БДСМ, или НЛП 4

Часть 4. Бог

«Сегодняшняя набожность крестьян
старше, чем христианство.
Их боги старше любой
более высокой религии».
Освальд Шпенглер. «Закат Европы»

«Для бога все прекрасно,
 хорошо и справедливо,
а люди одно приняли за справедливое,
а другое – за несправедливое».
 Гераклит.

1. Резиденция

На заднем сидении служебного автомобиля Анна то с любопытством следила за городским ландшафтом за окном, то с некоторым удивлением поглядывала на подругу-спутницу. Анастасия не заняла сидение рядом с водителем, а устроилась возле Анны на заднем. Сосредоточенным взглядом смотрела она поверх водительской головы и заметно волновалась. Именно это волнение и показалось Анне удивительным.
Одно дело она, пограничница, которая должна сегодня примерить на себя не привычные веревки бандажа, не кожу, не латекс игровых костюмов, не наручники или ошейник сабки, а совершенно не привычный костюм эмиссара, роль посланника Границы в этом полузабытом-полузнакомом ванильном мире. Новизна, ответственность, непредсказуемость. Стоило бы распереживаться.
Но Анна, как ни странно, чувствовала тихую, уютную внутреннюю уверенность, в отличие от Анастасии, хотя для нее-то сегодняшний день был рядовым, рабочим. Но всегда раскованная, улыбчивая, разговорчивая деловая дама, как только вышли из дому и заняли места в автомобиле, неожиданно стала молчалива, скупа в движениях, словно была зажата некими внутренними тисками. Анна хотела было спросить, что происходит с ее подругой, но в последний момент передумала. Пусть себе – потом сама все расскажет. Если захочет.
Автомобиль чуть приостановился у медленно растворяющихся ворот, затем продолжил движение, но уже через две-три минуты замер у парадного входа резиденции Меня Всеславовича Зота. Водитель открыл дверцу машины, подал руку в белой перчатке. Анна осмотрелась.
Дом оказался на удивление скромным: два этажа, стены в цвете беж, лестница в десяток ступеней, широкие двустворчатые двери. Несколько больших окон с тенеными стеклами. Никакой лепнины, колоннад, никаких атлантов и кариатид. Никаких грозных статуй-оберегов ошую и одесную парадной лестницы. Никаких крепышей в боевых куртках-разгрузках, в темных косых очках, с автоматами наперевес и витыми проводками связи на бритых висках.
Анна тут же поделилась своими наблюдениями с Анастасией. В ответ помощница лишь пожала плечами:
- Зачем? Он же бог. Кстати, не вздумай так его назвать. Титул не официальный, а скорее сущностный. Сам он в бога единого не верит и считает себя атеистом-неоязычником. Между собой мы зовем его шеф. Шеф об этом знает и одобряет.
Швейцар у дверей также не был предусмотрен, сами двери не желали раскрывать объятия свои – ни чудесным образом, ни при помощи сервомоторов. Анна, взлетевшая по ступеням первой, с видимым усилием сумела сдвинуть-таки с места тяжелую деревянную створу.
Вахтер в вестибюле все же имел место – невзрачный пожилой мужчина в сером форменном пиджаке. Он был почти не заметен за служебным столом. Безразлично попросил расписаться в табельной книге, документов не спросил, хотя Анна чуть ли не с гордостью собиралась предъявить соответствующее удостоверение, полученное еще на Границе.
Здесь начиналась другая игра: Анастасия чуть приподняла подбородок, что означало смену ролей. Теперь Анна, высокий эмиссар Границы, превращалась в секретаря, сама же Анастасия, заместитель великого Меня Всеславовича, принимала на себя нелегкий груз ответственности и брала бразды руководства в свои руки.
Анна скрыла улыбку на кончиках губ. Играть она любила, играть она умела. Собственно, именно игра и занимала особое место в списке ее служебных пограничных обязанностей.

2. Приемная

- Нам направо по коридору, - обозначила Анастасия Ярославна и официально перешла на «Вы». – У Вас будет свой кабинет, но сейчас нам необходимо пройти на прием к Меню Всеславовичу. Мы приехали как раз вовремя. Он любит пунктуальность.
Анна немедленно приняла предложенные правила, встала на полшага позади начальницы, чуть опустила взгляд, но не так, как делала это в служении Хозяину на Границе, а по-деловому: отсутствие вызова, но при этом деятельная решимость. Даже походка Анны изменилась: шаг укоротился, но при этом обрел ритм и четкость. Каблуки девушек синхронно застучали по паркету коридора.
Резиденция Зота имела совершенно обычную офисную планировку. Вестибюль с уже обозначенным вахтером на входе, два зеркально расположенных коридора с дверями кабинетов по обе стороны. Кабинетов было немного, таблички практически на всех отсутствовали – только номера.
Анна обнаружила только две «именных» двери: «Канцелярия» и «Ответственный администратор». Второй кабинет, как потом выяснилось, принадлежал Анастасии Ярославне. В самом конце правого коридора была еще одна дверь с табличкой: «Приемная».
- Нам сюда, - объявила Анастасия Ярославна очевидное и, к удивлению Анны, уважительно постучала перед тем, как войти.
- Войдите! – прозвучал женский голос, и обе девушки проследовали в приемную бога.
Здесь Анна вновь оказалась в неловкой ситуации. В соответствии с полученным инструктажем, эмиссар в этом ванильном мире должна была исполнять должностные обязанности секретаря. Но секретарь у ее нового шефа уже был. Вернее, была.
За рабочим столом, один в один похожем на стол вахтера, восседала почтенная дама неопределенного возраста. Даже тонким чутьем своим Анна разве что и сумела определить довольно широкий возрастной интервал – лет тридцать-сорок.
Выглядела дама, в отличие от вахтера, весьма представительно и респектабельно. Но солидность эта была не той, изысканно-неуловимой, как у Анастасии или самой Анны, чьи наряды были подобраны в лакшери-бутиках самостоятельно, порою вопреки воле настырных стилистов.
Дама была одета «дорого и богато». Консультанты постарались вовсю: яркий, явно брендовый красный жакет, тяжелая нить жемчуга, брошь желтого золота, монументальное кольцо на безымянном пальце правой руки и дорогие часы на левой.
Русые локоны уложены в высокую прическу, скрепленную золотой же булавкой-иглой с сияющим гранями бриллиантом. Облачение сие должно было каждому посетителю внушать крайнюю степень уважения, вплоть до подобострастного трепета. Раз такая секретарь, то даже трудно представить, какой у нее руководитель.
На вошедших дама посмотрела внимательно, но без тени надменности, которую вполне можно было ожидать от подобного создания. Во взгляде этой лакшери-особи была лишь цепкая хватка хищника без намека на участие. Она охраняла своего хозяина. Анне это было понятно, но суть отношений между нижней и верхним в этой паре была настолько иной, несравненной с глубоким взаимопроникновением сабки и ее Мастера, что даже думать об этом, сравнивать было не комфортно.
- Вас примут через десять минут. Присаживайтесь, - произнесла дама и продолжила, глядя в монитор, что-то набирать на клавиатуре с невероятной скоростью.

3. Кабинет

Ровно через десять минут дама, оторвавшись от монитора, взглянула на посетительниц почти приветливо.
- Проходите, вас ждут, - сказала она и вновь занялась набором текста.
Никаких распоряжений по телефонной или селекторной связи, никаких окриков из-за двери шефа при этом не поступало. Не было даже какого-нибудь архаичного звона колокольчика. Анастасия и Анна проследовали в кабинет за следующей дверью походкой синхронисток.
Кабинет бога оказался уютным, скромных размеров и был обставлен эклектично, вне стиля, что само по себе уже создавало стиль. Так же, как хаос – это тоже система координат.
На многочисленных полках книг было не так много, зато в невообразимом количестве хаотично располагались всевозможные артефакты. Создавалось впечатление, что они спорадично появлялись здесь в течение длительного времени и занимали свободные места, соответствовавшие их ранжиру, размеру, достоинству.
Христианские иконы соседствовали с цитатами из Корана, выведенными золотой вязью по древним холстам. Статуэтки Осириса, что держал в руках хекет и нехеху, скипетр и цеп, Сета с ослиными ушами, шакалолицего Анубиса, Мина с непропорционально огромным фаллосом перемежались с медитирующим Буддой, толстым Хотэем, танцующим Шивой.
Долговязый Дон Кихот на деревянном коне направлял копье в обнаженного витрувианского человека. Фарфоровая баба в каком-то национальном костюме, подбоченясь, улыбалась бюсту Наполеона. Гравюры Маурица Эшера скромно серели рядом с раскинувшим алмазные крылья имперским орлом. Ножи и дуэльные пистолеты, кадуцей и меч-бастард, римский скутум и бронзовый баклер, оскаленные ацтекские маски и лики святых… И еще много-много-много чего другого.
Анна даже растерялась от такой концентрации культурного наследия. Словно многовековую историю этого ванильного мира слили в колдовской керидвен, замешали, потом пропитали этой смесью ветошь, которую тут же выжали в бутыль, разлили все это по бокалам и подали к столу.
Стол, кстати, тоже имел место в кабинете шефа. И этот стол разительно отличался от офисных предметов мебели в холле и приемной. Во-первых, он был покрыт зеленым сукном. Во-вторых, лишь маленькие полянки этой суконной зелени проглядывали из-под нагромождения все тех же культурно-исторических артефактов. Работать за таким столом совершенно не представлялось возможным. Но, видимо, такая обстановка единственно и казалась пригодной для работы хозяину кабинета.
Сам Мень Всеславович восседал в кресле темно-зеленой кожи, с монументальными подлокотниками, с широченной стеганой спинкой. Кресло было громоздким и казалось достойным Гулливера, попавшего в плен к разношерстным статуэткам из страны лилипутов. Как только Анастасия и Анна появились на пороге, Мень быстро покинул объятья зеленого монстра и радушно бросился навстречу вошедшим.

4. Верительные грамоты

Цель богова стремления была настолько очевидной, что Анастасия тут же посторонилась, чтобы не оказаться на траектории движения. И вовремя. Добродушное ядро уже очутилось у выбранной цели.
- Рад, весьма рад, - Мень припал к Аниной ручке, склонив голову так, что аккуратная лысинка-тонзура сверкнула, словно бриллиант в заколке дамы-секретарши.
Припал Мень Всеславович к тыльной стороне ладони надолго, словно к трофею. Девушке даже пришлось отбирать обслюнявленную руку силой. Такой жест мог бы показаться невежливым, но, видимо, о соответствии протоколу на данный момент речи не шло.
– Ждал, - лебезил Зот, - как я Вас ждал! Особо признателен Границе, что направлены именно Вы. Хороший знак, особое благоволение. Ценю. Безмерно счастлив. Растроган. Такой подарок! Простите, что не сразу, так сказать, допущены, но, сами понимаете, ритуал, традиция, на том и стоим, тем и Земля вертится. Но Вы здесь, а значит, я счастлив. Крайний предел счастья, позвольте Вас заверить!
Тараторил он сбивчиво, прерывисто, жадно поедая Анну глазами - от высоких каблучков до самого подбородка. Девушка почувствовала себя обнаженной, и ей это совершенно не понравилось.
- Атташе Границы прибыла для окончательного разрешения вопроса, - Анна отступила на шаг и слегка присела в официальном реверансе. – На необходимый для этого срок назначена Вашим секретарем и готова приступить к выполнению обязанностей.
- О, да! – Мень провел языком по верхней губе. Этот мимический жест был крайне пошлым и определенно значимым. – И Вы… Вы сможете… Ты сможешь… Ты сделаешь для меня… Как там это у вас называется? «Повиляешь хвостиком»?
На шефе не было пиджака и жилета, только оранжевая рубаха с широким воротником. Рубаха была расстегнута на три пуговицы – на одну больше, чем дозволено правилами делового этикета. Но в собственном кабинете протокол соблюдать не обязательно. В некоторых местах на плотной ткани проступали влажные пятна, да и покрытая седым пушком грудь Меня лоснилась от пота. От шефа отчетливо разило алкоголем. Собственно, этот аромат преобладал во всем пространстве кабинета.
- Вы рискуете, - холодно произнесла Анна. – Хозяин наблюдает.
- А разве не для того прислали именно… Вас? – Мень саркастически выделил слово «Вас», чтобы не оставить сомнений в том, что он воспринимает Анну не столько в качестве эмиссара, сколько в качестве подарка Границы.
- Вы ошибаетесь, - Анна нахмурила брови. – Еще одна попытка, и Вас ожидает немедленное наказание.
- Ой ли? – усмехнулся Мень, но пыл осадил.
- Сомнения? – Анна чуть приподняла бровь.
Наверное, она сделала это настолько убедительно, что шеф обмяк, вернулся в спасительное кресло, где придвинул по сукну четырехгранный бокал с тяжелым дном и плеснул в него из пузатой бутыли без этикетки на два пальца янтарной жидкости.
- Зачем же тебя тогда сюда прислали, если не для этого? – спросил устало Мень Всеславович и залпом осушил содержимое бокала. - Что ты там можешь решить без своих Хозяев? Думал - подарок, оказалось – циничное унижение. Граница в своем репертуаре.
- Атташе Границы прибыла для окончательного разрешения вопроса, - протокольно повторила Анна и снова присела в реверансе. – Готова приступить к выполнению…
- Ну, так и приступай… - Мень икнул, - к своим обязанностям! Иди, Настя, вводи ее в курс наших дел.
Анастасия, как заправский адъютант, склонила голову, свела высокие каблуки, будто у нее там должны были звякнуть шпоры, и отточенным движением открыла перед Анной дверь, выпуская ее из кабинета.

5. Крючконос

В приемной ожидал следующий посетитель. Сидел напротив дамы-секретаря, словно сломанный в нескольких местах человек-конструктор. Или богомол. Он хмуро глянул на отворившуюся дверь, но тут же вскочил, когда увидел на пороге Анну.
Странный человек-жердь, он был облачен в длинное, до пят, темное пальто с воротником-стойкой и широкими рукавами, больше напоминавшее то ли рясу, то ли сутану. Ну, точно богомол!
Посетитель не был стар, но обладал абсолютно лысой головой, лицом, что было испещрено, словно шрамами, глубокими вертикальными морщинами. Он пугал бездонными провалами глазных впадин и острыми зрачками – двумя зелеными огоньками в темных пещерах… Но главное, самое заметное достоинство человека-жерди – его непомерных размеров нос, загнутый крюком к земле.
Воображение Анны тут же услужливо предложило образ, только что подсмотренный в кабинете Меня: египетский бог плодородия Мин с непропорционально выдающимся фаллосом. Анна опустила глаза, чтобы не выдать себя случайной улыбкой, и тут же окрестила незнакомца Крючконосом. Родилось еще одно прозвище: «Миноносец», по понятной связи с богом Мином, но, подумав, Анна решила остановиться на первом, как на более выразительном.
- Я буду у себя, Ангелина Аврельевна, - это Анастасия обратилась к лакшери-особи за секретарским столом. Ангелина Аврельевна благосклонно кивнула заместителю шефа бриллиантово-русой головой.
Анастасия Ярославна взяла Анну под руку и повела к выходу, но Крючконос-Миноносец тактично, однако неприступно преградил дорогу девушкам. Чуть ссутулив плечи, изображая таким образом почтение, он пронзил Анну взглядом, в котором никакого почтения не было.
- Позвольте нижайше поинтересоваться, - проскрипел Крючконос, возвышаясь над девушками на голову, - та ли Вы особа, о которой я думаю?
- Понятия не имею, о какой именно особе Вы думаете, - холодно улыбнулась в ответ Анна.
- Пожалуй, обознался, - Крючконос отступил на полшага, освобождая путь. – Приношу самые искренние извинения.
- Не бывает самых искренних, - тихо бросила Анна через плечо. - Извинения либо искренние, либо нет. – Но Анастасия уже влекла ее за собой по коридору.
- Вас ожидают, - глухо и далеко прозвучал голос Ангелины Аврельевны (как показалось Анне, слегка раздраженный). – Можете проходить.
- Кто это был? – спросила Анна.
- Кто их знает, этих визитеров? - пожала плечами Анастасия. – Вы бы видели, госпожа эмиссар, какие неожиданные явления случаются в этой приемной.

6. Секретарь

- Вот Ваше рабочее место, госпожа эмиссар, - сказала Анастасия Ярославна, открывая дверь с табличкой «Ответственный администратор».
- Можно обойтись без этого официоза? – взмолилась Анна.
- Никак нет, госпожа эмиссар, - Анастасия наложила дежурную улыбку, отчего ее изысканно красивое лицо на мгновение стало похоже на универсальные лики-маски стилистов из лакшери-бутиков. – Там, за воротами резиденции, - да, можно и без официоза. Здесь же мы на работе, нужно привыкать, Анна.
Как сказал Мень Всеславович: «ритуал, традиция, на том и стоим, тем и Земля вертится». Не остановите движение Земли, глубокоуважаемая госпожа эмиссар. В резиденции шефа Вы вполне способны это сделать – неосторожным словом, действием, знакомством, разговором. Не забывайте, кто Вы, какую структуру представляете.
Известия, как тараканы, разбегаются быстро и во все стороны. Многие будут искать знакомства с Вами – кто случайного, кто более настойчиво, не полагаясь на случай. Поэтому рабочее место Ваше будет здесь – в моем кабинете, чтобы я всегда успела оградить Вас от ненужных встреч, подсказать нужные слова, а может, остановить, если захотите сказать лишнее.
Кабинет Анастасии Ярославны играл на контрасте с кабинетом шефа и поражал простотой. Анна ожидала увидеть продолжение музейной галереи, но обитель ответственного администратора оказалась обычной офисной коробкой: стол, на котором стоял ноутбук и телефон для внутреннего вызова, стул с высокой спинкой, еще несколько стульев для посетителей, шкаф со стеклянными дверцами, за которыми аккуратными рядами стояли одинаковые зеленые папки без надписей. Все.
- Как раз хотела спросить, какова же моя должность. На двери «Ответственный администратор», на инструктаже меня готовили к званию секретаря. Но секретарь у Меня… у Меня Всеславовича уже есть.
- Ангелина Аврельевна? Золотой ангел? – Анастасия сменила дежурную улыбку на обычную, теплую. – Она бессменный страж приемной испокон веков. Для кого – Цербер у врат ада, для кого – Петр у врат рая. Вас, госпожа эмиссар, никто не посадил бы за секретарский стол. Другая ответственность, другой фронт работ. Вы не личный секретарь, Вы – секретарь протокола.
- Что будет входить в мои обязанности? – Анна открыла кожаный мессенджер и извлекла винтажный блокнот и брендовую ручку.
- Разговоры, - Анастасия мягко остановила попытку Анны раскрыть блокнот. – Разговоры с теми, кого вышвырнет к Вам наш уважаемый шеф. А вернее, выслушивание жалоб и предложений.
И Анна тут же потребовала объяснений.

7. Ванильная пыль

Боги миров выпрашивают пропуски в Тронный зал Границы для того, чтобы так или иначе блюсти интересы своих миров, изыскивают милости Мастеров, с их помощью производя обмен знаниями, технологиями, ресурсами и чем-то еще таким, о чем ни Анастасия, ни Анна даже понятия не имели.
Но боги – тоже люди. У них есть собственные интересы, которые они идентифицируют с интересами своих миров. На то они и боги. «Мой мир – это я» - такова формула их мышления. Мень Всеславович Зот – не исключение.
В тот раз он каким-то чудом изыскал целых два пропуска – для себя и помощницы Анастасии. Или же Граница сама призвала Анастасию, чтобы вверить в ее, Анастасии, заботливые руки госпожу эмиссара.
- У вас с ним есть интимная связь? – прямо спросила Анна.
- Интимная связь? – Анастасия приподняла брови, она выглядела удивленной. – Это же не вопрос морали, традиций, влечения или пресловутой любви. Это вопрос доверия. Мы работаем вместе. И я доверяю своему богу. Другой вопрос, может ли он доверять мне.
- Сегодня утром ты… Вы, Анастасия Ярославна, показались мне слегка… напряженной, - решила все же поинтересоваться Анна.
- Госпожа эмиссар, - вздохнула Анастасия. - Вы сейчас не на Границе, Вы – в нашем мире, который признаете лишь одним из множества «ванильных», по терминологии Вашей Конторы, миров. А я – дитя своего мира. Я доверяю своему богу, но при этом я и знаю своего бога.
Он впитал все пороки и достоинства этого места. Он – воплощение всей нашей кричащей противоречивости. Одно дело – встреча с Мастерами в Тронном зале, где Мень – проситель, расчетливый, имеющий прицел на свой гешефт, а потому осторожный и тактичный. Другое дело – его территория, где он царь и… бог. Неосторожным словом, поступком, даже взглядом он мог так обидеть Вас при первой же встрече, так раскачать чаши весов, так зацепить могучие потенции Ваших… наших Хозяев, что даже память об этом мире превратилась бы в ванильную пыль. И, как я понимаю, так и произошло – все мы пребывали на грани.
- На грани или на Границе? - улыбнулась Анна. - Но мы по-прежнему живы. И я бы за это выпила. Если честно, я блефовала. Граница непредсказуема и я абсолютно не была уверена, что обещанная мною кара действительно грянет.
- Не грянула – и слава… Границе! Причина, по которой я несказанно счастлива, - улыбнулась в ответ Анастасия Ярославна. – И, думаю, есть в этом и Ваша заслуга. Вы поставили моего шефа на место очень тактично – одним словом и одним движением брови. Но позвольте мне продолжить, госпожа эмиссар. Для начала предложу Вам вина.

8. Спектакль

Что именно хотел заполучить Мень Всеславович в Тронном зале и что хотел предложить взамен – известно только самому Зоту и Хозяевам Границы. Анастасия должна была всячески поспособствовать заключению сделки, используя весь арсенал средств, которым щедро одарили ее родители, гены, воспитание, самообразование, а также бог и природа.
- Конечно, когда я увидела Вас, госпожа эмиссар, да еще в таком… экстравагантном наряде, я поняла всю тщету замысла, - Анастасия почтительно склонила голову. – Мне никогда не сравниться с Вами ни в силе женского обаяния, ни в глубине женского служения.
- Ванильное служение женщины протекает иначе, - плечики Анны вздернулись вверх. – У Вас свой Хозяин, просто взаимодействие с ним несколько другого рода.
- Мень? – улыбнулась Анастасия. – Он бог, но не Хозяин. Он может приказать, но это не значит, что я поспешу в точности исполнить приказание. Он может наказать, но это не значит, что я приму его наказание с благодарностью.
Мень трансформирует реальность, пользуясь только богам известной формулой творчества. Я могу быть согласна или не согласна с метаморфозами: решения моего бога противоречивы, как и весь мир вокруг.
Ваш, госпожа эмиссар, Хозяин не имеет надобности ни в каких формулах. И поэтому спорить с ним, противиться его решениям нет никакого смысла. Да и желания такого у Вас не возникает. Реальность ластиться к Вашему Хозяину сама – он просто знает, что ей нужно, понимает ее суть и знает, что и как свершится. Это для нас – свершится, для него же и для других Мастеров Границы, уже свершилось. Это словно знать, где почесать кота, чтобы он замурчал.
- Откуда ты все это знаешь? – справедливо удивилась Анна.
- Объяснили на Границе, когда попросили Вам помочь, - легко призналась Анастасия. – Не словами. Просто в какой-то момент я поняла, что все именно так, а не иначе. Знакомо?
- Знакомо, - кивнула Анна. - Но в чем ты должна мне помочь? – Анна больше не могла усидеть на стуле, вспорхнула и пересела на краешек офисного стола. – Честно говоря, я совсем не понимаю, что именно должна искать в царстве Меня Всеславича.
Сделка в Тронном зале была заключена. Один из миров Дымного Мастера предоставит Меню то, что ему - а значит, и его миру - необходимо. Взамен будет что-то отдано. Задача любой сделки – получить как можно больше, а возместить при этом как можно меньше. Плата еще не определена. На Границе усмотрели некую тень в самой сути этой сделки. Возникло недоверие к богу-бенефициару. Чтобы развеять (или подтвердить) сомнения, Граница делегировала эмиссара.
Мень Всеславович отдает себе отчет, зачем в его мир явилась Анна. Понимает, что дело тут не только в «окончательном разрешении вопроса». И потому изо дня в день будет разыгрывать перед Анной, а вернее – перед Границей, мотивирующий спектакль.
- На что мотивирующий? – уточнила Анна.
- На принятие верного решения. Нужного решения, - пояснила Анастасия. – Мир наш небогат, здесь очень много работы, вопросы приходится решать сложные и никто, кроме самого Меня Всеславовича с этой задачей не справится. Таков основной посыл. И потому задуманный обмен свершить необходимо, в интересах нашего мира. Должна быть назначена минимальная цена, затягивать с оформлением сделки никак нельзя. В общем, Зот хочет обозначить важность предмета договора, заверить в порядочности и компетентности договаривающейся стороны. Ну, и прибедниться там, где нужно.
- Не слишком ли цинично, если учесть, что Мень – Ваш Хозяин?
- Еще раз повторю, - терпеливо улыбнулась Анастасия Ярославна, - Мень мой бог, но не Хозяин.

9. Первый визитер

В прикрытую дверь кабинета постучали. Осторожно, почти робко.
- Войдите! – позволила Анастасия Ярославна, даже не подумав прятать винные бокалы.
Дверь медленно поплыла на тихих петлях, через порог перевалился крючок немыслимого носа. За носом возник его владелец – лысый сухой человек в темном пальто-сутане. Черные круги глаз делали Крючконоса похожим на изрядно истощавшего древнего морщинистого панду.
- Вас направил сюда Мень Всеславович? – ответственный администратор профессионально добавила участие в простой вопрос.
- О, нет! – Крючконос даже ладонями оградился от такого предположения. – Исключительно моя инициатива. Скромное предложение к госпоже эмиссару. С превеликим моим почтением…
- К госпоже эмиссару? – удивилась Анна. – Так представил меня Мень Всеславович?
- Да-да, у меня есть высшее доверие, доступ к самой… э-э-э-э… деликатной информации, - торопливо заверил Крючконос и склонил голову перед девушками, словно шею сломал в поклоне.
- Раз так, я внимательно слушаю, - Анна покинула краешек стола, отставила винный бокал, выпрямилась и приготовилась к выполнению своего первого задания в роли секретаря протокола.
- Предложение скромное, но… э-э-э-э… слишком личное, - замялся Крючконос, направив провалы глаз на Анастасию.
- Госпожа администратор получила высочайшее распоряжение не оставлять меня наедине с визитерами, - строго сказала Анна, вживаясь в роль. – Во избежание неоднозначных ситуаций. Как Вы сами оцениваете, насколько Ваша ситуация неоднозначна?
- Абсолютно однозначна! – объявил Крючконос.
- Тогда мы Вас слушаем, - Анна показала выражением лица, как внимательно она слушает посетителя.
- Как скажете, как скажете, - тут же согласился Крючконос. – Собственно, все в интересах Меня Всеславовича, все в то же русло. Мы бы хотели поспособствовать, ускорить, так сказать… Добавить ветру в паруса, упрочить шаг на выбранном пути…
- Не стоит труда, - остановила визитера Анна. – Ваши метафоры понятны, но излишни. Мои Хозяева их не примут как аргумент. Решение принимаю не я, повлиять никак не возможно.
- Госпожа эмиссар, - заговорщицки подмигнула Анастасия, - может, есть резон послушать? Про ветер в паруса? Не убудет же.
- Есть, есть резон! – быстро зацепился за помощь Крючконос. – Не убудет! Прибудет! Да пребудет с Вами, госпожа эмиссар, мудрость и благоволение. Мы можем быть полезны. Вам лично полезны. Очень даже полезны!
- Мне лично? – заинтересовалась Анна. – Чем же?
Анна действительно не могла представить себе, какую именно «взятку» намерен предложить ей этот загадочный человек. Ей, пограничнице, пребывающей вне миров, вне линейных времен и ограниченных пространств. Ей, преданной сабке всемогущего Хозяина. Что может Крючконос дать такого, что не может предоставить верной служительнице Граница?

10. Предложение

- Средь людей просвещенных – посвященных, так сказать, - ходят разные слухи об особенностях Вашего… мммм… служения, - начал издалека Крючконос. – О прискорбно недооцененной, оскорбительно унизительной роли Вашей среди прочих сотрудников Вашей Конторы…
- Я абсолютно удовлетворена своей ролью, - жестко остановила Анна, для которой слова Крючконоса звучали на грани кощунства.
- Не сомневаюсь! – визитер сломался вдвое, почувствовав гневную волну. – Исключительно с благими намерениями, с нижайшим почтением. Позвольте договорить, загладить, так сказать…
- Говорите, - позволила Анна таким высокомерным тоном, что Анастасия с трудом сдержала смех.
- Вы – прежде всего женщина, госпожа эмиссар. И какая женщина! – Крючконос наполнил сухой треск голоса трубадуровыми интонациями – вот-вот и раздадутся переборы лютневых струн.
- Не забывайтесь! – Анна решила не сбавлять властных оборотов.
- Наш мир патриархален, - примирительно затрещал Крючконос. – Все наши богини сданы, простите за невольную грубость, в утиль. Пущены, так сказать, в расход. Вытеснены на обочину истории. Канули в Лету. Незаслуженно и неблагодарно забыты…
- Я поняла, - поощрила к продолжению Анна.
- Нам так не хватает женского начала! – радостно сообщил Крючконос. – Боги наши – мужланы. Я говорю сейчас не о самом уважаемом Мене Всеславовиче, а лишь о его проекциях в разных религиозных конфессиях.  Они, эти проекции, грубы, самовлюблены, авторитарны, импульсивны и склонны к агрессии. А где женское тепло, забота, ласка? Мудрость и миролюбие? Где тот уют, что может подарить неупокоенным душам только женщина? Где авторитетное, непререкаемое слово Матери Природы?
- К чему Вы клоните? – насторожилась Анна.
- Мы с радостью возвели бы Вас на божественный пьедестал! – торжественно объявил Крючконос. – Народы этого мира – и не только этого! – пали бы ниц пред сиянием Вашего величия! На самом пике золотой пирамиды утвердили бы мы Ваше изваяние! Зачем терпеть, зачем мириться Вам с неприглядной нижней ролью в Вашей Конторе, если миллиарды человеческих существ только и ждут одного Вашего слова? Примите власть над мирами, что изнывают без Вашего участия! Станьте нашей богиней, воплощением женского начала и незыблемой опорой вселенской любви!
Долго смотрела Анна на согбенную спину странного визитера. Много мыслей пронеслось в ее милой головке. Чувства пестрым фейерверком вспыхивали в ее душе. Брезгливое отвращение. Глубокая грусть. Нежная жалость. Но вот пришло веселье, и прочих чувств не стало.
Анна засмеялась. Звонко, безудержно, взахлеб. Смех этот весьма озадачил посетителя – он разогнул спину, нос его указкой уставился в развеселое Анино личико. Крючконос напрягся каждой темной морщиной, направив на девушку черные провалы глаз и зеленые искры в глубине этих провалов.
Но было не важно, все уже было совершенно не важно. Анна не могла остановиться. Все глухое нежелание понять, вся бездна, что лежала между ее светлым служением и грузными мыслями, взорами, чувствами этого человека, этих людей – все, что накопилось за несколько ванильных дней и ночей, наполняло Анин смех звонкой легкостью.
- О, мой Шели! Где же ты?! – невольно сорвалось с Аниных губ.
В кабинет ответственного администратора ворвался Мень. Нетрезвые глаза его пылали гневом. Корпулентной дамбой оградил он Анну от Крючконоса. Растопыренные короткие пальцы его мелко тряслись, лицо покраснело.
- Запретил!.. – зло шипел Мень в подбородок Крючконоса. – Предупредил!.. Договорено!.. Здесь моя сфера! Что ж ты!.. Выйдем! – наконец взял себя в руки Мень Всеславович. – В мой кабинет! – и буквально силой, за сутану, поволок гостя прочь.
- Подумайте! На самый верх! Не ползать, а воспарить! – бросил Крючконос через плечо и улыбнулся, но даже отвратительная улыбка эта не смогла прервать Анино веселье.
- Мне… - отсмеявшись, но все еще задыхаясь, проговорила Анна. – Предложить… такое! Как?..
- Трудно понять простому человеку глубину ваших отношений, - Анастасия пожала плечами. – Я и сама порой в сомнениях – возможно ли такое? Уж точно не в ванильном мире. Не в нашем.
- Что-то подсказывает мне, что Крючконос – не такой уж простой человек, - сказала Анна в дверной проем.