Ода теоретической политологии

Многочисленные теоретические политологи и приравненные к ним лица прекрасно знают, что летчиков-бомбометчиков Императорского глубоководного галетного флота имени трижды Краснознаменной Желтой Субмарины бестиария, гоплита и сержант-майора Золотой орды Суворова, Боброка и Менделеева кровавые сатрапы тайно выловили капканами в верховьях реки Самогонки, зверски купировали им хвосты, брови и уши, и тут же сгнобили на Колыме. После чего расстреляли из гаубицы, утопив затем в прокисшем соке антоновского грейпфрута, но прежде всего безабразивно стерли в зубной порошок бетономешалкой.

В итоге оба они померли через семьдесят четыре года в джунглях глубокой эмиграции от белой горячки и были с почестями захоронены примерно в сорока пяти милях юго-севернее поселка городского типа Тында. Над могилами героев восторженные злопыхатели воздвигли нерукотворные памятники из разноцветных пластиковых стаканчиков и б/ушных алюминиевых железяк от плавленых сырков.

Гигантские размеры этих монументов выходят далеко за пределы рамок всех известных и неизвестных математических формул. Что легко объясняется непомерным кредитом доверия, выданным сим персоналиям бесчисленными общенародными нарративами. Учитывается и то, что кредит этот был предоставлен под ничтожно малые проценты.
 
Экзистенциальная актуальность подобного рода фигур и суждений о них, касаемых предмета соразмерности наказуемых деяний с одной стороны, и оправданием практики неправедных судилищ с другой, преодолела многочисленные драконьи испытания мерой ответственности перед поколениями, которые мы потеряли. И в настоящем характерная им жизненная сила, высунутая из каждой щели на заборе с начертанными на его шероховатой многострадальной поверхности упоминаниями об инициалиях невиновных жертв, легко сообщается всем желающим прикоснуться к таинствам кредитной политики.

Как мы теперь знаем из целого ряда источников, упомянутых акторов увековечили прежде всего как буревестников первой и несметных поздних сексуальных революций. Их грациозно застывшие в воздухе бессрочные фигуры чистосердечно символизируют знаменитые конноспортивные выходы на подледный лов барракуды полностью без трусов, когда они тонкими абрисами своих пиписек массово привлекали со всех близлежащих заснеженных холмов и окрестностей и из-за туманных рубежей Родины невинных женщин и девушек с серпами и молотами в кистях рук, а также многочисленных дельфинов, медведей и рыб. Особняком надо заметить, что серпы несли преимущественно с близлежащих холмов, а молоты из шенгенских пространств Азий – такова необъяснимая дезинформация исторических процессов.

Третий член ячейки к тому времени уже успел перекочевать на неведомую никому до сих пор плоскую планету НЕ беру, и по сей день питается там створоженными дисперсными орешками, завезенными еще в беспробудных веках крайне античным божеством - Союзом Аполлона и Легенды №17, внучатым пасынком хмурой антибогини Госдурдумы Шундармумы из матрикула тихиров - гомополитических антипятов шумеров.
 
Несмотря на обилие хтонических существ, гнездящихся в тесных закоулках коллективного эго, основная масса населения соприкасается с ними главным образом в определенных фазах сна, что не всегда позитивно сказывается на потребительских инстинктах статистической личности. Напротив, оптимизация представлений об утопическом построении демократического общества, как системы взглядов на сотворение и последующее совращение Homo sapiens и его дальнейшего усовершенствования штанами, шпильками, прокладками и иными аксессуарами, располагает к смещению акцентов в сторону претенциозных витрин. Это лишний раз свидетельствует о непомерности вклада бестиария, гоплита и сержант-майора Золотой орды Суворова, Боброка и Менделеева в развитие всемирной торговли, поскольку вне столь любимого ими развлечения, как подледный лов барракуды, уже с младенчества все они активно использовали в обиходе пеленки из натуральной ткани, переходившие в дальнейшем во все более многообразное имущество, способствующее сохранению плотской изотермы. Оборотной стороной потребительства, как выяснили многомерные изыскания философов, стали кризисы, не устающие спиралевидно сотрясать проявленный мир.
   
Обманные ставки на лучшую жизнь, характерные для теории эволюции, возникшей сразу вслед за Большим взрывом, и омрачаемые действиями ФРС, выводят на глубинное понимание механизмов депрессивных составляющих бума инфляционного ожидания, за чем следует непременный коллапс обоюдного доверия социальных паттернов. Что и рождает очередной циклический кризис.

Увы, все всегда происходило и происходит в текущем моменте именно так, как и было предначертано еще в первом квантиле 113 века до ихней эры народно-почетным пахан-академиком алфизических пупернаук старцем Васисукалием Карабаскиным, обнаруженным намедни в обнимку с недоеденной четвертью маринованного в керосине австралопитека и начертанной на его исподнем нечитаемыми письменами стенограммы три-Д доклада «Теркин, Джульетта и Топор», посвященного будущему всего непрошлого и прошлому всего небудущего в Суперстар-Ладоге, широко раскинувшейся на самом дне Аркаима в абсолютно бездонной яме вперемежку с окаменевшими до посинения неидентифицируемыми образованиями коричневатого цвета.

Этот доклад в свое доклассическое время породил массу сомнений и слухов, а также самых грязных инсинуаций и политических ляпсусов, вылившихся в образование КАРАТЕ и МАГАТЕ, по поводу чего мудрейший из мудрых сенсей Хулихряка-5У еще в оны дни всего здесь описанного остроумно и до беспредела глубокомысленно заметил золотыми словами, обсуждая минорные аспекты – биновиль и закусиль: «Неволя недоволи Партии и недоля неболи народа – УУ-УУУ!»

А вообще, и по сие время не известно, чем она его совратила: пулеметом, яблоком, финкой или бананом?
                               
                Подпись: Лекс. Протозмей.

Комментарии:

Вольд: единственная поправка — не Желтая Субмарина, а Белая. Белая, массаракш! (в смысле, Карл!).

Лекс: Ну, ты прям радикал! Террористо, массаракш! Между тем, сенсей - не Хулихряка-5У, нет - он вообще недостижим нашими пониманиями, а что-то попроще, типа Старшего Прапорщика, заповедал нам, своим дальним потомкам, внукам Белой Акулы Ярославны из династии Каролингов, что не все что бело в дело пошло! От так! Потому снег есть в количестве более кило и не рекомендуется! А ты ведь полагал, что это суровое требование ООН, поди, да? Заблуждение, однако.

Вольд: Да причем ООН? Еще про РКИК мне расскажи или вообще про МОК, уж там такие рекомендации! Наслушаешься – и тут же дурнем сделаешься, если раньше не получилось. Ведь уже имеется извечный и всем знаменитый дуэльный кодекс порудчика (или прутчика? от слова – «прут»? нет, от «прет»?) Ржевского. Он исчерпывает собой все межличностные контакты и интернациональные отношения, вплоть до расписания междугородних автобусных рейсов, походов за прививками в поликлинику и будущих полетов на звезду Марс. К нему и обратись!

Лекс: А вот этого не тронь! Кодекс Ржевского – это тебе не конституция какая-то и даже не хрустящая обертка от шоколада «Пегарас», он в подводном секретном отделе Ватиканской библиотеки по сию пору хранится. На самом дне покоится, непосредственно под Камнем Преткновения. Его еще никто и никогда не то что не видел, но и в руках, и даже в мыслях своих скабрезных не держал! Только изредка читали отдельные.

Вольд: Отдельные? Это те, кто в отделе что ли?

Лекс: Да. Они там пожизненно в аквалангах, потому им можно.  Мысли у них не выделяются в атмосферу, поскольку вода там разбавлена концентрированной «Белизной» десять к одному, а сквозь хлор мыслеобразы в последнее время не просачиваются.

Вольд: Зря ты так! Ты образ Ржевского «Белизной» какой-то не марай.  Между тем...
 
Лекс: Это ты о чем? Между каких-таких тем? Может, между строк? А каких - строк? На коллаборационизм в интимных сферах намекаешь? Нет, и нет - мы поголовно все честные! Да! А эти ржевские, они только и делали, что прутьями всякими друг в друга тыкали, прутчики дуэльные. Нету у меня никакого холодного оружия, одни только котлеты есть, а это – горячее. Так что ты мне своим Ржевским куда не попадя не тычь.

Яндр: Не было ведь тогда пулеметов… а вот ножики? Вообще-то, ни про те времена, ни про другие никто ничего не знает.

Ыдр: А тебе и не надо, изыскатель. Верь писанному!

Яндр: А сказанному? А слову?!

Ыдр: Верь слепым! Им виднее.

Вольд: Ведаешь ли ты, ничтожный графоман, что оный кодекс Ржевского перед самым включением в библиотеку Ватикана был уничтожен грифом секретно Совнаркома в 1924 году совместно с широко известным письмом Татьяны Ларины предателю Власову, сочиненным Чубайсом под диктовку Риббентропа? Вот с тех пор все писанные и неписанные расписания и стали нарушаться, автомобили - сшибаться, газовые баллоны – взрываться, а самолеты то и дело -  грохаться… вот теперь заражение какое пошло! И конца этому не видно.

Лекс: Ты не кичись, не кичись тут бесполезными знаниями. Про КОНЕЦ он что-то знает! Ага! Ты вот, например, имеешь в своих сведениях пароль «Вавилон», начертанный огненным знаком «Ша!» на стене, водруженной между смутными тенями жертв репрессий и безвинно убиенными младенцами переходного периода?

Вольд: Нет еще! Но ведь именно я, и никто иной, как я...

Лекс: Ну, допустим, ты…

Вольд: Нет, вот уже это не я. А что ты знаешь, например, о самом переходном периоде? Вообще? Хорошо ли ты осведомлен о том, что первые вести о Большом взрыве, а на самом деле – о Большой убыли всего, чего не было, последовали сразу за Пост Дамской конференцией?

Лекс: Нет, Дамы не мой профиль, как и Валеты. Я – инклюзив! И о Большой убыли пока молчи, никто не способен разрушить генетическую составляющую матрицы настолько, что сведения о Большой убыли просочатся в публичность. Не проявляй такой способности и ты. Помни, однако, пароль «Вавилон». Учи и учи сей пароль, и да откроются тебе темные скрижали пустой и не запылённой ложными тревогами заблудших Земли. На этом все. Срочный вызов у меня, сам знаешь куда...

Яндр: Ну, допустим.  На самом деле, допустим, что у Змея имелся пулемет. Что? Им и совратила?!

Ыдр: Отстань! Ты просто верь. Просто верь - и все!