Встреча глава восьмая. о рисовании с натуры. 18плю

О  рисовании с  натуры.

Сладкая  сказка пребывания в объятиях пылкой красавицы,  казалось, будет длиться  бесконечно. Две недели упоительной  жизни  в пансионате «Лесные зори» пролетели быстро,  пошла уже  третья  неделя. А  погода продолжала оставаться  жаркой,  короткие дожди  шумели  лишь  по  ночам, ночами, иногда, утро же снова  начиналось ярким  солнечным  праздником с безоблачным  небом. Ежедневно,   после  обеда,  мы с Ингой, отдохнув с  полчаса,   облачали  голые  тела  в  одежды и   расставались, уходя   на процедуры,  курс  которых  подходил  к  концу.  Мы  были довольны  друг другом, и  вообще  нам было  замечательно.

Однажды,  перед погружением в электросон, лёжа  на  жёстком  процедурном  ложе,  я  вспомнил,  что в прошлую ночь мне приснилась… Влада. Мне  стало стыдно:  я, как приехал в  пансионат, ни  разу ей не позвонил, а ведь именно ей  я  был обязан блаженствами  в этом  райском  местечке. Влада  приснилась мне в довольно пикантном  виде. Она  сидела в  моей машине, почему-то за рулём. Машина же стояла в гараже,  я её так  и не успел перед отпуском  отдать  на сервис для  замены  коробки   передач. И  Влада зачем-то   сидела  в ней.  Сидела, почти  голая, прелестная,  в одних лишь чёрных символических стрингах и  чёрных чулочках (которых на ней  я  никогда не видел), прикрыв трепетные  груди рукой, словно стеснялась меня. Меня -то? Которому она  не раз услаждала губками и ласковым язычком мужской орган.   Но  вообще-то мы  дружили. Зачем  она приснилась?..  Надо,  надо ей  позвонить, узнать как дела  на работе, что  там   шеф,  как она сама?  А  то  неудобно.

После  всего комплекта  процедур,  я обычно  возвращался  в люкс. Минут через десять  ко мне в дверь   привычно стучалась Инга. Мы быстро принимали   душ   и ложились. Нередко   отдавались  на боку,  улыбаясь и  целуясь. Во время милых телодвижений,  узкая  ладошка красавицы нежно поигрывала  моими  «шариками»,  я же   посасывал «виноградинки»   её упругих  сосцов, осторожно тискал её  любопытно  восставший   клитор,шевелил  колечками  волос  на лобке, вводил палец в анус или  добавлял его «в  компанию» к моему, плавно ходящем в  тугом  влагалище, органу. Обычно  первой  кончала  Инга.  А  иногда мы завершались  вместе.

Придя  в себя,   после короткой  «нирваны»,  она осушала мне член.  Другим  концом полотенца  промакивал  её я,   и потом  поднимался с  влажного  ложа,   чтобы  глотнуть «Боржоми»  из холодильника. Инга  тоже  вставала, потягивалась,  и, поскольку  кондиционер  в люксе  мы,  распаренные,   включать  опасались, она  шагала освежить голое  тело  или в  душ или  на  балкон.

Вот и  в  этот раз, постояв минут  пять и  посмотрев  на   парк и  немногих отдыхающих, прогуливающихся  внизу,  она повернулась  ко мне  лицом, опёрлась попочкой  о  барьер балкона, улыбнулась и  спросила:

-Что  скажешь?

-Не  знаю,  что  сказать, - ответил я хмуро. -  Думаю. Через неделю ведь  я  уезжаю. Буду очень  тосковать по тебе. Первое  время  мне будет без тебя плохо.

-Мне  тоже  будет без тебя  плохо, - как эхо,  отозвалась Инга, слегка погрустнев. -Нормальная  женщина обычно  привыкает к  любимому мужчине, даже  если брать чистую физиологию: влагалище, индивидуальные  габариты члена ,  поцелуи, ласки…

-И  что  будем  делать? -спросил я. -  Ты  едешь в  свой  Омск,  я -в  Москву. Мы  переходим  в  виртуальный  режим  через «Скайп»?

-А  какие  у  тебя  варианты?- спросила  Инга.

-Через недолгое  время переедешь ко мне  в Москву, -  жёстко  сказал я. -  С  твоей специальностью  писателя -искусствоведа  ты  сможешь  работать везде. И  мы  будем вместе. 

-Лёша, давай сейчас  не будем об этом, ладно?  Мы  пока вместе,  нам хорошо,  а что будет потом и как… Придумаем что - ни будь, -сказала  Инга. -Разъедемся,  поживём какое-то время друг без друга, поскучаем… А.  может,  и  нет. У тебя ведь в  Москве  наверняка есть любовница.-  (это  было сказано не без  лёгкой  язвинки).- А то  и  несколько.

-Нет  у  меня  никакой  любовницы!- запальчиво  бросил я. - Есть друзья,  есть подруги,  знакомые. А  любовницы  нет.

-И  с  подругами  ты, значит,  паинька, и ничего такого  себе  не позволяешь, да? Лёша,  а  если честно- честно?  - последовал новый  язвительный   вопрос.

-Это, Ин…  не  считается,  -  смутился  я. -Это бывает очень   редко… в порядке  дружеского общения,  раз в  месяц  или  даже  два. Можно  подумать,  что  у  тебя  нет друзей,  с  которыми  ты бываешь близка (я  старательно выбирал выражения,  избегая пошлых словечек   типа «спать», «трахаться» и  так  далее).

-У  меня   близких друзей, к  твоему  сведению, совсем   нет, - ответила Инга,  гордо  тряхнув  головой.- После гибели  мужа  свои случайные  связи я могу  по пальцам  пересчитать, и то… без особой радости. После  знакомства с тобой  меня действительно  «повело», потому  что ты… это - ты.

-А  почему ты думаешь,  что друзья  разного пола должны обязательно бывать… в  постели? - спросил я с  досадой.  - Разве не может быть просто  дружеских бесед?

-Потому  что ты живёшь в Москве, а  не  в деревне Пузырьки, -ответила Инга. -В столице  женщины  не  оглядываются  на мнение  окружающих. А  у   нас  в Сибири  нравы пожёстче… Слушай  Лёш, у нас  впереди   ещё целая  неделя.  Ты  обещал меня  нарисовать обнажённой…  Когда  сможешь? - Я  растерялся:

-Я  сто  лет  не рисовал. Думаю,  хорошо  не получится…

-Ну, я  не имею ввиду  полноценный  рисунок, -возразила Инга. -Хотя  бы  контуры,  без  светотеней,  без объёмной  штриховки. Контур -то сможешь  изобразить?  Я давно мечтаю  тебе  попозировать.

-Лучше  рисунков  Владимира Шорохова *) я  вряд ли   смогу тебя  изобразить, он -виртуоз. А  у  меня…  если  только   жалкие  «корявости»  получатся типа  карикатуры,  не  больше,-  усмехнулся  я.- Тебе  оно  надо?

С графикой тюменского художника- самоучки Владимира Шорохова   мы с Ингой, как оказалось, были оба  давно знакомы. Талантливый  сибиряк  умел  виртуозно изобразить двумя - тремя  скупыми плавными  линиями  обнажённую женщину так,  что  глаз зрителя  легко «дорисовывал»  в  её фигуре всё остальное. Отдельные  рисунки  недвусмысленно  показывали женщин, мечтающих о близости с мужчиной: стоящая  или лежащая красотка бесстыдно  обнажала свою интимную  «прелесть»  между ножек, которую художник  подчёркивал лёгким  зачернением пером её лобка, причём с характерным там же высветлением узкой  половой  щели.  Некоторые дамы при этом  у Шорохова  одеты в лёгкое  платье.

-Жаль, мой милый  дорифор*),  - ответила  с улыбкой  Инга. - Жаль!   Но я  и  не  рассчитывала  на то,  что  ты превзойдёшь Шорохова.  Как получится, пусть так и будет. Ты выполнишь  мою просьбу?

-Если  просишь,  то конечно, хм…  постараюсь! - ответил я,  внутри холодея, ибо карандаша в руки не брал лет пятнадцать.

- Ну, вот  и прекрасно. Завтра в газетном  киоске купим упаковку плотной  бумаги и карандаши для  графических работ,  можно будет пробовать, - заключила Инга. И  тут   мне,  весьма  неожиданно,  пришла в голову замечательная  мысль. 

-Ин,  пока  карандашами и бумагой  мы  не располагаем, мне бы хотелось заняться  предварительным  позиционированием, - тихо сказал я.

-Не поняла, - удивлённо вскинула бровки Инга. - Ну-ка, поясни!

Вместо ответа я молча расправил  на «ложе любви» простыню,  взбил обе подушки,  положил их одну  на  другую, после  чего  попросил женщину, продолжавшую  стоять  на балконе  в  чарующей  наготе:

  -Будь любезна, Нежность,  подойти.

-Подошла, - с  удивлением ответила  Инга, выйдя с  балкона и  остановившись у  постели.-Что  дальше?

-Дальше… прошу прилечь,  -сказал я,  сделав  приглашающий  жест. - Попочкой… вот, на подушки,  плииз. Ножки - на  ширину плеч.

Инга  прилегла,  как  я  просил,  и тут же  задала  вопрос:

-Будешь  позиционировать  мои  «злачные»  места?
-Вы, мэм, догадливы,  но… не совсем. - Я тут же  лёг,  расположившись  между  ног красавицы,  подсунул обе ладони  под её ягодицы, уперев  обе  руки  на локтях,  слегка приподнял их, и… моё  лицо оказалось  в  сантиметре от  распахнутого  интимного «волшебства» моей женщины, которое  я  предполагал изобразить карандашом  во всём  подробном  великолепии.

Но  это  она  думала,  что я  предполагал.  У  меня -то  были другие задумки. Я  сразу  пустил  свой  язык вдоль влажной  и скользкой  ложбины  щели,  развалил  слипшиеся  вялые лепесточки  малых губок,  нежно пососал их,  наблюдая  поднимающийся  в рост   клитор на фоне  чёрной  полоски  подросших кудряшек лобка.  Потом  кончиком  языка нашёл створ дырочки  влагалища  и  изо всех сил,  до резкой  боли в  уздечке,  втиснул его,  насколько  можно, в  дырочку. Инга  негромко вскрикнула:

-О-о!..  Это  теперь  так  называется? Это  твоё  "позиционирование  модели"?..  Лёшка,  ты - гад! Ты хочешь меня… выебать языком? Ужас… Тогда  лучше…  традиционно… Прекрати!  Я  не  кончу! Только раздразнишь,  мучитель! -  Инга начала дёргаться всем телом, и, стиснув ладонями груди, задыхаясь, мотая головой,  попыталась  меня убедить  ещё в  чём-то,  но я, освободив влагалище  от своего присутствия, прохрипел ей встречно:

-Я  же люблю  тебя!..  Ты  меня сводишь с  ума!  Да не  волнуйся,  кончишь…

-Ага!... Ты раньше  делал  мне  не та-а-ак! -со стоном выдохнула она, и больно  хлопнула  меня  согнутыми  коленями  по рёбрам.

Конечно, конечно...  Раньше,  когда я собрался дарить ей  оральные  ласки,  моя женщина  знала, что  сразу буду  ласкать и  нежить клитор,  после  чего  наступал её самый первый взрыв. Я  уже и   собрался  двинуть язычок к  её  розовому  столбику, главному  источнику женских восторгов,  но… тут  в закрытую  дверь  номера  неожиданно постучали. Я до хруста  в шее резко  задрал  голову  к потолку и  прислушался.  Мне  показалось?  Стук повторился.

Твою мать!.. Я мгновенно  вскочил и громко  спросил:

-Кто  там?

-Алексей Николаевич!- услышал  я голос  дежурной  по  этажу.  - Вы  можете  открыть?  К  Вам  приехали.

-«И  кого же   это принесло?!!»- вспыхнули  мысли  в моей  голове,  когда  я  судорожно  натягивал на голые  чресла  спортивные  брюки.  Сделал  бесшумный жест  Инге,  мол,  спрячься в ванной! Та  схватила с  постели  простыню и исчезла.  Я  же  осторожно подошёл к  двери, с тоской  осознавая,  что мой  орган в  штанах опадает  много медленнее,  чем  хотелось  бы....

  Приоткрыл дверь.  И  в  узкой  щели узрел,   стоящую  рядом  с дежурной… Владу.

  -«Сон  в руку», -  подумал я.


КОНЕЦ  ВОСЬМОЙ  ГЛАВЫ.

*) О  Шорохове - **) Дорифор - статуя обнажённого юноши с копьём на плече, автор -  древнегреческий  скульптор Поликлет, ок. 450-440 гг. до н.э. Здесь - ироническое  прозвище Ингой своего любовника с  его естественным мужским «копьём».