Что тогда?

Снисходительность к сторонним обычаям, но неприятие их,- единственно возможный вариант отношения к чуждой культуре.
Иной подход гарантирует разрушение общества.
В.И.Ленин, владеющий несколькими иностранными языками, был противником уничтожения самобытности, путём использования иноязычных терминов и обрядов*.

Быть русским - значит пестовать традиции!
(Из научной работы по терминологии)

I

- Не говори мне этого!
- А что такого?
- Сколько раз мне повторять, чтобы ты разговаривал по-русски, без этих, иностранных словечек.
- Подумаешь...
- Вплетая последовательность звуков чужих слов в ткань родной речи, прививаются понятия, которые, с течением времени, приводят к порокам национальных устоев и разрушению ткани духовной жизни народа.
- Ну, а я тут причём?
- Ты и есть народ...

Чем лучше я понимаю смысл иноземной речи, тем бережнее отношусь к родной. Избегая заниматься главным, человечество придумывает себе занятия и слова, которые сопровождают их на этом пути. Новое дело, впечатления,  опыт позволяют ненадолго ощутить полноту бытия. Начинает угадываться цель жизни... Однако всё познанное неизменно лишь до той поры, пока не оспорено размышлениями более высокого порядка.

- Всё стишки кропаешь?
- Прозу...
- А, ну это легче!
- Ты думаешь?
- Уверен!
- Видишь ли, проза проистекает из приготовленной поэзией мысли. Вне единого истока, они не более, чем перечисление слов, именующих предметы, чувства и явления.
- Это для меня слишком сложно.
- Неудивительно. Займись языком.
- Так я вроде и так...
- Русским!

II

     Вдохнув малую толику рассвета, я ощутил беспричинную радость и нежность ко всему вокруг. Поворотя головой по сторонам, поискал, на кого могу излить хоть каплю этого чувства и увидел на камушке, что с краю пруда, крошечную синичку. Я застал её в тот самый момент, когда, готовая нырнуть, она роняла себя в воду.

   Мокрым комком птичка взлетела на ветку винограда и запустив фен крыл принялась сушиться. Гаичка, а это была именно она, бойко и споро, не останавливаясь ни на мгновение, крутилась, перебирая пёрышки.
- Что ж ты не обождала с купанием, гляди-ка, какой холодный ветер! - спросил её я.
    Синичка пожала плечом и, пытаясь отжать воротник прямо под подбородком, в самом неудобном месте, кивнула на небо.
-Ну, да, в общем-то ты права, лучшего пока ждать не приходится. - понял я, и продолжил любоваться ею.

     Гаичка за малое время просохла и уже могла улетать, но заметив, с какой любовью и радостью гляжу на неё, повременила.
Ох, как хороша она была! Маленькое пушистое чудо в чёрном берете и кашне в тон! И откуда что берётся... Крошка ж!
- Ладно, спасибо тебе, лети уж по делам, а то, чего доброго, простудишься... - попросил я птичку и отправился обирать чёрных червячков соснового пилильщика, в чьей цирюльне уже во всю завивали иголки сосны.

     Как только я вознамерился приступить к неприятному, но вынужденному занятию, посреди кроны зашевелился, выдав себя с головой, зяблик. В прежние дни я безуспешно пытался отыскать его гнездо, а нынче, отяжелевшее, украшенное лишайником, обшитое для крепости стеблями вьюнка и паутиной, оно медленно нагнуло ветку, явив себя  миру.
     Мадам** Зяблик сидела, как ни в чём не бывало, пересчитывая младенцев в замаранных пелёнках скорлупы. Судя по всему, она каждый раз сбивалась.
- У тебя один под мышкой, забыла?
Птица благодарно посмотрела на меня, и, успокоившись, вознамерилась было вздремнуть. На что я делано возмутился:
- Ну, вот, скажи на милость, почему этих червяков собираю я, а?! В общем, оставляю тебя в кругу семьи, но ты не ленись, развлекайся, снеди тут много, хватит на всех.

      Возвращаясь в дом, мне было слышно, как ласточка из привычной позы
a la seconde*** передразнивает с небес то ли морзянку, то ли простывшую давно весеннюю капель.

III

    Стоит человеку перестать вытаптывать тропинку, она скоро зарастает. А как только прекращаешь топтать в себе человека... Что тогда?

___________________________________
* - (В.И. Ленин «Об очистке русского языка»,3 декабря 1924 года);
** - воспитательница, иностранка, особ. француженка, при детях;
*** - A la seconde (поднятие ноги в сторону, на вторую позицию) — Поза, при которой работающая нога поднимается высоко в сторону.