Разговоры

- Привет, Мих. Ты меня еще совсем мало знаешь, может быть поэтому судишь так лестно. Таланта во мне, как ясного солнца в тумане. Точно знаю, что где-то есть, но не здесь, не со мной и не сейчас. Я веду себя как обычная нормальная женщина, сначала говорю, то есть пишу, а потом мучаюсь угрызениями, что все уже давно сказано и написано гораздо умнее и прекраснее, и мне до этой планки не допрыгнуть никогда, так что и пытаться не стоило бы, но… Да, я не первая, я не умею быть умной, не умею складывать слова в красивые образы, да так что всем все сразу же становиться понятно, не умею… Я не первая кому в голову приходят мысли, но я рада таким гостям. И по отношению к ним очень гостеприимна. Часто мне кажется, что мысли в моей голове не часть меня, они приходят как странники к радушному очагу, разговаривают со мной, рассказывают, а я стараюсь записывать, чтобы не забыть. Мне пока сложно описывать конкретные истории. Даже на рассказ терпения не хватает. Может потому, что сами по себе события не столь важны, каждый день что-то случается, так или иначе, важно то, что я чувствую, что ощущаю, во что выливаются мои переживания. Я же женщина. Психологи говорят, что для некоторых женщин это естественная реакция. Есть, правда, и другая категория прекрасного пола. Я бы условно назвала ее «женщина любопытная». Вот для них события имеют особую прелесть: кто? с кем? когда? и что из этого вышло? Из таких, как раз и получаются либо сплетницы, либо писательницы, а иногда и очень хорошие писательницы… Особенно детективов или мелодрам. Они умеют рассказывать истории, с закрученным сюжетом, с яркими характерами героев… Жаль, что это не про меня.

- Привет, Мих! И тебе хорошего вечера. Что же тебе рассказать? Я же предупреждала, что рассказчик из меня никудышный, но попробую…
 
У нас ведь удивительная страна, Мих, с самобытной ментальностью, где каждый житель – немножечко философ, немножечко психолог. Сам для себя, не зависимо от интеллекта и образования, а чаще для других. Мне иногда даже кажется, что это такая национальная черта, которую не задушишь, не пропьешь… Хотя все зависит от дозы. Дозированный алкоголь развязывает языки и отправляет в полет фантазию, подзаряжая топливом ее двигатель. Вот тут-то и начинаются самые интересные разговоры обо всем вперемешку и по отдельности, об инопланетянах, женщинах, смысле жизни и политике. Главное о политике, поскольку в вопросах руководства страной каждый уважающий себя русский мужик большой знаток. Да-да, я не смеюсь, каждый знает, что со стороны всегда виднее как надо. Поговорить любят все, особенно о себе любимом, тут уж медом не корми…


Особенно наглядно это проявляется в дороге. Едешь ли ты несколько дней в поезде, несколько часов в автобусе или даже полчаса в такси. И не важно кто твой попутчик. Любой будет рад поболтать, найдя для себя благодарного слушателя. И тоненький ручеек разговора постепенно перерастает в широкую реку беседы обо всем на свете: мужчины о женщинах, женщины о мужчинах - ярко, образно, красочно - о машинах и дачах, о курсах валют и кто не в курсе, о ценах и о правительстве, о соседях, начальниках, евреях, «на худой конец» о погоде. Но даже и о погоде люди обычно не констатируют, а делают выводы, прогнозы или философствуют на тему: погода и настроение, погода и ожидания, или несбывшиеся ожидания. А погода в последнее время не скупиться и на сюрпризы, и каверзы. Так что поговорить есть о чем.

А писатели слушают и делают выводы, вольно или невольно. Чаще само получается. Не зная ничего о нечаянном собеседнике, выстраивают свое представление о нем не только по тому что он говорит, но и как: по его языку, стилю, словарному запасу, манере изложения, эмоциональности выстраивают личность собеседника. И не важно насколько правильно,  писатель сам все придумает, главное - логично. Наблюдателем всегда быть невероятно интересно, особенно если знаешь, что тебе это ничем не грозит – кредо писателя.

- Ну да, Мих, писатели тоже люди. Если мне нравится книга, нравится и писатель. А если нравится писатель, я не лезу в светскую хронику, записки современников и мемуары, я беру следующую книгу и начинаю читать, с удовольствием и предвкушением новой встречи, интересной встречи. Да, Мих, писатели – те же люди, и главное в них то, как и о чем они думают, а вовсе не сколько было у них жен и мужей, критиков и любовников.

Творческие люди очень эмоциональны, отсюда зачастую и не совсем объективны. Эмоции – это та движущая сила, которая тянет талант вперед, как лошадь телегу, уж прости за сравнение. Перед сильными эмоциями даже самоконтроль пасует, особенно у тех, кто этими эмоциями живет, как дышит, и не привык сдерживаться. Ну и чего от них ждать?! Есть талант, а есть то, что его окружает. И мне кажется, что их надо как-то отделять друг от друга. Когда тортик съеден, мы же не лезем за воспоминаниями в мусорное ведро. Хотя… Есть определенная категория людей, которая как раз этим и живет. Смакует послетворческий мусор. Вдохновляется чужим негативом, интригами, сплетнями. Копаются в чужом грязном белье в поисках собственной значимости, будто ее там можно найти.

- Прости, Мих, конечно же я не о тебе. Моя категоричность никогда не доводила меня до добра. Конечно же ты не об этом. Я вот вспоминаю свою учительницу литературы, незабвенную Марь Санну, с ее сочинениями на тему «Писатель и его время». Чтобы понимать писателя, нужно знать как и чем он жил. Чтобы понимать, надо знать. А я читаю чтобы понимать себя,.. а пишу, чтобы не забыть, что приходит в голову в процессе этого понимания.

- Мих, ты пишешь: «Чтобы писать лучше - надо писать, а не только готовиться.» Да, наверное, ты прав. Чтобы хорошо писать, нужно научиться грамотно, образно, четко и красиво, черт возьми, излагать свои мысли. Нужно тренироваться. Но мысли здесь ключевое слово. Чтобы научиться писать, нужно в первую очередь научиться думать… Да, думать, анализировать, делать выводы, а во вторую – облекать свои мысли в слова, в правильные слова, ведь слова – это носители образов, потому что иначе, даже самые прекрасные слова превращаются в пустой треп. Иногда натыкаюсь в какой-нибудь книге на свою собственную мысль, уже написанную лет за сто до меня, и как написанную, именно так как надо, как мне бы очень хотелось, но не удалось… За сто лет до меня… И все…

Чтобы писать после этого нужно быть либо дураком, либо гением...