Родные места

Я стою на краю большого поля. Прежде чем посмотреть вверх и оглянуться вокруг, стоит направить взгляд под ноги. Ночью прошёл дождь, отчего сейчас, рано утром, воздух чист, свеж, прозрачен. Трава покрыта бисером росы и вся влажная. Это становится особенно заметно, если сделать хотя бы пару шагов. Тогда вся обувь станет чистой, блестящей, как будто только что вымытой. Только кое-где прилипнут к ней оторвавшиеся зелёные стебельки. Над самой землёй лёгкой испариной стелется полупрозрачный туман. От этого вдали всё видится неясно, размыто, сглажено, но скоро нежная дымка рассеется, а вместе с ней уйдёт и ощущение таинственности, недосказанности, особой утренней романтичности окружающего пейзажа. Стоишь и смотришь, какая же красота повсюду… И какое всё родное, знакомое.

Солнце уже поднялось над горизонтом, последние пламенные отблески рассвета перегорели и погасли, как угли в неподдерживаемом костре. На востоке и западе небосвод абсолютно чист, нет ни облачка. Голубая лазурь чиста и глубока, без единого пятнышка, как драгоценный камень наивысшей пробы. С противоположной же стороны совершенно обратная картина. Огромная в большей своей части монотонного сливового цвета туча надвигается и угрожает не просто дождём, а настоящим ливнем. По краю тучА, как иногда говорят в нашей местности, делая ударение на последний слог, клубится и меняет оттенки от синих до тёмно-фиолетовых и даже баклажанных. От этого её края спускаются сероватые косые линии ливня. Контраст на небе создаёт не менее завораживающую картину и на земле. Под тучей всё тёмное, отливающее синевой, можно даже сказать зловещее. А там, где небо свободно, и солнце весело и беззаботно заливает поля своим светом, краски делаются необычайно яркими и насыщенными, светлыми и радостными. Создаётся впечатление, что смотришь не на местность, а на подсвеченный макет в музее.

Теперь можно и оглядеться. Впереди, где щедро, беспрепятственно и бесшабашно струятся по небу ласковые солнечные лучи, протекает река. Саму её не видно, но русло можно легко опознать по растущим по берегу ивам, склоняющим локоны своих ветвей к самой воде. За рекой, поднимаясь вверх, раскинулись пёстрым ковром поля. Их разноцветные прямоугольники залиты тёплым золотистым светом и оттого кажутся необычайно яркими, гуашевыми. Распаханные тёмные и коричневые, как буханки бородинского хлеба. Засеянные сочно-зелёные, такой зелёный бывает только у свежераспустившихся листьев и едва взошедшей травы, молодой и жизнерадостной. У самого горизонта виднеется деревенька, но разглядеть её простым глазом непросто.

Слегка и неспеша поворачиваешься и видишь поросшие небольшими деревьями и кустами берега другой, крохотной и узкой речушки. Одно дерево, как настоящий великан, возвышается на общем фоне невысокой береговой растительности. Но, постой, эта природная доминанта чрезмерно увлекла мой взор, нужно немного вернуться. У самого места впадения этой маленькой речки в большую, настоящую реку любят сидеть рыбаки. Должно быть, иногда раздающиеся в округе ружейные выстрелы изрядно пугают рыбу и вызывают недовольное ворчание любителей поудить, но сейчас здесь никого нет. Если подойти туда поближе и встать на берегу меньшей из водных артерий, протекающей, в небольшой ложбинке, то послышится шум падающей воды и можно будет увидеть две бобровые плотины. Они образуют запруды, на которые, бывает, залетают утки, так что весьма полезно сюда заглядывать.

По любой из плотин можно перебраться на другой берег, где располагается поле, поросшее чуть поодаль редкими и низкими соснами, постепенно растущими чаще и выше, пока, наконец, они не образуют настоящий бор. Но там дальше уже нет ничего особенно интересного, только посёлок и сельцо, ставшее по большей части дачным, почти необитаемом постоянно. Хотя однажды мне удалось увидеть на той стороне косулю. Она была на приличном расстоянии, и сначала я подумал, что это местная сельская коза, но посмотрев в бинокль, обнаружил, что это хоть и коза, но дикая. Пытаться её добыть не было ни смысла, ни возможности. Путёвки на косуль я не имел, да и достать её, не говоря уже о том, чтобы попасть с такого расстояния из двустволки, было бы попросту невероятно. Оставалось только понаблюдать за животным и проследить, как оно скрывается в дали.

Теперь, пожалуй, можно ещё немного повернуться. Широко раскинувшееся поле, поросшее высокой травой и, местами, невысокими колючими деревьями боярышника, уходит вдаль. На противоположном конце поле ограничивается озером, называемого Студёным. Отсюда видны только растущие по его берегам деревья, гордо возвышающиеся над ландшафтом. Как-то у этого озера из травы прямо передо мной выскочил заяц, всего в каких-нибудь десяти шагах! А у меня только мелкая дробь заряжена. Побоялся сделать подранка, не стал стрелять. Хотя потом подумал, что с такого расстояния ему бы, может, и хватило. Но что локти после дела кусать. Заяц в пару прыжков оказался в зарослях высокой травы, и как и не бывало его.

За озером и в сторону от него тёмной лентой тянется сосновый бор. Сосны в нём стройные высокие – корабельные. Хорошо и легко идти по такому лесу: нет не бурелома, не буераков, светло, просторно. Идёшь себе преспокойно и шишки да опавшую хвою ногами по сторонам раскидываешь. Дальше в сторону начинается село, в котором я сейчас живу, и где родились все мои предки по отцу, начиная с прапрадеда. Сельские дома еле различимы на горизонте, но хорошо видна маковка скита, построенного в древнерусской традиции. Скит был построен совсем недавно недалеко от места, где когда-то была сельская церковь, от которой ныне ничего не осталось. Ещё дальше за скитом торчит местная доминанта – высокая колокольня монастыря соседнего села. Её видно с любой открытой точки окрестности. Дальше в сторону уходит всё тоже поле, упирающееся где-то вдали в миандр реки.

А если сейчас взять и пойти домой? Тогда удастся избежать ливня из всё ближе и ближе надвигающейся тучи. А как лучше, по полю или вдоль реки? На поле можно наткнуться на стайку куропаток. Они часто взлетают чуть ли не из-под ног. Тогда нужно немного отпустить выбранную птицу от себя, чтобы тушка при попадании была целее, и бить. А летом куропатки выбегают на дорогу и снуют по ней прямо перед тобой, пока их не спугнёт какой-нибудь громкий звук. Но тогда они могут быть ещё с цыплятами.

Если же идти вдоль реки, то можно рассчитывать, что над тобой пролетит утка и даст возможность попытать счастья. Река изгибается и делает большой крюк, можно срезать его через поле. Тогда на пути будет очень узкое и длинное озеро, заросшее по берегам кустарником. Это тоже неплохое место для визита – утки любят его и кормятся тут. Время от времени на берегу попадаются кучки перьев и пуха – это какой-то счастливчик решил ощипать свою добычу на месте. А ещё сюда наведываются аисты и цапли, так что при случае можно с повстречаться с ними. Красивые, большие птицы.

Пока я думал, поднялся ветер, трава пошла волнами, с неба начали падать капли. Они падали всё чаще и чаще, пока не превратились в длинные косые струйки. Туча двигалась быстро, поэтому с большой вероятностью следовало ожидать, что проливной дождь скоро закончится. Так оно и вышло. Через каких-нибудь полчаса полегчавшая туча уплыла и надо мной снова светило ласковое утреннее солнце. Какая удивительная и переменчивая может быть погода.

Вроде бы стоишь на одном месте и всего-то в нескольких километрах от дома и только глядишь по сторонам, а сколько всего интересного и прекрасного можно увидеть, почувствовать. Всё-таки родная земля, она притягивает. Находясь вдали от дома, я всегда вспоминал эти поля, реки, бор. На душе от этого сразу становилось светло и тепло. Доводилось мне жить и в больших городах, но сердце всегда стремилась сюда, к тишине и покою, подальше от суеты и поближе к природе. Нет, не надо рая…