8

      Наталья Ивановна без племяша откровенно скучала. Привыкла к нему. К этому громогласному крепкому парню, улыбающемуся, открытому и доброму человеку. Вот и сегодня, знала, приедет поздно, но ждала. Каждые полчаса выглядывала в окно и прислушивалась: не их ли дверь скрипнула. А как вошел, и не заметила, задремала у телевизора.
      – Егорушка! А я всё к окну бегала, ты, что же сквозь стены научился проникать, как человек невидимка?
      Егор подошёл к тётушке, обнял. Потоптался в комнате, снял свитер, прошёл в свою комнату.
      – Шутите, тётя Наташа. Шутите! Значит дома всё хорошо. Отец не звонил?
      Наталья Ивановна отвечала уже из кухни.
      – Вчера звонил, а сегодня мама позвонила. Срочного ничего нет, отец просил передать, всё у них нормально и, как это он сказал, а…: «С маршрута передали, всё идёт по плану». Тебе это о чём-то говорит? Говорит. Ну и хорошо. Давай чайку попьем и спать. Завтра, небось, опять рано умчишься?
Егор понял, отец об автовозах информирует. Что же, хорошо, что всё хорошо. Он особо не переживал. Лихие девяностые с их грабежами на дорогах прошли. Сопровождение машин разумное, так что всё должно быть в норме. О своём решении сойтись с Мариной он пока решил тётушке не говорить. Прежде надо с родителями на эту тему пообщаться.
      На работу Егор приехал рано, думал, будет первым, но нет, вдоль въездного шлагбаума выхаживал Петр Михайлович.
      – Что так рано, Михалыч.
      – Да что там рано, не рано. В советские времена люди с рассвета уже трудились. А мы всё – режим, да КЗОТ. Тьфу…
      Егор уже научился понимать партнёра. Его сегодняшнее поведение говорило – нервничает человек.
      – Михалыч, отец вчера звонил – на маршруте всё в порядке.
      – Да знаю я! Мне Кожин сегодня в пять вызвонил. Говорит примерно к двенадцати дня приедут. Так что ждём. Кстати, как машина?
      Егор развёл руки и энергично мотнул головой.
      – Нет слов! Ласточка: бесшумная, быстрая, заводится с пол оборота. На Тойотах в Германии ездить не приходилось. С ноября 2000, я читал, новое поколение Короллы пошло, но и 110 отличный агрегат. Ты её, Михалыч не продавай, пусть за мной пока числиться.
      Иванов довольно улыбнулся.
      – Рад, что угодил. Покатайся, а через месячишко мы на мерсы пересядем.
      Он опять насупился и стал серьезен. Посмотрел на часы.
      – Ладно, поговорили, и хватит, наш народ уже потянулся. Ты, Егор со своими переговори, когда там покупатели подъедут. Мастерам что, посмотрим ходовую, внешний вид, мойку запустим, а дальше парни Николая Григорьевича машинами займутся. И о второй ходке думать надо.
      Автовозы прибыли в четырнадцать часов. Кожин и Лобанов зашли в офис. Лобанов передал Егору портфель с бумагами, кое-что прокомментировал.
Было видно устали мужики.
      Кожин попросил большую чашку кофе, вальяжно развалился в кресле.
      – Петр Михайлович, на Лобанова молись. Артист, просто артист. Где бы нас ни останавливали, даже за рубежом, везде знакомые: Гансы и Вальтеры, Ивановичи, да Петровичи, повсюду кумовья, сватья и просто друганы. И лимит поощрений не перебрали, ты учти. Это серьёзно. Ну, а что касаемо самого маршрута…
      Тут Лобанов вмешался.
      – Да что маршрут, нормальный маршрут. Кожин каждый сантиметр задницей изучил, молодец. А в ночлежках встречали, как гостей дорогих, будто ждали.
      Иванов этот краткий разговор резюмировал.
      – Ладно, ребятки. Сегодня отдыхать, сегодня мы с Егором работаем, а завтра к двенадцати прошу на подробный разбор.
Кожин уехал отсыпаться. Лобанов отправился на службу, всё же он пока человек в погонах. Оставшись вдвоём, Петр Михайлович достал бутылку коньяка, разлил по рюмкам. Егор было запротестовал. Но разве Михалыча остановишь.
      – Как рюмку не глотнуть. Видишь, приехали хлопцы и хвалят друг дружку, просто взахлёб, как кукушка петуха или как там в басне. Ну, ничего, я цену этим парням знаю: не обидим, но и лишку не получат. И на счёт рюмки – так надо, партнёр. Видел, как на рынках первой купюрой по товару бабы-продавщицы щёлкают? Нет? О! Присмотрись. Эти они к удаче делают. Мы евриками по капоту Мерседесов стучать не пойдём, но по рюмке бахнем. Как у вас там немчура говорит: «Prosit!»
За здоровье!
      Через десять минут они были на площадке.  Перегрузка шла полным ходко. Всего час прошёл, а результат виден. На площадке аккуратными рядками выстраивались машины. Первую загнали в цех.
      Как пчёлы на мёд к площадке тянулся народ, кто просто поглазеть, кто ценой интересовался, а кто уже и за машиной приехал. Народ нетерпелив, вдруг его красавицу кто перекупит. Примчался порученец владельца комплекса. Это уже по душу Егора – он обещал решить вопрос с машиной для шефа.
      Пришлось парня развернуть.
      – Передай, Gelandewagen есть, правда не новый, но в прекрасном состоянии. На сей раз, привезти возможности не было, для этой техники типовой перевозчик не подходит, заказали, как только будет, привезём. Так что пусть ждёт.
      Егор посмотрел на часы. Время идёт, надо спешить.
      – Михалыч, я в офис. Разберёмся с документами, а через три часа подойди, надо по продажам переговорить. Кстати, ребята заказ на новую поставку отработали, тоже обсудим, и я звоню отцу. Да, и ты на завтра бухгалтера вызови.
      Домой он опять приехал за полночь – запарка, ничего не поделаешь, и опять с родными переговорить не успел.
      Разговор состоялся только через два дня, причём с матерью. К его удивлению, мама весть о том, что он встречается с Мариной, и намерен жениться на ней, приняла без стонов, охов и ахов. Выслушала, помолчала и мудро – только мать способна к этому, напутствовала.
      – Сынок, я не против, понимаю, ваша встреча не случайна, ты к этому шел, и призывать тебя хорошенько всё взвесить не буду. Решил – твоя воля. Единственное что меня тревожит, у Марины сын. Как он тебя примет, сумеете ли подружиться? Ведь это очень важно. И где вы жить собираетесь? Наталья Ивановна ещё не знает о твоём решении?
      – Нет, мама. Я с ней поговорю. Как она скажет, так и будет. С ней будем жить, отлично. Не пожелает видеть мою жену, не обижусь, это её право. А за поддержку спасибо. Ты и папе и Ленке передай наш разговор. Я люблю вас и скучаю. Пока.
      Разговаривал Егор из дому, в момент, когда Наталья Ивановна чаёвничала у Ольги Макаровны. Он и Маринке успел позвонить, рассказал о беседе с матерью, договорились о встрече. Трубку положил, а тут и тётушка на пороге.
      – Что-то ты, племяш, рано сегодня, не ждала. Ужинать будешь?
      Егор встал, прошел в коридор, достал из портфеля бутылку шампанского, коробку конфет и поставил на стол.
      – И не только ужинать. Мы с вами, Наталья Ивановна, шампанское выпьем. Повод есть.
      Старушка засуетилась. Расспрашивать не стала – сам расскажет. А уж что за сюрприз её ждал, она примерно понимала: поездка в пансионат, вечерние звонки и прочие приметы, говорили, что её племянник созрел для женитьбы. И дай бог ему счастья. Догадывалась, но сама пока молчала.
      Егор в этот вечере рассказал Наталье Ивановне буквально всю подноготную их с Маринкой романа. Тётушка слушала, словно мыльную оперу по телевизору смотрела. И даже всплакнула, когда Егор о жизни подруги в Москве рассказывал. В итоге она захотела немедленно видеть девушку.
      – Езжай и привози её в наш дом. Всем места найдётся, и Пашеньке и Мариночке.
      Егор с удивление посмотрел на Наталью Ивановну, ты смотри - они уже Пашенька и Мариночка. Впрочем, удивляться было нечему. С возрастом тётушка становилась всё более  и более сентиментальной. Но доброта и уважение к людям это у неё не возрастное, это дар природы.
      Он обнял старушку.
      – Спасибо, тётя Наташа. Вы очень добры ко мне. Знаю, с Мариной подружитесь, и Пашу полюбите.