Записки частного лица. Автобиография. Глава13

                ЛЮБИМОЕ ЗАНЯТИЕ ДЕТСТВА.


      Но самым любимым занятием для нас в летнее время была рыбалка на озере или Хопре.

                Сколько радости и счастья –
                Чуть одеться, налегке,
                Удилище брать и снасти
                И бежать скорей к реке.
                Под уклон, на крыльях будто,
                Я спускался к ней, дрожа,
                От росы холодной утром,
                Как ты, речка, хороша!

 
     К рыбалке готовились загодя – снаряжали снасти одной или двумя самодельными удочками, копали червей, приготовляли нехитрую подкормку (макуху или хлеб, пропитанный подсолнечным маслом и отжатый руками до шарообразного состояния). Договаривались с вечера о времени выхода из дому.

       Я просил маму разбудить меня вовремя. Опоздание считалось недопустимым и неоправданным поступком со стороны обещавшего, но не вышедшего на рыбалку товарища. Но маме будить меня не приходилось, так как, ложась с вечера спать, отдавал себе команду (в уме) первому проснуться до маминой побудки.

      Выпив кружку молока, взяв удочки, выходил на улицу за ворота. Собравшись втроем, мы, подгоняемые утренней прохладой, шли к озеру. С небольшой возвышенности, на которой заканчивались дома Апарухи, нам открывалась величественная красота природы Прихоперья.

       Голубое озеро в легкой утренней дымке, обрамленное ожерельем растущего у воды зеленого камыша и чакана (осоки). На том берегу – широкое поле луга, заканчивающегося у кромки леса, за которым незримо присутствие реки Хопра, и по линии горизонта – Меловые горы.

       Как утверждают специалисты, здесь 120 миллионов лет назад было дно Верхнемелового моря. Вот среди таких красот родной земли и шло формирование нашего отношения к природе и городу.
 
     Каждый из нас выбирал место для рыбалки самостоятельно, но с одним условием – невдалеке друг от друга. Находили на кромке берега свободные от водорослей (чакана и камыша) своеобразные бухточки и, закатав штанины шаровар, входили по колено в воду и приступали к рыбной ловле.

      Надо отметить, что в озере и реке водилось 38 разновидностей рыб (так утверждают специалисты). Среди них – лещ, язь, под- лещик, пескарь, окунь, красноперка, хоперский конек, чехонь, щука, плотва, ласкирь и многие другие виды.

     На рыбалке нельзя было громко разговаривать, кричать, совершать резкие и громкие хлопки и передвижение по воде, в общем, делать то, что отпугивало рыбу от клева.
     В ритуал рыбалки входили следующие действия рыбака – насадка на крючок наживки (корма), заброс снасти в воду, ожидание клева, подсечка(если рыба захватила корм и потопила сигнальный поплавок), поднос пойманной рыбы к свободной левой руке по воздуху (чтобы, не дай Бог, она не упала при транспортировке).

     Извлечение крючка изо рта рыбешки, насадка ее на самодельную «сниску», подправка корма (или его новая насадка) на крючке и новый заброс в воду.

      Так продолжалось часа 2-3, пока утренний клев постепенно не затихал – рыба, позавтракав, приступала к отдыху. Тогда мы шли на ерик (протоку между озером и болотцем Дюжакино) и организовывали лов на мелководье маленьких щучат и карасиков.

      Завершал рыбалку импровизированный завтрак из куска серого хлеба, зеленого лука или жмыха (что у кого было при себе). После этого друзья купались и шли часам к 12.00 домой. Немного уставшие, но счастливые от того, что все задуманное нами накануне сбылось.
 
     Маме я отдаю всю свою добычу. На носу чешуйные блестки... Улыбаясь, она нежно гладит мою отбеленную солнцем прическу. Из этой добычи мама к обеду делала деликатес, да такой, что пальчики оближешь. Она так искусно приготовляла пойманный улов рыбы на чугунной сковородке, что от нее не оставались даже кости.
 
    Наступала зима. После летних забав, развлечений она была не менее желанным временем года для детей моего поколения. Любимым занятием для нас в зимнее время было катание на лыжах, игра в русский хоккей и коньки.
    Коньки, коньки, даже в магазин, если нас туда посылали родители, мы стремились следовать на коньках.

   В зимнее время красота окрестной природы города Урюпинска была такой же разнообразной и восхитительной, как и летом. Зимы в то время были настоящие, не то что сегодня. Снег выпадал уже в ноябре и лежал до апреля, прежде чем начиналось его таяние.

    По будням мы любили кататься с небольших горок в окрестностях церкви Покровской. Она и ныне располагается на этих холмах (назову их так), возвышаясь над приозерной низменностью, придавая округе колоритную величавость и неповторимость.

     По выходным дням детвора улиц, прилегающих к озеру и Хопру, устремлялась на Меловые горы кататься на лыжах с невысоких, но крутых гор, густо поросших лиственным лесом.

     Трасса к ним пролегала через замерзшее, но местами парящее от донных родников, озеро Подпесочное, далее через луг, лес, речку Хопер, за которым практически и начинались выше названные горы. Взобравшись на лыжах на вершину площадки одной из гор, мы спускались обратно вниз по накатанной лыжне, которая петляла между деревьев.

      И горе тому лыжнику, кто слабо (или плохо) владел техникой управления лыжами. Он мог на приличной скорости врезаться в дерево и набить себе шишки на голове, или, что было совсем плохо – сломать лыжи и добираться домой с большими трудностями.

      Лыжи были в то время удовольствие хоть и недорогое, но дефицитное, и ломать фабричные лыжи в нашем подростковом сообществе считалось делом позорным и подвергалось насмешкам со стороны своих же товарищей. Поэтому лыжи берегли.

      За день такой загородной прогулки мы набегали до 15 километров и, возвратившись домой, первым делом просили своих мам накормить нас. У нас к этому времени появлялся т. н. волчий аппетит, организм требовал подпитки взамен на растраченные калории.

     Одной из любимых зимних игр среди мальчишек нашей улицы была игра в русский хоккей.
     О канадском хоккее мы тогда почти не слышали, он только входил в моду в нашей стране, а вот игры в русский хоккей транслировало центральное радиовещание (телевизоров еще не было у населения).

     В магазинах продавались хоккейные клюшки, мячи, но они были в большом дефиците для горожан, а во-вторых, были не по карману нашим родителям. Поэтому клюшки мы сами мастерили.

     О, это был своеобразный технологический процесс: вначале срезали ножовкой дубовую ветку с изгибом (под фабричную), затем строгали ее, доводя до своих стандартов (по весу и длине), если требовалось, то и выпаривали, сушили несколько дней под тяжелым гнетом (чтобы заготовку не скрючило). Затем сыромятной кожей (кислиной) обматывали изогнутую часть клюшки.

     Это делалось для того, чтобы клюшка при игре быстро не вышла из строя (не стиралась от мерзлой земли или льда). А во-вторых, это нужно было для более бесшумного удара по деревянному или резиновому мячу.
     Что творилось в дни игр на нашей улице Партизанская, вам, дорогие читатели, трудно себе представить. Морозный воздух оглашали крики юных игроков, требующих себе срочного паса от напарника, вопли разочарования или радости от пропущенного и забитого гола.

     Прибавьте к этому удары клюшек по мячу, стук коньков о ледяную корку земли, визга болельщиков (подрастающей нам смены малолетних пацанов) и вы поймете, наверняка, внутреннее состояние каждого из нас.

     Зимняя закалка на воздухе в сочетании с физическими нагрузками не проходила даром для нашего здоровья. Мы, детвора, меньше болели простудными заболеваниями по сравнению с теми, кто предпочитал теплую хату и боялся выходить на улицу при низкой температуре -15 и -20 мороза.

     Улица закаляла и укрепляла наши растущие организмы, да так, что спустя десятилетия, когда мне пришлось учиться в Сибири в военном училище, эта закалка помогала мне стойко переносить и более низкие температуры в -40 и -50 мороза.
 
    Зимние игры в наше время были немыслимы без коньков. Их применение строго соответствовало возрасту владельца. В детском (дошкольном) и подростковом возрасте в моде были коньки под названием «Снегурки».

     Они делались из металла, который не ржавел, были прочными и легкими по весу. Носовая часть этих коньков была закруглена почти до полного круга. Крепились к обуви (чаще всего это были валенки) сыромятными ремнями (кислиной), которые прижимали коньки к ней и обеспечивали устойчивое положение катающегося.

     Отталкиваться носками коньков ото льда в ходе катания было невозможно по причине округлой их формы. Поэтому ими пользовалась малышня, которую при катании опекали старшие члены семьи. В таком составе они просто ходили по льду, что не уменьшало удовольствия у детворы от их использования.

     Следом за «Снегурками» шли более взрослые (по степени их применения) коньки «ласточки». Они имели заостренный носок, словно клюв птицы, с помощью которого катающийся на них мог, оттолкнувшись, легко заскользить по льду, не прибегая к разбегу.

      Недостатком этого вида коньков было то, что острый нос, попадая в трещину на льду, становился зачастую причиной падения катающегося. Этими коньками пользовались дети 1-4-х классов, а дальше шли коньки под названием «дутыши».

      Мы их считали уже «взрослыми коньками». Такие коньки на спецобуви, предназначенные для игры в хоккей любительскими заводскими командами, мы называли «канадками», но они были практически недосягаемой мечтой для нас, детей небогатых родителей.

      Мне так хотелось иметь «дутыши» на ботинках, что отец на день рождения решил преподнести оригинальный подарок. Он прикрепил к ботинкам, которые купил в уцененном магазине, коньки «дутыши», да так искусно, что внешне они выглядели как настоящая хоккейная пара.

      Катание на «канадках» требовало от их владельца определенных навыков и выносливости. Так сразу надеть на ноги ботинки с коньками, встать на лед и поехать не получится. Ноги у вас в области ступней сразу же подломятся и вместо катания по льду получится сидение на пятой точке вашего тела.

      Поэтому требовалась определенная закалка ног и время для овладения искусством твердо стоять на коньках. После этого шла отработка скольжения по льду, проделывание различных фигур на нем (это мы подражали нашим знаменитым фигуристам, которых видели в киножурналах перед показом фильмов).

     И только тогда, когда владелец коньков на ботинках сливался с ними в одно целое, когда катание по льду или по пешеходным дорожкам стало устойчивым, можно сказать, что он овладел коньками. После освоения выше описанной программы сложных «канадок» на ботинках следовал важный этап их применения.

     Неразлучная уличная троица друзей – Саша, Митя и Миша – шла на городской стадион, где зимой функционировал огромный ледяной каток. Там всегда было много местных девчонок. Выбрав нам понравившихся, мы пристраивались к ним. Мы катались за ними с явным намерением: чтобы они обратили на нас свое внимание.

      Далее следовали либо разрешение кататься попарно за руки, либо пренебрежительный отказ. Тогда мы отчаливали от несговорчивых девочек и искали тех, кто соглашался на совместное катание до самого закрытия катка.

      Забегая вперед в своем повествовании, отмечу, что на городской каток мы ходили до окончания 8-го класса и до моего переезда с улицы Партизанская на другой конец города.

        После окончания школы в 1966 году жизнь каждого из друзей моего детства
сложилась по-разному. Но это будет совсем другая история и до этого возраста надо еще дорасти...

                продолжение следует...