Бел Город. Войска нового строя допетровской России

Яндекс.Дзен

Продолжаем читать сборник «Белгородская черта», выпуск от «Донца до Ворсклы» за 2016 год. В статье о «драгунском строе» в XVII веке историк О.А. Курбатов даёт, на наш взгляд, развёрнутую картину вооружённых сил России в допетровскую эпоху. Он показывает, что реформирование русской армии началось задолго до Петра I, и было вызвано необходимостью противостояния с Речью Посполитой, Крымским ханством и стоящей за ним султанской Турцией.

Для этого закупалось большое количество огнестрельного оружия в Европе, в первую очередь в Голландии, что и вызывало появление новых «европейских» родов войск в России, однако, адаптированных к реалиям России, в первую очередь, к условиям степной войны с Крымским ханством. Выражая признательность автору за его работу, выскажем и своё мнение.

Драгунские полки «нового строя»

Они начали формироваться в России в 30-х годах XVII века по образцу европейских армий того времени. Уже в Смоленской войне (1632-1634) воюют свыше 10.000 русских «служилых людей» (военных «старого строя»– Авт.), обученных иностранными офицерами солдатскому, рейтарскому или гусарскому строю. «Новый строй» доказывает свою эффективность на поле боя, но ввиду очень больших затрат на его содержание, особенно офицеров, после войны он распускается.

В связи с постоянной военной угрозой со стороны Крымского ханства, в 1638 году полки «нового строя», вооружённые европейскими мушкетами, формируются в «полевых городах» юга России. В первую очередь драгунские полки. Драгуны вооружались и обучались как солдаты, но перемещались в ходе военных действий на лошадях. Получались своеобразные конные солдаты. Это позволяло им сопровождать конницу, а при необходимости они спешивались и принимали бой в линейном порядке.

Мобильность, мощь огня и относительная дешевизна содержания сделали драгунские части особенно популярными в Европе в ходе Тридцатилетней войны (1618-1648), они широко использовались также для «малой войны» - нападений из засад, нападений на обозы противника. Они очень хорошо дополняли, усиливали, рейтарскую конницу в качестве команд приданных «мушкетёров», распределяясь между их эскадронами.

Польский гусар дивизии С.Чарнецкого Ян Пасек оставил нам такие мемуары о русских драгунах в бою на реке Басе (1660): «Пехота, перемешанная с конницей, сильно нам вредила, ибо как ни потесним хоть немного неприятеля, а на тех предателей нарвёмся – то нам как по зубам получить». (Пасек имеет в виду неожиданные мощные залпы драгун практически в упор.)

В Смоленскую войну русские драгунские части были в ограниченном количестве. Рота драгун из наёмных «немцев» при рейтарском (кавалерийском) полку де Эберта, 12-ти ротный полк Александра Гордона из «даточных» людей, и рота из служилых поляков при гусарах и рейтарах майора Христофора Рыльского. Однако через несколько лет именно драгуны становятся наиболее популярным русским «новым строем».

После Поляновского мира 1634 года между Польшей и Россией, главной угрозой для Москвы становятся мобильные конные крымско-татарские отряды на южной границе.

Кавалерийские части «нового строя», рейтары и гусары, были против них неэффективны, и вдобавок, они били дорогостоящи. И русский «Генштаб» того времени принял «единственно верное решение»: довооружить традиционно устроенную «сотенную» конницу детей боярских и казаков, оснастив всех кавалеристов «дальним боем»: «езжими» пищалями (либо карабинами) или саадаками (луками) при недостатке пищалей, по указам 1637 – 1638 гг.

Так русская «сотенная» конница стала драгунской. С другой стороны, любой обученный солдат мог служить драгуном, солдатский офицер – драгунским, ведь с лошадями все русские служилые люди умели обращаться.

В 1638 году в Туле создаётся «приказ Тульского драгунского строя» (полк – Авт.), основой которого стали 200 «смоленских солдат», поселенных слободой под Тулой. Ему были приданы отряды местных служилых людей: станицы «днепровских казаков», тульских, михайловских, дедиловских черкас и «смоленских казаков», а также простые крестьяне деревни Чулковой под Тулой.

Все они были сведены в четыре правильно устроенные роты (по 150 человек) и в летнее время поочерёдно выдвигались в один из «полевых городов» на южную границу. В 1644 году – в Ливны, в 1648 – в Бел Город. В обиходе весь «приказ» часто назывался полком «днепровских» или «днепровых» драгун, видимо, по наиболее необычному названию части «приказа». По смете 1651 года в этом «приказе» - 548 рядовых драгун, 3 музыканта (два барабанщика и трубач), 17 урядников и 9 офицеров (начальных людей).

Первым командиром, «учителем», тульских драгун по документам эпохи был городовой дворянин Иван Макарович Ртищев, в 1647 его назначают в Сокольский острог (крепость) для устройства тамошних крестьян в драгуны: «В помощь к Ивану ж Ртищеву в Сокольский острог для драгунского ученья в начальные люди велено послать с Тулы из прежних драгунов иво ж Иванова ученья, которым драгунский строй заобычей, шесть человек да барабанщика». Затем командирами тульских драгун служили выходцы из Польши – майор Савва Долматов и полковник Рафаил Корсак, и московский дворянин, полковник Василий Григорьевич Голохвастов.

Тульский приказ стал одной из наиболее боеспособных «поселенных» драгунских частей, которая ходила в дальние походы, как и полки «кормовых» драгун: на Царёв-Алексеев (Новый Оскол) в 1647 году и на Яблонов в 1648. В июле 1647 года тульские драгуны отличились в бою с татарской конницей на Калмиусской сакме под Хмелевым лесом. Из «Столбцов Белгородского стола»: «Майор С. Долматов на бою за Осиновым острожком с крымскими и ногайскими людьми бился с драгунским строем, и многих татар побили, и полон у них весь отбили».

В 1654 – 1658 годах тульские драгуны уже в качестве полка принимают участие в трёх походах воевод В.Б. Шереметьева, В.В. Бутурлина и князя Г.Г. Ромодановского на Украину, причём несут большей частью конную службу на сторожах и в разъездах. При создании Белгородского разряда и Большого полка летом 1658 года, «полк днепровских драгун» в полном составе был переселен под Бел Город и преобразован в один из местных полков «рейтарского строя» (кавалерийского).

«Кормовые драгуны»

В 1638 году производится большой сбор солдат и драгун, участников Смоленской войны, а также «вольных гулящих людей» и даточных крестьян в новые полки «солдатского и драгунского строя». Причём всем рядовым солдатам и «урядникам из русских людей» назначается помесячное денежное жалование – «подённый корм», почему они и получили наименование «полков кормовых солдат и драгун».

Сначала эти полки, 5000 драгун и 8600 солдат, придаются Большому полку в Туле полковника Александра Краферта, Передовому полку в Одоеве Валентина Росформа, и Рязанскому полку подполковника Якова Вымса.

В 1639 каждый воеводский полк на южной границе страны получает в своё распоряжение полк или «шквадрон» солдат или драгун. Эти полки были смешанного состава. Краферт имел в своём распоряжении 1000 драгун (5 рот по 200 человек) и 2000 солдат (10 рот по 200 человек), которыми командовали 10 капитанов, подполковник и три майора.

Связующим звеном между иностранными командирами и русскими новобранцами во всех полках становятся 300 урядников из «кормовых», то есть беспоместных детей боярских (служилых людей в русской коннице – Авт.). Они получают звания каптенармусов, капралов и барабанщиков. Причём солдаты в полках постепенно переводятся в драгуны, и в 1646 – 1647 годах все полки «нового строя» становятся драгунскими.

Но в зимний период рядовой состав и урядники «кормовых драгун» по-прежнему распускаются по домам, а собираются на службу весной. Длительный зимний отпуск часто приводит к недоразумениям. Так, собранный весной 1648 года для отправки на Дон солдатский полк получает абсурдное название: полк «пешего драгунского строя» подполковника Якова Урвина. Полк отправляется в поход «плавной ратью», без лошадей, но поскольку был набран из списков «кормовых драгун», то называется «драгунским».

В военные кампании этих годов полки «кормовых драгун» возглавляют шотландцы Краферт и Гамолтова, иноземец «старого выезду» Василий Кречетников, и Афанасий Бельман. «Приказ» тульских драгун возглавляет майор Савва Долматов, вновь сформированный временный полк драгунского строя из поместных и кормовых городовых казаков Мещовска, Масальска, Волока Ламского и Боровска – полковник Христофор Рыльский из служилых поляков.

Кормовые драгуны получают из Приказа всё своё вооружение, включая лошадей с конским убором. Фитильные мушкеты были с кожаным ремнём, чтобы возить их через плечо по европейскому образцу. Боеприпасы хранились уже не в банделерах, а в лядунках – патронных сумках, что было гораздо удобнее при верховой езде. На перевези висела шпага, кроме того имелись ещё полупики с железными копейцами на обеих концах.

В начале 1647 года целые комплекты этого драгунского снаряжения примерно на 1300 человек воевода Большого полка князь Н.И. Одоевский оставил по роспуске своей армии года в Бел Городе в казённых амбарах. Забрали их обратно в Приказ в Москву только в декабре 1650 года. Большой комплект драгунского снаряжения был на хранении и в Ливнах. Это говорит, что Москва уже тогда допускала возможность нового сбора кормовых драгун в Бел Городе, но произошло это только в 1653 году.

Солдаты и драгуны, по роспуске из полков в свои уезды, находятся на учёте в Разрядном и в Иноземном приказах. В 1651 году воеводы 20 городов сообщают в Москву, что у них проживает около 1400 «старых солдат», что «из них многие в стрелецкой службе и в посадцких и гулящих людех». После «верстания» в новую службу «старые солдаты» называют себя «смоленскими», «тульскими», «веневскими», «одоевскими», «самарскими», «белогородцкими» и др. Весной 1653 года более 700 из них привлекаются к обучению новобранцев в качестве урядников в четырёх полках солдатского строя, формирующихся на Белгородской черте.

Полки «кормовых драгун» внесли большой вклад в строительство Белгородской черты и в борьбу с татарами на черте в 1638 – 1647 годах.

Царская записка

«Кормовые драгуны», хорошо показав себя в кампаниях 1638-1639 годов, оказались дорогостоящим войском. Ради экономии казны, они несли только летнюю службу и распускались по домам с приближением зимы, поэтому на южной границе страны оставались только старые служилые – казаки и стрельцы, поселенные ранее в новопостроенные города. Драгуны уходили в свои города порой за многие сотни вёрст, а их казённых лошадей содержали до весны по месту службы в «городах от Поля».

Это не устраивало русский «Генштаб». В Приказе тайных дел об этом обнаружен уникальный документ – записка царя Алексея Михайловича о том, какие меры по борьбе с Крымским ханством ему обсуждать с боярами. Документ по содержанию относится к первому году царствования Тишайшего (1645-1646). К этому времени первые два полка поселенных драгун были уже сформированы.

В записке царь формулирует основную военно-стратегическую проблему страны: «вечного мира» у Руси нет только с крымским ханом, «и от такова хищника с той стороны надобе всегда быть опасно и люди держать поготову. А у Великого государя нашего государство великое, и ратных людей много, только от той стороны в дальном расстоянии. На той украине городов не мало и людей в них, и на то и почитаем их ратными людьми». (То есть всё население Белгородской черты царь считает служилым, военным.) Проблема заключается в недостаточности вооружения и боевой подготовки: «А те люди к службе пригодны и нужду терпят, только из них многие скудны, и к службе не навычны, и ружья у них мало».

Царь предлагает направить в «польные городы» «думных людей», чтобы произвести разбор служилых: «И в тех городех детей боярских и помесных казаков осмотреть, и которые конный и оружейный и в службу их будет, и тем быть в прежней конной службе».

Прочих, нуждающихся в казённом вооружении, царь планирует перевести в драгунскую службу:

«А которые из них скудны, и лошадей у них и ружья нет, и тем дать государево ружьё и шпаги и научить их драгунскому строю для тово, что те люди будут прибыльны, лошади у них, кто в службе будет, свои, и конские кормы у них на лошади и их запасы есть, живут в деревнях, хлеб пашут и сено косят. Как те люди в городех изучены будут, и мощно их почитать ратными людьми, и надежду к бою держать.

Как время тихо, и те люди и со своими учители будут в домех своих жить и домы строить, и по времени и учатся, чтобы ученья не забыть, а в приход войских людей всегда будут готовы и к крепостям блиски, и поспешить мочно».

В случае похода, «как пойдут к бою», новым ратникам тоже назначается денежное жалование (как и «кормовым» - Авт.), но всё равно «их учить всегда прибыльнее», чем прежних, «тех людей, которых из дальних мест имали». После создания в 1646 году в соответствии с Запиской царя крупных отрядов «поселенных драгун», сборы полков «кормовых драгун» для строительства и охраны Белгородской черты были полностью прекращены.

Ранее историк А.В.Чернова утверждал, что причинами упразднения «кормовых драгун» были их дезертирство, неявка после зимы на службу, плохая подготовка и «гулящий» образ жизни, однако, в действительности, они просто дорого стоили казне. «Поселенные драгуны» обходились много дешевле.

В этой «Записке» Алексей Михайлович обозначил также всю направленность военных реформ на Белгородской черте. В них входило не только учреждение «поселенных драгун», но и создание Белгородского разряда и дальнейшее его развитие. Практика «поселенных драгун» распространяется также на русско-шведскую границу, только в связи с особенностями региона там формируются три полка солдатского строя.

Поселенные драгунские полки стали русским вариантом отрядов милиционного типа, широко распространённых в это время в Европе. Одним из негласных консультантов московского правительства по этому вопросу мог быть полковник Александр Краферт. До своего поступления на русскую службу в 1629 году, он обучал в Дании военному делу «мужиков кехтинских, которые выписаны на службу из земских людей Шконские земли» в отрядах милиционного характера, аналогичных германским.

Поселенные драгуны

Первым отрядом «поселенных драгун» стал «тульский приказ», а следующим – отряд драгун под Воронежем в Костёнском острожке, «поселенный» в 1642 году. Широкомасштабное формирование драгунских частей, в соответствии с Запиской царя, развернулось на Белгородской черте в 1646-1647 годах.

Весной 1646 года «прибор» драгун Саввы Хомякова ставит Орловский городок под Воронежем, осенью в драгунский строй переводятся жители четырёх станов дворцовой Комарицкой волости Севского уезда, в начале 1647 – вотчинные крестьяне Козловского, Добренского и Сокольского уездов. Драгунские поселенные отряды формируются и в центре Белгородской оборонительной черты – в Карпове, Болховце и Новом Осколе.

Летом 1646 года основные силы царской армии в полном составе впервые выдвигаются с Тулы на Белгородскую черту, причём Большой полк боярина князя Н.И. Одоевского размещается в Бел Городе, а Передовой полк боярина В.П. Шереметева направляется через Курск к Карпову сторожевью. К осени эти войска строят протяжённый вал поперёк Муравского шляха с оконечными крепостями Карпов и Болховец (Болховой город). При обоих формируются драгунские отряды, которые селятся отдельными слободами.

Самый крупный отряд планировалось создать в Карпове, голове Никите Телегину поручается «прибрать» для поселения в Карпов 500 женатых «кормовых драгун» из разных полков и ещё 500 комарицких. Однако денег на обеспечение переселенцев не хватает, условия жизни в Карпове тяжёлые, поэтому комарицкие драгуны несут там службу вахтовым способом, сменяясь по 1000 человек раз в два месяца.

В Карпове удаётся поселить около 450 «драгун», не только из «кормовых», но и детей боярских, вольных людей и даже московских стрельцов. Все они получают звание «детей боярских драгунского строя», в отличие от карповских детей боярских «сотенной» конной службы (можно сказать, казацкой старшины – Авт.). Через несколько лет отряд карповских драгун уменьшается до 340 человек, по причине бегства. В Болховом к осени 1647 года удалось «прибрать» в драгуны всего около 80 человек, в том числе полтора десятка черкас.

В Царёв-Алексеев (Новый Оскол) по приказу переселяются служилые люди, 1100 человек, из разных «польных городов». Город только что построен, в том же 1647 году, на Калмиусской сакме силами московских стрельцов, тульских драгун и украинных служилых, условия жизни соответствующие. В результате уже осенью сбежало со службы более 300 человек.

Тяготы первопоселенцев коснулись и новоприбранных в Царёв-Алексеев драгун. Планировалось создать отряд в 350 драгун, однако, к январю 1651 в отряде всего 285 человек и более полусотни в бегах. В отличие от драгунских поселений Воронежского, Лебедянского и Севского уездов, комплектование этих поселений вокруг Бел Города и Карпова сталкивается с большими трудностями. (Кстати, куда бегут вооружённые «драгуны» с семьями? Вряд ли в Россию, скорее, на Дон – Авт.)

По сводным данным 1651 года, система драгунских поселенных отрядов на южной границе объединяется в 4 группы:

1.Тула, приказ тульского драгунского строя, около 600 человек.

2.Линия укреплений по рекам Воронеж и Усмань, по Дону ниже Воронежа, Воронежский, Добренский, Сокольский, Козловский уезды (примерно): драгуны дети боярские Костёнского острожка (130), драгуны Орлова городка (230), Сокольского острога (800),

Доброго городища (950), Козлова (150).

3.Белгородский и Карповский уезды: Карпово сторожевье (340), Болховской (80), Царёв-Алексеев (270).

4.Севский уезд: Комарицкая волость (5600).

Драгуны на Белгородской черте задействуются, в основном, в сторожевой службе, их служба аналогична соседним с ними украинным детям боярским и конным казакам «старых служб». Фактически, они отличаются только огнестрельным оружием, и зачастую становятся разновидностью конных служилых людей «старого строя».

Царские военные реформы

Уже правительство царя Михаила Фёдоровича, приступив к решительному продвижению вглубь степи после периода Смуты, стремится максимально использовать знакомство с военным делом Западной Европы. В первую очередь, закупается огнестрельное оружие, приглашаются на службу иностранные офицеры. Это сильно отличает степные кампании в Диком поле 1630-1650 годов от предыдущих.

1. Полевая армия на Большой засечной черте, с центром в Туле, была усилена полками «нового строя» практически такой же численности, какой и в Смоленскую войну.

2. Служилым иностранцам в полках «нового строя» отводится значительная роль в фортификационных работах, которые ведутся на старых «засеках» и в «польных городах».

Несмотря на отказ от дорогостоящих рейтарских и гусарских частей в пользу солдатских и драгунских, походы последних в степь дорого обходятся казне. Поэтому следующий этап реформы – перевод в драгунский строй служилого населения новых украинных городов - уездов на Белгородской черте. Это позволяет сократить расходы государства на войска «нового строя» на южной границе.

История военных реформ на юге России – это во многом адаптация европейской тактики и вооружения к специфическим русским условиям, над чем совместно работают царское правительство, иностранные офицеры и русские служилые «старого строя».

Первым делом выбирается драгунский вариант полков «нового строя» как наиболее подходящий к условиям степной войны, и полки русских драгун вооружаются по лучшим западным образцам того времени. Однако, если в европейских войнах драгуны всегда были вспомогательным видом войск, то в России они становятся основным видом – это оригинальное решение русского командования. К такому же решению приходят позже шведы и поляки во время «Потопа» (1655-1660): пехота сидит в гарнизонах, активные боевые действия ведёт конница при активной поддержке драгунских частей.

Во-вторых, молодой царь Алексей Михайлович формирует поселенные драгунские приказы и полки, переводя в «новый строй» служилых людей «старого строя» на Белгородской черте. Причём он старается не трогать сформированные поселенные отряды «старого строя» из детей боярских, стрельцов и казаков, а создаёт «драгунский строй» из новобранцев: крестьян, вольных людей, хотя в него попадают временами и дети боярские и казаки и стрельцы.

При формировании новых драгунских отрядов русский «Генштаб» сразу доверяет их обучение и русским «учителям», ветеранам Смоленской войны. Ключевое значение здесь получают русские урядники, основные строевые командиры драгун (из детей боярских – Авт.). Регулярное обучение строю и залповой стрельбе становится важным отличием драгун от военных «старого строя», стрельцов. С другой стороны, наши драгуны часто отказываются от западных форм борьбы, например, от полупик для обороны от конницы, и используют при столкновениях в степи с татарами традиционные формы: круговой обоз в сочетании с традиционным древковым холодным оружием.

В 1649 году создаётся учебный полк при Рейтарском приказе для формирования русского офицерского корпуса и замещения им иностранцев, в 1654 году в формирующихся шести рейтарских полках уже преобладает русский офицерский состав. В 1657 году создаются два московских полка солдатского строя, в которых все офицеры - русские дворяне из бывших рейтар.

К 1650 году приходит понимание, что крупнокалиберные, «харчистые» западные мушкеты и карабины менее пригодны к «украинной службе», чем традиционные русские самопалы, и их заменяют для казачьей конницы более удобным малокалиберным оружием русского изготовления. Даже драгун собирались избавить от европейских мушкетов, но этого не случилось.

С началом русско-польской войны 1654 – 1667 годов из драгун Севского уезда формируются 10-ротные полки, со штатом офицеров из русских рейтар, и новым крупнокалиберным вооружением. Эти четыре комарицких полка стали важной частью русской армии на Украине, в Литве и даже в Прибалтике.

Из приказов драгун на Белгородской черте также формируются части для воюющей армии. В Карпове формируется солдатский полк Юрия Гутцина. В казачьих пригородах Тулы и Рязани формируется полк драгунского строя Антония Грановского. Сотни детей боярских «польных городов» записываются в драгунские роты при новых рейтарских полках.

В 1658 году создаётся ещё 4 полевых полка в Белгородском разряде из местных драгун. В походах по Украине и Литве эти драгуны выполняют любые задачи, были «чернорабочими войны». Вообще, поселенные драгуны, задуманные как войска местной самообороны на татарской границе, стали мобильным резервом для командования на далёких западных рубежах, к 1658 году из них сформировано 10 полков.

Основная проблематика обороны Белгородской черты, которая сохранится и в следующие века: соотношение регулярных войск, тогда поселенных драгунских приказов и полков, и иррегулярных формирований, как правило, казачьих, сочетание европейской тактики и «азиатской».

Наши выводы

Совершенно случайно, благодаря токмо гению, ничто в истории не происходит. Оказывается, Пётр I не по наитию поехал в своё первое военно-дипломатическое путешествие в Голландию, а потому что Россия уже давно закупала там оружие. И «европейское» реформирование армии началось в «царскую эпоху» почти за сто лет до Петра. И серьёзно продвинулось, и Пётр широко опёрся на его результаты: без этого не видать было бы ему крупных военных успехов.

Русские солдаты потому «солдаты», а драгуны потому «драгуны», что у них на вооружении европейские мушкеты, карабины и шпаги. Однако в прошлом все они были в большинстве дети боярские и казаки, отличавшиеся всегда искусством верховой езды и владением саблей. Поэтому наши драгуны на Украине несут и «конную службу», и легко переформатируются потом в кавалерийские части.

Фактически, в виде драгун «нового строя» Россия получила казачью кавалерию, вооружённую тяжёлым огнестрельным оружием, для применения которого нужно было спешиться. Но при необходимости она могла выступать и как собственно кавалерия. Казаки легко становятся и драгунами, и рейтарами. Получается, русская казачья конница того времени – это универсальный вид войск, который можно переформатировать во что угодно. По пословице: «Назови хоть горшком, только в печь не ставь!»

Поэтому можно сказать: если бы не было Петра I, не вступил он по чему-либо на престол, Россия продолжила жить и реформироваться, хотя и каким-то другим образом.

Виктор Каменев, участник Пушкинского клуба, г. Белгород

20.05.2020

Используемая литература

1. «Драгунский строй на Белгородской черте в 1630-х – начале 1650 годов», О.А. Курбатов, РГАДА, г. Москва, сб. «Белгородская черта», «От Донца до Ворсклы» г. Белгород, 2016, Константа.

2. «Белгородская черта», В.П. Загоровский, издательство Воронежского университета, Воронеж, 1969.

3. «Белгородская губерния», И.Г. Пархоменко, Белгород, 2002.

4. «От Руси к России», Л.Н. Гумилёв, Москва, АСТ, 2015.