Самосовершенствование Самоделкина

   САМОСОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ САМОДЕЛКИНА


   - Эге-гей! – раздался издалека зычный голос – Заблуждающийся путник! Выходи из трёх сосен! Чаем напою!
   Облегчённо выдохнув, я пошёл на голос.
   Лес сразу снова стал дружелюбным. Трава перестала цепляться за сапоги. Проглянуло вдруг Солнце, и воздух стал наполняться запахом сосновой смолы. Перестала болеть голова.
   Минут через пять я оказался на совершенно сказочной, буколической, изумрудно-зелёной, поляне. Её окружали роскошные ели, за которыми белели высокие тонкие берёзы, перегонявшие их в стремлении в небеса, к Солнцу. На противоположном краю поляны обосновался крепкий бревенчатый дом, обнесённый нечастым тыном. Около дома стоял рослый хозяин и приветственно махал рукой.
   - Как это Вы меня определили? – спросил я, подходя к нему.
   - Да как же не определить – улыбнулся мой спаситель, - если пять медведей не наделают в лесу столько треска, сколько один заблудившийся горожанин.
   - А что, здесь и медведи ходят? – с запоздалой опаской спросил я.
   - Навещают иногда – солидно, как положено, ответствовал хозяин.
   - И как же Вы с ними управляетесь?
   - Как Серафим Саровский – мужеством и смирением – ответил лесник.
   - А меня зовут Пётр – сказал я.
   - Меня – Павел – улыбнулся лесник. – Ну, Пётр, воздухом ты сегодня надышался. Войдём в дом, отдохнёшь, чаёв погоняем.

   Мы расположились в обширной кухне вполне городского облика. Печи не было. На четырёхкомфорочной газовой плите готовился закипеть чайник. Вдоль стены протянулась батарея отопления.
   - А это – как? – удивился я.
   - У меня тут  - свой автономный тепловой и энергетический узел – сказал Павел. – Двадцать первый век, всё-таки, за окном. И в доме он тоже должен быть.
   Павел выглянул в окно.
   - Ну вот – удовлетворённо сказал он, - ещё гости прибыли.
   Я выглянул тоже. Из лесу вышли двое и направились к дому.
   Когда они вошли, я догадался, для кого сени в доме такие обширные: первый вошедший был такой же рослый и крепкий, как хозяин, а второй… Наверное, он и был одним из тех медведей, которые навещают Павла: таких огромных мужиков я ещё не видел.
   После радостных громогласных приветствий пришедшие, наконец, заметили меня.
   - Варлаам – протянул мне руку похожий на хозяина.
   - Пётр –  я попытался пожать протянутую «железную» руку.
   - Спиридон – поклонился медведеподобный. – Извини, что без рукопожатия - были эксцессы: пальцем пошевелю – и уже превышаю пределы допустимой самообороны.
   Пришедшие обратились к принесённым рюкзакам и принялись выкладывать гостинцы. Преимущественно,  они оказались дарами северных морей: крабы, икра, вяленый палтус, ещё какие-то неведомые мне, но очень аппетитные рыбы и много кулинарии неизвестной мне кухни.
   - Ребята, а на чём вы добрались сюда? – поинтересовался Павел, разливая чай.
   - Ягаида ступу одолжила – сказал Варлаам.
   - И где ступа?
   - На соседней полянке – ответил Варлаам. – Бережём твоё благолепие.
   - А почему Ягаида вам компанию не составила?
   - Недолеченные тобой не пустили. Очередь стоит.
   - Опять началось – с досадой сказал Павел. – Думал - убедил людей, что не каждый отшельник – знахарь, что нет у нас такой силы, что у врачей лечиться надо. Но стоило появиться надежде на чудо… Какое там лечение… Толпа опять вопит: «Яви чудо!»
   - Слаб человек… - пророкотал Спиридон, вынимая последний свёрток из рюкзака.

   Расположившись за столом, мы принялись чаёвничать, щедро отдавая дань привезённым гостинцам. Трапеза затянулась.
   Я с беспокойством начал поглядывать на темнеющее за окном небо.
   - Пётр – обратился ко мне Павел, - тебя в деревне кто-нибудь ждёт?
   - Никто. Я приехал один.
   - У меня в гостевой комнате десять спальных мест, а вас – только трое. Так что все поместимся. А завтра тебя добросят до места.
   - В ступе?
   - В ступе.
   - А что это такое?
   - Сказок, что ли, в детстве не читал? Воздушный транспорт Бабы Яги. У нас  – нечто вроде вертолёта, но удобнее.
   Я решил удовлетвориться полученным объяснением, и застолье продолжилось. Журчала беседа, в которой проскальзывали непонятные мне места.
   - Извини, Пётр – обратился ко мне Павел. – Мы тут всё о своём, да о своём – давно не виделись. А ты и заскучал. Вступай в разговор. Спрашивай – отвечаем.
   - Да – сказал я. – Странно присутствовать при чужом интересном разговоре малознакомых тебе людей. Поэтому, для начала – анкетный вопрос: кто вы и чем занимаетесь?
   - Молодец, Пётр – пророкотал Спиридон. – Сразу – и по существу.
   - Отпускники мы со Спиридоном – ответил Варлаам. – Заехали сюда навестить моего брата – Павла. Работаем на Крайнем Севере. А Павел – здешний лесник. Если по анкете – то и всё. Но мы, ведь, поговорить решили. Тогда всё не так скучно.
   - А чтобы сразу стало интереснее – лукаво улыбаясь, сказал Спиридон, - то мы – представители иной цивилизации. Наша база – на берегу Северного Ледовитого океана, а Павел – наш агент на Северо-Западе. Но мы – не инопланетяне: мало ли цивилизаций на Земле. Возможно, до сих пор, есть и неведомые…
   Если бы не лукавая улыбка Спиридона, у меня возникла бы мысль, что эта троица, не долечившись, недавно покинула палату номер шесть. Но сейчас я грустно подумал, что меня просто недорого разыгрывают.
   - Как видишь, Петр – тут же поправил ситуацию Варлаам, словно прочитав мои обиженные мысли - юмор нашего друга Спиридона, как и его фигура, тонкостью не отличается. Но, как известно, в каждой шутке – только доля шутки, а остальное – правда.
   Все мы живём в обществе. И каждый с чем-то не согласен. Некоторые так и проживут всю жизнь, бурча своё недовольство под нос. Другие, активные, будут требовать изменения общества и даже пытаться изменить его по своему разумению, невзирая на разумения остальных. Третьи хорошо устроятся в плохом обществе, но какое-то недовольство останется даже у них. Социум в форме государства – образование несправедливое, устойчивое и инертное. За последние примерно пять тысяч лет в его устройстве не произошло никаких принципиальных изменений: и монархии и демократии, в основе своей, предполагают «стадо» и «пастухов». Потому что таковы мы, люди.
   - Но ведь, несправедливо! – возник Спиридон - Человеку обидно и тесно при таком устройстве общества! И это – не блажь! Потому что классовое государство – это не столько  возвышение более способных над менее способными, сколько подчинение интересов большинства эгоизму немногих.
    - И, всё-таки, таковы мы – люди – повторил Варлаам. - И если хотим жить по-другому, то должны измениться сами.
   - Так, значит - самосовершенствование? – спросил я.
   - А что это такое? – улыбнулся Варлаам.
   - Ну, в общем виде – стремление стать лучше, чем получилось без собственных усилий. И – не за чужой счёт.
   - А что такое – стать лучше?
   - Ну – умнее, сильнее, добрее…
   - Сам пробовал? – спросил Варлаам.
   - Нет – ответил я.
   - А Павел пробовал – сказал Спиридон. И посмотрел на Павла.
   - Ну, раз меня «заложили» - придётся выступить – проворчал Павел. -  С чего всё началось.
   Из трех путей эволюции: ароморфоза, идеоадаптации и дегенерации человеческое общество идёт по пути идеоадаптации: становится сильнее, многостороннее и приспособленнее. А городской человек, особенно в «развитом мире», даже представить себе не может, как глубоко эволюционировал по пути дегенерации, сколь многие качества уже утратил. Поэтому антиутопии, в которых всемогущий социум полностью управляет жизнью своих беспомощных членов, уже в повестке дня: по нынешнему пути человечество к чему-либо другому придти и не может. А кому такое может понравиться?
   Мне не нравилось и то, как я смотрю на мир и то, что я вижу. Мир изменить я не мог и не собирался. Неблагодарная это работа. Оставалось заняться собой. Как человек основательный, я начал изучать вопрос. И поразился, сколько народу самосовершенствуется. По самым разным причинам. В разных религиозных и философских течениях. В разных сектах. И даже  - в кружках по интересам.
   Я начал читать, ходить по храмам, знакомиться с сектантами и «кружковцами».
   Наиболее «отработанными» путями совершенствования обладали, конечно, старые традиционные религии.
   Я – не атеист. Не могу отрицать того, что выше моего понимания. И, вообще, утверждать или отрицать что-то, рассуждая об абсолютных категориях – бессмысленно для сознания, возникшего и существующего в конечном мире относительных величин.   
   Но Бога присваивают конфессии. И утверждают, что Он «помещается» в их понимание. Вот в это уже совершенно невозможно поверить. Ибо все мы – только люди.
   И показалось мне, что пути религиозного совершенствования слишком круто ведут в «небо», вроде бы, не видя в жизни земной самостоятельного духовного содержания, а только - разменную монету для достижения Царства Небесного. А я, определённо, живу на Земле и хочу верить, что эта жизнь – тоже наполнена духовными ценностями.
   О сектантах и «кружковцах» и говорить нечего – чистое любительство и самодеятельность. При этом, среди них встречаются энтузиасты, искренне восхищённые прикосновением к глубоким мыслям, посетившим людей, как правило, в седой древности. Но сегодня на Земле живут совсем другие люди. Они, конечно, способны усваивать духовные истины. Но, наверное, говорить с ними нужно уже по-другому...   
   Но важнее всего – живой пример: увидеть одного, пусть, не совершенного, но, хотя бы – «усовершенствованного»… И вокруг озираюсь и в зеркало смотрю – ну, не вижу таковых…
   Но, может быть, кому-то что-нибудь удалось? Видел тех, кто прикинулись другими. И даже добились успехов. Но стали менее свободным: в себе они остались теми же, кем были, но теперь их сковывает необходимость постоянно прикидываться другими.
   Может быть, мне не очень повезло на встречи с совершенными людьми.
   - Вот такой у нас скромный Павел – пророкотал Спиридон. – Он - только наблюдатель чужих попыток самоусовершенствования. И ни разу не вспомнил о своих попытках повторить подвиг барона Мюнхгаузена, вытащившего себя из болота.  Это я – про самосовершенствование. А ещё - его скитания по пессимистическим мирам древнеиндийской философии… Похоже, что он и сейчас, во многом, живёт по принципам Карма-Йоги.
   - Не отрицаю – тут же ответил Павел. -  Каждый добросовестный работник не чужд этих принципов: «И если ты – воин - сражайся, как воин» -  говорит Бхагавад-Гита. И это – не только об исполнении предписаний своей варны. Карма-Йога – это Йога исполнения долга. Старательного, а в идеале – совершенного, исполнения своих обязанностей в обычной земной жизни. Любое дело, исполняемое с душой, по определению, наполняется духовным содержанием. Вот это мне близко.
   - Видишь – сказал Спиридон, - опять я прав. А ты опять не договариваешь о своих достижениях. К примеру, такой поляны, как твоя, я больше нигде не видел. И, не случайно, к тебе проторена тропа жаждущими исцеления от всевозможных недугов. И это – только то, что на поверхности…
   - Павел – с интересом сказал я, вспомнив о своих частых головных болях, - ты действительно занимаешься целительством?
   Павел почуял недоброе.
   - Видишь ли – ответил он, - в народе принято думать, что если – отшельник, то, должно быть – святой, а если – святой, то, конечно – целитель. Но это всё – не про меня.
   - И ты никого-таки не исцелил? – разочарованно  спросил я.
   - Конечно, нет – уверенно сказал Павел. - Ну, были случаи, когда людям становилось легче после нашей беседы. Несколько человек даже уверены, что выздоровели совсем и легкомысленно не идут сдаваться фельдшерам, несмотря на все мои уговоры. Человек – существо внушаемое. И самовнушаемое. Наверное, иногда внушение «включает» силы сопротивления организма, и они, действительно, могут привести здоровье в норму. Не будем забывать, что наши организмы – результат эволюции, идущей миллиарды лет. И в них могут дремать совершенно непредставимые нами возможности, которыми мы не умеем управлять. Ну, может быть, йоги…
   - А что – йоги? – вступил в разговор Варлаам – Наиболее уважаемые мною йоги новейшего времени - Рамакришна  и Вивекананда – страдали тяжёлыми болезнями и умерли рано. Но их короткие жизни имели для Индии огромное значение. Наверное, они исполнили свою судьбу. Вивекананда был учеником Рамакришны. А Ганди, привёдший страну к независимости, совершенно не йог, говорил: «Вивекананда пробудил во мне любовь к Индии.» И как мог не пробудить, если думал и говорил: «Земля Индии – моё высшее небо.»
   Йога – явление очень древнее. Я думаю, оно – ровесник возникновения классовых государств. Некоторые люди, будучи не в состоянии, по религиозным мотивам, отказаться от пребывания на Земле, отказались от жизни в несправедливом мире. И создали Йогу, путём которой возвращались в Абсолют. Конечно, это – моё очень личное мнение.
   Мы знаем, что в Природе господствуют стихии. Изучаем их. Стремимся избегать их губительного действия. Но в нашем сознании стихии не менее сильны.
    Естественный отбор, как механизм развития жизни, понятен человеку, но совершенно недостаточен для оправдания человеческой жизни на Земле. В нём нет этики, появившейся с человеком. Правда, в неявном виде и без своего имени, эта сила существовала в мире и до него. Иначе на Земле давно бы исчезла жизнь: последние выжившие сильные и агрессивные организмы быстро пожрали бы друг друга. Животные организмы ограничены в возможностях совершать зло: сытый хищник перестаёт убивать. Человек преодолел эти ограничения. Поэтому близок к самоуничтожению.
   Самоуничтожение «противно» Природе. И у человека стали возникать мысли о необходимости  укрощения вероятностных стихий в личном микрокосмосе сознания. Возникло понятие «самосовершенствование». Потому что без личного желания никакая внешняя сила не может изменить человека.
   Возможна, конечно, «дрессировка». Но даже дрессированное животное не надежно. А человеческую личность дрессировка, и вовсе, ничем не может обогатить.
   Мне ближе понятие «самовоспитание». Ведь, мы не «Самоделкины» - для самосовершенствования: что-нибудь «привинтить», «повернуть», «отшлифовать»…   
   Самовоспитание может быть совсем простым: поставить себе цель и идти к её достижению, приобретая необходимые знания и вырабатывая в себе прикладные качества, необходимые для достижения этой цели. Правда, этика на этом пути может и не встретиться. Но для прохождения даже такого пути необходимо одно обязательное качество – характер. А если его нет…
   Характер – это уже не прикладное качество, а базовое. С выработкой базовых качеств самовоспитание может уже не справиться: необходима внешняя помощь. Дополнение сознания базовыми качествами – не совершенствование, а изменение личности, этическая допустимость которого возможна только в редких случаях. Говоря словами Павла, поминавшего пути эволюции – это уже ароморфоз. И редкая психологическая школа возьмётся за такую работу.
   Человек нуждается в хорошей школе. Чтобы его научили хорошо мыслить, глубоко чувствовать, по праву и достойно занимать своё место среди людей. Такой школой не может быть лишь один из социальных институтов общества, но только - вся жизнь общества в целом. Общества, заинтересованного в том, чтобы каждый его член был Человеком. А такого общества всё ещё не видно. Дисциплины в мышлении большинства людей нет, взвихрённые эмоции спонтанно вырываются из подсознания, борьба за место в жизни идёт, как в лесу.   
   - Поэтому я и живу в лесу – сказал Павел, - и лес не прикидывается кем-то другим, кроме себя. Но не враждебен мне и даже подпитывает меня какими-то древними лесными силами.
   - Так ты же – не типичный лесной житель – пророкотал Спиридон. – И за место в лесу тебе бороться не с кем. То - с волком поговоришь, то - медведя подкормишь, то - хворающего подлечишь. Шаман – да и только…
   - Ну, всё это я к слову– сказал Павел. – Я же понимаю, что, если бы вы регулярно не напоминали мне о мире, в котором мы живём, в моём доме, как у заправского шамана, давно толпились бы сонмы духов, и сам бы я ходил босиком по астральным мирам, и мало ли что ещё вваливалось в моё, заторможенное лесным покоем, сознание…
   - А, ведь, уже и спать пора – произнёс Варлаам.
   Меня мгновенно охватила непреодолимая сонливость. Дойдя с Варлаамом и Спиридоном до гостевой комнаты, даже не оглядевшись, я рухнул в сон.

   …На здании ничего не было написано, но это была та самая Школа. Мы толпились около входа. Рядом с нами плавно опустилась ступа. Откинув стенку ступы, из неё легко вышла сухощавая Ягаида в бежевом брючном костюме.
   - Учиться? – приветливо спросила она, окинув нас взглядом. – Конечно, всех зачислим. Главное – что у всех есть желание. Учиться будете по индивидуальным программам. И каждый выберет Самое Своё.
   Меня вдруг коснулось светлое и лёгкое ощущение детства, когда от жизни веет свежестью, когда ощущаешь, что у неё не может быть конца и когда чувствуешь, что Будущее - вечно.
   Я попытался разглядеть лицо Ягаиды, но не мог: ведь, я не знал, как она выглядит.
   Ягаида повернулась ко мне. Но я, всё равно, не видел её лица.
   - А для Вас, Пётр – сказала она, - первый бонус: когда проснётесь, голова больше болеть не будет.