехнулся, достав из пакета сканер, который не только сканировал сигнал сигнализации, но и отключал его.
    -А кто здесь об этом знает, кроме нас с тобой, - хохотнул Пупа, ловко вскрыв дверь иномарки. – Ладно. Садись, и поехали. Нечего глаза людям мозолить, - он деловито уселся за руль.
     Кесарю ничего другого не оставалось, как тоже сесть в машину. Правда, потом он частенько ругал себя за этот необдуманный шаг. А что было бы, если б он отказался и не сел в машину. Пусть бы Пупа угнал один эту проклятую «Ауди». И пропади они пропадом те деньги, которые они потом получили за эту тачку.
    Машину пригнали на окраину Москвы. Там в старом доме, в пристройке, внешне похожей на развалюху, была обустроена вполне неплохая мастерская, где можно было ремонтировать машины. Хозяином дома оказался беспробудный пьяница.  Пупа с новым знакомым, у которого погоняло было Бугор, регулярно подпаивали его  водкой.
     -Лучше пусть больше пьет. Так он ни на что не обращает внимания, - сказал Бугор, когда Кесарь задал вопрос о пьяном хозяине дома.
     «Ауди» тогда они перекрашивать не стали. Оставили его первоначальный, красный цвет. За ночь Бугор перебил номера. Документы на него уже были готовы, причем с настоящими печатями и подписями руководства МРЭО.
     Уже на другой день домой к Кесарю приехал Пупа и передал три тысячи долларов, сказав:
     -Это твоя доля.
     У Кесаря от удивления едва глаза не вылезли на лоб. Он не сделал ничего особенного. Угнал фактически ту «Ауди» один Пупа, а он так был, с бока припека. А три штуки «зелени» заимел.
     -Не хило, если каждый раз по столько срубать, - улыбнулся Кесарь, пряча деньги в карман и прикидывая на что он их потратит.
     -Я ж тебе говорил, дело верное и неплохое. А главное, прибыльное. У нас все схвачено. Сломя голову мы не бросаемся в первую попавшуюся тачку. Сначала понаблюдаем, как следует. Выясним, кто хозяин. Сколько лет машине. Определимся, что с этой тачки можем поиметь. А потом только угоняем. И продавать нам ее не надо. За нас это сделают другие. Надежные люди. Вот так, Кесарь, а ты сомневался.
     -Да я не то, чтобы сомневался, - сказал Кесарь. Хотелось оправдаться перед приятелем Пупой, но тому эти оправдания не потребовались.
     -Ладно, ладно. По глазам вижу, что сомневался. Ты вот что сегодня отсыпайся, а на завтра у нас есть еще одна тачка, - подмигнул на прощанье Пупа, перед тем, как уйти.
     Теперь уже Кесарь не сомневался в том, правильно ли он сделал, что связался с Пупой и Бугром. Соблазн легких денег оказался слишком велик. Угоняли в основном дорогие иномарки, которые пользовались спросом. Наши отечественные машины, почти не угоняли.
     Однажды, когда они с Пупой ковырялись с только что угнанным «Фольксвагеном», приехал Бугор. Причем, выглядел он немного озабоченным. Заметив это, Пупа спросил:
     -Случилось что ль чего? Чего ты такой?
     Бугор взглянул на Кесаря так, словно размышляя, есть ли смысл говорить при нем. Но за Кесаря вступился Пупа, сказав:
     -Я Кесаря давно знаю. Еще со школы. Пацан он стоящий. Да и в одной упряжке он с нами. Так что можешь не сомневаться в нем.
     Бугор улыбнулся, давая понять, что полностью доверяет Пупе, да и Кесарю  и сказал:
     -Коли так, тогда ладно. Завтра вечером для тебя Пупа есть работенка. Только смотри, не подкачай, - предупредил он.
     Пупа ухмыльнулся.
     -А когда я подкачивал? Что-то не припомню.
     Бугор согласно кивнул.
    -Это верно. Поэтому, уверен, что завтра ты не подведешь, - проговорил он и достал из пакета бумажный сверток. Не торопясь, развернул его.
     Кесарь увидел лежащий на газете пистолет «ТТ» с запасной обоймой. Невольно екнуло сердце. Неужели, Бугор предлагает пойти на мокруху? И Кесарь уставился на приятеля Пупу, ни о чем не спрашивая.
     Причем, сам Пупа  смотрел на ствол равнодушными глазами, как будто с этим не раз и не два ему доводилось иметь дело. Да и сейчас не ново. Поймав на себе взгляд Кесаря, Пупа рыкнул на него сквозь зубы:
     -Чего ты зеньки раскрыл? – Он взял пистолет, подержал в руке. Запасную обойму спрятал в карман.
     Бугор посмотрел на Кесаря и сказал:
     -Олег, иди-ка, глянь, Кисель дрыхнет. А то может, стоит тут под дверью, а мы шлепаем языками.
     Кесарь кивнул и молча вышел. На улице закурил, постоял возле дома, прислушиваясь к богатырскому храпу пьяного хозяина дома.
     -Слушай, Пупа, дело конечно твое. Но может не стоит так твоему приятелю доверяться, - предупредил Бугор, имея в виду Кесаря.
     Кесарь подслушал их разговор. Слышал, как Пупа всячески выгораживал его.
     -Брось, Бугор. Кесарь свой в доску. Не подведет. Ручаюсь.
     -Ну смотри, пацан. Если что, с тебя спрос будет. А дело серьезное, и провалить его ты не должен. Если не хочешь голову потерять, - предупредил Бугор на правах старшего.
     -Не провалю, - отрывисто произнес Пупа. Ему не нравилось, что Бугор разговаривает с ним, как с зеленым пацаном. Выйдя из пристройки, он увидел стоящего возле дома Кесаря. Подошел. Посмотрел в глаза и сказал:
     -Вот что, Олег. Завтра вместе поедем. Ты в случаи чего меня подстрахуешь. Сядешь на мою девятку. Понял?
     Кесарь кивнул, еще плохо понимая, в чем будет заключаться эта подстраховка. Но если Пупа говорит, то, стало быть, так и надо делать.

      На другой вечер, около половины одиннадцатого, Пупа позвонил Кесарю на сотовый, сказав, чтобы тот оделся и вышел из дому.
     -Сейчас буду у тебя, - сказал в конце Пупа, и минут через двадцать уже стоял возле дома Кесаря. Выглядел он немного раздраженным, напустился на Кесаря, когда тот подошел:
     -Я же тебе сказал, чтобы ты выходил. Долго собираешься. Так дела не делают, - прозвучало как предупреждение на будущее. -  Садись за руль, - сказал он, пересаживаясь на соседнее сиденье.
    Кесарь решил не оправдываться. Промолчал, проглатывая все упреки товарища, как рыба проглатывает наживку хитрого рыбака. Единственное, что он себе позволил произнести, это спросить, куда ехать.
     -Едем на улицу Земляной вал. Там высадишь меня.
     Кесарь ответил кивком. Хотя, честно говоря, он не понимал, какая его доля участия в деле, которое предстоит выполнить Пупе.
    -Тот мужик едет на новеньком шестисотом «Мерсе». Смекаешь? Зачем пропадать добру? Когда я его прикончу, сяду в «Мерседес». Там, вообще-то, ментов не бывает. Но если случайно появятся и погонятся за мной, ты их отвлечешь. Понял?
     Кесарь не понял, каким образом он должен отвлечь гаишников.
     -Устроишь им аварию. Долбани им машину так, чтобы они больше не смогли за мной гнаться. Мою машину можешь бросить. Все равно она зарегистрирована на мужика, который уже пару лет, как тю-тю.
     Что означало, это тю-тю, Кесарь понял. Скорее всего, хозяин «девятки» уже покоился на том свете и явно не без участия Пупы. А Пупа спокойненько раскатывал на его машине по липовой доверенности. Хотя сейчас для самого Кесаря все эти подробности не имели значения. И ему ничего не оставалось, как соглашаться на все то, что предлагал Пупа.
     -Вон у того овощного магазинчика останови мне, - показал Пупа на небольшой магазин, над дверями которого в блике мерцающих огней красовалось название «Овощи – фрукты», а за окном витринного стекла высились пирамиды, выложенные из спелых яблок и ярко-оранжевых апельсинов, тут же лежали гроздья желтых бананов. Глядя на такое изобилие, у Кесаря потекли слюнки. Так получилось, что с утра ничего во рту не было.
     -Может, я сбегаю, куплю пожевать? – предложил он. Но Пупа запретил ему выходить из машины.
     -Сиди и наблюдай вон за тем перекрестком. Когда я сяду в «Мерс» и, поеду, ты поедешь за мной. Понял? И не отставай.
     -Да понял я все, - не скрывая раздражения, ответил Кесарь, остановив машину там, где велел Пупа.
     Тот не торопливо взял с заднего сиденья пакет, в котором лежал пистолет. Заглянул туда, словно удостоверившись, не потеряли ли они его за время пути, и, убедившись, что «ТТ» там, пристально глянул на Кесаря и сказал негромко:
     -Ну я пошел. Смотри, не зевай по сторонам. Скоро тот «Мерс» появится. – И захлопнув дверь, не торопливо направился к перекрестку, до которого было не более пятидесяти метров.
     Оставшись один в машине, Кесарь закурил, поглядывая на товарища. Рисковый все-таки, Пупа, пацан. Хотя прохожих на улице в этот вечерний час мало, но все же. Вот так взять и застрелить человека.
     Кесарь не расспрашивал у Пупы, в чем провинился тот несчастный владелец «Мерседеса». Но убьет его сейчас Пупа уж явно не из-за шикарной тачки. Ее они бы и так у него увели без всяких проблем, если б захотели. Значит, тут было что-то другое. Пупа обмолвился, будто хозяин велел убрать им того несчастного. Стало быть, не Бугор главный у них. А есть еще кто-то другой. Он и стоит над ними. Им досталась роль исполнителей. Но Кесарь особенно не роптал на судьбу. Кем он был до встречи с Пупой? Босяк, у которого никогда в кармане не водились крупные деньги. А сейчас он живет, ни в чем, не отказывая себе. Рестораны и красивые девочки, для него стали таким обыденным, что Кесарь воспринимал это все как должное.
     Рассуждая обо всем этом, он в очередной раз глянул на перекресток и увидел зеленую «десятку», остановившуюся неподалеку от стоящего Пупы. Только что эта машина проехала мимо Кесаря. Возможно, он бы не обратил на нее внимания, если бы не мент сидящий за рулем в форме сотрудника ДПС.
     Кесарю стало не по себе. Видя, что гаишник из машины не вылезает, Кесарь достал из кармана мобильник. Надо же предупредить Пупу, чтобы тот немедленно уходил. Только не хватало, чтобы мент стал свидетелем убийства.
     Он уже хотел набрать номер мобильника Пупы, как совсем рядом с ним остановился черный шестисотый «Мерседес». При виде его, у Кесаря как будто остановилось сердце. Неужели, это тот самый «Мерс»?
     Дальше он ни о чем подумать не успел. События развивались так стремительно, что Кесарь едва успевал отслеживать их. Он увидел, как передние двери «Мерса», как по команде, одновременно открылись. Сидящий на правом переднем сиденье человек, вылез, спереди обошел машину, поджидая, пока сидевший за рулем мужчина, тоже вылезет. Причем, Кесарю бросилась в глаза одна деталь. Оба они были одеты в одинаковые костюмы. Одинаковой комплекции и даже одного и того же роста. Только выглядел сидящий за рулем  «Мерса» чуть постарше.
     Тот, который до этого сидел за рулем, быстро пошел по тротуару в обратном направлении. Метрах в двадцати, у обочины тротуара остановилась серебристая «Ауди» с тонированными стеклами. Он еще не успел подойти, как задняя дверь ее открылась, и мужчина буквально запрыгнул на сиденье.
     По сути, что происходило с этой серебристой «Ауди», выпало из внимания Кесаря. Он уставился на черный «Мерседес», который плавно тронулся с места и покатил к перекрестку, где его поджидал Пупа.
     Кесарь от досады ударил кулаком по рулю, не зная, что делать. Завел мотор и тронулся следом. Если сейчас тот мент на зеленой «десятке» погонится за Пупой, придется его подрезать. И Кесарь внутренне стал себя подготавливать к этому, видя, что на светофоре загорелся красный.
     «Мерседес» остановился перед перекрестком.
     Кесарь глянул на  Пупу. Тот как будто направился на другую сторону улицы, обошел черный «Мерс» спереди  и вдруг остановившись возле водительской двери, выхватил из пакета пистолет.
     Сидящий за рулем «девятки» Кесарь, вздрогнул, когда услышал выстрелы. Один за другим. Потом он увидел, как Пупа резко открыл переднюю левую дверь, выстрелил в сидящего за рулем человека еще пару раз, потом выбросил его на проезжую часть. Сам сел за руль «Мерседеса» и нарушая правила дорожного движения, рванул с перекрестка.
     Все произошло так быстро, что, кажется, никто из водителей не понял смысла происходящего. Наверное, трагизм случившегося до них стал доходить только тогда, когда черный «Мерседес» уже несся по улице, а на асфальте в луже крови остался лежать человек, перегородив движение.
     Кесарь не стал досматривать, чем там закончится дело. Помня, что ему велел делать Пупа, рванул следом за «Мерседесом», не упуская из виду стоящую в стороне зеленую «десятку» с ДПСником. Как ни в чем не бывало, «десятка» поехала в другую сторону. И Кесарь улыбнулся. Менты – растяпы. И этот гаишник, видать такой же.
     Набирая скорость, Кесарь мучился вопросом насчет мента. Неужели он не видел, как Пупа мочил того мужика? Если видел, то почему уехал? Нет, наверное, он и в самом деле тупой.
     Когда Кесарь приехал в их мастерскую, Пупа был уже там. «Мерс» стоял в мастерской, и Пупа старательно вытирал ветошью пятна крови с сиденья. Увидев, вошедшего Кесаря, набросился на него, готовый разбить морду.
     -Я тебе, что велел делать? Страховать меня!..
     -Так я и страховал, - хлопая глазами, изумился Кесарь.
     -А почему я не видел тебя, когда ехал сюда. Это хорошо, что обошлось без ментов. Ты должен был ехать за мной.
     -Ну чего ты раскипятился, Пупа? Сбавь пар. Я и ехал за тобой. Но сравнить мотор «Мерса» и твоей сраной «девятки». Ты как втопил, я тебя и догнать не мог. А насчет ментов, ты не прав, приятель. Перед перекрестком видел зеленую «десятку»? – спросил Кесарь. – Так вот в ней мент сидел, гаишник.
     Услышав про «десятку», Пупа смягчился.
     -То, что заметил эту тачку, молодец. Гаишник тот наш человек.
     -Наш человек?
     Пупа кивнул.
     -Да. Наш.
     Кесарь покрутил головой, вспоминая, что он чуть в штаны не наложил, увидев этого мента. И Пупу бросить было нельзя, но и предупредить его не успел. А мент, оказывается, ихнем человеком. Вот сволочи, они с Бугром, не могли его предупредить заранее об этом гаишнике. Стиснув от злости зубы, Кесарь отвернулся.
     -Не понятно только, чего он там стоял, - произнес он со злостью.
     Пупа посмотрел на него и сказал негромко.
     -А ты не думай много. Он там был не просто так. Если бы на светофоре горел зеленый свет, как бы ты остановил тот этот «Мерс»? – спросил он у Кесаря.
     Кесарь о таком упущении и в самом деле не подумал. А вот Пупа с Бугром, кажется, предусмотрели все, в том числе и такой вариант. И если бы светофор встретил водителя «Мерседеса» зеленым светом, тот гаишник должен был остановить его. А дальше… Да пропади оно все пропадом то, что должно было произойти. Видел Кесарь, что стало с водителем «Мерседеса».
    -Знаешь, а водила тот, по-моему, жив, - сказал Кесарь.
    Пупа глянул на него недоверчиво.
    -Да ладно. Я столько пуль всадил в него, - проговорил он, но голос звучал уже не так твердо. Кажется, у Пупы и у самого были некоторые сомнения на этот счет.
     Минут через пять, в мастерскую зашел Бугор. Выглядел он мрачным. Молча протянул руку Кесарю. Глянул на стоящий «Мерседес» с недовольным видом.
     -Чего-то не так? – спросил Пупа. Кесарь молчал. Вообще, предпочитал в присутствии Бугра поменьше распускать язык.
     Бугор закурил, хотя им с Кесарем не позволял курить в мастерской, говоря, что тут лаки, краски, и вся эта рухлядь может сгореть к чертовой матери.
    -Да все не так, - сказал Бугор, потягивая папироску, в которую частенько забивал анашу, наслаждаясь вонючим дымом.
     Лично Кесарю такая приправа не нравилась. А вот Пупа иногда баловался с Бугром травкой.
     -Мужика ты не добил. В больнице он, - сказал Бугор Пупе, потом добавил: - Но это ладно. Проблему эту решат. Викентий звонил, - Бугор сделал паузу.
    Кто такой, этот Викентий, Кесарь не знал, но заметил, с каким уважением упоминал о нем Бугор. Значит, вот кто их хозин.
     -Ну и чего он? – угрюмо спросил Пупа.
     Бугор махнул рукой.
     -Да ну его, на хер. У него семь пятниц на недели. Теперь уже говорит, что не надо было угонять тачку. Говорит, надо было оставить ее там и того мужика в ней.
     Пупа плюнул на земляной пол мастерской.
     -Тьфу ты, мать его. Чего он в дурь попер? Это же его была идея с «Мерседесом». А теперь на попятную прет.
     -Прет, потому что видать на него надавили. Пожадничал он с этим «Мерседесом». Хотел толкнуть подороже. А теперь уже раздумал. Сказал, что продаст кому-нибудь из своих. Но это уже его дела. Нас они не касаются. Мы его приведем в божеский вид, а дальше уж пусть он решает сам, - закончил Бугор, принимаясь свинчивать с иномарки номера.
     -Проклятущая машина, - сказал Пупа, когда Бугор ушел.
     Кесарь хмыкнул на это. Он не понимал, почему приятель недоволен. За ночь они перебили на «Мерседесе» номера. Документы на него уже были готовы. Причем, подлинные с печатями. К тому же, машина стоящая. О такой только можно мечтать. Теперь все дело за Викентием, чтобы он поскорее толкнул «Мерс». И тогда можно денежки делить.
     Пупа посмотрел на него пристально и произнес:
     -Ты разве не знаешь, кому принадлежит этот «Мерседес»? – спросил он, пытливо заглядывая Кесарю в глаза.
     -Нет, - откровенно признался Кесарь.
     -Ну и хорошо, что не знаешь, - сказал на это Пупа, решив не вдаваться в подробности и не раскрывать все карты.
     На следующий вечер к ним приехал сам Викентий и забрал «Мерседес», тут же расплатившись за него. Кесарю досталось шесть тысяч баксов. Сколько получили Пупа с Бугром, Кесарь не знал. Хотя и предполагал, что наверняка приятель Пупа огреб намного побольше, а про Бугра и говорить не стоит. Но Кесарь не жадный, чужих денег не считал. Он уже стал забывать про этот черный «Мерседес», который приятель Пупа считал проклятущим, как вдруг однажды, приехав в мастерскую, застал там приятеля Пупу с Бугром в невеселом настроение. Глядя в их лица, нетрудно было догадаться, что за то время, пока Кесаря не было с ними, что-то произошло. И в своей догадке Кесарь не ошибся.
     -Олег, - впервые назвав Кесаря по имени, Бугор проговорил: - настало время, проверить тебя в настоящем деле. До этого вы с Пупой неплохо угоняли машины. Но обстоятельства складываются таким образом, что мы должны друг другу доверять, потому что вляпались в неприятную историю.
     -Это из-за того «Мерседеса»? – догадался Кесарь.
     Оба, Бугор и Пупа уставились на него. Наверное, не ожидали, что он такой сообразительный.
     Бугор согласно кивнул, сказав:
     -Из-за него, родимого, - кажется, он собирался проговорить это весело, даже шутливо, но получилось, не совсем весело. И уж совсем не шутливо.
     -Да, - вздохнул Кесарь, припоминая, что еще, когда в первый раз он только увидел этого черного монстра, в его душу закралось нехорошее предчувствие. И теперь, похоже,  следует ждать неприятностей.
     -Так что с этим «Мерседесом»? – спросил Кесарь.
     Пупа вздохнул, стараясь не встречаться взглядом с ним. Налил в стакан водки, выпил, зажевав куском колбасы.
     -Викентий задвинул этот «Мерс» своему заместителю. Но что-то там у них не заладилось.
     -Разосрались они, одним словом. Зам его гнидой оказался, - добавил Пупа. Бугор посмотрел на него осуждающе.
     -Не нам решать, что промеж них вышло, - сказал он Пупе, сурово сдвинув брови, потом повернулся к Кесарю и продолжил: - В общем, он позвонил нам и велел «Мерс» угнать.
     Кесаря эта новость не расстроила. Подумаешь, делов-то, угнать машину. Но Бугор его остановил, положив тяжелую ладонь на плечо.
     -Погоди, парень. Не гони. Угонять машину тебе не придется. Викентий  хочет, чтобы никто из наших не засветился перед его замом. На этот раз машину угонит другой человек.
     -Другой? – переспросил Кесарь, при этом не испытав ни капли облегчения. Зная натуру Бугра, не сомневался в том, что ничего хорошего от такого человека ждать не стоит.
     -Есть у меня на примете один паренек, мать его так. Тоже специалист по машинам. Давно просится к нам в бригаду, - хохотнул Бугор, выставив напоказ крепкие широкие зубы.
     Кесарь выказал готовность, все оставить на откуп Бугру. Да и какой смысл оспаривать его решения, раз он здесь старший.
     -Смотри сам. Если стоящий пацан, можно и взять, - сказал Кесарь.
     Но Бугор отрицательно покачал своей башкой, которая прочно покоилась на могучей, как у атлета, шее.
     -Нельзя, - сказал он и тут же добавил: - Потому что у меня имеются насчет его сомнения. Парень снюхался с местным участковым. И к нам в бригаду он просится не просто так, а по конкретному заданию того мента. В Москве сейчас много угоняют машин. И раскрыть такую устойчивую группу, как наша, для ментов за счастье. Поэтому, как только он пригонит тебе «Мерс», ты его уложишь там. Зачем он нам?
     -Я?! – Кесарь изо всех сил старался не показать, что он струсил от предстоящей мокрухи. Угонять машины, это одно дело. А убить человека, это совершенно другое. На такое он не подписывался.
     Но Бугор ткнув пальцем ему в грудь, упрямо сказал:
     -Ты. А кто кроме тебя это сделает? Пупа? Так он уже мочканул одного. Мне и вовсе нельзя. Если меня зацапают за этого пацана, то острова «Огненный» мне не избежать. А мне на свободе пожить охота. Баб пощупать. – Он хотел засмеяться, но, заметив на лице Кесаря нерешительность, зло сверкнул белками глаз. – Что, сучонок, струхнул? Ручонки задрожали? А денежки любишь. Когда берешь денежки, ручки не дрожат?
     -Да у меня и сейчас они не дрожат, - проговорил Кесарь, чувствуя, что руки у него и в самом деле подрагивают, но не настолько, что Бугор мог это заметить. Скорее всего, проговорил он это просто так. Решил подловить Кесаря.
     -Ладно. Если надо, я его сделаю, - согласился Кесарь, хотя на самом деле, хотел сейчас другого: развернуться и сломя голову бежать отсюда. Пацан тот, может и в самом деле, просится к ним с целью, чтобы потом выдать их своему участковому. Но Кесарь понял и кое-что еще, о чем наверняка, подумывал хитрющий Бугор. Посылая его на мокруху, он знает, что после уже Кесарь с ними будет повязан кровью. Вот только что с этого самому Кесарю?
     Пупа достал пакет. Тот самый, в котором, завернутый в газету, лежал пистолет «ТТ». Положил пакет перед Кесарем.
     -Забирай, - сказал он и добавил: - Сейчас мы с тобой сгоняем в одно местечко. Там у этого пацана гараж. Я тебя с ним познакомлю и отвалю. Ты уж сам с ним договоришься, где вам потом встретиться, когда он угонит «Мерседес». Но я думаю, что лучше всего, это тебе сделать у гаражей. Местечко там тихое. А потом, окраина. Ни одной живой души вечером там нет.
    -В таком случаи, я постараюсь воспользоваться твоим советом. – Прозвучало не совсем дружелюбно. Но по-другому отвечать Кесарь и не собирался. Если Пупа такой умный и все-то знает, то почему бы ему самому не уложить того парня и зачем подпрягать его, Кесаря.
     -Ну смотри сам, - проговорил Пупа, когда они садились в машину. Опять за руль «девятки» пришлось сесть Кесарю. – Я водочки выпил, - объяснил Пупа, давая понять, что не собирается иметь неприятностей с ментами.

     Кушнарь, как называл парня Пупа, Кесарю сразу не понравился. Было в его поведение что-то подхалимское. Разговаривая с Пупой, он вел себя так, словно всячески пытался втереться к нему в доверие, хотя виделись они всего пару раз и не больше. С Кесарем вообще увиделись только сейчас, но Кушнарев запросто называл его Олежкой. Глядя в его улыбающуюся, слащавую мордочку, похожую на мордочку мышонка, Кесарю хотелось хорошенько врезать по ней. Уж слишком она не внушала доверия. И пули на него, он уж точно не пожалеет.
     Кушнарь оказался проворным пацаном, и с «Мерседесом» их не обманул. Все сделал, как и обещал. Деньги за угнанную иномарку, согласно уговору,  он должен был получить от Кесаря. Но вместо денег, получил пулю.
     На выезде из гаражей, дорогу «Мерседесу», преградила «девятка». За рулем в ней сидел Пупа, а рядом с ним какой-то человек, лицо которого показалось Кесарю отдаленно знакомым. И только приглядевшись более внимательно, он признал в нем того мента, который тогда сидел перед перекрестком в зеленой «десятке». Только на этот раз он был не в форме гаишника, а в модном джинсовом костюме.
     -Покатался, а теперь вылазь, - сказал он Кесарю, быстро занимая его место за рулем угнанного «Мерседеса».
     Пупа сидел в своей «девятке» и безучастным взглядом наблюдал за тем, как мент садится за руль иномарки. И только когда он уехал, выплюнув в открытое окно окурок сигареты, сказал с недовольством:
     -Вот гнида, ментовская. – Потом, уставившись на Кесаря, рыкнул: - А ты чего стоишь? Садись в машину. Надо линять отсюда поскорее.
     Кесарь сел рядом.
     -Пистолет все еще у тебя? – спросил Пупа. – Надо избавиться от него. Двойная кровь на нем. Застукают менты и хана нам.
     Кесарь не возражал. Он и сам подумывал об этом же.
     Проезжая мимо огромной лужи, вытекающей из полуоткрытого канализационного колодца, Пупа остановился и велел Кесарю выкинуть пистолет.
     -Будем считать это подарком для дигеров, - усмехнулся он, когда пистолет бултыхнулся в отверстие колодца, и до отказа надавил ногой на педаль газа.
      Мотор «девятки» взревел, набирая обороты.
      -Куда он погнал «Мерседес»? – спросил Кесарь, вглядываясь в удаляющиеся красные огни иномарки.
      Пупа скроил недовольную рожу.
      -А чего ты так об этом беспокоишься?
     Кесарь посчитал, что после того, как он пришил Кушнаря, теперь имеет право на большее. Раньше в его присутствие Бугор с Пупой старались о многом не говорить. Наверное, не доверяли. Но теперь-то, какой смысл от него таится, когда он с ними замаран кровью.
     -Жаль машину. Классная тачка, - сказал Кесарь. В его голосе слышалась зависть, которая не осталась не замеченной Пупой. Тот вздохнул и сказал:
     -И мне жаль. Я бы не против поменять свою старушку, - хлопнул он ладонью по рулю, - на этот «Мерс».
     Вопреки ожиданиям, Пупа привез Кесаря не домой, а в мастерскую. Там уже их ждал Бугор. Встретил Кесаря с улыбкой, как своего. Тепло пожал руку и сказал:
     -Вот теперь ты, парень, для меня свой в доску.
     Расспрашивать он ни о чем не стал, и это навело Кесаря на мысль, что Бугор обо всем в курсе, даже о малейших деталях. Удивило, откуда он мог узнать, ведь Пупа не звонил ему. И если никто не следил из темноты за Кесарем, как он убил Кушнаря, то остается мент. Его работа. Кроме него, некому.
     В мастерской Кесарь увидел новенький темно-зеленый «Мерседес». Глянул удивленно на Пупу с Бугром.
     Те улыбнулись.
     -Как видишь, пока тебя не было, мы не теряли времени даром, - похвалился Бугор, погладив ладонью по капоту иномарки. – Новенький. Ему нет еще и года.
     Кесарь вспомнил, что чаще всего такие дорогие иномарки они угоняли под заказ. Викентий говорил им, что есть клиент, желающий приобрести дорогую иномарку, говорил название машины, а остальное уже было их дело. Как потом Кесарь узнал, с документами на угнанные машины им помогал тот самый гаишник, владелец зеленой «десятки».
     -А что есть клиент на это чудо технического прогресса? – спросил Кесарь, кивком головы указав на «Мерс».
     На этот раз за Бугра ответил Пупа:
     -Викентий сказал, что эта тачка пойдет его заму, взамен той, угнанный.
     Кесарь уставился на него удивленно.
     -Не понял. За каким тогда надо было угонять у него тот «Мерс»? Пусть бы ездил на нем. А эту ведь можно толкнуть кому-нибудь другому, - проговорил Кесарь, находя свое предложение довольно дельным. Но Бугор упрямо покачал головой.
     -Знаешь, Олег, не обижайся, но это не наше с тобой дело. Нам Викентий сказал, сделать так, мы и делаем. Понимаешь, заместитель его успел застраховать «Мерс». А как только Кушнарь угнал его, побежал в ментовку с заявой. А ты правильно сделал, что замочил Кушнаря. Засветился он, когда угонял машину. Заместитель Викентия в ментовке дал его приметы.
     С этим темно-зеленым «Мерседесом» пришлось изрядно повозиться. Бугор перебил номера. Теперь они стали такими, какие были на «Мерседесе», когда заместитель Викентия его купил. Потом они перекрасили его в черный цвет. А уже через день Кесарь пригнал машину по тому адресу, какой ему указал Бугор. Он не знал, в каком из домов проживает заместитель председателя общества автомобилистов, но машину оставил там, где велел ее оставить Бугор. Даже барсетку с документами и ключами от квартиры они положили на сиденье так, как она лежала до того момента, как Кушнарь угнал «Мерседес».
     Но уже через три дня они узнали, что заместитель председателя общества автомобилистов погиб.
     -Во, как. Зря только с этим «Мерсом» возились, - сказал Кесарь. На что Бугор счел нужным возразить:
     -И ничего не зря. Викентий толкнет его кому-нибудь другому. А вообще, нам до этого всего дела нет. Мы свою работу выполнили. Денежки получили.
     Кесарь вспомнил, что за этот другой «Мерседес» Викентий с ними расплатился по минимуму. По крайней мере, самому Кесарю за него перепало всего две тысячи баксов. Разве это цена за такой новенький «Мерс». Тем более,  Викентий пока запретил им угонять машины, передав, что со смертью его заместителя к нему проявляет интерес сыщик по фамилии Туманов.
     Лично Кесарь от этого запрета испытал только некоторое облегчение. Угонять машины, дело все-таки рисковое даже для таких специалистов, какими были они с Пупой. Но вот уж чего он никак не ожидал, так этого того, что им предстоит убрать сразу троих ментов.
     Бугор сказал им с Пупой об этом. Причем, тут же дал понять, что деваться им некуда.
     -Мент этот, Туманов, подбирается к Викентию…
     -Так может, лучше самого Викентия убрать? – предложил Пупа хорошенько не подумавши, за что чуть не схлопотал от Бугра по роже.
      -Ты, парень, думай, прежде, чем ляпнуть, - предупредил он.
      Пупа тут же решил поправить положение, сказал виновато:
      -Да это я просто так.
     -А за просто так, можно и головы лишиться. В общем, ментов положим здесь. Викентий их направит сюда, к Киселю. Этот майор Туманов упорный гад, оказался. Цепляется к Викентию. Ищет «Мерседес», который угнали у заместителя Викентия. Видно, что-то разнюхал, сыскарь гребанный. Вот и роет яму под Викентия. А мы тут выроем для него самого. Нам главное, только бы они в дом вошли. Внезапность на нашей стороне. Грохнем их, как собак поганых, и закопаем тут. И никто не узнает, где могилка легавых. Так что ли, Кесарь? – хохотнул он, хлопнув Кесаря по плечу.
     Кесарь ответил согласием. Да и что, собственно, изменилось бы, если б он не согласился. Тогда бы Бугор его закопал первого в яму, в которой бы потом прибавилось еще три трупа. Нет, такое соседство не для Кесаря. Не будет ему на том свете покоя, рядом с легавыми. Они не дадут.
     -В общем, так, хлопцы, - заговорил Бугор тише, хотя опасаться, что старик, хозяин дома, подслушает, не стоило. Последнее время он не просыхал от пьянства.
     -Ментов постараемся убрать по-тихому. Как зайдут в дом, приколим их ножами. Ну а если ножами не получится, вот вам с Пупой обрез, - достал Бугор пакет, в котором лежал обрез двуствольного ружья и пачка патронов шестнадцатого калибра. Себе он оставил пистолет, «Вальтер».
     -Сначала валим майора. Потом двоих его ментов. – Тут же Бугор придумал план, каким образом им заманить сыщиков в дом. Понимая, что все сразу они не зайдут, кто-то да обязательно останется на улице, он предложил майора сначала обезоружить и, приставив к горлу нож, заставить позвать своих помощников.
     -Когда увидят, что к виску их майора приставлен ствол, сами бросят свои пушки, - со знанием дела, проговорил он и улыбнулся. – А вот тут-то они и наши. Чего они нам сделают без стволов?
     -Ничего, - согласился Пупа. Кесарь ничего не сказал, только кивком головы давая понять, что он на такой вариант согласен.
     Но завалить сыщиков по-тихому, не получилось. Увидев, что Пупа убит, Кесарь не стал ждать, пока майор прикончит и его. На улице возле дома слышалась ожесточенная стрельба. Бугор отстреливался от ментов. А Кесарь бросился в дальний конец коридора. Там имелось небольшое окно, которое он еще утром предусмотрительно оставил приоткрытым. Теперь не пришлось терять драгоценные секунды на то, чтобы открыть шпингалеты на раме. Стоило только легонько толкнуть ее, как рама раскрылась, и Кесарь выпрыгнул на улицу.
     Убегал огородами и садами, не выбегая на открытые места, где его могли заметить. Бежал, сколько хватало сил, лишь бы поскорей очутиться как можно дальше отсюда. Он даже не задумывался о том, жив ли Бугор. Скорее всего, нет. Да и теперь для Кесаря это было не важно. Собственная жизнь дороже, чем жизнь Пупы и Бугра вместе взятых. Только бы убраться отсюда, а потом бежать из ненавистного города.

     Попался Кесарь на удивление просто. Видно, от отчаянья, совсем потерял смекалку. Наблюдая за окнами своей квартиры, он увидел мать, выходящую из подъезда. Странно, но  те двое парней, сидящие в «шестерке» возле другого подъезда, казалось, не обращали внимания на мать Кесаря. И Кесарь уже засомневался, может, ни какие они не наблюдатели, раз не поехали за ней. Она пошла с сумкой, видно в магазин, а они так и остались сидеть в машине у соседнего подъезда.
     Ну и пусть. Это даже хорошо, если они не менты. Теперь надо передать матери, чтобы вынесла ему деньги. Сам он домой и шагу не ступит. Вдруг менты сидят в соседней квартире и только и ждут, когда он появится. Но они не дождутся его.
     Оглядываясь по сторонам, Кесарь направился по тротуару следом за матерью, стараясь не потерять ее из виду. Увидел, как она входит в магазин, немного подождал, а потом вошел тоже. Не заметил, как почти следом за ним к дверям магазина подкатила та самая «шестерка». Из нее вылезли двое рослых, крепких парней. Один остался у дверей магазина, а другой вошел внутрь, отыскивая мать Кесаря.
     Сам же Кесарь, увидел мать, стоящую в очереди возле прилавка мясного отдела. Сделал вид, будто тоже выбирает мясо, и, подойдя поближе, тихонько позвал:
     -Ма…
     Мать обернулась, испуганно всплеснула руками, но произнести ничего не успела.  Кесарь почувствовал, как в спину ему уперся ствол пистолета, и спокойный голос произнес почти на самое ухо:
     -Руки за голову и пошел к выходу.
     Кесарь знал, что тот, кто приставил ствол к его спине, блефует. Ни один мент не станет стрелять, когда кругом столько полно народу. И этим он решил воспользоваться. В левом рукаве у него был спрятан нож. Сделав вид, как будто собирается поднять руки, Кесарь выхватил его и с разворота ударил того, кто стоял позади него.
     Это был парень. Тот самый, которого Кесарь видел сидящим в «шестерке». Стрелять он и в самом деле не стал, но успел откинуться назад, и лезвие ножа только слегка задело ему грудь.
     Кто-то  закричал в толпе, но Кесарь этого уже не слышал. Воспользовавшись замешательством, он бросился к выходу, на бегу расталкивая толпившихся людей. И уже когда до желанной свободы оставалось всего только лишь раскрыть двери и очутиться на улице, перед ним как из-под земли, появился второй парень, держа в вытянутых руках пистолет.
    Кесарь остановился, чуть не ткнувшись в ствол пистолета грудью. Услышал позади себя торопливый топот. Это бежал тот парень, которого он пытался ударить ножом.
     -Брось нож, если не хочешь схлопотать пулю, - посоветовал парень, стоящий возле дверей, готовый в случаи отказа и в самом деле выстрелить. Это Кесарь понял по его ожесточенному, решительному взгляду и не стал еще раз испытывать судьбу. Хватит. Он бросил нож и тот, ударившись о кафельный пол, издал неприятный металлический звук.
     Подбежавший сзади парень, заломил Кесарю руки, застегнув на них наручники.
     -Все, парень. Отбегал ты свое, - с самодовольной улыбкой на лице, сказал один из парней Кесарю, заметив, что тот обернулся, и старается отыскать взглядом в толпе мать.
     -Олег! Сынок! – кричала мать, пробираясь к нему сквозь толпу.
     Его вывели на улицу и усадили на заднее сиденье «шестерки». А когда поехали, один из парней сказал второму:
     -Надо доложить майору Туманову, что мы взяли этого козла.


ГЛ. 19


     Допросами задержанного Олега Кесарева в основном занимался капитан Грек. Иногда вместе с лейтенантом Ваняшиным. А Федор Туманов, экономя время, решил разузнать фамилию командира сводного отряда ОМОН, который в двухтысячном году был отправлен из Москвы в Чечню, где находился целых три месяца. Командиром отряда был назначен подполковник Пономарев, который после того, как отряд вернулся, почему-то уволился из органов. Федор не стал до конца выяснять причину увольнения. Сейчас ему гораздо важнее было узнать адрес Пономарева.
     -Зачем он тебе сдался? – спросил Грек, считая, что их майор Туманов занимается второстепенными делами. А первостепенные – это допрос Кесарева. Парень вроде бы одумался и начал давать чистосердечные признания, но Грек решил дожать его. Вдруг он чего-то да подзабыл, глядишь к моменту их новой встречи и вспомнит. Вот это – дело, которое откладывать никак нельзя. Человек ведь находится под стражей. Обвинение ему уже предъявили, и работать с ним надо.
     -Правильно. Надо, - согласился Туманов. – Вот ты с ним и работай. И Ваняшина возьми в помощники. А я займусь другим, - сказал майор и добавил: - Не менее важным.
     -И что же это такое, не менее важное? – с сарказмом спросил Грек. Ему хотелось, чтобы Федор Туманов тоже присоединился к ним с лейтенантом Ваняшиным. Договорились ведь, по всем направлениям работать втроем. А теперь получается, что майор как будто отделяется от них.
     -Видишь ли, дорогой друг, Сан Саныч, - приобнял Федор капитана Грека. – Тот кинжал, который я отобрал у напавшего на меня парня, есть ни что иное, как холодное оружие для войск специального назначения.
     Грек неодобрительно хмыкнул на сказанное Тумановым.
     -Ну и что тут такого? – спросил он, не понимая мысли, которую ему хотел передать майор Туманов.
     -Оружие. Понимаешь? Оно выдается и подлежит сдаче. Если этот кинжал был у кого-то из омоновцев, то мне не понятно, каким образом он попал к гражданскому человеку. Теперь смекаешь?
     Грек смекал, но как видно, плохо.
     -Да может, этот ножичек стырили у кого-то из  омоновцев? – высказал он предположение, которое  Федор отвергать не стал. Сказал лишь в довершение:
     -Так вот я и хочу, разыскать этого Пономарева и показать ему ножичек. А заодно и спросить, не могли ли его стырить, как ты говоришь.
      Грек махнул рукой, давая понять, что все это, по сути, не важно.
      -Мартышкин труд. Но если тебе больше заняться нечем, то давай. А мы с Лешкой займемся более конкретными делами. Правда, Леха? – обратился он за поддержкой к лейтенанту Ваняшину.
      В ответ Ваняшин угукнул, не отрываясь от компьютера. Что-то там высматривал в мониторе.
     Как видно Греку его занятие не понравилось и он, насупившись, проговорил:
     -Ладно, хватит глаза ломать. Пойдем, приведем Кесарева. Надо с ним еще побеседовать. Может, еще чего нам скажет по делу. А то, один с ножичком не знает, куда себя деть, другой в компьютер зенки пялит, а мне как будто одному больше всех надо, - сказал Грек, выходя из кабинета.
     -Николаич, он меня достал с этим Кесарем, - пожаловался Ваняшин майору на своего наставника. Но Федор лишь развел руками, давая понять, что помочь ничем не может.
     -Извини, Леша. Но я сейчас убегаю, а в мое отсутствие Грек остается за старшего. Так что ты уж сам тут с ним как-нибудь давай, - сказал майор, делая вид, что страшно занят. На самом деле, так оно и было, потому что, узнав таки адрес, где проживал Пономарев, Федор Туманов собрался поехать к нему.


     Не сказать, что бывший подполковник слишком уж обрадовался визиту сыщика Туманова. Скорее, наоборот, он был не рад приходу Федора, о чем не скрывал и даже поначалу не захотел впускать майора в свою квартиру. Долго изучал удостоверение, которое Федор показал ему. Удостоверившись, что удостоверение настоящее, не поддельное, спросил не слишком вежливо:
     -Ну и зачем я вам, майор,  понадобился?
     -Мне поговорить с вами надо, - сказал Федор, намекая, что не стал бы возражать, если б Пономарев впустил его к себе хотя бы на кухню.
     -А чем тут плохо? – проговорил бывший подполковник, загородив собой дверь. Годами он был лет на пятнадцать постарше Федора, но физическую форму не потерял, и в случаи чего, запросто может схватить за вороток пиджака и спустить незваного гостя с лестницы.
     Федор вздохнул. Не на такой прием рассчитывал, но уж видно ничего тут не поделаешь. Впускать его в квартиру или нет, это право самого Пономарева.
     -Так что вам от меня надобно? – спросил Пономарев, как видно, желая побыстрее избавиться от присутствия майора.
     Федор достал из пакета, газету, в которую был, завернут кинжал.
     -Я хочу вам показать одну вещицу… Вот она, - сказал майор, достав из газеты кинжал, который на время пришлось позаимствовать у криминалиста Семина.
     Пономарев посмотрел на кинжал, не прикасаясь к нему, и он так и остался в протянутой руке Федора Туманова. Потом поднял глаза на самого Федора и холодно спросил:
     -Ну и что?
     -Видите ли, на заводе, где эти кинжалы изготавливают, нам сказали, что партия с такими номерами была изготовлена для сводного отряда ОМОН, которым вы командовали в Чечне… - Федор не договорил, заметив, каким болезненным сделалось лицо у бывшего подполковника. Он взял кинжал в руки, осмотрел, хорошенько глянул на номер, потом сказал уже другим тоном:
     -Славная вещица. Бывали случаи, когда эти кинжалы спасали нашим парням жизнь, - он взял кинжал в правую руку так, словно собирался напасть на Федора, сказал с легкой улыбкой: - Цены ему нет в рукопашной схватке.
     Федор кивнул.
     -Да. Наверное, это так. Но меня этот кинжал чуть не лишил жизни.
     Подполковник пристально взглянул Туманову в глаза и, возвращая кинжал, проговорил:
     -Похоже, нам есть, о чем поговорить. А коли так, входите, майор, - он раскрыл дверь, предлагая Федору войти.
     Квартира, в которой жил Пономарев, оказалась однокомнатной малогабариткой. Причем, в ней был такой беспорядок, что Федор поразился. И Пономарев, заметив это, сказал:
     -Не удивляйтесь. Жизнь меня и раньше не баловала. А теперь… - он разочарованно махнул рукой. - Я живу один. Жена от меня сбежала, прихватив всю мало-мальски приличную обстановку. А эту рухлядь я позаимствовал у друзей. Дали, кому, что не надо. Так что я теперь кантуюсь тут один. Прошу, сюда, - пригласил подполковник Федора в кухню.
    В кухне на столе стояла початая бутылка водки и стакан.
    Туманов сел на табурет, глянул на бутылку. Заметив это, бывший подполковник решил предложить выпить.
     -Может нам пропустить по пять капель? За знакомство. Не люблю пить один. Как вы, майор, не против?
     Как оказалось, Федор Туманов был целиком «за», о чем тут же сказал Пономареву, несказанно обрадовав того.
     Вскочив с табуретки, подполковник достал из полки еще один стакан и огурец, назвать который свежим, язык не поворачивался. Прежде чем попасть на стол, он как минимум неделю, а может и больше, пролежал в холодильнике и только сейчас хозяин расщедрился и выложил его на стол вместе с тремя кусками черного хлеба.
     Когда выпили по стакану, Пономарев закурил и проговорил задумчиво:
     -Озадачил ты меня, майор, - сразу перешел он на «ты».
     Федор не понял, чем он сумел озадачить бывшего подполковника.
     Пономарев указал взглядом на пакет, потом попросил еще раз дать ему посмотреть кинжал.
     -Кинжал этот был у капитана Филиппова, - сказал Пономарев.
     -Был? – спросил Федор, разливая оставшуюся водку по стаканам. – Почему, был?
     В глазах у бывшего подполковника отразилась неподдельная грусть.
     -Потому что его не стало. Наш отряд попал в засаду. – он, выпил свой стакан и отломив кусочек хлеба, закусил им, потом сказал. – Нам поступил приказ дислоцироваться на другую точку. А когда мы ехали на трех грузовиках, чечены обложили нас. Бой был неравный. Там я потерял шестерых лучших своих бойцов. И капитан Филиппов погиб там. Только я никак в толк не возьму… этот кинжал. У нас с оружием строго было. Все подлежало сдаче. А у капитана кинжала не оказалось. Я еще подумал, что Филиппов в бою потерял его. И вдруг приходишь ты, и показываешь мне его. Неужели кто-то из наших ребят подобрал его и мне не сказал. Вот, суки. А я потом  рапортами отчитывался перед начальством за потерянное в бою оружие.
     Федор не знал, что ответить на это бывшему подполковнику. Потому что пока для него и самого многое оставалось неясным. За этим он и пришел к Пономареву. Но, как, оказалось, удалось выяснить немногое. Капитан Филиппов погиб, а кинжал, принадлежавший ему, гуляет по столице матушке. И не просто гуляет. В судьбе Федора, он чуть не сыграл роковую роль.


     Возвращаясь от подполковника Пономарева, Федор Туманов чувствовал себя уставшим. Истосковавшись по хорошему собеседнику, бывший подпол еще часа полтора не отпускал Туманова, рассказывая ему о том, что ему пришлось пережить там, и что потом, здесь. Сколько пришлось услышать необоснованных обвинений от родных, чьи мужья и сыновья не вернулись назад. Подполковник не смог спокойно перенести все это и подал рапорт на увольнение.
     -Значит, ничего толком у него ты не выяснил? – спросил Грек у Федора с некоторым укором в голосе, как бы не договаривая то, о чем он предупреждал майора. Но тот не послушался и вот потратил время зря. Хотя, по мнению самого майора Туманова, зря ничего не бывает.
     Грек на этот счет спорить не стал. Если хочется майору, пусть считает так. Но переубедить Сан Саныча ему все равно не удастся.
     Поглядев на призадумавшегося майора, Грек спросил:
     -Ты чего сидишь такой?
     Федор посмотрел на Грека.
     -Да парень тот…
     -Который накинулся на тебя с этим ножичком, - Грек взял в руку кинжал, подержал, потом положил его обратно на стол. – А что парень?
     -Откуда у него этот кинжал. И почему он следил за мной. Не думаю, что из любопытства, - начал рассуждать майор в слух.
     И капитан Грек подключился к этим рассуждениям.
     -Я тоже так думаю. По-моему, у него была конкретная цель. – Какая именно, Грек не договорил, потому что еще сам не уяснил ее до конца.
     Федор глянул на заполненный рукой Грека протокол допроса, лежащий на столе.
     -Ты все возишься с Кесаревым? Ожидаешь, услышать от него нечто особенное? – спросил Туманов. И хотя сказанное Федором прозвучало с некоторым обвинением, Грек на это нисколько не обиделся. Сказал, с долей самодовольства:
     -Если не я, то кто?
     Федор возражать не стал, кивнул одобрительно.
     -Молодец. Так держать, - сказал усатому капитану.
     -Хочешь почитать протокол допроса? Там есть кое-что интересное, – сказал Грек с бахвальством, надеясь, что майор заинтересуется. Но как видно, сейчас Туманова заботило  другое, и он отрицательно покачал головой, сказав:
      -Не сейчас, Саня. Скажи лучше, Лешка не звонил? – спросил майор. Днем майор зашел в технический отдел, один из сотрудников которого вел прослушку домашнего телефона Аллы Савинской. Федор узнал, что утром, перед тем, как Савинской уйти на работу, ей позвонил некий мужчина по имени Артем и предложил вечером встретиться у нее дома. Этот факт в немалой степени заинтересовал майора, и он послал Ваняшина для наблюдения за квартирой руководительницы автомобильного альянса.
     -Возможно, этот тип знает, где скрывается господин Бабенко, - сказал Туманов лейтенанту Ваняшину, перед тем как отправить его по адресу, где в квартире своего гражданского мужа теперь проживала Савинская.
     Сейчас Туманов был обеспокоен молчанием лейтенанта. Ведь предупреждал его, чтобы тот звонил.
     -Уснул он там что ли? Почему не докладывает обстановку?
     Грек пожал плечами.
     -Николаич, я не знаю. Звякни сам ему. Или давай я позвоню? - тут же предложил усатый капитан свои услуги, воспользоваться которыми не пришлось, потому что уже в следующую минуту лежащий на столе мобильник майора издал мелодичный звук.
      Федор взял трубку сотового в руку. Включил.
      -Слушаю, - с недовольством произнес майор, догадываясь, что это Ваняшин наконец-то соблаговолил доложиться.
     Оказалось, не заснул лейтенант, и старший оперуполномоченный по особо важным делам майор Туманов услышал бодрый голос своего бравого помощника:
     -Николаич, пять минут назад Савинская на своей машине приехала к дому. И следом за ее машиной, подъехал зеленый «Опель».  На нем приехал  парень. Ручаться, я, конечно, не берусь, но, по-моему, это тот самый тип, у которого ты отобрал кинжал. Вместе с Савинской они вошли в подъезд. Пару минут назад в ее квартире загорелся свет.
     -Тот самый, говоришь? – призадумался майор, решая, как поступить. Сказанное лейтенантом Ваняшиным удивило Федора. Откуда, казалось бы, Савинская может быть знакома с этим типом? Озадачившись этим вопросом, Федор сказал в трубку:
    -Понял тебя, Леша. Ты говоришь, он приехал на «Опеле»?
    -Ну да. На старом зеленом «Опеле», - дополнил Ваняшин майора, тут же предложив свой вариант дальнейших действий: - Николаич, я вот тут подумал, может, как он выйдет из подъезда, мне задержать его?
    -Ни в коем случаи, - отверг майор, предложенное лейтенантом. Если быть искренним, не надеялся, что это у Ваняшина получится без ущерба для его здоровья. Ведь тип тот физически достаточно крепок. Да и подготовочка профессиональная чувствуется на высшем уровне. Все-таки он служил в отряде специального назначения, а это тебе не чуфры-муфры. Конечно, Ваняшин тоже не слабак, но все же лучше в одиночку ему не рисковать. И майор сказал:
    -Знаешь что, задерживать его тебе не стоит. А сделай-ка ты вот что. Прилепи к его колымаге сигнальный «маячок». Нам надо будет проследить за ним. Добро?
     -Понял, - ответил лейтенант без особого энтузиазма. Видно помериться силой с тем типом для него было куда приятней, чем прилепить «маячок» к днищу его авто.  – Ладно. Сейчас прилеплю, - пообещал Ваняшин.
     -Давай, - одобрил майор действия своего помощника, сказав, что они с Греком скоро подъедут.
      Закончив говорить с Ваняшиным, Федор Туманов выключил мобильник, положил его в карман пиджака. В другой карман положил диктофон, так необходимый в работе опера.  Полным дополнением к  арсеналу сыщика, стал пистолет. Открыв сейф, майор достал из него табельное оружие, сунул его в оперативную кобуру под мышку.
     Видя, с каким проворством Туманов все это проделал, капитан Грек засуетился тоже, прикидывая в уме, сколько времени им понадобится на то, чтобы добраться до дома Савинской, где их ждет Ваняшин. И хотя Туманов сказал, что они скоро приедут, но, по мнению Грека, скоро у них вряд ли получится. Ехать придется сначала на метро, а потом остановки три на автобусе. И за это время тот тип, скорее всего, смоется оттуда вместе с ихним «маячком».
     -Николаич, как будем добираться? Машины ведь у нас нету, - спросил Грек.
     Кажется, и сам Федор сейчас думал о том же самом. Машина была только у Ваняшина.
     -В дежурке транспорта не допросишься, - не скрывал своего огорчения Грек. В то же время и не предлагая никаких подходящих вариантов, оставляя решение этого вопроса за Федором Тумановым.
     Решение к майору пришло в тот момент, когда, сунув руку во внутренний карман пиджака, он нащупал там тощий бумажник, в котором лежали три помятых сторублевки и пара визиток. Утром, когда он собирался на работу, Даша попросила, чтобы вечером он зашел в магазин, купил что-нибудь из фруктов. С фруктами не получилось. Зато сейчас им эта трех сотка пригодится.
     -На такси поедем, - сказал Федор капитану Греку, замети, как от удивления тот выкатил глаза.
     -Майор, такая роскошь, нам не по карману, - напомнил Грек. Но Федор только рукой махнул.
     -Чего уж там. Гулять, так гулять, - сказал он с улыбкой, выходя из кабинета.
     Грек выбежал следом.
     Поймать такси им удалось довольно быстро. Выйдя из ворот управления, они остановили желтую «Волгу». Но ее водитель, узнав, куда им ехать, посчитал триста рублей слишком маленькой платой. Как дополнение к аргументу о том, что они страшно спешат, пришлось предъявить служебное удостоверение, взглянув в которое прижимистый водитель сначала залепетал о плане, объясняя тем самым,  почему он с оперативников затребовал завышенную сумму за проезд. Но Федора с Греком эти объяснения сейчас не интересовали. Они знали одно, что даже если бы водитель сейчас наотрез отказался их везти, они бы его просто так все равно не отпустили. В крайнем случаи, воспользовались бы его машиной сами. А его усадили бы на сиденье, как пассажира. Наверное, и сам водитель «Волги» подумал об этом же, поэтому не стал обострять отношения, согласившись отвезти сыщиков по указанному ими адресу.
     Приехав на место и расплатившись с водителем, Федор с Греком пересели в машину Ваняшина.
     Белая «девятка» лейтенанта стояла за детской площадкой. Причем, поставил ее Ваняшин так, что от подъезда, в котором жила Савинская, машину было почти не видно. Ближе он подъезжать не рискнул. Тогда бы Савинская могла заметить его машину.
     -Ну и где тот тип? – спросил Туманов, усаживаясь на сиденье рядом с лейтенантом.
     Грек плюхнулся на заднее сиденье.
     -Он еще не выходил, - ответил лейтенант, почему-то глянув на окна квартиры руководительницы автомобильного альянса. Платочком из окна она ему не махнула, но вот в одном из окон, свет вдруг погас.
     -Это его машина? – спросил Федор, увидев стоящий возле подъезда Савинской «Опель».
     -Его, - кивнул Ваняшин, закурив.
     -Ты прикрепил к ней «маячок»?
     Ваняшин улыбнулся, пуская дым колечками.
     -Все сделал в лучшем виде, - похвалился он.
     -Ладно, ты не очень-то веселись, - заметил на это Туманов.
     Того типа они увидели выходящим из подъезда. Свет от уличного фонаря попал на его лицо. Федор глянул.
      -Да это действительно тот самый тип, - сказал он. Слишком хорошо запомнил тогда его рожу.
     Грек предложил не церемониться с ним, а задержать его прямо тут на месте и доставить в управление.
     -И никакая  слежка не нужна, - веско сказал он, легонько стукнув кулаком по обшивке двери. – Поговорить с ним. Объяснить, что к чему.
     Но Туманов с Ваняшиным были другого мнения.
     -Ему дойти до своей машины два шага, - сказал майор. – Сам видишь, где мы стоим и где его «Опель». Да и Савинскую мы спугнем этим задержанием. Вдруг она из окошка на него смотрит.
     -И зачем я тогда «маячок» на его тачку крепил? – возразил Ваняшин.
     Втроем они наблюдали за тем, как парень торопливо подошел к своей машине. Открыл дверь и сел за руль.
     Заметив, что он собирается уезжать, Ваняшин посмотрел на Туманова и спросил:
      -Ну что, за ним?
     Федор кивнул.
   -Давай следом. И постарайся не упустить его. Если потеряешь  этот зеленый «Опель», то смотри у меня, - пригрозил майор своему лейтенанту. Ваняшин поклялся, что такого с ним не произойдет.
     И в этом лейтенант не подвел. Изрядно помотавшись по городу, сыщики увидели, как «Опель» въезжает во двор пятиэтажного дома. Оперативники въехали туда же почти следом, но водителя в машине уже не оказалось.
     -Все. Там на дороге мы его не упустили, а тут потеряли, - в сердцах, Грек пнул ногой по колесу стоящей иномарки. А Федор посмотрел по сторонам. Слишком уж знакомым показался ему этот уютный дворик.
     -Нет, Сан Саныч, ты не прав. Мы его не потеряли. Я знаю, где нам его искать. За мной, - проговорил Туманов и быстрыми шагами направился к подъезду.
     В подъезд сыщики вошли так, что даже входная дверь не скрипнула. Прислушались и услышали наверху продолжительные звонки в дверь. Потом дверь едва слышно открылась и также тихо закрылась. И все опять стихло.
     Туманов с Ваняшиным и Греком быстро поднялись по лестнице на пятый этаж и прислушались. За тремя из дверей  было тихо, видно жильцы уже спали, и только за четвертой, Федор услышал, что кто-то там разговаривает. Показал пальцем на эту дверь.
     Лейтенант Ваняшин своего старшего понял с полуслова. Молчком они с майором отошли на несколько шагов, и когда Грек махнул рукой, оба резко рванулись вперед и со всей силы, ударили ногами в дверь, вышибив ее внутрь прихожей вместе с косяком. Очутившись в коридоре, сразу прижались к стенкам. Туманов к одной. Ваняшин к другой. Оружие на изготовку, но стрелять на этот раз сыщикам не пришлось.
     На кухне за столом сидел бывший подполковник Пономарев и парень, который в подворотне пытался прикончить майора кинжалом. Видно не тот не другой, не ожидали в столь поздний час появления сыщиков, да еще здесь в квартире Пономарева. Поэтому выглядели растерянными. А когда первоначальный шок прошел, обоим ничего не оставалось, как подставить руки, на которые опера тут же защелкнули им наручники. Причем, Пономарев никак не мог понять, как такое могло произойти. Уверен был, что его квартира вне всяких подозрений. И обескуражено глядя в глаза Федору Туманову, проговорил:
     -Выходит ты, майор, ко мне не просто так приходил?
     -Конечно, не просто так, - согласился Туманов. – Я слишком хорошо ознакомился с вашим личным делом. Не скрою, у меня возникло подозрение, человек, у которого в перспективе повышение по службе, вдруг ни с того ни с сего уходит из органов. И только потом я узнал, что в действительности уволили вас за халатное отношение к должностным обязанностям. Шестеро тех омоновцев погибли по вашей вине, подполковник. Да и жена ваша, - обвел взглядом майор комнату, словно находя, что в ней чего-то не хватает.
     -А что вам моя жена? Какое вам, майор, до моей жены дело? И не вплетайте ее, пожалуйста, сюда, - потребовал бывший подполковник.
     Федор улыбнулся.
     -Да, вы правы. Вплетать сюда вашу супругу не стоит. С ней вы уже разведены лет этак десять. К тому же год назад ваша бывшая жена скончалась.
     -Уже и справки навели? – съязвил Пономарев. И Туманов отрицать не стал. Сказал:
     -Признаюсь, было, дело. Навел. Жена ваша действительно тут не при делах. А вот любовница?… Ее ведь Кариной звать? Не так ли, господин подполковник?
     Бывший подполковник вздрогнул, когда Туманов упомянул про любовницу.
      -По-моему, в прошлый раз, когда я к вам заходил, вот тут на серванте стояла фотография девушки, - показал Федор место, где точно видел фотографию, под которой внизу было написано имя девушки. – Где она? Хотелось бы на нее взглянуть еще раз.
     -Пошел к черту, майор, - проговорил Пономарев, отворачиваясь к окну. – Я тебе ничего не скажу. А ты, - покосился он на парня. – Оказался тупицей. Зря я связался с тобой. Ты привел сюда хвоста.
     Обоих задержанных привезли в управление и поместили в одиночные камеры. Наутро, Грек с Ваняшиным приступили к допросу, а майора Туманова срочно вызвал к себе полковник Васильков.

     Когда Федор вошел, «батяня» озабоченно спросил:
     -Как успехи, майор. Говорят, вы ночью произвели задержание?
     -Было дело, - Туманов не любил раньше времени распространяться по ведению уголовных дел, и даже, кое-что скрывал и от самого Василькова. Но видно на этот раз от подробностей было не уйти.
     Полковник улыбнулся.
     -Ладно, майор, давай колись. Говори, кого притащили?
     Туманов притворно вздохнул, понимая, что под нажимом начальника ему некуда отступать. Сказал:
     -Задержали двоих. Оба бывшие сотрудники милиции, в составе сводного отряда воевали в Чечне. Мы провели обыск на квартире у Пономарева, нашли оружие, которое принадлежало погибшим бойцам отряда. Вместе с молодым своим помощником, лейтенантом Рожковым, они привезли его сюда. Правда, пока не совсем ясно, какое отношение имеет Пономарев к Савинской и Бабенко. Судя по опросам многочисленных знакомых Савинской, Пономарев не входил в ближайшее окружение руководителя альянса и его гражданской супруги. С Рожковым намного ясней.
     -Это он напал на тебя с кинжалом? – спросил Васильков, слегка нахмурившись.
     -Он, - кивнул Федор. – Я не знаю, при каких обстоятельствах они познакомились с Бабенко. Скорее всего, узнав о том, что он бывший спецназовец, Бабенко взял его к себе в личную охрану. Но парень оказался не промах.
     -Это, в каком смысле? – не понял Васильков. Федор поспешил объяснить.
     -По-моему, он теперь стал любовником Савинской. Вчера вечером мы с Ваняшиным вели наблюдение за квартирой Бабенко. После его внезапного исчезновения, Савинская теперь проживает в ней одна. Так вот вчера мы стали свидетелями ее любовной связи с Рожковым. Думаю, если нам его удастся разговорить, то у нас появится кое-что новенькое о внезапном исчезновении Бабенко.
     Полковник призадумался.
     -Да, пожалуй, ты прав, Федор Николаич, - положил он тяжелую ладонь на стол, давая понять, что разговор закончен, но не упустил добавить: - Ладно, майор. Только не забывай докладывать, а то из тебя слово клещами не вытянешь. А я, как начальник отдела, должен быть в курсе всех событий. Да ты не беспокойся, на совещаниях у генерала, я ведь не обо всем докладываю, - улыбнулся Васильков. – Кое о чем умалчиваю до поры до времени. Поэтому, о подробностях, можешь мне не говорить, но суть, я знать обязан, чтобы не выглядеть белой вороной у шефа на ковре. Так что не взыщи, майор, но кое-что я с тебя требовать буду. А сейчас иди и работай.
      Выйдя из кабинета полковника Василькова, Федор Туманов поспешил в криминалистический отдел. Еще с утра попросил Семина откатать пальчики Рожкова и сличить их с теми отпечатками, которые были обнаружены на ванне, в которой сожительница Домедова обнаружила его тело. И нисколько не удивился, когда Семин заявил, что отпечатки полностью совпадают.
     -Один к одному, - сказал главный криминалист, подозрительно глянув на майора. Даже не удержался от вопроса и спросил, откуда у Туманова была такая уверенность. На что сам майор заявил с улыбкой:
     -Интуиция сыщика подсказала.
     Не известно, поверил ли главный криминалист сыщику, но он скроил  замысловатую физиономию, размышляя по поводу сказанного Тумановым. А Федор подождал пока, Семин напишет ему заключение по отпечаткам пальцев, потом схватил его и поспешил в свой кабинет.
     Бывший лейтенант отряда милиции специального назначения пытался хитрить с оперативниками, выдавая себя не за того, за кого они его принимают. Когда Грек задал вопрос, с какой целью Рожков следил за Тумановым, а потом напал на него, бывший лейтенант, не моргнув глазом, придумал легенду о том, будто бы их майор уж очень похож на одного типа, который занял у него полторы тысячи долларов и решил не отдавать. А по поводу нападения, Рожков и вовсе заявил, что пустил вход кинжал для самообороны и убивать майора никак не собирался, а всего лишь хотел попугать.
     -Вон он, какой у вас кабан, ваш майор, - глядя в глаза капитану Греку, произнес бывший лейтенант. – С таким разве на кулаках сладишь. – Говоря так, Рожков был уверен, что у сыщиков нет на него ничего более существенного, за что бы он мог получить приличный срок.
     Причем, еще с момента первого допроса, у Туманова закралось подозрение, что бывший лейтенант, проявляя готовность сотрудничать с оперативниками, на самом деле, пытается что-то скрыть, не договаривает. Знакомство с Пономаревым он не отрицает. Да и смешно было бы утверждать, будто они не знакомы. Командир спецотряда и его бывший подчиненный. Только у Федора появилось устойчивое мнение, что и после, уйдя на гражданку, для этих двоих ничего не изменилось. По крайней мере, для Рожкова. Он по-прежнему, подчиненный подполковника Пономарева. Только вот пока не ясно, что их так крепко связывает, объединяет.
     -Может, то, что воевали вместе? – высказал предположение капитан Грек. Ваняшин на эту тему решил вообще не высказываться. И правильно сделал, потому что Федор Туманов тут же отверг предположение капитана:
     -Нет, Саня. Думаю, ты не прав. Память тут не при чем. Сдается мне, тут у них совсем другой интерес. Корыстный. Для чего ночью Рожков сразу же после встречи с Савинской, поехал к Пономареву домой?
     Грек на это не ответил. Признаться, капитан и сам мучился этим вопросом, особенно, когда из уст Рожкова прозвучала нелепица, будто ему захотелось выпить.
     -И стоило из-за этого тащиться полгорода? – недоверчиво спросил тогда Грек у бывшего лейтенанта. На что тот ответил с улыбкой:
     -А мне приятней пропустить по стаканчику с бывшим командиром.
     Прозвучало вполне логично и, в общем-то, обоснованно. Грек и сам не любил пить в одиночку. И водочка бы намного приятней пошла, если б компанию разделить с майором Тумановым или же с лейтенантом Ваняшиным.
     -Ерунда это все, что он сказал, - махнул рукой майор, прослушав запись. – Тут что-то другое.
     -А что? – в один голос спросили усатый капитан Грек с лейтенантом Ваняшиным.
     Федор посмотрел на Грека, потом на Ваняшина. Но спросил у Грека:
    -Скажи, Грек, как ты думаешь, зачем молодой девушке, дарить свою фотографию уже немолодому любовнику?
     -Ты про фотографию любовницы Пономарева? – поспешил уточнить Грек.
     Туманов утвердительно кивнул.
     -Именно, про нее.
     Грек скроил задумчивую физиономию.
     -Ну знаешь, Николаич, извини, но ты не прав. Может, у них настоящая любовь. Вот мне Анютка, тоже подарила свою фотографию… - проговорив это, усатый капитан покосился на Ваняшина и заметил, что тот улыбается. – Чего ты щеришься? – напустился на него Грек.
     Ваняшин махнул рукой и отвернулся, сказав:
     -Ладно, усатый Ромео. Тоже мне любовничек.
     -А что я и полюбить никого не могу, по-твоему? Или меня не могут?
     -Грек, - остановил Федор капитана, видя, что тот разошелся и вот-вот закипит, как самовар. – В случаи с Пономаревым совершенно другое…
    Грек уставился на майора.
     -Девушка та с фотографии, не любовница его, а дочь.
     -Дочь? – переспросил Грек, удивленный таким открытием майора.
     Ваняшин деликатно промолчал, хотя был удивлен не меньше Грека, и во все глаза таращился на майора, ожидая услышать от него чего-нибудь еще такое, словно открытие. И тут же услышал.
     -Я ее хорошо разглядел, - сказал Федор.
    -Где, это ты мог ее разглядеть? – поспешил узнать бесцеремонный Грек, ни за что не желающий пропустить такую подробность. Хотя Туманов и сам собирался рассказать приятелям, где и как это произошло. Сказал:
     -Я ее видел в кабинете у Филатова, начальника службы безопасности общества автомобилистов. – Прозвучало коротко и вполне доходчиво, что в свою очередь навело Грека на мысль, которой он не пожадничал поделиться с майором и лейтенантом Ваняшиным.
      -Постой, выходит, тортик Филатову в ИВС принесла дочура Пономарева? – Сказано было с таким восхищением, будто усатый капитан до этого дошел своей головой без подсказки Туманова, и теперь не возражал бы, если эти двое, сидящие рядом с ним, поддержали восторг Грека бурными аплодисментами.
     Аплодисментов не последовало. Федор Туманов сдержанно кивнул и сказал коротко:
     -Точно. Молодец, что допер.
     Грек улыбнулся.
     -А чего тут не допереть, когда все ясно, как божий день. Ну негодяй этот подпол. Родную дочь подставил. Отнесла красная шапочка дяде тортик, дядя скушал и тютю, - сокрушенно произнес Грек, при этом, скрестив руки на груди и закрыв глаза, изобразив, что стало с Филатовым.
     Федор  на это возразил, сказав:.
     -Да скорее всего, она и не знала, что торт пропитан ядом.
     -Не знала? – уж с чем-чем, а с этим Грек не мог согласиться и заявил настойчиво: - Херня, это все, Николаич. Все она стервоза знала, потому как из одной шайки лейки с папашей. Вот возьмем эту зассыху, и все прояснится.
     Туманов призадумался, находя, что Грек отчасти прав, а именно в том, что надо найти эту девушку с именем Карина. Тогда действительно кое-что станет ясным. Хотя бы кто уговорил ее отнести торт Филатову.
     -Знаете, я, кажется, догадываюсь, зачем так срочно Рожков приехал домой к Пономареву, - вдруг сказал Федор.
     Грек посмотрел на него с завистью и пробубнил:
     -У нас сегодня, прямо вечер отгадок. Ладно, майор, не тяни кота за хвост. Давай, без выпендрежа. Знаешь, так говори. Чтоб и мы с Лешкой знали.
     Федор не возражал против такого расклада.
     -У меня подозрения, а что, если Рожков должен был убить девушку? – майор посмотрел на Грека с Ваняшиным. Те, в свою очередь, уставились на своего старшего.
     -А почему он должен убивать ее? – Греку сказанное майором, показалось не совсем обоснованным. Хотя, безусловно, это всего лишь предположение, а их можно строить много и как угодно, чтобы, в конце концов, придти к логическому заключению. А заключением в этом деле мог бы стать только господин Бабенко, бывший руководитель автомобильного альянса. Об этом Грек и не упустил напомнить майору.
     -Вот именно, - охотно подхватил майор. – Правильно, Бабенко. И я нисколько не сомневаюсь, что Рожков знает, или хотя бы догадывается, где он. А из этого следует что? – Туманов опять поглядел в мрачные лица своих верных помощников, которые как видно, решили отмолчаться в очередной раз, и сказал: - А то, что нам надо работать с Рожковым и добиться от него, во что бы то ни стало, признания.
     Этот разговор у Федора Туманова с операми произошел вчера, а сегодня, майор вошел в кабинет, увидел сидящего на стуле бывшего спецназовца Рожкова с надменной улыбкой. Сразу видно, что парень он тертый и вполне уже сумел освоиться с резкой переменой в его достаточно молодой жизни.
     -Жизнь и не такому научит, - сказал он Федору, когда тот заметил по поводу его приспособляемости. Так или иначе, но одиночка, показалась ему даже очень комфортной камерой.
     В какой-то мере этот нагловатый парень был по-своему прав. И майор сказал, кивнув:
     -Да. Жизнь многому научит. – Причем, прозвучало это так, что парень напрягся. Улыбка слетела с его лица, и он, глянув подозрительно на Туманова, спросил:
     -Вы это к чему?
     Туманов сел на свой стул. Достал из папки заключение криминалиста Семина. Подвинул его по столу поближе к Рожкову.
     -А к тому, что в случаи с тобой, произошло обратное. Как раз тебя-то жизнь ничему и не научила. Знаешь, Рожков, я тебе ничего не стану обещать…
     Бывший лейтенант улыбнулся. Но улыбка получилась через силу, и это стало слишком заметно по его лицу.
     -Да я и не прошу ни о чем, - сказал он, по-прежнему, настороженно глядя на майора, который ему казался совсем не таким, как эти двое, которые теряли с ним время на допросах. Майор не многословен, конкретен и жесток. А еще эта проклятая уверенность. Каждое произнесенное им слово, звучит так, словно майор уже наперед знает его вину. И говорит так, будто не требует признания, а просто доводит до сведения, чтобы у Рожкова не возникало сомнения в своем задержании.
     -Ты даже можешь ничего не говорить, если хочешь, - прозвучало как совет, от которого Рожкову стало не по себе. – Вот у меня на столе лежит заключение криминалистов о том, что твои отпечатки пальцев обнаружены на ванне, в которой лежало тело Домедова. А через пару дней мы возьмем того, кто заказал тебе его убийство. И для тебя все закончится. Получишь на всю катушку. Плюс сюда, нападение на сотрудника милиции. То бишь, на меня. Как видишь, я тебя не призываю к сотрудничеству со следствием. За тебя это сделают другие, - многозначительно намекнул майор и не упустил заметить: - Только знай, что сейчас ты уже бывший мент. Поэтому в спецтюрьму не надейся попасть. Так что, - развел майор руками, - извини, но камера с уголовниками тебе гарантирована. – Заключение криминалистов Федор Туманов положил так, чтобы Рожков мог его хорошо прочитать. Теперь же увидев, что он читает, сыщик с улыбкой сказал: - Да ты возьми его в руки. Знаешь, тебе как бывшему коллеге, даже могу позволить взять его в камеру и там хорошенько прочитать на ночь.
    Рожков кисло улыбнулся.
    -Да зачем, гражданин майор, я и тут прочитаю.


ГЛ.20


     Артем Рожков  очень удивился, когда его вдруг пригласила к себе домой руководитель автомобильного альянса Алла Савинская. Проводив Артема в комнату, где они сели в кресла, она вдруг спросила:
     -Как-то ты говорил, Николаю Константиновичу, что воевал в Чечне?
     Артем улыбнулся, в то время как сам мучительно думал по поводу сказанного руководительницей альянса. К чему Савинская затеяла весь этот разговор? И какой смысл повторяться, будоража прошлое? О нем Артем вспоминать не любил. Не все так гладко и безмятежно было в нем.
     -Два раза был. В составе сводного отряда, - сказал он Савинской, чем вызвал у нее откровенный восторг.
     -Прекрасно, - Савинская  радовалась как дитя, оставалось только от удовольствия в ладошки похлопать.  Но тут же ее лицо сделалось до нельзя серьезным. – Мне нужна твоя помощь, Артем. Николай Константинович говорил, что на тебя можно положиться. Карина рекомендовала тебя, как человека надежного.
     Артем кивнул, соглашаясь.
    -Тебе ведь наверняка приходилось убивать людей там, на войне?
     По мнению самого Рожкова о таких вещах спрашивать было весьма не корректно. Они ведь туда ездили не к теще на блины. Только видно Савинской плевать на нормы морали.
     -Было дело, - скупо, без подробностей ответил Рожков, пытаясь определить, к чему же все-таки весь этот разговор.
     -А вот к чему, - сказала руководитель альянса и выложила на стол перед Рожковым стопку долларов. – Здесь ровно двадцать тысяч. Нужно, чтобы ты убрал одного человека. Поверь,  есть и другие люди, кто может это сделать. Но я хочу, чтобы они не знали об этом. Понимаешь? Чтобы никто не знал. Только ты и я. Вот адрес, где этот тип живет. Фамилия его – Домедов. Сумеешь? Думаю, я достаточно заплатила тебе за его жизнь. Извини, но больше он не стоит. И так, соглашайся. Отказ не принимается, - довольно жестко произнесла Савинская.
      Артем улыбнулся.
     -Похоже, выбора у меня нет? – проговорил он шутливо, зная наперед, что согласится. Да и что жизнь того человека. Наверняка, такой же ублюдок, как и ее гражданский муженек Бабенко. А раз так, то таких как он можно убрать задаром, а тут за него еще двадцать тысяч отвалили.
     -Выбор есть у нас у всех, - веско заметила Савинская на шутку Рожкова. – Только важно, чтобы он был правильный. Так ты согласен?
     Артем решил больше не шутить. Перед ним сидел жесткий волевой руководитель крупного альянса, еще покруче, чем Бабенко. Никто из подчиненных не смел, ослушаться ее приказа.
     -Я согласен, - сказал Артем, на что тут же получил одобрительный кивок Савинской. Теперь уже взгляд руководительницы альянса не был таким жестким.
     -Вот видишь, ты сделал правильный выбор, - сказала она и тут же добавила уже по делу: - Советую, не затягивать с этим, - прозвучало как приказ.      
     Артему ничего другого не оставалось, как согласиться и на это. Выйдя на улицу и сев в свой не совсем свежего вида «Опель», он поехал проверить адресок, а и заодно посмотреть, что там и как.
     За домом, в котором жил Домедов, Артем Рожков следил пару дней. За это время изучил, во сколько Домедов возвращается домой. Нужно было застать его в квартире одного, а для этого убийство  необходимо совершить вечером, пока сожительница его, довольно симпатичная девушка, на работе. Сожительницу Домедова, Артем убивать не хотел. Да и Савинская насчет ее не давала никаких указаний и не заплатила.
     Когда с Домедовым было покончено, Рожков вышел из квартиры, но уйти вот так сразу не успел. Увидев, что кабина лифта остановилась, он метнулся по лестнице наверх, замерев там, в полутьме на промежуточной площадке между этажами. Увидел, как в квартиру вошли двое рослых парней. По поводу того, кто они, голову ломать не стал. Кем бы они ни были, сейчас для него это не имело значения. Одно ясно, это не менты. И в этом он убедился, когда они оба выбежали из квартиры и кинулись к лифту. Он стоял, наблюдая за ними, пока они не умчались вниз, и думал о том, что это совсем даже неплохо. Они вошли в квартиру и наверняка наследили там. Пусть теперь менты выясняют, кто там был.
     Спускаясь по лестнице, он увидел, как открылась подъездная дверь и на площадку первого этажа вошла девушка. Подождал, пока она зашла в кабину лифта, потом  тихо вышел из подъезда. Свой «Опель» он оставил недалеко от дома, в котором жил Домедов. Теперь хотелось побыстрее уехать отсюда. Душа была не на месте. Когда убивал чеченов на войне, все выглядело по-другому. Они стреляли. Он стрелял. И воспринимал это как самооборону, придерживаясь, правила: если не ты, то тебя. Но тут, все оказалось иначе. И ощущение такое, будто он вляпался в дерьмо, от которого теперь уже не отмыться никогда.


     Однажды приехав к своему бывшему командиру подполковнику Пономареву, он застал того в довольно неплохом настроении.
     -Скажи, ты хочешь заиметь много денег? – спросил вдруг подполковник, после того, как они выпили по стакану водки.
     Артем хотел денег. Причем, решил себя не ограничивать в их количестве, заявив, что чем больше их, тем лучше. Пономарев на это улыбнулся, мечтательно сказав:
      -Я рад, что не ошибся в тебе. Знаешь, скоро мы навсегда уедем из этой пропащей страны, которая не ценит своих героев. Тут мы не нужны. А там, с большими деньгами, у тебя и у меня будет совсем другая жизнь. Нам осталось немного потерпеть. Наберись сил, и потом ты не пожалеешь. Уверяю тебя.
     План, который придумал бывший подполковник, был довольно прост. Они будут действовать так, как на их месте поступили бы разумные бандиты. Налеты со стрельбой и рэкит, это настолько банально, что Пономарев сразу же отверг предложенное Рожковым.
     -Глупо это. И старомодно. Да и парни нужны отчаянные, а их у нас с тобой нет, - сказал он и добавил: - Потом, имей в виду, много народу, это лишний шум. Что только на руку ментам. Опять же делиться выручкой придется. Это еще один минус. В собственном кармане останется мало. Да и мы же не разбойники с большой дороги, чтобы грабить офисы и торговые точки. Ну сколько мы там возьмем? Копейки, а шумиха поднимется на всю округу. Искать грабителей будут. А мы сработаем по-тихому.
     Как-то, примерно месяц назад, вечерком к Пономареву забежала дочь, Карина. После развода, она жила с матерью и отчимом, но отца не забывала, частенько забегала к нему. Потом мать умерла и Карина перебралась в квартиру, которую ей купил отчим. Карина давно подозревала, что еще до смерти матери, отчим завел себе молодую любовницу. Вот и не захотел, чтобы приемная дочь мешала его любовным утехам. Да Карина сама была рада уйти. Отчима ненавидела. И не понимала, чего ради мать жила с ним. Наверное, из-за денег. Их у него было столько, что каждый день на карманные расходы он давал Карине тысяч по пять. Иногда из этих денег, она кое-что давала отцу, чтобы он мог худо-бедно существовать. В отличие от богатенького отчима, деньги у отца никогда не водились.
     Карина и рассказала Пономареву, что после окончания финансовой академии, отчим пристроил ее в бухгалтерию своего дочернего предприятия – общество автомобилистов. Не сказать, что Карина была в восторге от работы. Обсчитывать приходилось теневой вал – деньги, которые нигде и не в каких отчетах не фигурировали. Потом эту наличность председатель общества автомобилистов Волочко передавал руководителю альянса Николаю Константиновичу Бабенко, ее отчиму. Причем, теперь, с приходом на работу в дочернее предприятие альянса, деньги перевозить поручалось Карине. Сам Бабенко так никогда и не появился в обществе автомобилистов.
     Вот тогда у Пономарева и созрел план, как им с Рожковым быстро обогатиться. А заодно и отомстить Бабенко за то, что десять лет назад у него у капитана милиции увел жену.
     -Я попрошу Карину, чтобы уговорила Бабенко взять тебя к себе, - пообещал Пономарев бывшему сослуживцу. – Нужно, чтобы возле него постоянно находился наш человек. И этим человеком будешь ты, Артем,  - сказал бывший подполковник, ткнув пальцем Рожкова в грудь.
     -Зачем? – кажется, бывший товарищ по службе, оказался немного туговатым на головку.
    -Тебе ведь нужны деньги? – спросил Пономарев и Рожков согласно кивнул в ответ, полностью удовлетворив любопытство подполковника. – Вот и мне нужны, - проговорил тот, добавив: - Ты будешь приглядывать за Бабенко и выжидать удобного момента, когда мы сможем его похитить. – Глядя в непроницаемые глаза Артема Рожкова, Пономарев заметил в них что-то похожее на сомнение, хотя вслух бывший лейтенант спецназа так ничего и не произнес. И тогда Пономарев сам спросил у него:
    -Вижу, что-то тебя не устраивает в моем плане? Не люблю ненужных домыслов, поэтому, говори сразу, что?
     -Сумма? Меня интересует сумма. Сколько мы сумеем взять с этого дяди?
     Пономарев прикинул, а потом сказал, причем, здорово удивив Рожкова:
     -Два миллиона долларов. Тебя устроит сумма в миллион долларов?
    Рожков оторопело уставился на бывшего командира.
    -У него есть такие деньги наличными?
    Пономарев усмехнулся, таким наивным ему показался вопрос Рожкова. Хотя ничего особенного в этом нет. Ведь лейтенант еще не знает, с каким человеком ему предстоит иметь дело.
    -Денег у него намного больше. Уж ты мне верь. Но мы затребуем с Бабенко всего два, - Пономарев показал два пальца, - миллиона долларов. Один – тебе. И один – мне. Мы ведь не жадные с тобой? – весело спросил он у Рожкова.
    -Нет, не жадные, - охотно подтвердил тот и спросил: - А кто нам передаст выкуп за него?
     Пономарев знал ответ на этот вопрос, поэтому не замедлил сказать:
     -Его любовница. Мы передадим Бабенко мобильник, он позвонит ей и скажет, куда она должна принести деньги. И считай, что два миллиона долларов у нас в кармане.
     -А если она приведет на встречу наших бывших коллег? – засомневался Артем, прикидывая, что даже для очень богатого человека сумма в два миллиона долларов довольно не маленькая и еще не известно, как среагирует эта любовница.
     -Не приведет, - тут же заверил его бывший командир. – Ей не позволит это сделать знаешь кто? – с улыбкой спросил он Рожкова.
    Тот покачал головой. И чтобы не тянуть время зря, подполковник ответил:
    -Сам Бабенко.
    -Да ладно? – недоверчиво проговорил Артем, но Пономарев уверенно кивнул, сказав:
     -Точно. Потому что есть за ним, кое-что такое, чего не позволит ему обратиться в милицию. – Пономарев не стал объяснять, что он имел в виду, а сам Артем набиваться с вопросами не решился.
     Но то, что произошло вскоре, сильно озадачило не только самого Артема Рожкова, но даже бывшего подполковника Пономарева.
     -Наверное, мы зря с тобой затеяли все это, - позвонив Пономареву, сказал Артем в трубку мобильника. Впрочем, бывший командир отряда специального назначения всегда отличался твердостью характера и уверенностью. А еще он, никогда не менял своих решений. И на этот раз подполковник остался верен себе. Произнес в трубку:
    -Что за пессимистическое настроение, лейтенант. Я не понимаю…
    -Сейчас поймешь, - со злым смешком ответил Рожков. – Бабенко мертв.
     В трубке повисло молчание. Кажется, известие настолько шокировало Пономарева, что бывший подпол напрочь лишился дара речи. И продолжалось это молчание верных полминуты, если не больше, после чего подполковник воскликнул как ужаленный:
    -Как мертв? Что с ним произошло?
    Первый вопрос остался без ответа. Глупо было объяснять, как человек бывает мертв. А вот на второй вопрос Рожков попытался ответить, насколько в этом был сам осведомлен. Сказал:
    -Вчера вечером в него стреляли. Скончался он в больнице. Так что если есть желание, можешь придти на его похороны. Кстати, они завтра.
     Подполковник с недовольством засопел, и сказал:
    -Не язви, лейтенант. В том, что произошло, нашей вины нет. Ну ладно, ты все же присмотрись там…
    К чему ему советовал присмотреться Пономарев, Артем так и не понял. Честно говоря, эти советы бывшего командира уже достали. На похороны Бабенко, Артем не пошел. К бывшему своему командиру тоже не заходил. Не хотелось видеть такого же неудачника, каким был он сам. Пока были деньги, торчал по вечерам в ресторанах. На ночь покупал себе дешевых шлюх, чтобы не скучать одному в постели.
     Звонок Аллы Савинской, признаться удивил Артема. Он не ожидал, что у теперешней руководительницы альянса возникнут потребности в его услугах. Но она позвонила и попросила его приехать, тогда от нее поступил заказ убрать некоего Домедова. Потом через какое-то время, она позвонила опять. Встречу,  назначила возле метро «Пушкинская».  Артем не стал уточнять, почему именно возле метро. Хотя и был уверен на все сто, что теперешняя руководительница автомобильного альянса не страдает привязанностью к классику отечественной литературы, а стало быть, между названием станции метро и ее желанием встретиться именно тут, нет романтического начала. Скорее, жесткий расчет. Ведь по характеру Савинская подстать своему гражданскому муженьку, если не похлещи.   
     Но отказываться от встречи Артем не стал. И для этого у него были две причины. Первая, это то, что деньги у него кончались, и надо было думать, где их раздобыть. А вторая, заключалась в том, что  он был без работы. Сидеть дома и таращиться в окно, это не для него.
     В назначенное Савинской время, он приехал на своем «Опеле» к метро и увидел, что серебристая «Ауди» Савинской уже стоит там.
     Разговор, который должен состояться между ними, Савинская как видно предпочитала вести в своей машине, поэтому махнула ему рукой, чтобы Артем сел к ней. И когда он очутился на переднем сиденье рядышком, она, опустив ненужное многословие насчет прочей белиберды, заговорила предельно конкретно:
     -Артем, обстоятельства складываются таким образом, что я опять вынуждена обратиться к тебе, - произнеся это, она внимательно глянула на Артема. Возможно, ожидала удивления на его лице, или хотя бы смятения. Но его не было.
     Артем скупо улыбнулся.  Проговорил с некоторой досадой:
     -Правильно говорят, что муж и жена, одна сатана. Хотя, теперь, какое это все имеет значение? Нет ни Домедова, ни вашего мужа.
    -Имеет, - довольно жестко перебила его Савинская. – И даже очень большое. – Артем, я предлагаю тебе еще поработать на меня.
     -Разумеется, кого-то убрать? – догадался Рожков, подумав о том, что видно девочка вошла во вкус. Сначала тот мужик, интересно, а кто на этот раз.
    -Я ценю твою сообразительность. Да, убрать, - проговорила Савинская и добавила: - Не спешите отказываться. Сумма, которую я вам заплачу, думаю, вполне вас устроит, - она достала из сумочки пять пачек сто долларовых купюр. – Здесь пятьдесят тысяч. И все это за жизнь одного человека. Подумай хорошенько, прежде чем ответить. Это очень большие деньги.
    Артем молчал, раздумывая над ее предложением. Не сказать, что оно было заманчивым. Но и сумма немаленькая, особенно сейчас, когда в кармане его куртки оставалась последняя сотка. И ту он заработал буквально пару часов назад, когда подвез одного мужика на Белорусский вокзал. Кажется, тот опаздывал на поезд.
    -Ладно. Я согласен, - согласился Артем и тут же затребовал аванс.
    -Да я сегодня же передам тебе всю эту сумму, - пообещала Савинская и предупредила. – Сейчас мы поедем ко мне домой. Я поднимусь первой. Ты должен зайти минут через десять после меня. И пусть тебя не удивляет тот, кого ты там увидишь. Ты, кажется, можешь убивать людей даже голыми руками. Так про тебя рассказывала Карина, приемная дочь Николая Константиновича?
    Артем не хотел раскрывать все свои способности. Не для женских ушей такой разговор. И Карине не следовало рассказывать такие подробности, которые она, конечно же, узнала от своего папочки. Но теперь, чтобы не разочаровать Савинскую, он сказал с неохотой:
    -Вообще-то, я могу убивать не только руками, но даже одним пальцем.
    -Прекрасно, - впервые за все время их разговора улыбнулась Савинская, сказав при этом: - Пальцем, или руками, мне все равно. Но ты должен сделать это качественно и после этого, деньги твои. Ну так что, едем? – спросила она.
     -Да, - ответил Артем, вылезая из ее машины.

     Они приехали на улицу Серова. Алла Савинская выглядела эффектно на своем серебристом «Ауди». Короткая юбка, блузка с ажурным воротничком, очень ей шли и делали ее стройную фигуру более привлекательной. Вообще, Артем давно подметил, что таким красивым женщинам, как Савинская всякая одежда идет. Вот уж действительно, не одежда красит человека, а человек одежду. И глядя на то, как она вылезла из машины и стройной походкой направилась к подъезду, он с завистью подумал, что не плохо бы уложить ее в постель и слегка поразмяться на ней. Но тут же он поймал себя на мысли, что многие бы мужики, которые работали в альянсе под ее руководством, хотели бы того же, но, как говорится, чего не дано, то не осуществится.
    Отойдя на несколько шагов от своей серебристой красавицы, Савинская обернулась, делая вид, что смотрит на машину, но при этом бросила быстрый взгляд на зеленый потрепанный «Опель», за рулем которого сидел Рожков и едва заметно кивнула ему, давая понять, чтобы он был готов.
     Артем ответил точно таким же кивком, взглядом ненасытного самца провожая ее до подъезда. И только, когда она вошла, глянул на часы.
     Отсчет пошел. Теперь уже ничто другое не интересовало его, кроме медленного движения минутной стрелки, и когда она, пройдя десять делений по циферблату, остановилась ровно на двенадцати, он без излишней суеты вылез из машины. Профессионально поглядел по сторонам и не торопливой походкой направился к подъезду, в который десятью минутами раньше вошла Алла Савинская. Вошел в лифт и нажал кнопку последнего этажа. Пока ехал в лифте, старался не отвлекать себя и ни о чем не думать, кроме, о том вознаграждение, которое он получит за свою работу.
     Дверь квартиры оказалась приоткрытой. Видно Савинская нарочно не закрыла дверь, чтобы он не звонил. Теперь, чуть приоткрыв дверь, Артем прислушался, услышав голоса. Один принадлежал самой Савинской, а второй…
     В это не хотелось верить. Артем вошел, прошел по коридору и остановился перед открытой дверью одной из комнат, обдумывая, как такое может быть. Он увидел сидящего на диване Бабенко. Видно до его прихода у бывшего руководителя альянса со своей гражданской супругой был напряженный разговор. Теперь же, увидев стоящего в проеме двери Артема, Бабенко был страшно удивлен. Хотя и сам Артем был удивлен не меньше, не понимая, как человек, которого  похоронили, живой и невредимый сидит перед ним.
     На выручку пришла Алла Савинская. Она, заметив в глазах Артема не только удивление, но и легкую растерянность, что могло помешать ему в осуществлении задуманного, проговорила:
     -Не удивляйся, Артем. Это не призрак, а Николай Константинович Бабенко, собственной персоной. Так получилось, что вместо него умер другой человек. Теперь ты должен исправить положение. Ты не забыл о том, что обещал мне? – спросила она, достав из сумочки обещанные за убийство Бабенко деньги и ложа их на стол.
     Артем глянул на пятьдесят тысяч долларов. Сумма вполне достаточная, чтобы отправить Бабенко туда, где он должен оказаться. Ведь его нет. Он умер и похоронен, а значит, искать его никто не будет. Он поревел взгляд на Савинскую и улыбнулся.
    -Нет, я не забыл.
    Савинская ответила взаимной улыбкой.
    -Ну и прекрасно. Сейчас я уйду, и ты можешь приступать. Труп его, - кивнула она на Бабенко, сидящего на диване и смотревшего на нее обезумевшими глазами, - ты потом перенесешь в свою машину. Отвези его, куда-нибудь подальше за город и закопай там. – Она повернулась уйти, но Бабенко вскочил с дивана, попытался схватить ее за рукав блузки, но Артем резким и почти неуловимым движением нанес ему несильный удар в грудь, после которого, бывший руководитель альянса рухнул на то место, где только что сидел.
     Но сам Бабенко кажется, сейчас не замечал Артема и того, что тот его ударил. Воскликнул, обращаясь к Савинской:
     -Постой! Ты не можешь так поступить со мной.
     Савинская остановилась. Обернулась.
     -Не могу? – она хмыкнула недоуменно. – Почему, не могу?
     -Вспомни, ведь я же выдернул тебя с помойки.  Да если бы не я, ты бы так и осталась подзаборной шлюхой.
     -Не оскорбляй меня, - закричала на него Алла. Но Бабенко помотал головой.
     -Это не оскорбление. Это действительность, от которой ты никуда не уйдешь. Она навсегда въелась в твою память. Сейчас ты хочешь убить меня. Хочешь избавиться от прошлого. Возомнила себя леди. Но в твоих жилах течет кровь шлюхи. Не бери грех на душу. Скажи ему, - кивнул Бабенко на Артема, - что ты отменяешь заказ. Ведь я тебе дал все. Деньги! Ты стала руководительницей крупнейшего в стране автомобильного альянса, и за это ты хочешь меня убить.
     Савинская оскалилась в улыбке. Теперь ее личико уже не было таким красивым и напомнило мордочку хищного зверька жаждущего крови.
     -Надо было это сделать сразу. Теперь не было бы такой мороки. А знаешь, по-человечески, мне тебя жаль. И ты не прав, говоря, что твоей смертью я хочу покончить с прошлым. Я с ним давно покончила. Прекрасно ем, сплю. Трахаюсь с мужиками, и совсем не комплексую прошлым. Возможно бы, я и оставила тебя в живых, но боюсь, с живым с тобой возникнут проблемы. Ты мне больше не нужен, Коленька. Прощай, глупенький старичок. – Она притворно вздохнула и со скорбной улыбкой помахала Бабенко ручкой, выходя в коридор.
    Артем понял, что должен приступить к своей работе. Шагнул.
    Увидев это, Бабенко завопил, как барашек, которого собирались резать. Хотя выпускать кровь Артем ему совсем не собирался. Один точный удар. Ну максимум – два, и проблема будет решена. Смерть наступит практически сразу же. Но если такого все же не произойдет, есть другой проверенный способ. Лишенному сопротивляться Бабенко, Артем зажмет обе ноздри и закроет ладонью рот, что тоже является одним из способов умерщвления человека.
     -Стой, змееныш. Не прикасайся ко мне. Остановись. Я дам тебе в два раза больше денег, чем эта шлюха, - пообещал Бабенко, стараясь уговорить Артема, чтобы тот отказался выполнять заказ Савинской.
     Выглянув из коридора, Алла Савинская проговорила со смешком:
     -Не слушай его, Артем. Денег у него нет ни цента. Он – нищий. Все его деньги теперь у меня. Так что сделай то, зачем сюда пришел, и я  к тем пятидесяти тысячам приплачу еще десять.
     -Гадина. Оценила мою жизнь в шестьдесят тысяч, - укоризненно покачал головой Бабенко.
     -Как видишь, милый, - без тени смущения ответила Савинская и быстро вышла из квартиры. Смотреть на то, как Артем будет убивать ее бывшего гражданского мужа, ей не хотелось. Вообще, было бы лучше сделать это не здесь, а где-нибудь в другом месте, но уж так получилось.
     Выйдя из подъезда, Алла Савинская села в свою «Ауди» и поехала в офис. Потом, когда с ее бывшим муженьком будет покончено, Артем должен позвонить ей на сотовый. Но услышит его звонок, она, скорее всего, часа через два. Пока он вывезет тело за город и закопает.
     Кстати, чтобы вынести из квартиры тело Бабенко, Алла накануне купила большой телевизор. Коробку от него выкидывать не стала, с таким расчетом, что в нее можно поместить тело. Об этом она сказала Рожкову. Человек, волочивший тяжелую коробку из-под телевизора, вряд ли вызовет у кого-то такое подозрение, как если бы он тащил на плече огромный сверток, из которого торчат человеческие ноги.
     Приехав в офис, Алла Савинская сидела, как на иголках, приказав секретарше никого к ней не впускать. Сотовый положила на стол, и едва ли не через каждые пять минут бросала на него ожидающие  взгляды. Вдруг позвонит?
     Он зазвонил подозрительно скоро. Машинально глянув на настольные часы, стоящие на ее рабочем столе, Алла заметила, что прошло всего сорок пять минут, как она ушла из квартиры. И оттого сердце взволнованно забилось. Быстро схватив трубку мобильника, она включила его и, поглядывая на дверь и опасаясь, чтобы не вошла секретарша, произнесла обычным тоном, только намного тише:
     -Я слушаю.
     Звонил Артем.
      -Должен вас слегка огорчить, - проговорил он это таким тоном, что Савинской стало не по себе. – Но вашему мужу удалось убежать.
     Сказанное им настолько потрясло Савинскую, что она вскочила из-за стола, почувствовав, что ладонь, в которой она держала трубку, вспотела.
     -Как? Как такое могло произойти? Он что, тебя перекупил или набил тебе морду? Отвечай немедленно. – Если бы этот негодный парень был в ее кабинете, Алла бы топнула ногой, но сейчас она в сердцах ударила носком туфли по урне для бумаг, опрокинув ее на ковер.
     -Ни то и не другое, - ответил Рожков несколько взволнованно.
     -Тогда я не понимаю, как ему удалось уцелеть да еще убежать от тебя, кретин! – Проявила Савинская несдержанность в выражениях.
     Артем проявил выдержку, выслушав ее упреки, и сказал довольно спокойно:
     -Оказалось, что у вашего мужа при себе был баллончик с нервно паралитическим газом. Кстати, когда я спрашивал у вас, имеется ли у него оружие, я имел в виду и это. Вы меня уверяли, что ничего подобного у него нет. Так вот он угостил меня струей газа, а когда я пришел в себя, его в квартире уже не было. В общем, я уезжаю. Из ваших денег, я возьму только пятьсот долларов за материальные издержки. Остальные деньги лежат там, где вы их и положили. На столе.
     -Погоди, Артем. Ты сейчас в квартире? Ну так оставайся пока там. Я сейчас подъеду. Нам есть, о чем поговорить, - заспешила Савинская, тут же выбежав из кабинета.
     Артем занял тот самый диван, на котором сидел Бабенко. Алла вбежала в комнату, глянув сначала на деньги, лежащие на столе, потом на самого Рожкова. Наверное, она не верила, что ее бывшему гражданскому мужу Бабенко удалось вот так просто уйти отсюда. Или не хотела верить. Впрочем, для самого Артема, это было вовсе неважно. Хотя особенно спешить было некуда, но и торчать здесь просто так он не собирался. Потому, увидев вошедшую Савинскую, сказал:
     -Так я слушаю вас. О чем вы хотели со мной поговорить?
     Она села рядом. Причем ее короткая юбка задралась и между ляжек Артем увидел узкую полоску беленьких трусиков. Только, похоже, самой Савинской сейчас было не до стыда. Глянув на Артема, она проговорила:
     -Его надо найти, Артем. Понимаешь, что я имею в виду? Мне этот человек не нужен живым.
     -Я-то тут при чем, - Рожков изобразил равнодушное лицо и тут же увидел, как ее рука скользнула ему между ног, плавно поглаживая.
     -Ты не можешь бросить меня просто так. К тому же, сумму, которую я обещала заплатить тебе, я увеличу на четверть, - пообещала Савинская, добравшись до молнии его брюк и резким движением, как будто по-хозяйски, распахивая ее.
      -Ну я не знаю… - Артем еще колебался, ощущая приятное волнение. Давно такой женщины не было у него. А точнее, не было никогда, чтобы  такая красавица вела себя вот так до бесстыдства нагло. Но это-то и было особенно приятно. Быстро избавив его от одежды, Савинская разделась сама и с проворностью голодной самки забралась на него.
     Ее темперамент, поразил Артема. Любовью она занималась так неистово, словно последние год, два вообще не видела мужиков.
     -Я соврала Бабенко, когда сказала, что сплю с мужиками. Этим мне некогда было заниматься. Так, один, два раза, оторвалась с какими-то полуимпотентами. Да и не отпускал он меня никуда от себя. А сейчас на работе наши мужики боятся ко мне подойти. А ты, молодец. Хорошо трахаешься, - проговорила Алла, когда они вдоволь насладились сексуальным общением. Теперь Савинскую словно подменили. Она опять сделалась волевой, решительной руководительницей, и Артем почувствовал, что эта женщина подминает его под себя. Ничего не скажешь, но подход у нее есть. Разве можно после такой близости отказать даме в ее слабостях. Хотя, по большому счету, убийство Бабенко вовсе не слабость. И тут же Артем поймал себя на мысли, что где-то в глубине души начинает побаиваться Савинскую.
     -Давай, поговорим о деле, - сказала она, сев на диване рядом с ним и закурив. – Ты должен мне помочь. – Слово «должен» прозвучало из ее уст как обязанность, которую Артему предстояло выполнить. – Знаешь, мой дорогой, так дела не делаются, - произнесла она жестко. – Я тебя наняла, и ты согласился. Но работу свою не доделал. Значит, должен доделать. – Она говорила так уверенно, что не давала возможности Артему возразить. Причем, обвинения были вполне обоснованными. Он действительно оказался не на высоте. Должен был предвидеть все варианты. И получается, она права. То, что Бабенко остался жив и убежал, целиком его вина. Подвела, самонадеянность.
     -Ладно. Я поправлю положение. Постараюсь найти его, - пообещал Артем, понимая, что у него просто нет другого выхода. Да и нет гарантии, что, узнав о чудесном воскрешении Бабенко, он сам не стал опасен для Савинской. В таком случаи, с ее деньгами, ей не составит большого труда, нанять киллера для устранения его самого. Нет, уж лучше быть в списке ее друзей, чем покойников.
     -Постарайся. Потому что если Николая Константиновича раньше найдут менты, нам всем может быть плохо. Думаю, он молчать не станет, и выложит им про меня и про тебя заодно. Ведь Домедова ты убрал по его приказу.
     -Как? – не понял Артем. – Но ведь его заказала ты.
     Савинская кивнула и тут же сказала:
     -Правильно, я. Можешь мне верить, этого Домедова я ни разу в глаза не видела. Бабенко велел мне обратиться к тебе с этой просьбой. И когда ты был у нас дома, Николай Константинович сидел в другой комнате и слушал весь наш разговор. Сам он к тебе выйти не мог по причине того, что числился в списках умерших.
     Артем усмехнулся, припоминая тот разговор с Савинской. Дверь в другую комнату и в самом деле тогда была открыта.
     -Ну вы даете, господа, - произнес он.
     Савинская на это кивнула и сказала:
     -Так что советую, поторопиться и как можно скорее отыскать Бабенко. Кстати, тебе не знаком такой майор по фамилии Туманов? – спросила она.
     Артем попытался вспомнить всех своих знакомых с похожей фамилией. Но Туманова среди них не было. Об этом он и сказал Савинской, попутно поинтересовавшись, почему она спросила его об этом майоре.
     -Говорят, что он очень хороший сыщик, - ответила Алла.
     -Ну и что, - хмыкнул Артем, чем вызвал у Савинской откровенное раздражение.
     -Кажется, ты не понимаешь, что такое – хороший сыщик. Поразмысли об этом на досуге. А пока, скажу только одно: этот майор задержал человека по фамилии Филатов. Он был доверенным лицом Николая Константиновича. Не знаю, в каких он был отношениях с неродной дочерью Бабенко, Кариной. Но деньги из общества автомобилистов Николаю Константиновичу они привозили вместе. Может быть, Филатов ее и потягивал между делом. Девка она красивая. Но когда майор Туманов посадил Филатова в камеру, тот с дуру позвонил нам домой и затребовал срочного разговора с Николаем Константиновичем. Я тогда еще не знала, что он звонит  из ментовки. Но у Бабенко есть там свой человек. Он и предупредил. Филатова пришлось убрать. Но было уже поздно. Поговорив с ним, Николай Константинович сам засветился. Теперь этот майор Туманов пытается выяснить, с каким Бабенко говорил Филатов, если тот числится погибшим. Это еще один повод, чтобы убрать Бабенко как можно быстрей, - вздохнула Савинская. Причем, на этот раз в ее вздохе отчетливо слышалось сожаление.
     Артем не знал, кого ей больше жалко, Бабенко или себя. Выбрал второе. Хотя, на ее месте он бы тоже забеспокоился.
    -Знаешь, я должен буду взять себе в помощники одного человека?..
    Савинская посмотрела на него, потом спросила с иронией:
      -Надеюсь, мне не придется ложиться под него? С меня и тебя одного достаточно, - произнесла она со смешком, притронувшись к тому месту, чем пару минут назад он так возбуждающе расшевелил ее.
      -Ложиться тебе под него совсем не обязательно. А вот раскошелиться, придется, - прозвучало, как дельный совет, которым Алла не преминула воспользоваться, потому что знала, деньги – это стимул, ради которого люди готовы на все. И если есть на свете двигатель прогресса, то это как раз деньги.
     -Хорошо. Я заплачу и ему, - пообещала она, еще не зная, кто будет тем помощником Артема. Уточнять она не стала, только попросила не приводить его к ней в дом.
     Артем пообещал. А наутро помчался к бывшему подполковнику Пономареву домой, рассказал обо всем и показал десять тысяч баксов, которые ему дала Савинская на мелкие расходы. Предложил подполковнику поработать с ним в паре. Пономарев не отказался. Да и какая разница, с кого и за что тянуть деньги. Но тут же предложил свой вариант:
     -Раз эта бабешка хочет, чтобы мы убрали Бабенко, то с нее за это можно потянуть деньги.
     Артем вспомнил об интимной близости, посчитал, что с его стороны это будет выглядеть не совсем порядочно. На что Пономарев тут же заметил:
     -Плевать тебе на порядочность. Ты не забывай, с кем имеешь дело. Она со своим Бабенко порядочно поступила, заказав его тебе. А что, если потом она и тебя закажет кому-нибудь? – прозвучало предупреждающе.
     Артем и сам уже подумывал о том же, потому и решил взять себе Пономарева, чтобы Савинская знала, не один он, а с ним есть и другой человек. Так у нее отпадет желание отправить его на тот свет.
      -А может и не отпадет, - с долей скептицизма возразил Пономарев, тут же предупредив, что с такой стервой ему, Артему, надо быть готовым к любым неожиданностям. – Да и к майору этому Туманову стоит приглядеться. Так, на всякий случай. Проследить, где живет. Мало ли чего, - бывший подполковник знал, что говорил, и Артем решил воспользоваться его советом.
     Нападать на Туманова, а тем более убивать его, бывший лейтенант спецназа отряда милиции особого назначения не собирался. Не было в этом надобности, да и зачем, когда Савинская ему за это не заплатит ни цента. Вообще еще не известно было, как она к этому отнесется. Потому о том, что произошло между ним и майором Тумановым там в подворотне, он решил Савинской не рассказывать, а заодно и Пономареву. Считал, что глупо получилось. Наверное, не стоило доставать кинжал. Но с другой стороны, если бы не этот кинжал, майор бы наверняка скрутил его в наручники.


     После прихода к нему Федора Туманова, Пономарев сразу же позвонил Артему, велев ему немедленно приехать для разговора. А когда тот появился у него, напустился на Рожкова едва ли не с кулаками. В вину бывшему лейтенанту вменялось то, что он применил против майора кинжал, чего, на взгляд бывшего подполковника делать никак не следовало.
     -Да я по привычке его с собой носил, - заявил Артем в свое оправдание, которое показалось Пономареву не слишком обоснованным.
     -Ты что, не мог носить с собой какой-нибудь другой нож? Зачем было таскать  оружие. Смотри, парень, как бы твоя нерасторопность не обошлась тебе боком, - предупредил бывший подполковник.
      Вдвоем с Пономаревым они с утра до поздней ночи мотались по Москве, отыскивая старых и новых знакомых сбежавшего Бабенко. Чутье подсказывало, что без денег он из города не побежит. Но где спрятался, где затаился он, они не знали. А по вечерам Артем заезжал к Савинской для отчета. Как правило, отчет заканчивался бурной постельной сценой.
     Так было и в тот вечер. Артем заранее позвонил Алле, сказал, что вечером заедет.
     -Да, конечно, заезжай. К тому же нам надо с тобой поговорить, - предупредила Савинская, не распространяясь по телефону о деталях, о чем будет этот разговор.
     Выслушав как всегда с холодной выдержкой его доклад о том, в каких местах они сегодня с приятелем побывали, разыскивая Бабенко, Алла вдруг сказала:
     -Знаешь, милый, в криминальном обиходе есть такой термин – обрубать концы…
     Артем не понял сказанного ею. Но, помня о предупреждении Пономарева, весь напрягся в ожидании неприятного. Теперь он отлично знал другое, что эта женщина не предсказуема, и от нее можно ждать, чего угодно.
     -Я хочу, чтобы ты убрал Карину.
     Рожков вздохнул, не понимая, чем провинилась дочка подполковника Пономарева перед этой хищницей, от которой во все стороны исходит зло.
     -Ты ведь не знаешь. Но Филатов умер при ее участие. Николай Константинович попросил Карину отнести и передать Филатову в камеру торт.
     Артем вспомнил, что сама Савинская не раз угощала его тортом. При этом, когда он поедал кусок за куском, запивая их чаем, она как-то загадочно улыбалась.
     -По-моему, эта девчонка сидит сейчас у себя дома и даже носа не показывает на улицу, опасаясь за свою бесценную жизнь. Вот ее адрес, - Савинская на клочке бумаги написала название улицы и номер дома и квартиры. – Съездей, разберись с ней. Знаешь, я даже не буду ревновать, если перед тем, как убить, ты хорошенько оттрахаешь ее. Ну почему не сделать напоследок девочке приятное, - смеясь, проговорила коварная женщина перед тем, как отправиться в ванну.
     В тот же самый вечер, Артем поехал к Пономареву. Мало того, что дочь бывшего командира оказалась втянутой в неприятную историю, так теперь еще ей угрожает опасность. Ведь Савинская от своего не отступится и если она задумала убрать Карину, то непременно сделает это. И не важно, исполнит ли это Артем, или кто-то другой. Ясно одно: если Карину не спрятать, то ей не жить.
     Появления в квартире Пономарева в этот поздний час сыщиков, Артем с бывшим подполковником никак не ожидали.


ГЛ.21


      Капитан Грек выглядел недовольным. Это Леха Ваняшин заметил сразу, как только вошел в кабинет. Сидит капитан, щеки надул и карандашиком по столу постукивает.
     Ваняшин протянул Греку руку для приветствия и спросил:
     -Ты чего надулся, как пузырь? Нагоняй что ли получил от майора?
     -Да нет, - вяло ответил Грек и махнул рукой, помолчал, потом заговорил, уставившись на приятеля лейтенанта: - Я вот о чем думаю, Леш…
     Ваняшин сел рядом.
     -Помнишь, Кесарев говорил о свалке машин. А что, если «Мерседес», который мы ищем, как раз там и спрятали?
     -На свалке? – недоверчиво переспросил Ваняшин, на миг, представив как он там будет выглядеть среди искореженных железных уродов, место которым на переплавке.
     -А что? – захлопал глазами Грек. – Самое место ему там. Мы с тобой побывали едва ли не на всех автостоянках в городе. Разослали всем участковым ориентировки, чтобы они поглядели во дворах, а результат? – спросил он.
    Ваняшин был вынужден признать, что в этом Грек прав. Потому что результат никакой, и «Мерседес» принадлежавший Бабенко, который потом Волочко продал своему заместителю Домедову, исчез, как сквозь землю провалился.
     -Вот то-то и оно, - поддержал Грек приятеля Леху в его незамысловатых рассуждениях. – А свалки, на которых догнивают машины, мы проверяли?
     Лейтенант и в этом согласился с догадливым Греком, отрицательно покачав головой.
     -Правильно, - улыбнулся Грек. – Не проверяли. А ведь Кесарев говорил, что по указанию Волочко, кузова ворованных машин, с которых они снимали детали на запчасти, они отвозили на свалку, чтобы  пустить под пресс. Вот я и думаю, а не смотаться ли нам с тобой на эту свалку. Айда, сейчас разузнаем поподробней у Кесаря, где эта свалка находится и рванем туда.
     -Погоди, Сан Саныч, - остановил Ваняшин Грека.
     -Чего еще? – уставился усатый капитан на своего молодого коллегу, в ожидании возражений, которые незамедлительно последовали.
     -Слушай, может, Николаича поставим в известность? Мало ли чего.
     Грек оживленно замахал руками.
     -Ни в коем случаи. Может, у нас там ничего не выгорит, а время потеряем. Если обнаружим там «Мерседес» вот тогда уже и доложим майору, - заверил Грек, торопливо выходя из кабинета.
     Лейтенанту Ваняшину ничего другого не оставалось, как последовать за своим наставником.

     Территория, возле которой остановилась белая «девятка» Ваняшина, оказалась обнесена дощатым забором. Но ворота были открыты, поэтому Грек решил не медлить.
     -Значит, так, - деловито сказал он. – Сейчас входим. Все осматриваем. – Заметив на лице приятеля легкое сомнение, раздраженно спросил: - Ну что еще не так? Не нравится мне, лейтенант, твоя нерешительность. В нашем деле, надо действовать сразу и нахрапом.
      -Я вот о чем подумал, Сан Саныч, - проговорил Ваняшин несколько задумчиво.
      -Ну, говори, - раздобрел Грек, решив выслушать молодого коллегу.
      -Мы им представляться будем, что из милиции? Вдруг они спросят, на каком основании мы тут производим осмотр. Разрешения ведь у нас нету.
      Грек призадумался, недовольно зашевелив усами.
      -Вечно ты Лешка с панталыку меня сбиваешь, - проворчал он, озадачившись тем, что сказал Ваняшин. По сути, лейтенант был прав, и хозяин автомобильной свалки запросто мог воспротивиться присутствию на территории сыщиков. Нужен был веский аргумент, а его-то как раз у Грека и не находилось. И тогда усатый капитан сказал:
     -А мы вообще не будем представляться, что из милиции.
     Ваняшин уставился на своего усатого наставника.
     -Как это? – оторопело спросил он.
     -Да так, - с готовностью ответил Грек. – Скажем, что приехали посмотреть чего-нибудь из запчастей к твоей «девятке».
     -Но ведь она у меня новая, - попытался Ваняшин отговорить Грека, но у него не получилось. Усатый капитан насупился и, сверкнув на лейтенанта из-под густых бровей своими черными глазами, сказал:
     -А кто об этом знает? Может, это она у тебя только с виду выглядит новой. И вообще, хватит задавать дурацкие вопросы. Нам надо зайти туда, и мы зайдем. Понял?
     -Понял, - согласно кивнул лейтенант. На что Грек заявил ему:
     -Если все понял, то пошли.
     Они беспрепятственно вошли в ворота, замечая, что на автомобильной свалке почему-то не видно людей и в первую очередь сторожа. Лично у Грека, это подозрения не вызвало.
     -А чего тут брать? – сказал он улыбнувшись. – Эти искореженные развалюхи, - кивнул он на битые, поржавевшие машины. А точнее на то, что некогда называлось машинами. Теперь же это все представляло убого зрелище. Здесь развалюхи доживали последний срок, перед тем, как попасть под пресс.
     Сам же пресс, выглядел в виде платформы, на которую подъемным краном грузили предназначенный для сдавливания корпус той или иной машины, и потом с боков и сверху с помощью гидроусилителей опускались металлические лапы, которые за несколько минут превращали машину в распластанный лист металла. Но сейчас  это чудо техники не работало.
     -Видал, какая штуковина? – кивнул Грек на пресс импортного производства. – Сунешь туда пальчик, и ты будешь зайчик, - шутливо проговорил он, пытаясь заглянуть в окна деревянного вагончика, как видно предназначенного для сторожей. Дверь вагончика оказалась на замке, а в окна Греку ничего разглядеть не удалось.
     В глубине территории свалки, стояло еще пара таких же вагончиков, но подойти к ним Грек не решился. Возле одного из них на длинных цепях сидели два здоровенных волкодава, которые при виде незнакомых людей забеспокоились, оглашая округу басовитым лаем.
      -У, зверюги, - рыкнул на них Грек, потеряв всякое желание приближаться к вагончикам. – Ты тоже, Лешка не подходи, - предупредил он, хотя лейтенант и не собирался искушать судьбу. – Пойдем лучше вон там посмотрим, - разочарованно кивнул Грек на кучу предназначенных для прессовки корпусов машин. Может, этот «Мерс, уже там. А мы его ищем, - сказал он и направился к платформе пресса.
     Ваняшин, помня о предупреждении Грека не отставать, потопал следом, оглядываясь по сторонам.
     -Стой! – произнес вдруг лейтенант и его резкий голос, заставил Грека остановиться на полушаге.
     -Леш, ну какого хера ты орешь, как потерпевший? – произнес капитан, пока еще не понимая, чего его Ваняшин остановил.
     -Смотри туда, - лейтенант кивнул за угол второго вагончика. Там, между забором и вагончиком, стоял черный «Мерседес» сверху прикрытый брезентом. Ветер задрал угол брезента, и оперативники могли, как следует разглядеть машину. Причем, машина стояла так, что от въездных ворот ее было не видно. Возможно, и Ваняшин бы не увидел ее за кустами, если бы ветер не задрал  брезент. Передний капот ослепительно блестел под лучами солнца, вызывая в глазах резь.
     Грек глянул и отвернулся.
     -Ослепнуть можно, - проговорил он, потирая слезящиеся глаза.
     Ваняшин был в черных, солнцезащитных очках, поэтому не испытывал такого дискомфорта, как Грек. Он попытался подойти к «Мерседесу» поближе, но обе собаки кидались на него так, что вот-вот готовы были порвать цепи. Глядя на них, обоим операм пришла на ум одна и та же мысль, что, скорее всего, эти два пса тут охраняли не вагончики, а этот «Мерседес». Возможно, на ночь сторожа отвязывали собак, и они бегали по территории. Но днем они явно охраняли подход к «Мерседесу».
     -Леш, ну куда тебя черт несет? – запротивился Грек, боязливо поглядывая на оскаленные пасти псов. – Хочешь, чтобы эти гады разорвали нас?
     Ваняшин не ответил. Он был из тех упрямцев, которые уж если решаться на что, то их не остановишь. Подхватив с земли обрезок трубы, он взял его в правую руку и, размахивая им перед мордами собак, попытался отогнать их в сторону, чтобы подойти к «Мерседесу» поближе. При этом лай стоял страшенный. Собаки будто взбесились, и не отступали ни на шаг. Наоборот, они явно жаждали покончить с наглецом Ваняшиным, а заодно и с Греком. Хотя лично Сан Саныч не сделал им ничего плохого.
     -Леш, да отойди ты. Мать твою. Сорвутся, яйца нам с тобой отгрызут, - это Грек произнес так, как будто голову, руки или ноги ему было жаль меньше.
     Ваняшин отошел.
     -Может, пристрелить их и дело с концом? – предложил он. Но Грек не был сторонником столь жестких мер.
     -Охренел что ли, в конец? Они может, стоят, как твоя машина. Где потом деньги возьмешь, выплачивать за них.
     На раздавшийся у них за спинами голос, каждый из них отреагировал по-разному. Грек слегка вздрогнул, настолько этот голос был неожиданным. Лейтенант Ваняшин сердито насупился.
     -Машиной интересуетесь? – спросил мужчина в коротком сером плаще. Причем, обе свои руки он подозрительно держал в карманах плаща.
     Грек с Ваняшиным переглянулись. Этот вопрос был для них неожиданным. Ведь они были уверены, что людей тут нет. Минут десять топтались тут, и никто не выходил и вдруг этот мужик.
     -Откуда он взялся? – шепнул Грек, уверенный, что ни из одного из вагончиков этот тип не выходил. Ваняшин ответил также шепотом:
     -Черт его знает. Может, где за кучей железяк прятался.
     Подошедший человек прикрикнул на собак, и те перестали лаять. У Грека появилась догадка, что это наверняка сторож автомобильной  свалки. Капитан улыбнулся и сказал:
     -Да ты не волнуйся. Мы тут, ничего такого. Проезжали мимо, увидели свалку, ну и решили, может тут удастся запчастями разжиться.
     На крупном лице человека в плаще, появилась самодовольная улыбка.
     -Значит, проезжали мимо? – кивнул он с ухмылкой.
     -Ага, - сказал Грек.
     Леха Ваняшин ничего не сказал. Этот тип в плаще ему не понравился и вообще казался подозрительным. Об этом он хотел предупредить капитана, тихонько толкнув того в бок локотком, но Грек шепнул ему грубо:
     -Отвали.
     Кажется, тот тип в плаще заметил это предупреждение Ваняшина, хохотнул весело.
     -Стало быть, вам понадобились запчасти, и вы решили угнать «Мерседес»? – весело спросил он.
     -Да не угнать… - поправил его Грек.
     Упитанное лицо человека, побагровело от злости.
     -Тогда за каким вы к нему претесь? – спросил он, прищурившись и поочередно глянув на Грека и на Ваняшина.
     Ваняшин стоял с обрезком трубы в руке, пока решив с ним не расставаться. Грек покосился на своего молчаливого приятеля и понял, что видно пришло время им раскрыться.
     -Ладно, не шуми зря. Вот наши удостоверения, - сказал он и достал из кармана пиджака свою ксиву, показал ее типу в раскрытом виде, добавив: - Я – капитан Греков. Это – лейтенант Ваняшин. И мы тут по делу.
     Ваняшин свое удостоверение доставать не стал, заметив, что раскрытая корочка капитана не произвела впечатления на типа. Он как будто заранее уже знал, кто они, об этом нетрудно было догадаться по его лицу, и в удостоверение Грека заглядывать не стал. Протянул, разочарованно:
     -В таком случаи, с вами ясно.
     -Что, ясно? – не понял Грек, нахмурившись. Отвечать на его вопрос тип как видно не имел желания, сказал довольно резко:
     -Капитан, вынь руку из кармана!
     Грек сунул руку к грудному карману, чтобы убрать удостоверение. Удостоверение убрал, но руку не вынул. Что-то подсказало капитану об опасности, которая может исходить от типа в плаще. Грек нащупал рукоять пистолета, торчащего в оперативной кобуре, но воспользоваться им не успел.
     Человек стоящий перед операми вынул руки из карманов плаща и в одной из них оказался пистолет.
     -Ну дела, - обескуражено протянул Ваняшин, заметив, как из-за второго вагончика выходит еще один человек. Видно с тыльной стороны вагончика была другая потайная дверь. Теперь он себя ругал за невнимательность. Ведь знал о такой уловке, когда одна дверь, передняя, на замке, а задней пользуются. Видно тот вышедший и этот тип в плаще, как раз и воспользовались потайной дверью. Но лицо?..
     Ваняшин пригляделся в лицо подошедшего к ним человека, которому тип в плаще что-то тихонько нашептывал.
     -Смотри, Грек, это же…
     -Сам вижу, - огрызнулся усатый капитан.


ГЛ.22


     Сидя за столом, Федор нарисовал на чистом листе бумаги круг и от него отходящие во все стороны стрелки. Нечто похожее на детский рисунок изображающий солнце. Конец каждой стрелки заканчивался фамилией того или иного участника, проходящего по уголовному делу. В центре круга значилась фамилия Бабенко, как организатора всего  преступного синдиката. А вокруг были фамилии остальных участников, живых и неживых, за исключением одной. Ее Туманов не написал. Это фамилия гаишника капитана Шевчука. Теперь Федору не терпелось повидаться с капитаном. Надо было сгонять в управление дорожно патрульной службы, но Ваняшин как назло вместе с Греком куда-то запропастились. Сколько Федор не пытался дозвониться по сотовому до них, не мог. Ехать в управление к гаишникам на перекладных, не хотелось. Да и не солидно это как-то будет выглядеть, все-таки, старший опер по особо важным делам, майор и топает ножками.
    Пришлось Туманову позаимствовать старенькую «шестерку» у коллег оперов. Машина была закреплена за другой группой, и не видать бы ее Федору, если бы не вмешался полковник Васильков и не распорядился на время предоставить ее майору.
     В ночь оперативники выезжали на этой «шестерки» для наблюдения за одним известным вором в законе. Номера свинтили, а привернуть еще не успели. Но Федор не стал ждать, считая, что для него большой разницы нет, с номерами машина или без.
     Подъехав к зданию управления дорожно патрульной службы, он вошел в дежурную часть и среди нескольких гаишников, увидел там младшего лейтенанта, который только что сдал дежурному кипу протоколов, составленных за время своего дежурства на нарушителей правил дорожного движения.
     Младший лейтенант собирался выйти на улицу, где перед входом оставил свой служебный «Жигуленок», но Туманов остановил его, для верности показав удостоверение.
     -Младший лейтенант Митяев, - козырнул гаишник, тут же поинтересовавшись, чем может помочь майору.
     -Я вообще-то ищу капитана Шевчука, - сказал Федор, заметив, как сразу потускнело лицо младшего лейтенанта. При упоминание об Шевчуке, он даже поморщился, как от оскомы.
      -Он сегодня выходной, - сказал Митяев, принимая Туманова за одного из многочисленных приятелей ненавистного капитана.
     -А вы, стало быть, тот самый младший лейтенант, которого капитан Шевчук частенько не допускает до работы? – с ядовитой насмешкой спросил Федор, заметив, что сказанное им, явно не понравилось младшему лейтенанту. Но именно этого и добивался майор, стараясь узнать мнение о Шевчуке не того, кому он нравится, а наоборот. Ибо правду матку можно услышать только от них. От подхалимов ее не услышишь.
     -Да и было-то всего два раза. И не пьяный я был вовсе. Просто капитану захотелось самому помотаться по моему маршруту, - с обидой произнес Митяев. А Туманов призадумался, и было над чем. Ему казалось, неспроста у Шевчука возникло такое желание. И не желание это вовсе, а скорее – необходимость. Первый раз он дежурил за Митяева на Кузьминской улице. А второй раз, попался сыщикам на глаза возле дома пьяницы Киселева, где была подпольная автомастерская.
     -И вообще, Шевчук не по делу придирается ко мне. А самому все можно, да? Вот сегодня, должен быть на работе, а он вдруг захотел взять выходной. И взял. Небось опять укатил на свалку.
     Федор не понял, о какой свалке говорит Митяев. Спросил. Младший лейтенант ответил с неохотой.
     -Да есть там одна, на десятой Парковой улице. Говорят, он даже принимал деятельное участие в ее создании. Спит и грезит коммерцией заняться. Вот и пропадает там все выходные. Только вы ему не говорите уж, что я тут наговорил, - попросил Митяев. – Я его не боюсь, но конфликтов все же не охота.
     Федор пообещал. На десятую Парковую решил съездить не откладывая. Уже из машины опять позвонил Греку и Ваняшину, но ни тот, ни другой не ответили. Федор обозлился на обоих, пообещав себе, что как только эти двое появится в кабинете, заставит, написать объяснительную.
     Автомобильную свалку майор нашел не сразу. Изрядно покуролесил по улице вдоль и  поперек, прежде чем за двухэтажными домами  увидел дощатый забор, за которым высилась куча искореженных корпусов легковых автомобилей.
     На этот раз въездные ворота были закрыты. Возле них, едва ли не вплотную, стояла зеленая «десятка» капитана Шевчука. Федор узнал ее по номеру. Подойдя к калитке, которая оказалась не запертой, Туманов чуть приоткрыл ее, заглянув внутрь территории. А раскрыв пошире, увидел стоящий на платформе пресса черный «Мерседес» и сидящих в нем Грека с Ваняшиным. Оба были избиты до такого состояния, что даже не предпринимали попытку хоть как-то выбраться из машины.
     Федор отшатнулся назад с намерением вернуться к машине и немедленно вызвать по рации подкрепление, и тут же почувствовал, как ему в спину уперся ствол пистолета, и голос ровный и спокойный, произнес как бы с насмешкой:
     -Интересуешься своими коллегами, майор?
     Не делая резких движений, Федор Туманов медленно обернулся.
     Перед ним стоял капитан Шевчук собственной персоной. В руке он держал пистолет. И что не мало важно, кажется, имел твердое намерение в случаи чего, выстрелить в Федора. Это Федор понял по его решительному взгляду.
    Хуже нет, чувствовать себя вот так на мушке у своего же мента. Хотя какой он свой. Тут же майор пожалел, что не занялся продажным капитаном гаишником сразу. Все откладывал на потом. А это потом, вот чем обернулось.
     -Да, Шевчук. Продажная ты, оказывается, шкура, - сказал Федор, попутно обдумывая то положение, в котором очутился он. А Грек с Ваняшиным и того хуже.
     Кажется укор майора, Шевчук пропустил мимо ушей, рассудив, что в первую очередь стоит разоружить майора, а потом судачить на всякие темы, по поводу оборотней в погонах. И держа пистолет наизготовку, он сказал Туманову:
     -А теперь, майор, расстегни пиджак, достань из кобуры пистолет и передай его мне. Только возьми его не за рукоять, а за ствол. И медленно протяни мне. Дернешься, убью. Мне ведь терять нечего.
     Федор усмехнулся.
     -Это правда. Тебе, Шевчук, терять нечего. Потому что в тюрьме тебе будет не сладко. Ты, гад, на своих руку поднял.
     -О чем ты, майор? – усмехнулся Шевчук, принимая от Федора пистолет и засовывая его в левый карман джинсовой куртки. – Как видно ты фанатик и веришь в ментовское братство. А я верю в силу денег. Знаешь, как приятно, когда у тебя много денег. Когда, проходя по улице, ты можешь подать нищему не какие-то жалкие копейки, а бумажный стольник. За этот стольник он тебе руки целовать готов.
     Лично Федор сомневался, что Шевчук кому-то может подать сторублевку. Жадный на деньги, далек от добродетели. А Шевчук жаден, потому и продался.
     -Давай, веди его сюда, - услышал Федор голос за своей спиной. Повернул голову и увидел, Бабенко. Бывший руководитель автомобильного альянса все то время, пока его искали, преспокойненько отсиживался на этой автомобильной свалке. И, кажется, чувствовал себя здесь вполне комфортно. По крайней мере, видок у него неплохой, даже свеженький.
      Федор вошел в калитку, которую Шевчук тут же закрыл, заперев на здоровенный засов. Глядя на Бабенко, майор жалел, что им довелось встретиться с ним при таких обстоятельствах, которые пока не в его пользу и уж никак не в пользу Грека с лейтенантом Ваняшиным.
     -А я ведь знал, майор, что рано или поздно, ты меня отыщешь. Ей-Богу, знал. Сердце подсказывало. Да и Шевчук о тебе навел справочки, - улыбнулся бывший руководитель альянса, бросив короткий взгляд на капитана гаишника. – Чего молчишь? – спросил он у Федора. Терпеть не мог, когда кто-то перед ним молчал. Если человек молчит, то это еще не значит, что он полностью подчинен твоей воли. Он способен думать. А мысли опасней – речи, потому что ты не знаешь, что он задумал. Николаю Константиновичу Бабенко не терпелось знать, о чем думает сейчас майор Туманов.
     А Федор думал сейчас о том, как спасти Грека с Ваняшиным. Не хотелось верить в то, что их собираются раздавить прессом вместе с машиной. Слишком уж ужасная смерть. Не заслужили они такой.
     Словно догадавшись, о чем подумал майор, Бабенко улыбнулся и сказал:
     -Люблю острые зрелища. А вы, майор? – спросил он у Федора.
     Федор промолчал. Он бы не отказался посмотреть, если бы Бабенко поменялся местами с Греком и Ваняшиным. Вряд ли бы ему тогда понравилось такое зрелище.
     К Бабенко подошел еще один человек, которого майор Туманов хоть и трудом, но все же узнал. Это был водитель белой «четверки», сумевший скрыться с территории гаражей, когда оперативники приходили туда, чтобы осмотреть гараж убитого автоугонщика Кушнарева. С этим водителем был еще парень, которого Федору пришлось застрелить. А водиле тогда крупно повезло. Опера не догнали его.
     Федор не знал, что нашептывал водитель белой «четверки» на ухо Бабенко. Но, судя по тем взглядам, которые он то и дело бросал на черный «Мерседес» и сидящих в нем сыщиков, речь шла как раз про них. Быть, или не быть. Убить, или помиловать? Вопрос бытия. А с Греком и Ваняшиным он, кажется, уже решен и бесповоротно. Вряд ли, Бабенко захочет их помиловать, если мотор мощного пресса уже запущен и, прислушиваясь к его ровному урчанию, Федор мучительно думал о тех нескольких секундах отведенных еще прожить его верным помощникам.
     -Послушайте, - обратился Федор к Бабенко, и тот повернулся к майору. Даже водитель «четверки» перестал шептать, с интересом уставился на майора.
     -Вы думаете, что, убив капитана Грекова с лейтенантом Ваняшиным, решите свои проблемы?.. – проговорил Туманов, на что стоящий слева от майора продажный Шевчук, усмехнулся и сказал:
     -Почему только их. Мы и тебя завалим.
     -Подожди, - остановил его Бабенко. – Дай сказать майору.
     Федор нагло улыбнулся, что особенно не понравилось Бабенко. Уж слишком уверенно ведет себя майор. В его положении, не каждый вот так сможет.
     -Я просто хотел вам напомнить, чтобы знали, мы оказались здесь неспроста. И вам, Бабенко, да и Шевчуку, деваться некуда. Скоро сюда приедут бойцы спецназа.
     -Он врет, - улыбнулся Шевчук и указал на Грека, сидящего в «Мерсе». – Тот усатый, когда его били, сказал, что они приехали сюда искать «Мерседес». Стало быть, никто не знает, что вы тут. Замочим их всех троих, и дело с концом. – Он выжидающе смотрел на Бабенко.
     А Бабенко стоял в тяжелых раздумьях. И заметив это, Шевчук настороженно спросил:
     -Что тебя смущает? С ними надо кончать. А потом смотаемся отсюда. Вот только заскочу домой, кой какое барахлишко прихвачу.
     Федор усмехнулся.
     -Домой?
     Шевчук недобро уставился на него, поигрывая пистолетом.
     -Боюсь, домой ты не попадешь. За домом твоим установлено наблюдение.
     Гаишник шагнул едва ли не вплотную к Федору, и ненавистно сверля своими глазами майора, проговорил сквозь зубы:
     -Ты врешь, майор. Я тебе не верю.
     Федор нагло хмыкнул.
     -Как хочешь. Можешь позвонить младшему лейтенанту Митяеву. Он тебе скажет, что я был сегодня у вас в управлении и наводил о тебе справки…
     Шевчук отошел в сторонку, достал из кармана мобильник, набрал номер. Коротко переговорив со своим подчиненным, он уставился на Туманова.
      -Ну и что он тебе сказал? – спросил с усмешкой Федор, но продажный гаишник не ответил и тогда Туманов проговорил: - Я же сказал, деваться вам отсюда некуда. Вы обложены со всех сторон, - сказано это было таким тоном, словно майор от защиты перешел в нападение: - Поэтому, советую вам, господа бросить стволы, и поднять лапки кверху. Так и быть уж, Грека с Ваняшиным я из «Мерседеса» вытяну сам.
     Продажный капитан расхохотался.
     -Обязательно вытянешь, - проговорил он, вдоволь насмеявшись. – Только сначала посмотришь, как они подохнут. Иди, Чалый, - обратился он к водителю «четверки», - включай бандуру. Мы ведь хотели опробовать ее в действии. Зря, что ли столько денег за этот пресс выложили. Сейчас посмотрим, что он умеет делать. Так что, майор, читай молитву по своим оперкам.
     Бабенко стоял в нерешительности. Рядом с ним человек в плаще, кличка которого была – Чалый. Видя, что он не двигается с места, Шевчук навел на него пистолет.
     -Иди, сволочь! Чего встал? Может, в ментовку хочешь, с повинной?
     Водитель «четверки» ничего не ответил, повернувшись, пошел к кабине гусеничного пресса, который был похож на огромный экскаватор, с той лишь разницей, что вместо привычной стрелы с ковшом, впереди у него имелась большая платформа. На ней стоял черный «Мерседес» с оперативниками, а над ним в полутора метрах нависла огромная металлическая плита, которую вниз опускал здоровенный шток.
      Федор не сомневался, что и сто человек не сдвинули бы эту плиту с места, но на прессе была установлена гидравлика. Шланги, трубки от штока тянулись к мощному цилиндрическому насосу, установленному над мотором пресса.
     -Скажите, Бабенко, вам не жаль такую дорогую машину? – спросил майор с усмешкой, кивнув, на новенький «Мерседес».
     -Майор, всему есть своя цена. А этот «Мерседес» мне доставил массу неприятностей. Волочко пожадничал, решил прибрать машину, чтобы потом толкнуть ее подороже. А потом одумался и толкнул своему заместителю, Домедову. Но Домедов догадался, чья это машина.
     -И его пришлось убрать? – подсказал Федор.
     Бабенко кивнул со вздохом.
     -Убрать, чтобы не болтал языком чего не надо про эту машину.
     -А потом вы убрали и самого Волочко? – В голосе майора слышалось осуждение, которое Бабенко не перенес спокойно, тут же проговорив:
     -Филатов самостоятельно принял решение убрать Волочко, посчитав, что скоро вы возьмете его. По сути, он поступил правильно, но не должен был звонить мне. Согласитесь, своим звонком он подставил меня. Тогда бы вы никогда  не узнали, что я живой…
     -И чтобы он не рассказал нам это, вы убрали и его. Знаете, должен признать, с тортом у вас получилось неплохо. Только хочу напомнить вам одну маленькую деталь из прошлой вашей жизни. Ваша жена…
     В глазах Бабенко промелькнуло нечто похожее на страх. Вспоминать прошлое не хотелось. Но майор заставил.
     -Кажется, смерть ее наступила, вследствие отравления ядом…
     -Что вы хотите этим сказать? – не вытерпел Бабенко.
     -Я покопался в архиве патологоанатомов… Так вот ваша жена была отравлена тем же самым ядом, что и начальник службы безопасности, Филатов. Вот у меня имеется заключение, - достал майор из кармана пиджака заключение, которое только сегодня утром получил в архиве судебной экспертизы. – Взгляните, - предложил он Бабенко, который теперь выглядел растерянным. – Вас это, не наводит ни на какие размышления? – спросил майор.
     Еще не вчитываясь в суть протянутой ему бумаги, он сказал с нарастающим волнением:
     -Подождите. Вы думаете, что я убил собственную жену?
     -Не знаю, - пожал плечами Федор, наблюдая за тем, как человек в плаще залез в кабину пресса. Удобно разместившись на мягком кожаном сиденье, он первым делом открыл переднее стекло, высоко задрав его вверх. Через него было ничего не видно, потому что на нем остались клочья бумаги, мешая переднему обзору. Видно перед транспортировкой пресса, стекла кабины были заклеены бумагой, и какая-то часть ее так и осталась не удаленной.
     Потом он нажал на какой-то рычаг и мощный цилиндрический насос, расположенный над мотором и кабиной заработал, медленно вгоняя масло во все имеющиеся шланги и трубки.
     Федор увидел, как сверху на «Мерседес» стала опускаться здоровенная металлическая плита, наблюдая за движением которой, Туманов почувствовал дрожь в руках и ногах. Ведь сейчас, на его глазах погибают его два друга, помочь которым майор не может.
     Рядом, с левой стороны, стоял продажный гаишник капитан Шевчук и с интересом наблюдал, как огромная плита, массой не менее восьми тонн, нависла над крышей «Мерседеса».
     От шума работающего пресса, а может быть, от надвигающейся смерти, оба опера пришли в себя. Грек уставился на Туманова обезумевшими глазами, а Ваняшин пытался отрыть двери, но металлические ограждения по бокам платформы не давали ему сделать это. К тому же руки у обоих оперов были скручены скотчем.
     Видя, что они обречены на верную гибель, Грек попытался что-то прокричать Федору, но из-за шума работающего пресса, Туманов не мог разобрать ни единого слова.
     Федор почувствовал, как по спине побежали капли пота. Глянул на Шевчука. Тот наблюдал за работой пресса восторженными глазами. Бабенко стоял, тупо уставившись в заключение патологоанатомической экспертизы. Кажется, сейчас оно его интересовало больше, чем кончина оперативников, и он что-то тихонько наговаривал себе под нос.
     Туманов не прислушивался. Видя, что Шевчук закурил, сунул руку в боковой карман пиджака. Это его движение, не осталось не замеченным Бабенко. Он настороженно покосился на Шевчука, потом спросил:
     -В чем дело, майор?
     Федор натянуто, через силу улыбнулся, старательно делая вид, что не желает наблюдать за гибелью приятелей оперов.
     Шевчук тоже глянул на майора подозрительно, готовый в любую секунду пусть в ход оружие. Напрасно что ли, держал его в руке.
     -Закурить можно? – спросил Федор и достал из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку, ту самую, в металлическом корпусе, которую Грек считал сувениром. Не дожидаясь, что ответит держащий его под прицелом продажный капитан, достал из пачки сигарету, сунул в рот.
     Шевчук расслабился. По крайней мере, того первоначального напряжения в нем уже не замечалось.
     -Пусть закурит. Оружия при нем нет. Его пистолет – у меня. Все-таки волнительный момент – трагическая гибель бравых товарищей. На такое без сигареты не взглянешь, - хохотнул он, глянув на плиту пресса, которая уже стала сминать крышу «Мерседеса». Слышался неприятный для слуха скрежет металла и хруст не выдержавших давления оконных стекол.
     Федор взял зажигалку в правую руку и, отгораживаясь от ветерка, слегка повернулся к Шевчуку. И в то же мгновение раздался выстрел. Он был таким тихим, что сидящий в кабине пресса, за рычагами управления, человек, его не услышал. Но услышал Бабенко и потому испуганно отшатнулся.
     Эту зажигалку пару лет назад Федору подарил один вор в законе. Когда-то, в молодости, сам соорудил ее на зоне, вставив в нее, маленькую обойму, рассчитанную на пять патрон малокалиберной винтовки. Выстрел производился в тот момент, когда большой палец нажимал на заднюю часть металлической крышки. Ствола в ней не было, и потому выстрел из такого стрелкового оружия не отличался большой точностью. Но на расстояние в полтора метра Туманову точность и не требовалась.
     Пуля попала Шевчуку в левую часть груди ближе к плечу. Как видно он тоже не ожидал такого сюрприза от майора, вскрикнул от боли, выронив из руки пистолет. Точный удар в челюсть, опрокинул продажного капитана на спину.
     Бабенко попытался накинуться на Федора, вцепиться майору в горло. Но удар майорского колена в пах, облагоразумил его от необдуманного, а главное, плохо подготовленного поступка. Как защититься от такого нападения, Федор хорошо знал.
     Бывший руководитель автомобильного альянса скорчился от боли, схватившись руками за ушибленное место, словно майор намеревался повторить удар, и упал на колени.
     Но бить его еще раз Федор не собирался. Хотя устоять перед искушением и не ударить в мерзкую рожу, было тяжело.
     Быстро достав из кармана джинсовки Шевчука табельный пистолет, который у него отобрал продажный капитан, Федор направил ствол на водителя «четверки», который, увидев все происходящее, спрятался в кабине за толстую дверь и, достав свой пистолет, стал стрелять.
     К сожалению, надо было признать, что он был защищен лучше, чем Федор Туманов. По крайней мере, он сидел в кабине, а Федору укрыться было негде. К тому же стрелять из чужого пистолета и попасть довольно сложно. Нужна была пристрелка, но на нее как раз у Туманова не было времени. Поэтому пистолет Шевчука, Федор сунул в карман, и, отбежав к углу вагончика, стоящего возле въездных ворот, вытянул руку со своим «Макаровым». Он надежней, чем пистолет гаишника.
     Расстояние отсюда и до пресса, было значительно больше, чем с того места, где вначале стоял Федор, но зато и меньше шанс самому подставиться под пулю. Понимая, что попасть в водителя «четверки», засевшего в кабине пресса, практически невозможно, Туманов перевел ствол пистолета на толстый шланг, подающий масло к крутящемуся штоку, давившему сверху на огромную плиту. Собственно, эта плита и была прессом. Не зная, как еще остановить ее, майор прицелился в шланг и стал стрелять, тихо сказав себе, словно молитву:
     -Ну, опер, давай теперь, не промахнись.
     Один выстрел. Второй… Третий… Надо постараться хотя бы на миг успокоиться, чтобы не потерять драгоценные секунды. И Федор замер, прижавшись к углу дощатого вагончика. Руки расслабил так, как малыш держащий детскую игрушку, с той лишь разницей, что вместо игрушки в майорских руках был пистолет. Прицелился, почувствовав, будто окружающий его мир, замер. И плавно нажал на курок. Выстрела как будто не услышал. Только пистолет в его руках остервенело вздрогнул.
     По тому, что он на этот раз не промазал, догадался, когда из пробитого шланга ударила тугая струя горячего масла. Прямо в переднее открытое окно кабины, заливая кнопки, рычаги управления и человека, который запустил всю эту громадину в действие.
     Из кабины пресса послышался страшный крик. В голову и лицо, водителю «четверки», под сильным давлением била струя горячего масла. Бросив пистолет, он пытался выбраться из кабины и не мог открыть дверь, которую сам же запер изнутри.
     Федор ему помогать не стал. Достав из кармана наручники, за левую руку пристегнул Шевчука к руке бывшего руководителя автомобильного альянса, и побежал  на выручку Грека и Ваняшина.
     Вытащить обоих через двери, не было никакой возможности. Мешали металлические борта платформы. Оставалось заднее окно, которое все потрескалось, но еще не выпало из резиновых крепежей.   
     Опера сидели на заднем сиденье «Мерседеса». Туманов вскарабкался на платформу и, пригибаясь под нависшей плитой, подобрался к иномарке. Это было делом нелегким, потому что ему высокому пришлось хорошенько пригнуться.
      -Живы? – спросил майор, мельком глянув на побитые физиономии сыщиков. Не сдаются его помощники, не падают духом.
      -Живы, живы, Федя, - торопливо проговорил Грек, искоса поглядывая на нависшую над ними плиту пресса. – Ты только поторопись. Вытащи нас скорей отсюда. Тяни меня первого. Лешка тяжелый, на него время много уйдет. Мы потом его вдвоем вытащим.
     -Да погоди ты, - Федор посмотрел на растрескавшееся стекло, от которого надо было сначала как-то избавиться. А вот как, майор не знал. Сверху на нем края острые, руками не ухватишься. И тут майору пришла мысль, вообще не вытаскивать его, а разбить до конца.
     -А ну, берегите глаза, - скомандовал Туманов и с размаху ударил рукоятью пистолета по стеклу. Так он делал до тех пор, пока стекло не вывалилось внутрь салона «Мерседеса», обсыпав Грека с Ваняшиным мелкими осколками.
     Грек высунул в окно стянутые скотчем руки.
     -Давай, Федя, тяни. Родной.
     Туманов рванул усатого капитана так, что тот в буквальном смысле вылетел из машины, как пробка шампанского вылетает из бутылки. С лейтенантом Ваняшиным пришлось сложнее. Тот оказался слишком тяжелым и, вытаскивая его из салона вместе с Федором Тумановым, Грек орал:
     -Ну, Лешка, паразит. Отожрался, как кабан. И как только тебя такого бабы на себе держат.
     -Ты, тяни, - с недовольством отозвался Ваняшин, услышав, как плита пресса немного опустилась на крышу «Мерседеса», отчего та издала скрежетание, а сам корпус машины предательски вздрогнул, рискуя смяться и превратиться в груду металла.
     -Давай, Саня! – крикнул Туманов и дернул лейтенанта за левую руку. Грек дернул за правую. Сам Ваняшин оттолкнулся ногами от переднего сиденья и таким образом вылетел из салона.
     Федор увидел, что масло из шланга, пробитого пулей из его пистолета, вытекает уже не так, как в начале. Не то давление. Подумал о том, что когда оно окажется в насосе меньше положенной нормы, шток не выдержит тяжести плиты пресса и отпустит ее сразу вниз.
     Что будет тогда со всеми ними, об этом майору было страшно подумать, особенно сейчас, поэтому он крикнул Греку с Ваняшиным:
     -Прыгайте с платформы. Быстрей.
     Молодой Ваняшин, пригнувшись и отбежав от «Мерседеса»,  проворно перекатился через металлический край ограждения платформы и быстро спрыгнул на землю. С Греком оказалось сложнее. Не та прыть у старичка. Пригибаясь, он подбежал к ограждению, но перепрыгнуть через него сразу не смог. Затекли ноги, пока сидел в одном положении.  Пришлось Туманову помочь ему.
     Федор перебросил Грека через ограждение платформы, и, не теряя ни минуты драгоценного времени, прыгнул сам, больно ударившись при этом об валявшуюся на земле покрышку от автомобиля. Но это было ничто, в сравнение с тем, что произошло в следующую секунду.
     Шланг разорвался в том месте, где майор прострелил его. Извиваясь из стороны в сторону, как ядовитая змея в смертельной агонии, он выпустил остатки масла из насоса, из-за чего упало давление в штоке и он, как и предполагал Федор, больше не смог удерживать многотонную плиту. Она рухнула вниз, в миг, превратив находящейся под ней «Мерседес», в распластанный лист металла. 
     Увидев, что стало с машиной, в которой они с Ваняшиным только что были, капитан Грек зажмурился, покрутил головой, потом открыл глаза и сказал:
     -Вот, епона мать.
     Ваняшин молчал под впечатлением случившегося, представляя во что, сейчас превратились бы они, если бы им не пришел на выручку их боевой друг майор.
     Сидя на земле, и поглаживая  ушибленную об покрышку ногу, майор улыбнулся. Теперь можно было это сделать. Грек с Ваняшиным живы, а ушибленная нога, это мелочи жизни. Стоит ли на нее обращать внимания. Сейчас гораздо важнее другое, а пока майор спросил:
     -Вы зачем туда забрались? – кивнул он на платформу пресса.
     -Так ведь мы не сами, Николаич, - пустился объяснять Грек. – Эти господа нам придумали такую смерть, – указал он на Бабенко и капитана Шевчука.
     -Ладно, Сан Саныч, у нас еще будет время, поговорить об этом отдельно, - пообещал майор Туманов.
     Федор встал, отряхнулся. Достал из кармана диктофон. Проверил, не разбил ли его, пока кувыркался тут? Оказалось, что диктофон в порядке. Показал его Бабенко.
     -На нем записано все, что вы мне наговорили и этот ублюдок, - кивнул майор на продажного гаишника.
     -Одно слово – мент, - произнес Бабенко с открытой неприязнью и отвернулся. Сейчас ему не хотелось видеть ни чью рожу: ни этого лопуха – капитана Шевчука, ни майора Туманова с его операми.
     Бабенко и капитана Шевчука оперативники доставили в изолятор временного содержания, находящийся при управлении. Водителя «четверки» пришлось отправить в больницу с ожогами лица и глаз.


ГЛ.23


     Несколько лет назад Николай  Константинович Бабенко, старший следователь по особо важным делам, расследовал сложное уголовное дело, в котором были замешаны три очень известных вора в законе. Причем один из них, по кличке Рыба, входил в верхушку воровской иерархии и был хранителем общаковских денег. Кличку эту Василий Рыбаков получил не столько за свою фамилию, сколько за свою неразговорчивость. В деле его фамилия почти не фигурировала. И возможно, не всплыла бы совсем, если б агентура не донесла о готовившейся ворами переправке крупной суммы денег в Швейцарию. И чем больше Николай Константинович вникал в суть дела, тем больше понимал, что у него, как у следователя нет никаких шансов довести это дело до суда. И не только потому, что в нем фигурируют три самых известных, самых авторитетных вора в законе, с которыми судьи, вряд ли захотят связываться. Еще там всплыли имена чиновников такого высокого ранга, что следователю Бабенко стало не по себе. Так или иначе, но именно эти чиновники, наделенные огромной властью, принимали деятельное участие в переправке воровских денег за рубеж.
     Понимая, что в недалеком будущим, существовать ворам в России будет не так комфортно, они решили обеспечить себя комфортом далеко за пределами любимой родины. А заодно и тех чиновников, кто им помогал в криминальном бизнесе. Бабенко уже знал несколько имен и фамилий, кто отбыл на постоянное место жительство за границу, но ручеек денег для них не иссекаемо продолжал идти из России. Огромный теневой механизм криминала работал по полную мощь, отправляя в Швейцарский банк миллионы долларов для живущих по всему свету российских воров в законе, которые взамен, на далекую родину отправляли тонны наркотиков, нисколько не обременяя себя заботами о молодом поколении, которое они травили этим дурманом. Главное – бизнес. А он как раз был отрегулирован на высшем уровне, принося баснословные доходы.
     За этот бизнес, как раз и отвечали три вора, среди которых был и хранитель общака Вася Рыба, человек уже не молодой и почти не посещавший светские вечеринки. Принадлежавший к старой воровской касте, Рыба не имел семьи, даже не позволяя себе завести постоянную любовницу, предпочитая вести затворнический образ жизни. Его жизнь можно было сравнить с жизнью монаха, отдававшего все время молитвам да хранению неприкасаемой святыни, с той лишь разницей, что молился Рыба совершенно другим ангелам хранителям, а святыней для него были общаковские деньги. Он один знал, где они спрятаны до того момента, как отправятся за пределы страны. До самого конечного пункта Вася Рыба лично сопровождал бесценный груз.
     Так все было и на этот раз. Шесть миллионов долларов были упакованы в две огромные дорожные сумки и лежали в надежном тайнике, спокойно дожидаясь своего часа.
     Оперативники знали о готовящейся переправке денег, как и водится, поставили об этом в известность старшего следователя Бабенко. Командовал операми капитан Пономарев. Отношения между старшим опером, капитаном и важняком следователем, были не очень. Как говорится, иметь красивую женщину, гораздо хуже, чем не иметь ничего.
     Однажды капитан Пономарев имел неосторожность привести свою жену на бал, организованный ко дню милиции, и только там понял, какую глупость совершил. За весь вечер ему самому с женой довелось потанцевать всего пару раз. Красавицу Анастасию в буквальном смысле вырывали из рук капитана. И старший следователь Бабенко не остался в стороне, пригласив очаровательную женщину на вальс.
     Поначалу капитан Пономарев отнесся к происходящему, как к само собой разумеющемуся. Ревность появилась потом, когда друзья опера говорили ему, что видели его Анастасию в обществе Бабенко. В плохое не хотелось верить, и капитан терпел. Даже старался не заводить с женой разговоров о ее возможных изменах. Но следователя Бабенко возненавидел. Других баб что ли ему мало, лезет в их семью. Ведь дочь у них растет. Карине уже шестнадцать. Не глупенькая, все понимает, и в первую очередь, какие в семье между родителями отношения.


    Вечером, Пономарев зашел к Бабенко в кабинет, сообщить, что буквально два часа назад к Рыбакову, за которым они вели наблюдение, приезжала медицинская машина. Какими бы не были между ними отношения, но работа есть работа, и ее нужно выполнять. Так решил капитан, переступая порог кабинета следователя.
     -Около шестнадцати часов к подъезду, в котором живет Рыбаков, подъезжала медицинская машина, - сказал Пономарев.
     -«Скорая»? – спросил Бабенко, сразу заинтересовавшись этим фактом. Да и собственно, почему вор как всякий нормальный человек не может заболеть? Но у Бабенко возник вопрос  другого направления.
     -Так его что, увезли в больницу? – спросил старший следователь.
     -Нет, не увезли. Рыба сейчас дома, - сказал капитан Пономарев, стараясь не смотреть в глаза искусителю женских сердец Бабенко.
     -Почему вы так решили, капитан? – спросил важняк.
     На этот раз Пономарев все же взглянул в глаза следователю и сказал отрывисто:
     -Да потому что, десять минут назад в квартире Рыбакова в одной из комнат зажегся свет. Разве само по себе возможно такое?
     Бабенко согласно покачал головой. Но не забыл уточнить.
     -А может быть, в квартире есть кто-то другой? – спросил он.
     -Исключено, - заверил его старший опер, капитан. – Наблюдатели доложили, что после отъезда медицинской машины, никто в квартиру к Рыбакову не входил. Это дает уверенность, считать, что Рыба дома. Да и, по-видимому, ничего такого у него не было.
     -Почему вы так решили? – спросил Бабенко, внимательно разглядывая капитана и терзаясь вопросом, ну чего  могла найти в нем такая красавица, как Анастасия. Тупица и не обтесанный болван. Разве такой способен, дать женщине нежность, по-настоящему любить ее.
     -Да уж очень скоро от него уехали врачи. Если бы было что-то серьезное, провозились бы долго, - заключил капитан Пономарев.
     По сути, он был прав. Но он не знал того, что смог узнать старший следователь Бабенко. Никакого предынфарктного состояния или чего-то похоже на то, у Васи Рыбы не было. Если бы капитан не поленился навести справки о состоянии его здоровья, то узнал, что вор в законе никогда ничем не страдал, кроме поноса. И то, это случалось на зонах, от перемены питания. А здоровьичка его хватит на десятерых. И приезжала к Рыбе не машина «скорой помощи», а сотрудники загородного санатория, главным врачом которого был его закадычный друг по фамилии Гофман. Однажды, в тюрьме, Рыба спас Гофмана от позора, не дав освоить ему петушиный угол, когда доктор в пору своей молодости угодил туда за сексуальную связь с несовершеннолетней. Как в воду глядел Рыба, когда убеждал приятелей авторитетов, что доктор им еще пригодится. Так и вышло.
     -А возможно, что врачи приезжали  к Рыбакову совсем по другим делам, - сказал Пономарев, несколько удивив следователя Бабенко своей сообразительностью.
     -Что вы этим хотите сказать? – незамедлительно последовал вопрос, и прежде чем ответить, Пономарев призадумался, потом сказал:
     -Опера, которые наблюдают за  Рыбаковым, видели, как эти двое, так называемые медики, вынесли из его квартиры две большие сумки. И с ними уехали. Они потом позвонили в «скорую помощь»?..
     -Ну? – нетерпеливо спросил следователь.
     -Оказалось, что от них никто по адресу к Рыбакову не выезжал, - ответил Пономарев несколько обескуражено. Зная, что Вася Рыба является хранителем воровского общака, у него возникло предположение, что в этих сумках могли быть деньги. Но вот куда их повезли, капитан Пономарев не догадывался.
     -Проследить за этой медицинской машиной оперативники не смогли, - добавил он, заметив, каким задумчивым сделалось лицо у старшего следователя по особо важным делам.
     Николай Константинович Бабенко, в отличие от предположений капитана Пономарева, точно знал, что в тех сумках из квартиры вора вынесли крупную сумму долларов, предназначенных к отправке за рубеж. Наверное, оперативники капитана Пономарева прошляпили момент, когда кто-то из воров привез эти две сумки с деньгами Васе Рыбе. Дальнейшее, уже было в компетенции самого Рыбы. Но дома он общаковские деньги никогда не хранил. А стало быть, приехавшие за сумками, были не какие не медики, а, скорее всего, люди из окружения Рыбы, нарядившись в белые медицинские халаты. Но где был тайник воровских денег, об этом Бабенко не знал. Но об этом знал сам Вася Рыба.
     -Вот что, капитан, - подумав немного, сказал следователь Бабенко. – Наблюдение за домом Рыбы, придется снять…
     -Как же это? – спросил Пономарев, удивившись и не понимая, чего этим добивается важняк. Столько времени и сил потрачено, и вдруг снять. Разве это разумно?
     -В настоящий момент, даже очень разумно, - сказал Бабенко и, избегая подробностей, объяснил, для чего он это делает: - Завтра мне ваши опера понадобятся для очень важной работы, а сегодня пусть отдыхают. Никуда Рыба от нас не денется.
     Капитан Пономарев на это возражать не стал. В конце концов, за расследование уголовного дела отвечает старший следователь по особо важным делам Бабенко, и если что, спрос будет с него.
     -Как скажите, - проговорил капитан, покидая кабинет важняка слегка обескураженным.
     В этот вечер Бабенко задержался на работе подольше. Уходил последним. Из сейфа прихватил припрятанный старенький наган. Столько времени лежал без надобности, а теперь пригодится.
     Перед тем, как сесть в свой «Жигуленок», новую «девятку», купленную пару месяцев назад, свинтил с машины номера. И поехал по адресу, где проживал Вася Рыба.
     Проехав пару раз вокруг дома, в котором жил вор, убедился, что Пономарев исполнил его распоряжение и снял наблюдение. Только после этого остановился и еще какое-то время сидел в машине, посматривая по сторонам.
     Время было около одиннадцати, когда он тихо вошел в подъезд и поднялся на этаж, где располагалась квартира Рыбакова. Пришлось набраться терпения и несколько раз позвонить, прежде, чем он услышал, как Рыба подошел и прильнул к дверному глазку. Дверь он открыл на расстояние цепочки, словно заподозрив неладное, не спешил ее сбрасывать.
     -Гражданин следователь? – произнес Рыбы с улыбкой.
     И Бабенко глядя, как он улыбается, подметил еще одну особенность, что, раскрывая в улыбке рот, старый вор немного смахивает на тупоголового медлительного сома.
     -Узнал? – шутливо спросил Бабенко, и, видя, что Рыба не собирается его впускать, проговорил уверенным тоном: - Поговорить срочно нужно.
      Кажется, улыбка на лице вора сделалась еще шире. Теперь лицо уже напоминало морду лягушки. Бабенко даже стало противно в него глядеть.
     -О чем, гражданин следователь? Мы вроде обо всем уже поговорили в вашем кабинете, когда вы меня вызывали в прошлый раз, - припомнил старик. – Да и не веду я разговоров с вашим братом без своего адвоката. – Судя по всему, старик заупрямился и не собирался впускать Бабенко, что никак не входило в планы следователя, ибо разговор должен состояться сейчас, в его квартире и что не мало важно, с глазу на глаз.
     -Ну допустим, поговорили мы не обо всем, - поправил важняк вора и добавил веско: - Да и разговор у меня такой, что его вести лучше без адвоката, - посмотрел он в большие, цвета речной тины, глаза старика. – Я могу сделать так, что твоя фамилия пропадет из материалов уголовного дела. Но за это ты мне должен будешь заплатить. Понимаешь меня? – предложил Бабенко, проговорив это тихо.
     Вор соображал недолго. Скинул цепочку, раскрыв широко дверь.
     -Тогда, это меняет дело, - сказал он.
     Бабенко вошел. Первым делом нужно было убедиться, что в квартире кроме старика никого нет. И в этом следователь скоро убедился. Для верности сам обшарил каждый темный уголок квартиры. Не прячется ли там кто.
     -Гражданин следователь, что такое? Это уже похоже на обыск, - попытался старый вор воспрепятствовать таким действиям, но Бабенко, схватив его за горло, придавил так, что тот чуть не задохнулся.
     -Тихо. Не надо шуметь. Я же тебе сказал, что нам надо поговорить.
     -Ну так говори, - потребовал Рыба. – А душить-то зачем.
     Бабенко понимающе кивнул.
     -Действительно, зачем, когда есть другие методы для подобных разговоров, - сказал он и, схватив со стола кухонный нож, ударил им по левой руке старика и  отсек мизинец по самый ноготь. На мизинце у него был надет дорогой перстень, который теперь смотрелся как-то неестественно, даже жутковато на обрубке пальце, из которого хлыстала кровь.
     Старик вскрикнул, оторопело, уставившись на следователя, который вел себя, как ни в чем не бывало.
     -Ты что, с ума сошел? Это ты называешь, разговором?
     -Да, это только начало разговора, - предупредил его Бабенко. – Дальше будет хуже.
     Рыба схватил висевшее на спинке стула полотенце, обернул им руку. Его мобильник лежал на столе. Заметив, что вор смотрит на него, Бабенко сказал с улыбкой:
     -Даже не пытайся.
     Вор поднял на него глаза, взглянул с нескрываемой ненавистью.
     -Что тебе надо от меня? Говори? – прозвучало, как требование, затягивать с которым Бабенко не стал.
     -Деньги. Мне известно, что в ближайшие дни ты должен переправить собранных ворами шесть миллионов долларов в Швейцарию. Я хочу, чтобы ты эти деньги передал мне. Взамен на свою жизнь и свободу, - предложил следователь. Но его предложение не нашло у вора ожидаемого отклика. Более того, кажется, он не поверил, воскликнул гневно:
     -Ты сдурел, мент? Это же не мои деньги. Знаешь, что бывает за такое? – спросил он, прищурив злые глаза.
     -Да. Я знаю. Но разве твоя жизнь не стоит этого? Подумай хорошенько, прежде, чем ответить.
     -Я и думать не хочу, - проговорил довольно резко вор.
     Бабенко его ответ не понравился.
     -Ну как знаешь, - сказал следователь и схватив старика за левую руку, удерживал ее, прижимая к столу и не давая сжать пальцы. Старик попытался правой рукой ударить Бабенко, но тот оказался ловчее, сам ударил вора и с размаху скользнул ножом по пальцам, не перерезав их, а только надрезав.
     Рыба закричал.
     -Что ты делаешь? Совсем обезумел. – Он посмотрел на Бабенко, и вдруг лицо его расплылось в коварной улыбке. – Ищешь смерти для себя. Ты не представляешь видно, на что покусился, мент поганый.
      -Об этом я думать не хочу. Меня сейчас заботит другое. Или ты скажешь, где спрятаны деньги, или я буду резать тебя вот этим ножом по кускам. Решай сам, гнида. Не думаю, что ваша братия достойна этих миллионов больше, чем я. – Проговорив так, Бабенко несколько раз ударил кулаком старого вора в грудь и живот.  Увидев, что тот молчит, стал бить еще и еще. Сначала руками. Потом ногами. Бил до тех пор, пока у Рыбы пена не пошла изо рта. Теперь вор, еще совсем недавно внушавший страх и уважение, выглядел беспомощным, едва живым старцем.
     -Хватит. Не бей меня, - произнес старик, харкая кровью на ковровую дорожку. – Ладно, начальник, твоя взяла. Я скажу, где лежат деньги.
     Бабенко поставил перед Рыбой стул. Помог тому подняться с пола, усадил на стул.
     -Я готов тебя выслушать, - весело сказал он вору. – Говори.
     -Все равно ты сдохнешь. Я сейчас, а ты чуть позже.
     -Можешь, эти прелюдии опустить и перейти к главному, - заметил Бабенко и повторил вопрос: - Итак, где лежат приготовленные к переправке деньги?
     -В санатории, - вор назвал место, где находится загородный санаторий. – Но тебе все равно не взять их. Тайник там охраняют наши люди. Они хорошо вооружены.
     Бабенко рассмеялся.
     -Неужели ты думаешь, что я так глуп соваться туда сам? – весело спросил он у вора, во взгляде которого отчетливо читалось подозрение.
     -Тогда, как же ты собираешься взять деньги? – спросил он у следователя, закрыв глаза. Видеть перед собой безумца не хотелось.
     -Не подыхай. Тебе, Рыба, подыхать еще рано. Эти деньги там возьмешь ты.
     -Я? – Рыба облизал разбитые до крови губы, и, ощутив во рту соленый вкус, плюнул.
      -Именно ты, Рыба. Звони, своему другу Гофману. Скажи, что сейчас приедешь. Пусть он приготовит деньги. – Видя, что вор медлит, Бабенко замахнулся на него ножом. – Ну, падлюка. Звони. У тебя нет время на раздумье. – Схватив лежащий на столе мобильник, он сунул его в правую руку Рыбе.
      Тот взял, набрал номер и сказал, прижав трубку к уху:
      -Через час я подъеду. Выйди к воротам и вынеси те две дорожные сумки. Ребят не буди, пусть спят. – Закончив говорить, Рыба взглянул на Бабенко, ожидая, чего еще захочет от него этот страшный человек.
     -Поднимай со стула свою задницу, - сказал ему Бабенко, помогая встать. – Поедешь со мной.
     Бабенко встал с неохотой, замотав полотенцем пораненную руку. Но прежде, чем выйти из квартиры, предупредил:
     -Подумай еще раз. Правильно ли ты поступаешь. Если ты возьмешь воровской общак, то подпишешь себе смертный приговор. Тебе не простят этого. Даже через тридцать и пятьдесят лет, воры будут искать человека, кто осмелился поднять руку на святое. Хочешь убить меня, убей, но те деньги…
     Бабенко схватил Рыбу за ворот рубашки, так что он затрещал.
     -Обойдусь без твоих советов. А насчет святости ты, старик, не прав. Для вас нет ничего святого, и ты мне тут не пой заунывные песни.
     Выйдя из подъезда, Бабенко не повел Рыбу к своей «девятке».  На обочине тротуара стоял черный «БМВ» вора.
     -Вот на ней и поедем, - сказал Бабенко, кивнув на черного монстра с мощным двигателем. Расчет был на то, чтобы не светиться возле санатория на своей машине. Да и в случаи чего от погони на этой скоростной иномарке уйти легче, чем на «Жигуленке».
     Когда до санатория оставалось всего пару километров, Бабенко заставил Рыбу опять позвонить своему приятелю, заведующему Гофману, чтобы тот вынес сумки с деньгами за проходную ворот и ждал их возле дороги.
     Рыбаков позвонил, хотя сделал это с большой неохотой. Бабенко сидел за рулем его машины, и вел себя настолько уверенно, что в какой-то момент вор смирился, подумав о том, что, наверное, так оно в конечном итоге и должно было получиться. За неправедные дела всегда приходится расплачиваться.
     Из машины он не выходил, когда Гофман подтащил обе сумки к остановившейся машине. В багажник их убрал Бабенко. Вася Рыба тихо и покорно сидел на переднем сиденье, мысленно припоминая всех, кого он обидел в этой жизни. Список оказался настолько велик, что всех и не упомнишь.
     Когда Бабенко захлопнул крышку багажника, Гофман хотел уйти, но следователь остановил его.
     -Извините, но вам придется проехать с нами, - сказал он, предъявив опешившему заведующему санатория свое удостоверение и едва ли не силком усадив того на заднее сиденье. Хотя Гофман особенно и не пытался сопротивляться. Он просто пытался понять, что происходит, и не мог. Сидящий на переднем сиденье приятель Вася Рыба отказался от каких-либо объяснений, сказав только, что они оба оказались в плену роковых обстоятельств.
     -А может быть, в моем плену? – хохотнул на это Бабенко.
     Заметив, испачканное кровью полотенце, которым Рыба обернул левую руку, Гофман вдруг забеспокоился, потребовав, чтобы Бабенко немедленно остановился.
     -Сейчас, сейчас, - пообещал Бабенко, подогнав машину к небольшому сосновому лесочку, в стороне от которого проходила дорога.
     Первым он застрелил заведующего санаторием. Гофман попытался убежать. Как только машина остановилась, открыл дверь и сиганул в лес. Выстрел в ночном воздухе прозвучал раскатисто, и после него заведующий санаторием перекатился через голову и остался лежать на влажной от ночной росы траве.
     Две другие пули достались Васе Рыбе. Оба они остались лежать с Гофманом рядышком на одной поляне. Чтобы трупы не нашли, следовало бы закопать их, да не хотелось на это тратить время. Убедившись, что обе жертвы мертвы, Бабенко сел в машину и помчался в город.
     Свою «девятку» он оставил недалеко от дома Васи Рыбы. Машина стояла на том самом месте. Бабенко подъехал, осмотрелся и, убедившись, что никто за ним не подсматривает, быстро вылез из машины и перетащил обе сумки из багажника «БМВ» в салон своей машины.
    Теперь надо было побыстрее уехать отсюда. Он сел в машину и завел мотор. О том, что произошло, старался не думать. Ведь в этих сумкам столько денег, что за них стоило рисковать. К тому же все прошло вполне гладко, и он, как следователь, вне всяких подозрений.
     От пистолета он избавился еще по дороге, когда ехал к городу. Разобрав его, выкинул в речку.

     -Что ты на меня так подозрительно смотришь? – спросил Бабенко у капитана Пономарева, когда на другой день  тот пришел доложить о том, что за городом грибники обнаружили два трупа и один из них – по приметам Рыба.
     Честно говоря, Бабенко не ожидал, что тех двоих так быстро найдут. Стараясь не показать смятение, уставился в глаза Пономареву. Даже наглости побольше придал своему взгляду.
      -Да нет, это я так. Просто как-то странно. Вчера вы сказали, снять наблюдение, а сегодня Рыбу уже находят мертвым.
     Бабенко вскочил со стула.
     -Погоди. Я что-то не пойму. Ты на что намекаешь, а?
     -Да не намекаю я. А говорю, странно как-то все, - стоял на своем капитан. Но Бабенко решил убедить его в обратном. Сказал:
     -Ерунда все это, капитан. Просто, совпадение и не больше. Да если бы я знал, что Рыбу увезут за город и там кокнут, я бы сам взялся его охранять вместе с твоими операми. Ведь он же проходит у меня по уголовному делу. Но я не знал, - ударил он себя кулаком в грудь и сказал: - Как теперь быть?
     Пономарев не ответил на этот вопрос. А вскоре заведенное дело, было закрыто в связи с не доказанностью вины двух оставшихся в живых воров. Так старшему следователю Бабенко посоветовало сделать начальство. Ожидаемый конец. На это и рассчитывал сам Бабенко, радуясь, что вовремя он подсуетился, а то бы денежки перепали кому-нибудь другому. Кое-что в деле заменили, какие-то бумаги обличающие воров, исчезли вовсе, и дело до суда не дошло. Странно, но никого за это не стали ругать и наказывать. А еще через какое-то время, капитан Пономарев  узнал, что старший следователь по особо важным делам Бабенко из органов уволился. Потом, капитан Пономарев узнал, что бывший следователь занялся предпринимательской деятельностью. К тому же, весьма успешно. Дела у него пошли в гору. Об этом капитану сказал не кто-то, а драгоценная супруга, заявив однажды, что ей надоело жить в однокомнатной малогабаритке, где и развернуться-то негде, не то, чтобы по нормальному принять гостей.
     -Я от тебя ухожу, - сказала жена, собирая вещи свои и дочери.
     -К нему? – догадался капитан, кто тот избранник жены, к которому она перебирается.
     -Только не осуждай, - потребовала жена.
     Пономарев промолчал. Осуждать не собирался, хотя и не одобрял выбор жены.
     -Он любит меня.  По крайней мере, с ним я смогу чувствовать себя нормальной женщиной. Нормально жить и не ходить месяцами в одном и том же лифчике.
     Упрек был настолько веским, что Пономарев не сумел ничего возразить против него. И не стал. И жена ушла. С ней они больше не виделись. Она изменилась. Стала другой. Частенько ездила за границу. При таком муже, как Бабенко, она могла себе позволить многое. Но счастье ее было недолгим. Прожила Анастасия с новым мужем всего шесть лет. Сам Николай Константинович Бабенко не очень-то переживал по поводу кончины супруги. К тому времени он обзавелся молодой любовницей, больше уделяя времени ей, чем жене.


     Алла Савинская появилась в его жизни внезапно. Когда  Бабенко создавал свое детище – автомобильный альянс, она пришла и попросилась на работу, причем, ни кем-нибудь, а личной секретаршей.
     Красивая, стройная, она сразу приглянулась Николаю Константиновичу. И как-то, когда супруга в очередной раз отбыла на отдых в Карловы Вары, где мечтала приобрести домик, Бабенко пригласил Савинскую к себе. И после той ночи любви, словно потерял голову, ни о чем другом не помышляя, только лишь о том, чтобы молодая красотка всегда была рядом. Он признался Алле, что еще не встречал женщину, чтобы так могла заниматься любовью, как это могла она. Поэтому Бабенко не переживал, когда супруга Анастасия вдруг внезапно скончалась, посчитав это небольшой утратой. Теперь у него было все, о чем человек только может мечтать: бизнес, приносящий огромный доход, а главное, у него есть другая женщина. Молодая, красивая.  Что еще нужно мужику для жизни?
     Для дочери Анастасии, Карины, он купил отдельную квартиру. Не хотелось, чтобы она мешала их жизни с Аллой, которая теперь заняла место покойной жены. Самой же приемной дочери, все объяснил просто: сказав, что она теперь уже взрослая и сама должна обустраивать свою жизнь. Правда, согласился помочь ей с работой, определив девушку в бухгалтерию общества автомобилистов, которым руководил его хороший приятель, Викентий Павлович Волочко. При этом, рассудив мудро, что дружба дружбой, но все-таки лучше, когда за приятелем будет приглядывать Карина.
     О предупреждении старого вора Васи Рыбы он вспомнил через несколько лет. Вот так живет человек, радуется жизни, полнокровно вкушая плоды счастья, и не подозревает, что беда уже рядом, подкрадывается к нему. Так и Николай Константинович Бабенко, жил, стараясь выбросить из головы, из памяти тот далекий вечер, когда приезжал к старому вору за деньгами. Убийство хранителя общака и заведующего санаторием Гофмана тогда так и осталось нераскрытым. Милиция убийцу не нашла, и дело затерялось где-то в недрах архивов, пылясь под сотнями папок с другими уголовными делами. Но на душе у Бабенко все эти годы было неспокойно. И вот однажды, верные люди из криминальной среды, шепнули, что на одной из воровских сходок, воры поднимали вопрос о бывшем следователе, посчитав необходимым подвергнуть его проверки.
     Бабенко сразу сообразил, чем может для него закончиться эта проверка. Ведь для такой категории людей, убить человека ничего не стоит, и решил предпринять, меры зашиты. А точнее – исчезнуть. Ну что оттого изменится, если вдруг человек с фамилией Бабенко умрет? Только это будет не он, а другой человек. Правда, ему самому какое-то время придется скрываться, чтобы ни у кого не возникло сомнения в его смерти. А о том, что он жив, будут знать те немногие, кому можно доверять.
     Заранее переоформив документы по руководством альянса на Аллу Савинскую, Николай Константинович Бабенко стал подбирать человека внешне хотя бы немного похожего на себя. Рост, комплекция, даже цвет волос, все бралось в учет. Чтобы потом ни у кого не возникло подозрений, Бабенко как-то заехал в районную поликлинику и забрал из регистратуры свою медицинскую карту. Теперь никто не мог в действительности, установить его группу крови. Достаточно в карман погибшему подложить свой паспорт, водительские права и ни у кого не возникнет сомнений, в том, что убитым действительно является владелец автомобильного альянса Николай Константинович Бабенко. Своей гражданской супруге Алле Савинской, Бабенко отвел особую роль, она должна изображать из себя безутешную вдову и потом на опознании, подтвердить, что убитым является не кто-то, а именно он, Николай Константинович Бабенко.
     -Труп надо будет кремировать, чтобы потом никто не копался в моем бранном теле, - наставлял Бабенко молодую супругу.
     Алла не понимала, для чего все это Бабенко задумал. Сам он объяснять ничего не стал, жестко сказав, что так надо и ей, как женщине, не стоит вникать в суть мужских дел.
      Человека, который должен был погибнуть вместо Бабенко, нашли довольно быстро. Это был приезжий мужчина, приехавший в столицу на заработки и не имевший прописки. Его подыскал Филатов, позвонил Бабенко. Приезжий имел неосторожность обратиться к ним в общество автомобилистов, с просьбой о приеме на работу. Причем, паспорт у приезжего он забрал сразу.
     С Бабенко они встретились на улице. Все было подстроено так, будто встреча эта случайная. Хотя на самом деле, в телефонном разговоре Бабенко указал Филатову, куда тому следовало привезти дублера.
     Проезжая по улице, Филатов как бы невзначай остановился у табачного киоска, где уже стоял черный «Мерседес» Бабенко. Сам Николай Константинович сидел в машине, через тонированное стекло рассматривая человека, которому выпала роковая роль, погибнуть за него.
     Стоя вместе с приезжим у табачного киоска, Филатов нарочно не спешил, давая возможность Бабенко хорошенько рассмотреть дублера со всех сторон. И глядя на него, сидевшая рядом с Бабенко, Алла Савинская, сказала:
     -Черт возьми. Бывает же такое, но у него даже походка похожа на твою. И возраст. Утверждать не берусь, но, по-моему, он не намного моложе тебя.
     Это было последней каплей, переполнившей чашу сомнений, и Бабенко ответил супруге:
     -Значит, мы его берем. – Сказав так, он проворно  вылез из «Мерседеса» и направился к табачному киоску. Это было сигналом для Филатова, что человек подходит.
     -О, - воскликнул Филатов, изобразив удивленное лицо. – А вот наш шеф, - тут же заулыбался он Бабенко. – Мы ехали по улице. Сигареты кончились.
     -Вот и у меня кончились, - произнес Бабенко, для верности и в самом деле купив в киоске пачку сигарет.
     Филатов терпеливо выждал, пока он расплатится и заберет сдачу, потом сказал заискивающе:
     -Николай Константинович, вот человек, - кивком головы он указал на стоящего рядом, - только что приехал в Москву. Прочитал в газете объявление, что нам на работу требуются люди, ну и обратился по адресу. Вот не знаю, что и делать. Помочь хочется. Хорошо, что мы с вами тут встретились.
     Бабенко еще раз пристально оглядел стоящего рядом с Филатовым человека, находя, что как видно сама судьба дарит ему шанс. Спросил:
     -Откуда вы?
     -Да с Украины. Приехал к вам сюда на заработки, - ответил человек.
     Бабенко кивнул головой и задумчиво проговорил:
     -Все хотят заработать, но не у всех это получается.
     -Простите, что вы сказали? – не понял человек.
     Бабенко махнул рукой, сказав:
     -Да это я так, к слову, - и тут же спросил: - Машину водить умеете?
     В глазах стоящего перед ним человека, промелькнула надежда, что ему не придется ворочать кирпичи на стройке, как то делают тысячи его соотечественников приехавших на заработки в Россию. Сидеть за рулем, куда престижней. И он тут же произнес:
     -Умею. У себя на родине я работал шофером.
     Бабенко удовлетворенно кивнул. Если бы только кто знал, какую сейчас радость испытывал в душе Николай Константинович. Кивнув на свою машину, он спросил, перейдя на «ты»:
     -На такой машине сможешь ездить?
     Человек завистливо посмотрел на «Мерседес». Но его внимание не столько привлекла сама машина, сколько красивая девушка, сидящая на переднем сиденье и с интересом разглядывавшая его.
     -Запросто. У моего шурина тоже «Мерс» есть. Правда не «шестисотый». Так он мне давал на нем ездить.
     -Тогда я вас беру личным водителем, - вдруг объявил Бабенко, ошарашив человека своим внезапным решением. Он обернулся, растерянно посмотрел на Филатова, но тот, как ни в чем не бывало, пожал плечами, сказав:
     -Боитесь, не справитесь? – Вопрос прозвучал так, что человек поспешил на него немедля ответить.
     -Нет, я справлюсь, - пообещал приезжий. – Просто я не ожидал, что вот так сразу и на такую машину. Вот бы ребята позавидовали, - в голосе послышалась гордость.
     Бабенко улыбнулся.
     -Считайте, что вам повезло.
     Как бы между прочим, Бабенко не упустил справиться, с кем сюда, в Москву, приехал его будущий водитель.
     -Я один. Сам по себе. Так лучше. Приедешь с товарищем, и вдруг он попадет на хорошее место, а ты на плохое, завидовать станешь, - с улыбкой ответил приезжий.
     Бабенко призадумавшись, кивнул.
     -Да, действительно, так лучше, - сказал он, потом отозвал Филатова в сторонку, велев ему никуда от себя не отпускать приезжего. – Отмой его хорошенько. Завтра вечером он мне понадобится.
     Что это означало, Валерий Филатов понял с полуслова. Слегка покосился на приезжего. Тот стоял, разглядывая рекламные стенды, висевшие на столбах возле тротуара. Заметив, что Филатов глянул на приезжего, Бабенко тоже посмотрел на него и продолжил:
     -Завтра Алла привезет тебе мой костюм. Скажешь, ему вечером, - кивнул Николай Константинович на приезжего, - чтобы он надел его. Документы мои уже будут лежать там в кармане. А в десять часов, я сам заеду за ним. Понял? – предупредительно спросил Бабенко.
     Филатов покорно кивнул и сказал:
     -Я все сделаю.

     На другой вечер, Бабенко, как и обещал, заехал к Филатову домой. Эту ночь приезжий переночевал у него. Оформлять куда-то в гостиницу его, не имело смысла. Да и зачет лишний раз светить человека, которому на следующий вечер предстояло умереть.
     Выйдя из подъезда, Павел Лазаренко сел в поджидавший его «Мерседес», за рулем которого сидел Бабенко.
     До того времени, когда «Мерседес» с Лазаренко должен появиться на перекрестке улицы Земляной вал, оставалось ровно час. За это время Бабенко решил покатать Лазаренко по вечерней Москве.
     -Смотри и привыкай. У нас тут не так, как у вас там. Поспешишь, прибавишь скорость, и аварию можешь совершить. Поэтому на перекрестках не спеши, чтобы какой-нибудь олух не ударил тебе в боковину.
     На самом деле, весь этот инструктаж велся только для того, чтобы, когда Лазаренко подъедет к перекрестку, где его будет ждать убийца, он не спешил и не проскочил. Оставлять его в живых, не входило в планы Николая Константиновича. И чтобы такого не произошло, Бабенко решил подстраховаться, велел своему приятелю капитану Шевчуку встать за перекрестком и смотреть. Если «Мерседес» проскочит на зеленый свет светофора, Шевчук должен остановить Лазаренко под предлогом проверки документов. А потом, когда капитан отъедет, киллер должен  пристрелить Лазаренко. И сделать это так, чтобы потом нашлось пара, тройка свидетелей, готовых рассказать, как погиб владелец черного «Мерседеса».
     Заметив в зеркало заднего вида, что Алла Савинская на своем «Ауди» едет за ними, Бабенко притормозил возле овощного магазина.
     -Дальше ты поедешь сам, - сказал Бабенко, освобождая место за рулем для Лазаренко. Пересев в серебристый «Ауди» своей гражданской супруги, они вдвоем стали наблюдать за тем, что сейчас должно произойти там, на перекрестке. Видели, вот «Мерседес» плавно тронулся, поехал.
     На светофоре горел зеленый, и Лазаренко по-видимому решил успеть проскочить, но когда до перекрестка оставалось всего каких-то несколько метров, вспыхнул красный свет, и «Мерседес» остановился, уступая место на проезжей части пешеходам.
     Бабенко видел, как переходивший проезжую часть перед «Мерседесом» парень, вдруг резко остановился, и, зайдя с левого бока, достал из пакета пистолет и стал стрелять в Лазаренко. И Николай Константинович вздрогнул, словно те пули со смещенным центром тяжести попадали не в Лазаренко, а в него самого.
     Алла не поняла, почему он ерзает на сиденье. Спросила, глянув на него:
     -Что с тобой?
     -Да нехорошо, что-то, - сказал Бабенко, опуская стекло в двери. Он видел, как парень, стрелявший в Лазаренко, вдруг выкинул того из машины, а сам сел за руль «Мерседеса».
     -Что делает этот идиот? Зачем он угоняет машину? – воскликнул Бабенко, наблюдая за тем, как его «Мерседес» быстро уносится вдаль.
     Алла Савинская ничего на это не ответила. Разве интересно Бабенко ее мнение? Ведь он запретил ей вникать в суть его дел.
     Не прошло и пяти минут, как к месту происшествия подъехали сотрудники ДПС и «скорая помощь». Бабенко видел, мелькавшего среди гаишников капитана Шевчука. Потом «скорая»  поехала. Бабенко с Савинской заметили, как медики торопливо погрузили в нее Лазаренко.
     -Неужели он жив? – закралось в душу Бабенко подозрение,  которым он поделился с Савинской. Раздавшийся звонок его нового сотового телефона, только усилил это подозрение.
     Звонил капитан Шевчук.
     -У меня неприятные новости, - послышалось из трубки мобильника. – Он не умер, - тут же капитан назвал номер больницы, куда врачи «скорой» повезли раненого.
     От злости Бабенко едва не расколотил купленный сегодня Аллой новенький сотовый. Свой он оставил в кармане пиджака, который надел Лазаренко.
     -Все складывается до обидного плохо, - в сердцах произнес он.
     -Что-то не так? – спросила Савинская.
     -Все, не так. Киллер угнал «Мерседес», хотя не должен был этого делать. Этот проклятый хохол, Лазаренко, не умер, как того требовалось. Его повезли в больницу. Представляешь, что будет, если он оклемается? Он же расскажет ментам, кто его посадил за руль. А вот почему у него в карманах пиджака мои документы, об этом менты догадаются сами, – посмотрел Бабенко на супругу и добавил: - Он не должен выжить. Не должен.
     Савинская размышляла недолго. Открыв правую дверь, она довольно резко сказала Бабенко:
     -Выходи! Домой к Филатову доберешься сам. Возьми такси.
     -Что ты задумала? – спросил Бабенко, не узнавая Аллу. Такой решительной еще ни разу не доводилось ее видеть.
     -Я еду в больницу, - ответила она, едва ли не силком выталкивая его из машины. И Бабенко вдруг понял, для чего она туда едет, расчувствовался к своей красавице.
     -Аллочка, ради меня ты идешь на такое, - произнес он. На что Савинская не задумываясь ответила:
     -Сейчас некогда распускать сопли. Надо действовать. Не упустить время.
     В больнице ей удалось уговорить врача, чтобы ее пропустили в палату, где лежал Лазаренко. Хотя врач и не хотел пускать, говоря, что в этот послеоперационный период нет такой необходимости ей находиться в палате с раненым.
     Алла расплакалась.
     -Поймите, он мой муж и я должна быть с ним, - прозвучало с такой откровенной заботой, что врач сдался, разрешив ей пройти.
     Лазаренко лежал в палате один. Видно сюда клали самых безнадежных больных, выходить которых врачи и не надеялись сами. Но, как не странно,  Лазаренко не умер. Пока еще он балансировал между жизнью и смертью, и никто не брался ручаться, что с ним произойдет в ближайшие сутки. Трудно было поверить, что человек с таким ранением может жить. Об этом ей заявил хирург, который делал операцию.
     -Теперь вам надо только надеяться на Бога, - сказал хирург, не упустив добавить, что лично он сам сделал все, что мог.
     Но Алла Савинская решила надеяться только на себя. Глядя в изуродованное лицо Лазаренко, пыталась заставить себя подойти и броситься ему на грудь. Так надо было сделать, чтобы врач и медсестра поверили, что это действительно ее муж. И она сделала это.
     Из деликатности врач и медсестра вышли в коридор. Но тут случилось то, чего случиться было не должно. Лазаренко вдруг отрыл единственно уцелевший глаз, который не задела пуля, увидел рыдающую на своей груди Аллу и издал призывный стон. Сама Алла не сомневалась, окажись сейчас в эту минуту в палате врач или медсестра, они непременно бы заподозрили неладное, поэтому, навалившись  раненому на грудь, прошептала:
     -Тихо, милый. Не надо шуметь, - и впилась своими губами в его открытый рот, не давая дышать. Левой рукой, плотно зажала ноздри изуродованного носа. Почувствовала, как тело задрожало, словно Лазаренко изо всех сил пытался сбросить ее с себя. И не смог. Через минуту он успокоился и затих, даже не предпринимая попыток вздохнуть.
     Алла выплюнула изо рта на пол неприятный сгусток. Проверила его пульс. Из палаты выскочила так, словно за ней гналась стая разъяренных собак.
     Врач стоял, и что-то говорил медсестре.
     Алла закричала:
     -Скорее. Ему плохо.
     Они оба бросились в палату. Алла туда не пошла. Осталась в коридоре. Стояла с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене, чувствуя адскую усталость и проклиная в душе недоумка киллера, что не сумел качественно сделать свою работу. Тогда бы ей не пришлось сейчас возиться с Лазаренко. Еще ее беспокоила одна мысль: вдруг этот докторишка окажется кудесником и вернет Лазаренко с того света. Но опасения ее не подтвердились.
     Дверь палаты открылась, и хирург вышел в коридор, грустно с сожалением посмотрел на Аллу и сказал:
     -Должен вас огорчить. Ваш муж скончался.
     Алла заплакала. Хирург не мог предполагать, что это были слезы радости. Он предложил дать Алле вату с нашатырным спиртом, но она отказалась. И когда пошла по коридору, не вытерпела, достала трубку мобильника, и, набрав номер нового телефона Бабенко, тихонько сказала:
     -Все. Он умер. – И не стала ждать, что ей ответит Бабенко, отключила мобильник.
   
     Узнав, что с Лазаренко покончено, Николай Константинович Бабенко переключился на другое. Волочко допустил то, чего делать не следовало. А именно, не следовало угонять с места преступления «Мерседес». Но разыскать Волочко, он смог только через пару дней.
     -Видно ребята пожалели бросить такую машину, - стал оправдываться председатель общества автомобилистов. - Да собственно, большой беды в том нету, что машину угнали. Для ментов, это будет мотивом для убийства. «Мерседес» новенький. Его владельца, то бишь вас, Николай Константинович из-за него и убили, - стал объяснять Волочко, но Бабенко остановил его.
     -Дурья ты башка. Пожадничал? Позарился на мою тачку? Это должно было выглядеть, как заказное убийство. А при заказных убийствах, разве машины угоняют? – спросил бывший руководитель альянса, пожалев, что связался с идиотом. Волочко взял на себя организацию расстрела Лазаренко, и как выяснилось, с честью провалил ее.
     -В общем, так, - сказал Бабенко, не забыв напомнить, что больше Волочко не следует допускать самодеятельности. – Мою машину передашь Шевчуку. Он отгонит ее, куда надо.
     -Константиныч, помилуй, - взмолился председатель общества автомобилистов, - но этого никак нельзя.
     -Почему нельзя? Говори, что ты там с моим «Мерсом» сотворил?
     Волочко понял, что деваться некуда и признался:
     -Мои ребята поработали над ним. Номера перебили, то да се.
     -Ты его продал? – догадался Бабенко, готовый разорвать на куски тупицу Волочко. – Кому ты загнал мою машину?
     -Своему заместителю, Домедову, - признался Волочко, чувствуя, как над его головой сгущаются грозные тучи.
     -Ты не должен был его продавать никому. Понимаешь? Ни Домедову, ни кому-то другому. В крайнем случаи, если ты такой жадный, твои молодцы должны были раскидать его на запчасти.
     -Константиныч, но там же все новое: мотор, ходовая, кузов, - попробовал Волочко отстоять свое мнение, но Бабенко был более убедителен.
     -Идиот, ты представляешь, чем для тебя все может обернуться, если его проверят дефектоскописты. Ты уверен, что твой заместитель не проболтается, у кого он приобрел эту иномарку?
     Волочко не ответил. Теперь он уже и сам начал сомневаться в Домедове. А раз так, положение следовало поправить. И он пообещал:
     -Хорошо. Я постараюсь все исправить.
     На что Бабенко мрачным голосом заметил:
     -Да уж постарайся. И, смотри, не вздумай огорчить меня еще раз.
     Но видно Волочко принадлежал к тем людям, от которых время от времени следует ждать подлянок. В этом Николай Константинович скоро убедился, когда руководитель общества автомобилистов позвонил ему, и как бы извинясь, произнес:
     -Константиныч, тут вот какое дело вышло… - Он замялся, заставив Бабенко в очередной раз поволноваться.
     -Ну что там у тебя опять? – спросил Бабенко.
     -«Мерседес» ребята у Домедова угнали. Но получилось немного не того. Машину он успел застраховать. И даже сбегал в ментовку с заявлением. В общем, поднялся шум.
     Признание Волочко, Бабенко выслушал довольно спокойно, потому что смирился с неприятностями, которые исходили от этого человека. Возможно, он был плохим работником. Но он был преданным и исполнительным, за это Бабенко его и терпел. А проколы в делах могут случаться у каждого.
     Бабенко призадумался. То, что Домедов успел застраховать машину, было плохо. Еще хуже, что решил обратиться к ментам за помощью в поисках «Мерседеса». И он посоветовал Волочко:
     -Слушай меня внимательно, Викентий. И запоминай. Раз уж такое произошло, то «Мерседес» надо Домедову вернуть…
     -А как же? Ты же сам говорил… - Волочко попытался перебить Бабенко, на что тот отреагировал довольно грубо, заметив:
     -Ты, паразит, меня не перебивай. Обгадился со всех сторон да еще и перебиваешь. Я же не сказал тебе, что это должна быть та самая моя машина. Пусть это будет другой «Мерседес». Скажешь, своим гаврикам, они угонят, и номера перебьют и перекрасят, если надо. И пусть твой заместитель сходит в ментовку и заберет свое заявление. Так тебе будет спокойней, да и мне тоже. И вообще, если бы не твоя жадность, не получилось бы всех этих неприятностей с «Мерседесом». Теперь вот, расхлебывай из-за тебя.


     Бабенко замолчал, глянув на майора. Он старался припомнить значительные эпизоды из своей жизни, которые было необходимо знать оперативникам в интересах следствия. Скрывать теперь что-либо не имело смысла.
     Когда майор Туманов со своими оперативниками задержал Валерия Филатова, Бабенко внезапно пришла мысль, что скоро нечто подобным все закончится и для него. Да и не было гарантий, что, очутившись в камере, Филатов не проболтается, что руководитель автомобильного альянса жив и здоров. И чтобы этого не произошло, Филатова следовало немедленно убрать.
     -Не жалко вам было втягивать в это дело приемную дочь? – спросил Туманов, пытаясь понять, осталось ли еще хоть что-то человеческое в недрах души бывшего руководителя альянса. И пришел к мысли, что нет. Ничего не осталось. Перед ним сидел расчетливый и безжалостный организатор, для которого на первом месте в жизни были только деньги. И не важно, каким способом они добывались. За несколько лет, пока существует альянс, он создал мощный преступный синдикат, контролирующий автомобильный рынок и приносящий баснословную прибыль. Его ненавидели и боялись. Но вместе с тем его уважали, и только потому руководитель автомобильного альянса был вхож в самые высокие кабинеты. Даже сейчас, когда каким-то неведомым образом, информация о том, что Бабенко жив, просочилась за стены управления, Туманову несколько раз звонили по телефону, ненавязчиво предлагая смягчить вину бывшего руководителя крупнейшего в стране автомобильного альянса, расхваливая деловые и организаторские способности Николая Константиновича.
     И на допросах Бабенко держался так, словно ни его допрашивали, а он в непринужденной обстановке беседовал с операми. Даже по поводу своего ареста, он как будто не очень-то расстраивался, сожалея лишь об одном, что неприятные для него события закрутились слишком быстро.
     -Да, майор, не думал я, что вы так скоро выйдите на меня. Еще пару дней, и я бы выехал из страны. Документы мне уже готовились. Причем, настоящие, не поддельные. А насчет Карины, - вернулся бывший руководитель альянса к вопросу, который задал ему Федор Туманов, - ты, майор, не прав. Мне некогда было думать о жалости. Шевчук узнал по своим каналам, что вы взяли Филатова, сообщил мне. И вдруг, Филатов сам позвонил мне. Я тогда понял, что с Валеркой надо кончать.
     -Между прочим, про вас Филатов нам не обмолвился ни единым словом, - сказал майор, но Бабенко на это только рукой махнул.
     -Пустое, майор. Это вопрос времени. Не обмолвился сегодня, мог сделать это завтра. Или чуть позже, - в голосе руководителя альянса звучала такая уверенность, что спорить с ним не имело смысла. Да, по сути, он был прав. Федор и сам был уверен, что ни сегодня, завтра, начальник службы безопасности начнет давать признания.
     Приемную дочь Бабенко, Карину, оперативники задержали на ее квартире. Девушка забаррикадировалась там и никому не хотела открывать дверь. На первом же допросе, она пояснила, что отнести торт Валерию Филатову, ее попросил отчим, Николай Константинович Бабенко.
     -Как вам это? – спросил Федор, зачитав Бабенко признания девушки.
     Тот выслушал их вполне спокойно, и после того, как майор закончил говорить, произнес в тягостных раздумьях:
     -В чем вы меня хотите уличить, майор? В том, что я отправил на тот свет человека, который многое сделал для меня? Так я на это скажу вам вот что. Да, отправил, потому что у меня не было другого выхода. Жизнь, как игра в шахматы. Шестерки погибают, чтобы спасти короля.
     Глядя в улыбающееся лицо бывшего руководителя автомобильного альянса, не трудно было догадаться какого высокого мнения он о себе. И это при том, что его как несмышленыша одурачила любимая женщина. И чтобы напоследок сделать им обоим приятное, Федор Туманов сказал:
     -А знаете, гражданин Бабенко, нам сюда, - указал он на стоящий на своем столе старенький телефонный аппарат, - стали поступать звонки от влиятельных людей с пожеланиями, проявить снисхождение к вам. Поучаствовать в вашей дальнейшей судьбе…
     Бабенко расплылся в самодовольной улыбке.
     -Ничего другого я и не ждал. Так что вы, майор, решили, выпустить меня на волю? – прозвучало в некоторой степени даже шутливо. А Федор умел ценить шутки.
     -Я вам предлагаю поехать с нами на очную ставку с одной очень привлекательной дамой. Мы ее пока особенно не беспокоили, но сейчас это просто необходимо сделать, чтобы она под последок не наделала глупостей, - сказал майор.


ГЛ.24


    Алла Савинская чувствовала себя беспомощным зверьком, загнанным в клетку. Приехав утром в свой кабинет, она часа два подряд пыталась дозвониться до Артема Рожкова. Теперь ее беспокоили всего лишь две проблемы, одной из которых, был ее гражданский муж Николай Бабенко, а второй, его приемная дочь Карина. Она не хотела, чтобы эти два человека жили, и не важно, кто из них умрет первым. Конечно, хотелось, чтобы это был Бабенко, но после того, как ему удалось сбежать от Рожкова, Алла не стала бы возражать, если вперед умрет девчонка. А потом, когда с этими двумя будет покончено, настанет очередь и самого Рожкова. Для него Алла припасла небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. Несколько капель этого яда в бокал вина, помогут парню уйти из жизни, практически безболезненно.
     Когда-то, точно таким ядом она отравила супругу Николая Бабенко, Анастасию.
     Матушка природа наделила Аллу Савинскую одним качеством – она умела очаровывать мужчин. Причем, делала это так, что по ее желанию, выбранный ею мужчина, становился, похож на укрощенного песика, готового бежать за ней на поводке хоть на край света.
     Так было и с Бабенко. Прежде, чем появиться в кабинете у руководителя альянса, Алла не забыла заскочить в парикмахерскую, где сделала модную прическу, потом в массажный кабинет и солярий. Нарочно одела юбку покороче, зная, что мужчины сходят с ума от ее стройных ножек. Пусть и Бабенко посмотрит. Ей хотелось, во что бы то ни стало понравиться руководителю альянса. И она сумела добиться своего, вскоре став его любовницей. А когда поняла, что жена может помешать осуществлению задуманного, решила отравить ее. И сделала это довольно просто. Как-то, заглянув в холодильник, увидела там пузырек с желудочными каплями. Спросила у Бабенко, не заболел ли он?
     Николай Константинович улыбнулся, нежно поцеловав любимую в щеку.
     -Что ты, радость моя. Эти капли, моей супруги.
     Алла поставила пузырек на прежнее место, где он стоял, прислушиваясь к тому, как Николай Константинович сетовал на то, что после завтра его благоверная приезжает, и их встречи на квартире прекратятся. Так думал он, но не Алла. На следующий вечер, когда после занятий сексом Бабенко ушел в ванну, она схватила свою сумочку и побежала в кухню.
     Пузырек с каплями стоял в холодильнике. Опасаясь, что Бабенко вот-вот выйдет из ванны, Алла быстро раскрыла сумочку. Там, завернутый в носовой платок, лежал пузырек с ядом. Алла свинтила с него пробку. Потом тоже самое сделала с пузырьком, в котором были желудочные капли. Лекарства там оказалось меньше половины пузырька, и теперь главное было не переборщить с ядом. Если перелить его, то смерть наступит сразу. Этого допустить Алла не могла. Расчет был на то, что жена Николая Константиновича должна умереть максимум на другой день, после того, как лекарство с ядом окажется в ее желудке.
     Анастасия Бабенко умерла чуть позже. Узнав об этом от самого Бабенко из телефонного разговора, Алла немедленно примчалась к нему домой. Теперь надо было забрать пузырек с отравленным лекарством из холодильника. Чтобы у Бабенко не возникло подозрений на этот счет, еще накануне она зашла в аптеку и купила точно такой же пузырек с желудочными каплями. Дома отлила лекарство из пузырька примерно до такого же уровня, как в том пузырьке, каким пользовалась жена Бабенко.
     Улучшив момент, заскочила в кухню и подменила пузырек. Тот, который был с ядом, положила в карман. Потом выбросила.
     Обо всем этом Алла Савинская вспоминала сидя в кабинете, который всего чуть больше месяца назад еще принадлежал Бабенко. Она не могла сказать себе, испытывала ли то удовлетворение, которого еще недавно так хотелось. Взглянула на то место на стене, где еще недавно висел большой портрет Бабенко. Алла приказала секретарше снять его выбросить на помойку. Та удивилась, не понимая, как Савинская может так жестоко обращаться с портретом человека, который дал ей все. Она не знала, какую на самом деле ненависть Алла испытывала к Бабенко. Ей хотелось растоптать этого человека, сделать нищим и превратить в ничто. И она почти добилась своего, и при этом не испытывала большого удовлетворения. Слишком уж все оказалось на удивление просто и доступно, и не интересно. Алла Савинская ожидала борьбы, отчаянного сопротивления, но вместо этого всего Бабенко спрятался в какую-то глухую нору и не показывает от туда даже собственного носа.
     По ее лицу невозможно было определить, удивлена ли она появлению в своем кабинете оперативников. Но вот чему она действительно удивилась, так это,  вошедшему Бабенко. Но Алла Савинская умела держать удары судьбы, и, усмехнувшись, произнесла с  насмешкой:
     -Что ж, как видно, удача уходит оттого, кто ее недостоин.
     Бабенко воспринял сказанное Савинской, как упрек, который, прежде всего, относится к нему. Но как раз с такой постановкой вопроса, бывший руководитель альянса был не согласен. Когда-то ему нравилось, смотреть на Аллу Савинскую, как она сидит за столом в его кресле. Но сейчас, это Николаю Константиновичу показалось довольно неприятным зрелищем, и он с недовольством заметил:
     -Как видишь, моя дорогая, мы оба недостойны ее, - помолчал, сверля Савинскую пристальным взглядом, потом проговорил: - Я слишком поздно понял, что ты за штучка. Но вот, чего я никак не могу понять, почему ты это сделала?
     Заметив на лице Савинской усмешку, Федор Туманов не удержался от вопроса:
     -Неужели вы,  в самом деле, так и не догадались, кто перед вами?
     Бабенко посмотрел на Аллу Савинскую и не ответил. Федор не стал дожидаться, когда бывший руководитель автомобильного альянса соберется с мыслями. Пока его соображалка, как видно, работала плохо. И Туманов укоризненно качнув головой, проговорил:
     -Мне вас жаль, Бабенко. Но, кажется, следователь из вас был плохой. Вы так и не узнали, что Алла Савинская – дочь вора в законе Васи Рыбы, у которого вы забрали деньги, а его самого убили.
     -Дочь? – в голосе бывшего руководителя альянса послышались столько недоверия, что Туманов поспешил, подтвердить. Сказал, для большей убедительности кивнув:
     -Дочь. И отчество у нее – Васильевна.
     Бабенко глянул на женщину, ради которой еще совсем недавно был готов на все, считая ее неотъемлемой частью своей жизни. И не узнавал. Теперь перед ним была уже совсем не та Алла, которую он знал. И под взглядом ее холодных глаз он поежился, тихо проговорив:
     -Получается, что ты мне отомстила?
     Она не ответила. Чуть раскрыв в улыбке маленький ротик, показала белые зубки, словно собираясь смертельно куснуть его.


     О том, что у него есть дочь, Вася Рыба никому не говорил. Несколько лет назад, будучи на отдыхе в Крыму, Рыба познакомился с хорошенькой женщиной. Тогда они прекрасно провели время. Потом еще несколько раз встречались в Москве. Их отношения нельзя было назвать любовью. Скорее, это была привязанность двух одиноких сердец. На большее Вася Рыба не рассчитывал, помня, кто он. И не хотел портить жизнь молодой красавице. Да и она ни на что не претендовала. Он уже стал забывать ее, когда однажды вдруг зазвонил телефон. Сняв трубку, он услышал ее голос, чувствуя, как трепетно забилось от внезапного волнения сердце.
     Она сказала, что у нее все хорошо. Что за то время, пока они не виделись, она вышла замуж и безумно счастлива со своим мужем. А еще она сказала, что у нее есть дочь. Его дочь. Дочь – вора.
     О своем настоящем отце, Алла узнала случайно. Она тогда еще ходила в садик. Однажды, когда мать ее как обычно забрала из садика, их встретил какой-то странный мужчина. Он подарил Алле большую куклу и подвез их до дома на своей машине. Потом он приезжал еще и еще. Иногда Аллу забирал на выходные к себе. Дочерью ее не называл, но относился к ней с такой нежностью и заботой, что Алла не могла понять, кто он ей. Когда уже стала взрослее, спросила об этом у матери. Мать открыла ей тайну, но взамен попросила, чтобы Алла никому не рассказывала о своем отце. И Алла не рассказывала.
     В тот вечер, когда к Васе Рыбе приехал следователь Бабенко, вор ждал свою дочь. Еще днем Алла позвонила ему, сказав, что вечером приедет. С группой институтских однокурсников Алла должна была поехать на Алтай, но перед этим пообещала заехать к отцу, попрощаться.
     Под страхом собственной смерти, Вася Рыба не согласился бы отдать Бабенко общаковские деньги, если бы не опасался за жизнь дочери. Видя с каким изувером имеет дело, он поспешил побыстрее увести следака из квартиры. Не сомневался, окажись сейчас здесь Алла, Бабенко не задумываясь, убьет и ее. А ему все равно не жить. Поэтому довольно быстро согласился на условия следователя.
     Алла подъехала  на своей темно-синей «шестерке» к дому, в котором жил Вася Рыба в тот момент, когда Бабенко усаживал ее отца в «БМВ». Показалось подозрительным, что, взглянув на нее, отец сразу же отвернулся, делая вид, будто не узнает ее. Хотя на самом деле, Алла была уверена, что все не так. Просто отец не подал вида. Почему он так делает, Алла пока что не понимала. Поняла потом. А сначала увидела, как тот человек завел машину, и они куда-то поехали.
     Не приближаясь к ним настолько, чтобы быть замеченной, Алла поехала следом. Проследила за ними до самого загородного санатория, и когда они ехали обратно, была неподалеку. Бабенко не подозревал, что кто-то может за ними следить, слишком уверен был в себе, поэтому утратил чувство осторожности.
     Потом Алла услышала выстрелы на лесной поляне, но ночью подойти туда побоялась. Когда «БМВ» проезжал мимо по дороге, заметила, что теперь в машине сидел лишь один человек. Отца и того второго, который сел к ним возле санатория, в машине уже не было. До утра она просидела в своей машине, спрятав ее в кустах, недалеко от шоссе. И лишь когда наступил рассвет, пришла на поляну и увидела трупы. Один из них, был труп ее отца.
     По сотовому телефону прямо оттуда позвонила в милицию. Но свою фамилию и имя называть не стала. Сказала, что пошла в лес за грибами и случайно набрела на убитых. И больше никаких подробностей.
     Лицо того человека, который увез отца, она запомнила на всю жизнь. И как-то, сидя дома перед телевизором, увидела его в одной из передач московского канала. Потом прочитала в титрах  фамилию и должность – руководитель автомобильного альянса Николай Константинович Бабенко.
     Теперь, глядя на сидящего перед ней Бабенко, постаревшего, с осунувшимся лицом, она не скрывала радости.
     -Знаешь, я могла просто убить тебя…
     -Отравить ядом, как ты это сделала с Анастасией, а потом шприцем пропитала каждый кусочек торта для Филатова, - в голосе Бабенко слышалось не столько упрека, сколько обвинения. Теперь и ему хотелось мести. Не справедливо, если за все отвечать будет только он.
      Но по поводу начальника службы безопасности Филатова, у Савинской нашлось веское возражение:
     -Филатов, между прочим, был отравлен по твоей просьбе. Не забывай это.
     Бабенко демонстративно отвернулся, сказав:
     -О чем можно говорить с этой шлюхой. Она такая же тварь, как ее папаша.
     Савинская зло сверкнула на Бабенко глазами.
     -Знаешь, тварью я стала только потому, чтобы отомстить тебе. И я своего добилась. Ты хотел величия, а сдохнешь на нарах. Даже если приговор суда будет слишком мягким, тюремные стены не спасут тебя от мести за убийство вора в законе.
     Она гордо встала из-за стола, и сама протянула руки, на которых капитан Грек защелкнул наручники. И когда выводил Савинскую из кабинета, обернулся к Ваняшину и сказал со вздохом:
      -И как только красота и злость могут существовать в таком теле, - кивнул он на Савинскую, которая шла по коридору величественной походкой герцогини.
     Ваняшин вел Бабенко, придерживая его под руку. Глянул на Савинскую и ответил Греку:
     -Женщина, вообще, загадка природы.
     На улице, перед тем, как залезть в машину, Бабенко обернулся, с ненавистью посмотрел на Федора Туманова и сказал с сарказмом:
     -Ну, майор, коли дырку на погонах. Теперь, небось, за меня звезду получишь.
      Федор улыбнулся, чуть наклонился к Бабенко, чтобы никто из сотрудников альянса, толпившихся у крыльца, не услышал, и сказал в ответ:
      -Ты знаешь, даже если бы я за такую мразь как ты получил выговор, все равно был бы рад. Да и не за чины я работаю, а за совесть. Только тебе этого не понять. Ведь у тебя другие взгляды на жизнь. Ты хотел поднажиться на воровских деньгах, а получилось, как в поговорке. Вор у вора дубинку украл.
     Николай Константинович Бабенко ничего не ответил, лишь грустным взглядом окинул двухэтажный особнячок, в котором еще недавно располагался его шикарный кабинет. Теперь и этот особнячок, и  шикарный кабинет – все уходило в прошлое, как вся его жизнь.