Глава Выбор длиною в жизнь

А. Лютенко ( из романа Миллиард на двоих)
 
«Женщина сама выбирает мужчину, который её выбирает»
                Поль Жеральди
«То она дочь этого странного соседа, что был прописан этажом ниже. Но в квартире практически не появлялся. То сирота, воспитанная бабушкой в далёком сибирском городе. Так кто она, в конце-то концов? Что-то девица темнит! И что это за дикое нападение с изнасилованием? Что-то тут нечисто… Возможно, она вращается в каких-то нехороших компаниях, где подобное в порядке вещей? Наверное, у неё не только тёмное прошлое, но и тёмное настоящее?!» – так рассуждала Алевтина Семёновна, сидя в ночнушке на краю своей кровати.
В тёплом свете светильника вдова держала на коленях колье, любовно поглаживая его пухленькими белыми пальцами. В её душе окончательно созрело решение: не возвращать колье, которое так полюбилось. Да и почему, собственно, она должна его возвращать? Она, как честная солидная женщина, предложила молодой соседке вполне приличные деньги: целых восемьсот рублей! Но эта странная девушка сама отказалась продать ей колье, даже не объяснив причину! Пусть теперь сама на себя и пеняет. А что?
И вдова, дёрнув за шнурок выключателя торшера, что стоял рядом с её большой кроватью, постаралась уснуть, укрывшись одеялом с головой. Но сон упорно не шёл – тяжёлый червь сомнения терзал душу. Умом-то вдова понимала, что поступает не просто нехорошо, а мерзко и гадко! Но… ничего не могла с собой поделать!
Это колье притягивала невиданной силой, и она снова и снова переживала момент, когда заходила в зал Академии! И все присутствующие смотрели, не в силах оторваться, как на её груди (давно увядшей красоты, требовавшей к себе внимания окружающих!) играли переливы драгоценных камней.
В молодости, когда рядом всегда находился муж, она воспринимала как что-то само собой разумеющееся, что мужчины с восторгом и скрытым желанием смотрят на неё. А женщины завидуют её положению: жены известного дипломата. Но со смертью супруга всё кардинально поменялось!
И возраст, и долгое одиночество сделали своё коварное дело. Красота увяла, а с уходом мужа ушло и материальное благополучие, и беспечность. Ни командировок за границу, ни театров, ни общения с интересными высокопоставленными людьми! Всё кануло в лету…
И вот появление Алмазова, казалось, сможет вдохнуть новую жизнь в её тело, наполнить смыслом одинокое существование стареющей дамы из высшего света, живущей лишь воспоминаниями о былой жизни, полной великолепия и лоска.
«Боже, как же он смотрел, во все глаза, когда я надела это шикарное длинное чёрное платье с этим удивительным колье! Удивлён? Очарован? Нет, он просто, наконец, разглядел во мне женщину! Как же неприятно, что весь вечер возле него вертелась завкафедры иностранных языков, эта противная Мария Андреевна… Конечно, она намного моложе меня… Но разве дело в возрасте?! А душа? А сердце? А жизненный опыт, что не купишь ни за какие деньги!» – так думала Алевтина Сергеевна, переворачиваясь с бока на бок.
Она всё никак не могла избавится от дурных мыслей. Но вскоре она устала бороться с бесполезными угрызениями совести. И, зевнув, погрузилась в тревожный сон. Хотим мы этого или нет – лишь сон, накрывая нас, всегда приносит облегчение. В том числе помогая выносить те решения, что днём мы откладывали на потом…
…Алёна вышла на улицу. Больше двух недель она провела в постели, не вставая, пока кровавые подтёки на лице не превратились сначала в зеленоватые, а потом в жёлтые – цвета песка, как на картинах Сальвадора Дали. Но через день-два уже и это стало не особо заметно. Только чёрная точка (от сигареты, что так унизительно тушил об её щеку этот коренастый садист) стала красным пятном ожога на щеке. И, видимо, останется навсегда – обезображивая лицо. Она старалась скрыть это позорное клеймо, кутая лицо в прозрачный платок.
Стоял тёплый вечер. На углу переулка, где стояли телефонные будки, группа молодых парней и девушек пели песни под гитару. Алёна не могла понять смысла слов, да и это всё не очень-то её трогало. Она зашла в телефонную будку, где пахло мочой, и набрала номер американского посольства.
Ответили не сразу. А затем приятный женский голос долго выяснял: кто именно спрашивает атташе по культуре Марию Лопес. Но вот в трубке Мария услышала знакомые вибрации уверенного женского голоса.
– Мария, это я, Лидия… И мне нужно срочно с тобой встретиться! Умоляю тебя!
Действительно, здание Спасо-Хауса обладало таинственной притягательной силой! И прав Михаил Булгаков, когда описывал его как место, что вполне могло выступить прообразом пространства, где проходил бал сатаны.
Алёна пришла в чёрном платье, на высоких каблуках. Но все её ухищрения с тональным кремом не могли скрыть недавних травм лица. Хотя в свете горящих люстр это не особо бросалось в глаза. Мария, как всегда, выглядела обворожительно: в тёмно-бордовом платье, с крупными золотыми серёжками в ушах. Латиноамериканская кровь брала своё!
– Что у тебя с лицом? – первое, что спросила её американка, когда с неизменной улыбкой встретила её у входа в Спасо-Хаус.
– Давай, не будем… – Алёна отвела глаза в сторону. – Мне надо поговорить с тобой. Прости, что отвлекаю тебя.
– Да, ничего… Просто сегодня посол принимает вице-президента Буша. И это мой последний приём: завтра я уже буду в Вашингтоне! Сегодня мой последний вечер в Москве.
– Умоляю, потрать на меня десять минут!
Они прошли в кабинет, куда вход обычным посетителям не дозволялся. Вдоль стен располагались книжные стеллажи, а между окнами висел массивный портрет президента Рейгана.
– Выкладывай, а то через полчаса все уже приедут, и я не смогу поболтать с тобой.
Алена набрала воздуха в лёгкие и с силой выдохнула.
– Я знаю кто ты, Мария!
Наступила пауза. Мария смотрела на Алёну ожидая продолжения её фразы.
– Я знаю, что ты… – у неё чуть не сорвалось слово «шпион». Но она не знала, как по-английски сказать «разведчица».
– Что я шпионка, ты это хотела сказать? – не меняя выражение лица, подсказала Мария.
– Да! – кивнула Алёна. – И меня подсадили к тебе, чтобы…
– Не продолжай! – оборвала её Мария. – Не трать время: я всё знаю – и кто ты, и для чего ты летала со мной в Ленинград. Прости, но это не такой уж и большой секрет. Просто мои полномочия закончились, и я улетаю из России навсегда. Больше того: я не только улетаю из России, но и сегодня написала рапорт. Ухожу из ЦРУ. Вот и всё!
Алёна молчала.
– Давай угадаю. Ты хотела, чтобы я помогла тебе покинуть твою страну? Но у меня нет на это ни полномочий, ни возможности. Мир меняется! – подытожила Мария.
 Они молчали. Продолжать разговор дальше не имело смысла.
– У меня к тебе очень большая просьба! – Алёна подняла на Марию глаза. – Умоляю, передай Пьеру этот свёрток. Это картина, упакованная в рулон. На обратной стороне полотна я написала послание на французском языке. Ты дипломат и сможешь её перевести через границу. А там просто отправь ему, и всё...
– Но это, по вашим законам, серьёзное уголовное преступление!
– А это не преступление? –  Алёна повернулась щекой к подруге, где красовался шрам от ожога сигаретой. – Это разве не преступление, когда о тебя тушат сигареты и когда тебя насилуют в очередь? И ты – всего лишь вещь, что используют для утоления похоти?! И никто в этой стране не может защитить тебя?!
Казалось, ещё минута и Алёна разрыдается.
– Перестань, ты думаешь, что такое отношение к женщине только у вас в Советском Союзе? Глупости… Ты ещё не знаешь, что творится в трущобах Боготы или Медельина! Я не говорю про бездомных в Атланте или Бомбее. У вас в стране – ещё не самое страшное, что существует в этом чёртовом мире. Ладно, я передам твоё послание… А что за картина?
– Рафаэль Санти… – не поднимая головы, буркнула Алёна.
– Шутка неудачная! – криво усмехнулась Мария. Она не поверила…
Да и кто мог бы поверить, что потерянная, затравленная девушка, с клеймом от ожога сигаретой на лице, просит передать послание случайному знакомому, (пусть и поклоннику!), в далёкую Бельгию на полотне самого Рафаэля?! Такого не могло быть в принципе! И даже вчерашняя руководительница американской разведки в Москве – как нормальный человек! – тоже не могла поверить в подобный бред…
«Милый Пьер! Если то, что Вы говорили мне в Ленинграде, не утратило значение, и Вы действительно питаете ко мне чувства, то очень прошу Вас о помощи. Мне угрожает большая опасность! И кроме Вас – не к кому обратиться. Если можете, заберите меня из СССР! Я смогу здесь ещё продержаться максимум пару месяцев! Что будет дальше – даже не могу представить. Я попробую звонить в Бельгийское посольство и спрашивать весточку от Вас. Писать мне бесполезно: всё равно письма (в силу определённых причин – надеюсь, Вы понимаете!) не дойдут. Я не могу вернуться к себе в квартиру, и поэтому сегодня вечером уезжаю в Ленинград. И буду ждать Вас в том же сквере, где Вы мне говорили слова признания: ежедневно, ровно с девяти утра до двух часов дня. Полотно, на обороте которого написано это послание, (что Вам переправит Мария Лопес), бережно храните и оберегайте – как память о нашей встрече! Если Вы не откликнитесь, то не обижусь: значит, такова моя судьба. С надеждой и благодарностью за всё, Ваша Алёна Гончарова».
…А в это время в Спасо-Хаусе звучали выступления приглашённых на эту встречу ораторов. Одно из них – Джимми Харриса, американского миллиардера, члена Рокфеллеровского клуба.
«…Как уверяет нас современная наука, из миллиардов возможных вариаций – именно мы рождаемся на свет из чрева матери. И приходим в этот мир с чистым сознанием, но при этом неся в генетической памяти весь эволюционный опыт нашего биологического вида. Мы – дети «цивилизации леса», как убеждают нас научные головы. А значит, постоянно двигаемся в поисках пищи и удовлетворения потребности к продлению рода. Такими неугомонными нас создала природа и эволюция…»
Другие выступления также затрагивали тему неизбежности именно такого пути развития цивилизации.
…Если верить этим мудрецам, то получается, что в сути своей – мы как являлись, так и остались всего лишь разновидностью доисторического «Хомо». И точно также, как наши далёкие прародители, храним в глубинных тайниках душ страх темноты и одиночества, помноженный на страх голода и физической боли.
Современный человек, (как и его прародитель, употреблявший в пищу всякую падаль и убивавший себе подобных!), до конца сам не понимает себя. А главное –тягу к неоправданной жестокости. И к получению удовольствия от смерти своих врагов и конкурентов – в борьбе за жизненное пространство на этой земле.
Но что тогда нас делает людьми? Литература? Музыка? Живопись? Всё то, что мы называем моралью и культурой? Да, всё это…
Но есть ещё кое-что, не менее важное. Это – Господь Бог. Он вносит в наши души смирение и покой. И благодатным светом направляет нас, современных людей, к истине.
…Так что же первично: эволюция или Бог? И какую роль играет свобода выбора человека? И как на этот выбор влияют деньги?..

Продолжение следует..