Зачем строились пирамиды

        Мажорная тональность - сильная вещь. Сколько счастливых минут связано с ней. Сколько побед праздновали под её флагом. А что минор - символ пораженчества и пессимизма, разлуки и страдания. Но кому-то он всё же ближе, роднее.
      
        Мы так устроены, что оснований для пессимизма в жизни, увы больше, особенно с возрастом, и осознание этого ввергает нас в отчаяние, мы бесимся, но надолго нас не хватает, и мы миримся с неизбежным. Мы стараемся не думать об этом, но оно - это состояние следует за нами по пятам, не отпуская нас ни на минуту, оно наша тень, наше второе «Я». И ты прекрасно об этом знаешь, но не даёшь ему окончательно тобой овладеть, сломать тебя, потому, что это конец, это то чего ты больше всего боишься, поэтому ты сопротивляешься ему и пытаешься улыбнуться через страдание, надеешься на удачу и начинаешь, в конце концов, верить в бога.
      
        Ты ловишь волну самообмана, настраиваешь себя на мажорный лад и у тебя это получается, пусть ненадолго, но тебе необходима передышка, ты должен хоть иногда побеждать, победа тебе просто необходима. И даже если её нет - ты её выдумываешь. Ты выдумываешь себе любимого человека, которого у тебя нет, ты начинаешь праздновать чужие достижения потому, что своих у тебя тоже нет, и ты так входишь в роль, что уже не различаешь, где чужие праздники и где твои, - какая разница, главное иллюзия, остальное уже не имеет значения. Но как-то под утро, ты вдруг понимаешь, что никакого счастья у тебя не было, что всё это ты выдумал, и то, с кем ты проснулся это совсем не то, что тебе нужно было на самом деле, и похмелье твоё, как обычно, горькое. Но у тебя нет другого выхода, и ты опять стремишься туда, в иллюзию, в забытье, и фраза – наливай, становится тебе родной и близкой. С ней тебе хорошо, она спасает, и ты понимаешь, что по-настоящему хорошо бывает лишь тогда, когда ты перестаешь думать. Как хорошо, наверное, камню, ведь он не думает, он просто живёт.

           И ты стараешься им стать, ты черствеешь на глазах и тебя уже ничего не волнует, хотя на самом деле, тебя волнует всё, но ты в этом просто не признаёшься. Ты уже не тот, ты стал другим, ты надел маску, спрятался за ней и там тебе хорошо. Ты забылся, это твой шанс, и ты его используешь. Но так долго продолжаться не может, это тупик, и ты это чувствуешь. Ты вдруг понимаешь, что тебе нужно нечто другое, и ты это пробуешь. Ты уходишь с головой в работу, и она тебе нравиться, она неожиданно дарит тебе давно забытое ощущение радости. Вокруг тебя появляются люди, которых раньше с тобой не было и тебе с ними хорошо. Это возвращение, - возвращение к себе, в то изначальное состояние, из которого все мы когда-то вышли и, благодаря которому мы живы до сих пор. Это радость общения и сопереживание, совместное творчество и работа, дающая возможность достижения нового, созидания чего-то, может быть даже никому не нужного.

       Не от того ли люди строили пирамиды, чтобы просто быть вместе и забываясь в труде, чувствовать себя счастливыми. Если бы этого не было, не было бы, наверное, и нас. Мы строим, творим, воюем, просто собираемся вместе, поем, танцуем, дискутируем, или соревнуемся в чём-то, лишь бы просто быть вместе, лишь бы просто быть рядом, лишь бы не остаться наедине со своими мыслями, которые ничего, кроме разочарования привнести в нашу жизнь не могут. Так счастливы мы бывали разве что только в детстве, где всегда с нами был кто-то, кто не давал нам скучать.  И поэтому мы так несчастны становимся в старости, когда надолго остаёмся наедине со своими мыслями и загоняем себя в тупик отчаяния и скуки…

        С годами ты начинаешь ворчать, тебе всё не нравится, ты всё критикуешь, но этим лишь отпугиваешь от себя всех. Тебя сторонятся. Твой сморщенный и скрюченный вид нагоняет тоску. И ты это чувствуешь. Поэтому тебя все чаще тянет к себе подобным, там твое место, там начало твоего нового пути, к которому ты уже готов окончательно. Твоя миссия прощания с жизнью, постепенного ухода из неё, делает тебя выше той суеты сует, которой ты теперь иронически называешь жизнь молодого поколения. Ты другой - и это твоё теперешнее состояние подчиняет тебя другой параллельной реальности, в которой осталось слишком много прошлого и совсем мало настоящего.   Но оно есть и это тебя искренне радует, а остальное, - остальное уже не имеет значения…

       …Но вот ты умер… С кем не бывает… На могильном камне, как обычно указываются две даты: дата твоего рождения и дата смерти. Эти две даты разделяются маленькой, еле заметной черточкой, но именно в ней заложена вся твоя жизнь, а цифры, указанные на камне, лишь обозначают ее временную протяженность… А мы ходим, бывало, между могилами и подсчитываем про себя, в лучших традициях бухгалтерского учёта, сколько прожил тот или иной человек на белом свете. Вот этот пожил по человеческим меркам довольно долго, а этот, бедненький, умер совсем молодой. И в голову, вопреки желанию, лезет понятие справедливости. Сердце сжимается само собой, когда видишь, что кому-то было отведено судьбой совсем мало. Его, видимо, хоронили родители. И за этими скупыми цифрами на камне стоит большая человеческая трагедия. А кого-то хоронили его дети. И это воспринимается нормально. Норма - это когда жизнь проходит все отведенные ей стадии. Вначале ты младенец, затем дитё, подросток, юноша, молодой человек, зрелый муж, немощный старик и, наконец, покойник. Цикл под именем жизнь пройден тобой честно от начала до конца. И ты уже лежишь с такими же, как и ты рядом, а кто-то рисует на твоем могильном камне эту пресловутую черточку, и это всё, что в конце концов, от тебя остаётся, не считая пирамид, если, конечно, ты их когда-нибудь строил.