1984

Лейтенант Виктор Ефремов попал в полицию по квоте меньшинства. Во-первых он был белым, затем русским, да еще гетеросексуальным. Юность его пришлась на время Большой пандемии. После того, как коалиция стран во главе с США потребовала от Китая 10 триллионов долларов за ущерб от карантинных мер, последовал обмен ядерными ударами. Америка как континент просто перестала существовать, а от Китая остались дымящиеся радиоактивные развалины. Россия осталась в стороне, но территория Сибири и Дальнего Востока оказалась непригодна к жизни. Оставшиеся 250 миллионов китайцев переселились в Европейскую часть. Началась новая жизнь. Русские быстро оказались в гетто. Китайцы были более трудолюбивыми, предприимчивыми и сплоченными. В местах проживания русских безработица была шестьдесят процентов, соответственно преступность зашкаливала.
Выйдя из дома, Виктор поймал велорикшу. Русский бедолага-водитель еле крутил педали. Истощение от амфетаминов. Средняя продолжительность жизни велорикши составляла пять лет. Все сплошь на наркотиках. Амфетамины, героин, кокаин - все это было легальным. Считалось, что так снижается преступность. Сам Виктор предпочитал безобидную травку. Спиртные напитки были запрещены.
Стоял конец апреля и бензиновая гарь на улице смешивалась с ароматами сирени.
В управлении было шумно. В вестибюле толпились проститутки обеих полов, задержанные за отсутствие лицензии. Большинству из них было не более двенадцати - тринадцати лет. Ефремов прошел в общий зал. Пятиминутку проводил капитан Ли. Сегодня он был в черной мини-юбке и строгой белой блузке, поверх которой скрещивались ремни портупеи. Макияж  был строгим. Ефремов предпочитал брюки, за что на него косились. За ночь, поведал Ли, убито тридцать два гражданина, совершено пятьдесят четыре изнасилования, двести сорок три случая применения насилия, сопряженного с опасностью для жизни. Обычная ночь в московском районе. Процент раскрываемости никогда не поднимался выше тридцати. После вводных лейтенант прошел в свой кабинет, налив по дороге кофе из автомата. Напиток по вкусу был как желчь носорога. Юйлинь, напарница Ефремова была уже на месте. Временные татуировки на её лице переливались всеми цветами радуги. Немного освободив место за столом, лейтенант скрутил самокрутку и пустил клубы дыма в потолок. На столе Юнлинь лежало зеркальце с остатками кокаина. Дама предпочитала порошок. Сегодня у них три выезда. Два изнасилования и одно убийство. Как только Ефремов допил кофе, они вышли.
 Первая жертва изнасилования, русская девушка двадцати лет, безработная, лежала в больнице. Наскоро опросив ее, они выяснили, что это дело рук банды. Скорее всего «Сибирские волки», это их территория. Гиблое дело. Никто из них не выдаст своего подельника. К тому же русская. Делами варваров мало кто интересовался. Вторая потерпевшая была учительницей-китаянкой. Ее изнасиловали прямо в классе, на перемене, угрожая ножом. Подозреваемый был ее учеником, разумеется русским из неблагополучной семьи. Известно было имя и фамилия - Степан Козлов. Его они задержали прямо в школе, на уроке, он даже не подумал скрываться. Плюс один в карму. Доставив преступника в Управление и сдав дежурному, Виктор стал читать материалы третьего дела. Потерпевший Ван Сяолун, тридцати двух лет, физик-теоретик. Шестнадцать ножевых ранений. Соседка слышала ночью шум ссоры. Выехав на место, они долго пробирались по пробкам, Ван жил в центре, наконец подъехали к дому потерпевшего. У подъезда стояла группа подростков, одна из девиц присвистнула в восхищении при виде Юнлинь, Та нахмурилась. Напарница пошла опрашивать соседей, а лейтенант поднялся в квартиру. Там царил разгром, явно была драка. В большой комнате огромное зеркало было разбито, стулья перевернуты, кровать изрезана. Кровь была даже на потолке. В маленькой комнате царил относительный порядок, здесь Сяолун скорее всего работал. Стол с компьютером, полки с книгами, черная доска с белыми формулами на стене и странное устройство в углу - вроде пенала в рост человека с дверцей. Лейтенант заглянул внутрь. Там было тесно, стояло привинченное к полу сиденье, схожее с велосипедным и была шкала, на которой светилась надпись:1.05.1984. Рядом красная кнопка. Покопавшись в бумагах на полу, полицейский выудил парочку. Они были в пятнах крови, но иероглифы читались. Речь шла о темпоральных матрицах, квантовой запутанности и генераторах случайных частиц. А вот примечания: «Путешествие возможно, машина настроена, осталось нажать кнопку, но ревность Гуаньмина делает его затруднительным. Он уверен, что в прошлом я найду себе более привлекательного партнера. Не знаю, как ему объяснить, что я люблю только его». На полу лежала фотография - двое мужчин, обнявшись, улыбаются в объектив. Один из них Ван Сяолун. Второй помоложе и покрупнее. - Ну что, Гуаньмин, кажется ты у нас первый подозреваемый, - проговорил Виктор. Вроде бы все было закончено, но Ефремову не давала покоя какая-то мысль, бьющаяся в где-то в подсознание. «Путешествие возможно, осталось нажать кнопку». Не веря, что он это делает лейтенант зашел в устройство, закрыл за собой дверцу и нажал кнопку. Ничего не произошло. Улыбнувшись про себя: «Какой же я дурак», Ефремов вышел в комнату. На месте стола стоял шкаф, в большой комнате был стеллаж с книгами во всю стену, на которой зачем-то висел ковер, в углу стоял какой-то ящик, в котором дрожало черно-белое изображение Красной площади. По ней шли тысячи людей с флагами. Диктор вещал за кадром: «Сегодня трудящиеся всего мира отмечают Первомай. Сотни тысяч людей прошли в демонстрациях....». В квартире пахло борщом, этот запах он помнил с детства. Какая-то женщина лет тридцати вышла из кухни и охнула:
- Вы кто?
- Полиция!
- Какая полиция? Немедленно уходите, а то я милицию вызову!
Виктор вышел во двор. Всюду была зелень. Цвела черемуха и сирень. На площадке перед домом стояло три странного вида машины, похоже старинные. Русская женщина развешивала стиранное белье прямо на улице, не боясь, что его могут украсть. Рядом играла стайка русских детей, совершенно не опасаясь за свою безопасность.  Напротив подъезда стоял фанерный столик с скамьями, за ним сидело два мужика в майках и  черными фишками выкладывали узоры. На столике стояла бутылка с прозрачной жидкостью и стакан. Ефремов подошел к ним, свернул самокрутку и пустил кольца дыма.
 - О, шмаль, - улыбнулся один с татуировкой восьмиугольных звезд на ключицах. Да ты козырный пацан, дай затянуться. Ефремов передал ему самокрутку.
- Ядреная, чуйская наверное, - закашлялся мужик. - Я Петрик, - он протянул руку, а это Витек. Третьим будешь? Петрик налил жидкости в стакан и протянул Виктору. Тот отхлебнул и поперхнулся. - Жжет — проговорил Ефремов. - А ты залпом! - засмеялся Витек. Виктор выпил жидкость и по телу заструилось тепло. На душе стало хорошо. - Какой сейчас год? - выдохнул Ефремов. - Да тебе закусывать надо, - улыбнулся Витек и протянул полицейскому соленый огурец. С утра 1984 был.
Ефремов улыбнулся в ответ, ему определенно здесь нравилось. - А что это за игра, какие правила? - Что, домино никогда не видел? - удивился Петрик. Откуда же ты свалился? Сейчас я объясню. Виктор придвинулся поближе и весь превратился в слух.