Революционная идеология Лоренца фон Штейна

       «До сих пор государство определяло формирование и развитие общества,  а теперь различные общественные движения во всех проявлениях своей воли, отчасти неосознанной, формируют государственный строй и определяют реальную жизнь общества.»
       /Лоренц фон Штейн./


     Лоренц фон Штейн (1815–1890) — хорошо известный во всём мире немецкий философ-государствовед, историк, экономист, профессор университетов в Киле и Вене, автор глубоких и оригинальных сочинений об обществе, государстве и праве. Основные сочинения: «Социализм и коммунизм в современной Франции» (1842), «История социального движения во Франции с 1789 г. до наших дней» (в трех томах), «Учение об управлении» (второй том издан после смерти Штейна), «Настоящее и будущее науки о государстве и праве Германии» (третий том издан посмертно) и другие.

      По своему происхождению, Лоренц фон Штейн — потомок имперских рыцарей, что внешне не коррелирует с его оригинальным учением в духе «государственного социализма». Весьма знаменит был его отец, Генрих-Фридрих Штейн – убежденный консерватор, отрицавший революцию и идеологию равноправия, но одновременно не приемлющий монархического и бюрократического произвола. В качестве противовеса подобному произволу он последовательно отстаивал местные вольности и старые земские чины, в которых видел защиту индивидуальной свободы и законных прав человека. Он считал, что свобода для всех это возможность пользоваться своими правами согласно справедливых законов общества и стремился к формированию справедливых законов в обществе.

     Примечательно, что фон Штейн — один из ярких и убежденных противников радикальных методов устройства социализма или коммунизма, тонкий и последовательный критик насильственной диктатуры пролетариата Маркса (1818 — 1883). Хотя сам Маркс после анализа результатов Великой Французской революции был уже за парламентаризм. Как сторонник всеобщих выборов справедливых законов в обществе и их постоянного совершенствования вместе с развитием общества Фон Штейн в своей теории «надклассовой монархии» разрабатывал как альтернативу марксизму и как средство «спасения» исторического прогресса от «искажения» в виде насильственных социальных революций. Философские взгляды Штейна базируются на учении Гегеля, что вполне логично приводит его к стремлению поместить государство и его справедливые законы в центр политической жизни общества, причём, без преувеличения его значимости.   

     В своих рассуждениях Штейн исходит из того, что развитие общества и прежде всего института собственности неизбежно ведёт к образованию двух противоположных классов, «двух полюсов человеческого общения» — собственников капитала и не-собственников. Вследствие этого жизнь общества наполняется классовой борьбой между собственниками и несобственниками, а  в итоге захвата государственных «рычагов» власти сами становятся господствующим классом виде буржуазно привилегированного государственного чиновничества. И тогда такое государство превращается в орудие господствующего класса, как феодалов так и промышленных собственников, служит их частным интересам вместо того, чтобы служить общим интересам общества и быть социальным арбитром.

      Именно поэтому особую роль в рамках социальной системе фон Штейн отводит государству. Если в обществе каждый будет руководствоваться своей индивидуальной волей, то свобода других будет отсутствовать и тогда государство органично соединит индивидуальные воли в единое целое, подчиняя их общей воле и утверждая подлинную свободу каждому тем, что закон одинаково будет защищать их права и свободы.

      Однако последнее вовсе не приводит к социальной гармонии — в ответ на подобное позиционирование государства класс несобственников, если их жизнь оказывается зависимой от класса собственников,  вступает в борьбу, приводящую к социальным революциям и именно этим, по Штейну, «объясняется весь ход европейской истории».

      Рассуждая подобным образом, фон Штейн приходит к выводу о неизбежности пролетарской революции при капитализме. Пролетариат, обреченный в условиях господства «промышленных собственников» на «вечный механический труд», рано или поздно осознает себя как «единое целое», т.е.  классом и выступит против класса угнетателей и поддерживающего их государства. Руководствуясь идеями социализма и коммунизма, не внедряя справедливые законы распределения, это грозит уничтожить социальный строй, основанный на индивидуальной свободе и предприимчивости и в итоге саму свободу обирать себе подобных.

      Возможно ли избежать этого сценария? Согласно фон Штейну, для его предотвращения государство должно превратиться из «орудия частных интересов» в инструмент общей пользы, в «высший союз», в котором на основе справедливых социально-экономических законов гармонически взаимодействуют все слои и классы общества. Сама же государственная власть должна быть самостоятельной и дистанцироваться от классов.

      Какая же форма правления более всего способствует решению этой задачи? Для выполнения этих условий, по мнению мыслителя, не подходит ни абсолютная монархия, поскольку она основана на произволе одного лица, ни демократическая республика, если законы не принимаются большинством населения и в ней государственная власть недостаточно сильна и подотчетна обществу, что в итоге обязательно приводит к установлению диктатуры какого-либо социального класса.

      Поэтому единственный выход — в установлении конституционной выборной монархии при избрании народом как мудрых законов, так и мудрого правителя, где «начало власти органически будет сочетаться с началом свободы». Это, в свою очередь, достигается посредством разделения властей – монархической, законодательной и исполнительной. В сочетании с народным представительством, это создаёт гарантии как правопорядка,так и прав личности.

      Независимая государственная власть сплачивает общество, решает «социальный и рабочий вопросы, преодолевает влияние вредных идей. Последнее позволяет сохранить существующую экономическую и политическую систему, основанную на частной собственности, придав ей большую социальную направленность».

      Таким образом, по замыслу Лоренца- фон Штейна, монарх возвышается над всеми ветвями власти, является гарантом соблюдения законов и инициатором социальных реформ в интересах ущемленных слоев населения, способствует повышению уровня их образования, производительности труда, уровня потребления и прочего. Что касается идей Штейна о «надклассовом» характере государства, то это не столько утопия, сколько отражение реального положения вещей в Германии в 1870–80-е годы, когда мудрость просвещённых правителей ещё не была редкостью.
 
       Однако отказ германской монархии от дальнейших реформ привел её к закономерному крушению в ноябре 1918 года, а неспособность либералов в союзе с социал-демократами находившимися у власти в период Веймарской республики успешно решать социальные вопросы привело к торжеству национал-социалистов, которые, извратив до предела как консервативную, так и социалистическую идею, надолго похоронили надежды на достижение искомого консервативно-центристского синтеза.


       В 1862 г. на политической арене вместе с прогрессистами появляется Лассаль и выступает против весьма умеренной политики прогрессивной партии по отношению к канцлеру Бисмарку, требуя более решительного давления на правительство. Однако это требование не встретило сочувствия со стороны либеральной буржуазии и тогда Лассаль покидает ряды прогрессистов, решая обратиться непосредственно к рабочим. Он очень быстро оказывается одним из самых ярких пропагандистов учения Маркса, превосходя в популярности самого автора революционного коммунистического учения.

       Одновременно у самого Лассаля проявились серьезные теоретические расхождения с Марксом. Так, он не хотел звать рабочий класс к насильственной социальной революции, не веря в ее успех и не желая повторения «ужасов июньских дней» жестокого подавления восстания парижского пролетариата в 1848 году. Кроме того, значительно отличались от марксистских взгляды Лассаля на сущность и природу государства, которое он толковал скорее в духе Фихте и Гегеля.

       Поддержав «историческую миссию» прусской монархии в деле объединения Германии, Лассаль еще дальше отошел от своего старшего товарища. Наконец, между лассальяцами и марксистами существовали расхождения по вопросу об отношении к всеобщему избирательному праву, которое сам Маркс пока считал «мелкобуржуазной утопией».

      Между тем, как политический организатор Лассаль снова обходит Маркса и его единомышленников. В 1863 г. он разворачивает свою политическую программу в «Гласном ответе» — письме Лейпцигскому рабочему комитету, задачей которого был созыв общегерманского рабочего конгресса. В этом письме Лассаль выдвигает проект создания самостоятельной рабочей партии. Эта партия, по его замыслу, должна была отделиться от прогрессистов, за которыми рабочие до этого шли. Лассаль считал, что политической программой рабочих должно было стать завоевание всеобщего избирательного права, которое бы позволило добиться от властей проведения ряда необходимых рабочим социальных реформ.

      В результате, под влиянием Лассаля на рабочем конгрессе в Лейпциге в мае 1863 г. был создан Всеобщий германский рабочий союз, президентом которого на 5 лет с практически диктаторскими полномочиями избрали самого Лассаля

      Рост числа членов Всеобщего германского рабочего союза (1863–1875 гг.), в первое время был чрезвычайно бурным, особенно в Рейнской области, но оказался, однако, не столь масштабным, как этого хотелось Лассалю: значительная часть рабочих всё ещё шла за прогрессистами. Стремясь исправить ситуацию, Лассаль вступил в переговоры с Бисмарком, обещая ему поддержку рабочих при условии, если Бисмарк введёт всеобщее избирательное право (что он и сделал в 1871 г. в обмен на поддержку депутатами — лассальянцами в Пруссии Шлезвиг-Гольштейна).

       В переписке с Бисмарком Лассаль рассуждает даже о возможности поддержки рабочим классом монархии, если бы она встала на подлинно революционный и национальный путь «и превратилась бы из монархии привилегированных сословий в социально-революционную монархию». Однако реализация этих планов была сорвана неожиданной гибелью Лассаля: 13 августа 1864 года неуемный романтик был смертельно ранен на дуэли румынским дворянином, оспаривавшим у него невесту.


       Но главная цель бурной деятельности Лассаля была все же достигнута: «железный канцлер» даровал стране и всеобщее избирательное право, и трудовое законодательство. Однако в 1878 г. Бисмарк прекратил политическую игру, введя «исключительный закон против социалистов», так как борьбу против либералов он уже выиграл и последние были ему уже не нужны как союзники. Этот рудимент «военно-полицейской» монархии сохранился вплоть до 1890 года и показал характер единоличного правления при ослаблении политической борьбы рабочего класса.

      После смерти Лассаля рабочее движение Германии развивалось под сильным влиянием лассальянских идей, воплощенных в программе «Всеобщего германского рабочего союза», который представлял собой мощную силу. В то же время часть рабочих отвергла линию Лассаля и создала самостоятельную рабочую партию (оппозиционную Бисмарку Свободную народную партию — во главе с тяготевшим к марксизму саксонским мастером-токарем Августом Бебелем). Но влияние наследия Лассаля было ещё сильным — под воздействием лассальянства первая общегерманская рабочая партия, созданная в городе Эйзенахе в 1869 г. («эйзенахцы»), взяла наименование «социал-демократическая», а также включила в свою программу пункт о государственной помощи производственным товариществам и назвала свою газету «Народное государство». Но раскол рабочего движения ослабил политическую силу рабочего класса и позволил буржуазии этим воспользоваться для реализации своих целей в парламенте.

      В этот же период времени Всеобщий германский рабочий союз во главе с такими лидерами, как Швейцер, Фрицше, Гезенклевер и др. проводили линию на поддержку объединения Германии. Бывший друг Лассаля Л. Бухер стал секретарём Бисмарка и работал над проектом закона о социальном страховании. Во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. лассальянец Швейцер звал рабочие массы сражаться во имя торжества «истинно немецкого духа», а другие лассальянцы — члены Северо-германского рейхстага — голосовали за военные кредиты.

      В 1875 г. «Социал-демократическая рабочая партия Германии», руководство которой (А. Бебель и В. Либкнехт) стояло на позициях марксизма, договорилось об объединении со Всеобщим германским рабочим союзом» на съезде в городе Гота. Подготовленная к съезду «Готская» программа, наряду с традиционными марксистскими положениями, содержала также целый ряд идей Лассаля (например, идею создания производственных ассоциаций под патронажем государства), за что была подвергнута Марксом уничтожающей критике в работе «Критика Готской программы».

      Несмотря на эту критику, лассальянская линия прочно утвердилась в мировоззрении германской социал-демократии. Так, ревизионизм, провозглашенный в конце 1890-х годов ХIХ в. Эдуардом Бернштейном, также предполагал переход от идей революционной к методам мирной парламентской борьбы и мирного же перехода к социализму («Цель — ничто, движение — все»).

      Следуя национал-патриотической линии Лассаля, лидеры правого крыла СДПГ (Ф. Эберт, Ф. Шейдеман, Г. Бауэр и др.), с началом Первой мировой войны голосовали в рейхстаге за военные кредиты и поддержку воюющего правительства; в то время как левые социал-демократы (во главе с К.Либкнехтом, Р.Люксембург и К.Цеткин) оставались на позициях пацифизма и интернационализма.

      По окончании Первой мировой войны правое крыло германской социал-демократии, обосновывая свой национал-патриотизм и отказ от революции, провозгласила знаменитый лозунг «Назад к Лассалю!». Весьма близка по духу к лассальянству была и составленная в 1891 году Карлом Каутским «Эрфуртская программа», в которой не было понятия «диктатура пролетариата» и ориентации на революционную борьбу. В итоге, Лассаль в германской социал-демократии постепенно «съел» Маркса, что по праву позволяет ему считаться одним из идейных предтеч правого крыла германской социал-демократии и идейной платформы современной СДПГ.

      Однако этим фактом значение Лассаля для развития левой политической мысли, безусловно, не исчерпывается.

      В чем же состояла принципиальная новизна взглядов «немарксистского» социалиста Лассаля?

      Согласно его исходному тезису, организующим и объединяющим началом общества на протяжении всей истории выступает государство. Здесь содержится существенный вызов «антигосударственной» политической философии Маркса. Государство, по Лассалю, представляет собой надклассовый институт или учреждение, осуществляющий «воспитание и развитие человеческого духа к свободе». Как уже отмечалось, в случае Лассаля это была не столько утопия в духе Гегеля, сколько реальное отражение роли государства в истории Германии в 1870–80-ые годы.

      При этом современное Лассалю общество, с его точки зрения, перестало соответствовать своей цели и сущности своей цели, поскольку буржуазия подчинила государство «грубой силе денег». При помощи имущественного ценза на выборах эта сила фактически превратила государство в своего слугу и охранника.

      В то же время, по убеждению Лассаля, реформированное государство способно привести рабочий класс к социализму через субсидируемые им «производственные ассоциации», гарантирующие рабочим «полный продукт труда» в виде необходимых каждому и производимых в обществе средств для жизни вместо борьбы за «частичное улучшение экономического положения». В связи с этим необходим отказ от революции и замена ее мирной борьбой на основе всеобщего избирательного права, а также признание приоритета интересов всей нации перед интересами рабочего класса («Государство принадлежит вам — потому что из вас оно и состоит. Государство — это вы, великая ассоциация трудящегося класса»).

      Все перечисленные идеи дали мощные всходы в политической мысли, несмотря на столь раннюю смерть самого Лассаля. Ибо как идейную платформу современной социал-демократии, так и современную концепцию социализма как общества социальной справедливости сегодня сложно представить свободными от влияния лассальянского наследия.

      Собственно, что можно инкриминировать хорошо забытому сегодня Лассалю с высоты прошедших лет и революционных потрясений прошлого века? Альянс с Бисмарком против либералов-прогрессистов, явившийся основанием для обвинений в предательстве интересов трудящихся? Но благодаря этой лассалевской «измене» ненадежным и косным, опасавшимся всякой «чрезмерной новизны» либералам рабочие Германии получили избирательное право и обеспечивающие определённые социальные гарантии трудовое законодательство, что было настоящим успехом в условиях бюрократически-милитаристской и «глубоко реакционной» прусской (впоследствии германской) монархии.

      Среди «методологических ошибок» Лассаля также часто упоминают рассмотрение им государства как «надклассового института» (вполне в духе философии Гегеля), что в конце концов склонило его самого и его единомышленников к своеобразному «прусскому патриотизму». Однако последнее обстоятельство отражало объективную реальность Германии середины ХIХ в., ибо прусский (а вскоре и немецкий) рабочий, в отличие от описанного Марксом в «Капитале» английского, не чувствовал отчуждения от результатов своего труда, ибо действительно испытывал национально-патриотический подъем вследствие успехов своей укрепляющейся страны (что, естественно, потребовало синтеза левой идеи с национальной).

      Чем же ценен для нас Лассаль в контексте несостоявшегося становления консервативного центризма?

      Во-первых, органичным сочетанием левой идеи и патриотизма — ведь именно раскол между рабочим движением и национальной идеей, произошедший во многих странах Европы (когда выразители национальной идеи отказались от всякой социальности, а левые — и прежде всего коммунисты — от патриотизма как идеологии «реакционных классов»), привел, в итоге, к ситуации «европейской гражданской войны» и торжеству национальной и социальной идей в их искаженной форме — фашизму и национал-социализму.

      Во-вторых, Лассаль (наряду с одним из идейных отцов «консервативного социализма» ХIХ в. Лоренцем фон Штейном) одним из первых попытался примирить интересы рабочего движения и интересы государство, делая ставку не на его разрушение, а на эволюционное изменение его природы в пользу большинства, предвосхищая не только эволюционную стратегию социал-демократии, сформулированую в знаменитой максиме Бернштейна («Цель ничто — движение всё»), но и современные концепции «гуманистического и эволюционного социализма».

      Тем самым ему удалось пройти между  леворадикальным антигосударственным нигилизмом и тоталитарным  большевистским социализмом, столь сильно скомпрометировавшего левую идею в ХХ веке.

      В-третьих, стремление Лассаля сочетать в своей доктрине элементы различных идеологем, перешагивая рамки идеологических догм (что Маркс и его единомышленники называли «эклектизмом»), позволили достигнуть необходимого в современную ему эпоху идейного синтеза и избежать искусов «экономизма», тоталитарного этатизма и разрушительного левацкого ультрарадикализма, каждый из которых сам по себе был способен завести левое движение в тупик.

      В-четвертых, именно политическая гибкость Лассаля, умение мыслить «поверх классовых барьеров» и готовность идти на неожиданные политические союзы (чего стоит один его альянс с «железным канцлером» Бисмарком) оказались весьма перспективными и в его эпоху, и особенно в ХХ веке, когда именно такой подход позволял левым добиться гражданского мира в сложных и многосоставных обществах.

      История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако если предположить, что в основу немецкой политической идеологии начала ХХ века был бы положен синтез идей в духе «государственного социализма» на основе социальных гарантий по количеству и квалификации труда Лоренца фон Штейна с идеей «социализма через государство» Ф. Лассаля, Германии, вполне возможно, удалось бы преодолеть поляризацию политического дискурса и общую радикализацию германской политики в 20-30-е годы прошлого века (с возникновением вполне реальной угрозы гражданской войны). И в силу этого — избежать неадекватного синтеза «левой» и «правой» идей в рамках идеологии национал-социализма, принесшей неисчислимые бедствия самой Германии, Европе и всему миру.

      Известным образом, некоторое подобие гипотетического «штейновско-лассальянского» синтеза возникло в послевоенной Западной Германии, когда центристские по духу ХДС-ХСС и СДПГ стали полюсами политической системы, совместно участвуя в создании институтов государственных законов о социальных гарантиях вместе с социально ориентированной рыночной экономикой. Однако созданная в ФРГ система претерпела весьма глубокие и существенные трансформации после объединения Германии в 1990-м году.

      Современные трансформации германского общества, его политической и социально-экономической систем требуют глубокого и основательного пересмотра наследия «консервативного социализма» и «левого консерватизма», способного предложить конструктивные ориентиры в деле решения современных германских социальных проблем внутреннего развития.  Это необходимо для преодоления кризиса социального государства и для нового толкования социальной справедливости и национальной идентичности в духе социально прогрессивных национальных традиций для формирования новой единой Германии, которую должны объединить новые, более прогрессивные и справедливые для всех её граждан социально-экономические законы. И не потому ли Германия сегодня является одной из социально прогрессивных стран мира, что именно из её чрева рождались такие социально передовые умы человечества?


     Обычно идею социализма и коммунизма называют утопической, но в политической литературе этому противопоставляется научный коммунизм Маркса и его предшественников. Это противопоставление было систематизировано в работе Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке»(1880 г.), в которой он особенно выделял то, что утопическая фаза общества гуманизма, равноправия и социальной справедливости характеризовалась стремлением путём умозаключений от предыдущего опыта открыть абсолютно верные законы  справедливой организации общества для его благополучного развития.  Но Маркс и его сторонники  пришли к выводу, что для общества социальной справедливости требуется придумать новую, более совершенную систему социально-экономических взаимоотношений в общественном устройстве и убедить общество при помощи пропаганды и по возможности примерами из показательных опытов развития других стран, в необходимости переустройства при помощи новых социально-экономических законов, которые устроят абсолютное большинство населения страны.

     Задача научного предвидения в социологии заключается в том, чтобы сконструировать более совершенную систему развития общества исследованием историко-экономических процессов, чтобы найти средства для разрешения конфликта между классом буржуазии и рабочим классом и уничтожить условия создающие этот конфликт и антагонизмы.

      Маркс и Энгельс внесли огромный вклад в новую общественную науку, который заключается в следующем:
      1. Они собрали обширный документальный материал о раннем буржуазном обществе, особенно по теме положения наёмных рабочих в сельском хозяйстве и в нарождающейся крупной промышленности.
      2. Они провели первую систематизацию специфических проблем нового буржуазного общества, выявляя новые классовые противоречия и внутренние разногласия.
      3. Провели углублённый анализ таких новых понятий, как «трудовая ассоциация» и «трудовая общность», которые должны были стать основными понятиями развивающейся социологии.
      4. Они способствовали переносу центра интересов их политико-правовых проблем на социально-экономические проблемы, что было необходимым условием появления такой науки, как социология.
      5. Создали образ бесклассового общества лишённого классовых привилегий и классовых антагонизмов, который стал для многих не только общественным идеалом, но и на века примером познавательной ценности, без которой вся история развития человечества для многих будет непонятной.

      Проблема в том, что понимание всего разнообразия капиталистического общества и создание его теоретического понимания требовало не только его сравнения с более ранними общественными формациями, но и сопоставления с гипотетическим бесклассовым обществом, который будет появляться в будущем. Чтобы представить себе такое общество требуются определённые знания о механизме развития общественной жизни при разных условиях и необходима способность ставить разные вопросы, которые в голову не приходили тем людям, которые считают капитализм и его законы развития естественным, а то и божественным промыслом высших сил, которые и не должны поддаваться пониманию.